Текст книги "Все изменит поцелуй"

Тут одна из лопат наткнулась на что-то твердое, и раздался звон металла.

– Наконец-то! – воскликнул Брэдстоун. – Давайте, выкапывайте его! Выкапывайте поскорее!

Десять минут спустя Брэдстоун с помощью детей вытащил старинный сундук наверх. Он был весьма тяжелый – маркизу потребовалась помощь шестерых самых сильных мальчиков.

– Сеньор! – взмолилась монахиня. – Это, наверное, святые мощи нашего небесного покровителя или какого-нибудь другого доброго человека. Прошу вас, не оскверняйте их и не открывайте этот ящик!

– Заткнись! – рявкнул Брэдстоун.

Отогнав от сундука детей, он взял тяжелый металлический прут и с размаху ударил им по ржавому замку. Замок сразу же разлетелся на куски.

Безумный хохот маркиза огласил церковные своды – казалось, какой-то дьявольский хор запел свою богохульную песнь. Брэдстоун какое-то время не сводил глаз с сундука. Затем, подойдя к Оливии, схватил ее за руку и подтащил к своей находке.

– Открой крышку, – приказал он.

– Почему я? – спросила Оливия.

– Раз уж на нем проклятие, то я предпочитаю уступить эту честь тебе, – ответил маркиз.

Оливия смотрела на сундук как зачарованная. Потом еще раз взглянула на высеченную на надгробной плите надпись и мысленно произнесла молитву, обращаясь к Каллиопе и прося у нее прощения.

«Королевский выкуп». Одиннадцать столетий эти сокровища были сокрыты в земле, и вот теперь они лежат перед ней. Оливия дрожащими руками взялась за крышку сундука.

– Всем оставаться на местах! – раздался знакомый голос.

Оливия тут же обернулась.

– Роберт! – воскликнула она.

Он стоял у входа в храм с пистолетом в руке, а за ним – Акилес и еще несколько человек, в том числе Веллингтон.

Однако Брэдстоун, столько лет просидевший в одиночных камерах тюрем, действовал не менее быстро и вероломно, чем его бывшие сокамерники – крысы. Он рывком привлек к себе Оливию, обнял обеими руками, потом выхватил из голенища свой кинжал и приставил его к ее горлу.

– Стой на месте, Данверз! – крикнул он. – Одно движение – и я убью ее прямо у тебя на глазах!

Роберт замер. Они с Оливией смотрели друг другу в глаза. И оба прекрасно понимали: Брэдстоун, будь он сумасшедший или же в здравом уме, не задумываясь убьет всякого, кто встанет у него на пути.

Но Оливия вовсе не собиралась отдавать маркизу клад. И уж тем более не собиралась умирать от его руки. Этот человек убил ее отца, убил Орландо. Теперь ей следовало позаботиться о том, чтобы он сполна заплатил за свои преступления.

Несколько недель назад она поклялась отомстить, и вот сейчас, если только огонь в глазах Роберта о чем-то говорит, месть свершится.

Острый кинжал касался ее горла, оставляя тонкий след, но она даже не вздрогнула. Ей надо было как-нибудь отвлечь маркиза, заставить его ослабить бдительность, чтобы Роберт мог сделать выстрел.

– Отпусти ее, – сказал Роберт. – Она тебе больше не нужна.

Но Брэдстоун покачал головой и продолжал водить острием кинжала по горлу Оливии.

– Она мне очень нужна! И она заплатит мне за все! Эта шлюха предала меня и заставила пережить ад. Теперь она получит от меня в награду то же самое!

И тут прогремел выстрел. Он оказался настолько неожиданным, что все растерялись – в том числе и Роберт.

Оливия вдруг почувствовала, как Брэдстоун дернулся, и нож выпал из его руки. Не удержавшись на ногах, она упала на пол. Но, падая, все же успела взглянуть на маркиза – он смотрел на нее неподвижным взглядом. Изо рта его сочилась тоненькая струйка крови. В следующее мгновение откуда-то сверху, с клироса, раздался еще один выстрел. На сей раз пуля угодила Брэдстоуну прямо в сердце, и он замертво рухнул на пол рядом с Оливией.

Тут Роберт подбежал к ней и, прикрыв ее своим телом, закричал:

– Кто это? Кто в него стрелял?

На клиросе появилась одинокая фигура.

Это был не кто иной, как Пимм.

– Отличный выстрел, дружище! Как всегда! – крикнул Веллингтон своему другу и главе своей секретной службы.

– Черт возьми, как ты здесь оказался? – спросил Роберт, когда Пимм спустился и подошел к ним.

– Как только вы уплыли, я получил известие, что Брэдстоун жив и сотрудничает с французами. Я очень торопился, чтобы вас об этом предупредить. Адъютант командующего сообщил мне, что вы направились сюда, и я последовал за вами. Кажется, прибыл вовремя. – Он пнул носком своего изрядно поношенного сапога труп Брэдстоуна и добавил: – Такой исход даже лучше. Сэкономим казне кучу денег – не придется оплачивать дорогу и судебные издержки.

Роберт протянул Пимму руку.

– Спасибо вам, сэр, за то, что спасли жизнь моей жене.

– Твоей жене? – пробормотал Пимм. – Ты женился на этой .. на этой…

– Ведьме? – подсказал Роберт.

– Вот именно! – воскликнул Пимм. – Ты что, спятил?

– Да, окончательно, – кивнул Роберт.

Тут майор заключил Оливию в объятия и у всех на глазах крепко поцеловал.

Эпилог

Англия, 1816 год

Прошло еще четыре года, и маркиз Брэдстоун приехал в Лондон, теперь уже навсегда. Возвращение маркиза оказалось триумфальным, ибо человеком, носившим этот титул, был полковник Роберт Данверз, бывший тайный агент Веллингтона.

Будучи дальним родственником покойного маркиза, он получил этот титул в награду за свою преданную службу его величеству во время недавней войны на Пиренейском полуострове, а также за проявленный им героизм в битве при Ватерлоо.

Вместе с маркизом приехала его жена, такая же прекрасная, как и сам маркиз. По Лондону поползли слухи, что у этой женщины было весьма скандальное прошлое, и пошли разнообразные домыслы относительно того, кто она такая. Но после того как леди Финч и вдовствующая леди Брэдстоун объявили молодую леди Брэдстоун полноправной маркизой, мало кто в высшем свете осмеливался относиться к ней пренебрежительно и сомневаться в ее праве на титул.

Впрочем, маркиз с маркизой не очень-то жаловали высшее общество и предпочитали проводить время в загородном поместье со своими детьми. Поэтому лондонский особняк оказался в полном распоряжении вдовствующей маркизы. Между невесткой и свекровью была достигнута договоренность, весьма способствовавшая их примирению. В результате этой договоренности – идея принадлежала Оливии – из доходов семьи выделялись средства на то, чтобы пожилая леди могла вести образ жизни, подобающий ее положению в обществе.

Что же касается его светлости и его жены, у которых было уже четверо сыновей, то не было никаких сомнений: эта семейная пара была вполне довольна своим уединением. Кстати, ходили слухи о беременности маркизы.

– Ах, Роберт! – – Оливия оторвалась от только что полученного от леди Финч письма и с веселой улыбкой взглянула на мужа. – Вот послушай, тебе это наверняка понравится!

Роберт знал, от кого пришло письмо, поэтому смутился.

– Что же она пишет? – пробормотал он.

– До леди Финч дошли слухи о том, что мы ждем еще одного ребенка.

Роберт поежился.

– Да-да, – кивнула Оливия. – И она считает, что мне пора перебираться в отдельную комнату, подальше от твоих… «сластолюбивых поползновений»! Она утверждает, что в моем возрасте «бремя удовлетворения твоей ненасытной похоти» может свести меня в могилу.

Поднявшись с кресла, Роберт подошел к жене, выхватил у нее из рук письмо и швырнул его в камин.

– Вот что я думаю о советах леди Финч!

Оливия бросилась к камину, чтобы спасти письмо от огня, но было поздно – языки пламени уже пожирали его.

– Ну зачем ты это сделал? – спросила она с лукавой улыбкой. – Я как раз дошла до самого интересного места.

– До самого интересного?! – оживился маркиз.

Его жена захихикала.

– Она предлагает мне найти тебе любовницу!

Роберт схватил кочергу и предпринял несколько безуспешных попыток спасти обгоревшие листы бумаги.

– Почему же ты сразу не сказала? Этот совет стоит того, чтобы к нему прислушаться!

Жена ткнула его кулачком в бок, и он скорчил страдальческую гримасу. После чего оба разразились хохотом и покатились по ковру. Отдышавшись, Роберт наклонился и поцеловал Оливию. Прошло уже столько лет, у них уже четверо детей – а она по-прежнему остается для него единственной женщиной. Она была рядом с ним в последние годы войны, мужественно пережила тяготы последних сражений и отказалась покинуть его, когда Веллингтон снова призвал его на службу, чтобы в последний раз сразиться с Наполеоном – в битве при Ватерлоо.

И при каждом поцелуе – перед сражением или же у тихого домашнего очага – он как будто пробуждался к жизни, и его страсть к жене с каждым годом лишь усиливалась. Оливия Данверз, леди Брэдстоун, всегда была и навсегда останется второй половиной его сердца – и никакая любовница не сможет ему дать больше.

Она обвила руками его шею и прижалась к нему, и тела их сплелись на ковре в причудливый узор. Оливия почувствовала знакомое волнение, когда он задрал ее платье и стал поглаживать бедра. Тепло от камина приятно согревало обнаженные ноги, а руки Роберта прямо-таки обжигали.

– Ты запер дверь? – шепотом спросила она и оглянулась.

– Еще час назад, – ответил он, покусывая мочку ее уха.

– А чего же ты так долго ждал?

– Ждал, когда ты закончишь писать письмо Пимму.

– Он попросил меня расшифровать несколько посланий, перехваченных его агентом, – сказала Оливия, оправдываясь за потерянный час.

– А если бы я сделал вот так? – Он поцеловал ее грудь. – Это смогло бы убедить тебя в том, что Британская империя продержится часок без твоей лингвистической помощи?

Оливия засмеялась.

– О, ради этого я бросила бы в огонь все свои бумаги!

– Я тебе об этом когда-нибудь напомню, – сказал Роберт.

Он принялся ласкать жену, и она тихонько застонала. Потом вдруг приподнялась и стала расстегивать пуговицы на его бриджах – некоторые из них даже полетели в камин.

Роберт взглянул на жену с удивлением и спросил:

– Как я объясню это Бэббиту? – Он имел в виду своего камердинера.

– Это не мое дело, – отрезала она, стаскивая с мужа бриджи.

Он рассмеялся и стащил с Оливии платье. Затем лег на нее. и она с готовностью приняла его. Они двигались все быстрее и быстрее, и вот глаза Оливии загорелись, и в них появилось знакомое ему выражение удивления. Потом с уст ее слетел легкий вздох, и она содрогнулась, обнимая мужа в экстазе. Роберт тут же ускорил движения, и семя его излилось, когда он в последний раз вошел в нее.

По-прежнему обнимая жену, маркиз прошептал:

– Ты не перестаешь удивлять меня, любимая.

– Я так рада этому, – ответила Оливия. – Я хочу, чтобы ты свою «ненасытную похоть» всегда обращал только на меня.

– Ты всегда будешь моей единственной, – сказал он, целуя ее.

Роберт положил руку на округлившийся живот Оливии. Конечно, пока еще нельзя было почувствовать движения ребенка – слишком рано, но она уверяла мужа, что ощущает слабое биение новой жизни.

Еще один ребенок. Еще одно чудо появится в их жизни. Роберт снова поцеловал жену.

– Я хочу девочку, – прошептал он.

– Почему? – спросила она, поглаживая его руку; на пальце у нее сверкало обручальное кольцо с рубином – кольцо Каллиопы. Когда легендарный клад был найден, король Испании от имени своей страны послал это кольцо Оливии в знак признательности. Роберт молчал, и Оливия спросила:

– Что мы с тобой знаем о воспитании дочерей?

– Я хочу, чтобы у нее были твои волосы, твои глаза и твоя прекрасная улыбка, – сказал маркиз. Затем с ухмылкой добавил: – И мой характер, чтобы она не оказалась настоящей ведьмой!

Оливия с притворным недовольством заявила:

– В таком случае ты получишь еще одного сына!

Он погладил ее по волосам, привлек к себе и опять поцеловал. Когда же она еще крепче прижалась к нему – словно давала понять, что сгорает от страсти, – Роберт невольно рассмеялся.

«Да, пожалуй, она права, – подумал он. – Одной ведьмы мне вполне достаточно».

Послесловие автора

«Королевский выкуп» и трагическая история Каллиопы и Альваро, конечно, придуманы мной, но ужасные картины осады Бадахоса, к сожалению, являются историческим фактом. Потери среди британских солдат были так велики, что Веллингтон, увидев на следующее утро горы мертвых тел, зарыдал. Он также был поражен тем, какому страшному и позорному грабежу разъяренные британские солдаты подвергли этот несчастный город после захвата. В течение трех дней солдаты совершали насилия и грабежи, поджигая все, что нельзя было унести. В результате то, что должно было стать триумфальным прологом к изгнанию Наполеона с Иберийского полуострова, стало печальной главой в военной истории Великобритании.