Текст книги "Нечаянная любовь"

Глава 9

Джулия решила остаться в Виски Крик еще на одну ночь, она должна убедиться в том, что пациентка вне опасности. Миссис Чепмен была еще очень слаба. Но могла кормить грудью маленького Гилберта. Комнаты наполнились кисловатым молочным запахом. Так пахнет всегда, если в доме есть новорожденный.

Из кладовки над родником мистер Чепмен принес говяжью вырезку, и Джулия приготовила укрепляющее китайское снадобье – нечто среднее между травяной настойкой и крепким мясным бульоном. Она прописала роженице принимать бульон каждый день по три унции.

Поужинав жареным картофелем с телятиной, мистер Чепмен принялся за домашнюю работу. Джулия вышла на крыльцо, подышать свежим весенним воздухом. Солнце опускалось за высокие горы, отбрасывая на землю причудливые тени. Снизу доносился шум воды. Дул прохладный ветерок. Женщина закуталась в теплую шаль. Ночью она почти не спала и чувствовала себя усталой и опустошенной. Было бы совсем неплохо принять ванну и лечь на мягкую удобную постель! Но, несмотря на усталость, Джулия была оживлена, счастлива и удовлетворена. Миссис Чепмен родила прекрасного здорового мальчика Гилберта.

Джулия вспомнила смятение Гилберта Бута, когда тот узнал, что мальчик будет носить его имя… Она ожидала, что ему будет приятно услышать об этом. В конце концов, он должен гордиться… Но, по всей видимости, он просто-напросто растерялся. Чепмены хотят, чтобы молодой человек стал крестным отцом их сына. Но теперь Джулия сомневалась, что он будет в восторге от предложения.

Прислонившись к столбику крыльца, вспомнила рассказ Мосси об изгнании Гилберта за убийство Хокета. Об амурных делах Бута, проделках и шалостях. Гарлан назвал Гилберта самоуверенным. Но его определение, похоже, не соответствует истинному положению вещей. Гилберт смущается от похвалы. Переживает, что подвел Эдварда. По какой-то причине не любит рассказывать о матери…

Для того чтобы казаться не таким, как есть, Джулия считала Гилберта слишком откровенным. Он невероятно добр и привлекателен!

– Йо-хо! – услышала она крик. Подняв голову, увидела черный силуэт всадника, скачущего по дороге. Он направлялся к дому Чепменов. Солнечный луч отразился в серебряной пряжке на шляпе. Хотя Джулия не видела точно, она прекрасно знала, что это – Гиб. Всадник подъехал ближе. Широкие сильные плечи, знакомая манера, уверенно и слегка небрежно держаться в седле. Она плотнее закуталась в шаль, ее слегка знобило. Может быть, от прохлады вечернего воздуха? А, может быть, от нахлынувшего внезапно, волнующего ощущения счастья бытия?

– Как все? – улыбаясь, спросил он, остановив лошадь у забора.

– Входите и увидите сами, – улыбнулась в ответ Джулия.

– Некогда задерживаться! – он глянул на солнце, опускающееся за горизонт, и приподнял пальцем край шляпы. Но все же спешился и направился по дорожке к дому. Он был в рабочей одежде, грязных ботинках и заношенных брюках из грубой ткани. На шее повязан платок, пропитанный потом. Гилберт снял шляпу и провел рукой по волосам.

– Как поживает мой маленький приятель?

– Его зовут Гилберт.

– Да, Гилберт, – в глазах молодого человека появилась нежность.

Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, открывая на груди маленький треугольник курчавых волос. На подбородке и щеках отросла щетина. Он старался казаться грубоватым, но глаза… Глаза смотрели на Джулию с нежностью. В его взгляде сквозило нечто большее, чем простая учтивость.

– Гилберт учится спать.

Было трудно придумать, что же еще сказать. Казалось, перед Гилбертом стоит та же проблема. Он просто молча смотрел на нее, словно ему было приятно находиться здесь, рядом с ней!

После минутной паузы, он опустил руку в карман.

– Я принес ему несколько камешков.

Руки у него были грязные, словно он копался в земле не лопатой, а ладонями. Грязь въелась в кожу, под ногтями – черные полоски… Джулия взяла с его ладони кусочки кварца.

– Я думаю, они ему понравятся, – сказал Гилберт. – Ведь до этого он никогда не видел породу.

Джулия покрутила в руке камешки.

– Уверена, что понравятся, но не сейчас! – несколько кристаллов кварца – странный подарок для младенца. Джулия задумчиво разглядывала Гилберта. – Пойдемте в дом, посмотрим на него.

– У меня не подходящий для визитов вид, – он потер небритый подбородок ладонью. – Я просто хотел заехать на минутку…

– Вы управились со змеями?

– Это сделал Чарли. Его бригада сварила и разлила по бутылочкам змеиное масло, не пролив ни единой капли, словно это французские духи! Потом они доварили остатки и так же разлили их по бутылочкам. Затем ребята спустились в шахту и вычистили все: шахта просто блестит!

– Значит, вы скоро начнете там работать?

– Как только закончу уборку в вашем доме.

Джулия поежилась, вздрагивая от прохладного ветра. Было приятно, что Гилберт останется в Стайлзе работать на руднике.

– Вы для меня много сделали. Пора заняться своими делами!

– О, нет, принцесса! Так легко вы от меня не отделаетесь! – серые глаза весело сверкнули.

Джулия удивленно взглянула на него.

– Принцесса?

Он опустил голову и сильно покраснел от смущения.

– Простите. Это ничего не означает. Просто вырвалось… Оговорился!

Пожав плечами, он уставился вдаль. Было ясно, что он не собирается объяснять ничего.

– Гиб? – Джулия постаралась говорить сурово и сдержанно.

Рассмеявшись, он стал объяснять, по-прежнему глядя в сторону:

– Делвуд Петти сказал мне, что миссис Уиливер – королева города, а вы – принцесса, ее заместитель.

Джулия прижала ко рту ладонь, чтобы не расхохотаться в полный голос. Интересно, польстило бы это Луизе, или она бы оскорбилась?

Гилберт взглянул на Джулию. Она весело улыбалась. Подняв брови, он произнес, словно поддразнивая:

– Это вам очень подходит.

– Не говорите глупостей!

– Я сказал бы почему, но боюсь, – он игриво взглянул на нее, – это может вскружить вам голову…

Было ясно, что он заигрывает. Стало легко и радостно, что ее тянет к обаятельному и красивому мужчине. Видимо, ее глаза говорили сами за себя, потому что неожиданно Гилберт серьезно посмотрел ей в лицо.

– Хотите, отвезу вас в город?.. – он смотрел на губы. Джулия поняла, что ему хочется ее поцеловать.

– Я… я пока не могу уехать. Останусь здесь на ночь! – ей показалось, что объяснение звучит фальшиво – слишком резко и отрывисто.

Но молодой человек, казалось, не замечал ничего. Он подошел совсем близко, взялся за столб, подпирающий крыльцо.

– Джулия, – нежно прошептал он, все еще чуточку поддразнивая. – Я мог предположить, как вас зовут, едва взглянув. Знаете почему?

Джулия смотрела на него, сжимая в руке кусочки кварца. Она слегка задыхалась от его близости.

– Почему?

– Потому что ваши глаза похожи на драгоценные камни[9]9
  имеется в виду сходство произношения английского слова jewel (драгоценность) и имени Julia


[Закрыть]. Такие же чистые и сверкающие.

Он внимательно взглянул на Джулию, наклонился и поцеловал в губы. В нежном и теплом поцелуе не было ни страсти, ни нетерпения, ни желания… Он поцеловал ее еще раз, теперь уже более настойчиво. У Джулии закружилась голова. Казалось, земля вот-вот уйдет из-под ног.

Гилберт выпрямился.

– Я должен идти. У вас есть все необходимое, чтобы переночевать здесь?

Джулия кивнула. Она не могла говорить, потому что у нее пересохло в горле…

Гилберт смотрел на нее с нежностью, в углах рта затаились морщинки, оттого казалось, что молодой человек улыбается.

– Мне надо поговорить с Чепменом. Он в доме?

Джулия прерывисто вздохнула, открыла рот, на этот раз ей удалось сказать:

– Думаю, он за домом…

Гилберт шагнул в сторону, Джулия почувствовала рывок. Оказалось, она и не заметила, как вцепилась в рукав его куртки. Смущенная и растерянная, женщина отступила и разжала пальцы.

Она не помнила, как он попрощался. Но ясно и четко видела, как он уходит, словно растворяется в сумерках. Джулия обволакивало желание, увлекая неведомо куда…

На следующее утро Гилберт завтракал в «Пикаксе». Было много народу и очень шумно. В небольшом помещении пахло кофе, табаком и жареным беконом. Стекла в окнах запотели.

Гилберт уселся за столик в углу. Соседями оказались два ковбоя угрожающе-зловещего вида. Они ели бифштекс с яичницей и пили кофе из объемистых толстых кружек. Ковбои не соизволили ответить на приветствие. Молодой человек наградил ковбоев про себя парой нелестных эпитетов. Однако неприветливые соседи оказались кстати – Гилберту было не до болтовни.

Ожидая, когда ему подадут завтрак, он развернул «Сентинел» и прочитал на четвертой странице: «Важность правильного освещения в американском доме. Миссис Джулия Меткалф».

«Все приспособления, используемые для освещения в доме, должны находиться под ламповыми стеклами, – читал он. – Мерцающий, неустойчивый свет вреден для глаз…»

Гилберт улыбнулся, взволнованно взъерошил пятерней волосы. Прежде он не заводил знакомств с женщинами, пишущими статьи в газете!

…«Многим из нас свойственна дурная привычка, экономя горючее, мы ставим лампу, как можно ближе. Однако жар от пламени чрезвычайно вреден для глаз. Более целесообразно зажечь мощный светильник, поставив его подальше от себя».

Ей Богу! Джулия пишет статьи для газеты. Спасает жизнь миссис Чепмен, принимая у той роды. И все это – не моргнув глазом! Не всякая женщина может справиться с тем, что делает Джулия Меткалф! Думая об этом, Гилберт просто удивлялся способностям этой женщины.

Официантка принесла кофе и яичницу. Гиб отложил газету и закатал рукава. Завтракая, вспомнил последний вечер на крыльце Чепменов: одобрительную улыбку Джулии, глаза, глядящие на него с восхищением… Она пытается сделать все, чтобы ему было хорошо. Считает честным человеком. А не тем, кто он есть на самом деле – жалкий жулик, всегда немного неладящий с законом!

Ковбои закончили есть, громко икнули, скрутили по папиросе и вышли из «Пикакса», оставляя за собой тонкие струйки дыма. Отодвинув в сторону тарелки, Гилберт разложил на столе газету и принялся читать статью Джулии дальше.

Дочитав, посмотрел в окно и снова вспомнил последний вечер. Он не должен был ее целовать. Но Джулия была тогда такая красивая! Ему показалось, что она искренне рада встрече. Он не мог устоять! Загвоздка была еще и в том, что поцелуй вызвал к жизни чрезвычайно опасные мысли. Бренная мужская плоть и так напоминала о себе каждую ночь, причиняя хозяину немалые неудобства!

– Мистер Бут?

По другую сторону стола стоял человек, опираясь руками на спинку свободного стула. Высокий мужчина с тяжелым лицом, довольно красивым, но рыхлым, словно сдобное тесто.

– С кем имею честь?

– Хьюз. Гарлан Хьюз. Управляющий «Континентальной» компанией.

Гиб подумал, что мужчина, и впрямь, похож на управляющего шахтой: темные волосы, тщательно зализанные назад, модный черный костюм, золотые часы на цепочке с подвеской из самородка. Ухоженные руки… Молодой человек не привык доверять таким мужчинам. И не собирался изменять своей привычке сейчас.

– Что вам надо? – не слишком учтиво спросил он.

– Пожалуй, я представлюсь: президент горной ассоциации… До меня дошел слух, что вы вступаете в дело с Ролли Брауном.

– Да, вы не ослышались.

– Ну что, на вашем руднике дела идут на лад?

Хьюз улыбался, но чувствовалось, что улыбка стоит ему немалых усилий. У него были крупные и ровные белые зубы, похожие на надгробные плиты, двойной, даже тройной подбородок.

– Еще рано говорить о чем-то, определенно, – ответил Гилберт. – Постараюсь держать вас в курсе.

Как же, разбежался! Когда он начнет дело в Даблтри Галч, горная ассоциация будет последней, кто об этом узнает.

– У вас достаточный опыт, мистер Бут!..

Гилберт перестал жевать.

– Что вы можете знать об этом?

– Я постоянно читаю журнал «Техника и горное Дело».

– Но вы не могли встретить там моего имени…

Хьюз перестал улыбаться. От доброжелательности и сердечности не осталось и следа.

– Я читал о волнениях профсоюзов в Уошо. Вы были среди зачинщиков беспорядков на руднике «Ласт Чане» в Неваде. Насколько припоминаю, тогда исчез управляющий…

– Только на две недели. Мы его отпустили и получили зарплату.

Гилберт снова принялся завтракать.

– Восьмичасовой рабочий день. Четыре доллара в день… Это грабительство.

– Зависит от того, как посмотреть и чьими глазами. Считаю такую оплату вполне приемлемой за честную работу, – он посмотрел на управляющего скептически. – Не волнуйтесь, Хьюз. Я не собираюсь вас похищать!

– Вы крепкий орешек, Бут. Умеете получать свое, не особо, перетруждаясь!

– Об этом вы тоже прочитали в журнале? – поинтересовался молодой человек, неторопливо отхлебывая кофе.

– Завышение проб на ничего не стоящих участках. Хищническая разработка. Мошенничество, Шулерство… Я слышал, что в горняцких лагерях Айдахо вы были королем игры на деньги!

– Айдахо – рай для мошенников. Профессиональный шулер может сколотить там целое состояние!

– Всем в Стайлзе известно, что вы – любитель перестрелок…

– Да, в свое время прихлопнул немало мух. Так что лучше сразу же вызвать начальника полицейского участка!

«Боже Всемогущий! – думал Гилберт. – Хьюз вынюхивает и ходит вокруг меня, как лиса, учуявшая петуха. Черт возьми, как он обо всем узнал?»

– Нам не нужны неприятности в городе.

– Я не собираюсь совершать что-нибудь неприятное, – когда он говорил с всезнайкой Хьюзом, его по какой-то причине начала подводить грамматика.

– Какие у вас намерения относительно миссис Меткалф?

Гилберт положил вилку. Как он сразу не догадался? Этот мешок с отрубями имеет виды на Джулию… От такой мысли Гилберту стало не по себе.

– Это вас не касается!

Хьюз, не мигая, пристально смотрел в глаза Гилберту. И походил на свинью, собирающуюся сожрать новорожденного поросенка.

– А мне кажется, что касается.

– Разве? – молодой человек откинулся на спинку стула и сунул в рот зубочистку. – Ну, если так. Я убираю ее дом. Мне еще необходимо починить ставни. Потом я собираюсь сорвать поцелуй и убежать с ее деньгами!

Хьюз злобно прищурился.

– Слушай, подонок. Миссис Меткалф – порядочная женщина. А если тебе нужно переспать с кем-нибудь, отправляйся на Ту Майл-Роуд в публичный дом миссис Лавинии. Это будет тебе стоить два доллара. Или три, если захочешь чего-нибудь необычного!

У Гилберта зачесались руки. Он почувствовал, как в воздухе запахло жареным, вернее, порохом…

– Мистер, позвольте вам кое-что сказать, – медленно начал он. – Если речь идет о том, с кем бы мне переспать, то миссис Меткалф меня вполне удовлетворяет. И это не будет стоить мне ни цента. Еще и обед впридачу!

Он был сам поражен тем, что у него вырвались такие слова. Лицо Хьюза потемнело, мышцы на шее напряглись. Прежде, чем молодой человек успел отшатнуться, Хьюз перегнулся через стол и, схватив его за рубашку, Дернул вверх. Удержавшись на месте, Гилберт попытался просунуть руки под цепкие пальцы Гарлана, разжать железную хватку. Он с силой оттолкнул от себя Хьюза. Тот попятился и упал, увлекая за собой стул.

В переполненном кафе стало тихо. Посетители стоически выслушали ругательства управляющего. Ни один эпитет не пропал втуне, каждое бранное слово в адрес Гилберта было услышано. Поднявшись на ноги, Хьюз, казалось, вот-вот лопнет от ярости. На рассвирепевшее лицо сосульками свисали напомаженные волосы.

– Ты, сукин сын! Тебя повесят!

Гилберт достал из кармана несколько монет и бросил на стол.

– Полегче, дружок. А то я могу подумать, что ты мне угрожаешь…

Взяв пальто, шляпу и, не глядя по сторонам, он вышел из кафе.

Однако, не пройдя по улице и десяти футов, он почувствовал себя неважно. Он помнил гадкие слова, сказанные о Джулии. В душе таилась надежда, что она ничего не узнает. Хьюз не расскажет. Во всяком случае, не станет повторять его слова. Хотя, наверняка, сообщит что Гилберт описал их взаимоотношения в достаточно скабрезных выражениях…

Чем больше он думал об этом, тем на душе становилось хуже. Потом он пришел к решению, что единственный способ забыть о происшествии в кафе – успокоить себя и свою совесть стаканчиком виски и парой сигарет. Игра в карты тоже благотворно влияет на настроение! Он был уже у дверей «Бон Тона», когда кто-то окликнул его.

Оглянувшись, увидел, что по тротуару спешит Барнет Кейди, размахивая руками и придерживая котелок, чтобы он не слетел случайно с лысой головы. От быстрой ходьбы развевались полы черного длинного пиджака. По выражению лица адвоката было понятно, что ему уже известно о сцене в кафе. Барнет схватил Гилберта за руку.

– Необходимо поговорить с тобой!

Оттого, что перед ним стоял рассерженный Барнет Кейди, которого считали самым добрым, безобидным и честным человеком в городе, Гилберту стало еще хуже. Барнет Кейди был самым уважаемым жителем Стайлза после доктора Меткалфа. И так же, как доктор, видел Гиба насквозь. Мог предсказать все его неубедительные оправдания и объяснения!

– Поговорим в конторе, – твердо сказал Барнет. Гилберт покорно поплелся за адвокатом мимо тюрьму, мимо бакалеи Блюма. Они не произнесли ни слова. И наконец, остановились перед стеклянной дверью с табличкой. На табличке было написано золотыми буквами: «Барнет Кейди, эксвайр[10]10
  эксвайр – должностной титул адвокатов в США.


[Закрыть], адвокат».

Барнет распахнул дверь. Мужчины вошли в контору. Бросив шляпу на вешалку, адвокат пригласил молодою человека, и тот неохотно прошел через скудно обставленную, небольшую комнату в кабинет.

В кабинете стоял длинный стол и шесть стульев.

– Садись!

Это был, скорее, приказ, чем приглашение. Гилберт покорно сел.

– Как Дотти? – спросил он, пытаясь оттянуть неизбежный разговор.

Барнет откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу. Изможденное лицо с заостренными чертами, казалось, окаменело от злости.

– Дотти чувствует себя хорошо. Но теперь ты у нее в немилости.

Такими словами Барнет задел Гилберта за живое. Потому что Дотти Кейди ему всегда нравилась – она была не такая чопорная, как другие городские дамы.

– Я узнал, что ты говорил оскорбительные слова в адрес миссис Меткалф?..

– Тебе об этом сказал Хьюз? – поежился Гилберт.

– Сейчас мы говорим не о Гарлане. Речь идет о тебе.

– Черт возьми, Барнет, пойми, у меня случайно вырвалось. Я очень уважаю миссис Меткалф. И никогда бы не произнес таких слов, если бы Хьюз меня не спровоцировал!

– Что ты сказал? Конкретно.

Гилберту хотелось провалиться сквозь землю. Он был бы рад, на худой конец, провалиться хотя бы в кресло. Но кресло оказалось недостаточно глубоким…

– Я не говорил ничего такого. Все только подразумевалось…

Барнет отбивал пальцами по столу дробь. Ритмичный стук звучал, словно траурная музыка. Траурный марш на похоронах Гилберта Бута.

– Что конкретно ты подразумевал, если не секрет?

Взгляд Гилберта блуждал по комнате. Молодой человек раздумывал, как лучше ответить адвокату, и принялся пристально разглядывать потолок.

– Вероятно, я подразумевал наши интимные отношения…

Барнет не сказал ничего. Гилберт попытался поглубже утонуть в кресле, чувствуя себя ребенком, пытающимся оправдаться и избежать взбучки. Однако с большой разницей: он прекрасно понимал, что поступил дурно. И жалел о случившемся. Когда в детстве он получал нагоняй, ему ни до кого не было дела.

– Барнет, мне очень жаль.

– Если тебе не нравится Гарлан, это – твое личное дело. Можешь идти с ним драться. Но когда ты пытаешься лить грязь на такую женщину, как Джулия, намекаешь, что она… – он сильно сжал губы. Казалось, рот адвоката превратился в ниточку. – Ты же не оговорился, мистер!..

Гилберт изумленно раскрыл рот. Пусть бы Барнет высек его или хорошенько побил, вместо того, чтобы устраивать допрос с пристрастием.

– Она вдова человека, который не однажды спас твою шкуру! Она считает тебя хорошим человеком. Один Бог знает, почему, – Барнет покачал блестящей куполообразной головой. – Джулия умная, проницательная женщина. Она могла бы сразу же распознать в себе проходимца! Но…

– Ты сообщишь ей о том, что я наговорил?

– Конечно, нет. Не ради тебя, ради нее! И Гарлан приказал не говорить ей ни о чем.

Гилберт почувствовал себя так, будто получил отсрочку смертного приговора. Но старался скрывать радость.

Однако Барнет еще не закончил беседу.

– Не знаю, что тебе нужно, Гиб. У меня возникли свои соображения на этот счет… Если я прав, то тебе придется держать ответ перед многими людьми. Джулию мы в обиду не дадим!

Гилберт снова принялся разглядывать потолок. Кажется, в городе все заподозрили, что он охотится за деньгами Джулии. Все, кроме самой Джулии!

– Я просмотрел бумаги на рудник, – после минутной паузы деловито сообщил адвокат. – Они в порядке. Гилберт выпрямился – опасность миновала.

– Ты можешь не делать Сарабет совладелицей, – сказал Барнет. Он подошел к деревянному секретеру, открыл его ключом, висящим на цепочке от часов. – Участок не запатентован. Ролли годами там ничего не делает… По закону ты можешь владеть им самостоятельно.

– Сарабет должна получить долю, – ответил Гилберт. – Ведь ее отцу принадлежала половина. А Ролли – мой партнер.

Барнет вытащил из шкафа тонкую папку.

– В таком случае, Сарабет должна подписать некоторые документы. И Ролли – тоже.

– Я отвезу ему документы.

Барнет сел и принялся рассматривать бумаги.

– Откуда у тебя необходимые деньги?

– У меня есть немного наличных, – ответил Гилберт. – И у Ролли – тоже. Неужели Барнет поверит, что старый скряга выкопает хоть один цент из спрятанного богатства?

– Надо иметь куда больше, чем «немного наличных», чтобы открыть рудник!

– Дело стоит хороших вложений, Барнет. Мы очистили шахту от змей… Может быть, ты поставишь на рудник и ссудишь меня деньгами?

Но Барнет был не расположен шутить.

– Гиб, советую тебе быть осторожным. За Джулию Меткалф вступится любой мужчина в городе, если кто-то вздумает обмануть ее.

Выйдя из конторы Барнета, Гилберт почувствовал себя немного получше. Было необходимо успокоиться и забыть о том, что он наговорил о Джулии. Пора ехать к ней и закончить уборку в доме. Сейчас полдень. Он успеет привести все в порядок до ее возвращения от Чепменов.

Он приехал в дом Джулии, развел огонь в кухонной плите, приготовил завтрак, разбудил и накормил Мосси. Мосси отправился работать в сарай. Гилберт прибирал в холле и на лестнице. До блеска натер колонны, перила и ступени. Вымыл и вычистил красивый витраж на лестничной площадке.

Пришел Мосси, и они вдвоем помыли стены в столовой, отполировали стол и горку, прибрали в кухне. Гилберт отбелил щелоком раковину и вымыл пол, покрытый линолеумом.

Мосси принес из сарая отремонтированные летние оконные рамы с проволочными сетками от насекомых. Было четыре часа пополудни, когда они закончили устанавливать в окнах рамы. Гилберт тщательно вымел крыльцо.

Ожидая Джулию, он здорово нервничал. Хотелось знать, изменится ли ее поведение после поцелуя на крыльце Чепменов? Может быть, женщина смутится при встрече? А может, поведет себя высокомерно, надменно? Или просто сделает вид, что ничего особенного не произошло?..

Гилберта беспокоило сознание собственной вины за то, что наговорил Хьюзу. Этот пустомеля, вероятно, расскажет Джулии все, что ему стало известно о прошлом Гилберте. О стачке, о мошенничестве, о картах… Конечно, после такого подробного описания его прегрешений, Джулия изменит свое отношение, станет презирать его.

Он решил, что лучшим выходом из создавшегося положения будет чистосердечное признание. Он сам расскажет обо всем. Женщинам нравится выслушивать раскаяния и приказания мужчин! Жаль, что он не сдержался в разговоре с Гарланом! Если Джулия узнает обо всем, она никогда не простит ему такого поступка!

– Мосси, может, поиграем в карты? – вся работа была сделана. Надо было как-то убить время, в ожидании пока приедет хозяйка.

– Конечно, Гиб.

Гилберт достал из кармана колоду засаленных карт. Мужчины устроились за кухонным столом. Сначала поиграли в дурака, потом – в двадцать одно.

– Я слышал, что ты настоящий шулер, – сказал Мосси.

– Где ты об этом слышал? – Гилберт лизнул палец, прежде, чем – сдавать.

– В «Бон Тоне», – на широком лице Мосси появилось тревожное выражение. – Говорят, ты в Денвере пристрелил парня, сжульничавшего с тузом бубей…

– Черт возьми, Мосси, неужели ты веришь, что я мог кого-нибудь пристрелить из-за карт?

Мосси немного подумал.

– Нет. Думаю, не мог…

Интересно, откуда пришла эта история? Разложил карты на ладони, молодой человек сосчитал очки.

– Нужна карта, Мосси?

– Нет. Ты когда-нибудь пользовался зеркалом? Или специальными костями?

Гилберт взял себе карту и положил ее лицом вверх.

– Кругом столько болванов. Они только и ждут, чтобы их обманули, Мосси.

– Шулерство… Не понимаю.

Гилберт взял еще две карты и набрал двадцать одно очко. Положив карты на стол, откинулся на спинку стула.

– Я бросил это занятие!

– Да? – с сомнением в голосе спросил старик.

– Однажды в Сан-Франциско сел играть с парнями, оказавшимися профессионалами. К тому времени я уже Два года обрабатывал мексиканцев и считал себя достаточно ловким. Тогда я проделывал трюк с жилетом – в нем можно было спрятать целую колоду карт… Вдруг три ствола уткнулись мне в брюхо… Я прочитал молитву, но, к счастью все закончилось только потасовкой.

– И ты бросил шулерство?

– В тот же вечер. Я умею выигрывать так, без шулерских проделок! Конечно, много не заработаешь, Но на жизнь хватит!

Казалось, объяснение успокоило Мосси.

– Ты бросил также пить и курить? – поинтересовался конюх.

– Отказался от пороков категорически!

Гилберт собрал карты.

– Миссис Меткалф методистка, – как бы между прочим сообщил Мосси.

– Черт побери, Мосс! Сейчас я такой безгрешный, что сам могу стать методистом!

На окрестности опускались сумерки, когда из Даблтри Галч вернулась Джулия, совершенно измученная. Когда же она увидела Гилберта, вышедшего из дома, тут же забыла, что не спала две ночи.

– Я сейчас переоденусь и приготовлю на ужин омлет, – бодрясь, сказала она, когда Гилберт помог ей выйти из коляски.

– Я растопил плиту, – сообщил Гилберт. – Нагрел воды и сейчас приготовлю вам ванну.

– Это было бы просто замечательно! – обрадовалась женщина.

Ванная примыкала к кухне. Посередине стояла большая оцинкованная ванна, на стенах закреплены крючки для полотенец, висело зеркало. Когда в кухне топилась плита, в комнате было очень тепло даже зимой.

Джулия с наслаждением погрузилась в горячую воду. Полежала довольно долго, отдыхая и принялась скрести себя щеткой. Тщательно сполоснувшись и вытершись полотенцем, Джулия оделась и припудрилась перед зеркалом. Волосы расчесала и распустила по плечам, чтобы высохли быстрее.

В доме стемнело. Джулия зажгла в холле лампу. На вешалке висела шляпа и теплая мужская куртка. Колонны и перила лестницы блестели, отполированные, отражая неяркий свет.

Джулия открыла входную дверь и вышла на крыльцо. Гилберт сидел на ступенях и смотрел на темные вершины гор.

– Гиб.

Он поднялся, сунул руки в задние карманы брюк.

Приветливый взгляд и мягкая улыбка молодого человека всколыхнули в Джулии те чувства, которые она испытала накануне вечером.

– Вы поставили сетки на окна… – удивилась она.

– Я только помог. Их поставил Мосси.

Джулия вернулась в холл, не закрыв дверь. Гилберт вошел следом. Ей было приятно его присутствие. Она всегда считала, что бережное отношение, внимание и заботливость – самые привлекательные черты человеческого характера. Особенно, мужского. Внимательность Эдварда и была причиной того, что Джулия сумела полюбить его, несмотря на разницу в возрасте. И несмотря на неисчезающее чувство, что она вовсе не заслужила такого отношения.

– Вы сделали очень много в доме, – сказала Джулия.

– Я даже сказал бы, что уборка подходит к концу.

Краешком глаза Джулия заметила отражение в зеркале холла: высокий, одетый в черное мужчина, и рядом она – хрупкая, с влажными волосами, лежащими на плечах… Джулия подумала, что, возможно, ее поведение не отвечает правилам приличия. Отступила в тень, собрала волосы и стала искать на столике коробочку со шпильками.

– Не надо убирать волосы, – попросил Гилберт. Джулию очень удивила его просьба, она вопросительно взглянула на него.

– Пусть они будут распущенными. Так красиво!

Он смотрел на нее ясными и чистыми глазами, не смущаясь, а откровенно любуясь. Джулия почувствовала, как румянец заливает щеки. Сердце билось тревожно и радостно.

– Вы против? – спросил он, словно извиняясь.

– Нет, конечно, нет! – Джулия провела рукой по волосам, расправляя локоны. Сердце было готово вырваться из груди. Близость Гилберта сводила ее с ума!

– Я не умею говорить красиво, но вы, несомненно, очень привлекательны, – сказал Гилберт. – К тому же вы – очень умная женщина. Я читал вашу статью в «Сентинел».

Джулия бессознательно крутила в пальцах шпильку. Явно, что Гилберт ухаживает за ней. Но в его поведении не было ничего наигранного или искусственного. Обаяние молодого человека не казалось фальшивым!

– Так значит, зарабатываете ужин дифирамбами?

Он засмеялся и подмигнул.

– Вы, кажется, собирались приготовить на ужин омлет?