Текст книги "Перед тем, как он ее застрелил"

Поэтому второй час ожидания на крыльце Джоэл встретил в полном смятении. Ему ужасно хотелось в туалет, но он понимал, что если спросит у кого-нибудь, где туалет, или постучится в дверь к соседям, то привлечет ненужное внимание. Поэтому Джоэл покрепче сжал ноги и решил, что надо переключиться на мысли о пугающих звуках вокруг или о младшем брате. Джоэл выбрал брата.

Сидя рядом, Тоби витал в мире, где проводил бо́льшую часть своего времени. Это счастливое место он называл «Муравия», там жили люди, которые были неизменно ласковы с Тоби и славились своим добрым отношением к детям и животным, а еще они крепко обнимали Тоби всякий раз, когда ему становилось страшно. Тоби расставил колени и уткнулся подбородком в спасательный круг, опоясывающий талию. Так он и застыл, только глаза прикрыл, чтобы удобнее было путешествовать по своим фантазиям.

Опущенная макушка Тоби оказалась под самым носом у Джоэла. Видеть ее Джоэлу хотелось не больше, чем прохожего, который может позвонить в полицию. Голова Тоби с огромными проплешинами являлась и уликой, и обвинением – Джоэла это касалось напрямую, как укор в том, что он не смог защитить брата. Тоби лишился волос из-за клея, и не лишился даже, а был лишен – мучительно, при помощи ножниц, так как не существовало иного способа спасти его после того, что сотворила с ним шайка местных хулиганов. Эти бандиты измывались над Тоби всякий раз, когда им удавалось поймать мальчика; во многом из-за этих подонков Джоэл покидал Ист-Актон без сожаления. Тоби даже в турецкую лавку за сладостями не мог сходить спокойно. А в тех редких случаях, когда Глория Кэмпбелл вместо сэндвичей с сыром и маринованным огурцом давала на завтрак деньги, Тоби не успевал купить что-либо, за исключением дней, когда этим мерзавцам попадалась другая жертва.

Оттого-то Джоэл и не мог смотреть на макушку Тоби, напоминающую, что его не оказалось рядом, когда на брата напали. Джоэл назначил себя защитником Тоби, как только тот родился. Когда Джоэл увидел, как Тоби бредет по Хенчман-стрит с намертво приклеенным к волосам капюшоном, сердце у него в груди заколотилось. Глория, совершенно разъяренная из-за ощущения собственной вины, набросилась на Джоэла: как он, старший брат, позволил сотворить такое с братиком – и Джоэл от стыда чуть не провалился сквозь землю.

Джоэл начал тормошить Тоби, во-первых, не желая видеть его макушку, во-вторых, собираясь опорожнить мочевой пузырь, поскольку терпеть уже не было сил. Джоэл знал, что Тоби не спит, но вернуть его к реальности было не легче, чем разбудить. Наконец Тоби открыл глаза и заморгал. Джоэл поднялся.

– Пошли на разведку, мужик! – сказал он с уверенностью, которой совсем не чувствовал.

Маленькому мальчику всегда приятно, когда его называют «мужиком», поэтому Тоби принял предложение, не спросив даже, хорошо ли бросать вещи без присмотра, ведь их могут стащить.

Братья направились, как и Несс, к Минвайл-гарденс, но свернули не к Детскому центру, а в противоположную сторону. Так они оказались в восточной, более узкой части парка, поросшей густым кустарником. Вдали виднелся канал Гранд-Юнион.

Заросли кустов предоставили Джоэлу возможность, которой тот незамедлительно воспользовался.

– Погоди, Тоби, – велел он.

Пока брат доверчиво моргал, Джоэл сделал то, что без зазрения совести проделывают взрослые мужчины: пописал в кусты.

Джоэл сразу ощутил огромное облегчение и вместе с ним прилив сил. Отбросив страхи, которые недавно его одолевали, он поднял голову и зашагал по дорожке в дальний конец парка – туда, где заканчивался кустарник. Джоэл не сомневался, что Тоби последует за ним. Так и случилось. Ярдов через тридцать братья оказались на берегу пруда.

В сумерках черная вода зловеще поблескивала, но это впечатление сглаживал водопад: струи разбивали водную гладь и журчали в камышах. У маленькой деревянной пристани горел фонарь. Туда вела тропинка, и мальчики побежали по ней. Утки, испуганные топотом, попадали в воду и поплыли прочь.

– Страшно здесь, правда, Джоэл? – Тоби огляделся и улыбнулся. – Мы построим крепость. Правда, Джоэл? Вон там, в кустах. И никто-никто нас не…

– Тсс!

Джоэл прикрыл рот брата рукой, поскольку уловил звуки, которых Тоби, увлеченный своей идеей, не расслышал. Вдоль канала Гранд-Юнион тянулась дорожка, и в том месте, где она была наиболее близка к парку, шли несколько человек – молодые парни, судя по голосам.

– Ну ты, слышь! Не жмись, дай дозу.

– Платить будешь или как? Я тебе, парень, не Красный Крест, задарма не раздаю.

– Да брось. Ты весь район пасешь, я знаю.

– Не трахай мне мозг! А знаешь чего – твои проблемы.

Голоса становились тише, парни удалялись. Джоэл дождался, пока они пройдут мимо, и подбежал к краю парка. Тоби испуганным шепотом позвал его, но Джоэл только махнул рукой. Он хотел разглядеть парней и выяснить, с кем придется иметь дело в этих краях. Однако Джоэл сумел увидеть только спины. Парней было четверо, все в одинаковой одежде: мешковатые джинсы, толстовки с капюшонами, надетыми на голову, куртки. Они шли вразвалку – джинсы болтались между ног и мешали шагать. Эти парни казались вполне безобидными. Но их разговор производил совсем другое впечатление.

Тут со стороны моста раздался окрик. Парни – а они были слева от Джоэла – обернулись посмотреть, кто их зовет. На мосту стоял человек, по мнению Джоэла настоящий растаман{1}1
  Растаман – последователь растафарианства, то есть доктрины превосходства африканской расы. Важная деталь облика – дреды и соответствующая одежда. Приверженец курения марихуаны.


[Закрыть]. Незнакомец помахивал в воздухе сумкой для бутербродов.

Джоэл решил, что увидел достаточно. Он пригнулся и поспешил обратно к Тоби.

– Идем, мужик, – произнес Джоэл и поднял брата, сидевшего на корточках.

– А строить крепость?

– В другой раз.

Джоэл повел Тоби обратно. Некоторое время спустя мальчики оказались возле дома тетушки, в относительной безопасности.

Глава 2

В тот вечер Кендра Осборн вернулась в Иденем-истейт, когда пробило семь. На своем стареньком «фиате пунто» она выехала из-за поворота на Элкстоун-роуд. Ее автомобиль можно было узнать по надписи «Возьми в рот», которую кто-то нанес на заднюю дверцу с помощью баллончика с краской. Кендра оставила эти красного цвета с подтеками буквы не потому, что не имела денег на покраску машины, а потому, что не имела времени. Она работала на Харроу-роуд в благотворительном магазине для больных СПИДом, да еще и осваивала новую профессию массажистки. До этого восемнадцать месяцев Кендра проучилась на курсах в колледже «Кенсингтон энд Челси» и вот уже в течение шести недель пыталась найти практику.

У нее в голове сложился план, как можно организовать массажный бизнес. Тех клиентов, которые готовы ездить, Кендра будет принимать в своем доме, в свободной комнатке. К тем же, которые предпочтут встречаться у себя, Кендра будет добираться на автомобиле, уложив набор масел и массажный стол на заднее сиденье. Обслуживание на дому, конечно, будет стоить дороже. Со временем она скопит достаточно денег и откроет свой собственный массажный салон.

В салоне будет два отделения: массаж и солярий, массажные столы и кабинки для загара. Кендра пришла к выводу, что эти услуги пользуются спросом у ее белокожих соотечественников. Живя в таком климате, где погода не способствует приданию коже естественного бронзового оттенка, как минимум три поколения белокожих англичан в те редкие дни, когда выглядывает солнышко, доводят себя до ожогов первой, а то и второй степени. Кендра намеревалась использовать в своих интересах страсть этих людей к канцерогенному ультрафиолету. Она заманит их в сети, посулив вожделенный загар, а потом поведает о возможностях массажа. Тем же клиентам, которые придут оздоравливать свои тела массажем, она предложит сомнительный с точки зрения оздоровления солярий.

Кендра была уверена в успехе своей затеи. Она понимала, что осуществление задуманного потребует уйму сил и времени, но не боялась тяжелой работы. В этом плане она совершенно не походила на свою мать. Впрочем, Кендра Осборн и Глория Кэмпбелл отличались не только в этом отношении.

Другим пунктом отличия являлись мужчины. Глория без мужчины чувствовала себя беззащитной и неполноценной. Неважно, каков он и как к ней относится, он просто должен быть. Именно поэтому тем вечером Глория сидела в аэропорту у турникета, дожидаясь самолета, который доставит ее к опустившемуся алкоголику-ямайцу с темным прошлым и туманным будущим. Кендра же твердо стояла на ногах и рассчитывала только на себя. Она дважды была замужем, один раз за героем, второй – за неудачником; первый раз овдовела, второй – развелась. Кендра любила говорить: «Я уже отмотала свой срок, пусть теперь второй муж мотает свой». Она ничего не имела против мужчин, но убедилась, что они годятся только для удовлетворения определенной физиологической потребности.

Когда упомянутая потребность возникала, Кендра без труда находила мужчину, который почитал за счастье услужить ей. Достаточно было сходить куда-нибудь вечером с лучшей подругой. Темнокожая, экзотичная Кендра в свои сорок прекрасно получала желаемое с помощью внешности, что развлекало ее, но не затрагивало душу. Все помыслы Кендры занимала карьера; и даже если бы появился мужчина, который захотел бы большего, чем секс с соблюдением мер предосторожности, в жизни Кендры не нашлось бы ему места.

К тому моменту, когда Кендра припарковала автомобиль возле узкого гаража рядом с домом, прошел уже час после вылазки мальчиков в Минвайл-гарденс к утиному пруду. Кендра не сразу заметила окоченевших от холода племянников на верхней ступеньке крыльца – фонарь на Иденем-уэй перегорел еще в минувшем году, в октябре, если не раньше, и судя по всему, менять его не собирались. Сначала Кендра увидела только доверху нагруженную пожитками магазинную тележку, которая перегораживала проезд к гаражу. Кендра решила, что это вещи для благотворительного магазина. И хотя ей не понравилось, что соседи бросили их перед домом, а не отвезли на Харроу-роуд, она подумывала выбрать те, которые можно будет продать. Поэтому, когда Кендра вышла из автомобиля, собираясь откатить тележку в сторону, она все еще пребывала в прекрасном расположении духа: день прошел замечательно, она успешно провела демонстрационный сеанс спортивного массажа в фитнес-клубе торгового центра «Портобелло-Грин», что под Западной эстакадой.

И тут Кендра увидела мальчиков, чемоданы, мешки. Земля ушла у нее из-под ног – она вмиг все поняла.

Кендра распахнула двери гаража. В сложившейся ситуации ей захотелось выругаться, что она и сделала, не в полный голос, иначе услышали бы мальчики, но достаточно громко, немного облегчая душу этим средством первой помощи. Кендра прибегла к таким выражениям, как «черт подери» и «проклятая сука», после чего снова села в «фиат» и загнала его в гараж, лихорадочно соображая, как избавиться от груза, который взвалила на нее мамочка. Но в голову ничего не приходило.

Выйдя из машины, Кендра стала вынимать массажный стол из багажника. Джоэл и Тоби спрыгнули с крыльца и подошли ближе. Они нерешительно стояли на углу дома, Джоэл – впереди, Тоби – сзади, вечной тенью брата.

Джоэл заговорил без всяких «здравствуй» и прочих предисловий:

– Бабушка объяснила, что сначала нужно купить дом, тогда мы сможем поехать на Ямайку. Она пришлет за нами, когда все будет готово. А пока мы должны ждать ее тут, у тебя.

Кендра молчала. При всем охватившем ее ужасе только слова племянника и его доверчивые интонации открыли ей глаза, как жестоко поступила с ней мать. Не услышав ответа, Джоэл продолжил более взволнованным тоном:

– Как поживаешь, тетя Кен? Помочь тебе с этой штукой?

Тоби в это время, немного наклонившись назад, пританцовывал на цыпочках с лицом торжественным и отрешенным, подобно балерине на берегу невидимого озера.

– Какого черта он надел эту фигню? – спросила Кендра, кивнув в сторону Тоби.

– Ты про спасательный круг? Нравится ему, и все тут. Бабушка подарила на Рождество, помнишь? Она сказала, на Ямайке пригодится…

– Знаю я, что она сказала, – резко оборвала Кендра.

Теперь Кендра злилась не на племянников, а на себя, потому что уже тогда, на Рождество, ей следовало догадаться, что затевает Глория Кэмпбелл. В тот самый момент, когда Глория с самым непринужденным видом заявила, что намерена последовать за своим непутевым дружком на родину его предков, словно она – девочка Элли из сказочной страны, собирающаяся в гости к Гудвину, и делов-то всего, что шагать по дороге из желтого кирпича. Кендре хотелось отхлестать себя за свою тогдашнюю слепоту.

– Внукам понравится на Ямайке, – рассуждала Глория. – И Джорджу там будет легче. С ребятишками, я имею в виду. Здесь ему несладко приходится. Сама понимаешь, трое детей, да еще в такой теснотище, не разойтись даже.

– Неужели возьмешь детей на Ямайку? А как же их мать? – удивилась Кендра.

– Да брось. Кароль и не прочухает, что их увезли, – ответила Глория.

Теперь, вытаскивая массажный стол из багажника, Кендра была уверена, что в письме, которое Глория непременно напишет, когда отмалчиваться будет уже нельзя, именно ее вопрос о Кароль будет использован в качестве оправдания. Кендра не сомневалась, что послание будет составлено на добром старом английском, а не на том деланом наречии, которое усвоила Глория в предвкушении новой ямайской жизни. И выглядеть оно будет примерно так: «Я все основательно обдумала. У меня из головы не выходят твои слова о бедняжке Кароль. Ты совершенно права, Кен. Разве я имею право увозить детей так далеко от родной матери?» На этом тема будет исчерпана. Кендра не считала мать злодейкой. Просто на первое место Глория всегда ставила самое главное. А самым главным для Глории была сама Глория, и она ни за что бы не взяла на себя лишние хлопоты. Трое внуков на Ямайке под одной крышей с бесполезной, безработной, пьющей, играющей в карты, глазеющей в телевизор, разжиревшей и воняющей особью мужского пола, с которой Глория не желает расставаться, потому что даже недели не может вытерпеть без мужика, к тому же в ее возрасте мужчину найти нелегко… Приятного в таком раскладе мало, тут и семи пядей во лбу не надо, чтобы это понять.

Кендра захлопнула багажник и с кряхтением подняла тяжелый складной стол. Джоэл бросился ей на помощь, как будто этот груз был ему по силам.

– Давай я, тетя Кен!

От этого порыва Кендра, вопреки своему желанию, смягчилась.

– Донесу сама, – отозвалась она, – а ты подержишь дверь. И подвези тележку к дому.

Пока Джоэл выполнял просьбу, она окинула взглядом Тоби. Минутная слабость прошла. Кендра видела то, что видели все: странное существо, заботу о котором никому не хотелось брать на себя. На вопрос, что же не в порядке с Тоби, неизменно следовал бесполезный штамп: «социально-педагогическая запущенность». В том хаосе, который наступил в семье незадолго до четвертого дня рождения Тоби, некому было заглянуть в душу ребенка. И вот теперь Кендре – а она, по сути, ничего не знала о мальчике – предстояло разбираться с Тоби, пока она не придумает, как от него избавиться.

Кендра наблюдала следующую картину: идиотский спасательный круг, изуродованная голова, не по росту длинные джинсы, кроссовки, залепленные клейкой лентой, потому что мальчик так и не научился шнуровать их. От всего этого ей хотелось убежать на край света.

– А ты что, язык проглотил? – обратилась она к Тоби.

Тоби прекратил свой танец и глянул на Джоэла, ища подсказки. Но Джоэл молчал, и тогда Тоби произнес:

– Хочу пи́сать. Мы уже на Ямайке?

– Не, Тоби. Сам знаешь, – вмешался Джоэл.

– Нет, Тоби, – поправила Кендра. – Говори грамотно, когда ты со мной. Ты это прекрасно умеешь.

– Нет, Тоби, – охотно повторил Джоэл. – Это не Ямайка.

Кендра зашла с мальчиками в дом. Пока она включала свет, Джоэл затащил два чемодана, мешки и тележку. Он стоял на пороге, ожидая дальнейших указаний, и с любопытством осматривался. Прежде он никогда не бывал у тетки и теперь обнаружил, что ее жилище еще меньших размеров, чем их пристанище на Хенчман-стрит.

На первом этаже были всего две смежные комнатки и крошечный туалет. Помещение, которое играло роль столовой, располагалось сразу при входе, за ним – кухня с окном, в вечерней темноте которого отразилось лицо Кендры, когда та включила свет. В дальнем левом углу кухни находились две двери. Одна вела в садик с решеткой для барбекю, так поразившей Тоби, другая – на лестницу. На втором этаже, как позже выяснил Джоэл, была гостиная, на третьем – ванная и две спальни.

Кендра, таща за собой массажный стол, направилась к лестнице. Джоэл поспешил за ней, приговаривая:

– Ты хочешь отнести это наверх, тетя Кен? Давай мне. Я сильнее, чем кажусь.

– Займись братом. Ему нужно в туалет.

Джоэл огляделся в поисках туалета. Кендра не заметила его растерянности, а Джоэл не спросил у нее, боясь показаться тупицей. Он дождался, пока тетка поднимется по лестнице – непрекращающийся грохот означал, что она тащит стол на третий этаж, – потом быстро открыл дверь в садик и вытолкнул брата наружу. Тоби, не дожидаясь приглашения, пустил струю на клумбу с цветами.

Прежде чем вернуться к племянникам, Кендра постояла в своей спальне, пытаясь успокоиться и придумать план действий. Но как она ни прикидывала, выходило, что от ее жизни камня на камне не остается. Когда Кендра спустилась, мальчики уже стояли рядом со своими чемоданами и тележкой, не зная, как вести себя дальше. Наконец Кендра задала вопрос, ответ на который боялась услышать.

– А где Ванесса, Джоэл? Улетела с бабушкой?

Джоэл отрицательно покачал головой.

– Нет, она здесь. Она маленько… осерчала.

– Не маленько, а немного. Не осерчала, а рассердилась, – учила Кендра. – Рассердилась. Или разозлилась. Или вышла из себя.

– Да, разозлилась. Несс разозлилась и убежала. Но думаю, она скоро вернется, – добавил Джоэл с таким видом, словно был уверен, что его слова обрадуют тетю.

Однако Кендра затруднилась бы сказать однозначно, что ее пугает больше: необходимость иметь дело с Тоби или с его неуправляемой малоприятной сестрицей.

Будь Кендра домашней хозяйкой, она наверняка начала бы хлопотать, стараясь если уж не наладить жизнь двух несчастных подкидышей, найденных на крыльце, то хотя бы накормить их. Она бы, наверное, снова поднялась по лестнице и приготовила свежие постели в одной из спален. Вторая спальня Кендры была освобождена под массажный кабинет, но за неимением кроватей можно было устроить постели на полу, свернув полотенца в виде подушек. Покормив детей, она бы уложила их спать, а затем приступила бы к поискам Несс. Но Кендра не была домашней хозяйкой, и подобные хлопоты были ей чужды. Она просто вынула из сумки пачку сигарет «Бенсон энд Хеджес», прикурила от плиты и погрузилась в раздумья. Из этого состояния ее вывел зазвонивший телефон.

У Кендры мелькнула надежда, что это Глория: вдруг у нее проснулась совесть и она хочет сообщить, что раскаивается, что пересмотрела свое отношение к Джорджу Гилберту, рожденному на Ямайке, и трем внукам, брошенным на попечение Кендры. Но звонила Корди, лучшая подруга Кендры. Услышав голос подруги, Кендра сразу вспомнила, что у них на сегодня намечен вечер в клубе под названием «Нет печали», где они собираются выпить, поболтать и потанцевать, хоть самостоятельно, хоть с партнерами. Мужчины докажут им, что женщины они еще привлекательные, и если Кендра решит переспать с кем-нибудь, то Корди – счастливая замужняя дама – приобщится к этому событию утром по телефону. Так они всегда поступали, когда развлекались вместе.

– Ты уже надела бальные туфельки? – спросила Корди.

Эта фраза встряхнула Кендру, она осознала свое состояние, почувствовала, что испытывает физическую потребность в сексе, причем уже давно, неделю или даже дольше, и именно этот инстинкт заглушала активной деятельностью – работой в магазине и освоением массажа. При упоминании о бальных туфельках эта потребность стала почти невыносимой. Кендра поняла, что уже и не помнит, когда последний раз раздвигала ноги перед мужчиной.

Она мигом прикинула в уме, как разобраться с мальчиками и успеть в клуб до шапочного разбора. Мысленно Кендра обследовала холодильник и шкаф – нет ли там чего съедобного, чем можно быстро накормить племянников, ведь час поздний и они наверняка проголодались. Потом нужно в темпе приготовить комнату, где они переночуют. Выдать полотенца, отправить в ванную и сразу в постель. Итак, она присоединится к Корди не позднее половины десятого.

– Как раз шнурки глажу, – ответила Кендра в той манере, которая была принята между подругами. – А без трусиков, пожалуй, обойдусь.

– Старая ты шлюха, – рассмеялась Корди. – Когда встречаемся?

Кендра покосилась на Джоэла. Мальчики стояли возле выхода в садик. У Тоби приоткрыта молния на джинсах, но куртки у обоих застегнуты до подбородков.

– Когда вы обычно ложитесь спать? – обратилась она к Джоэлу.

Тот задумался. Если честно, они всегда ложились в разное время. За последние годы их жизнь постоянно менялась, и соблюдение режима дня вообще никого не волновало. Джоэл попытался угадать, какие слова устроят тетю. Судя по всему, собеседник на другом конце провода рассчитывает на что-то, и чем раньше они с Тоби отправятся в кровати, тем больше все будут довольны. Джоэл посмотрел на часы, висевшие над раковиной, те показывали четверть восьмого.

– В половине девятого, – сообщил он. – Чаще всего. Но мы можем лечь и сейчас. Правда, Тоби?

Тоби всегда со всеми соглашался, если только дело не касалось телевизора. Поскольку в данный момент телевизора в поле зрения не было, мальчик благосклонно кивнул.

Наступил судьбоносный момент в жизни Кендры Осборн, и пусть позже она его проклинала, но значение оценила. В ее сердце что-то хрустнуло, и теплая волна оттуда подкатила к самому горлу. Глядя на двух мальчишек, Кендра подумала, что еще успеет выпить, потанцевать, подцепить мужика и перепихнуться с ним. Позже, не сейчас. Она опустила трубку, отвернулась и прижалась лбом к окну, кожей ощутив гладкость и холод стекла.

– Господи, – сказала Кендра в пространство. – Господи Иисусе.

Хотя вообще-то молиться она не собиралась.

И началось непростое существование, подмявшее под себя Кендру. Нежданное вторжение маленьких племянников перевернуло и без того тяжелую жизнь вверх тормашками. Появились заботы, связанные с налаживанием элементарного быта: следить за количеством продуктов, за чистотой белья, за наличием туалетной бумаги. Но самым проблематичным было общение с Несс.

С пятнадцатилетними девочками Кендра не имела дела с тех пор, как сама была такой девочкой. Этого периода ее женской биографии оказалось явно недостаточно, и опыт, необходимый для общения с подростком самого трудного возраста, практически отсутствовал. А Несс, помимо обычных проблем этого периода развития, которых и так немало (отношения со сверстниками, прыщи на подбородке), столкнулась с куда более серьезными трудностями, о которых Кендра и не подозревала. Короче, в тот день, когда Глория Кэмпбелл оставила внуков на крыльце, Ванесса к полуночи не вернулась, и Кендра отправилась ее искать.

Она рассуждала просто: Кэмпбеллы не знают этого района и могут заблудиться не только ночью, но и днем. Кроме того, Ванесса, как молодая и одинокая девушка, подвергается другим опасностям, ведь на кривых улицах, застроенных сомнительными домами, сомнительные обитатели занимаются еще более сомнительными делами. Самой Кендре удавалось избегать подобных неприятностей благодаря правилу «ходить быстро, выглядеть неброско», выручавшему ее во время ночных встреч с прохожими.

Уложив Тоби и Джоэла в свободной спальне на полу, Кендра села в машину и поехала на поиски девочки. Она забралась на юг до самых ворот Ноттинг-Хилл, а на север – аж до Килбурн-лейн. Спустя час Кендра все еще колесила по улицам, приглядываясь к группам подростков, которые, подобно летучим мышам, высыпали с наступлением темноты.

Наконец Кендра остановилась возле полицейского участка, расположенного на Харроу-роуд во внушительном кирпичном здании викторианского стиля; сам масштаб постройки заявлял о намерении пережить все вокруг. Кендра обратилась с вопросом к дежурному констеблю – исполненной важности белой женщине. Та просмотрела свои бумаги и сообщила: «Нет. Никаких пятнадцатилетних девочек в участок не доставляли ни по какой причине… мадам». Возможно, в другой раз Кендра и ощутила бы легкое возмущение из-за паузы перед словом «мадам». Но в ту ночь у нее были более серьезные заботы, и ей некогда было обращать внимание на недостаток уважения, поэтому она пропустила фразу мимо ушей.

Кендра снова села в машину и сделала еще один круг по району. Безрезультатно.

Ванессы не было всю ночь. Только утром, в девять часов, девочка постучала в дверь Кендры.

Разговор между ними состоялся короткий, и Кендра решила им ограничиться. На ее вопрос: «Где ты, бога ради, провела ночь? Ведь я же до смерти переволновалась!» – Несс ответила, что забрела куда-то, нашла заброшенный дом, залезла в него и там уснула. Помедлив, она добавила, что извиняется за беспокойство.

Девушка направилась к кофеварке, в которой еще оставался вчерашний кофе. Налив себе чашку, она уставилась на пачку «Бенсон энд Хеджес», лежавшую на столе, за которым Джоэл с Тоби сосредоточенно ели кукурузные хлопья с молоком (хлопья Кендра позаимствовала у соседей).

– Можно стрельнуть сигаретку, тетя Кен? – спросила Несс у Кендры, затем повернулась к Джоэлу. – Чего вылупился?

Джоэл снова опустил голову. Кендра хотела понять, что стоит за последней фразой Ванессы и каковы отношения между сестрой и братьями.

– Почему ты ушла? – продолжила Кендра. – Почему не стала ждать меня вместе с мальчиками?

Несс пожала плечами – этот жест она повторяла так часто, что Кендре захотелось связать ее, – и протянула руку к пачке сигарет.

– Разве я разрешала брать сигареты, Ванесса?

– Во как? – Несс отдернула руку. – Извиняюсь.

– Уж не из-за бабушки ли ты сбежала? – поинтересовалась Кендра. – Как-никак она вас бросила. А сама – на Ямайку. Это все же… Короче, у тебя имеется повод для…

– Ямайка? – фыркнула Ванесса. – Ну ты даешь! Плевать я хотела на эту сраную Ямайку! У меня и тут дел до фига. И вообще, достала меня эта старая корова. Так можно мне закурить или как?

Годы, когда человек формируется, Кендра провела рядом с Глорией и ее безупречным английским, и теперь ей было невыносимо слушать язык, на котором изъяснялась Ванесса.

– Пожалуйста, Ванесса, говори нормально. Ты ведь умеешь.

– Во как? – Несс скорчила физиономию и отчеканила: – Будьте добры, позвольте мне взять сигарету.

Кендра кивнула. Она прекратила расспросы о том, почему Кендра исчезла и где провела ночь. Ванесса тем временем прикурила точно так, как Кендра, – от конфорки. Кендра изучала Ванессу, а та изучала Кендру. Каждая оценивала перспективу, которая перед ней открывалась. Для Кендры это была возможность примерить роль матери, которую прежде она для себя отрицала, а для Ванессы – выяснить, какой она может стать со временем. На миг каждая замерла. Потом Кендра вспомнила о будущем, на которое уже работает, а Ванесса – о прошлом, которое хочет забыть. И они отвернулись друг от друга. Кендра велела мальчикам поторопиться с завтраком. Несс сделала затяжку и отошла к окну, за которым начинался серый зимний день.

Кендра выбила из головы Ванессы всякие идеи насчет того, что можно найти работу и жить самостоятельно. Никто не возьмет ее на работу в таком возрасте, и по закону она обязана ходить в школу. Несс восприняла это заявление спокойнее, чем ожидала Кендра, хотя и в свойственной себе манере: с тем же характерным пожатием плечами и с той же репликой:

– Во как, Кен?

– Тетя Кендра, Ванесса.

– Во как?

Затем началась морока по устройству всех троих в школу, преодоление всевозможных препон, которое осложнялось тем, что, трудясь в благотворительном магазине на Харроу-роуд, Кендра могла выкраивать всего час в день на эти и другие хлопоты, связанные с появлением в ее жизни троих детей. Был выход: бросить магазин, но этого Кендра не могла себе позволить, предпочитая справляться со всеми трудностями без отрыва от работы.

Был, конечно, еще один выход, о котором она не раз задумывалась, выискивая дешевую, но приличную мебель для свободной спальни или отвозя в прачечную тюк с бельем на четверых вместо пакета на одного. Этот выход – опека. Один телефонный звонок – и все. Но Кендра не могла пойти на это из-за своего брата, Гэвина, отца этих детей. Гэвин многое пережил, и смерть его была безвременной и бессмысленной.

Для оформления ребят в школу потребовалось десять дней. Все это время дети сидели дома под присмотром Несс, пока Кендра была на работе; телевизор служил им единственным развлечением. Несс было строго-настрого запрещено выходить из дома, и та выполняла этот наказ, как думала Кендра, потому что видела девочку дома, уходя утром и возвращаясь вечером. Кендра не учитывала, что Несс способна отлучаться днем, а мальчики могут это скрывать. Джоэл молчал, так как понимал, что Несс не простит ему излишней разговорчивости, а Тоби просто ничего не замечал. Под работающий телевизор он находил приют в Муравии.

Итак, у Несс имелось десять дней, чтобы освоиться с жизнью Северного Кенсингтона, и она в этом преуспела. Сикс и Наташа, прогуливающие школу по-черному, всегда были рады составить компанию и с превеликим удовольствием посвящали Несс в местные достопримечательности и развлечения. Они показали Несс кратчайший путь до Квинсуэй, где можно шляться по «Уайтлиз»[4]4
  «Уайтлиз» – большой универмаг в лондонском Уэст-Энде.


[Закрыть] до самого его закрытия, показали пятачок, на котором лучше всего клеить мальчиков, и еще много чего. Если не было настроения развлекаться, Сикс с Наташей обеспечивали Несс разными веществами, способными приблизить к блаженству. Однако с этим Несс старалась не перебарщивать. Она понимала, что голова должна быть ясной к возвращению тетушки с работы.

Джоэл все видел и хотел поделиться с Кендрой, но разрывался между верностью сестре, которую, правда, больше не признавал в полной мере, и верностью тете, которая приняла их, а не отдала в чужие руки. Одно исключало другое, и мальчик молчал. Он наблюдал, как Несс уходит и возвращается, как тщательно моется и чистит одежду к приходу Кендры, и ждал, что будет дальше.

Дальше последовала школа Холланд-Парк, третья по счету, в которую обратилась Кендра. Если бы ей не удалось определить Несс и Джоэла в близлежащую школу, им пришлось бы вернуться в Ист-Актон, а Кендра считала, что это будет хуже и для племянников, и для нее. Сначала она попытала счастья в школе Красного Креста, полагая, что почти религиозная атмосфера и, хотелось бы верить, строгая дисциплина пойдут Несс на пользу. Но там все классы были забиты. Тогда Кендра направилась в англиканскую школу, но и там все было занято. И только в Холланд-Парк ей наконец повезло. В школе имелось несколько свободных мест, требовалось только пройти вступительный экзамен и купить форму.