Текст книги "Все изменит поцелуй"
Автор книги: Элизабет Бойл
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Глава 13
До самого вечера Оливия не задумывалась о том, что за груз навьючен на их мулов. Сначала она думала, что это запасы провизии для двухнедельного путешествия (так сказал ей Рейф). Она поверила Рейфу, потому что мужчины, конечно же, прекрасно знали, что им потребуется в пути.
Когда они остановились у какого-то ручья, чтобы напоить животных, а затем отправиться к безопасному, по мнению Роберта, месту ночевки, Оливия уже успела почувствовать все прелести этого путешествия.
Ослица, которую Рейф раздобыл для нее, без умолку ревела и набрасывалась на всех окружавших ее животных – кусала их и, если они подходили слишком близко, лягалась. Почему-то она напоминала Оливии леди Финч, вероятно, из-за скверного характера, поэтому она и назвала упрямое животное Эвелиной, в честь своей бывшей хозяйки.
Эвелина вдруг подошла поближе к одному из мулов и укусила его в бок. Мул заметался, дергая за постромки, и громко заревел; Эвелина же смотрела на него своими невинными карими глазами.
– Эй, замолчи! – прикрикнула Оливия на мула. – Стой спокойно, а то еще больше раздразнишь Эвелину!
Однако ее увещевания не подействовали на беднягу мула. Тогда Оливия попыталась ухватить его поводья, но он еще громче заревел и принялся мотать головой, чем вызвал недовольство мула, стоявшего с ним рядом.
Тут Оливия заметила, что все мужчины смотрят на нее с выражением ужаса на лицах. Аламар, помощник Рейфа, внезапно отбежал в сторону и осенил себя крестным знамением.
Эвелина снова заревела и опять попыталась укусить мула. Тут к Оливии подбежал Роберт.
– Уймите ее! – закричал он, указывая на ослицу. – Ведь в мешках – порох!
Оливия с удивлением посмотрела на мула и вдруг все поняла, вернее, вспомнила. Вспомнила о том, что на корабле Колина был порох.
Да-да, ведь именно порохом был загружен «Сибарис». Следовательно, Рейф – компаньон Колина. Припомнив, сколько пороха находилось на корабле – весь он сейчас был на спинах мулов, – Оливия похолодела.
Роберт принялся орать на мулов, и те, как ни странно, почти сразу успокоились.
Но успокоить Оливию оказалось не так-то просто.
– Что все это значит? – спросила она, взглянув на майора.
– Что именно? – Он сделал вид, что не понял вопроса.
– Вот это! – Она указала на сумки, набитые порохом. – Нас же могло… разорвать в клочья!
Роберт пожал плечами.
– На борту «Сибариса» вас это совсем не беспокоило.
– Позвольте напомнить вам, что там у меня не было выбора.
– И здесь тоже нет, – усмехнулся он. Оливия невольно сжала кулаки.
– А если я погибну – что тогда? Ведь у меня – тайна клада, не забывайте.
Роберт едва заметно улыбнулся и, склонившись к ней, прошептал:
– Тогда всю оставшуюся жизнь я буду вспоминать о своей ужасной ошибке.
– Видел кого-нибудь? – спросил Роберт у брата, когда Рейф, объехав свои тылы, снова догнал их. Прошла уже почти неделя, а у Рейфа были те же подозрения, что и у Роберта: им казалось, что кто-то преследовал их.
Рейфел отрицательно покачал головой.
– Уверен, что за нами кто-то едет, но обнаружить никого не удалось. Придется выставить в арьергарде караул и все время быть начеку.
Какое-то время они ехали молча.
– А почему бы тебе просто не извиниться перед ней? – неожиданно спросил Рейф.
– Извиниться? За что? – пробурчал Роберт.
– За то, что не сказал ей о порохе, о моих людях и о нашем задании.
Роберт в упор посмотрел на брата.
– Почему я должен извиняться? Рейф рассмеялся.
– Да потому, что тебе этого хочется. О, только не надо на меня так смотреть! Ты целую неделю только и делал, что пялился на нее. Просто не сводил глаз. Думаешь, я не заметил, как ты страдаешь, когда она уходит к себе в палатку… одна? Так почему бы тебе просто не поговорить с ней?
Роберт промолчал. Чуть впереди, рядом с одним из людей Рейфа, ехала Оливия; они беседовали на испанском, и повстанец рассказывал своей собеседнице об окружавших их пейзажах и достопримечательностях. Чтобы все могли проехаться рядом с Оливией, мужчины поочередно сменяли друг друга – в том числе и Рейф с Акилесом. Только Роберт не принимал участия в этом своеобразном почетном эскорте; он никак не мог решиться преодолеть пропасть, разверзшуюся между ними после ночного происшествия в гостинице, – преодолеть ее ему не позволяла гордость.
– Просто не верится, что ты так быстро забыл о ее причастности к смерти Орландо, – проговорил наконец Роберт.
Рейф покачал головой.
– Она не имеет к этому никакого отношения.
– Откуда ты знаешь? – Роберт бросил взгляд на Оливию. – Она многое скрывает. Почему ты думаешь, что именно в этом случае она не лжет?
– Потому что у нее кольцо Ландо.
Роберт молча пожал плечами. Рейф с притворным удивлением воскликнул:
– И это тебя Веллингтон считает одним из лучших своих офицеров?! Что ж, теперь я понимаю, почему вы так долго не можете одолеть французов!
Роберт нахмурился.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Подумай хорошенько. Если бы мисс Саттон состояла в заговоре с Брэдстоуном, стала бы она тратить время на то, чтобы снять с пальца убитого не имеющее никакой ценности кольцо? Ты прекрасно знаешь, что эти кольца ничего не стоят, – ты ведь сам дал их нам.
Рейф сплюнул в сердцах.
– Есть только одно-единственное объяснение, – продолжал Рейф. – Ландо сам отдал ей кольцо перед смертью. И еще: откуда Оливия знает о Хоббе? Ты ведь, кажется, говорил мне, что она и в Лондоне спрашивала о человеке по имени Хоббе. Кроме того, не забывай: ты сам дал нам с братом эти кольца. Что ты при этом сказал, помнишь?
Конечно, он помнил. Когда он уходил на войну, его младшие братья были очень огорчены, особенно Ландо, который повсюду бегал за ним с того самого дня, как научился ходить. Поэтому Роберт оставил им на память по кольцу и сказал: если кому-нибудь из них потребуется его помощь, пусть пошлет ему это кольцо в качестве опознавательного знака.
Ландо так и поступил – послал свой предсмертный призыв с избранным им самим гонцом, Оливией Саттон. Но Роберт не сказал Рейфу о том, что и сам ночью в гостинице пришел к такому же выводу – даже еще более поразительному, настолько поразительному, что не хотел признаваться в этом никому, в том числе и самому себе.
Рейфел тем временем продолжал:
– Разве тебе не ясно, что Ландо не дал бы ей свое кольцо, если бы она не доказала каким-нибудь образом свою порядочность? Очевидно, он не считал ее виновной. Значит, и ты не должен.
Роберт пожал плечами.
– В данный момент это не имеет никакого значения. Ей нет до меня никакого дела, и я тоже не представляю, что с ней делать.
Рейф расхохотался.
– А по-моему, ты отлично знаешь, что с ней делать. И я даже уверен, что ты уже сделал это.
С этими словами он пришпорил коня и поскакал вперед, оставив Роберта наедине с его терзаниями.
Чем ближе подъезжали они к испанской границе, тем больше Роберт отдалялся от Оливии. Он все время скакал то в арьергарде, то в авангарде – следил, чтобы не угодить в западню на какой-нибудь из узких тропинок, соединяющих Португалию с Испанией.
Ах, как жаль, что он с самого начала не был откровенен с ней, а она – с ним!
Хотя Роберт всячески старался избегать Оливию, отряд Рейфа ни на секунду не оставлял ее без внимания. Все поочередно ехали рядом с ней и рассказывали о своих семьях, о своих заботах и о том, что мечтают об освобождении Испании.
Один из повстанцев – его звали Пако – принес ей в это утро букет цветов; он нарвал их на обочине дороги. А старый ворчун Гаспар, проезжавший в этот момент мимо, рассмеялся и показал Оливии небольшой рисунок – портрет своей жены. Она попросила рассказать о ней поподробнее и узнала о ее героическом поступке – эта женщина отказалась снабдить провизией французский конный отряд, за что и была зарублена французами.
Аламар же вручил Оливии весьма странный подарок – во всяком случае, она надеялась, что он ей не понадобится. Порывшись в своей седельной сумке, помощник Рейфа передал ей небольшой бумажный пакетик, сказав, чтобы она воспользовалась его содержимым в том случае, если их захватят в плен и уже не останется никакой надежды на то, что ее минует проклятие «Королевского выкупа». Он пояснил, что в пакетике порошок, который позволит ей умереть быстро и безболезненно и избежать пыток, которым ее неминуемо подвергли бы враги.
Сказав это, Аламар ускакал вперед, оставив Оливию в полной растерянности. Она сунула порошок в саквояж и постаралась не думать о том, что за ними следят (мужчины постоянно об этом говорили).
– Дайте ему время, моя королева, – сказал Рейф, снова подъезжая к ней.
Оливия невольно вздрогнула.
– Что вы сказали? – Она с удивлением посмотрела на Рейфела. – Кому дать время?
– Моему брату. – Он кивнул в сторону ехавшего сейчас во главе отряда Роберта. – Дайте ему время. Он в конце концов разберется со своими чувствами.
Оливия улыбнулась.
– Колин говорил мне почти то же самое. Только я не понимаю, что вы хотите этим сказать. Для вашего брата я просто обуза, от которой он с радостью избавится, когда мы доберемся до Испании.
Рейф расхохотался так громко, что даже Роберт обернулся.
– Вы просто созданы друг для друга, – сказал Рейфел.
– Да ничего подобного! – заявила Оливия, хотя в сердце у нее затеплилась надежда. – Ваш брат – бесчестный, лживый, двуличный.
– Нет-нет, влюбленный, – с улыбкой возразил Рейф. – И он сам не знает, как в этом признаться. Но подождите еще немного – и все уладится.
Рейф пришпорил коня и опять ускакал вперед.
«Что он такое сказал? – думала Оливия. – Неужели Роберт любит меня?» Сердце ее радостно забилось, однако она сказала себе: «Нет, этого не может быть. Мы совершенно не понимаем друг друга». Но разве могла она забыть сцену в гостинице и его глаза? Ей тогда казалось: достаточно одного-единственного поцелуя – и пропасть, разделяющая их, вмиг исчезнет.
А может, ему нужно вовсе не время? Может, его просто нужно легонько подстегнуть? При этой мысли она улыбнулась.
Они то и дело проезжали мимо сонных деревушек – казалось, их совершенно не затронули военные невзгоды. А около полудня путники въехали в какой-то довольно шумный город; здесь повсюду шла бойкая торговля, поэтому люди Рейфа тотчас разбрелись по городу. И Оливия – невзирая на мрачные взгляды Роберта и его настойчивое предупреждение «ни с кем не разговаривать» – тоже решила пройтись по торговым рядам.
Роберт, почти сразу потерявший ее из виду, ужасно нервничал: он прекрасно понимал, чем может для Оливии закончиться такая прогулка. Приподнявшись на стременах, он оглядывал торговые ряды, но в этом море темных голов рыжих локонов Оливии нигде не было видно.
Майор решил, что по прибытии в Бадахос передаст Оливию под опеку Веллингтона. Она явно не желала оставаться под его защитой. Что ж, пусть в таком случае главнокомандующий сам о ней заботится, а ему, Роберту, и без нее забот хватает.
И все же разговор с Рейфом никак не выходил у него из головы.
Ведь ее к нему послал Орландо, а он был так слеп, что не увидел этого. А теперь, когда он наконец-то прозрел, уже, наверное, поздно что-либо менять.
Он едва удостоил ее взгляда; она была в широкой юбке из грубой ткани и в белой блузке, а волосы были скрыты под ярко-голубой шалью.
Женщина подошла к нему поближе и чуть приподняла юбку, демонстрируя изящные загорелые ножки.
– Может быть, желаете провести время? – продолжала она. – Я могла бы вам составить компанию.
Роберт покачал головой. Вероятно, она надеялась заработать несколько монет – к этому вынуждали здешних женщин превратности войны. Повернувшись в седле, он снова осмотрел торговые ряды, но Оливии нигде не было видно.
Майор еще больше помрачнел. Черт бы ее побрал! Всю последнюю неделю он почти не спал, так как чутье подсказывало ему: кто-то преследует их и постоянно следит за ними. Да и Рейф не сомневался в том, что за ними наблюдают, хотя обнаружить неведомого врага им никак не удавалось.
А Оливия… Черт побери, присматривать за ней становилось все труднее – ведь она упорно не желала находиться под его опекой.
Женщина с улыбкой взглянула на него и проговорила:
– Порой достаточно одного внимательного взгляда, чтобы найти то, что ищешь, не так ли?
Роберт поморщился. Сунув руку в карман, он вытащил несколько монет и бросил их женщине.
– Возьми, – сказал он. – А ты мне сейчас не нужна.
– Вот и хорошо, – ответила дама, переходя на английский. – Теперь я могу купить себе новую одежду.
Роберт невольно вздрогнул и посмотрел на нее повнимательнее. Но тут она повернулась и направилась к колодцу, у которого тоже шла бойкая торговля.
– Оливия! – закричал он ей вслед.
Она остановилась и, обернувшись, откинула шаль. С лукавой улыбкой взглянув на него, спросила:
– Что вам угодно, сэр?
– Черт возьми, почему ты…
– Вы сказали, что я слишком заметна, – перебила Оливия. – Вот я и решила немного изменить свою английскую внешность. Ну как?
Она повернулась к майору сначала одним боком, потом другим. Затем снова приподняла свою широкую юбку. А ее блузка… Она была с таким же вырезом, как то проклятое платье, что было на ней на борту «Сибариса». Неужели Оливия теперь собиралась носить эту блузку с утра до вечера?!
Тут к Оливии подошла пожилая женщина с белой шалью в руках, и они начали торговаться, пытаясь сойтись в цене. Шаль была расшита розами.
Старуха тут же заметила, что Роберт не сводит с Оливии глаз. Торговка едва заметно улыбнулась и накинула шаль на обнаженные плечи Оливии.
Старая ведьма, подумал Роберт. Впрочем, он не мог не признать, что шаль очень шла Оливии.
– Сколько? – спросил майор.
Старуха назвала свою цену – причем настолько высокую, что Оливия даже всплеснула руками. Но Роберт решил, что эти деньги будут потрачены не зря. Он достал из кармана монеты и протянул старухе. Оливия заявила, что в данном случае его расточительность неуместна.
Роберт, выпрямившись в седле, проговорил:
– Это вы будете учить меня, что уместно, а что нет?
– Почему бы и нет? – сказала Оливия.
Тут появился Рейф и сообщил, что пора ехать дальше. Роберт, спешившись, повел Оливию к ослице. Он решил, что больше не упустит свою спутницу из виду – ни по эту сторону границы, ни вообще когда-либо.
Вообще? О чем он думает?! Что за мысли лезут ему в голову?!
– Вы еще не сказали, как вам мой новый наряд, – проговорила Оливия.
– Я не очень-то разбираюсь в дамских туалетах, – проворчал майор. Впрочем, он решил, что юбка коротковата, а блузка… слишком открытая, однако говорить об этом не собирался. – А что сказала бы столь уважаемая вами леди Финч?
Оливия улыбнулась.
– О, сначала мне пришлось бы привести ее в чувство при помощи нюхательной соли, а потом она заявила бы, что в приличное общество меня допускать нельзя!
Роберт рассмеялся.
– Ваша леди Финч начинает мне все больше нравиться.
– Да, она бы вам понравилась, – кивнула Оливия. – Вы с ней в чем-то очень похожи.
Они подошли к Эвелине. Завидев Роберта, ослица тут же заревела – было очевидно, что она не очень-то жалует майора Данверза.
– Кажется, ей не нравится ваша униформа, – сказала Оливия, разглядывая его мундир. – По-моему, красный цвет ее раздражает.
Майор отступил на шаг – Эвелина попыталась его укусить. Конь Роберта проявлял благоразумие, то есть держался подальше от ослицы.
Роберт ухмыльнулся.
– Что сказала бы леди Финч, если бы узнала, что ее именем назвали это животное?
Оливия снова улыбнулась.
– Пожалуй, она не слишком бы обрадовалась, если бы я не рассказала ей о замечательном характере Эвелины.
Майор с удивлением посмотрел на свою спутницу.
– О замечательном характере? – переспросил он. Оливия погладила ослицу по голове и почесала ей за ухом. Эвелина посмотрела на свою хозяйку весьма благосклонно.
– Да, у нее замечательный характер. Она хранит верность тем, кто ее любит. И хорошо относится к людям, которые ей нравятся.
Тут она снова приподняла подол юбки, давая понять, что готова взобраться на ослицу. Роберт едва не застонал при виде ножек Оливии – он сразу же вспомнил ночь на корабле. Но что за игру она затеяла? Ведь до сих пор она садилась на свою Эвелину и без его помощи. Оливия явно старалась его дразнить – сначала своим новым нарядом, а теперь вот этой своей просьбой. Она хотела, чтобы он помог ей.
– Быстрее, Хоббе! – прокричал Рейф.
Роберт обхватил Оливию за талию, а она положила руку ему на плечо. Помедлив секунду, он уже начал приподнимать ее, но тут животное вдруг изменило свое отношение к происходящему.
Ослица сделала шаг в сторону хозяйки и толкнула ее прямо на Роберта. Он успел подхватить Оливию, и оба упали на землю, так что Оливия оказалась сверху. И Роберту тут же вспомнилась ночь на борту «Сибариса» – они тогда, распаленные страстью, упали на кровать, и их губы слились в поцелуе. При этой мысли он сразу возбудился, а Оливия, будто повинуясь инстинкту, крепко прижалась к нему.
Он посмотрел ей в глаза. Вопреки его опасениям в них не было ни страха, ни смущения – более того, она улыбалась ему.
– Думаю, леди Финн этого тоже не одобрила бы, – пробормотал Роберт.
Их взгляды встретились, и он готов был поклясться, что в ее глазах был вопрос, вернее – призыв. Оливия по-прежнему улыбалась.
– В некоторых случаях, – сказала она, – даже у леди Финч нет четких инструкций.
– Но если бы даже они у нее имелись, – проговорил Роберт, – сомневаюсь, что вы стали бы им следовать.
– А вам бы хотелось, чтобы я им следовала?
И тут он понял: эта женщина нужна ему, теперь он уже не сможет без нее.
– Эй, вы уже закончили?! – прокричал Рейф. – Поторапливайтесь, все ждут только вас!
Вскочив на ноги, Оливия отряхнула юбку от пыли и без чьей-либо помощи – Роберт усмехнулся при этом – взобралась на Эвелину.
Майор подошел к своему коню и сел в седло.
– Жаль, что Колин не отыскал в море какой-нибудь необитаемый остров и не оставил вас там, – пробормотал он вполголоса.
– Я бы там не осталась. – Оливия рассмеялась. Роберт заметил, что она намеренно подталкивала свою ослицу поближе к его коню.
– У вас бы не было выбора, мисс Саттон.
Оливия по-прежнему ехала рядом с ним и, казалось, не собиралась его покидать. Ему же было приятно ее общество, хотя он ни за что не признался бы в этом. Роберту не хватало общения с ней – такого, как на «Сибарисе», когда она подолгу сидела рядом с его койкой. Однако он прежде никогда не думал, что найдется женщина – тем более англичанка, – которая будет с таким уважением относиться к чужой для нее стране.
Весь день они ехали рядом – причем беседовали при этом, – а к вечеру отряд добрался до места, подходящего для ночлега. Расположились они в долине, у ручья, чтобы шум воды заглушал голоса людей и крики животных, а крутые холмы, окружавшие их лагерь, позволяли им остаться незамеченными в ночной темноте.
Вскоре к Роберту и Оливии подошли Рейф с Гаспаром.
– Мы обнаружили «хвост», – прошептал Гаспар. – Леандро и Лако сейчас ведут за ним наблюдение.
– Так давайте схватим его! – Роберт тут же взлетел в седло.
– Я на всякий случай останусь здесь, – сказал Рейф. – Что-то у меня неспокойно на душе.
– Оставайся, – кивнул Роберт. – А мы схватим этого приятеля и выясним, насколько он опасен и есть ли у него друзья. Ты пока что присмотри за ней, хорошо?
Рейф усмехнулся.
– Наконец-то ты одумался.
Роберт промолчал. Сделав круг, он поскакал по узкой тропинке вдоль ручья; не отстававший от него Гаспар сказал, что так можно выехать прямо к тому месту, где прятались Леандро и Лако. Минут через двадцать они подъехали туда, где должны были встретиться с друзьями.
Вскоре они увидели Леандро – тот сидел, прислонившись к скале. Лако нигде не было видно.
– Эй, Леандро, пора вставать! – прокричал Гаспар.
Молодой человек ничего не ответил, и Роберт почувствовал, как волосы у него на затылке встают дыбом. Леандро был мертв, а на дороге виднелись пятна крови.
– Оставайся здесь, – сказал Роберт.
Майор спешился и подошел к молодому испанцу.
– А может, он разыгрывает нас? – пробормотал Гаспар. – Эй, Леандро, поднимайся! Хватит спать! Ты пугаешь нашего английского друга!
Роберт приблизился к «спавшему», и догадка его подтвердилась. «Весельчак Леандро уже никогда больше не будет никого разыгрывать», – думал он, глядя на молодого человека.
– Нет, Гаспар, он не спит. – Роберт покачал головой. – Его убили.
Гаспар соскочил с коня и бросился к трупу своего друга. Перевернув Леандро на спину, он увидел то же, что и Роберт: у бедняги было перерезано горло. Вскоре они обнаружили, что участь Лако оказалась не менее печальной: его труп висел на ближайшем дереве.
Гаспар выкрикивал ужасные проклятия и клялся отомстить. Роберт же не стал терять время и тотчас приступил к действиям.
Внимательно осмотрев все следы вокруг, он понял, что нападавших было очень много – повсюду осталось множество отпечатков лошадиных копыт. Но особенно встревожило то, что вражеский отряд, судя по всему, направился в сторону их лагеря.
Садясь на коня, Роберт вдруг краем глаза заметил какое-то движение в зарослях неподалеку. Он мгновенно выхватил пистолет, но тут раздался знакомый голос:
– Не стреляйте!
В следующее мгновение из кустов, спотыкаясь, вышел человек со связанными руками и ногами и заковылял в направлении дороги.
– Я расскажу вам, что здесь произошло. Только сначала развяжите меня, пожалуйста!
Роберт глазам своим не верил.
– Майор Данверз, это вы?! – окликнул его не кто иной, как Джемми Рейберн.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.