Текст книги "Полночные наслаждения"

Глава 5

Весь день Софи ощущала какую-то беспричинную радость. Когда принимала ванну, одевалась, укладывала волосы и особенно когда садилась в карету, которая должна была доставить ее на званый ужин по случаю помолвки.

Софи с удовольствием откинулась на спинку сиденья, обитого бархатом апельсинового цвета.

«Замечательно, что мы выезжаем на час раньше. Значит, будет время поболтать с Шарлоттой, а еще – чудесно побыть сейчас в одиночестве».

Ее мама всегда садилась в переднюю часть кареты. Софи видела ее прямую спину. Рука в изящной перчатке крепко сжимала ременную петлю, прикрепленную к стенке кареты. Натянута как струна, усмехнулась Софи и попыталась еще уютнее устроиться на своем месте.

Колеса кареты мерно постукивали по булыжной мостовой. «Что это такое со мной происходит? – думала Софи. – Почему мое сердце танцует при одной только мысли, что на званом ужине будет Патрик Фоукс? И приятно покалывает вот здесь. – Она попыталась определить, где у нее покалывает, но так и не смогла. – В любом случае я его увижу… а потом, после ужина, возможно, устроят танцы… Наверняка устроят, ведь Шарлотта любит танцевать. И кроме того, она так заинтересована, чтобы мы с Патриком… – Софи прикусила губу и выпрямилась. – Боже, что за глупые мысли! При чем тут Патрик Фоукс и что может быть у меня с ним общего?»

В этот момент карета слишком круто повернула. Софи успела ухватиться за ремень, но все равно ее бросило к стенке.

«Плохо быть маленькой. К тому же Андре такой лихач! Наверное, он считает себя не кучером, а курьером. И кнутом орудует так залихватски. Он у него закручивается в воздухе спиралью, я видела».

Лошади перешли на рысь, карета снова начала мерно покачиваться и поскрипывать. Софи вытянула ногу и принялась задумчиво осматривать туфлю. Платье у нее сегодня было золотисто-бронзового оттенка, довольно близкого к белому. Дело в том, что белое предпочитала мать, а Софи этот цвет избегала. К тому же в белом на балах были почти все лондонские девицы. Белое – это цвет невинности, цвет обручения. Софи раздраженно хмыкнула. «А вот золотистый цвет к невинности не имеет никакого отношения. – Она нахмурилась. – Как называлась пьеса, которую я смотрела на прошлой неделе? „Непритворный Эрос“? Вроде не так. „Поверженный Купидон“? Нет, там речь шла не о боге любви Купидоне, а именно об Эросе, боге вожделения. Впрочем, не важно». Софи улыбнулась.

Эрос в этой пьесе был небольшого росточка. В аккуратной бледно-золотистой тоге он семенил по сцене и стрелял позолоченными стрелами в героев трагедии. Да, это была трагедия. Ужасная до невозможности! Причем не в смысле трагичности происходящего, а в бездарности. Благочестивая девушка влюбляется в негодяя (козни Эроса!) со всеми вытекающими отсюда последствиями. В конце пьесы она бросается с моста в реку. По мнению Софи, в высшей степени неубедительная сцена.

«Вот бы мне сегодня на помощь этого маленького бога, – подумала она, – в тоге, цвет которой так подходит к цвету моего платья. Пусть он всадит в спину Патрика Фоукса стрелу, да потолще. Хотя если вспомнить, то в пьесе именно такую стрелу Эрос и пустил в негодяя, что не помешало тому в конце бросить героиню с маленьким ребенком. – Уголки губ Софи чуть приподнялись в слабой улыбке. – Чего это я забеспокоилась? В том, что Патрик меня желает, сомнений нет. По глазам видно. Так что не Эрос мне нужен, а как раз Купидон. Да-да, Купидон, одетый в белоснежную ночную рубашку. Это он должен пустить в Патрика одну волшебную стрелу. Потому что в жизни повесы редко когда влюбляются, особенно в собственных жен. А если такое и случается, то длится очень недолго».

Последняя мысль Софи успокоила. Она глубоко вздохнула. Нет, мечта о том, что Патрик Фоукс может в нее влюбиться, – это всего лишь мечта. И не больше. То, что ему от нее нужно, с браком никак не связано. Да, возможно, сегодня она его увидит. Ну и что? Этот ужин устраивается в честь ее помолвки совсем с другим человеком.

И все же… ее сердце танцевало. Даже распущенные по спине шелковистые волосы, эти воздушные локоны, разбросанные в живописном беспорядке, жаждали, чтобы к ним прикоснулись его пальцы.

Карету сильно встряхнуло. Это Андре так «изящно» остановился перед особняком Шеффилдов. Лошади поднялись на дыбы, причем все разом, а затем почти одновременно опустили копыта на землю. Сбруя отчаянно заскрипела.

– Энди, – крикнул лакей, сидящий с ним рядом на козлах, – мне бы хотелось, чтобы их светлость видели, какие трюки ты выделываешь с лошадьми.

Он легко спрыгнул на землю и, быстро обежав карету, открыл дверцу. Молодая леди никаких претензий по поводу резких маневров предъявлять не станет. Это ясно. А вот, прости Господи, маркиза, или какой еще у нее там титул, та, если ей взбредет в голову, может устроить редкостный нагоняй.

По правде говоря, Софи от такой резкой езды тоже была далеко не в восторге. Сначала она ударилась плечом об угол кареты, а затем при остановке ее резко бросило вперед, в результате чего она упала на колени между сиденьями.

– Филипп, – сказала Элоиза, опираясь на руку лакея, – передай Андре, что после такой езды я чувствую себя, как будто только что вылезла из маслобойки.

– Да, миледи, – проговорил Филипп, пряча улыбку (его голос приглушал высокий шейный платок), – я сообщу ему это.

Софи вслед за матерью легко взбежала по мраморным ступеням к парадному входу особняка Шеффилдов, где их встретил степенный дворецкий.

– Здравствуйте, Макдугал. – Она очаровательно улыбнулась.

– Добрый вечер, леди Софи. – Макдугал распахнул дверь, принимая у нее бархатную накидку. – Вы сегодня такая красивая!

Встретив ее вопросительный взгляд, Макдугал заговорщицки подмигнул:

– Графиню вы найдете в ее апартаментах.

Наблюдая за тем, как Софи исчезает за большой мраморной лестницей, которая вела в верхние покои особняка Шеффилдов, Макдугал улыбался. Леди Софи красавица. Маленькая и легкая, как эльф, а улыбка – такая улыбка, наверное, может согреть даже луну.

Увидев Софи, сидевшая за туалетным столиком Шарлотта быстро развернулась. Ее лицо просветлело.

– Софи! Ты пришла пораньше. Как замечательно!

– Не надо, не вставай, дорогая. – Софи наклонилась и чмокнула Шарлотту в щеку. – Я вижу, Мари сооружает на твоей голове что-то уж очень мудреное. – Горничная Шарлотты укладывала волосы госпожи в виде изящного птичьего гнезда, состоящего из переплетений косичек, атласных ленточек и цветов.

– Bonsoir[6]6
  Добрый вечер (фр.).


[Закрыть], Мари.

– Mon dieu[7]7
  Боже мой! (фр.)


[Закрыть]! – воскликнула Мари. – Посмотрите на свое платье!

Софи послушно посмотрела. Да, перед слегка помялся. Мари метнулась к звонку и дернула за шнур.

– Леди Софи, пожалуйста, снимите платье. Сейчас им займутся. Вот, – Мари схватила пеньюар, – пока платье будут гладить, можете надеть это.

Софи покорно наклонила голову, позволяя горничной снять с нее платье.

– Мари, не забудьте мне потом увлажнить сорочку, – проговорила она, садясь на край постели.

– Mais oui, миледи, naturellment[8]8
  Ну да… естественно (фр.).


[Закрыть], – кивнула Мари, протягивая платье появившейся в дверях служанке.

Та сделала реверанс и поспешно удалилась. Софи закатала рукава и закуталась в пеньюар.

– Шарлотта, как девочки?

– Замечательно, только Пиппа очень командует. Просто настоящий маленький деспот.

Софи рассмеялась:

– Пиппа всегда была такая. Помнишь, как она выпроваживала из дома нянек, одну за другой? Тогда ей был всего год! А теперь сколько? Два… нет, какое два – ей уже целых три года. То ли еще будет в шестнадцать!

– Боюсь представить. – Шарлотта шутливо округлила глаза. Софи неожиданно сменила тему:

– Послушай, Шарлотта, по сравнению со мной ты настоящая великанша! – Она вновь попыталась закатать рукава пеньюара.

Шарлотта скорчила ей гримасу в зеркале.

– Что верно, то верно.

– Я вполне могу сойти за твоего пажа. – Глаза Софи сияли весельем. Дивные глаза, голубые, подернутые поволокой.

– Ура! – воскликнула Шарлотта. – Наконец-то ты стала прежней!

– О чем это ты?

– Ты снова выглядишь счастливой, – сказала Шарлотта. – В последние несколько недель у тебя был такой вид…

– Как у бабочки, которая подлетела близко к свече и опалила крылышки?

– Я бы выбрала другое сравнение. – Шарлотта на секунду задумалась. – Просто ты всем своим видом показывала, что приняла трудное решение и сомневаешься в правильности выбора.

– Чепуха, – сказала Софи, снова встретившись в зеркале со взглядом Шарлотты.

Игнорируя вялые протесты Мари, Шарлотта развернулась на табурете к Софи. При этом одна из заколок упала на пол.

– Ты в этом уверена, Софи? Абсолютно уверена?

Софи спокойно выдержала взгляд Шарлотты и молча кивнула.

– Но… но… – Голос Шарлотты дрогнул. – Брэддон, конечно, приятный мужчина, но все же не очень…

– Красив? – предположила Софи, сдерживая улыбку. – Умен? Интересен как собеседник?

– И то, и другое, и третье. – Глаза Шарлотты вспыхнули. – Как можно выходить за него замуж! Разве ты не видишь, какой он? Тем более что есть…

– Шарлотта, с твоим деверем связываться у меня нет желания, – поспешно проговорила Софи. – И прошу тебя, позволь мне самой решать, кто лучше подходит. В любом случае за волокиту я выводить не собираюсь.

– Так ведь Брэддон и есть самый настоящий волокита, – удивилась Шарлотта. – Ты сама мне рассказывала, я это отчетливо помню, что у Брэддона любовниц больше, чем у иного судьи Дел.

В глазах Софи вновь вспыхнули веселые искорки.

– Ну и что? Брэддон мне нравится. Я считаю, что ему можно доверять. Понимаешь, он не испытывает никаких глубоких чувств и со своими любовницами тоже будет сдержан. Он заверил меня в этом.

– Ты хочешь сказать, что обсуждала с ним его любовниц? – Шарлотта одновременно ужасалась и восхищалась широтой взглядов подруги.

– Он сам заговорил об этом. Но должна признаться, это меня мало удивило. – Софи старалась говорить уверенно. – Понижаешь, Шарлотта, у нас с ним будет спокойный, разумный, дружеский союз. Именно такой брак мне и нужен. Без всякой там страсти. От нее один вред. Ведь так, как у тебя с Алексом, получается далеко не у всех. Да и у вас поначалу тоже все было не совсем гладко. – Софи на секунду замолкла. – Вспомни вашу поездку в Шотландию.

– Можешь не деликатничать, – насмешливо проговорила Шарлотта. – Алекс тогда вел себя ужасно, это правда. Но теперь все позади, и… – Она посмотрела на себя в зеркало. Половина волос была еще распущена, а другая уложена в прическу. Пальцы Мари аккуратно вплетали туда малиновую ленточку. При мысли о муже щеки Шарлотты приняли оттенок, близкий к цвету этой ленточки.

– Я знаю, на что ты намекаешь. – Софи по-прежнему пыталась оставаться бесстрастной, хотя сейчас ей это удавалось гораздо хуже. – Но grande amour[9]9
  Большая любовь (фр.).


[Закрыть] – это не для меня. Шарлотта, я знаю, ты желаешь, чтобы я была счастлива в браке, как и ты. И все-таки каждый человек понимает счастье по-своему. Что касается меня, то я твердо убеждена: выходить замуж за человека, которого страстно любишь, не следует ни в коем случае. Достаточно посмотреть на моих родителей.

Шарлотта открыла рот, чтобы возразить, но Софи ей не дала:

– Представь себе, редкий месяц проходит без того, чтобы мой отец хотя бы раз не стал героем одной из публикаций в «Морнинг пост». Если его не называют прямо, то указывают псевдоним, который очень легко расшифровывается. Страсть к француженкам у моего папаши настолько велика, что мама не держит в доме служанок-француженок моложе, кажется, семидесяти лет. Ну скажи, разве это нормальная жизнь!

Шарлотта вздохнула. Логика Софи была безупречной. Но все равно это полная чушь.

– Не понимаю, какое отношение имеют твои родители к тому, выйдешь ты замуж за Брэддона или за Патрика? Мне нравится Брэддон, вот и все, – упрямилась Софи. – Самое главное, я никогда его не полюблю, никакой страсти между нами не будет, и, следовательно, не ожесточусь, как моя мать, если Брэддон больше внимания станет уделять не мне, а любовнице. С Патриком… все иначе.

– Кстати, он сегодня придет. Ты это знаешь?

– Да. – Софи чуть вздернула голову, на мгновение встретившись с глазами Шарлотты, а затем продолжила внимательно рассматривать носок своей бледно-золотистой туфельки, поворачивая ее то в одну, то в другую сторону, легонько ударяя ею об украшенный кисточками край покрывала постели.

В глубине глаз Софи скрывался тайник, в котором Шарлотта разглядела нечто такое, что на уверенность вовсе не было похоже, скорее совсем наоборот. «Может быть, вся эта риторика ничего не значит, – с улыбкой подумала она. – Может быть, если я попытаюсь сегодня их как-нибудь свести…»

В дверь настойчиво постучали, а затем в спальню влетела служанка с золотистым платьем Софи на вытянутых руках, как будто это священная плащаница.

– Миледи, – произнесла она, заикаясь, а затем, присев в реверансе, застыла.

– Боже мой, Бесс, – недовольно пробормотала Мари (по рангу среди слуг она была равна личному камердинеру графа и ниже только самого дворецкого, поэтому вела себя совершенно свободно), – когда ты научишься приличным манерам? Без этого личной горничной леди тебе никогда не стать. Ладно, отправляйся вниз.

Бесс испуганно скрылась за дверью.

– Прошу вас, леди Софи.

Софи встала. Вначале Мари быстро увлажнила почти невидимую сорочку, чтобы тонкий батист прилип к ногам, а затем осторожно, чтобы не испортить прическу, надела платье через голову хозяйки.

Платье пахло цветками апельсинового дерева и еще чуть-чуть раскаленным железом утюга. Оно изящно скользнуло по телу Софи вниз, почти скрыв носки туфель.

– Ну вот, – удовлетворенно произнесла Мари, – совсем другое дело. Миледи, если бы вы изволили подождать минутку, пока я уберу последние локоны леди Шарлотты, я бы освежила вашу прическу.

– Что за милое платье, – сказала Шарлотта.

Мари в этот момент проворно закалывала ей несколько выбившихся локонов. Софи улыбнулась:

Еще бы не чувствовать, когда на голове целое сооружение. Вот они, минусы высокого роста – чтобы помочь госпоже надеть платье или застегнуть пуговицы, горничной приходится становиться на табурет.

В дверь негромко постучали.

– Миледи, это Китинг. Прибыла леди Хепплуорт. Шарлотта протянула Мари руку, чтобы та застегнула на запястье изящный рубиновый браслет. Софи подошла поближе.

– Какой красивый браслет, Шарлотта. – Бордовое сияние рубинов оттеняло черные волосы и прекрасно гармонировало с цветом платья.

– Подарок на день рождения от любящего мужа, – улыбнулась Шарлотта. – Ну что ж, – она внимательно посмотрела на Софи, – может быть, спустимся вниз и восхитим нарядами собравшихся мужчин… всех без исключения?

Софи бросила взгляд в зеркало, оправила платье, чуть приспустив корсаж так, что золотистый шелк едва прикрывал соски.

– Софи, сегодня ты даже соблазнительнее, чем обычно, – заметила Шарлотта с легкой усмешкой.

– Наверное. – Глаза Софи вспыхнули весельем, – Я ведь еще не умерла, а только помолвлена. И потому не вижу причин, почему мужчины должны оставаться ко мне равнодушными.

– О, Софи! Иногда ты такая француженка!

– А мне это нравится. Я имею в виду – быть француженкой по вечерам. – Софи еще раз оглядела себя в зеркале. – Весь день я англичанка, особенно во время прогулок верхом, но после шести неизменно становлюсь француженкой. И не вижу в этом ничего предосудительного.

Подруги вышли в коридор.

– Интересно, останешься ли ты француженкой, когда выйдешь замуж?

Софи рассмеялась:

– Ты имеешь в виду, буду ли я хранить верность мужу?

– Да.

– Буду. Потому что заводить связи на стороне себе дороже обойдется. Естественно, флиртовать я не перестану и обязательно заведу постоянного поклонника. Замужняя женщина должна иметь поклонников. Но входить в спальню не позволю никому. – Она очаровательно повела плечами. – А зачем, собственно?

«Типично французский жест, – подумала Шарлотта. – Но понятия о наслаждениях, которые можно получить в спальне, у нее чисто английские. – Шарлотта не смогла сдержать улыбку. – Если Патрик в постели такой же, как и его брат Алекс (а это наверняка так, ведь они близнецы), то ему бы следовало намекнуть Софи, от каких радостей она отказывается, позволяя Брэддону надеть на свой палец обручальное кольцо».

Спустившись вниз, Шарлотта повела Софи в сторону желтой гостиной, где собирались гости.

– Великолепно, – прошептала Софи. – Интерьер этой комнаты будет прекрасно гармонировать с цветом моего платья.

Шарлотта скосила глаза на Софи. Шторы и обивка мебели в желтой гостиной имели светло-янтарный оттенок, а роскошный персидский ковер был слегка темнее. Софи оказалась права. Когда она вплыла в гостиную, ее платье будто бы озарилось бледно-золотистым сиянием.

Патрик еще не приехал. Софи была в этом уверена. У нее обнаружилось вдруг шестое чувство. Даже не оглядываясь, она всегда точно знала, что он находится в комнате.

К ней немедленно ринулся Брэддон. Она церемонно остановилась. Кокетливо прикрыв глаза, сделала ему реверанс, на который, как и положено, он ответил глубоким поклоном, не переставая при этом широко улыбаться. Выпрямившись, Брэддон сразу же одернул низ сюртука – этот жест у него был почти автоматическим, – чтобы прикрыть заметно выпирающий живот.

Прежде чем взять руку Софи, он поклонился также и Шарлотте. Сегодня предстояло официальное знакомство невесты с ближайшими родственниками, и Брэддон тщательно продумал порядок Церемонии.

– Вначале идем к моей матери, – прошептал он, направляясь с Софи в дальний конец гостиной, – затем к сестрам и, наконец, к бабушке. Хочу заранее предупредить, она герцогиня и может оказаться чертовски несносной, так что…

Брэддон мог не уточнять. Его бабушку, мать и сестер знали все. «С ними трудно общаться» – это была самая мягкая и доброжелательная характеристика. Большей частью к ним применяли эпитеты пожестче. Относительно графини Слэслоу самым распространенным был «мегера». Но Софи этим не смутишь. Она почти двадцать лет прожила, выслушивая едкие замечания матери, так что вряд ли встретит в семействе Слэслоу что-нибудь новое.

Брэддон остановился перед матерью, слегка подавшись вперед. Со стороны могло показаться, что он собирался воспарить в воздух и вылететь из комнаты. Пруденс Четвин оказалась на удивление моложавой, внешне совсем не похожей на классическую мегеру. Лицо абсолютно без морщин, а ведь ей – Софи быстро прикинула – по меньшей мере лет пятьдесят.

Она присела в глубоком реверансе.

Графиня поднялась.

– Леди Софи, – произнесла она голосом приторно-сладким, как сироп, и достаточно громким, чтобы его слышали в противоположном конце гостиной, – мы несказанно благодарны, что вы избавили нашего бедного сына от мук холостяцкой жизни. – Она скосила змеиный взгляд на Брэддона, которого уже охватил ужас. Вы, наверное, не знаете, но до вас он делал предложения трем достойным леди, и все три ему отказали. Неразумные девицы. Видимо, еще молоды. Чтобы разглядеть добродетели нашего дорогого Брэддона, нужно иметь более зрелое восприятие.

«Все как положено, – подумала Софи, правильно понимая! значение сказанного. – Несколькими короткими фразами графиня представила Брэддона олухом царя небесного, а меня старой девой».

– Вы совершенно правы, – пробормотала Софи. Начинать препирательства с матерью Брэддона было бы сейчас крайне предосудительно.

– Как поживает ваша дражайшая матушка? – Вопрос сопроводила ядовитая улыбка.

– Спасибо, прекрасно. Мама должна появиться с минуты на минуту.

– Бедняжка, – вздохнула графиня. – Всем известно, как ей несладко. Еще бы, приходится нести такую ношу. Ваш отец… Ладно, ладно, об этом умолчим.

Софи прикусила губу и чуть наклонила голову.

– Теперь позвольте представить вас моим сестрам, – вмешался Брэддон. – Мэм, прошу нас извинить. – Он поспешно потянул Софи в другой конец гостиной.

Софи замедлила шаг. Для знакомства с сестрами Брэддона необходимо было собраться с духом.

– Ну не может моя мама удержаться, – посетовал Брэддон. – Говорит прямо в лицо все, что приходит в голову, и всегда получается так, что…

– …в голову ей приходят одни гадости, – закончила Софи.

– Верно, – признался Брэддон. Он попытался погладить руку Софи. Вышло довольно неловко. – Но это не означает, что она не рада, что вы выходите за меня. Рада, и даже очень. За одну последнюю неделю она не меньше ста раз повторила, что даже не ожидала, что у меня так все хорошо сложится. Дело в том, что мама не замечает, что говорит, и не понимает, какой эффект производят ее слова. В общем, что-то вроде этого. Кстати, должен заметить, – добавил он с некоторым возмущением, – отказали мне вовсе не три леди. До вас я делал предложение только двум. И поэтому… – Брэддон смущенно замолк.

Софи улыбнулась:

– Моя мама тоже особой терпимостью не отличается. – «Хотя она не такая отвратительная брюзга, как эта старая змея!» Эту фразу, разумеется, Софи вслух не произнесла.

Прибытие Патрика она почувствовала в тот момент, когда делала реверанс перед второй сестрой Брэддона. Стоящие неподалеку от двери молоденькие девушки возбужденно захихикали. Софи моментально окаменела. Она мило улыбнулась сухой веснушчатой Маргарет. Та, видимо, пыталась сделать на своей голове что-то вроде шиньона, но неудачно. Несколько прядей выбились и упали на уши.

– Леди Софи, – голос у Маргарет оказался на редкость скрипучим, – мне хотелось бы знать, сколько детей вы собираетесь выносить для главы нашей семьи?

Софи слегка встревожилась.

– Честно говоря, пока не знаю, – призналась она, а затем поспешно добавила: – Нам лучше положиться на волю Божию.

Глаза Маргарет потеплели.

– Вы совершенно правы, леди Софи. Дети – это дар Божий. И, как глава семьи, граф Слэслоу должен иметь пятерых или даже Шестерых отпрысков. Точно рассчитать тут трудно. – Она чуть отпрянула назад. – Конечно, я видела вас танцующей, но никогда – прежде не представляла в таком качестве, – Ее глаза внимательно шарили по фигуре будущей невестки.

Софи вопросительно посмотрела на жениха, но Брэддон отвел глаза.

– Бедра у вас широкие, – одобрила Маргарет. – Это хорошо. И вам бы следовало начать рожать как можно раньше. А ваша; матушка… что-нибудь известно по поводу того, имела ли она с этим какие-либо трудности? У нее только один ребенок. Может быть, кто-то из ваших сестер или братьев умер в младенчестве?

– Маргарет выжидающе замолкла.

– Об этом мне не известно.

Маргарет поджала губы. На несколько секунд ее лицо приобрело хмурый вид.

– Нам следует надеяться на лучшее. – Она сделала паузу. – Леди Софи, после смерти вашего батюшки его титул будет упразднен. Так что иметь детей – это очень важно.

Софи почувствовала потребность ответить:

– Вообще-то титул перейдет к моему кузену.

– Леди Софи, кузен – это не то же самое, что сын, – строго произнесла Маргарет, скривив губы. – Я уверена, ваш батюшка считает, что титул после его кончины будет утрачен. То есть умрет вместе с ним.

Сама Софи считала, что отец о своем титуле думал очень мало. Если бы он действительно хотел сына, наследника, он бы посещал! спальню матери не только в первые два месяца брака.

– Тут очень важно начать как можно раньше, – продолжала Маргарет. – Вы уже не так молоды, а в пожилом возрасте вынашивать детей очень нелегко.

Софи начала чувствовать небольшое жжение в позвоночнике.

– Мне еще нет двадцати, – произнесла она с едва скрываемой иронией. – И я чувствую, что вполне способна подарить его светлости восемь, а может быть, даже девять отпрысков. – Софи радостно улыбнулась Брэддону.

– Замечательно. – Маргарет слегка расслабилась, видя, что будущая жена брата вполне рассудительна, то есть совеем не такая, какой она ее представляла. – Лично я первого ребенка подарила супругу ровно через девять месяцев после свадьбы. И горжусь тем, что затем последовали еще семеро, почти каждый год.

– Слава Богу, – тихо отозвалась Софи.

– Я нахожу, миссис Уиндкасл, – весело произнес знакомый голос, – что для леди Софи самое лучшее – это последовать вашему примеру. Не сомневаюсь, старина Брэддон нашел весьма плодовитую супругу.

Брэддон недовольно посмотрел на приятеля.

– Тысяча извинений, – поспешно добавил Патрик с озорным блеском в глазах. – Слово «плодовитая» не совсем точно. Пожалуй, оно больше подходит к лошадям и конюшне.

– Вовсе нет. – Сворачивать столь дорогую ее сердцу тему Маргарет Уиндкасл не собиралась. – Да, плодовитая. Я не вижу, что здесь плохого. Проблему рождаемости следует обсуждать в каждой гостиной, потому что слишком много аристократок при одной только мысли иметь детей чуть ли не падают в обморок. И что же получается? А то, что пресекается род супруга. Титул теряет силу. – Она драматически понизила голос: – Только вообразите себе, что графы Слэслоу перестанут существовать!

– Но нам ничего не известно о намерениях леди Софи, – сказал Патрик медовым голосом. – Она вполне может быть похожа на этих несознательных аристократок, которых вы только что упомянули. Тогда будущее графов Слэслоу окажется в опасности.

Брэддон нервно одернул сюртук и бросил взгляд на Софи. Она же отчаянно пыталась сдержать смех.

– Пожалуй, нам пора представиться моей бабушке, – проговорил он.

– Вы ошибаетесь. – Маргарет широко улыбнулась. Слов Брэддона она как будто не слышала. – Леди Софи только что объявила о своем намерении иметь восьмерых или даже девятерых детей.

– Подумать только, восемь детей! – преувеличенно восхитился Патрик. – Или даже девять! – Глаза Софи на мгновение встретились с его глазами. – Боже, а я-то чуть было не подумал, что леди Софи пустая светская барышня.

У нее начали предательски подергиваться уголки губ.

– Вовсе нет, – произнесла она в тон Патрику, с трудом сдерживаясь, чтобы не захохотать. – Правда, я всегда мечтала родить десятерых – знаете, круглые цифры – это моя слабость, – но в последнее время осознала, что старость не за горами, а значит, придется удовлетвориться меньшим количеством.

– Превосходно, – воскликнул Патрик. – Женщины, которые не боятся стареть, – редкость. Верно, Брэддон?

Брэддон удивленно уставился на невесту. «Неужели она действительно так сказала? Десять детей? С ума сойти можно! То есть что же это получается? Выходит, я беру в жены такую же племенную кобылу, как моя сестра?»

– Ой, и не говорите, – весело проворковала Софи. – Я жду не дождусь, когда постарею. Внимание мужчин, оно такое… как бы вам сказать… ну, утомительное, что ли. Вы не считаете так, Маргарет? Я могу называть вас Маргарет? Мы ведь скоро станем сестрами.

Маргарет улыбнулась:

– Конечно, милейшая Софи.

– Знаете, – продолжала Софи в том же духе, – мужчины невероятно скучны. Однообразны. Все время то умоляют, то оправдываются.

– Хм, то умоляют, то оправдываются? – Патрик сверкнул на нее своими пронзительными глазами.

– Именно так, – заверила его Софи. – Постоянно то оправдываются, то умоляют.

Брэддон тяжело вздохнул.

– Пора познакомиться с бабушкой, – выпалил он снова и потянул Софи, чтобы она взяла его под руку. – Пожалуйста, извини нас, Маргарет. Мое почтение, Фоукс.

Софи противиться не стала. Улыбнулась плодовитой миссис Уиндкасл, а затем скользнула взглядом по Патрику, своим коронным взглядом из-под ресниц, который бил наповал.

Ничего от мольбы или оправдания в глазах этого нахала не было. То, что она успела прочитать в его колдовских глазах, больше походило на приказ или скорее обещание. Скользнув взглядом вначале по лицу, затем по груди и дальше вниз, он заставил трепетать ее. Ей стало жарко, появилась слабость в коленях. Просто чудо какое-то!

Вся трепеща, Софи отошла на достаточное расстояние (разумеется, вместе с Брэддоном) и только тогда скосила глаза на свой корсаж. Ей показалось, что платье сползло и обнажились груди. Нет, все было в порядке. Умно сконструированные корсажи мадам Карэм, видно, защищали от самых что ни на есть нескромных взглядов.