Текст книги "За фасадом"

Я поговорил с ребятами по поводу этой теории, они лишь покрутили у виска. Я видел – рокеры устали, да и Кристин нужно было отдохнуть после сумасшедшей ночи. Возможно, этот волк – просто ошибка природы и это совпадение, что он вдруг оказался в нашем лесу. Дени дал Кристин свою куртку. Все поблагодарили меня и пошли вон из леса. Мы решили ничего не рассказывать о волке и сделать вид, что нас здесь не было. Резонно. Никто не хочет огребать от директора школы. Почему даже в 1987 году я влипаю в какие-то истории? Мне это было непонятно.

Я обернулся. Рокеры скрылись за деревьями, мне стоило их догнать. Мой фонарик случайно выскользнул и упал в сырую траву. Я нагнулся, чтобы поднять его, но свет от фонаря открыл страшную правду. Я взял фонарь и направил его на поляну. Я сглотнул. Почти по всей поляне лежали капканы с острыми металлическими зубьями. Я подумал: как Кристин не попала ни в один из них, да и волк тоже? Кристин повезло, но волк? Неужели он такой умный? И кто расставил здесь капканы? Что, к чертовой матери, происходит в этом 1987 году?

Я так устал, что думать об этом сил не хватало. Я догнал своих новых друзей, и мы все вместе поплелись в школу.

Так как 1987 год не мой год, то комнаты и настоящей причины нахождения в школе у меня, естественно, не было. Я попросился переночевать, соврав, что мне пока не нашли свободную комнату. Меня впустил Рони, так как Дени провел ночь с Крис. Как быстро они сошлись, всего-то стоило потеряться и нарваться на волка-мутанта. Такие вещи людей сближают. Хах. Я парень простой и неприхотливый, поэтому диван, который мне выделил Рони, идеально подходил для меня. Я уснул почти мгновенно, а снился мне отец и как мы вместе стреляем по бутылкам, смеемся, а потом все сгорает в огне.

Наутро дождь прекратился, но погода стояла пасмурная. Я проснулся около шести утра, Рони еще спал. Я сидел в кровати и думал о своих родителях. Ведь сейчас, в 1987-ом, они живы и счастливы. Мне срочно нужно с ними связаться. Я хочу еще раз услышать их голоса. Я встал с кровати, оделся и подошел к Рони. Я толкнул его в плечо.

– Где телефон?

– Зачем тебе?

– Позвонить родителям.

– На каждом этаже есть телефон, там и справочник.

– Спасибо.

Когда я приложил этот большой тяжелый кирпич к уху с большой трубкой, мне стало не по себе, но страх получить удар радиации в мозг отступил, когда я нашел в справочнике фамилию Крэй и их телефон. Я набрал номер, послышались гудки. Сердце бешено билось, волнение подступало к горлу.

– Алло, я слушаю.

Это был голос отца.

– Алло, здравствуйте, это мистер Крэй?

– Да, а кто говорит?

Его голос был, как всегда, твердым и плавным, но он был таким молодым.

– Я друг твоего отца. У тебя ведь вчера был день рождения?

– Да, теперь мне 18. Праздновал вчера вместе со своей девушкой Элизабет.

Это моя мама. Отец когда-то говорил мне, что они вместе со школы.

– Позвать отца? – спросил Джордж.

– Да нет, не надо. С совершеннолетием тебя.

– Спасибо, всего вам хорошего.

– До встречи, пап…

Я бросил трубку и разрыдался, разрыдался от горя, что они погибнут, и от счастья, что вновь услышал отца. Я должен их предупредить. Мне надо в Данди, четвертый по величине городок в Шотландии. Мой родной дом, я там вырос и туда собираюсь вернуться после школы. Я хочу спасти родителей, и я их спасу.

Я все же попросил Дени приглядеть за Джереми, он обещал постараться. Конечно, это была моя миссия, и брат мисс Хэппи не важнее моих родителей, но это же мои родители. И я не могу их бросить. Дени присмотрит за Джереми, и все с ним будет хорошо. Волк-мутант мертв, а капканы в лесу – уже дело полиции. А родители, мои мама и папа, должны жить, они не заслужили сгореть в огне. И пока есть шанс, я все исправлю.

Я добрался до железной дороги. Поезд все еще ходил по этим рельсам. Даже в 1987 году. Я купил билет и сел возле окна. Я знал, что ехать от острова Эгг до Данди около 6 часов, поэтому я сел, воткнул наушники в уши, включил на телефоне некоторые записанные песни группы «Rock is life» и наслаждался видами таинственной и туманной Шотландии. Через некоторое время я все же осознал, что, похоже, я спас Джереми и Крис и скоро спасу родителей. Но я тогда не знал, что мой сентиментальный шаг приведет к еще большим смертям, а я, как всегда, окажусь в дураках. Но сейчас я не думал о плохом, а лишь наблюдал за тем, как вновь заморосил дождь и как он смыл всю грязь, налипшую в моей душе.

Когда я добрался до Данди, то арендовал Citroen BX – комфортабельную машину бежевого ровного цвета, почти неприметную, но новенькую и очень послушную. Мне она сразу приглянулась, и я решил не тянуть и сразу же поехал к себе домой, где я еще не жил и не родился. Когда я добрался до дома, то уже стемнело. Я подошел к двери и застыл. Стучать? Звонить? Что сказать? У меня была какая-то легенда, но я ее уже забыл. Ноги тряслись, я еще никогда не чувствовал себя так взволнованно. Может, это потому что я встречался с родителями, с которыми не виделся уже почти шесть лет? Только во снах иногда. Но я все же собрался с духом и через минуту постучал. Ко мне вышел пожилой высокий мужчина лет 50 и сказал, что Джордж и Элизабет ушли на школьную дискотеку. Я представился их другом. Отец Джорджа, мой дед, которого я даже не знал в будущем, так как он умер до моего рождения, сказал, что они ушли совсем недавно. Он даже предложил подбросить меня, но я сказал, что у меня есть своя машина. На права я сдал еще в прошлом году, а сами права получил летом.

Чтобы соблюсти дресс-код вечера, я снял спортивку и остался в одной рубашке и брюках. Неплохо. Я надушился свежим одеколоном, оставленным случайно в машине, и был готов ко встрече со своими родителями, которые меня даже не знали. Звучит абсурдно, не правда ли? Конечно, в машине валялся еще и косячок, но его я выбросил.

Я волновался, времени оставалось мало. Ладони слегка вспотели. Я твердо держал руль. Машина прыгала на ухабах. В один момент мой телефон скатился и упал на пол машины. Я быстро поднял его, а когда вновь взглянул на дорогу, то увидел впереди автомобиль. Я пытался затормозить, но не успел, и моя машина врезалась в зад другой и помяла его. Что-то отлетело, что-то разбилось. Я винил себя за свою неосторожность. Ведь был же красный, как я не заметил?

Я вышел из машины, из разбитого Volvo вышел молодой парень в светло-голубом костюме.

– Ты куда едешь?! Я же стоял на красном!

– Простите, я сегодня не в духе.

– Я же опаздываю, мои родители дали мне машину всего на день!

– Простите, но я очень спешу. – Я отдал ему почти все деньги и быстро уехал оттуда.

Он что-то кричал мне вслед. Я знаю, что виноват, но мне некогда разбираться с непредвиденными обстоятельствами. Надеюсь, этот бедняга на меня не в обиде. Из его автомобиля я услышал песню «Dream on» Aerosmith. Одна из любимых песен Розы. Хм, круто.

Я все же волновался из-за своего внешнего вида, но когда подъехал туда, меня отпустило. В чем только не были подростки… Кожанки, обтягивающие мини-юбки, рваные колготки, перешитые джинсы и ирокезы. Я выдохнул. Поэтому я спокойно вышел из машины, немного побитой, и направился в залитый неоном и огнями зал.

Там танцевали люди, они так кайфовали, что я подумал, будто они обкурились. Хотя некоторые точно обкурились, так как от них несло травой за милю. Все веселились. В правом углу стояли скамейки, на которых расположились одиночки, пришедшие просто так и боящиеся пойти на танцпол, в левом углу подливали алкоголь в пунш и отдыхали от безудержных танцев, ну а в центре тащились от рока и «Металлики», тряся волосами и дрожа всем телом от наполняющего тебя безумия. Мне это по душе. Я б тоже сейчас влился в это потрясающее нечто, в этот большой порочный круг молодости, но мне нужно было найти маму и папу в этом зале и узнать их лица из множества. Ну, думаю, я сумею. Я сделал глубокий вдох и пошел искать их в темноте зала, в отблесках мигающих разноцветных огней.

Я искал их глазами и не мог узнать в толпе, ведь сейчас они так молоды, им всего лишь по 18 лет, прям как мне сейчас. И это странное чувство – я не могу узнать родителей. Холодок пробежал по коже. Я стряхнул с себя накатывающий страх и решил немного отвлечься и выпить. Я протолкнулся к столику с пуншем. Один качок в тяжелой черной крутке налил мне в стакан. От пунша несло алкоголем.

– Что там, кроме дозволительного напитка?

– Чего?

– Алкоголь там есть?

– Немного рома никому не повредит.

– Не уверен в этом.

Похоже, он меня не понял, и с ним мне вряд ли найти общий язык. Я отошел и начал медленно потягивать пунш с ромом. Надеюсь, мой организм выдержит такую дьявольщинку. Пока я пил, бегал в туалет и еще раз пил, прошло около часа. На моем единственном нормальном телефоне мигало девять вечера. Я насторожился. Пора бы уже найти родителей.

Зал озарился розовым туманом, и поставили медляк. И в самом центре, под ярким звездным шаром, в мягком свете танцевали мои родители. Отец был в костюме и галстуке, и я первый раз увидел его в смокинге и, как он говорит, с «удавкой на шее», а мама была в белоснежном платье и кроссовках. У нее были рыжие волосы, чего я в жизни не мог представить. Они танцевали настолько близко, что сразу были видно – они влюблены, и влюблены по уши. На припеве, ярком и безудержном, они поцеловались. Я решил дождаться конца песни и отошел к дальней стене, чтобы понаблюдать за тем, как распускается любовь. Это же они! Мои родители! Это же просто чудо! Чудо, что я увидел своих родителей в самом начале их пути, когда поцелуй под медлячок считается необыкновенным счастьем.

Пока я размышлял, к стационарному телефону у стены подошла девушка и набрала номер.

– Алло, ты где? Где? В ремонте машин? Что ты там делаешь?

Похоже, это девушка того парня, машину которого я неаккуратно растерзал. Бывает. Все не без греха. Я слушал, а девушка продолжала:

– Ты же обещал приехать! Я еле выпросила денег у мамы на это платье! Простить? Это не твоя вина? Иди к черту, Тим, и не звони мне больше! И не смей называть меня крошкой!

Девушка бросила трубку и быстро ушла из зала. Я медленно повесил трубку телефона на место. Что я натворил?! Идиот! Как всегда, подпорчу что-то, а потом получаю по голове. Но идти за ней бессмысленно, тем более что ее гнев сравним с газировкой с «Ментосом». Я отдал ему деньги на починку, и поэтому в данной ситуации лучше удалиться в тень или пойти еще выпить.

Песня закончилась. Я поймал родителей на скамейке. Они сидели и целовались. Я с чувством нарастающего волнения прервал их и сел рядом. Мне пришлось говорить на повышенных тонах, чтобы перекричать музыку:

– Вы Джордж и Элизабет?

– Да.

– Вы поступили в медицинскую академию в Эдинбурге. Я представитель университета.

– Мы не подавали документы в Эдинбург, мы подавали в Нью-Йорк.

Блин… как я мог забыть! Родители учились в Нью-Йорке, а только потом вернулись в Данди.

– Пойдем отсюда. – Он взял ее за руку, и они пошли от меня в другую сторону.

– Постойте. – Я взял его за локоть.

– Эй, что ты себе позволяешь?

Я убрал руку. Они пошли на выход.

– Погоди, выслушай меня!

– Отстань от меня, придурок, иди отсюда, здесь хорошие ребята проводят время.

На нас смотрели люди, некоторые начали подходить на шум и интересное шоу.

– Я займу всего пару минут. Через 25 лет, в ночь на 7 ноября, ты, я и мам… Элизабет поедем к знакомым на ужин. Вы захотите вернуться раньше, чтобы успеть доделать отчеты к утренней смене, а я ни за что не захочу ехать домой и выпрошу переночевать у них в гостях. Вы согласитесь. Короче, вы вернетесь домой… и… – я не смог это сказать, ведь все это я говорил своему отцу в надежде, что он запомнит мои слова, воспримет их не как бред сумасшедшего с улицы или шутку. Я пытался выговорить слово «пожар», но не смог. – Короче, просто не возвращайтесь домой, а оставайтесь вместе со мной у друзей отца. А на следующий день вы должны вызвать электрика, чтобы он починил эту дурацкую проводку… Мои слова тебе покажутся странными и незначительными, потому что ты меня видишь впервые, но послушай… вы нужны мне, нужны… – Все… Ком в горле, глаза стали влажными, шум начал давить на нервы, мне нужно было на воздух. Я хотел было сбежать из этого душного заполненного людьми зала, но Джордж схватил меня за руку.

Я взглянул ему прямо в глаза, и в них я увидел понимание.

– Эй, я все понял, друг, не волнуйся.

Джордж отпустил меня и вернулся к Элизабет. Я с облегчением выдохнул. Он понял меня? Серьезно? Любой бы не поверил, подумал бы, что его разыгрывают или подсмеиваются над ним. Но нет, в его глазах я увидел иное. Веру, добро и твердое и непоколебимое понимание.

Я вышел на улицу и чувствовал радость и воодушевление. Я сделал это, теперь можно возвращаться домой, к моей семье. Это было счастье. Истинное счастье.

День еще не закончился, и я решил сказать напоследок пару слов Дени и Кристин. Поэтому я вернулся в зал и подошел к телефону. В справочнике я набрал номер школы и позвал Дени к телефону. Женщина на том проводе ворчала, что уже поздно, но я уговорил ее всем своим обаянием и шармом, сильнее проявившимися после нескольких стаканчиков пунша, чтобы она дала его к телефону.

– Алло, – его голос почему-то дрожал.

– Привет, как дела?

– Ты где вообще?! Почему ты не помог мне?! Лэн! Ты был нужен, куда ты пропал?! – он орал на меня, в его голосе слышалась злость, отчаянье… и горе.

Я, честно сказать, растерялся.

– Я… мне нужно было повидать родителей, а что случилось?

– Твой Джереми сбежал вместе со своим другом Стивом. Мы с Крис пошли их искать. И напоролись на него, и у него были звери-мутанты. Джер сорвался с горы, а Крис… он убил ее.

Эти слова обрушились на меня громом, Дени заплакал.

– Кто он?!

– Почему ты не пришел и не помог нам?.. Почему?.. Почему?..

– Дени, прости, прости меня, я такой идиот, я должен был следить за Джереми, я должен был остаться с вами. Просто мои родители… они…

Я сделал выбор и теперь принимаю последствия. Но нельзя взвешивать жизни на чашах весов, и невозможно спасти всех. Но Крис и Джер… невинные люди, и теперь мне придется с этим жить.

Дени что-то еще кричал в трубку от боли и ярости, но я уже не слушал его. Я повесил трубку, словно в тумане вышел на улицу и упал на колени. Люди оглядывались на меня, но мне было плевать. Опять и опять из-за меня не то что страдают – гибнут люди. И я закричал на всю улицу. Это был крик отчаянья, боли, тупой безысходности, тупой ошибки и равнодушия к ситуации. Я не имел права вмешиваться в их жизни, меня здесь, по сути, вообще не должно быть. Я поддался надежде на счастье, тем самым погубив чужое.

Я закрыл глаза и вздохнул. Когда я открыл их, то оказался совсем в другом месте. Это была моя старая комната. Только она совсем поменялась. Игрушки заменили гаджеты, рисунки – плакаты, а кубок по плаванью – кубок по волейболу. Но это моя комната. На часах семь утра, на календаре тот же день, месяц и год, какой был сейчас. Я вернулся в настоящее. Лучи солнца проникли в комнату, и она озарилась нежным светом. Я встал с кровати, на мне были те же джинсы, рубашка и спортивка. В шкафу вместо моей старой школьной синей формы я нашел форму школы Данди. Что происходит?

Скрипела половица в том самом месте, где я раньше прятал клады, внизу слышны были знакомые голоса, а часы с Биг-Беном тихо отстукивали на стене. Как же хорошо дома…

В этот момент постучали, я сделал шаг вперед, дверь открылась.

– Мама…

Это была она. Мягкие белые волосы, походка, сияющие глаза и вечные платья. От платьев пахло духами и свежим хлебом, который она часто готовит.

Я подбежал и обнял ее, она совсем не ожидала такой реакции и засмеялась. А я радовался как ребенок, ласкал ее и гладил по спине, повторяя и повторяя, что люблю ее и что она самая лучшая во всем мире.

А внизу я увидел папу и тоже обнял его. Он был во фланелевой зеленой рубашке и своих любимых черных потрепанных джинсах. Он читал новую медицинскую статью. Затем мы завтракали оладьями с сиропом, шутили, родители рассказывали про свою работу, а я не мог наслушаться, не мог насмотреться. Мне было всего мало, я впитывал все, что они говорили, все их эмоции, ведь я не видел их шесть лет и так соскучился по ним. Я сидел и радовался, нет, черт, я был счастлив, я вновь почувствовал эту теплую заботу и любовь родителей. Но в ту же секунду я осознал, что натворил. Нужно было все исправлять, но сначала я должен позвонить Джакру и все ему рассказать, чтобы он помог мне, может, даже мы пойдем прямо к мисс Хэппи.

– Мам, пап, я сейчас приду, только позвоню Джакру.

– Кому?

– Очень смешно.

Я пошел наверх и взял телефон, но в телефоне номера Джакра не оказалось. Что? Может, телефон глючит. Тогда я нашел в интернете номер пансиона Джона Непера и позвал Джакра к телефону. Тот подошел и неохотно заговорил:

– Кто это?

– Это я, Лэндон, мне нужно с тобой поговорить. Я сейчас учусь в другой школе, но я все равно приеду к тебе.

– Кто это? Я вас не знаю, Лэндон.

– Джакр, это же я, Лэн.

– Раз ты учишься в другой школе, то почему тогда я должен знать тебя?

«И правда, – подумал я, – почему он должен знать меня? Раз родители не умерли, то почему они должны отдавать меня в затерянный пансион на острове Эгг?»

Я повесил трубку. Мне стало обидно, что я потерял такого друга. Зато теперь меня не тронет мисс Эллингтон. Аргумент, конечно, плохонький.

– Ты в школу не опоздаешь?

– Иду, мам! – крикнул я.

Но Джакр может попасть под твердую руку мисс Эллингтон, и это плохо, что никто его не защитит и не поддержит. Я насторожился. Мне все-таки нужно поговорить с ним лично. Я зашел в комнату к родителям и, быстро обыскав ее, нашел заначку. Этих денег мне должно хватить на поезд от Данди до Эдинбурга, а затем на поезд до острова Эгг. Я чувствовал себя ужасно в душе. Конечно, мои родители живы, и я рад до одури, но из-за этого я потерял Джакра, а Крис и Джереми умерли. Стоит ли это того? Сказать невозможно. Я тепло попрощался с мамой и папой, взял портфель, предварительно накидав туда еды, одежды и всяких нужных вещей, и отправился в дорогу. Я должен все исправить. Должен. И какова же цена у счастья?

Когда опали лепестки…

Меня все еще не покидало неприятное чувство, оно жгло меня, будто глоток коньяка. Мне казалось, что я что-то потерял. Только я не знал что. Конечно, я потерял Крис, Джереми и дружбу Джакра, но все это было несравнимо с тем чувством, которое сидело у меня внутри. Я знал, что должен все исправить. И сейчас, смотря из поезда на утопающий в теплой безмятежности зеленый шотландский городок Данди, на его каменные церквушки, старые мосты и пыльные бары, я понял, что должен вернуть все на круги своя даже ценой жизни моих родителей, ценой всего, что мне дорого.

Я потерял больше, чем приобрел, и я не готов жить с таким грузом. Я чувствовал себя последней сволочью, но такова была правда. Мои мысли путались, почти весь вагон в один момент затих, даже дети перестали плакать и кричать. Солнце припекало, из открытых окон залетал случайный ветерок. Я сидел у окна, в один момент я прислонился к нему, и все тепло и холод смешались воедино и легли волшебной дымкой на меня, опутав все мое тело, и я предался этому легкому умиротворению и заснул.

Проснулся уже в Эдинбурге. На вокзале купил кофе и булочки с персиком. Затем взял билет до острова Эгг. До поезда было еще около двух часов. Я погулял по пристани, посмотрел на небольшие разноцветные лодочки, покачивающиеся на ветру, как резиновые уточки в ванной. Из прибрежной кафешки пахло жареными креветками и мятным ликером. Денег у меня в кармане осталось совсем чуть-чуть, а в поезде я хотел купить себе ужин. Поэтому я решил не спускать деньги, а прогулялся по пляжу, послушал шелест волн, побросал камешки в воду и пошел к вокзалу, по пути провожая взглядом девушку с книгой Ремарка, сидящую на пляже. Я вспомнил о Розе и решил позвонить ей в вагоне.

Когда мы отчалили от Эдинбурга, я встал к окну и набрал номер Розы, но номер не был определен. А когда я набрал номер Розиной мамы, она сказала мне, что никакой Розы нет, а ее мужа зовут не Тим (отец Розы), а Флин.

Я не понимал, что происходит. Как Розы нет? Когда я зашел в вагон-ресторан, то в нем звучала песня «Dream on» Aerosmith. Я все понял. Человек, машину которого я помял, и девушка, орущая на него по телефону, – это родители Розы. И из-за меня они расстались и не сошлись. Вот я идиот, вечно все порчу. У меня остались деньги, и на них я заказал самое дешевое вино. Бармен косо на меня посмотрел, но все же продал мне спиртное. Ну почему я всегда все порчу? На душе было хреново, вот что я потерял – любовь, вот кого я потерял – Розу. Ну почему я теряю все самое светлое и прекрасное? Девушку, которая очаровала меня своей улыбкой, взглядом и необыкновенной душой. А я просто взял и лишил ее жизни. Ну не скотина ли я?

Всю дорогу до острова Эгг я проспал, так как не мог выносить реальность.

На острове мало что изменилось, а школа все еще стояла и будет стоять и пугать детей своей монументальностью и строгостью. День был солнечный, но на острове было холодно. Я глубже завернулся в куртку. Руки заныли. Я вспомнил, как провожал Розу на вокзал и как мы с биологом возвращались в школу, не зная, что его уволят, а меня накажут. Меня ждала там лампа в лицо и раскаленные дотла руки, а увольнение учителя, так и осталось отголоском у меня внутри, словно биолог не хотел покидать меня и частичка его крепко засела и никак не отпускала.

Я проник в школу почти незаметно и мгновенно смешался с толпой. Джакра застал на следующей перемене возле класса английского. Он сидел один, вид у него был потерянный. Компании друзей толпились в нескольких метрах от него, и никто не хотел с ним разговаривать. В голове пронеслась мысль: «Я ему нужен». Я подошел к нему.

– Привет, я Лэндон, помнишь, я звонил тебе и сказал, что учусь в другой школе?

– Да, помню.

– Раньше ты был моим другом, я знаю, ты этого не помнишь, но поверь мне – так оно и было.

– Верю.

Его ответы были холодны и равнодушны, а взгляд напоминал взгляд маленького глупого теленка, не понимающего, в каком мире он находится. Что с ним стало?

Я закатал его рукава, он слабо вскрикнул. На его руках были синяки.

– За что тебя наказали?

– Меня никто не наказывал, откуда тебе знать, ты же учился в другой школе!

– Говори, за что тебя наказали!

Люди начали оборачиваться на нас.

– Тебе какое дело?! Я тебя даже не знаю!

– Зато я тебя знаю, Джакр, скажи мне!

– За то, что я пытался покончить с собой! Ясно? А теперь отвали!

Он уехал в аудиторию, все его одноклассники ушли. Прозвенел звонок. Коридор опустел, а я все стоял. Меня оглушил огромный раскат грома, облил дождь и убила молния. Внутри выбило все, что когда-то служило мне опорой. Как же жить после таких слов? Может, тоже пойти резать себе вены после этого? Это предложение даже показалось мне заманчивым. Время, что же ты сделало с моим другом? В какого забитого и умирающего щеночка ты его превратила? Ты превратило его в калеку. Жизнь превратила его в инвалида, тем самым разрубив на части всю плоть человеческого бытия, убив всю надежду на попытки сделать шаг и не оступиться, но Джакр оступился и упал в бездну. А я его не спас. И еще более того – я сделал его таким.

– Сука. Как он мог так поступить со мной?! – Из моих глаз потекли слезы. – Джакр.

Я знал, что надо убираться из коридора к чертовой матери. Меня поймала мисс Роза Хэппи и потащила к себе в кабинет. Я не сопротивлялся, мне нужно было с ней поговорить. Мы вошли, но я ничего не успел сказать, как вдруг получил пощечину.

– Как ты мог не спасти его?! Ты обещал спасти моего брата, но он мертв! Все так же мертв!

– Простите…

– Простить? Ты спас своих родителей, но забыл о моем брате! Разве это не эгоистично?!

– Да, эгоистично, но это же мои родители, я не мог иначе.

За эти слова она ударила меня по лицу, я отошел.

– Мне нужно поговорить с вами…

Но она ударила меня снова, я не хотел ей отвечать, поэтому Хэппи сделала это еще и еще. Она что-то выкрикивала, плакала и злилась. Я думал о Розе, о Джакре, я впервые понял, что такое сожаление, – это вкус крови, вкус стали у тебя на губах, который сильно жжет рот, как множество, множество пчел.

Я вылетел из комнаты, словно ненужный старый диван, из которого уже сыплется пыль. Я упал на пол, я не мог говорить, не мог шевелиться. Я не чувствовал боли, я знал, что заслужил это, черт, я заслужил еще больше. Боже, избей меня, да посильней!

Пока я еще не потерял сознание, я увидел обеспокоенное лицо мистера Уэллиса.

Я задыхался в крови, но успел вымолвить слово «папа» и потерял сознание.

Очнулся я уже в медкабинете.

Я еле открыл глаза. Перед ними бегали какие-то разноцветные круги. Все тело болело, на лбу растеклась большая рана. Похоже, я ударился головой о стену. Я огляделся. Постепенно я пришел в себя, и сознание прояснилось. Я увидел мистера Уэллиса, который сидел на стуле и спал. На улице было темно. Я проспал весь день.

Я хотел подняться, но на меня будто камень упал с небес и тяжело придавил к земле. Во рту пересохло. Мне срочно нужно поговорить с мисс Хэппи, пока ее не выгнали из школы за избиение ученика. Думаю, мистер Уэллис постарался. Я все же попытался встать, и мне это удалось. Меня шатало, как старую фанеру в ураган, а голова кипела как чайник, но все же я пошел на выход. На полпути меня, конечно же, остановил биолог, который проснулся, когда я натолкнулся на его стул.

– Ты куда направляешься, Лэндон?

– Откуда вы знаете мое имя?

– Джакр сказал, он приезжал навестить тебя, сказал, чтобы ты зашел к нему, когда поправишься.

– Я поправился, можно идти, мистер Уэллис?

– Интересно, – он усмехнулся, – а откуда ты знаешь мое имя?

Я промолчал, но до жути был рад его видеть. Все тот же заботливый учитель со своим вечным юмором и легким занудством.

– У меня такое ощущение, Лэндон, что я тебя давно знаю.

– Так и есть. – Я улыбнулся. – А вы не знаете, мисс Хэппи уже уволили?

– Не бойся, Лэн, тебе она больше ничего не сделает, мисс Хэппи должна уехать с минуту на минуту.

– Спасибо. – Я оперся о его плечо, постоял минутку, чтобы не упасть, и направился на выход, чтобы успеть догнать мисс Хэппи.

Биолог что-то кричал мне вслед, но я не слушал.

Я не помню, как оказался на первом этаже. Похоже, быстро сбежал с лестницы. Я поймал мисс Хэппи у машины. Увидев меня, она отшатнулась, словно минуту назад я побывал после взрыва в Хиросиме. Мисс Хэппи была расстроена, но вряд ли она сожалела о том, что избила меня. Либо я такой идиот, что не заступился за себя, либо я идиот, который верит, что заслужил это. Наверное, все вместе. Я схватил ее за локоть.

– Что тебе надо, Лэндон? – Ветер кружил ее волосы в разные стороны, она опустила взгляд, будто пыталась скрыть все свои эмоции.

Я не видел ее глаз, но полагался на ее голос, который дрожал, как кленовый лист в последний день осени.

– Как мне вернуться назад, в 1987 год?

– Никак. Ты уже все испортил.

Мисс Хэппи злилась, но ее гнев был тихим и подавленным. Похоже, она уже смирилась со смертью своего брата, но я не готов мириться с исчезновением Розы.

– Я хочу все исправить. – Я ослабил хватку, и мисс Хэппи высвободила свой локоть.

– Уже поздно, Лэндон, уже ничего нельзя изменить.

– Я в этом не уверен. – Ветер начал усиливаться, приближался шторм. – Неужели вы ни разу не пытались снова и снова спасти своего брата?!

– Пыталась!

– И как же?

– Лэндон, что ты делаешь рядом с ней?! – это был голос мистера Уэллиса. – Мисс Хэппи, почему вы еще не уехали?

– Говорите же!

Мистер Уэллис начал уводить меня. Но я должен знать, как мне спасти Розу и всех остальных.

– Пожалуйста, скажите мне, пока не поздно! – я умолял, умолял рассказать мне правду женщину, которая полдня назад избила меня до полусмерти.

– Лэн, идем же. – Мистер Уэллис уже более настойчиво уводил меня.

– У тебя будут только сутки. Если ты не исправишь все и не вернешься через 24 часа, то время просто выкинет тебя, и ты умрешь. У тебя будет лишь один шанс. Время просто не может выносить повторов, это не подчиняется его правилам. До свиданья, Лэндон, и удачи.

Она уехала. Мистер Уэллис довел меня до какой-то комнаты, возможно, Джакра, и приказал мне лечь спать и отдохнуть.

В полусне я увидел Джакра, подъехавшего ко мне. По-моему, он сказал, что рад меня видеть и готов мне помочь. Я сказал, чтобы он прекратил резать себя, ведь у него есть настоящий лучший друг, который ЛЮБИТ ЕГО КАК БРАТА. Наверное, как-то так, но я не помню, не знаю.

Утром я проснулся, а Джакра уже не было – ушел на урок. Удивительно, что Джакр приютил меня, приютил человека, которого он совсем не знал. Спасибо ему. Сегодня мне уже было полегче. Голова не болела, боль превратилась в синяки, а страдания отразились легким пошатыванием. Сегодня я это сделаю. Сегодня я все изменю. Я поднялся, оделся и направился на завтрак, так как не ел со вчерашнего дня. Я умял вафли с сиропом и недожаренные тосты, выпил стакан молока и направился в комнату, чтобы вернуться во времени.

Я вернулся в 1987. У меня лишь сутки. Отсчет пошел. Я отправился сюда в 10 утра, и в 10 утра следующего дня мое время истечет. Надеюсь, я сумею спасти всех раньше.

Я, как всегда, приземлился на гитару и повалил остальные инструменты. Затем я вновь узнал имена всех присутствующих, мы немного поговорили, и я с Дени снова отправился на поиски Кристин. На этот раз мы нашли ее быстро, так как я сразу повел Дени в бассейн. Опять разговор двух влюбленных пташек, посредником которых выступал я. Затем я попросил их весь день побыть вместе и, никого не предупреждая, пошел разнимать драку малолеток, которая должна начаться с минуту на минуту.

Я разнял драку и чуть не получил по башке. Учительница отвела их в медпункт. Пока все шло гладко. Кристин и Дени удалились в сторону общежитий. Все складывается как нельзя лучше.

Я медленно шел к медпункту и думал, как мне спасти моих родителей. Или не стоит ставить на кон такую трудную задачу? Мне было больно от того, что я обрел их и вновь мог потерять. Пока я решил на этом не зацикливаться.

Я дошел до медпункта. Мне улыбнулась молодая медсестра с большим пышным хвостиком и красной помадой на губах. Я спросил, можно ли мне увидеть Джереми и Стива. Она не поняла мой вопрос. Я зашел внутрь и оглядел кабинет. Он вонял хлоркой, дезинфекцией, сиял от чистоты и белизны, но был пуст. Никого здесь нет. Черт, я опять их упустил.

Придется опять просить помощи у Кристин и Дени. Я застал их целующимися в душевой. Я кашлянул и топнул ногой. Они обернулись на меня и засмущались. Ого! Неужели люди так быстро могут сойтись?

– Дени, мне опять нужна твоя с Кристин помощь.