Текст книги "Ученик ведьмы"

Нидбьерг быстро вязала, поглядывая на Ивара, – ожидала, когда подействует чай с сонным зельем.

– Ты ведь знаешь, что проиграл, – заметила она, – позволь мы отведем тебя наверх.

Ивар мотнул головой и едва не свалился с кресла. Он встал, пошатываясь, и шагнул к стенной нише, негнущимися пальцами нашаривая кинжал Бирны. Даже такое небольшое усилие сразило его окончательно, и он сполз на пол.

Нидбьерг зацокала языком:

– Ты простудишься, если будешь спать на полу, а впрочем, устраивайся как хочешь. Торвор, очнись – пора.

Торвор, уже давно дремавшая над вязаньем, тотчас вскинулась:

– Я не сплю, сестра. Сольборг, ты готова?

– Времени у нас не так уж много благодаря нашему беспокойному приятелю-скиплингу, – отозвалась Сольборг. – Сестры, я думаю, он все знает и сказал магу.

– Плевать я хотела на мага, – хмыкнула Нидбьерг. – Мы его обвели вокруг пальца, и он даже не понимает, что с ним творится.

Сольборг и Торвор начали петь заклинание, а Нидбьерг бормотала и возилась где-то в стропилах. Ивар осторожно приоткрыл глаза, дивясь тому, как могла старуха забраться так высоко. К его изумлению, он увидел над головой огромную кошку с горящими желтыми глазами. Кошка зашипела, словно приветствовала его, и сжалась, готовясь к прыжку. Ивар перекатился к дровяному ящику, чтобы схватить какую-нибудь палку для защиты, но кошка фыркнула и предостерегающе зашипела. Юноша замер и покосился на Гизура и Скапти, которые похрапывали в креслах. Будить их было бесполезно, он знал это, – и кошка, точно прочтя его мысли, утвердительно заурчала.

Ивар заколебался, затем одним отчаянным прыжком дотянулся до дровяного ящика. Вскочив с увесистой дубинкой, он выхватил из-за пояса кинжал Бирны и с воинственным кличем ринулся на Сольборг и Торвор. Ведьмы смолкли и метнулись прочь. В тот же миг что-то с силой обрушилось ему на плечи – этого было довольно, чтобы Ивар потерял равновесие и ничком рухнул на пол. Кошка – это была она – испустила торжествующий вопль и впилась когтями в его спину, становясь все тяжелее и тяжелее, пока у Ивара от этой тяжести не перехватило дыхание. Беспомощный, он слышал, как ведьмы снова затянули заклинание. Он попытался было высвободиться, но кошка всем весом придавила его к полу.

Заклинание завершилось зловещей вспышкой дымного огня, ведьмы вскочили на спину изнуренного коня и направили его к двери; стук копыт смешивался со щелканьем кнута по впалым ляжкам.

– Нидбьерг, – выдавил Ивар, – ты меня слышишь?

– Слышу конечно, – мурлыкнула она. – Странно, что ты узнал меня. Боюсь, тебе здесь не слишком уютно. Брось этот кинжал в огонь, а я с радостью покину твою спину, и поговорим, как разумные существа.

– Тогда можешь сразу убить меня. Я не выпущу кинжала из рук.

– Никто и не собирается тебя убивать. Сейчас. Нам нужен ты и меч, который ты ищешь. Не думай, дружок, что мы ничего о нем не слыхали. Он может нам пригодиться.

Ивар едва заметно помотал головой:

– Боюсь, чародей Лоример уже приговорил меня к смерти.

– Напрасно ты так думаешь! Лоример не хуже других алчет завладеть этим мечом. Кстати, о мечах – не скажешь ли ты мне, где, собственно, этот меч находится? Мы все ломали голову, зачем вас понесло в Йотунсгард. Торвор и я полагаем, что там живет кузнец, которому вы намерены заказать меч, но у Сольборг родилась любопытная идея, по ее словам, из неуклюжих намеков Флоси. Он что-то болтал о могиле. Ну-ка, почему ты застонал? Я стала слишком тяжелой? Если б ты согласился помочь нам и ничего не говорить своим спутникам, мы бы все только выиграли. Подумай сам, насколько мы сильнее этих глупых альвов! Мы бы помогли тебе обобрать могилу Элидагрима и убить Фафнира. Потом мы бы пособили Свартару покончить с Эльбегастом, затем покончили бы со Свартаром и правили бы всем Свартарриком. Сознайся, ведь приятно было бы оказаться на стороне победителя?

Ивар мотнул головой:

– Лоример могущественнее вас. Если сунетесь в это дело, вам не поздоровится.

Нидбьерг чуть поглубже запустила когти в его спину:

– В твоем положении, молодой человек, говорить такое просто глупо. Нам нет дела до Лоримера. У нас в руках ты, а значит, собственно, и меч. Ну же, выбрось этот кинжал. Я не намерена сидеть на тебе всю ночь.

– Зато, сидя на мне, ты не сможешь перебить моих друзей.

– Ну-ну, не будем говорить об этом, – уже более приятным тоном отозвалась Нидбьерг. – Убийства – неприятная тема для разговора. Побеседуем лучше о мече Элидагрима, если уж нам суждено провести так всю ночь.

Ивар со вздохом отвечал, что ему нечего ей сказать, но старуха засыпала его вопросами, перемежая их угрозами и посулами. Ивар устало отмалчивался или отвечал нелепой ложью. Это была самая долгая ночь в его жизни, но он ни на миг не выпустил из рук кинжал. К его облегчению, Нидбьерг скоро устала задавать вопросы и выслушивать ответы, и наступила мрачная тишина, нарушаемая только храпом Скапти.

Наконец со двора, у дверей, послышался стук копыт. Уже почти рассвело; старухи поспешно сняли заклинание с Флоси, внесли его в дом и бросили на кровать в стенной нише. Нидбьерг спрыгнула с Ивара, произнесла заклинание и, обретя свою обычную внешность, начала ворчать на сестер – отчего, мол, они так долго мешкали на обратном пути из Свиного Холма.

Сольборг хмуро поглядела на Ивара:

– А ведь скиплинг ни словечка не пропустил. Что бы нам с ним сделать, чтобы он чрезмерно не растревожил других?

– Что случилось, то случилось, – отрезала Нидбьерг. – Если хочешь, чтобы он молчал, придется запереть его где-нибудь, упрямого выродка.

Ивар с трудом поднялся на ноги и кое-как доковылял до кресла:

– Верно. Едва я поднимусь наверх, как разбужу всех, и мы покинем этот дом. Делайте что угодно, чтобы задержать нас, но мы не останемся здесь еще на одну ночь.

– Для человека в твоем положении ты говоришь что-то уж очень смело, – заметила Сольборг. – Будь моя воля, уж я бы сумела сбить с тебя спесь…

– Довольно болтать! – оборвала ее Нидбьерг. – Несите наверх этих храпунов, да побыстрее.

С тупым изумлением Ивар глядел, как Торвор и Сольборг с поразительной легкостью несли по лестнице Гизура и Скапти, проговорив над магом заклятие, когда он было шевельнулся, просыпаясь. Затем они с силой и без особой деликатности сгребли Ивара и швырнули его в постель, строго-настрого приказав не вылезать из нее.

Ивар только рад был подчиниться. Кости у него ныли от ночных мучений, и как бы храбро он ни говорил с ведьмами, а все же пал духом. Он был так обескуражен, что заснул почти мгновенно и проснулся лишь тогда, когда уже зашевелились все прочие. Щедрое солнце светило в окно, и все альвы были в чудесном расположении духа. Ивару было худо, а когда он вспомнил почему – стало еще хуже. Он выполз из постели, и Эгиль наградил его дружеским тычком, от которого у Ивара все тело взвыло. Хриплым голосом он объявил:

– Мы немедля собираем вещи и уходим из этого дома.

– Как, даже не позавтракав? – возмутился Финнвард. – Что за глупости такие? Вкуснее здешних пирожных я в жизни не едал!

– А где Гизур? – спросил Ивар, осторожно и постепенно выпрямляя спину.

– Да внизу, – отвечал Эгиль, – возится с этим молокососом Флоси. Знаешь ли ты, что у него в кровати пуховая перина? Я бы в жизни не ушел из такой кровати, пусть даже и во сне. И что это с ним такое стряслось, хотел бы я знать?

Ивар устало покачал головой и спустился в залу. Сцена, открывшаяся ему внизу, отнюдь его не воодушевила. Гизур сидел на краю постели Флоси и выглядел немногим лучше его. Все три сестры чопорно выстроились за спиной мага, держа в руках тазик, повязки и разные снадобья.

Нидбьерг пояснила, обращаясь к Ивару:

– Флоси снова ходил во сне, чем причинил себе немалый вред. Похоже, мы все после игры в шахматы были чересчур сонные и не сумели уследить за ним.

Ивар отшвырнул ногой подвернувшийся некстати стул:

– У, дрянь!.. Хватит с меня болтовни о прогулках во сне. Все мы знаем, что его превращали в коня, и знаем, кто ездил на нем. Надо забрать отсюда Флоси, пока он еще жив и пока мы все еще живы.

– Глупости! – отрезала Нидбьерг. – Погляди-ка на него – он еще несколько дней не сможет подняться на ноги.

Флоси и вправду выглядел ужасно. Его измученное лицо посерело, и он то и дело трясся в ознобе. Ивар метнул быстрый взгляд на Сольборг и успел поймать на ее лице тень удовлетворенной усмешки. Ему стало страшно в этой уютной зале – куда страшнее, чем на вершине холма, в окружении кровожадных гномов.

– Похоже, ты сегодня ночью плохо выспался, – заботливо заметила Торвор.

– Верно, и ты отлично знаешь почему. Нидбьерг нас всех опоила вчера чаем с сонным зельем. И не спеши назвать лжецом – я узнал привкус снадобья, которое вы добавляли в эль и мед.

– Да мы везде его добавляем, – сказала Сольборг, – просто так, для вкуса.

– Вовсе нет! – Ивар отбросил всякую осторожность. – Вы все трое – альвконуры, или ведьмы, как называют таких тварей у нас, скиплингов, и я дважды видел, как вы обращали Флоси в коня. Там, откуда я родом, за такое карают смертью. И это еще не все! Когда я попытался защитить Флоси, Нидбьерг обернулась кошкой, прыгнула на меня и едва не вышибла дух своей тяжестью. Я по горло сыт вашими бреднями! Верните наше оружие и отпустите нас. При мне вот этот кинжал, и даже без него я все равно буду драться с вами и не дам больше в обиду своих друзей! – Он выхватил кинжал Бирны, и лезвие блеснуло в его руке.

Сестры шарахнулись от него с испуганными возгласами и таким страхом на лицах, что пристыженный Ивар растерялся.

– Это странноприимный дом, – с достоинством произнесла Нидбьерг. – Все, о чем ты говоришь, здесь попросту невозможно. Пожалуй, я бы советовала вашему опекуну Гизуру держать тебя подальше от нашей наливки, чтобы тебе больше не чудились такие кошмары. Если ты и дальше будешь держать себя так необузданно, ты закончишь свои дни в темнице прикованным к стене.

Ивар сдержал гнев, снова заколебавшись. Сны часто кажутся важнее всякой яви… но то, что Флоси худо, явно не сон.

– Как же ты объяснишь болезнь Флоси и его сбитые ноги? – упрямо осведомился он.

– Именно этим, – отвечала Нидбьерг, – болезнью, горячкой, которая лишает его покоя и вынуждает ходить во сне. Сегодня ночью мы посидим при нем и позаботимся, чтобы это не повторилось. Надеюсь, сегодня все будут спать спокойно. – Она многозначительно глянула на Ивара и, развернувшись, удалилась в кухню в сопровождении Сольборг и Торвор.

– Напрасно ты бросил им открытый вызов, – устало промолвил Гизур.

– Тогда что же нам делать? – спросил Скапти, который крадучись обогнул угол и зорко поглядывал в кухню. – Не можешь ты, Гизур, собраться с силами и побороть их чары? Маг обмяк в кресле:

– Я почти уверен, что Сольборг творит против меня наговор, используя все враждебные моей Силе вещества. Мощь моя не воскреснет, пока этот наговор не будет уничтожен… А сейчас – боюсь, что сильный порыв ветра сдунет меня, как пушинку.

– Так, значит, мне придется вытаскивать нас всех из этой передряги, – заключил Скапти. – Ну что же, если они хотят драки – они ее получат. В каменном круге, с Лоримеровыми слугами, у нас вышло не так уж плохо.

– Это верно, только здесь нет магического круга, и он нам не поможет, – отозвался Гизур. – Да и я лишился посоха. Эйлифир, может, нам и помог бы, если его уговорить. Что до тебя, Скапти, – не хочу я, чтобы ты мерялся силой со всеми тремя ведьмами. Это старые искусные альвконуры. Нелегко нам будет от них избавиться, если только я не верну свой посох.

Скапти сорвал с головы шляпу и швырнул на пол:

– Опять одно и то же! Ничего мы не можем сделать, чтобы спасти Флоси! Ивар покачал головой:

– Кое-что я все же придумал. Этой ночью я подменю Флоси.

Тут покачал головой Гизур, а из-за его плеча прозвучал голос Эйлифира – тот, как всегда, слушал разговор, оставаясь незамеченным, пока не решил вмешаться:

– Это слишком рискованно. Если мы потеряем Ивара, мы потеряем все. Притом же ты ничуть не похож на Флоси. Заменю его я.

– Добровольно? – не поверил своим ушам Скапти.

Эйлифир усмехнулся:

– Ничто в жизни не доставит мне такого удовольствия, как пара альвконуров, оказавшихся в моей власти. Этой ночью я поменяюсь местами с Флоси, а что будет дальше – увидим. Гизур, ты сумеешь, когда стемнеет, устроить небольшой отвлекающий переполох?

– Постараюсь, даже если придется поджечь самого себя, – заверил Гизур. Эйлифир кивнул:

– Этого будет довольно. Только уж, будь добр, устраивай этот фейерверк вне дома.

– А ты уверен, что справишься? – озабоченно осведомился Скапти. – Я-то буду начеку, на случай, если понадобится моя помощь. Если ты не сможешь обмануть их, я попытаюсь поколдовать, и хотя у меня опыта маловато…

Эйлифир покачал головой:

– Не тревожься, справлюсь. Гизур, сможешь ты сегодня ночью посторожить в зале?

– Конечно, – фыркнул Гизур, – маг я или нет, в конце концов?

– Если нынче ночью дома останется Сольборг, – вмешался Ивар, пробуя пальцем острие кинжала Бирны, – она, верно, пожелает сократить наше число своими средствами. Смотри, Гизур, не вздумай ночью задремать, не то она живо нарежет из тебя отбивных.

– Мне и прежде приходилось встречаться с убийцами, – огрызнулся Гизур, но вид у него был обеспокоенный. Он протянул руку Эйлифиру:

– Что ж, удачи тебе, приятель. По крайней мере, на нашей стороне внезапность.

– Разве? – усомнился Ивар.

– Конечно. Если наш замысел удастся, удивятся все без исключения. Ну что ж, а теперь постарайтесь придумать какую-нибудь убедительную ложь, чтобы прикрыть меня: я намерен поискать свой посох. Постарайтесь задержать колдуний в кухне.

– Только не я. – Ивара передернуло. – Я на них и глядеть не могу, не то что разговаривать. Эйлифир кивнул.

– Не тревожься об этом, маг, – только и сказал он.

– Тогда – до вечера! – шутливо отсалютовав, заключил Гизур.

Глава 11

Флоси продремал почти весь день, просыпаясь лишь затем, чтобы брюзгливо потребовать еды и питья. Финнвард и Эгиль все это время грелись на солнышке, плели небылицы и пытались втянуть Скапти в свое веселье, изрядно сдобренное веселящими напитками из хозяйского погреба. Эйлифир безвылазно сидел в кухне и, ко всеобщему изумлению, болтал без умолку, а Гизур меж тем скрытно рыскал по дому, пытаясь с помощью маятника разыскать свой посох. Ивар беспокойно и бесцельно бродил по дому и окрестностям, дожидаясь – и страшась – заката. Он старательно избегал подходить к кухне, и Гизур яростно шикал на него, когда ему случалось проходить чересчур близко от мага. Ивар мог только дивиться хладнокровию Эйлифира, который так дружески болтал с сестрами, словно обе стороны желали друг другу только добра.

Долгожданный закат стремительно перетек в сумерки. Ужин был готов и съеден – более вкусной и сытной трапезы им не доставалось за все время пребывания в доме. Да и сестры превзошли себя в чарующей заботливости. В ответ на такое гостеприимство Гизур взялся за арфу и несколько часов пел и читал нараспев стихи при сомнительной подмоге Финнварда и Эгиля. Скапти не открывал рта, а Ивар радовался, что не знает ни одной из этих песен и может спокойно посиживать в уголке у очага. Сестры от души наслаждались пением, и даже изнуренный хворью Флоси из своей кровати в стенной нише глазел на веселую компанию.

Наконец арфа вернулась на стену, в очаге горой громоздились угли, а Эгиль и Финнвард осушили последние кубки с медом. Ивар наотрез отказался от питья, заявив, что ему надоели кошмары.

Гизур, Эйлифир и Скапти отказались более вежливо. Эйлифир даже взял кубок и, улучив момент, когда никто на него не смотрел, выплеснул питье в очаг. Пламя на миг взвилось и опало, фыркнув пахучим дымом, и зала погрузилась в темноту.

– Ничего страшного, – хладнокровно подала голос Нидбьерг. – Я зажгу лампу. Сольборг, лампа стоит на полке прямо над твоей головой, и там же новый фитиль. Постойте смирно, а я принесу углей из кухни, пока и там огонь не погас. Никогда еще наш очаг так нас не подводил.

Сольборг прошла мимо Ивара, задев его в темноте, и он услышал, как она бормочет себе под нос:

– Бьюсь об заклад, это неспроста – без магии здесь не обошлось.

Порывшись на полке, она отыскала лампу и громко объявила:

– Здесь нет масла.

– Ну так сходи за ним в кухню! – отрезала Нидбьерг. – Ты в темноте видишь лучше меня, да и кости у тебя, Сольборг, помоложе.

– Вовсе незачем так хлопотать, – вмешался Гизур. – Мы ведь и так собирались уже отходить ко сну. Да и Флоси в темноте, я полагаю, уютнее. А вы, Эгиль и Финнвард, зря пытаетесь скрыть под покровом мрака, что опять льете в глотки хозяйский мед, – я отлично расслышал каждый глоток.

– А я – совиное уханье, – буркнул Финнвард, запинаясь о кресло.

Ворча и шаркая ногами, Финнвард и Эгиль поплелись по лестнице на чердак вослед Скапти, который тащил на себе храпящего Флоси. Появилась Торвор с лампой, но Гизур заверил ее, что они добрались до постелей безо всяких хлопот и что свет им не нужен. Едва Торвор ушла, Ивар пробрался к ложу Гизура и обнаружил, что маг уже глубоко задышал, погружаясь в крепкий сон.

– Гизур! – прошептал Ивар, и маг шевельнулся, пытаясь отогнать дремоту. – Прошу тебя, Гизур, продержись еще хоть немного! Нынче ночью здесь будет Сольборг, а она просто мечтает прикончить кого-нибудь из нас. Ты нужен нам, Гизур!

Маг попытался сесть, но тут же оставил эти бесплодные усилия.

– Они слишком сильны, – пробормотал он, смыкая глаза. – Видно, здесь мне и конец придет…

– Глупости! Ну же, Гизур, возьми себя в руки! – Ивар яростно встряхнул его. – Ты же маг, ты – гордость Гильдии! Соберись с мыслями, изгони чары альвконуров из тела и разума. Ты ведь можешь сделать это!

– Не могу! – пробормотал Гизур.

– Должен смочь, – подал голос Скапти. – Или ты забыл, что давал клятву помогать всем и вся в борьбе с силами тьмы? Где твой магический кристалл? Попроси подмоги у Гильдии.

Гизур слегка оживился:

– Сомневаюсь, чтобы Гильдия мне ответила. Что касается клятвы Гильдии – я ее никогда и не давал. Маг из меня ничем не хуже, чем выходцы из Гильдии, но я, видишь ли, обучался в другой школе – поменьше и не такой известной, да и плату там брали пониже, и срок ученичества был меньше, а последнее испытание – не столь сурово. У иных выучеников Гильдии все искусство – наглость да показуха. И потом всем известно, что замшелые магистры Гильдии не жалуют рыжебородых магов. Ну а я решил стать магом во что бы то ни стало, оттого и обратился в школу Тулкари.

– Но почему же ты раньше этого нам не сказал? – удивился Скапти.

– А потому что это было не важно! – огрызнулся Гизур. – Что-то я не заметил, что бы ваш отряд осаждали желающие занять место мага, когда я явился предложить свои услуги. Вы же чуть ли не со слезами на глазах умоляли меня помочь вам уплатить виру, и ни слова ни о каких рекомендациях. Да я хоть сию минуту откажусь от места, если вы решите, что я слишком хорош для вашей компании! – Гизур вновь попытался привстать, но тут же со стоном рухнул на постель.

– Нет, нет, что ты, я ничего такого не имел в виду! – всполошился Скапти. – Куда уж мне судить о твоем мастерстве, если сам я полный неумеха. Просто из века в век мы только и слышим что о магах Гильдии и о том, сколько есть поддельных и недобросовестных магических школ. Мы сейчас попали в такую заварушку… словом, лучше бы ты немного позже признался, что ты совсем не из Гильдии!

Ивар мог поклясться, что Скапти в темноте дергает себя за ухо.

– Уверяю тебя, – ядовито отозвался Гизур, – что маги школы Тулкари ничем не хуже магов Гильдии, и я докажу это, даже если придется погибнуть! Вы думали, я сплю… но верьте мне, я сражаюсь… сражаюсь не на жизнь, а на смерть… – Маг зевнул и снова глубоко задышал, а затем захрапел.

– Чума тебя забери! – Скапти тряс его, но все без толку. – Ивар, мы остались одни. Теперь, когда явится Сольборг, мы можем рассчитывать только на себя.

Ивар поглядел на Скапти, но увидел лишь слабо светящийся абрис Силы, очертивший во тьме фигуру альва.

– Если она поднимется сюда с кинжалом, придется тебе рискнуть и поразить ее молнией. Уверен, ты не промахнешься.

Скапти только что-то проворчал в ответ. Ивар слышал, как он усиленно жует кончик бороды – привычка, свойственная ему лишь в особо затруднительном положении.

– Либо я отправлю все подворье Нидбьерг вместе с нами в Нифльхейм, либо только раздразню Сольборг. Хорошенькое дело, ничего не скажешь, – лучше не бывает! Впрочем, я не удивляюсь. Какой настоящий маг Гильдии рискнул бы своей репутацией в таком гиблом деле, как наше!

Вслед за Иваром он подошел к двери, и они устроились по разные стороны верхней ступеньки лестницы. Внизу виднелся отсвет горящей лампы, заправленной китовым жиром, и до них явственно доносилось мягкое постукивание спиц, приглушенное шерстью. То и дело порыв ветра обрушивался на дом, который отзывался стонами, треском и скрипом, и Ивар втайне радовался этому, вспоминая их возню и громкие перешептывания на чердаке.

– Ветреная ночь, – заметил вдруг в голос Торвор. – Кому охота отправляться в путь, если не получишь от этого никакого удовольствия!

– Как вам будет угодно, – отозвалась Сольборг, – я-то все равно останусь дома. Помнится, мне кое-что, обещали, – в эту ночь пленники должны остаться под моей опекой…

– Тогда у нас вовсе не останется пленников, – возразила Торвор. – А мне нравятся прогулки на Свиной Холм. Скажи ей, Нидбьерг, чтобы не смела убивать их всех сразу.

– Маг – мой, – отвечала Нидбьерг, – и скиплинга не смей трогать. С остальными можешь делать все что угодно.

Сольборг хихикнула:

– Хорошо, сестрица, я буду посдержанней, если уж тебе так понравилось ездить на завороженных конях. Так и быть, оставлю тебе одноглазого.

– Пора творить заклинания, Торвор. Похоже, сегодня ночью нам никто не помешает, не то что вчера. Надеюсь, наш юный храбрец изрядно перепуган и решил предоставить своих спутников их судьбе. Верно, рад, что хоть сам уцелеет!

Ивар услыхал шорох отдернутой занавески и вслед за этим чародейский напев. Он подался вперед, чтобы лучше разглядеть залу, тускло освещенную оплывающим пламенем лампы. Заклинание завершилось вспышкой мутного едкого дыма, и посреди залы возникла огромная черная фигура коня.

– Что ты там напутала, Торвор? – спросила Нидбьерг. – Он же изменил масть. Теперь он серый.

– Серый! – Торвор нередернуло. – У Эльбегаста кони серые. Понятия не имею, с чего бы это. Может быть, я перепутала порядок слов?

– Надеюсь, что так. Может, попробовать еще раз?

– Конь есть конь, а ведьма есть ведьма! – объявила Сольборг. – Так или иначе, для него эта прогулка последняя. Хоть бы вы успели доехать на нем до дома. – Она наклонилась, разглядывая низко опущенную голову серого коня.

– Ладно, все это пустяки, – сказала Нидбьерг. – Ну-ка, Сольборг, помоги нам взобраться на него.

Ворча, Сольборг подставила им спину, чтобы сестрам легче было сесть на коня. Затем она распахнула дверь, Нидбьерг дернула коня за гриву, стукнула каблуками по его ребрам, и несчастное животное неуклюжей рысью двинулось за порог.

Скапти испустил едва слышный вздох. Сольборг закрыла за сестрами дверь и направилась к лестнице. У подножия лестницы она замешкалась и, вынув кинжал, залюбовалась им. Затем она подняла повыше лампу и бесшумно, словно призрак, двинулась наверх. Ветер завывал за стенами дома и прокатывался порывами по склону холма.

Скапти зашептал заклинание, а Ивар выхватил кинжал Бирны. Сольборг заколебалась, остановившись посреди лестницы. Затем она громко, зловеще хихикнула:

– Это ты там прячешься, Ивар? Знаю, ты подстерегаешь меня со своим мерзким ножичком и надеешься, что тебе удастся одолеть меня. А кто там с тобой? Старина Скапти, верно? Как мне убедить тебя, что твои приятели не стоят того, чтобы проливать за них кровь? Может, ты не так упрям, как этот скиплинг, и захочешь купить себе жизнь в обмен на кое-какие сведения?

– Ни за что! – рявкнул Скапти. Он стоял, вооруженный дубинкой, добытой из дровяного ящика, и ждал только случая дотянуться до ведьмы.

– Крысы в крысоловке, – фыркнула Сольборг, но отступила, сознавая невыгодность своего положения. – Да я могла бы прикончить вас и даже не заметить!

– Но ты этого не сделаешь, – отвечал Ивар. – Тебе нужен меч Элидагрима. Да и больно жирна ты для рукопашной.

Сольборг злобно зашипела. В свете лампы ее морщинистое лицо со впалыми глазами и ввалившейся челюстью дышало злом. Нос у нее заострился, точно кривой коготь.

– Жирна, говоришь? Ничего, ты станешь думать иначе, когда как следует поголодаешь на цепи в нашем погребе. Уж мы-то тебя укротим, заносчивый бродяжка.

Скапти ответил новым оскорблением:

– Ты похожа на черный мешок, перетянутый посредине. Кому страшен толстый мешок?

Ведьма внезапно прыгнула на Ивара, пытаясь схватить его за лодыжку. Ивар ударил ее кинжалом, но промахнулся, и клинок вонзился в ступеньку. Пока он пытался высвободить кинжал, Сольборг вцепилась ему в запястье. Пальцы ее впились в руку, точно сталь. У Ивара перехватило дыхание, когда он ощутил, как она сверхъестественно сильна.

Ведьма отвратительно захохотала, волоча его за собой вниз по ступенькам.

– Приберем тебя подальше, чтоб ты больше не причинял нам хлопот! Наш уютный погреб – славное местечко, тьма и скелеты придутся тебе по вкусу! Впрочем, не тебе первому…

Ивар схватился за перила, а Сольборг с силой дернула его к себе, едва не вывихнув руку. В этот миг что-то пролетело, шурша, над самым ухом Ивара, и комок перьев ударил в лицо Сольборг. С визгом она отшатнулась и, потеряв равновесие, покатилась по ступенькам. От камина донеслось радостное уханье совы. Сыпля проклятиями, Сольборг вскочила и принялась сбивать пламя, вспыхнувшее, когда по полу растеклось масло из оброненной ею лампы. Сова зловеще захохотала.

– Спасите! Пожар! – возопила Сольборг – пламя уже алчно набросилось на стенные драпировки.

Ивар и Скапти вовсю трясли сотоварищей, приводя их в чувство. Вода из таза для умывания очень им помогла, и едва альвы услыхали лишь одно страшное слово, как тотчас повскакивали, сгребая свои пожитки. Скапти взвалил на спину Флоси и сквозь пламя ринулся вниз по ступенькам. Ивар вышвыривал тюки и одежду в окно и, закончив с этим, погнал перед собой по лестнице Финнварда и Эгиля, точно пару перепуганных овец. Когда они наконец собрались во дворе и несколько раз пересчитали друг друга, нижняя зала вся была заполнена дымом и пламенем. Хотя дом был сложен из торфа, огню нашлось довольно пищи: драпировки, шерсть, скамьи, столы и стропила. Неплохо горел и пол чердака – сухое дерево многолетней выдержки.

Гизур последним выскочил из горящего дома, с мешком на плече и изрядно разбухшей сумкой; свободной рукой он, к неудовольствию Скапти, подталкивал перед собой Сольборг.

– Не стоит быть таким жестоким, – пояснил Гизур, бросая на землю спасенную из кухни еду. – Когда Сольборг узнает, что стряслось с ее сестрами, она, верно, захочет прийти к ним на помощь.

– Прочь от меня, краснобородый демон! – огрызнулась Сольборг. – Я всем вам перережу глотки, если вы не скажете, что с моими сестрами! Воры, поджигатели, убийцы! Чума на ваши головы!

– Я не понимаю… – начал было Финнвард, но она заткнула ему рот новым залпом обвинений и проклятий.

– Где мои сестры? – визжала она, тыкая пальцем в дремлющего на земле Флоси. – Ты обманул нас! Тот, другой, подлец, убивает моих сестер!

– Надеюсь, что так, – хмыкнул Скапти. – Эйлифир – альв не простой. Что ты собираешься с ней делать, Гизур? Неужели так и отпустишь?

– Где Эйлифир? – очнулся Эгиль. – Он и вправду сейчас добивает Нидбьерг и Торвор? Если так, Гизур, я сказал бы, что это нарушение гостеприимства.

– Они меньшего не заслуживают, – ответил ему Скапти. – Они едва не прикончили Флоси. Это альвконуры, они хотели уничтожить всех нас и принудить Ивара служить им. Пока вы, два олуха, только и делали, что набивали брюхо и заливали глотки, мы сражались не на жизнь, а на смерть.

– Что ж вы нам не сказали?! – вознегодовал Эгиль.

– Ты хочешь сказать, что эти милые старушки?.. – Финнвард воззрился на Сольборг с пробуждающимся ужасом.

– Да! – отрезал Гизур. – Финнвард, ты и Эгиль позаботитесь о Флоси. Собирайте вещи. Наши очаровательные хозяйки снабдили нас изрядной толикой провизии. Ее хватит до самого Йотунсгарда. – Говоря это, он потянулся рукой за плечо и выдернул из-за спины свой посох. Сольборг недоверчиво вскрикнула и уставилась на мага с яростью и отчаянием. Гизур взмахнул посохом, и воздух наполнился искрами и многоцветным сиянием.

– Да, я отыскал свой посох там, где Нидбьерг припрятала его, – в ее комнате, за драпировкой. Очень неудачно уронила ты лампу, Сольборг, – у тебя из кармана кое-что выпало и сгорело.

Сольборг схватилась за карманы:

– Наговор!

– Я ведь только и сумел, что принять свою фюльгью для последней безнадежной атаки. Я застиг тебя врасплох, верно, милая? Вы трое полагали, что сумеете справиться с магом. Многие ошибаются, так что не очень печалься. Скапти, если ты ищешь наше оружие, я полагаю, что Торвор отвела ему почетное место в свинарнике.

Когда начало светать, над гребнем холма показались три темные точки. Они приближались, росли, и стало ясно, что Нидбьерг и Торвор хромают и почти выбились из сил. Добравшись до усадьбы, они оперлись на изгородь и тупо уставились на догорающие останки собственного дома. Крыши жилой части и кладовой рухнули, уцелел только скотный двор.

– Ну что там с вами стряслось? – гневно вопросила Сольборг. – Как же вы, тупицы, ухитрились так ошибиться? И почему вы хромаете?

Нидбьерг глянула на нее:

– Еще одно слово вылетит из твоего дурацкого рта – и ты покроешься волдырями и язвами, а вдобавок так запаршивеешь, что наши невзгоды покажутся раем. Мы, по крайней мере, дома не сожгли, а вот тебе это удалось.

Сольборг тотчас примолкла. Она села подальше от сестер, с ненавистью поглядывая на Гизура.

Эйлифир вынул из сумки Гизура ломоть хлеба и, откусив, торжественно передал хлеб Ивару. Затем он поглядел на Флоси и удовлетворенно кивнул, увидев, что его израненные ноги покрыты мазью.

– Он быстро поправляется, – заметил Эйлифир, – и сон у него здоровый.

Скапти не в силах был больше сдерживать свой восторг и любопытство:

– Эйлифир, ты храбрец и умница, так расскажи нам, как ты расправился с ведьмами? Они так хромают, словно обошли весь Скарпсей.

Эйлифир искоса бросил задумчивый взгляд на своих пленниц:

– Они, так сказать, нынче ночью попробовали собственной стряпни. Я превратил их в овец и погонял весь обратный путь от Свиного Холма, не давая ни минуты отдыха. Они, пожалуй, слегка притомились и сбили ноги.

– В жизни не видела более скверной шутки, – почти со слезами пробормотала Торвор. – Кто бы мог подумать, что скромный тихоня окажется таким изувером!