Текст книги "Токсичные мысли. Как перестать зацикливаться на негативе и успокоить ум"

Глава 4. Кто вы есть

Если мы не те, кем себя считаем, то кто мы? Я не могу ответить на этот вопрос за вас. Я даже не могу ответить на него для себя. Но левое полушарие моего мозга воспользуется словами, чтобы указать направление, которое, как я надеюсь, откроет вам дорогу к исследованиям себя.

Пользуясь ограниченным словарным запасом моего левого полушария, скажу, что мы родились с чистым безграничным сознанием, еще не замутненным знаниями и навыками. Мы – Золотой Будда. Слышали о Золотом Будде?

Примерно в XIII веке в Бангкоке изготовили монументальную статую Будды из чистого золота.

Вскоре после создания статуи бирманская армия вторглась в Таиланд. Находчивые тайцы покрыли Золотого Будду гипсом и стеклом, чтобы скрыть его настоящую ценность и защитить от захватчиков. Кто позарится на тяжеленного Будду из песка и глины?

Захватчики пришли и ушли, статуя была спасена. Несколько человек, которые знали правду о Золотом Будде, со временем умерли. Позже, в шестидесятых годах прошлого столетия, статую решили перевезти из одного храма в другой и по дороге случайно уронили. Штукатурка треснула, и под невзрачным фасадом ярко блеснуло золото. Трещина на штукатурке показала, что игра окончена. Сияющая, безупречная природа Золотого Будды стала видна миру.

Когда с вами произошло страшное событие и вы спасались у себя в голове, ваш ум создал фасад, за которым вы оказались в безопасности. Ум рассказал вам, что вы за человек и каким нужно быть отныне и навсегда, чтобы чувствовать к себе расположение и находиться под защитой. Так как его стратегии и фасад, по-видимому, обеспечивали вашу безопасность, вы все больше и больше обращали на них внимание, сливались с ними и все меньше отождествляли себя со своей подлинной природой. Проходящий психологический опыт завладел авансценой, и ваша безграничная невербальная сущность вынужденно ушла на задний план. Вы медленно, но верно стали ошибочно принимать мимолетные мысли, чувства и поведенческие характеристики за истинное «я».

Вы медленно, но верно усыпили свою подлинную природу.

Но ваша суть осталась неизменной. Вы пребываете в умиротворении и чувствуете связь со всеми явлениями жизни так же, как и всегда. Вы просто завели привычку слишком усердно прислушиваться к уму. Мы так внимательно слушаем внутреннего комментатора – наш определенный, привычный, рациональный ум, – что перестали воспринимать что-либо другое.

А потом, в один прекрасный день, вы падаете. Вы проходите через расставание или нервный срыв. Вы становитесь тревожным, больным или страдаете от зависимости, от которой никак не можете избавиться. Вы теряете работу. Не можете забеременеть. Или можете, но пока растут ваши дети, вы перестаете узнавать в себе прежнего человека.

Вы упали и не можете подняться и вернуться к прежней жизни – и это прекрасно. Вы так сильно ударились при падении, что образовалась трещина, и пришлось заглянуть за иллюзорную оболочку. Вы увидели проблеск того, что скрывается за фасадом.

Понимание своего истинного «я» не обязательно должно проходить через личностный кризис – это лишь одна из возможностей заглянуть поглубже. Прозрение может наступить в состоянии открытости и любознательности благодаря твердому намерению проникнуть за внешнюю оболочку и не воспринимать мимолетные мысли за правду. Необходимо быть внутренне готовым посмотреть на нечто очень знакомое, но в то же время неизведанное. Вы готовы, иначе бы не стали читать эту книгу.

Никто не сможет сделать эту работу за вас. Единственное, что могут другие люди, – это поделиться опытом и озарениями. Все, что я могу, – это писать о своем видении, рассказывать истории, делиться научными фактами и использовать метафоры типа клацающих заводных челюстей или Золотого Будды. Но все мои слова лишь указатели, которые направляют вас к собственным озарениям за пределами ограничений болтливого, сомневающегося ума. Чтобы прочувствовать внутренние изменения, вы должны следовать указателям и делать свои открытия.

Когда я впервые подошла к пониманию того, чем сейчас делюсь с вами, мой учитель дал мне направляющие. Он говорил «помолчи», «загляни внутрь», «освободись от мыслей» и «выходи за пределы концептуального ума».

Я молча сидела, направляла взгляд как будто внутрь, но ничего не могла обнаружить, потому что смотрела умом, а ум слишком разумен для внезапных озарений. Я умственно концентрировалась на внутреннем пространстве и размышляла о нем. Это было не откровение, а подтверждение. Я по-прежнему оставалась у себя в голове и думала о том, что мне требуется открыть. Так к открытию подходят умные взрослые люди, но его надо совершить, как это сделал бы новорожденный ребенок: руководствоваться любознательностью и незнанием, отказавшись от ожиданий и предположений.

Ваша неизменная основа находится настолько близко, что путь к ней невозможно проложить мыслью. Как только вы включаете интеллект, вы начинаете двигаться в неверном направлении.

Не могу передать, сколько раз я посещала группы, где мы закрывали глаза, тихо сидели и освобождались от мыслей минуту или две. И только немногие искренне чувствовали, что вышли за пределы мыслительной деятельности. Они были сражены тем, насколько безмятежным, прекрасным и близким оказалось искомое пространство. Они плакали навзрыд. Или говорили в полном изумлении: «И все это время оно было здесь, прямо рядом со мной?»

Когда моим детям было по четыре или пять лет, я объясняла им: «Представьте, что вы уютно устроились в теплой постели и только-только начали проваливаться в сон… вам знакомо это очень приятное, безмятежное ощущение, когда ум засыпает и сразу за ним засыпает все остальное тело?»

Да, они такое чувствовали.

«Это и есть вы. Такие же, какими были сразу после рождения, – эта часть вас не изменится, даже когда вы превратитесь в пожилую леди и старого джентльмена. Она всегда будет там, спрятанная под мыслями и чувствами. Даже если вы не сможете ее чувствовать, она все равно никуда не денется, потому что это и есть вы».

Мои дети познакомились с настоящими собой, когда им было всего по четыре. Недавно я беседовала об этом с девочками-скаутами девяти и десяти лет из отряда дочери, и они тоже понимали, о чем я говорю.

Мои ученики постарше, которые утверждают, что все забыли, тоже улавливают это ощущение после небольшого напоминания. Нас всех до краев наполняют любовь, чувство единения с природой, тишина и внутренний покой. Мы просто не понимаем, что эти ощущения и есть наше подлинное «я», наша первоначальная сущность, и ставим свои переживания в заслугу приятной компании или живописному закату.

Изучите это премыслящее, превербальное пространство внутри вас. Попробуйте уловить тихий глубокий покой, который там царит. Чем отчетливее вы будете узнавать в этом пространстве себя, тем ближе и привычнее оно для вас станет.

Но вы должны мне кое-что пообещать.

Пообещайте, что не станете верить уму, если он начнет надоедливо доказывать, что вы совсем не чувствуете тихое и спокойное место внутри.

Если вы заглянете внутрь и не почувствуете то, что, по мнению вашего ума, должны испытать, пожалуйста, не придавайте этому значения. Ум начнет домысливать. Он пытается присвоить этот опыт и старается только ради вас, но помните, что здесь его помощь не требуется.

Учитывая типичную работу разума, можно предположить, что во время чтения этой главы ваш ум живописал, как должно выглядеть путешествие к себе. Он изобрел стандарты для оценки вашего прогресса, чтобы вы определились, верить мне или нет, преуспели вы или потерпели неудачу в исследовании. Ум только и ждет возможности пристыдить вас и сочинить историю о том, что означает ваша неспособность направить взгляд внутрь и получить опыт, который от вас требовался.

Просто так работает ум.

Пожалуйста, не принимайте его всерьез. Вы не можете потерпеть крах, открывая свое подлинное «я». Только ум утверждает обратное.

* * *

Что, если исследование подлинного «я» вне ограничений психологии – это такой же естественный процесс, как засыпание? Что, если все, что вы ищете, само найдет вас, как только замолчит ваш ум?

Что, если пространство за пределами привычного мышления вызывает дискомфорт?

Глава 5. Вы не испытываете неуверенность в себе, вы просто так думаете

Сидни Бэнкс был до крайности обычным человеком.

Шотландец по происхождению, он проживал в канадской провинции Британская Колумбия с женой и двумя детьми и работал сварщиком. Хотя он проявлял легкий интерес к теме духовного развития, он не был приверженцем духовности. Он был обычным человеком и вел обычную жизнь.

В 1973 году Сид и его жена Барбара посетили семинар в надежде улучшить их отношения. Там Сид подружился с еще одним участником мероприятия. С этим мужчиной его роднила неуверенность в себе.

Сид Бэнкс встретился с новым знакомым позже, в выходные, и тот, по словам Сида, заметил: «Знаешь, старина, прошлым вечером ты признался, что испытываешь неуверенность в себе, – большей глупости я в жизни не слышал».

Сид понял, что за этими словами стоит глубокий смысл.

В этих простых словах он услышал, что такого понятия, как неуверенность, вообще не существует. Сид осознал, что он не испытывал неуверенность в себе, его просто одолевали мысли о неуверенности.

В точку.

Каждое мгновение мы чувствуем, как сквозь нас проходят мысль и чувство, с которыми мы себя отождествляем, ошибочно принимая их за истину.

Услышанное послужило Сидни Бэнксу подсказкой, благодаря которой он взлетел над уровнем интеллекта, ярлыков и психологии. Мимолетное замечание оставило трещину на фасаде Сида, который он принимал за самого себя. С этой трещины началось грандиозное пробуждение.

Сид не спал три дня. Он отчетливо увидел, кто есть человек за пределами сформированного мыслями опыта. Он начал делиться своим озарением с другими людьми по всему миру и занимался этим на протяжении тридцати пяти лет. Его откровения называют подходом Трех принципов. Это учение оказало огромное влияние на мою жизнь и на все, чем я делюсь в этой книге.

То, что оказалось верным для Сида, справедливо и для вас, и для всех остальных людей. Вы не испытываете неуверенность в себе, вы просто так думаете.

Вы не критикуете и не осуждаете, когда через вас проходят критикующие и осуждающие мысли. Ваши ощущения не делают из вас человека, склонного к критике и резким оценкам. Мысли и чувства движутся сквозь нас, а мы наивно отождествляем себя с ними. Мы считаем их личными, потому что они возникают в череде наших переживаний. Но они не касаются нас лично.

Вы не тревожный, депрессивный или боязливый. Вы не экстраверт, неорганизованный или невротичный. Вы не склонная к зависимости личность, не прокрастинатор, перфекционист или самосаботажник. Вы просто так о себе думаете.

В прямом смысле слова.

Вы не демонстрируете эти качества постоянно. Если присмотритесь, то поймете, что даже самые заметные отличительные черты – стеснительность, нерешительность, неуверенность в себе, настойчивость – невозможно наблюдать в определенное время каждый день. Самый настойчивый человек в мире не всегда проявляет настойчивость. Самый нерешительный из ваших знакомых временами способен принимать быстрые и точные решения. Эти характеристики не настолько надежно закреплены за нами, как говорит наш разум.

Как мы уже убедились, ум любит обобщать. Задача вашего мозга – знать все обо всем, чтобы делать прогнозы и продлевать вашу жизнь. Разве можно найти для ума большую ценность, чем знание о том, кто вы есть на самом деле? Линейный, логический механизм в вашей голове выкладывается ради того, чтобы вы обладали устойчивой, надежной индивидуальностью.

Например, как только ваш ум называет вас беспокойной личностью, в ход идет предвзятость восприятия, и вы видите подтверждение этому повсюду. Разумеется, через вас проходит спокойный эмоциональный опыт, но вы упускаете его, отвергаете или принимаете за редкое везение.

Таким образом, тревожные переживания повторяются. Но не потому, что вы беспокойный, а потому, что считаете себя таким. Ваш ум ищет возможности обосновать этот опыт, чтобы подкрепить разработанную им индивидуальность. Он хочет подтвердить правильность ваших впечатлений, чтобы создать ощущение безопасности.

В лучшем случае «я беспокоюсь» – это краткий результат того, как появляется опыт. Но из этого обобщенного итога есть множество исключений.

Безусловно, мы обращаем внимание на то, что чаще всего возникает внутри нас, и принимаем это за самих себя. Эмоциональный опыт обладает бытийностью, которой нет у истинной, безграничной природы. У него есть четкие границы и названия. Наш ум может распознать его и описать словами. Он кажется физически ощутимым и реальным, поэтому неудивительно, что мы идентифицируем его с собой.

Естественно, что мы смотрим на мысли, чувства и воспоминания, которые проплывают по распахнутому настежь сознанию, и говорим им: «Привет. Должно быть, вы – это я».

* * *

Что случится в вашей жизни сегодня, если характеристики и тенденции, с которыми вы отождествляли себя долгие годы, окажутся изменчивыми и не так крепко связанными с вами, как вы думали?

Глава 6. Ханна

Ханна обратилась ко мне, чтобы избавиться от нарушений пищевого поведения.

Ей было за двадцать, она отличалась чувствительностью и необыкновенной рассудительностью. Ханна обладала такой энергетикой, что людям хотелось находиться с ней рядом. Она работала учительницей в начальной школе и любила свою работу. Дети просто обожали «мисс Ханну».

Когда мы познакомились, Ханна только обзавелась первым домом – однокомнатной квартирой в пригороде Сан-Франциско. Она с головой погрузилась в журналы о дизайне интерьера, смотрела передачи про ремонт и изучала творческие решения, которые могла воплотить в новом жилище.

Невольно Ханна начала много думать о том, как должна выглядеть ее жизнь, и ум выработал различные правила, которые помогли бы оправдать эти ожидания. Все хорошее в жизни Ханны – а такого было много – оказалось под угрозой пропасть в любой момент… во всяком случае, так говорил ее ум. Если ум не будет все время настороже, предугадывая катастрофы и перечисляя, что может пойти не так, то все мгновенно развалится.

Когда Ханна приняла слова внутреннего комментатора за правду, она ужасно забеспокоилась. Ей казалось, что страх и чувство несоответствия эталону возникли из-за реально возложенных на нее требований. Кто и где возложил их на нее, она не знала. Логика отсутствовала, но требования казались настолько реальными, что наверняка были правдой. Она принимала подавленность и тревогу за доказательства того, что неправильно живет.

Порочный круг страха и осуждений, в который Ханну вогнал ее ум, стал невыносимым. Чем отчетливей она это чувствовала, тем больше принимала на свой счет. Она начала гасить панику едой. Когда страх и осуждение вместе с неуместной пищей становились нестерпимыми, ее выворачивало наизнанку.

Каждое утро понедельника мы с Ханной начинали с видеозвонка. В один из дней она пребывала в сильном смятении из-за компульсивного переедания накануне.

Она выглядела измотанной и жалкой, отказывалась встречаться со мной глазами дольше чем на несколько секунд. Она смотрела на колени, на руки или в окно, быстро перечисляя все, что съела за выходные. Она рассказывала, как пыталась очиститься, позаниматься спортом и поголодать, чтобы компенсировать свое поведение. Она вспоминала многочисленные походы в продуктовый магазин и как ругала себя по дороге.

Она понимала, что нужно делать – просто не потакать импульсивным желаниям поесть. Так почему ей не удавалось этого делать? Она говорила, что была слабой и даже близко не дотягивала до нужных стандартов.

Ханна жаловалась, что одновременно чувствовала себя объевшейся и голодной. Она подсчитывала, сколько калорий потребила и сколько может потратить, как будто действительно могла это знать. Ханна по-прежнему не смотрела мне в глаза, ее взгляд блуждал из стороны в сторону, пока она считала. Она беспокойно ерзала в своих слишком узких джинсах и говорила, сколько прибавила за выходные.

У Ханны на глаза навернулись слезы и полились на клавиатуру, и для меня все стало поразительно просто и очевидно. Эти мысли не принадлежали Ханне.

Они проходили сквозь ее ум, слова слетали с ее губ, но Ханна – настоящая Ханна, – рассудительная и творческая женщина, на самом деле не беспокоилась о калориях, весе и о том, как на ней сидят джинсы.

Ничего подобного.

Ханна каждый раз проходилась по одному и тому же списку причин для беспокойства, который есть буквально у всех, чей ум выбрал в качестве излюбленной фиксации еду и вес. Такие мысли крутились и у меня в голове, когда я страдала от этой привычки. В них нет ничего уникального.

Бесконечное прокручивание в голове мыслей «что со мной не так», «я не могу в это поверить», «только не снова», «а что, если» и всепоглощающий стыд и безнадежность, о которых говорила Ханна, – все это ей не принадлежало. Сама Ханна по-настоящему не была одержима этими вопросами.

Подумайте вот о чем: в офисах и в отделах замороженных продуктов супермаркетов часто ставят энергосберегающие лампы с датчиком движения, которые включаются, только когда в помещение входит человек. Вы же не думаете, что эти лампы загораются из-за вас? Я хочу сказать, что они включаются потому, что человек – может быть, вы – оказывается поблизости. Но лампы не касаются конкретно вас. Включившийся свет не указывает на то, что вы должны купить замороженные продукты. Это просто техническое устройство, которое работает так, как спроектировано.

Так работал ум Ханны. Он прокручивал скучные, старые, постоянно повторяющиеся темы, которые его беспокоили, а Ханна думала, что они беспокоят ее.

Она полагала, что из-за острого чувства ужаса от мыслей о лишнем весе ей, должно быть, действительно важна тема лишнего веса.

Так как ум Ханны тщательно отслеживал количество калорий, физических упражнений, цифры на весах и они всегда были связаны с максимально высокими или минимально низкими значениями, то она решила, что эта одержимость принадлежит ей.

Но это неправда. У меня было другое объяснение.

Ум Ханны видел все в черно-белой гамме, следовал правилам, привычкам и делал подсчеты. Он вел беседу, к которой возвращался уже тысячу раз. Этот разговор был знакомым, эффективным и, предположительно, полезным для мозга Ханны. А добрая, мудрая, полностью здоровая Ханна угодила в ситуацию с ошибочной самоидентификацией.

Когда Ханне стало интересно, кем она была за пределами ограничивающих мыслей и чувств, она нашла пространство, которое показалось ей поразительно знакомым. Она проложила путь к этому тихому, спокойному месту, где она не чувствовала давящей необходимости быть другой. В этом пространстве она стала наблюдателем и смотрела, как личность по имени Ханна стремится соответствовать ожиданиям, следует правилам, требованиям и в итоге цепенеет. Со стороны она увидела, насколько ее опыт был безопасным и не зависящим от личности.

* * *

Что, если привычные мысли, которые проходят через вас, не отражают ваши истинные желания, мнения и предпочтения? Вы чувствуете, какую свободу дает это предположение?

Глава 7. Неприкасаемый

Традиционно для описания подлинного «я» и принципа работы человеческих переживаний используют образ неба и погоды.

Вот как это происходит. Подлинное «я» – это ясное синее небо. А переживания – мимолетные мысли, чувства, жажда, желания, страхи и поступки – это погода.

Погода зарождается в небе и путешествует по нему. От легкой облачности до разрушительного торнадо и других атмосферных явлений. Погода приходит и уходит, перемещается и изменяется.

Тучи проходят по небу, но не наносят ему никакого вреда. Небо не боится погоды. Оно не отдает одной погоде предпочтение перед другой. Небо не говорит: «Небольшая морось еще ладно, но эти твои молнии – уже перебор».

Иногда погода сильно портится, но она же сама себя исправляет. Ни вы, ни я не можем ничего сделать, чтобы изменить погоду. Погода непостоянна. Она всегда в движении.

Небо не путает себя с погодой. Оно не отождествляет себя с ней и не принимает ее на свой счет. Небо над Лондоном не гордится тем, что часто приносит дожди, а небо над Майами не стыдится, что его облака не могут сыпать снегом. Небо не владеет погодой. Погода просто идет по небу, оставляя его, по существу, нетронутым.

Вы – небо, а ваши впечатления – это человеческий аналог погоды.

Внутри вас, как дождь, мокрый снег или торнадо, возникают мысли, чувства и другие переживания, и затем они проходят вас насквозь. Эмоциональный опыт приходит и уходит сам по себе. Вы не можете остановить дождь, как не можете контролировать погоду. Если пробовать подход «перестань плакать, или я дам тебе повод для слез», пытаться мыслить позитивно или чувствовать себя увереннее, когда больше всего хочется исчезнуть, то можно сделать только хуже.

Детям не приходит в голову подменять чувства, и они демонстрируют поразительную стойкость, когда сквозь них быстро проходят эмоции. Таким образом этот принцип работает со всеми, если в него не вмешиваться.

Так же как погода не может навредить небу, человеческая погода не может навредить подлинному «я». Ваша суть – это здоровье, ясность сознания и покой. Ее невозможно испортить или каким-либо существенным образом изменить временными эмоциональными переживаниями. Для настоящего «я» все впечатления безопасны и желаемы.

Возможно, вы чувствуете иначе, и мои слова не соответствуют тому, что вам говорили раньше. Кажется, что психологическая травма действительно оставляет шрамы, которые никогда уже не позволят стать прежним, но я хочу предложить вам взглянуть на это с другой стороны.

Не нужно верить мне на слово, лучше спросите себя: «А что, если это правда?» – и понаблюдайте за своим состоянием.

Как мы говорили выше, ум выстраивает истории по любому поводу, заполняет пустые места, связывает одно с другим и логически выводит значения. Левополушарный интерпретатор умеет превратить однократное событие, например насилие или тяжелую утрату, или одно ощущение, например страх или горе, в многозначительный вывод о том, что вы за человек. Отталкиваясь от одного-единственного события или ощущения, он домысливает, какой личностью оно характеризует вас. Его повествование переполняют предположения, намеки на то, какой опыт вы испытаете в будущем и какие стратегии примените для сохранения безопасности.

Мозг пытается помочь вам. Он интерпретирует болезненность события таким образом, чтобы, оперевшись на него, вы смогли найти в происходящем смысл. Это очень любезно с его стороны, но, как мы уже убедились, смысл бывает далек от действительности. Ваш мозг делает смелые, уверенные, обобщенные выводы при наличии очень скудной и предвзятой информации. Нередко страшные события происходят с человеком в очень юном возрасте. В таких случаях мозг трех– или четырехлетнего ребенка делает выводы о сохранении безопасности, которые ему кажутся реальными до конца жизни.

Мозг отличается сильной негативной предубежденностью, поскольку он обрабатывает, хранит и вспоминает потенциально вредоносную информацию быстрее и проще, чем нейтральную или позитивную (Alberini, 2010; Cacioppo, Cacioppo, and Gollan, 2014). Эта функция приспосабливаемости вызывает появление множества некорректных выводов с негативной окраской.

Когда происходят травмирующие события, переживаемые эмоции не кажутся безопасной человеческой погодой, которая улучшится сама собой. Но подлинное «я» по-прежнему находится в полном порядке. Как и всегда. Вы все еще ясное синее небо. Но все аспекты вашей психологии сорвались в штопор, и эти ощущения сложно забыть. Ваш ум в попытке защитить вас говорит неприятным чувствам: «Никогда больше!» Он пытается за вас разобраться в происходящем, обеспечить твердое чувство безопасности, обновленное самоощущение и план, как избежать плохого чувства в будущем любой ценой.

Во время пугающих событий человеческая погода начинает меняться. Ваши мысли, чувства и впечатления не кажутся безопасными. Возникает ощущение, что нужно противостоять им и сторониться их.

Ваши мысли, чувства и впечатления не воспринимаются как изменчивые и мимолетные. Кажется, что разум может застрять в страхе, отчаянии или ожидании того, что может произойти дальше.

Ваши мысли, чувства и впечатления не кажутся безличными. Ум связывает то, что вы испытываете, с «вами», этой новой, хрупкой версией «вас», возникшей после страшного происшествия. Домыслы левополушарного интерпретатора становятся поспешнее и категоричнее, и вы склонны принимать их за правду еще охотнее, потому что они кажутся совершенно необходимыми. Вы ощущаете эффект этих выдуманных историй на физическом и эмоциональном уровнях – они перетекают в беспокойство, депрессию или хронические боли.

Что, если наши мысли, чувства и впечатления изначально безопасны, мимолетны и не имеют привязки к личности, а мы просто не можем разглядеть это сквозь завесу притягательных историй внутреннего комментатора? Окружающие не скажут, что вы на самом деле в порядке, просто временно пережидаете болезненную, но безопасную человеческую погоду. Внешний мир относится к нам как к пострадавшим. И это превалирующая парадигма.

Погодные, мыслительные и эмоциональные паттерны – это колебания энергии. Всего лишь колебания энергии, принимающей цикличную, временную форму.

Дождь, мокрый снег, ветер. Печаль, страх, гнев.

Все это одно и то же. А за ними прячутся ясное небо, которое радушно принимает их, и яркое сияющее солнце, которое светит, даже если его закрывает туча.

Мы подошли к моменту, когда ваш ум составляет список исключений, объясняет вам, что слишком простое не может быть правдой, или говорит, почему этот случай к вам не относится.

Или, может быть, ваш ум молчит, пока вы читаете, не прерывает вас, чтобы вы все хорошенько поняли, а потом обесценит эту информацию, потому что вы уже и так все знаете.

Метафора с погодой невероятно точно передает суть. Примите ее. Да, я утверждаю, что невозможно испортить или навсегда изменить подлинное «я» проходящими переживаниями. Скажите уму, что вы слышите его протесты, но все же: что, если это правда?

Самое худшее, что может произойти, – это появление ощущения, что пронесшаяся человеческая погода навредила вам физически или эмоционально. Тогда ваш ум начнет таскать за собой эту «травму» в виде повторяющихся мыслей, тревоги и проблем с физическим здоровьем, которые выглядят как неопровержимые доказательства ваших «повреждений». Но их на самом деле нет, есть только мысль, а мысль всегда меняется. Травма и мысль о травме – совсем разные вещи.

Привычные, ошибочные, временные, безопасные размышления, мысли и чувства типа «мне так плохо» не являются вами, и они не принадлежат вам. Они просто плывут по ясному синему небу.

* * *

Что, если подлинное «я» остается нетронутым мыслями, чувствами и обстоятельствами, которые вы испытывали?

Что это значит для вашей жизнестойкости?

Если мы имеем дело с реакцией нашего мозга на то, что происходит в окружающем мире, а не с самим событием, почему на многие вещи мы реагируем одинаково? Любого человека глубоко огорчит смерть возлюбленного и осчастливит выигрыш в лотерею, верно?