Текст книги "Контракт с коротышкой"

8

И этот человек снял сорок девять фильмов. Он почти все перечислил, пока варил кофе… Чили вспомнил, что некоторые он видел. Один про тараканов – парень зажигает свет на кухне и сталкивается нос к носу с тараканом такого же роста, как он сам. Несколько серий «Гротеска» – о парне, который сильно обгорел при пожаре и обозлился по этому поводу на весь мир. Еще один фильм о гигантских клещах, пытающихся завоевать Землю. И еще один о том, как умерший сто лет назад индеец снимал скальпы с жителей какого-то городка – назывался он «Волосы дыбом»… Сорок девять фильмов, а выглядит как шофер грузовика или ремонтник, что пришел с ящиком инструментов в руках к твоему сломанному кондиционеру. Сейчас он стоял у плиты и варил кофе. В рубашке и трусах, из которых торчали белые, тощие для такого тучного мужчины ноги. Честно говоря, Гарри выглядел так, будто ему пора пройти курс детоксикации в наркологическом центре. Для Чили такой вид ассоциировался с клиентами, которые целиком и полностью наплевали на жизнь. Мозг Гарри работал совсем неплохо, только разговорчивость его куда-то вдруг подевалась.

– Гарри, о чем ты задумался?

Может, он не знает, как выразить свои мысли, боится показаться полным идиотом.

– Ладно, ты хочешь, чтобы я тебе помог, а сам расспрашиваешь меня, как на работу принимаешь. Когда мы были в другой комнате, я упомянул, что, приехав сюда, сразу связался с нужными людьми, так ты как попугай заладил: «С какими людьми? С какими людьми?» Будто у тебя припадок какой случился. Помнишь? Так вот, эти люди – адвокаты, на которых меня вывели. Я пару минут назад упомянул, что разговаривал с Томми Карло, так вот…

Гарри, чуть скривившись, слушал, стараясь тщательно осмыслить все сказанное.

– А он здесь при чем?

– Я заезжал к тебе домой, в твой офис на Сан-сет, в «ЗигЗаг продакшнс», но тебя нигде не было, и никто не знал, где ты. Тогда я позвонил Томми, который сейчас второй человек после Джимми Капа, и попросил его связать меня с человеком, знающим местных кинодеятелей. Томми вскоре перезвонил и сообщил: «Фрэнк Де Филлипс, он в курсе». Слышал о таком?

Гарри покачал головой.

– Только не засыпай, хорошо?

– У меня просто болит голова. Кто такой Фрэнк Де Филлипс?

– В Лос-Анджелесе он так же важен, как Джимми Кап – в южной части Майами. С ним лично я не встречался, люди его уровня общаются только с определенным кругом. Так, пересекся в уголовном суде с одним из его адвокатов. Совсем молодой парень, выбежал из зала с охапкой бумаг и прочего дерьма, посмотрел на меня и выпалил: «Что нужно?» Эти поганые адвокаты вечно куда-то торопятся. Я напомнил ему, что встречу назначил мистер Де Филлипс, а сам я представляю одно из крупнейших казино в Вегасе. Он сумел выкроить для меня пару минут. Поклялся посмотреть, что можно сделать, попросил дать номер телефона. Я сказал, что сам свяжусь, иначе никогда не дождался бы звонка от него. К тому же я не хотел, чтобы он пронюхал, что я живу в этой дыре на Вентура. Через два дня встретился с ним и еще одним адвокатом в ресторане, что в японском отеле. Полностью японский отель в самом центре Лос-Анджелеса.

– Знаю, – кивнул Гарри. – «Отани».

– Рядом со зданием городского совета. Эти адвокаты, как оказалось, всегда там обедают. Мне довелось присутствовать при том, как они жрали сырую рыбу и заедали ее лапшой… Лапша, впрочем, оказалась весьма недурной. В общем, этот другой адвокат передал мне листок бумаги с адресами и телефонами, твоими и твоих друзей, и сказал: «Не только ты ищешь старину Гарри Зимма», а еще упомянул о том, что твои инвесторы вот уже два месяца не могут тебя найти. «Да? А в чем проблема?» – спросил я и получил ответ: «Похоже, Гарри смылся с двумя сотнями тысяч, которые они вложили в один из его фильмов».

Гарри только качал головой. Он выглядел совершенно измотанным.

– Это меня не удивляет. В этом городе любят слухи, все всё знают, только спроси. Значит, мои инвесторы ищут меня целых два месяца? Какой кошмар, я разговаривал с ними не более двух недель назад.

– Ты поведал им об игре «Пистон» – «Лейкерс»?

– Послушай, эти ребята сами ко мне пришли. Ну, давно пришли. Вложили деньги в два моих фильма и были счастливы, чего нельзя сказать о других инвесторах, которым не терпится попасть в шоу-бизнес, встретиться с кинозвездами и до которых лишь потом доходит: «Господи! Какое рискованное это дело, киноиндустрия!»

Гарри приближался к теме осторожно, следил за каждым своим словом.

– Да неужели? – удивился Чили.

– Эти ребята и так знают всяких там кинозвезд и знаменитостей – сдают им лимузины напрокат. Поэтому они выбрали другой подход к участию в деле. Это было несколько месяцев назад, когда я планировал, какой фильм снимать следующим. Например, можно было сделать картину о труппе циркачей-уродов, путешествующих по стране и оставляющих за собой горы трупов. Персонажи были неплохими – особенно жирная семисотфунтовая баба, которая даже в эту дверь не прошла бы, но каким-то образом она соблазняла молодых парней, затаскивала их в свой трейлер…

– Гарри, посмотри на меня, – перебил Чили, которому необходимо было видеть эти водянистые глаза под взъерошенными, некогда завитыми волосами. – Ты пытаешься рассказать мне, как облажался, и при этом не выглядеть тупым. Это очень трудно. Вернемся к тому, с чего начали. Ты поставил двести тонн на баскетбольную игру, проиграл, но не сказал об этом своим инвесторам. Почему?

– Да потому, что парни подобного типа вряд ли проявят понимание или сдержанность.

– Ты их боишься.

– Я слишком двусмысленно выразился?

– Не знаю. Но если хочешь что-то сказать, говори прямо, не ходи вокруг да около.

– О'кей, я их боюсь. И не могу избавиться от мысли, что первым делом они сломают мне ноги.

– Да, эта мысль прочно засела в твоем мозгу. Ну а дальше как они поступят?

– Ты их просто не знаешь, с них станется… Они не совсем обычные финансисты.

– Гарри, скорее всего, я знаком с такими типами лучше, чем ты. Ты намекаешь, что зарабатывают они не только лимузинами. А чем еще? Играют? Продают наркотики кинозвездам и отмывают через тебя свои деньги? Вложи бабки в фильм Гарри Зимма и получишь их чистыми и отутюженными.

Чили ждал.

Гарри откинулся на спинку, и стул под ним громко заскрипел, разорвав воцарившуюся было тишину.

– Тебе это не известно, или ты вообще ничего знать не хочешь, или просто не говоришь, – продолжил Чили. – Из того, что ты уже сказал, можно сделать только такой вывод.

Он улыбнулся, пытаясь приободрить Гарри.

– Ты пробудил во мне интерес. Я не прочь познакомиться с этими парнями поближе. Либо они действительно крутые, либо просто вешают тебе лапшу на уши. С кем связаны они, если связаны вообще… Но сначала я хочу понять, зачем ты взял принадлежащие им двести тысяч с собой в Вегас и сам влез в это дерьмо. Если ты так их боишься…

– А некуда было деваться, – довольно-таки решительно парировал Гарри. – Мне представилась возможность провернуть одно дельце, которое изменит всю мою жизнь, за один вечер сделает меня знаменитым, и это после тридцати лет работы… Но для запуска требуется не менее полумиллиона баксов.

– Для запуска фильма, – произнес Чили, чтобы быть абсолютно уверенным.

– Для запуска потрясающего фильма.

– И лимузинщиков к этому делу ты подпускать не намерен…

– Чтобы и духу их там не было. Это сделка не для них, слишком велик кусок. – Гарри снова сгорбился над столом. – Понимаешь, что получилось… В то время я подготавливал производство «Уродцев». Был сценарий, но следовало еще подчистить его, избавиться от некоторых дорогих спецэффектов. Я пошел к сценаристу, чтобы обсудить изменения. Мюррей очень хорош, он давно со мной работает, написал все серии «Гротеска» и несколько других картин. Настрочил целую кучу сценариев для телевидения – я даже не знаю сколько, сотню, наверное. Делал комедии положений, вестерны, научную фантастику, несколько серий «Сумеречной зоны»… Но сейчас он на телевидение не работает, Мюррей – моего возраста, а сети не нанимают сценаристов старше сорока. К тому же у него были проблемы с алкоголем, которые совсем не помогают в трудоустройстве. Любит выпить, курит по четыре пачки в день… Теперь слушай. Мы разговорились, и он упомянул сценарий, который написал в молодости, когда только начинал, и который никому не продал. Я спросил, какова суть. Он ответил. Мне понравилось, и я взял сценарий домой. – Гарри замолчал. – Я прочел его, а потом еще раз прочел, чтобы окончательно увериться. Мой опыт, моя интуиция, мое нутро – все говорило о том, что в моих руках – настоящий клад, что, выбрав на главную роль звезду, я могу предлагать сценарий любой студии города и диктовать всем свои условия. Я знаю, этот фильм мгновенно станет популярным. На следующий день я позвонил Мюррею и заявил, что хотел бы взять сценарий на опцион.

– Что это значит?

– Выплачиваешь определенную сумму и приобретаешь права на год, чтобы убрать проект с рынка. Это называется приобрести опцион. Мюррею я заплатил пятьсот долларов – в счет двадцати пяти тысяч, если я воспользуюсь правами, плюс еще двадцать пять, когда начнутся съемки.

– Не слишком много, на мой взгляд.

– Сценарий старый и уже крутился на рынке.

– Почему же ты так уверен в успехе?

– Потому что он настолько стар, что стал новым. Молодые студии еще на свет не появились, когда Мюррей написал его.

– Таким образом, ты не покупаешь его, пока не будешь уверен в успешном заключении сделки. Я правильно тебя понял?

– Или пока не найду деньги сам, что я и предпочитаю сделать. Так контроль будет в моих руках. Но если я договорюсь с актером, которого хочу взять на главную роль, бюджет картины составит не менее двадцати пяти миллионов, а это значит, что придется обращаться в одну из главных студий. В противном случае я не зашел бы туда даже пописать.

– Если ты так уверен в успехе, в чем проблемы?

– Я же сказал, мне необходимы полмиллиона, чтобы начать работу. Парень, которого я наметил на главную роль, умеет не только играть, он не боится выглядеть плохим на экране. В данном случае обтягивающие штаны и коронки не катят. Если бы я мог договориться с Джином Хэкменом, мы бы уже начали подготовку. Но у Джина пять картин в производстве, по которым он связан обязательствами. Я проверял.

Чили сразу вспомнил своего любимого актера:

– А как насчет Роберта Де Ниро?

– Бобби Де Ниро, вероятно, лучший актер, снимающийся сегодня, он не хуже Брандо. Но я не вижу его в этой роли.

– Том Круз?

– Чудесный паренек, но в этом-то и проблема – он слишком молод. Я должен показать тебе список актеров, которых я счел удовлетворяющими всем требованиям. Билл Херт, Дрейфус, который сейчас опять очень популярен, Пачино, Николсон, Хоффман… Кстати, Дастин занимает в моем списке второе место.

– А кто на первом?

– Майкл Уир, суперзвезда.

– Да? – удивленно переспросил Чили. – Ах да, Майкл Уир… – Он довольно кивнул. – Действительно хорош. Особенно мне нравится его способность перевоплощаться, одинаково хорошо играть как обычного человека, так и извращенца… Он играл в «Циклоне» мафиози, который стал доносчиком.

– Одна из лучших его ролей.

Чили снова закивал:

– Снимали в Бруклине. Да, Майкл Уир, он мне нравится.

– Рад это слышать.

– Он отличается от стереотипа. Думаю, он подходит. – Чили не имел представления, что за роль предназначена Майклу Уиру в этой картине, даже о чем она, не знал. – Ты с ним уже разговаривал?

– Решил рискнуть и послал сценарий по почте ему домой. – Гарри откинулся назад и провел ладонью по требующим завивки волосам. – Насколько я знаю, он не только прочел сценарий, он обалдел от него, влюбился в свою роль безумно.

– Насколько ты знаешь? А его самого ты не спрашивал?

– Помнишь, я говорил, что нужно полмиллиона? Я должен перевести эту сумму на специальный депозитный счет Майкла, прежде чем он согласится встретиться со мной. И во всем виноват его долбаный агент. Необходимо вложить нешуточные деньги, чтобы доказать серьезность своих намерений, то, что ты не заставишь Уира потратить время впустую.

– Значит, вот как это делается… Сначала нужно доказать, что справишься.

– Так делает только этот член, его агент. Говорит: «Ты знаешь, что цена Майкла семь миллионов, неважно, снимается он или нет». Имеется в виду, что, если он подписал контракт, а ты по каким-то причинам не начал производство, все равно ты должен заплатить ему семь миллионов. Снял картину, выпустил ее в прокат, он получает десять процентов с оборота. Не с прибыли, как все другие, а с долбаного оборота. Но кого это волнует? Ему же понравился сценарий.

– Откуда ты это знаешь?

– От парня, который монтирует последний фильм Майкла, от монтажера. Мы давно друг друга знаем. На самом деле это я дал ему возможность начать карьеру – позволил поработать в «Гнусных тварях». Так вот, он позвонил, сказал, что Майкл заходил в монтажную, расхваливал режиссеру сценарий фильма «Мистер Лавджой», говорил, что лучшей роли не видел уже много лет. Мой друг, монтажер, не знал, что сценарий принадлежит мне, пока не увидел надпись «ЗигЗаг продакшнс» на папке. Потому сразу и отзвонился мне, спросил: «Собираешься снимать фильм с Майклом Уиром? Не верю». Я ответил: «Стоит поверить, если хочешь его монтировать». Правда, я пока не знаю, кого нанять в качестве режиссера… Джуисона, быть может, или Люмета, или Улу Гросбарда…

– Название фильма «Мистер Лавджой»?

– Так назвал его Мюррей. Очень даже неплохо, если знаешь, о чем фильм.

Чили подумал, что такое название больше подходит сериалу – «Мистер Лавджой», «Мистер Радость-Любовь», о молодом парне педерастического вида, воспитывающем кучу детей разных национальностей под аккомпанемент консервированного смеха. Интересно, как записывается смех? Людей приглашают в студию и говорят: «Смейтесь» – или рассказывают им какие-нибудь смешные истории?

Он вспомнил телевизионную передачу о том, как снимаемся кино – в частности, как снимаются поцелуи рук. Люди смотрели любовные сцены на экране и чмокали. Большая часть фильмов – фальшивки. Особенно звуки драк – разве это слышишь, когда вышибаешь парню зубы? Или взять фильмы «Рокки»: да если бы Сталлоне позволил такому здоровому говнюку так себя дубасить, он бы не дожил до конца первого раунда. Но есть и хорошие фильмы, вызывающие ощущение реальности происходящего на экране…

Гарри в это время говорил, что, как только он подпишет договор о намерениях со студией, ребята из «Месаса» успокоятся и перестанут его беспокоить. А еще о том, что, если через Карен он сможет заполучить Майкла Уира, ему не придется искать полмиллиона…

– Кстати…

– Что?

– Тебе известно, что она была замужем за Майклом?

– Карен? Ого…

– Жили вместе четыре года, детей нет. В этом доме жили, пока Майкл не ушел от нее.

– Нет, этого я не знал. Так ты хочешь, чтобы она позвонила ему и договорилась о встрече?

– Просто замолвила доброе словечко.

– А они поддерживают отношения?

– С того времени ни разу не виделись, но он наверняка ей не откажет.

– Так в чем проблема? Она не хочет?

– Я ее не просил. А если бы попросил, то она точно отказала бы мне. Но можно дать ей время подумать, пусть это станет ее идеей, тогда она все сделает как надо.

– Не понимаю.

– Это все потому, что ты не знаешь актеров, не знаешь, как работает их мозг. Карен не может просто так позвонить Майклу и попросить его об услуге. Из талантов у нее только грудь, на которую ты, конечно, обратил внимание и благодаря которой, на мой взгляд, она так сногсшибательно кричит. Тем не менее, склад ума у нее актерский. Карен должна прочувствовать всю ситуацию. Должна захотеть оказать мне услугу.

– За то, что ты снимал ее?

– К тому же мы жили вместе. У нее должно сложиться определенное отношение, появиться чувство обиды. Он ведь ушел от нее, значит, должен из вежливости дать положительный ответ. Понимаешь?

– Ты жил с Карен?

– Три с половиной счастливых года. Таким образом, во имя прошлого, Карен сыграет на чувстве вины Майкла, а я получу с ним бесплатную встречу.

– Она согласится?

– Как раз сейчас она лежит в постели и все обдумывает.

– Не самый легкий способ добиться результата, – заметил Чили, чтобы потянуть время.

Он не мог представить Карен в постели с этим мужиком, даже если раньше он был не таким толстым. Вот в постели с Майклом Уиром он представлял ее легко.

– Ну, – промолвил он наконец, – а если она по какой-то причине откажется помочь тебе, быть может, я смогу договориться с Майклом о встрече.

– Каким образом? С помощью угроз?

– Я серьезно. Думаю, я сумею познакомиться с ним, заодно обсудим тот фильм, «Циклон»…

– И как ты собираешься это сделать?

– Ты будешь говорить со мной о Майкле Уире или о Лео Дево? О деньгах, лежащих в его чемодане? Между прочим, он приехал сюда с четырьмястами пятьюдесятью тоннами…

Гарри не произнес ни слова.

– Ты ведь подумал: а что, если я познакомлю тебя с Лео? И тогда ты поинтересуешься у него, что он предпочитает: вложить деньги в фильм или вернуть их авиакомпании и отсидеть срок в тюрьме.

Гарри заерзал на стуле:

– Такая мысль приходила мне в голову.

Он потянулся за пачкой и разорвал ее, чтобы достать последнюю сигарету.

– Хотя тебе будет неприятно использовать деньги, полученные нечестным путем.

– Если хочешь углубиться в технические подробности, – сказал Гарри, играя сигаретой, постукивая ею по столу, – предлагаю рассмотреть пример моих инвесторов. Или любого другого инвестора. Тебя же не волнует, откуда у них деньги.

– Вернемся к лимузинщикам, – согласился Чили. – Ты хочешь, чтобы на какое-то время они оставили тебя в покое и запаслись терпением. Когда придет пора снимать «Уродцев», ты им позвонишь. А сейчас ты занят тем, что их совершенно не касается.

Гарри, такое впечатление, даже пошевелиться боялся, жадно впитывал каждое слово.

– Понимаешь, я могу обсудить с этими ребятами такие условия и объясню все понятными им словами.

Он протянул руку и выхватил сигарету из пальцев Гарри.

– Будешь курить?

– Бери, бери…

Гарри дал ему прикурить от спички.

– А что конкретно ты им скажешь?

– Скажу, что в их же интересах оставить тебя в покое. До поры до времени. Тебе ведь это нужно?

– Ты их не знаешь.

– Тебе решать, Гарри.

Чили смотрел, как Гарри провожает взглядом струйки дыма. Гарри – продюсер, снявший сорок девять ужастиков, – чесал в своих завитых волосах, обдумывая предложение. Глаза его, усталые, но исполненные надежд, остановились на Чили.

– И что ты за это хочешь?

– Поглядим, как будет развиваться наше сотрудничество. Потом поговорим.

Он вдруг вспомнил одну вещь, которая давно не давала ему покоя:

– Слушай, ты тут говорил, семисотфунтовая баба соблазняла парней в трейлере – а как именно она это делала?

* * *

Карен почувствовала, как кровать прогнулась под весом Гарри. Лежа на боку, приоткрыла глаза, посмотрела на светящиеся в темноте бледно-зеленые цифры: «4:12». За ее спиной Гарри продолжал ерзать, устраиваясь поудобнее. Цифры сменились на «4:13».

– Гарри…

– Ты не спишь?

– Что происходит?

– Было поздно, и я решил, что ты не станешь возражать, если он останется.

– Гарри, это – не твой дом.

– Только на одну ночь. Я положил его в комнате для прислуги.

– У меня нет комнаты для прислуги.

– А та сзади, рядом с кухней?

Тишина.

– Не понимаю.

– Что?

– Этот парень… что вы с ним затеяли?

– У него есть неплохие идеи, и он хочет помочь мне.

– Гарри, он же проходимец.

– Значит, чудесно впишется в этот город.

Гарри перевернулся на другой бок и застонал от наслаждения.

– Спокойной ночи.

Тишина, во всем доме.

– Гарри…

– Да?

– Что происходит?

– Я же сказал.

– Хочешь, чтобы я вызвала такси? Для тебя и твоего друга.

Она почувствовала, как Гарри перекатился на бок и лег лицом к ней.

9

Чили осведомился у Гарри, уж не намеревается ли он проспать весь день.

– Неужели ты думаешь, что я буду сидеть здесь и спокойно ждать, пока ты дрыхнешь? Терпеть не могу ждать кого-то.

Гарри, казалось, был сильно удивлен. Ведь времени-то – всего десять минут одиннадцатого.

– Когда я лег в постель, Карен вдруг захотелось пообщаться.

Эти слова поразили Чили.

Он даже чуть не спросил, уж не разыгрывает ли его Гарри. Он представить себе не мог, что Карен могла позволить этому толстяку забраться к ней в постель. Впрочем, правду выяснить было невозможно.

– Но она-то проснулась без проблем, – сказал он. – Даже подвезла меня до машины. А я, вернувшись, торчал здесь еще час, пока ты не проснулся.

Гарри возразил, сказав, что в любом случае лимузинщики раньше десяти тридцати – одиннадцати в контору не приходят. Потом они около часа обсуждают, где будут обедать, и уезжают. В общем, не имеет значения, в какое время ты к ним приедешь, все равно придется ждать.

– Гарри, – перебил его Чили, – мы к ним не поедем, это они приедут к нам. Сам позвонишь или хочешь, чтобы это сделал я?

* * *

И вот они в офисе Гарри, на верхнем этаже белого двухэтажного здания, являющегося частью торгового квартала на бульваре Сансет рядом с Ла Синега. Гарри щелкнул выключателем – зажглись настенные светильники в виде подсвечников на панелях темного дерева – и поднял жалюзи на окне за рабочим столом, заваленным папками, журналами, рукописями, нераспечатанными почтовыми конвертами и пепельницами с эмблемами отелей. Кроме этого хлама, на столешнице стояли бронзовая лампа и два телефонных аппарата…

Чили посмотрел на уставившегося в окно Гарри:

– Ну и где сценарий?

– Ах да, – устало проворчал Гарри, – ты ж его не читал.

– Даже понятия не имею, о чем он.

Разбирая хлам на столе, Гарри пояснил, что уже давно не был в офисе, а секретарша Кэтлин ушла от него к владельцу дома – литературному агенту, работавшему в Голливуде более пятидесяти лет.

Агент каждый день либо обедал в «Чейзене», либо заказывал там еду с доставкой в офис. Морские гребешки и протертый шпинат. Всегда. Каждый Божий день. Гарри был уверен, что, если сейчас зайти в его офис, который располагается в другом конце коридора, агент будет есть именно гребешки и шпинат.

– Однажды я спросил его: «Как ты думаешь, какой литературный жанр наиболее доходен?» И знаешь, что он ответил? «Записки с требованием выкупа».

– Так как насчет сценария, Гарри?

Мысли Гарри явно блуждали. По пути сюда он начал было говорить о «Мистере Лавджое», но, не сказав и двух фраз, вдруг воскликнул: «Смотри, смотри, а вон там снимали…», и поездка в офис превратилась в экскурсию по Сансет-Стрип. Гарри рассказывал и показывал, где что было. Бывший бар «Сирое», знаменитый актерскими драками, а теперь – магазин «Комеди». Сад Аллаха, в котором любили тусоваться кинозвезды, превратившийся в ресторан и парковку. Шато Мармон, служивший домом Джин Харлоу, Грете Гарбо и Говарду Хьюзу – здесь же распрощался с жизнью Джон Белуши, один из «Братьев Блюз», – стоял на месте. Гарри вроде бы проснулся, но сразу переместился в старый Голливуд. А потом перескочил во времена, когда Стрип захватили хиппи: молоденькие девчонки в бабушкиных платьях, движение бампер в бампер. «Пока доедешь сюда из Дохени, так надышишься марихуаной…» Чили напомнил, что в двенадцать придут лимузинщики, и Гарри вроде бы опомнился: «Ах да…»

Покопавшись на столе, он нашел несколько экземпляров сценария «Мистер Лавджой»:

– Вот он.

Чили взял в руку папку – впервые в жизни он держал в руках сценарий фильма. Даже понятия не имел, как может выглядеть сценарий. Совсем не такой толстый, как Чили себе представлял, меньше дюйма толщиной, в красной папке с тисненной золотом надписью «ЗигЗаг продакшнс». От букв надписи отходили линии – так обычно изображают в комиксах несущиеся на огромной скорости машины. Чили открыл сценарий на середине, посмотрел, как оформлена страница, и углубился в чтение, хотя на первом же предложении споткнулся. И что это такое за «инт»?

ИНТ. ФУРГОН ЛАВДЖОЯ – ДЕНЬ

Илона сидит за рулем и наблюдает за баром на другой стороне улицы. На заднем сиденье Лавджой подготавливает к съемке видеокамеру.

ИЛОНА

Он уже давно там?

ЛАВДЖОЙ

(взглянув на часы)

Семнадцать с половиной минут.

ИЛОНА

Долговато.

ЛАВДЖОЙ

(наводит камеру)

Запасись терпением. Рано или поздно…

ИЛОНА

Вот он!

ЛАВДЖОЙ

(тихо) Вижу.

ЭКСТ. БАР НА УГЛУ – КРУПНЫЙ ПЛАН РОКСИ – ДЕНЬ

Рокси, засунув большие пальцы за ремень, лениво смотрит по сторонам. Взгляд его медленно скользит к фургону и замирает.

ИНТ. ФУРГОН ЛАВДЖОЯ – ДЕНЬ

Илона пытается спрятаться, сползает вниз по сиденью.

ИЛОНА

Он нас видит!

ЛАВДЖОЙ

Нет, идет к машине. Илона, может быть, сейчас получится!

Чили поднял голову:

– Чем они там занимаются? Следят, что ли?

– Читай дальше. Потрясающий сценарий.

Чили закрыл папку и положил ее на стол, встав между двумя старыми, обтянутыми потрескавшейся красной кожей креслами.

– Пора подготовиться к встрече, – возвестил он, положив руки на спинки. – Посади их сюда, ни в коем случае не на диван.

Он увидел, что Гарри дергает за шнур, пытаясь опустить жалюзи.

– Не надо, пускай свет падает им в глаза. Я буду сидеть за столом… Но не представляй меня, просто начинай говорить. Стоять будешь здесь. – Чили чуть отошел от кресел. – Как только они усядутся, встанешь за их спинами.

– Они будут разглядывать тебя, пытаясь понять, кто ты такой.

– Именно так. Пусть смотрят и думают: «И что это за парень?» А ты ничего им не скажешь, будешь все время оставаться на ногах. Начнешь разговор примерно так: «Очень рад, что вы, говнюки, заехали. Сейчас я вам, козлам, все объясню».

– Шутишь, да?

– Тебе решать. Излагай все спокойно и уверенно. Отойдешь туда, где стоишь сейчас, и возвестишь, что съемки откладываются, скажем, до следующего года. Но не говори, чем ты занят и что случилось.

– Им это не понравится.

– Ну и пусть. Только делай все так, как я тебе сказал. Кстати, о говнюках. Главный из них – Ронни?

– Ронни Уингейт. И компания так называется «Уингейт мотор каре лимитед», она на Санта-Монике.

Гарри раскладывал на столе бумажки, пытаясь создать видимость порядка – или просто нервничал, хотел хоть чем-то занять руки.

– Ронни я считаю богатым мальчишкой, которому никак не удается повзрослеть. Родом он из Санта-Барбары, деньги семья заработала на торговле недвижимостью, а в Голливуд он приехал, чтобы стать актером, но ничего не получилось. Считает, что разбирается в деле, так как его дед когда-то был продюсером в «МГМ». Сейчас Ронни пристает ко мне, чтобы я дал ему роль одного из уродцев.

– Так почему ж ты его боишься?

– Не доверяю. Очень нестабильный характер. Мужику к сорока, а ведет себя как ненагулявшийся тинейджер.

– Может быть, он такой и есть.

– В офисе он держит пистолет. Достанет ствол из стола и давай целиться во все вокруг, когда с тобой разговаривает. Закрывает один глаз, потом вскрикивает: «Паф!» – как пацан, как будто только что выстрелил.

– Что за пистолет?

– Не знаю, автоматический какой-то.

– Что скажешь о другом? Как его… Бо Кэтлетт?

Имя было знакомым. Когда Чили впервые услышал его, то сразу же вспомнил о великом джазовом барабанщике всех времен по фамилии Кэтлетт.

– Немногословен, – начал Гарри. – Разоткровенничался всего один раз, когда я упомянул, что сам родом из Детройта и начинал карьеру там, снимая фильмы для автомобильных компаний. «Да? – обрадовался Кэтлетт. – А я учился там в средней школе. Люблю этот город, он для меня как родина». На это я ответил, что мне лично не терпелось побыстрее и подальше уехать оттуда. «Значит, вы не поняли этот город», – сказал он мне. Потом он несколько раз называл меня «мистер Детройт». Кэтлетт – чиканос или латиноамериканец, правда, не знаю точно, кто именно. Ронни как-то раз упомянул, что Кэтлетт работал на ферме сезонным рабочим, а среди них много мексиканцев. Высокий, любит хорошо одеваться… Понимаешь, Ронни – босс, а выглядит как газонокосильщик. Тогда как Кэтлетт всегда в костюме с галстуком. Ну, почти всегда. Одевается исключительно строго.

– Бо Кэтлетт, – задумчиво произнес Чили. Музыканта звали Сидом. Большим Сидом.

– Ронни иногда называет его Кэтом. Вдруг как заорет: «Эй, Кэт, че думаешь?» Но и так всем понятно, что Ронни уже принял решение. – Гарри поднялся из-за стола. – Мне надо выйти.

– Нервничаешь, Гарри?

– Просто нужно сходить в туалет.

Гарри прикрыл за собой дверь, а Чили обошел стол, сел на скрипучее вращающееся кресло и еще раз обвел взглядом офис – этот мир, старый и пыльный, полки с книгами и сценариями, фотографии на стене над диваном: Гарри с гигантскими клопами; Гарри пожимает руки мутантам и маньякам; Гарри и молодая светловолосая Карен; Гарри держит ее за руку. На фотографиях он выглядел весьма неплохо. Чили снова попытался представить их в одной постели. Ничего не получилось. Не могла она опуститься до такого, с ее-то внешностью. Утром, когда он появился на кухне…

* * *

Карен пила кофе и читала газету. Она была одета и, видимо, собиралась уходить. Сумочка и папка со сценарием лежали на столе. Она пожелала ему доброго утра и осведомилась, хорошо ли он спал. Карен могла принадлежать к тому типу людей, которые внутренне бурлят от ярости, а разговаривают все равно вежливо. Чили налил себе кофе, сел с ней рядом и поведал, что, проснувшись, даже не сразу понял, где находится, будто дома очутился. Карен углубилась в газету, а Чили почувствовал себя глупо и решил предпринять еще одну попытку наладить отношения. На ней был дорогой черный костюм без блузки, жемчужные серьги в ушах, карие глаза чуть подкрашены. Она выглядела так свежо и чудесно. И пахла хорошими духами.

– Извините, что вторгся вчера в ваш дом, – промолвил Чили, полагая, что она пропустит эту фразу мимо ушей и на этом инцидент будет исчерпан.

Но его ожидания не оправдались. Карен опустила газету:

– И что вы хотите услышать в ответ? «Все в порядке»? «Очень рада с вами познакомиться»?

Словно самый обычный вопрос задала. Карен разительно отличалась от большинства женщин, с которыми ему доводилось общаться. Они бы постарались вложить в свои слова побольше язвительной насмешки.

– Мне почему-то кажется, – продолжила Карен, – что, если бы дверь из патио оказалось запертой, вы бы нашли другой способ войти.

Чили смотрел на ее губы, чуть подведенные бледной помадой. У нее были аккуратные белые зубки, очень красивые.

– Ограбление домов не относится к моим хобби.

– Но вы тем не менее всегда были преступником, верно?

Все то же холодное выражение лица, все тот же тихий голос – в котором, как показалось Чили, прозвучала нотка вызова.

Он решил принять подачу и рассказал ей, что да, будучи безголовым юнцом, совершил несколько налетов – воровал из товарных вагонов, продавал краденое дальнобойщикам и тем самым зарабатывал на жизнь. А потом связался с так называемыми представителями организованной преступности, но наркотиками никогда не торговал. Несколько раз был арестован, сидел на Райкерс-Айленде, но его оправдали и выпустили на свободу.