Текст книги "Вкус блаженства"

Глава 21

Я хотел бы назвать ее, любезный читатель, в честь одной из шекспировских фей, потому что она неуловима, как некий светлый дух.

Возможно, вы преисполнитесь отвращения ко мне, но не могу скрыть, что когда я смотрел на ее нежное лицо, то сгорал от желания обладать ею. И вместе с тем я не мог на ней жениться, поскольку она была замужем за достойным человеком. Я трепещу, когда моя рука выводит эти строки... Увы, узы брака не остановили меня.

Из мемуаров графа Хеллгейта

Ложа Лусиуса Фелтона в Аскоте, вне всякого сомнения, была самой роскошной; даже королевская ложа, обитая изнутри красным бархатом, с помпезными, но неудобными, похожими на троны стульями выглядела намного проще. Фелтон решился обставить ложу в Аскоте только после женитьбы, а до того питал особую привязанность к закрытым ложам. Теперь же в ложе, как с удовольствием выяснила Джози, была даже дамская комната с шезлонгом.

– У Тесс прекрасная жизнь, – заметила Джози, вздыхая при виде всей этой красоты.

Комната отдыха представляла собой оазис непритязательной роскоши, обитый шелком цвета весенних листьев вяза. Когда Джози туда вошла, Сильви старательно перекрашивала свои розовые губки в более яркий цвет.

– Ваша Тесс и в самом деле счастливая женщина, – согласилась Сильви. – Жаль, что я не познакомилась с мистером Фелтоном раньше ее.

Джози улыбнулась.

– А вдруг бы он вам не понравился?

– Мне нравится любой мужчина со средствами, и я рада уже тому, что не выставлена на ярмарке невест теперь, когда появились вы. – Она оглядела Джози с головы до ног. – Расставшись с корсетом, вы становитесь опасной соперницей.

Джози от души расхохоталась:

– Вам не откажешь в любезности, Сильви.

– Я всегда говорю правду. – Сильви пожала плечами. – Конечно, я стройнее вас и нос у меня, пожалуй, чуть поменьше, но зато я не обладаю таким, как бы это сказать...

– Смею вас заверить, вы выглядите обольстительно, Сильви, – перебила собеседницу Джози.

– Вовсе нет, потому что я и не могу быть такой. Меня не очень интересуют подобные вещи. К счастью для меня, среди нас есть мужчины, думающие, как я.

– Мейн? – Отчего-то Джози внезапно испугал оборот, который принял их разговор.

– Именно так. – Сильви отложила губную помаду и взяла в руки маленькую эмалевую шкатулку с пудрой.

– Вы уверены, – начала Джози нерешительно, – что Мейн не...

– О, мне известно, что у него ужасная репутация! – Сильви нетерпеливо взмахнула рукой. – Но мужчины не ждут от жен того, что ищут в случайных подругах. Если я не ошиблась, мой жених вовсе не ждет проявления плотского интереса к нему с моей стороны. А так как я тоже не испытываю подобного интереса, мы с ним просто прекрасная пара. Мейн влюбляется только в тех женщин, которых считает недосягаемыми, и, насколько я могу судить, в прошлом он был влюблен всего один раз.

Сердце Джози защемило от мысли, что Мейн способен влюбиться только в недоступную женщину. Конечно, после свадьбы Сильви будет проявлять больше интереса к плотской стороне брака, если пользоваться ее собственным выражением... а возможно, и нет. Если принять как данность то, что Сильви помолвлена с ним и все же он ее не слишком заинтересовал...

На этом месте Джози велела себе остановиться, поскольку все это не имело к ней ровно никакого отношения.

Глава 22

Уверяю вас, любезный читатель, что наши шалости не принесли ей вреда. Моя запятнанная пороком душа могла быть исцелена только ее заботами, а она, прелестный Душистый Горошек, обожала эльфов и поверила мне. Она утешила меня, успокоила мою душу и умиротворила другие части моего тела – и все это в моей коляске.

Однажды днем, которого мне никогда не забыть, я встретил ее среди руин прелестной часовни, и там, среди полевых цветов и разбросанных камней, мы...

Из мемуаров графа Хеллгейта

Если предположить, что Дарлингтон должен был заниматься поисками будущей супруги, то, надо признать, делал он это не слишком старательно – во всяком случае, так показалось Гризелде. Зато он пользовался каждым удобным моментом, чтобы нашептывать ей скандальные вещи; это придавало жизни остроту, но, разумеется, добродетель требовала, чтобы она прогнала его прочь.

– Вы должны бы сейчас расточать комплименты где-нибудь в другом месте, – пожурила она его, когда они, не спеша двигаясь по направлению к королевской ложе, каким-то образом чуть опередили Мейна, державшего под руки Сильви и Джози. – Вам следует найти молодую леди и ухаживать за ней.

Неожиданно в глазах Дарлингтона появилось выражение, от которого у Гризелды закружилась голова. Кажется, она ведь тоже решила найти себе мужа...

– Я побуду здесь и помогу вам выбрать будущего супруга. – Дарлингтон будто прочел ее мысли. – Вот смотрите, к нам приближается лорд Грейсток...

Повернув голову, Гризелда убедилась, что лорд Грейсток – кудлатый малый с веселым лицом и острым носом – в самом деле рысцой направляется к ним.

– С этим белым клоком волос он похож на добродушного барсука, – заметил Дарлингтон. – С ним вы сможете осесть в деревне и основать барсучью семью.

– По-моему, вы чересчур злоязычны, – чуть поморщилась Гризелда.

– Не более чем всегда, – ответил Дарлингтон с ухмылкой. – Есть здесь еще ваши поклонники?

– В конце концов я должна выйти за достойного человека, а вам следует жениться на достойной женщине. – Гризелда опустила зонтик от солнца, чтобы видеть его лицо.

– То есть ваш муж должен обладать барсучьим достоинством?

Гризелда с трудом удержалась от вздоха. В глазах своего спутника она видела то же разочарование, что и в глазах брата в те дни, когда у него в руках оказывалась игрушка, которой он ни с кем не хотел делиться.

– Вы читали мемуары Хеллгейта? – поспешила она сменить тему.

– Эту чушь? Конечно, нет.

– Большинство считает, что в основу их положена жизнь моего брата, но я бы не хотела, чтобы это было так. Герой книги предстает таким жалким и ребячливым...

– Не понимаю, почему вы так уверены, что моделью послужил ваш брат. – Дарлингтон пожал плечами. – У меня создалось впечатление, что Хеллгейт женат, тогда как ваш брат – нет.

– Зато Хеллгейт цитирует различных поэтов, а я вас уверяю, что мой брат мог бы читать стихи с утра до вечера, если бы пожелал.

– Неожиданные глубины, – пробормотал Дарлингтон. – А вы? Вам не жарко? Вы не устали? Может, нам найти более уединенное местечко?

– Ни в коем случае.

– У вас разгоряченный вид.

Гризелда в упор посмотрела на него. Ей вовсе не было жарко. Дарлингтон хочет сказать, что ее лицо раскраснелось и это выглядит непривлекательно? С ее точки зрения, в мире не существовало ничего более прозаического, чем женщина, проверяющая с помощью маленького зеркальца, как она выглядит.

– Я прекрасно себя чувствую! – В голосе Гризелды прозвучало некоторое раздражение.

– Позволю себе не согласиться. – При этих словах Дарлингтон посмотрел на нее с таким обеспокоенным видом, что она и в самом деле заподозрила, что в ее внешности что-то не так. Неужели искусно наложенная косметика растаяла на солнце и размазалась? О Боже, только не это!

Внезапно сердце Гризелды бешено забилось, и вовсе не из страха, что лицо ее выглядит хуже, чем утром.

– Что вы хотите этим сказать? – спросила она слабым голосом. Его рот был всего в дюйме от ее губ, но ведь не мог же он поцеловать ее прямо здесь, посреди толпы...

Словно угадав мысли Гризелды, Дарлингтон схватил ее за руку и потянул за собой. Вскоре они уже были возле стоянки карет.

– Я не могу ехать с вами домой, – почти шепотом сказала Гризелда.

Не слушая возражений, Дарлингтон усадил ее в экипаж, а сам встал на подножку так, чтобы ни у кого не возник соблазн заглянуть внутрь.

– Очень даже можете, – усмехнулся Дарлингтон. – Я закутаю вашу голову в попону и сделаю вид, что вы растение в горшке.

– Нет!

– Да! По правде говоря, я ни разу не приглашал женщину к себе, но вас, Элли, мне бы хотелось пригласить.

– Элли – имя для прислуги! – Гризелда выпятила нижнюю губу. – И потом, что подумает кучер, увидев ваше тело наполовину внутри, наполовину снаружи?

Дарлингтон только усмехнулся.

– Вам когда-нибудь приходилось бывать в квартире джентльмена?

– Конечно, нет!

– В таком случае это будет славное приключение для нас обоих.

Глава 23

Теперь, любезный читатель, я перехожу к самой мрачной главе своей унылой повести, так что советую вам закрыть эту книгу и, отложив ее в сторону, взять в руки молитвенник. В нем вы найдете стихи, которые помогут напитать ваш дух и наполнить жизнь праведностью, в то время как здесь...

О, читатель, берегитесь!

Из мемуаров графа Хеллгейта

Мейн сознавал, что ему следует считать себя счастливейшим человеком на свете: Джига выиграла скачки, и это означало не только то, что он стал богаче на несколько тысяч фунтов, но и то, что лошадь Рейфа проиграла. Нет ничего приятнее, чем обойти близкого друга, разве не так?

К тому же он вел под руку самую восхитительную женщину на свете, и она проявляла признаки живейшего интереса к Аскоту. На Сильви был смелого покроя французский плащ из роскошного атласа цвета бутонов лаванды. Она уже сообщила ему о своем костюме все до мельчайших подробностей, так что теперь Мейну был известен даже цвет ниток, которыми он сшит.

Разумеется, костюм Джози выглядел намного проще: на ней было платье для прогулок ярко-алого цвета, очень простое и почти без всяких украшений. Она держала ее шляпку в руке и размахивала ею, не обращая внимания на замечания Сильви. Казалось, Джози была полностью поглощена созерцанием лошадей, несущихся по беговой дорожке, будто никогда прежде не видела ничего подобного. При этом она представляла собой обворожительный образец женственности, и никакая одежда в мире не смогла бы сделать ее плоской как доска, и неудивительно, что каждый встречный мужчина плотоядно оглядывал ее.

– Дорогой!

Мейн скосил глаза и убедился, что его невеста вопросительно смотрит на него.

– Алые бархатные сапожки... – с нажимом сказала она.

– В самом деле! – Мейн сразу вспомнил годы общения с Гризелдой.

– Но только не сочетание золота и жемчуга! – продолжала Сильви недовольно. – Это уж слишком, вы так не думаете?

– Да, разумеется...

В этот момент Джози привстала на цыпочки, чтобы было удобнее наблюдать за лошадьми, проносившимися мимо, словно ураган.

– Смотрите! – закричала Джози. – Если я не ошибаюсь, одна из лошадей Рейфа выиграла!

Мейн вгляделся в линию финиша и, убедившись, что победившая лошадь в самом деле принадлежит Рейфу, великодушно решил, что может позволить Рейфу иногда и выиграть.

– Расходится на лбу, как рожки, – услышал он рядом голос Сильви.

– Несомненно. – Им пора было вернуться в ложу, откуда наблюдать за скачками гораздо удобнее.

– Мейн!

Только тут Гаррет осознал, что Сильви над ним потешается.

– Вы не обращаете на меня ни малейшего внимания. Я только что заметила, что у герцогини Пидлсуорт на лбу рожки из жемчуга, и вы согласились!

– Прошу прошения, это непростительная небрежность. – Мейн слегка поморщился. – Не желаете ли вернуться в ложу: отсюда трудно наблюдать за скачками...

– Ах, там такая скука! – Сильви нахмурилась. – Я бы предпочла поискать графиню Митфорд, потому что мне надо рассказать ей, как обставляют гостиные во Франции.

Внезапно Мейна охватило безумное желание убежать куда-нибудь подальше.

– Да-да, пора поискать графиню Митфорд, – покорно сказал он. – Уверен, что она будет слушать вас, затаив дыхание.

Сильви слегка прикрыла глаза, но ничего не сказала – нельзя вступать в пререкания на публике.

– Прошу прощения, – извинился он.

– Вы так похожи на моего отца! – Сильви снисходительно улыбнулась. – Понимаете, он помешан на своих собаках. Здоровы ли они, сильны ли, нужна ли им очередная порция ячменной воды для отличного самочувствия – батюшка готов обсуждать эти вопросы часами.

– Насчет ячменной воды?

Сильви кивнула:

– Если, не дай Бог, у бедной псины белки глаз окажутся желтоватыми, он сажает ее на особую диету и дает ячменную воду.

Мейн содрогнулся:

– Неужели есть сходство между мной и вашим отцом?

Джози отпустила руку Мейна и стояла теперь возле ограды, наблюдая за лошадьми, поворачивающими на крутом изгибе беговой дорожки.

– Джози! – крикнула ей Сильви. – Идите сюда скорее, иначе вы будете вся в пыли!

Но Джози ее не услышала – она хлопала в ладоши, любуясь бегом стройной гнедой, вырвавшейся вперед и мчавшейся, словно ветер.

Даже издали Мейн узнал стать победительницы.

– Кто? – крикнула ему Джози.

– Похоже, цвета Палмонта...

Лошади промчались мимо них, и теперь уже крупный поджарый мерин явно выигрывал...

– Нет! – отчаянно завопила Джози, не слишком вежливо опираясь на стоявшего рядом с ней джентльмена.

Сильви издала негромкий звук, явно означавший неодобрение.

– Что это за человек рядом с Джозефиной?

– Лорд Толлбойз. – Мейн даже не обернулся.

Ему было отлично видно, что Толлбойз гораздо внимательнее разглядывает Джози, чем лошадь. Сама Джози казалась совершенно поглощенной скачками – щеки ее раскраснелись, руки в перчатках судорожно вцепились в изгородь.

– Его представили Джози на балу у леди Маклоу.

– Он уважаемый человек?

Мейн хмуро кивнул:

– Вы полагаете, я позволил бы Джози находиться в его обществе? Толлбойз – хороший человек, и состояние у него вполне приличное.

– Он, случайно, не женат? – Сильви понизила голос. – Приличное состояние, говорите?

В этот момент гнедая лошадь, по-видимому, собралась с силами и, вытянув шею, вихрем промчалась мимо зрителей за пределы столба, обозначавшего финиш.

Джози энергично замахала шляпкой, после чего Толлбойз, издав восторженный рев, подхватил ее и закружил в каком-то первобытном танце.

Глядя на них, Сильви рассмеялась:

– Думаю, маленькая Джозефина уже одержала победу.

– В самом деле, – отозвался Мейн, однако в голосе его не чувствовалось особого восторга. Пожалуй, Толлбойз для нее слишком молод, решил он.

– Очаровательное проявление энтузиазма, – сказала Сильви, подходя к Толлбойзу, но тот, похоже, даже не слышал ее. – Возможно, вы сделали ставку на эту лошадь?

Опустив Джози на землю, он вытащил расписание скачек.

– Видите, ее имя Файрбранд, – ткнул он в книжку пальцем. – Отличное имя, правда, мисс Эссекс?

– Не думаю, что имя имеет какое-нибудь значение, – засмеялась Джози. – Вы видели, как она прядала ушами? Будто знала, что выиграла.

– Конечно, она знала: хорошая лошадь всегда это знает.

– А вот некоторые лошади моего отца чувствовали себя подавленными, когда проигрывали...

Они прошли дальше, беседуя о конюшнях отца Джози. Сильви повернулась к Мейну.

– Думаю, лорд Толлбойз нашел то, что искал, – продвигала она. – Он составит жестокую конкуренцию Скевингтону.

– Вы так думаете? Но он совсем молод...

– Зато они смогут играть вместе, как двое котят.

По мнению Мейна, то, как Толлбойз смотрел на Джоне имело ничего общего с играми котят, и это его отнюдь не радовало.

– Нам пора вернуться в ложу, – с нажимом сказал он, при этом намеренно не приглашая Толлбойза. Только сейчас Мейну пришло в голову, что Толлбойз – довольно пустой малый, можно сказать, полный болван. Удивительно, что прежде он этого не замечал, и еще удивительнее, что Джози смеется его жалким шуткам.

«Правда заключается в том, – сказал себе Мейн, пытаясь быть честным с самим собой, – что ты помолвлен, но не чувствуешь себя вполне связанным. Где поцелуи, где украдкой встретившиеся взгляды?»

Впрочем, Мейн, разумеется, вовсе не хотел иметь такую же легкомысленную жену, как те женщины, с которыми он спал когда-то. В результате ему и самому было непонятно, хочет он обмениваться поцелуями со своей невестой или нет.

Джози уныло плелась за Сильви и Мейном, когда внезапно чей-то голос произнес над ее ухом:

– Мисс Эссекс?

Обернувшись, Джози увидела дородного молодого человека, улыбавшегося ей так, будто он давно знает ее. Его лицо показалось ей знакомым, но она не могла припомнить, где его видела, и потому вежливо ответила:

– Добрый день, сэр.

– Мы встречались на прошлой неделе на балу. Я мистер Элиот Терман. Могу я предложить вам руку?

Мейн ушел далеко вперед, поэтому Джози ничего другого не оставалось, как только принять предложенную руку, и прежде чем она успела что-нибудь сообразить, они уже двигались в сторону, противоположную той, где находилась ложа Тесс, приближаясь к палаткам с прохладительными напитками.

Джози откровенно скучала. Мейн опекал свою бесстрастную невесту, Гризелда удалилась с Дарлингтоном...

Ах, если бы только Аннабел приехала в Аскот! Но она не хотела тащить сюда Сэмюела. Имоджин уехала в свадебное путешествие, а Тесс оставалась с мужем...

Джози вздохнула и решила попытаться проявить хоть каплю любезности.

– Ваша лошадь участвует в скачках, мистер Терман? – Она с любопытством посмотрела на своего спутника.

– Нет, не участвует, потому что я не лошадник. Моя мать говорит, что у джентльмена должно быть какое-нибудь занятие, но я слишком ленив для того, чтобы заниматься чем-нибудь столь напряженным.

Они прошли дальше, за палатки, и оказались в саду, окаймлявшем конюшни и скаковые дорожки.

– Думаю, нам пора возвращаться. – Джози наклонилась, чтобы полюбоваться примулами, и тут мистер Терман остановился и издал какой-то странный горловой звук. Внезапно Джози пришло в голову, что, возможно, у него какой-то припадок. Она слышала, что люди со столь ярким румянцем имеют склонность к ударам или сердечным припадкам.

Она хмуро посмотрела на своего спутника: определенно это лицо ей знакомо, и воспоминание о нем связано с чем-то неприятным.

Секундой позже она поняла, что у Термана припадок иного рода, потому что он потянул ее к себе и прижался к губам своими губами, на удивление холодными и дряблыми.

На мгновение Джози замерла от изумления, но когда он просунул свой толстый язык между ее губами, она принялась энергично вырываться. На ее несчастье, Терман оказался на удивление сильным, и прежде чем она успела сообразить что-либо, он заставил ее попятиться под крышу конюшни. Его язык перекатывался у нее во рту, так что она чуть не задохнулась, а потом вдруг почувствовала, что ее платье зацепилось за доску и затрещало.

Джози принялась брыкаться, и хотя узкое платье сковывало ее движения, ей все же удалось высвободиться. Она набрала в грудь воздуха, чтобы громко крикнуть, но Терман снова зажал ей рот своими губами и она опять начала задыхаться.

И тут, к своему ужасу, Джози почувствовала, что прореха на ее платье ширится. Тогда она подняла ногу и быстрым движением нанесла удар коленом насильнику в пах. Терман тотчас же выпустил ее, и она рванулась в сторону, слыша, как трещит ткань ее платья, зацепившегося за шероховатые доски. Спиной она сразу почувствовала дуновение воздуха.

– Ах ты, чертова сука!

Услышав это оскорбление, прозвучавшее как угроза, Джози хотела бежать, но тут краем глаза заметила лопату и рядом с ней горку нечистот. В одну секунду лопата зарылась в коричневую жижу, и Джози взмахнула ею.

Именно в этот момент Терман поднял голову, несомненно, для того, чтобы сказать еще какую-нибудь непристойность, и дымящаяся куча конского навоза, слетев с лопаты, ударила его прямо в лицо.

Последнее, что успела увидеть Джози, прежде чем вбежала в дверь конюшни, были широко раскрытые глаза и еще шире раскрытый рот, в одно мгновение оказавшиеся залепленными влажной коричневой массой.

Оказавшись в конюшне, Джози помчалась по длинному проходу и вдруг заметила красные попоны с гербом Мейна, свисавшие со стены денника. Убедившись, что широкий проход пуст, она откинула щеколду с дверцы денника Джиги, бросилась на желтую солому и затаила дыхание.

Ужас ее положения с каждой секундой представал перед ней во всей необъятности, но, по-видимому, Терман счел за лучшее принять свое поражение и отправиться домой переодеваться...

Внезапно Джига подняла голову и навострила уши, учуяв, должно быть, возвращение Билли.

Он пошлет за Мейном, решила Джози, а Мейн сможет подъехать в своей карете к задней двери конюшни. Тогда она притворится, будто лишилась чувств...

Джози села в углу, отодвинув кучу соломы, и оглядела свое платье. Если ее увидят в таком состоянии, потребуется объяснение. А если ей придется его представить, то брак с Терманом окажется неизбежным.

Секундой позже Джози уже карабкалась вверх по лестнице на сеновал. Это было огромное открытое пространство над всеми конюшнями, где на полу громоздилась горками золотистая солома. Здесь, решила Джози, она будет в безопасности, пока не найдет способа добраться домой.

Внезапно до нее донесся знакомый голос, и Джози, встав на колени возле лестницы, осторожно выглянула в отверстие в полу чердака.

Внизу она и в самом деле увидела Мейна, что явилось для нее большим утешением. Волосы его ниспадали на лоб безупречными мягкими прядями, а сюртук сидел на широких плечах без единой морщинки.

Внезапно Мейн повернулся.

– Ее здесь нет, – с досадой сказал он. – Черт возьми, как это скверно – Гризелда уже изнемогла от жары!

А, так он ищет ее и пришел сюда в сопровождении Сильви! От приторной сладости, которая звучала в его голосе, когда он обращался к невесте, Джози почувствовала себя почти больной.

– У нее слишком большие зубы, – проговорила Сильви, небрежно разглядывая Джигу. – К тому же они желтые. Вам следует приказать груму почистить их.

Мейн фальшиво рассмеялся, и Джози восприняла его реакцию как признак покорности и унижения. Из своего убежища она могла видеть только верхнюю часть тюрбана Сильви, и он выглядел столь же соблазнительно, как его обладательница.

– Сильви... – В голосе Мейна прозвучало нечто такое, отчего Джози нервно сглотнула. – Сейчас вы так прекрасны!

– Благодарю вас. – В голосе Сильви не было слышно радости, какую испытала бы Джози, если бы этот комплимент был предназначен ей.

Слезинка скатилась по щеке Джози, и она рассеянно смахнула ее. Все, что она теперь могла видеть, – это плечо Мейна, когда он потянулся к Сильви и привлек ее к себе.

– Мейн, я думаю, едва ли это подходящий момент для... – Однако ее жених и не думал останавливаться – он схватил Сильви в объятия, в которых она должна была растаять, как все героини романов, издаваемых «Минерва пресс».

Однако голос Сильви прозвучал холоднее февральского воскресенья Великим постом.

– Как вы смеете... Как вы смеете обращаться со мной подобным образом, лорд Мейн?!

«Поцелуй ее снова, – мысленно приказала Джози. – Она хочет, чтобы ее соблазнили. Ты слишком спешишь, или она чересчур застенчива, но отступать уже поздно».

– Думаю, следует внести ясность в наши отношения, – продолжила Сильви ледяным тоном. – Ко мне ни в коем случае нельзя приближаться в подобной экзальтации и хватать неподобающим манером.

Вот они, француженки, подумала Джози. Англичанка ни за что не смогла бы устоять против Мейна. Если бы он заговорил с ней хотя бы с половиной такого страстного томления, она...

– Я к вам привязана и, в соответствующих условиях, не стану лишать вас супружеских прав, но хочу попросить вас оказывать мне такое же уважение, как вашей матери.

– Моей матери?

Сердце Джози упало – в голосе Мейна больше не слышалось сладкой текучести, как прежде.

– Именно. Разве я должна напоминать вам, что самые важные женщины в вашей жизни, заслуживающие наибольшего уважения, мать и жена? Фу! Этот разговор просто глуп, вы не находите?

Мейн неожиданно сделал шаг назад.

– Напротив, я нахожу его на удивление интересным.

– Ни на минуту не поверю, что вы бы стали обращаться со своей матерью без должной деликатности и сыновнего почтения. Она святая сестра церкви, не так ли? Я не понимаю, почему вы не можете обращаться также и со мной.

– Моя мать в самом деле ушла в монастырь, – подтвердил Мейн. – Но вы-то, Сильви, вовсе не монахиня.

– Тем не менее я заслуживаю не меньшего уважения. Недостаток соблюдения декорума привел Францию к падению монархии.

Мейн пожал плечами:

– Я вовсе не собирался проявить к вам неуважение, поверьте.

В тишине наступившей паузы Сильви с трудом выговорила:

– Я нахожу этот разговор довольно вульгарным, но лучше сразу внести ясность в наши отношения.

– Согласен.

Джози прикусила губу, не зная, плакать ей или смеяться. Если бы Аннабел услышала от нее пересказ этого разговора, то умерла бы со смеху. Впрочем, Джози никогда бы не призналась, что вела себя столь недостойно и подслушивала беседу столь интимного свойства.

– Однако я боюсь, дорогая, что вы просто не понимаете, в чем состоят отношения между мужчиной и женщиной...

– О! – На этот раз Сильви умолкла в его объятиях, и у Джози защипало глаза. Она вела себя совершенно недостойно, это не вызывало сомнения. Эти двое были явно влюблены друг в друга, и они так красиво смотрелись вместе! Мейн непременно должен убедить Сильви поцеловать его, чтобы через многие годы они могли посмеяться над ее сопротивлением и, может быть, рассказать эту историю своим детям в качестве назидания.

Джози плотно сжала веки, чтобы не видеть нежного прикосновения и страсти, с которой Мейн склонился к Сильви. Никогда она не будет такой женщиной, как Сильви, никогда ее не станет боготворить человек вроде Мейна.

Горячие слезы заструились по ее щекам и потекли, просачиваясь сквозь пальцы. Тело Джози сотрясалось от рыданий, однако она зажимала рот ладонью и не издавала ни звука...

И вдруг ее глаза широко раскрылись. Пощечина прозвучала так громко, что даже Джига вздрогнула и в знак протеста забила копытом по стене.