Текст книги "Дерзкая наследница"

Глава 4

Уэбб подозревал, что на него подействовало очарование ночного сада. Или, возможно, полная луна как-то по-иному осветила лицо Лили. Как бы то ни было, но в эту ночь он вдруг увидел перед собой совсем другую Лили, уже не печальную вдову с бледным лицом.

Когда она, запрокинув голову, посмотрела на него чудесными зелеными глазами, у него перехватило дыхание. А потом из-под ее черного кружевного капора выбился светлый локон, засверкавший золотом в лунном свете…

Впрочем, он уверял себя, что всего лишь хотел убрать с ее лица эту непокорную прядь, а Лили… она раззадорила его. Лили смотрела на него так, словно требовала, чтобы он поцеловал ее, словно хотела ощутить вкус настоящего поцелуя – не такого, каким изволил одарить ее мистер Сен-Жан, выступающий в роли жениха.

Но все это Уэбб осознал потом, а в тот момент он лишь чувствовал, что его неудержимо влечет к Лили.

Когда же Уэбб обнял ее за талию и привлек к себе, ему вдруг показалось, что Лили словно расцвела в его объятиях – она прижималась к нему бедрами, и ему казалось, что они вовсе не стоят в саду, а лежат в постели обнаженные.

Уабб совершенно не понимал, что с ним происходит. Сжимая в объятиях эту очаровательную женщину, целуя ее, он невольно ловил себя на том, что в голову ему лезут самые невероятные мысли…

Иными словами, ему хотелось раздеть Лили и овладеть ею.

О чем, черт возьми, он думает?

Овладеть ею?

Но тут Лили, словно почувствовав, что пора остановиться, резко отстранилась и вырвалась из его объятий. Это ее движение подействовало на него, как ушат холодной воды – Уэбб вернулся к реальности.

Теперь перед ним снова стояла бледная худенькая вдова, холодная и язвительная.

Лили первая пришла в себя, чем больно ударила по самолюбию Уэбба.

– Что касается женщин, – сказала она, – то вам еще многому придется научиться. Я думала, что такой человек, как вы, лучше понимает женщин. – Лили вздохнула, и в этом вздохе было искреннее разочарование.

Резко развернувшись, Лили направилась к дому. Неожиданно остановившись, глянула через плечо и нанесла последний, самый чувствительный удар:

– Вам следовало бы попросить Адама, чтобы он поделился с вами опытом. Вы же пытаетесь соблазнить меня… сомнительным поцелуем. – Гордо вскинув голову, Лили зашагала к дому.

Ошеломленный, Уэбб смотрел ей в спину. Затем, чуть прихрамывая, последовал за ней.

Она оскорбила его, она говорила ему совершенно непозволительные вещи. Но будь он проклят, если даст этой тощей девчонке взять над ним верх, думал Уэбб, глядя, как она идет, покачивая бедрами.

Ему пришлось признать, что он плохо справился со своей задачей. Однако Уэбб нисколько не сомневался: он добьется своего, если наберется терпения и найдет к ней правильный подход.

Догнав, Лили, Уэбб пошел с ней рядом.

– Полагаю, вам нравится в Англии? – спросил он, как ни в чем не бывало, словно они просто прогуливались по саду, мирно беседуя.

Она взглянула на него, а затем в притворном раздражении закатила глаза, точно имела дело с глупым назойливым мальчишкой.

Уэбб решил проявить настойчивость.

– Я очень рад, что вам здесь нравится, – проговорил он с воодушевлением. – Я тоже нахожу Байрнвуд более привлекательным, чем в мой последний приезд сюда, – с самым непринужденным видом продолжал Уэбб.

– Почему вы хромаете? – неожиданно спросила Лили, замедляя шаг.

– Я был недавно ранен.

– Кто-нибудь заботится о вас?

– Я сам о себе забочусь.

– Вам следует серьезно заняться вашей ногой.

– Непременно займусь.

Неожиданный вопрос Лили немного смутил Уэбба, но он быстро взял себя в руки и с улыбкой сказал:

– Дорогая миссис Коупленд, я знаю, что вы что-то замышляете. И я непременно узнаю, что именно.

– Играйте в свои игры где-нибудь в другом месте, мистер Драйден. Вы зря теряете время, преследуя меня. Разве вы не преследуете меня? Кстати, интересно… что же вы натворили, если вам дали такое опасное задание?

– Не мне, а вам. Мой отец решил вам поручить это дело. Я же намерен позаботиться о том, чтобы вы выполнили его задание.

Впрочем, Уэбб – то полагал, что Лили – крайне неудачный выбор, но отец заявил, что у него нет времени на поиски более подходящей женщины. В результате – Драйдену – младшему пришлось согласиться, и он поклялся во что бы то ни стало выполнить волю отца.

– Отец поручил вам уговорить меня? – Лили рассмеялась. – А я всегда считала лорда Драйдена умным человеком. И как же вы собираетесь уговаривать меня? Вы от меня ничего не добились поцелуями. Попытаетесь очаровать меня? Поверьте, у вас ничего не выйдет. Что еще имеется в нашем арсенале обольстителя?

В эти мгновения Уэбб ненавидел Лили за ее самоуверенность, но он знал: кое-что в запасе у него все же есть.

Настойчивость.

Совершенно очевидно, что Лили не хочет, чтобы он общался с мистером Сен-Жаном. И почему она так упорно отказывается покидать Англию?

Что ж, он постарается это выяснить.

– Что у меня в арсенале? Дайте подумать… – Уэбб с усмешкой провел ладонью по подбородку. – Ах, да… Как вы себя чувствуете в моем обществе? Что думаете о моем постоянном присутствии в вашей жизни? Лили посмотрела на него с подозрением.

– Слушайте меня внимательно, малышка, – продолжал Уэбб, склоняясь к ее уху. – Я клянусь здесь и сейчас, что буду преследовать вас, буду охотиться за вами, следить за каждым вашим шагом, пока не узнаю правду, которую вы от нас скрываете. Видите ли, все дело в том, что я не верю в вашу помолвку – что бы ни думали по этому поводу Жиль с Софией. Я знаю: вы что-то замышляете, миссис Коупленд, и я намерен выяснить, что именно.

– Не смейте называть меня малышкой, – нахмурилась Лили.

Уэбб в ответ лишь усмехнулся.

– И не смейте даже думать о том, чтобы ходить за мной по пятам. Это будет выглядеть непристойно. Я обручена. Если вы станете следить за мной и преследовать, мой жених что-нибудь заподозрит и, возможно, расторгнет помолвку.

– Это было бы ужасно, не так ли?

Лили отвела глаза. Она подумала о том, что, вероятно, слишком уж нервничает, разговаривая с Уэббом.

– Скажите, а если я соглашусь помочь вам… Ваш отец может дать мне слово, что я вернусь обратно к началу января?

– Даю вам мое слово.

– Мне нужно слово вашего отца.

– Прекрасно. Завтра же утром отец даст вам слово, что вы вернетесь в Лондон ко дню вашего венчания.

– И вы сразу же оставите меня в покое, и не будете вмешиваться в мои дела?

– Постараюсь, – ответил Уэбб, недоверчиво глядя на Лили – слишком уж легко она согласилась. – Мы должны немедленно начать подготовку, чтобы вы смогли убедительно сыграть роль Аделаиды.

Поджав губы, Лили кивнула:

– Хорошо, я отправлюсь с вами в Париж. Но после этого я больше никогда не желаю видеть вас.

– Охотно верю, миссис Коупленд. Начнем завтра. Лили быстро направилась к дому. Чувствовалось, что теперь она действительно уверена в себе. Уэбб шел за ней следом и думал: «Почему она внезапно уступила? Ведь до этого было столько возражений…»

Когда же она дошла до двери и, обернувшись, мило улыбнулась ему, Уэбб понял: Лили вовсе не собирается уступать, ее согласие – всего лишь очередная уловка.

Лили закрыла за собой дверь спальни, и некоторое время стояла в темноте, пытаясь успокоиться.

В камине тлели угольки, излучавшие приятное тепло. Лили пошла на свет угольков, протягивая к теплу руки.

– Чем вы занимались там так поздно? Неожиданный вопрос служанки заставил Лили вздрогнуть.

– Селеста… – позвала она.

Погруженная в свои мысли, Лили не заметила высокую мулатку; та, сидя у камина, куталась в стеганое одеяло.

– Селеста, почему ты до сих пор не спишь? Вместе с землями Коуплендов Лили унаследовала и рабов, работавших на плантации. Селеста, одна из рабынь, родилась на Мартинике. Ее привезли на плантацию в семилетием возрасте, и девочку воспитывала ее бабушка, предсказательница будущего, хорошо известная на всех островах, принадлежащих Франции. Селесту приобрели для сестры Томаса в качестве компаньонки – девочка выросла в доме, получив образование вместе с единственной дочерью Коуплендов. Со временем Селеста стала красивой и очень неглупой женщиной.

Когда же сестра Томаса умерла от лихорадки, Селесте поручили вести домашнее хозяйство, что она и делала, пока Томас не женился на Лили. Однако молодая хозяйка не отправила своенравную и красивую служанку обратно на кухню или, что еще хуже, на плантацию. Лили, оценив опыт Селесты, оставила ее при себе, и мулатка стала ее единственной подругой.

– Почему ты до сих пор не спишь? – снова спросила Лили. – Я думала, ты давно уже в постели.

– Я вся продрогла и беспокоилась за вас. – Селеста встала и пододвинула второе кресло поближе к огню. Благодаря кофейного цвета коже, золотистым глазам и ярким юбкам она выгодно отличалась от слуг Байрнвуда, облаченных в строгие темные одежды. – Сегодня по листикам чая я определила: что-то неладно, – продолжала Селеста, унаследовавшая от бабушки дар прорицательницы.

Лили уселась в кресло и, протянув руки к огню, молча улыбнулась. Она не очень-то верила предсказаниям Селесты, однако считала ее чрезвычайно умной женщиной и, самое главное, своей лучшей подругой.

Прежде Лили часто делилась с разговорчивой служанкой своими мыслями и заботами, но сейчас вдруг почувствовала, что ей стыдно рассказывать о том, что произошло в саду.

– Так в чем же дело? – неожиданно спросила Селеста, – Мне кажется – в мужчине.

Лили кивнула и потрогала свои пылающие щеки.

«Я не могу отправиться с ним в Париж. Ни сейчас, ни потом».

– Полагаю, это не масса Сен-Жан. В комнате для прислуги мне рассказали о помолвке. Зачем нужна эта ложь?

– Я была вынуждена сказать своим родственникам, что помолвлена с Адамом, иначе они отправили бы меня в Париж.

Селеста насторожилась.

– В Париж? Но ты не можешь отправиться в Париж.

– Я знаю, – кивнула Лили. – Но помолвка – это единственное, что я смогла придумать в данной ситуации.

– Ну, если это не масса Сен-Жан, значит, тот красавец… Тот, что из прошлого. Я так и знала. Все, как я предсказывала.

– Ты же знаешь, что я не верю в эти глупости, – нахмурилась Лили.

Селеста была известной предсказательницей, и все на плантации доверяли ей безоговорочно, даже Лили иногда казалось, что она верит мулатке, хотя верить не хотелось: не очень-то приятно сознавать, что твое будущее для кого-то – раскрытая книга.

Лили принялась рассматривать линии на ладонях, по которым Селеста предсказала ее судьбу.

Мужчина из ее прошлого. Ее единственная в жизни любовь. Селеста предсказала ей это во время долгого путешествия через Атлантику. Как-то серым дождливым днем, когда Лили умирала от скуки, она позволила развлечь себя таким образом, и предсказание Селесты совпало с ее затаенными мыслями и мечтами. Но стоит ли заглядывать в будущее?

– Ты поцеловала его. – Селеста с улыбкой вздохнула.

– Откуда ты знаешь? – спросила Лили. – Уверена, что ты не могла это прочесть на ладони.

– Почему ты так уверена в этом?

Лили с подозрением посмотрела на подругу. Селеста смутилась:

– Да, ладонь тут ни при чем. Но я не слепая и видела вас в окне. Там был красивый мужчина, и вы целовались.

– Что ты можешь знать о поцелуях?

– Кое-что знаю.

– Ну, это был не тот поцелуй, о котором ты мне говорила во время плавания, – пробормотала Лили.

Неужели этот поцелуй заставил ее забыть обо всем на свете? И неужели судьба могла распорядиться так жестоко, что именно с Уэббом Драйденом она испытала то, о чем давно мечтала?

Лили снова посмотрела на свои ладони:

– Поцелуй… просто не может быть таким.

– Если ты говоришь такие глупости, значит, ты никогда прежде не целовалась с мужчиной, – заметила Селеста.

– Божьей милостью я была замужем за Томасом Коуплендом, а тебе хорошо известна его репутация.

Вытянув перед собой голые ноги, Селеста фыркнула:

– Томас Коупленд не был мужчиной. Во всяком случае, он был не лучшим из них.

– То же самое можно сказать и о Уэббе Драйдене. Он еще хуже.

– Но он умеет целоваться?

Лили покраснела. Тогда, в саду, ей хотелось, чтобы он целовал ее снова и снова, до тех пор, пока они…

Щеки Лили вспыхнули еще ярче, но она сказала себе, что просто сидит близко к огню. Чуть отодвинувшись от камина, она отвернулась – ей не хотелось, чтобы Селеста сейчас видела ее лицо.

– Ты же знаешь, что выйдешь за него замуж. И не один раз, а дважды. Он – твоя судьба. – Мулатка принялась перебирать пальцами деревянные бусы, с которыми не расставалась.

– Глупости, Селеста. Я не собираюсь выходить замуж за этого негодяя даже один раз… не говоря уж о втором. Человек, которого ты называешь моей судьбой, шантажирует меня. Он хочет, чтобы я отправилась с ним в Париж. И сказал: если я не соглашусь, он будет преследовать меня, пока не узнает всю правду. А мы не можем этого допустить, не так ли? Конечно, если не хотим провести всю жизнь в английской тюрьме.

– И что же ты ответила ему? – спросила Селеста.

– Что я могла ответить? Я согласилась ехать. По крайней мере – сейчас.

– Я думаю, ты должна выполнить его требование. Тогда ты убедишься, что он именно тот мужчина, о котором я тебе говорила.

– У меня нет ни малейшего намерения ехать с ним в Париж. Ты же знаешь, что я не могу разъезжать по континенту, когда меня ждут в Лондоне.

– Если ты не хочешь ехать, то не надо было давать такое обещание. Вы отправитесь в Париж, и он влюбится в тебя.

– Если только отправимся, – пробормотала Лили.

– Что ты сказала? – прищурившись, спросила Селеста.

– Ничего. Я знаю, как поступить.

Лили не обманывала, когда говорила, что согласна отправиться в Париж. – Она всегда держала свое слово, чем очень гордилась. Даже узнав, какой ужасный человек Томас Коупленд, Лили сдержала слово и вышла за него замуж. Когда же муж умер, она поклялась его отцу, что будет держать в тайне все семейные секреты. И вот сейчас она сказала Уэббу, что согласна отправиться с ним в Париж.

Она дала слово.

Значит, ей придется сделать так, чтобы он сам отказался от этого путешествия.

Спустившись утром к завтраку, Уэбб обнаружил, что Лили опередила его. Они с лордом Драйденом сидели рядом с видом заговорщиков. Когда же Уэбб занял свое место, оба весело рассмеялись.

– Неужели он это сделал? – спросила Лили. – Невероятно…

Лорд Драйден кивнул. Лили расплылась в улыбке.

Уэбб поморщился. Он прекрасно знал, о чем они секретничали. Речь шла о том памятном случае, когда его, Уэбба, действия приводили в качестве примера «как не надо поступать».

– Нам повезло, что он все еще с нами, – снова рассмеялся отец. – Ах, Уэбб, ты уже здесь. Подвигайся поближе. Мы только что говорили о тебе.

– Я догадался, сэр.

Тут подошел слуга, и Уэбб сказал, что желает на завтрак. Другой слуга налил ему чашку крепкого кофе. Лили, взглянув на Уэбба, молча кивнула, как бы давая понять, что их договор остается в силе. Однако она и виду не подала, что помнит об объятиях в саду и поцелуях. На ней опять было черное платье, но на этот раз Лили накинула на плечи белую кружевную шаль, что делало ее очень женственной. Она поднесла фарфоровую чашку к розовым губкам и стала дуть на чай. Затем, неожиданно взглянув на Уэбба, сказала:

– Ваш отец рассказал мне о том, как вы недавно были во Франции и повредили ногу. – Глаза Лили смеялись. – Может, вы хотите сесть рядом со мной? – спросила она, указывая на свободный стул. – София специально держит его для тетушки Дирсли.

Уэбб стиснул зубы – его сравнили с престарелой леди Дирсли!

– Что бы ни рассказал вам мой отец, я чувствую себя вполне здоровым. И в прекрасном настроении.

– Мой милый, где твое чувство юмора? – Лорд Драйден с чашкой в руке откинулся на спинку стула. – Я просто пытался развлечь Лили и успокоить ее, чтобы она не боялась сыграть свою роль. Я сказал ей, что самое худшее случилось с тобой, когда тебя подстрелили…

– Отец… – поморщился Уэбб.

Тут дверь отворилась, и вошли маркиз с маркизой.

– Всем доброе утро, – сказала София, вплывая в комнату; она двигалась легко и изящно, хотя и была на сносях. Жиль усадил жену на стул и только потом сел сам.

– Лили изменила свое решение, – объявил лорд Драйден. – Нам необходимо немедленно начать ее обучение. Я хочу, чтобы каждый из вас чему-нибудь научил ее, чтобы вы помогли ей войти в роль. – Лорд Драйден с отеческой улыбкой посмотрел на Лили. – Жиль, кажется, думает, что она не справится, но я уверяю вас: он ошибается.

Уэбб вдруг подумал о том, что Лили, возможно, была права, отказываясь превращаться в Аделаиду. Он не сомневался: она совершенно не подходит для этой роли; своенравная и непредсказуемая, Лили, конечно же, поведет собственную игру.

Если Лили и прочитала мысли Уэбба, то ничем не выдала себя.

– Лорд Драйден рассказал мне о ваших ошибках, – улыбнулась она. – Неужели вы действительно оказались в такой ситуации? Просто не представляю, чем вам помочь. Ведь у нас так мало времени на подготовку…

В этот момент в комнату вошли миссис Сен-Жан и Адам. Пожилая дама, казалось, была искренне возмущена тем, что завтракать сели без нее. Она подошла к длинному низкому столу у стены, где стояли блюда, приготовленные для завтрака, и принялась их рассматривать. Затем заняла место рядом с Лили.

Адам, облаченный в нарядный сюртук и бриджи из буйволовой кожи, неотступно следовал за миссис Сен-Жан. Улыбнувшись Лили, он уселся рядом с Уэббом.

Пожилая дама вздохнула:

– Теперь я вижу, что задерживаю вас. А ведь я была уверена, что встану раньше всех… Мы, Сен-Жаны, ранние пташки и гордимся этим.

Никто не знал, что ответить на это заявление. Гостья была очень довольна тем, что прервала общую беседу.

– Вы хорошо спали, миссис Сен-Жан? – спросила наконец София.

– Отвратительно, скажу я вам. В комнате, где вы меня поселили, ужасный сквозняк. Но вряд ли кто-то думал об удобствах, когда строили этот ужасный каменный дом. Если вы не хотите подорвать свое здоровье, то нужно все учесть, прежде чем начинать строительство. У нас в «Уатертоне» пять труб, и ни одна из них не дымит и не пропускает сквозняков.

Немного помолчав, миссис Сен-Жан снова заговорила:

– Теперь я понимаю, что у вас туго набиты карманы. – Она махнула рукой в сторону Жиля. – Что ж, у вас есть титул, и вы можете позволить себе, что пожелаете. Но вот вы… – Миссис Сен-Жан, взглянув на лорда Драйдона, указала ножом в сторону Уэбба. – Как вы избегаете нужды? Я слышала, что ваш отпрыск ничего не делает, а там, где появится, всегда одни скандалы.

Уэбб в изумлении уставился на пожилую американку. Никто и никогда не осмеливался говорить о нем подобные вещи в его присутствии. Он собирался с мыслями, чтобы дать достойный ответ, но тут заговорила Лили.

– А разве вы не знаете, что мистер Драйден – шпион – спросила она.

Глава 5

После завтрака лорд Драйден, Уэбб, София и Жиль повели Лили в кабинет. Адам же и миссис Сен-Жан отправились в ближайший городок за покупками, вернее, их уговорили туда отправиться. Причем Адам согласился поехать только после того, как Жиль предложил своего лучшего жеребца. А миссис Сен-Жан была просто счастлива – ей предложили поехать в позолоченном ландо Траэрнов.

– Я уже говорил тебе, отец, и говорю еще раз: она будет мне только помехой. – Уэбб с осуждением посмотрел на Лили и повернулся к отцу. – В Лондоне тысячи эмигранток, по крайней мере сотни молодых женщин, которые неплохо справятся с ролью наследницы. Уверяю тебя: если мы как следует поищем, то непременно найдем более подходящую Аделаиду, чем эта… – Он снова взглянул на Лили.

Лили с невозмутимым видом сидела на софе. Причем ей лишь с огромным трудом удавалось удерживаться от улыбки – ведь она прекрасно понимала: все обвинения в ее адрес ей только на руку.

Накануне ночью Лили поделилась с Селестой своим замыслом: если ей удастся убедить всех, и, прежде всего Уэбба, в том, что она совершенно не подходит для роли Аделаиды, то ее оставят в покое.

Лили уже устала от своих траурных нарядов, но сейчас радовалась даже трауру – чем хуже она будет выглядеть, тем лучше.

Наследница де Шевену, которую ждали в Париже, очевидно, была изящным, очаровательным существом, и Лили изо всех сил старалась как можно меньше походить на нее. Опустив ресницы, она наблюдала за Уэббом. Он сидел в кресле и время от времени поглядывал на нее с явным осуждением.

Неожиданно Лили подумала: неужели он никогда не испытывал к ней никаких чувств, неужели даже не вспомнил о поцелуях в саду? Впрочем, ей нет дела до того, что он думает о ней, успокаивала она себя.

И все же воспоминания не давали ей покоя… Она снова чувствовала себя пятнадцатилетней девочкой, безнадежно влюбленной в Уэбба Драйдена. Закрыв глаза, Лили попыталась отогнать эти ненужные мысли.

– Шпион! Она сказала этой торговке рыбой, что я шпион! – возмущался Уэбб.

Лили закусила губу, стараясь удержаться от улыбки. Было очень забавно наблюдать за тем, как миссис Сен-Жан отреагировала на это заявление Лили. Она удачно выбрала время – в тот момент рот пожилой дамы был набит копченой селедкой. Если бы не Жиль, вовремя похлопавший задыхавшуюся гостью по спине, она бы оказала большую услугу Адаму, сделав его сиротой.

Что же касается всех остальных, сидевших за столом, то они посмотрели на Лили так, словно она оставила на подушке свою голову, забыв утром водрузить ее на плечи. Лорд Драйден, София и Жиль быстро оправились от потрясения и попытались улыбнуться. А вот Уэбб, крайне раздосадованный, до сих пор хмурился.

Деликатной Софии и сообразительному лорду Драйдену вскоре удалось успокоить пожилую гостью – ей сказали, что Лили порой сама не понимает, что говорит, а ее возмутительная реплика не что иное, как попытка пошутить. В конце концов Лили пришлось сказать, что она просто «неудачно выразилась».

– Я не смогу отвечать за ее безопасность, ведь она может заявить нечто подобное в самый неподходящий момент, – проворчал Уэбб; он сидел в кресле, скрестив на груди руки и вытянув перед собой ноги.

Лили, пытаясь казаться смущенной, молча расправила юбки.

– Я согласна с Уэббом, милорд, – сказала София. – В конце концов Лили – моя сестра, и я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Лили насторожилась. Она не верила в искренность сестры – возможно, София разыгрывала очередной спектакль.

– Вынужден заметить, что меня удивил ваш опрометчивый поступок, Лили, – сказал лорд Драйден. – Подобного я от вас не ожидал. Я полагал, что вы больше похожи…

Лорд умолк, но Лили прекрасно знала, что он хотел сказать: «на вашу сестру».

София. Всегда такая неотразимая, смелая, безупречная София.

С самого детства она постоянно слышала: «Почему ты не можешь быть такой, как София?» Даже тогда, когда София опозорила семью, ее все равно превозносили за обаяние и хорошие манеры.

Черт возьми, ей ужасно надоело жить в тени старшей сестры. Собравшись с духом, Лили промолвила:

– Лорд Драйден, я не считаю свой поступок опрометчивым. Миссис Сен-Жан, можно сказать, член нашей семьи. К тому же она весьма благоразумная женщина.

– Благоразумная? – Уэбб резко поднялся с кресла. – Вот видите… Если она считает эту старуху весьма благоразумной женщиной… Ни в коем случае нельзя отправлять ее в Париж. Взять Лили в Париж – значит подписать себе смертный приговор. Она погубит нас обоих в первую же неделю, если не раньше. – Уэбб с тяжким вздохом опустился в кресло.

Лили скромно потупилась. Она могла бы ответить Уэббу должным образом, однако промолчала.

Лорд Драйден, сидевший, как всегда, за столом, задумчиво пробормотал:

– Просто не знаю, что делать…

Лили затаила дыхание. Она не ожидала, что так легко сумеет добиться своего. Но ее торжество было недолгим – лорд Драйден тут же продолжил:

– Из донесений, полученных сегодня утром, следует: ситуация на континенте с каждым днем обостряется. А это значит, что мы должны поторопиться и не жалеть времени на ваше, Лили, обучение. – Он улыбнулся ей. – Вы допустили небольшую оплошность, но ничего страшного, главное – слушайтесь Уэбба и свою сестру.

Все взгляды обратились на Лили, и она смутилась.

– Портниха прибудет завтра, – сказал лорд Драйден, сложив перед собой руки. – София, я хочу, чтобы вы подобрали ей платья. Уэбб, ты общался с де Шевену, так что хорошо знаешь его дом и прислугу. Ты должен позаботиться о том, чтобы она чувствовала себя так, словно выросла в доме де Шевену. Потом переходи к текущим событиям во Франции. – Он посмотрел на Лили: – Вы посещали монастырскую школу, не так ли?

– Я должна была пойти в ту же школу, где училась София, но затем… – Лили умолкла, так как не любила вспоминать свое детство – в кошмарных снах она часто видела революционные события и террор.

– Ах да, конечно… – смущенно пробормотал лорд Драйден. – Нам придется тщательно изучить программу школы Ле-Дам-дю-Провиденс, где Аделаида провела последние годы. – Он вытащил из кожаной папки, лежавшей на столе, листочек бумаги. – Вот программа обучения. Вам придется продемонстрировать способности к танцам и вышиванию. И надо научиться вести беседу. – Лорд Драйден задумался. – Да, нам придется серьезно заняться последней частью – умением вести беседу. А как вы танцуете?

– Боюсь, что не очень хорошо, – призналась Лили – она все еще надеялась, что ее оставят в покое.

– Танцы – они сейчас в Париже в большой моде, – заметил лорд Драйден. – Так что придется научиться. – Он вытащил из папки еще одну бумагу. – Вот… месье Франсуа, учитель танцев, потратил немало времени на обучение Аделаиды. Так что вам, Лили, надо как следует заняться этим. – Он вздохнул. – Придется учиться, ничего не поделаешь.

Лорд Драйден сложил бумаги в папку и повернулся к Жилю.

– У меня есть несколько депеш, которые следует незамедлительно отправить в Лондон. Кроме того, нам нужно привезти сюда кое-кого. Отправьте в Лондон вашу самую быструю карету. На подготовку у нас всего две недели, но я уверен, что каждый из вас приложит максимум усилий.

Окинув взглядом сидевших в кабинете людей, Лили поняла, что, кроме лорда Драйдена, никто не верит в успех.

– Нет! Нет! Нет!

Последнее «нет» прозвучало болезненным криком. Месье Бовуа, лучший в Лондоне учитель танцев, в четвертый раз бросил на пол свою тяжелую трость. Маленький сухонький человечек, он считал своих учеников счастливейшими из смертных, поскольку им выпало счастье брать у него уроки.

– Нет, миссис Коупленд, не здесь должна быть ваша нога. Неужели вы не помните? Я объяснял вам это вчера и…

Бедный француз еще долго взывал к небесам, проклиная свою судьбу. Лили же думала только о том, что ужасно устала и что обучение танцам – настоящая пытка.

– А сейчас наблюдайте за вашей chere tante et moi[2]2
  дорогой тетей и за мной (фр.).


[Закрыть], – сказал месье Бовуа, протягивая руку леди Ларкхолл и кивая своей молчаливой жене, сидевшей за фортепьяно.

Так как София из-за беременности не могла танцевать, и Байрнвуд пригласили леди Ларкхолл, жившую в соседнем поместье. Эта грациозная и милая дама превосходно танцевала и была партнершей учителя танцев.

Наконец мадам Бовуа снова заиграла, и учитель танцев, поклонившись к леди Ларкхолл, обхватил рукой ее талию. Лили оставалось только дивиться тому, как плавно и изящно заскользила эта пара по полу танцевального зала.

После появления в Байрнвуде месье Бовуа, Лили ежедневно проводила все утренние часы в танцевальном зале. Впрочем, строгий учитель мучил не только ее – партнерами Лили становились Жиль, лорд Драйден и даже некоторые из слуг. Так что мужчины прекрасно понимали, что бедняжке приходится несладко.

А в это утро учитель танцев, объявив начало урока, вдруг обнаружил, что Лили осталась без партнера. Дом словно вымер, ибо все мужчины, включая слуг, разбрелись по окрестностям, прячась от месье Бовуа. Но в конце концов партнера все-таки нашли – им оказался Уэбб Драйден.

Лили посмотрела на свои уставшие ноги, затем на Уэбба. Тот с трудом скрывал раздражение – ему казалось, что его нынешняя партнерша никогда не превратится в изящную и элегантную Аделаиду де Шевену.

Осуществляя свой замысел, Лили постоянно путалась на уроках по истории рода де Шевену. Что касается вышивания, то это было настоящим несчастьем. Когда же она рассказывала о цветущей Мартинике, где жила Аделаида, слушателям казалось, что речь идет о заснеженном январском Санкт-Петербурге.

Лорду Драйдену ежедневно докладывали об «успехах» Лили, и Уэбб настоятельно советовал отказаться от ее услуг.

Но лорд Драйден упорствовал и требовал заниматься с Лили как можно больше. А донесения, приходившие из Парижа, становились все более тревожными – агентам лорда Драйдена грозила смертельная опасность и требовалось в ближайшее же время завладеть дневниками покойного де Шевену.

– Пожалуйста, постарайтесь быть внимательнее и слушайте указания месье Бовуа, – сказал Уэбб, с улыбкой глядя на Лили.

– Я стараюсь, – пробормотала она, потупившись.

И Лили действительно старалась, ей хотелось скользить в танце так же легко и изящно, как ее тетка леди Ларкхолл. В какие-то моменты ей это удавалось, но затем она терялась, утрачивала чувство ритма, путала правую ногу с левой и сбивалась с шага.

Не дожидаясь, когда учитель остановит Лили, Уэбб обнял ее и снова повел в танце, повел медленно, но решительно, словно вел в бой полк.

Лили даже не осмеливалась поднять глаза на своего партнера. Уэбб, не веривший в помолвку, постоянно преследовал ее, наблюдал за ней, и Лили, все еще надеясь, что ее оставят в покое, со страхом ждала окончательного решения лорда Драйдена.

И она прекрасно понимала: Уэбб мог бы отказаться от участия в нынешнем уроке танцев, сославшись на то, что и так слишком много с ней занимается. Однако он не отказался – к величайшему огорчению Лили, меньше всего желавшей заполучить такого партнера. Ведь танцуя с Уэббом, она не могла не думать о поцелуе в саду, хотя они и старались делать вид, что ничего подобного не было.

Более того, Лили постоянно вспоминала об этом поцелуе. Когда же Адам, продолжая игру, прижимался губами к ее губам, она невольно ловила себя на ужасной мысли – ей хотелось, чтобы это был Уэбб.

«Какая ты глупая! – говорила она себе. – Ведь Адам такой милый и такой преданный, хотя и немного самонадеянный… Так почему же его поцелуи не будоражат кровь, как поцелуй Уэбба?..»

Строгий месье Бовуа расхаживал по залу, отчитывая свою ученицу:

– Неужели вы не умеете считать, миледи? На счет «раз, два, три» вы поворачиваетесь налево. Налево, а не направо! – Учитель постучал по полу тростью с серебряным набалдашником. – Сегодня ваша сестра устраивает прием, и я не желаю, чтобы вы выступали в роли деревянной куклы и тем самым портили мою репутацию. – Затем он обрушил свой гнев на Уэбба: – Месье, неужели вам не попятно, что миссис Коупленд сделана не из фарфора? Она леди, и леди весьма привлекательная, – добавил месье Бовуа таким тоном, что всем стало ясно: такая неуклюжая и непонятливая ученица, как Лили, никогда не научится танцевать. – Танцуя с ней, вы должны прижимать ее к себе. – Учитель, потянувшись к уху Уэбба, громко зашептал: – Танцуйте с ней так, будто ласкаете в постели прекрасную женщину. – Повернувшись к своей терпеливой жене, он щелкнул пальцами и пробурчал: – Ох уж эти англичане… А вы, миледи, несомненно, француженка, – улыбнулся месье Бовуа, протягивая руку леди Ларкхолл. – Вы двигаетесь так, будто у вас в душе рождается музыка.