Текст книги "Похищенные"

Эвелин постаралась мыслить позитивно.

– Ну, в каком-то смысле это даже хорошо. Если Бриттани в том доме, Уолтеру будет трудно перевезти ее в другое место.

– Надеюсь. – Джек окинул взглядом кабинет.

В участке остались только двое агентов из КБРПД. Карли тоже ушла на встречу с Норин Эббот, координировавшей работу поисковых отрядов. Да и весь полицейский участок опустел – копы выслушали профайлера и разъехались. Некоторых отправили по домам отдыхать, но большинство снова пошли по городу опрашивать людей.

Эвелин решила воспользоваться возможностью и поговорить с Джеком начистоту.

– Послушайте, Джек… почему вы так враждебно настроены ко мне? Мы ведь не виделись с тех пор, как я закончила колледж.

Джек перевел взгляд на нее. В глубоко посаженных карих глазах на мгновение опять вспыхнула злость.

– Мне без разницы, что вы там делаете для ФБР, Эвелин. Но здесь вы чужая и знаете об этом. Вы никогда не были одной из нас.

Она отпрянула, словно защищаясь, но тотчас снова села ровно.

– Так, значит, дело в цвете моей кожи? Поэтому вы так жестко допрашивали меня восемнадцать лет назад в участке? Нарочно доводили до слез?

– Цвет кожи тут ни при чем, – отрезал Джек, но по его глазам Эвелин поняла, что это ложь. – Мне наплевать на вашу родословную. Я жестко допрашивал вас, потому что вы были одной из последних, кто видел Касси. Меня не волновали ваши драгоценные чувства, задача была одна: вернуть похищенную девочку домой. – Он вскочил со стула, направив на Эвелин указующий перст. – И сейчас это опять случилось! Вы можете, честно глядя мне в лицо, сказать, что сумеете беспристрастно разобраться с похищением Бриттани? Вы составили профайл со всей объективностью? Или гнев и горечь застят вам глаза, и вы упустили что-то важное? Может, вы так зациклились на Касси Байерс, что проглядели самое главное в деле Бриттани Дуглас? – На лбу Джека вздулась вена, лицо побагровело. – Вы здесь ради Касси, но она мертва уже восемнадцать лет, и вы прекрасно это понимаете! Вы чувствуете вину оттого, что должны были погибнуть вместе с ней, но почему-то эта участь вас миновала! Нам нужен непредвзятый специалист, настоящий профайлер, а не потенциальная жертва, вернувшаяся сюда разыгрывать из себя героиню! – Он с размаху шарахнул кулаком по столу. – Мы должны поймать гребаного педофила!

Эвелин гулко сглотнула. Нужно было ответить, но она не могла и молча смотрела, как Джек, с презрением покачав головой, выходит из кабинета.

Она ничего не разыгрывала. Найти Касси означало найти и Бриттани. И все же, наверное, в жестоких словах Джека была доля истины. Возможно, обстоятельства давних похищений помогут ей лучше понять преступника, но сейчас надо в первую очередь сосредоточиться на девочке, пропавшей вчера, а не на Касси.

Она устало помассировала виски. Джек прав еще кое в чем. Наверное, она здесь чужая.

По крайней мере, двадцать лет назад Эвелин действительно чувствовала себя чужой в Роуз-Бей. На нее тут все смотрели как на диковинку – девочка со светло-коричневой кожей в мире белых. Тогда она была единственной мулаткой во всем городе (ее дедушка с бабушкой тоже были белыми). Некоторые, например Касси, не обращали на цвет ее кожи ни малейшего внимания, но многим он не нравился. Большинство горожан были слишком хорошо воспитаны, чтобы оскорблять ее в лицо, но в свои десять лет Эвелин постоянно слышала шепоток за спиной. Она тогда не понимала еще, в чем дело, но знала, что судачат именно о ней.

Впервые на землю Роуз-Бей она ступила двадцать лет назад. С тех пор город изменился, но, похоже, не так сильно, как ей казалось.

Эвелин пыталась взять эмоции под контроль, когда в кабинет заглянул Томас Ламар:

– Где Джек?

– Ушел несколько минут назад. А что?

Томас нахмурился, словно размышляя, обязан ли он делиться этой информацией с профайлером, но все же ответил:

– Хочу отправить Джека в больницу поболтать с его любимым подозреваемым.

Эвелин вскочила:

– Уолтер в больнице? Почему?

– Его избил отец Бриттани Дуглас.

– За что? – выдохнула Эвелин. Неужели она ошиблась, сразу исключив Уолтера Уиггинса из списка? – У него есть особая причина подозревать Уолтера?

– Понятия не имею, – вздохнул Томас. – Двое моих людей только что привезли Марка Дугласа к участку. – Он вышел и быстро зашагал по коридору.

Эвелин поспешила следом, но он бросил на ходу:

– Лучше оставайтесь здесь. Мы ведь только что арестовали отца жертвы. Боюсь, местные жители не погладят нас за это по головке.

Вместо того чтобы вернуться в конференц-зал, Эвелин лишь ускорила шаг, чтобы не отставать от стремительной походки шефа полиции.

Он покосился на нее с некоторым удивлением и пояснил:

– Сначала все горожане были напуганы, теперь мы их привели в бешенство. Обстановка вокруг участка взрывоопасная.

Когда Эвелин вслед за Томасом вошла в помещение участка и посмотрела в окна, оказалось, что он не преувеличивает. На парковке собралась толпа разъяренных горожан, норовивших ворваться в здание. У дверей их удерживали двое копов. В толпе были в основном мужчины от двадцати до шестидесяти лет. Одеты кто во что – от шортов и футболок до деловых костюмов с галстуками. Эвелин насчитала человек тридцать, и парочки полицейских, непривычных к подобным массовым волнениям, было явно недостаточно, чтобы их утихомирить.

Толпа шумела и напирала, а копы, хоть и казались бывалыми, похоже, растерялись и не знали, что делать. Эвелин впервые видела свой город детства таким – даже восемнадцать лет назад здесь все было тихо. И хотя на службе в бюро ей довелось побывать в самых опасных ситуациях, сейчас вдруг стало по-настоящему страшно.

Патрульной машине наконец удалось подобраться совсем близко ко входу в участок, и двое полицейских вытащили с заднего сиденья на тротуар человека в наручниках – вероятно, Марка Дугласа. Его лицо было искажено горем, глаза налиты кровью, кожа на костяшках пальцев содрана. Конвоиры оказались совсем молодыми – наверное, новобранцы. Один крепко держал Марка за локоть, второй нервно озирался, положив ладонь на кобуру. Толпа двинулась на них.

– Сволочи! – заорал кто-то. – Он за вас работу сделал, а вы его в кутузку?!

– Отпустите Дугласа! – зазвучали крики со всех сторон.

– Вот дерьмо! – выругался Томас и, обернувшись, крикнул в коридор: – Джек! Ти-Джей! Берите дубинки и быстро сюда!

– Может быть, я… – начала Эвелин.

– Сидите здесь! – приказал Томас, направляясь к выходу. – У нас почти весь личный состав в городе, дела плохи.

Эвелин схватила его за руку:

– У вас есть мегафон?

Шеф полиции воззрился на нее с удивлением, но выяснять, зачем ей эта штука понадобилась, не стал.

– Есть. В моем кабинете. – Он высвободил руку и вышел на крыльцо участка.

Когда двери открылись, шум толпы сделался громче. Двоих копов, пытавшихся сдержать взвинченных горожан, оттеснили к крыльцу. Новобранцев с арестованным взяли в кольцо у патрульной машины. Один новобранец все-таки достал оружие, и двое мужчин тут же толкнули его так, что он упал на капот. Эвелин видела, что парень при этом уронил пистолет на землю. Томас спустился с крыльца, а она поспешила в его кабинет. Опыта переговорщика у нее не было, но в ФБР она работала с лучшими представителями этой профессии и знала, что чем раньше удастся успокоить толпу, готовую разбушеваться, тем больше шансов избежать кровопролития. По пути она разминулась с Джеком и Ти-Джеем, быстро шагавшими к выходу. В руках у них были тяжелые щиты – Эвелин и не думала, что на вооружении полиции крошечного Роуз-Бей есть такие. Отыскав в кабинете Томаса мегафон, она схватила его и тоже выскочила на крыльцо.

Джек и Ти-Джей прокладывали себе щитами дорогу сквозь толпу, пытаясь пробиться к двум новобранцам, попавшим в ловушку у патрульной машины. Томас стоял посреди парковки, вскинув руки в успокаивающем жесте. Широкоплечий мужчина с сединой в волосах, который тут был, похоже, в числе зачинщиков, яростно орал ему в лицо, отмахиваясь от примирительно протянутых ладоней.

Двое ветеранов, сдерживавших толпу, тоже орали, перекрывая шум, – они соглашались с горожанами, что отца Бриттани нельзя держать под арестом, и обещали отпустить его сразу, как только все разойдутся по домам.

Новобранцы, доставившие Марка Дугласа, барахтались на асфальте рядом с патрульной машиной. Один пытался встать, прикрывая рукой окровавленную голову, второй просто отползал, чтобы его не затоптали. Марка, скованного наручниками, спасители уводили прочь, он оглядывался и вроде бы спорил с толпой – мол, пусть его арестуют, – но горожан это только раззадоривало.

Эвелин открыла дверь участка и, встав на верхней ступеньке, подняла ко рту мегафон. Собравшись с мыслями, нажала на кнопку громкой связи. Нужно было объяснить людям реальное положение дел.

– Ваше негодование не поможет Бриттани! – разнесся ее голос над парковкой. – Позвольте полиции вести расследование!

Толпа притихла, как будто мгновенно успокоилась. Но это продолжалось всего пару секунд. Седой мужчина, до сих пор ругавшийся с Томасом, закричал:

– Это была твоя идея – арестовать отца жертвы?!

И толпа снова загомонила, пришла в движение, рванула ко входу в участок. К ней.

Эвелин попятилась, вдавливая кнопку мегафона, но сказать ничего не успела. Взбежав на крыльцо, двое горожан столкнули ее вниз, и мегафон выпал из рук. Она едва удержалась на ногах, схватилась за кобуру на бедре, чтобы не потерять оружие, и попыталась подняться обратно по ступенькам, но ей заступили путь.

Где-то за спиной взревел Джек:

– Эвелин! Эй! А ну, отошли от нее!

Он стал прорываться к девушке, орудуя щитом, расталкивая людей. И вдруг бунтари все как один кинулись врассыпную. Человек слева от Эвелин, резко развернувшись к Джеку и попятившись, толкнул ее, она споткнулась, а выпрямившись, увидела облако перцового газа, который кто-то распылил из баллончика. Легкие обожгло, она закашлялась, из глаз брызнули слезы.

Ослепшая от таких же слез толпа стремительно разбегалась с парковки, люди сталкивались, сбивая друг друга с ног, кто-то врезался в Эвелин, и она упала на одно колено. Попыталась подняться, но тут раздался пистолетный выстрел – и суматоха усилилась. Какой-то человек споткнулся об Эвелин, повалив ее на асфальт. Оставалось только сжаться в комок, закрывая голову руками, и надеяться на то, что ее не затопчут.

Глава 5

Гейб так резко сбросил скорость на подъезде к полицейскому участку Роуз-Бей, что ремень безопасности вдавился в грудь Кайла, сидевшего на пассажирском кресле. Не успела взятая напрокат машина зарулить на парковку, где бушевала толпа горожан, Кайл отстегнулся и выскочил на асфальт. Глаза сразу защипало от перцового газа, ноздри и горло обожгло. Перед тем как вломиться в толпу, он влез на крышу машины – оценить обстановку. Подкрепление было уже на подходе, но они с Гейбом всех опередили, услышав сигнал тревоги, передававшийся по рациям поисковых отрядов. Полицейские и агенты ФБР, все, кто был в городе, спешили к участку. Гейб, закончивший специальные фэбээровские курсы вождения, сидел за рулем, Кайл подгонял его на каждом повороте, так что они выиграли эту гонку. Нужно было успеть к Эвелин любой ценой.

Где она? Кайл напряженно высматривал девушку в толпе. Люди метались по парковке, кашляя от перцового газа, дрались с копами. Несколько гражданских спешно уводили человека в наручниках к грузовику. Двое полицейских сидели рядом с патрульной машиной. Еще двое, стоя спина к спине и выставив перед собой щиты, защищались от напиравших бунтарей. Шеф полиции едва увернулся от удара кулаком, нанесенного широкоплечим парнем. А вон там, у входа в участок… Эвелин?

Толпа опять заволновалась, рассредоточиваясь. Да, Эвелин! Она упала, ее могут затоптать! Кайл спрыгнул с крыши машины, крикнув Гейбу:

– Она там! – и ткнул пальцем в сторону участка.

– Пошли!

Они были напарниками три года, понимали друг друга с полуслова. Каждый год сто часов тренировок и учебных боев, когда перестаешь понимать, улавливает ли твой партнер-противник разницу между схваткой «понарошку» и борьбой за жизнь. И три года они были друзьями, поэтому Гейб знал, насколько глубоки стали чувства Кайла к Эвелин и как усложнились его отношения с этой девушкой. Было очевидно, что сейчас Кайл так нервничает, потому что боится за нее.

Кайл вклинился в толпу там, где можно было ожидать меньше сопротивления. Гейб прокладывал себе путь следом за ним – на расстоянии, достаточном для маневра, но все же довольно близко, чтобы вовремя прийти на помощь, если потребуется. Огибая капот патрульной машины, Кайл чувствовал, как горят и опухают веки, – видимо, именно здесь и стоял человек с газовым баллончиком. Собравшиеся на парковке горожане – несколько женщин и десятки мужчин – носились вокруг, похоже, не представляя, что делать дальше: удирать или сражаться. Кто-то чуть не врезался на бегу в Кайла. Тот уклонился от столкновения, даже не сбившись с шага, слегка направил бегуна рукой, и парень влетел в багажник патрульной машины. Краем глаза Кайл видел, как Гейб увернулся от двух буянов, наперегонки мчавшихся прочь, к улице.

Любая толпа опасна, но эта была все же относительно невелика. Прошлым летом они с Гейбом участвовали в подавлении тюремного бунта, по сравнению с которым беспорядки в городишке Роуз-Бей – детсадовский утренник. Тут, по крайней мере, никто не пытается проломить им голову.

Добравшись наконец до входа в участок, Кайл увидел Эвелин. Она, лежа на асфальте, отползала от мужчины в деловом костюме, занесшего ногу для удара. Кайл прибавил скорости и схватил гада, прежде чем тот успел пнуть девушку, а затем просто отшвырнул его в сторону.

Вместе с подоспевшим Гейбом Кайл поднял Эвелин, закинув ее руку себе на плечи, и наконец-то вздохнул с облегчением: теперь она под защитой.

Раздался шум двигателей, взвыли сирены – прибыло подкрепление. Толпа заметалась еще суматошнее, у многих сразу пропало желание воевать. Тем временем обидчик Эвелин поднялся на ноги. Кайл врезал ему несильно, поскольку не хотел, чтобы его затоптали другие горожане. Теперь человек в костюме, вместо того чтобы тихо убраться восвояси, с перекошенным от ярости лицом и полицейской дубинкой в кулаке двинулся на федералов – просил добавки.

Кайл, не обращая на него внимания и переступив через попавшийся под ноги мегафон, продолжал идти, увлекая Эвелин подальше от рассвирепевшего офисного планктона. Он знал, что напарник и сам справится. Гейб стремительно шагнул навстречу бунтарю с дубинкой, схватил за руку, дернул, использовав инерцию его же движения, и бунтарь на полном ходу впечатался в кирпичную стену участка. Не став сбивать его с ног, Гейб заломил руку с дубинкой за спину, заставив парня разжать кулак, и потащил его в участок следом за Кайлом и Эвелин.

В помещении участка Кайл усадил плохо державшуюся на ногах девушку в кресло, и она сразу схватилась за внушительную шишку на лбу. Кайл обеспокоенно заглянул ей в лицо, проверил зрачки – наверняка сотрясение мозга. Но нет, взгляд был ясный, зрачки нормального размера. Эвелин, конечно, пережила шок, но физически не пострадала. Кайл мысленно выругался. Увидев ее на асфальте, в окружении орущих, взвинченных горожан, он готов был отбросить усвоенную в ФБР стратегию и рвануться к ней через гущу толпы.

Он обернулся на Гейба. Напарник деловито пристегивал человека в костюме наручником к металлическому поручню на стене участка. Перехватив взгляд Кайла, он кивнул в сторону выхода.

– Посиди здесь, – попросил Кайл девушку, – я сейчас вернусь. – И вместе с Гейбом вышел на парковку.

Толпа уже была под контролем. Вернее, ее не было – большинство разбежались, несколько человек лежали на асфальте, задержанные полицейскими и агентами ФБР. Шеф полиции помогал подняться новобранцам у патрульной машины. Один офицер – лет сорока пяти, явно бывалый коп – с угрюмым лицом отбросил щит и, подобрав валявшийся на асфальте полицейский «глок», засунул его за ремень, рядом со своим пистолетом.

– Где профайлер? – спросил угрюмый, оглядывая парковку.

– В участке, – ответил Гейб. – С ней все в порядке.

Коп еще больше помрачнел.

– Не надо было ей выходить. Ее вообще здесь быть не должно, – злобно сказал он и пошел прочь, отдав по дороге подобранный «глок» новобранцу у патрульной машины.

Кайл с Гейбом, переглянувшись, вернулись в участок. Когда они вошли, Эвелин уже стояла на ногах. Шишка на лбу выглядела ужасно, веки опухли от перцового газа, брючный костюм был порван на колене и на плече, а увидев, как она ковыляет навстречу, Кайл понял, что отломился один каблук.

Но в принципе все могло быть гораздо хуже.

– Никто не ранен? – спросила Эвелин. – Я слышала выстрел.

– Вроде бы никого не задело, – отозвался Гейб.

– Хорошо. – Она скинула туфли и, встав наконец ровно, подняла взгляд на напарников: – А что вы тут делаете, ребята?

– А ты как думаешь? – Вопрос Кайла прозвучал слишком резко, и он попытался выровнять дыхание. Эвелин не виновата, что оказалась в опасной ситуации. И она не виновата в том, что он плохо контролирует собственные эмоции, когда дело касается ее.

Кайл не мог сказать точно, когда это произошло, но где-то между тем днем, когда он примерно год назад впервые увидел Эвелин в офисе Бригады поведенческого анализа, и днем сегодняшним все сильно изменилось. Из новичка-профайлера, над которым Кайл постоянно подшучивал, она превратилась в женщину, занявшую все его мысли.

– Мы услышали о беспорядках, устроенных горожанами у полицейского участка. Я боялся, что ты пострадаешь.

Эвелин нахмурилась – видимо, хотела сказать, что она агент ФБР и за нее не надо бояться, – но поняла, что это будет неуместно, и вздохнула.

– Спасибо за помощь. Здесь все могло закончиться плохо.

– Местной полиции нужно подкрепление? – спросил Гейб, глядя, как один за другим возвращаются копы. Некоторые вели с собой арестованных буянов.

Эвелин покачала головой, снова осторожно потрогав шишку на лбу.

– Думаю, теперь они справятся. Просто не ожидали такой реакции на арест отца Бриттани.

– Черт знает что творится… – проворчал угрюмый коп, ввалившись в участок со щитом и окровавленным арестантом.

– Кто-нибудь ранен, Джек? – спросила копа Эвелин.

Гейб подозвал другого полицейского и попросил вернуть ему «браслеты», которыми он пристегнул к поручню своего задержанного.

– Ничего серьезного, – ответил девушке угрюмый и, толкнув арестанта на стул, рявкнул на него: – Сидеть! – Затем повернулся к Эвелин:– Вы зачем полезли на крыльцо с долбаным мегафоном? Еще больше разозлить их хотели? Совсем рехнулись?

Кайл хотел было ответить вместо нее, но сдержался. Он знал, что Эвелин не любит, когда ее пытаются защищать.

– Я хотела их утихомирить. Напомнить, что сейчас мы все должны спасать девочку, – сказала Эвелин гораздо спокойнее, чем ожидал Кайл.

– Да уж, утихомирила на славу, – фыркнул Джек.

Кайл больше не мог молчать, но все же постарался не повышать голос.

– Ваша проблема не в том, что не удалось быстро совладать с толпой, а в том, что вы бестолково провели арест Марка Дугласа. – Он знал, о чем говорит: им с напарником доводилось помогать при задержаниях довольно известных и влиятельных людей.

Джек прожег его злобным взглядом и снова уставился на Эвелин:

– Откуда вы знаете этих парней? Кто они? Тоже федералы?

Проигнорировав вопрос, девушка посмотрела на Кайла:

– Можешь отвезти меня в отель?

– Что, собираетесь просто свалить отсюда? – подался к ней Джек.

«Да что с этим парнем не так?» – возмутился Кайл и шагнул вперед, чтобы оказаться между ними. Взгляд у него был угрожающий – обычно он так смотрел на подозреваемых, не готовых к сотрудничеству.

– Я только заберу кое-какие документы, – сказала ему Эвелин и пошла к двери в коридор, надеясь, что Джек наконец от нее отстанет.

Но тот двинулся за ней, одарив Кайла не менее угрожающим взглядом.

– Может, лучше о своем арестованном буяне позаботитесь? – светски осведомился Гейб.

– Черт! – Джек обернулся. Раненый горожанин, которого он притащил в участок, потихоньку ковылял к выходу.

Когда Эвелин вернулась и они пошли к машине Гейба, Кайл поинтересовался:

– У этого копа какие-то проблемы?

– Очевидно, у него одна проблема – застарелая ненависть ко мне.

Эвелин шагала босиком, и Кайл потянул ее в сторону, чтобы обойти осколки от фар патрульной машины, рассыпавшиеся на асфальте.

– Он за что-то возненавидел двенадцатилетнюю девочку восемнадцать лет назад и до сих пор не в себе?

Эвелин пожала плечами. Гейб озадаченно переводил взгляд с девушки на напарника и обратно. Он был не в курсе, насколько важны для Эвелин дело Массовика-затейника и сама история ее в жизни в этом городе. Кайл не считал себя вправе рассказывать другу о ее прошлом, но теперь, когда в Роуз-Бей начались беспорядки и Эвелин может снова оказаться в опасности, придется поговорить с Гейбом. Кроме того, Кайлу не понравилась атмосфера в полицейском участке: Джек определенно ведет себя странно. К черту сон! По возвращении в отель надо будет вместо отдыха покопаться в личном деле этого копа.

– Какая у Джека фамилия? – спросил он.

– Баллок. – Догадавшись, почему Кайла это интересует, она добавила: – Думаю, он так ведет себя из-за нового похищения. Джек уже работал в местной полиции восемнадцать лет назад, когда объявился Массовик-затейник. Тогда преступления не были раскрыты, и, вероятно, Джеку это до сих пор не дает покоя. Потому что он ничего не сумел сделать.

Ей тоже это не дает покоя. Эвелин не нужно было объяснять – Кайл все прочел по ее лицу. Но, учитывая, что привело Эвелин в Роуз-Бей, она держится лучше, чем можно было ожидать. Либо она слишком ошеломлена известием о том, что похититель ее подруги детства снова начал совершать преступления, и пока еще не до конца осознала, что происходит, либо ей удалось на какое-то время справиться со своими чувствами.

В любом случае ее спокойствие долго не продлится.

Эвелин сидела на кровати в своем номере с папкой на коленях. Надо было снять разорванную испачканную одежду, принять душ, приложить лед к шишке на лбу, но ей не терпелось прочитать один документ.

В папке лежал старый фэбээровский профайл на Массовика-затейника.

Эвелин не позволила себе заглянуть в него, когда обдумывала психологический портрет похитителя Бриттани Дуглас, потому что это могло повлиять на объективность выводов. Теперь, когда ее собственный профайл готов, настало время ознакомиться с работой коллеги и давними списками подозреваемых.

Она исходила из предположения, что Бриттани похитил не подражатель, а именно Массовик-затейник, снова вышедший на охоту. И вот настал момент истины.

Совпадает ли ее профайл с тем, что был составлен в Роуз-Бей восемнадцать лет назад?

Когда пропала Касси, сюда прислали специалиста из ФБР. Эвелин видела его в полицейском участке, уходя после очередного долгого допроса, которому ее подверг Джек Баллок. Потом профайлер – высокий, на голову выше всех полицейских, невозмутимый и уверенный в себе – разговаривал с добровольцами на пункте сбора поисковых отрядов, куда она тоже приходила с дедушкой и бабушкой. А потом, заметив его на пороге дома Байерсов, Эвелин подбежала и спросила, кто он и когда найдет Касси. Этот человек, конечно же знавший, что за девочка перед ним, наклонился, взял ее за руку, представился и объяснил, чем он занимается в ФБР.

Тот разговор кардинально изменил ее жизнь.

Эвелин больше никогда не встречалась с Филипом Хейвоком, но до сих пор помнила его проницательные голубые глаза, темно-серый строгий костюм и спокойную уверенность в голосе. Этот образ запечатлелся в ее сознании на долгие годы и дал представление о том, кем она сама хотела стать. Профайлером. Тем, кто будет спасать таких девочек, как Касси.

Эвелин наводила справки о Филипе Хейвоке, когда поступила в Академию ФБР, хотела узнать, занимается ли он еще профайлингом. Оказалось, Филип годом раньше ушел в отставку. Он проработал в бюро почти двадцать пять лет – гораздо дольше срока выслуги лет, после которого его могли принудительно отправить на пенсию. И большую часть проведенного на службе времени занимался составлением психологических портретов и моделей поведения серийных убийц. Теперь настал черед Эвелин принять у него эстафету.

Эвелин открыла папку. Основные характеристики были в самом верху документа: «белый мужчина… возраст от двадцати до тридцати лет… работа с гибким графиком». Добавить восемнадцать лет, и совпадение с ее профайлом будет стопроцентное.

Она продолжила читать. «Не ясно, холост он или женат, но, если женат, занимает доминирующую позицию в семье. Возможно, у него есть ребенок того же возраста, что и жертвы».

Эвелин замерла. Соображение о том, что у Массовика-затейника могут быть свои дети, она держала в голове, работая над профайлом, однако учла не все аспекты. Одной из вероятных причин похищений ей казалась потеря преступником родной дочери. Еще можно было предположить, что похищения прекратились в свое время потому, что дочь преступника достигла интересующего его возраста. Но другие обстоятельства Эвелин до этого момента не рассматривала, теперь же вдруг подумала, что Массовик-затейник мог похищать чужих девочек, чтобы не причинить вреда своей.

Эвелин закрыла глаза и осторожно погладила шишку на лбу. Перед глазами встала Касси, какой она была восемнадцать лет назад, – веселая, лучезарная, полная жизни. Что случилось с этой девочкой после того, как ее похитили?

Открыв глаза, Эвелин поддернула рукава жакета и вернулась к документам. Закончив читать и захлопнув папку, она некоторое время просидела, устремив невидящий взор в стену отеля.

Филип пришел к тем же выводам, что и она: возможное стремление к сексуальному насилию, возможное желание «спасти» своих жертв.

Но как определить, какой именно из этих мотивов руководит преступником? И как добраться до него прежде, чем погибнет Бриттани?

В старом списке подозреваемых был только один человек, не уезжавший из штата ни разу за последние восемнадцать лет и не полностью избавленный от подозрений. Но он не во всем соответствовал профайлу. И все же, наряду с Уолтером Уиггинсом, с которым пока не удалось поговорить, это был самый вероятный кандидат на роль Массовика-затейника среди тех, кто попал в поле зрения полиции. Карли сказала, что агенты из КБРПД его еще не опрашивали, поскольку ему присвоен далеко не высший приоритет. Томас сообщил, что единственный свободный офицер, оставшийся в участке, – Джек Баллок. В итоге, не теряя времени, Эвелин и Джек отправились в соседний городок Трейтон.

С начала пути Джек не затыкался, обстреливая ее вопросами.

– Если нашим главным подозреваемым внезапно стал Дарнел Конвей, означает ли это, что мы должны выбросить ваш профайл в мусорку? – Он говорил обыденным, ровным тоном, руки спокойно лежали на руле патрульной машины, но сама формулировка таила злорадство и насмешку.

– Вы ведь озаботились прочитать дело Шарлотты Новак? – Эвелин даже не смотрела в его сторону. – Значит, должны понимать, почему я хочу побеседовать с Конвеем.

– А профайл…

– Допускает варианты и отклонения. В профайле не может быть никаких конкретных деталей, это основа, общее представление, которым нужно руководствоваться.

– Какое-то очень уж общее…

Она повернулась на пассажирском сиденье, чтобы взглянуть Джеку в лицо.

– Дело об убийстве дочери Кики Новак, любовницы Конвея, так и не раскрыто. Но после расследования, зашедшего в тупик, Конвей и Новак переехали из своего штата сюда. Знаете, сколько лет должно было исполниться Шарлотте восемнадцать лет назад, когда произошли первые похищения?

Джек, насмешливо посматривавший на нее, резко посерьезнел.

– Да ладно!..

Эвелин кивнула:

– Двенадцать, если бы она в то время была жива. Столько же было первым трем жертвам Массовика-затейника.

– Тогда почему федералы, ваши спецы, которые собаку съели на таких делах, не прижучили этого парня сразу же?

Эвелин пожала плечами:

– Его не арестовывали по делу Шарлотты. Он был всего лишь подозреваемым. У полицейских не хватило улик, чтобы предъявить обвинение. Возможно, он и невиновен. Других криминальных историй в прошлом Конвея нет, и гибель Шарлотты была единственной причиной его внесения в список подозреваемых в похищениях восемнадцать лет назад. Возможно, ему просто повезло.

– Ага, повезло так повезло. А почему им в то время вообще заинтересовались?

– Вероятно, он участвовал в поисках пропавших девочек, и профайлеру что-то не понравилось в его поведении.

Я доверяю профессиональному чутью коллег. Так или иначе, профайлер тогда навел справки о Дарнеле Конвее, и мне тоже нужно на него взглянуть – посмотреть, как он будет реагировать на мои вопросы.

– А если он и есть похититель? Вы говорили, что с Уиггинсом нужно быть поосторожнее, чтобы тот не запаниковал и не убил Бриттани, если она у него. К Конвею это, выходит, не относится?

Эвелин откинулась затылком на подголовник. Она ужасно устала за день, и особенно во время беспорядков вокруг участка; в ушах до сих пор звучали крики толпы. Бросила взгляд на часы – прошли почти сутки со времени исчезновения Бриттани – и закрыла глаза. Отвечая на вопрос Джека, она постаралась говорить бесстрастно, но сама услышала дрожь в своем голосе.

– Если Дарнел Конвей убил дочь своей подруги, он сделал это в первые часы пребывания с девочкой наедине. Если похититель – Уолтер Уиггинс, он действует по-другому: поначалу стремится успокоить жертву, сделать так, чтобы она чувствовала себя с ним комфортно. Ему нужно вовлечь ее в свою игру – это часть его фантазий.

– О'кей. Но Конвея, так же как и Уиггинса…

– Да. Конвея наверняка тоже заметили бы на Хай-стрит. Но мне нужно убедиться, что он не заслуживает подозрений. Информации об этом человеке в старых делах мне недостаточно. Я должна смотреть ему в лицо, когда буду задавать вопросы.

Джек бросил на нее задумчивый взгляд и сосредоточился на дороге. Они как раз въехали на мост, отделявший Роуз-Бей от Трейтона. Вода плескалась в пятидесяти футах под ними и казалась спокойной, совсем безмятежной в угасавшем свете дня.

Память неожиданно вернула Эвелин в ту ночь, когда она впервые попала в Роуз-Бей. Ей было десять лет. Дедушка вез ее по этому мосту в своей машине. В салоне трудно дышалось от жары, но Эвелин не жаловалась – она была босая и в старенькой, заношенной пижаме, так что душная ночь оказалась очень кстати. Дедушка изо всех сил старался не показывать ей свое негодование, горечь и чувство вины, ласково обнимал за плечи загорелой рукой и обещал, что никогда не отдаст ее обратно матери, что теперь она будет жить с ним и с бабушкой, они станут заботиться о ней и защищать.

Эвелин никогда не чувствовала себя так уютно и безопасно, как в первые два года жизни в Роуз-Бей. А потом исчезла Касси. И окружающий мир снова стал непонятным и враждебным.