Текст книги "Куриный бульон для души. Внутренняя опора. 101 светлая история о том, что делает нас сильнее"

Пазл

Жонглирование делами – это реальный навык. Вот почему всем стоило бы нанимать работающих матерей. Они постоянно попадают в невероятные ситуации и умеют решать проблемы.

Сара Блейкли, основательница компании Spanx

– Мамочка, хочешь собрать пазл?

Я посмотрела на двухлетнюю Мэйв и пожалела, что не могу опуститься на колени и поиграть с ней.

– После того, как у Клэя закончится математика по Zoom, – пообещала я. – Ладно?

Мэйв насупилась. Пазлы стали нашим главным достижением за время пандемии. Честное слово, я растрогалась, когда дочь впервые решила сложить пазл из двадцати четырех деталей, вместо того чтобы смотреть мультики со своими братом и сестрой, Клэем и Руби.

Однако когда осенью в школе и детском саду начались удаленные занятия, я немного пожалела, что Мейв не любит смотреть телевизор. Из-за карантина ее не брали в ясли, а сидеть дома было скучно.

И тогда я подумала о нашей ситуации – двое детей на удаленке и один в подгузниках – как о новом пазле, который надо обязательно собрать. Неужели я не смогу сделать это?

В первый же день школьная онлайн-платформа зависла. Мы жали на кнопку обновления, ждали и входили в десять разных сессий Zoom. Потом Руби решила покрутиться на вращающемся стуле и опрокинула iPad – наушники выдернулись из него и упали на пол. Я поправила стул, заново подключила наушники, кивнув в знак извинения учительнице, и в этот момент увидела, что дочка строит экрану рожицы.

Клэй, второклассник и перфекционист, дулся. Когда у него спросили, какое у него любимое время дня, он написал: «Никокое». Я чуть было не заставила его исправить ошибку, но потом передумала. Ведь это была правда.

– «Никакое» пишется через «а», – через некоторое время все же сказала я.

– Мне не нравится во втором классе, – ответил он, глядя на меня заплаканными глазами.

В середине недели я купила большую упаковку палочек Nutella и заменила один вегетарианский перекус на сладкий. Дети были в восторге. После утренней прогулки я включила на телефоне песню Тейлор Свифт.

– Потанцуем? – предложила я, стараясь изобразить голосом как можно больше радости.

Девочки тут же вскочили. Клэю не хотелось танцевать, но он смеялся вместе со всеми. Танцы и смех. Эти кусочки пазла мне получилось совместить.

Разумеется, веселье не исправило ситуацию. Мэйв любила танцы, но ей хотелось, чтобы я уделяла ей все свое внимание. В прошлом году, когда Мэйв ходила в ясли, она была гораздо более самостоятельной. Но теперь, спустя несколько месяцев после начала пандемии, она плакала, если я передавала ее мужу во время купания.

В первые недели учебы я хотела быть рядом со старшими детьми. Признаюсь, помимо всего прочего, я надеялась немного подслушать. Мне было интересно узнать, чему они учатся и как ведут себя во время видеоконференций. И вот мы с Мэйв расположились в импровизированном классе вместе с Руби и Клэем, но мне все никак не удавалось заставить ее замолчать. Я предлагала ей фломастеры, бумагу, наклейки и даже планшет с установленными на нем приложениями для малышей. Я прикладывала пальцы к губам, напоминая, что нужно говорить шепотом.

Но Мэйв было не до веселья. Она вопила. Она кидалась клейкими карандашами и перевернула декоративную миску с бубенчиками, которые обычно ей так нравилось перебирать. Она уронила планшет Руби во время занятия по Zoom. И наконец, она забралась под стол и не хотела оттуда вылезать. Откровенно говоря, эта часть пазла поставила меня в тупик.

– Не знаю, как мы выдержим целый год, – пожаловалась я своему мужу Полу на четвертый день.

– Подожди немного, – ответил Пол. – Скоро Клэй и Руби станут самостоятельнее.

«Возможно, это так, – думала я на следующее утро, наполняя бутылки водой, – но Мэйв все равно будет устраивать истерики при каждой попытке ее увести».

Пережить пандемию мне было легче, чем многим родителям, связанным обычным рабочим графиком. Я могла заниматься фрилансом до пробуждения детей, а затем – по ночам. Но меня тревожило отсутствие в жизни моих детей таких основ, как социальные связи и личное время. Смогут ли они чему-то научиться в таких условиях? Понравится ли им ходить в школу, когда закончится пандемия? Смогу ли я уделять достаточно внимания Мэйв?

В выходные я занялась перестановкой нашей импровизированной классной комнаты. Я повесила на стену маленький календарь. Перенесла в класс доску для маркеров, написала на ней расписание уроков и добавила маленькие облачка вокруг занятий по Zoom.

В выходные мы получили из школы записку с рекомендацией всем родителям выходить из комнаты во время учебных сессий. Это показалось мне логичным: учителя не хотели, чтобы взрослые «помогали» детям выполнять задания, ведь в классе такое невозможно. Если Руби начинала ерзать на стуле, учитель делал ей замечание. А если она не слушалась, то учитель связывался со мной. Все как обычно.

С обновленным пространством для учебы и новыми правилами я, наконец, почувствовала, что мне удалось собрать рамку для моего пазла.

Примерно через месяц Клэй и Руби начали входить в привычную колею. Клэй смотрел расписание уроков Zoom на доске, Руби училась в игровом формате. Им по-прежнему требовалась моя помощь между созвонами, чтобы найти и понять задания. Но после завтрака у меня все же появилось время, которое я могла проводить с Мэйв.

– Какой пазл соберем, где такси или где джунгли? – спросила я ее как-то раз. Мой кофе стоял на столе. Старшие дети тихонько занимались наверху. Мэйв в раздумье изучала обе коробки.

И тут я поняла, что кусочки нашей большой головоломки встали на свои места. Наконец-то у нас установился хоть какой-то порядок! Пандемия научила меня находить то, что работает, и сразу отметать все остальное.

Возможно, Мэйв не освоит алфавит раньше срока. Но гораздо важнее, что мои дети окружены спокойствием, теплом и любовью.

– Джунгли, – выбрала Мэйв. – Можем собрать его наверху?

– Можем, но нужно будет вести себя тихо, – предупредила я.

Мэйв приложила палец к губам. Она все еще хотела быть с братом и сестрой, даже если ей нельзя было участвовать в их делах. Мы разложили кусочки головоломки на полу прямо перед дверью в класс. «По крайней мере, так она не залезет под стол», – подумала я.

В те дни я училась оценивать прогресс маленькими шагами.

Никки Кампо

Глава 3. Найди внутреннюю силу

Как я стала бабочкой

Мы восхищаемся красотой бабочки, но редко думаем о том, через какие изменения она прошла, чтобы стать такой.

Майя Анжелоу

Этап № 1: личинка. Обычно личинка находится внутри яйца от трех до восьми дней. Но некоторые остаются там на целую долгую зиму.

Летом 1998 года мне было пятнадцать лет, и я была беременна. Я сказала об этом маме и была уверена, что мое заявление вызовет бурю негодования. Но мама сказала: «Я на тебя не сержусь, просто разочарована». То есть все оказалось не так плохо, как ожидалось. Спустя некоторое время мне пришлось сообщить эту новость отцу, который после развода с мамой жил в другом штате.

И тут разразилась буря. Отец заявил, что он «в бешенстве». Слышать об этом мне было больно. К счастью, километры, разделявшие нас, немного смягчили его реакцию.

Моя беременность протекала без осложнений. Дни были похожи друг на друга: учеба в школе, возвращение домой. И вот, в ночь на 13 апреля 1999 года, мой малыш решил, что он готов к дебюту. Воды отошли быстро, и с этого дня моя жизнь изменилась так, как я даже не могла себе представить.

Этап № 2: гусеница. Приходит время, и из яйца бабочки вылупляется крошечная гусеница. Ее первая пища – скорлупа яйца, которое совсем недавно было ее колыбелью. На этом этапе гусенице надо много есть, чтобы увеличить массу тела перед переходом к следующей фазе жизненного цикла. По мере отрастания скелета она будет линять несколько раз.

Мне было шестнадцать, и у меня родился прекрасный мальчик, которому я была готова отдать все. Мне приходилось успевать учиться в школе, ухаживать за младенцем и работать на полставки, чтобы оплачивать наши расходы. Мама требовала, чтобы мы платили за квартиру. Отец моего сына работал, но отношения между нами «как-то изменились».

Через несколько месяцев маме надоел отец моего сына. Она говорила: «Он будет тебе изменять, как твой отец изменял мне» или «Ты закончишь так же, как я». Моя мама всегда винила своих детей в том, что в свое время бросила школу. Она родила мою сестру в восемнадцать лет, а меня – в девятнадцать. Чтобы обеспечить нас после развода с отцом, мама всю жизнь работала на двух работах.

Однажды ее обидные слова так задели меня, что мы поругались. Это произошло, когда я держала на руках своего сына. После разговора я ушла и больше никогда не возвращалась. Это была моя первая линька – я сбросила экзоскелет, который мне больше не подходил.

На некоторое время мы съехались с отцом моего ребенка. Мы жили в квартире в районе с высокой преступностью в окружении наркоманов. Бывало страшно, но, с другой стороны, это был наш дом. Вскоре отца моего ребенка арестовали за продажу наркотиков. Хозяин квартиры сменил замки, оставив внутри все наши вещи. Получить их обратно мы смогли, только когда отца моего ребенка отпустили на свободу. В следующий раз мы переехали в пустующий дом его родителей.

Дом принадлежал бабушке. Она была в ярости, узнала, что мы там живем. Я почувствовала, что приближается очередная фаза линьки.

Тем временем мир продолжал рушиться у меня на глазах. Отец моего сына признался, что больше не хочет быть с нами. Он изменял мне на протяжении всех наших отношений. В моей голове зазвучали слова моей мамы. Нам отключили воду и электричество. Мы стали бездомными.

Этап № 3: куколка. Гусеница готовится к формированию куколки, известной также как кокон. Она обвязывает себя шелком. Эта фаза может длиться от одной до двух недель, но некоторые куколки впадают в спячку до весны.

Я осталась одна с годовалым ребенком. Мне некуда было идти. Я не хотела возвращаться к маме и слушать ее упреки. К счастью, я участвовала в программе воспитания детей-подростков в своей школе и смогла довериться учителю. В тот момент я поняла, что Бог заботится о нас.

Кураторы программы свели меня с некоммерческой организацией, которая предоставляла временное жилье и услуги женщинам с детьми, оказавшимся без крова. После интервью, которое было больше похоже на дружескую беседу, нас приняли! У нас появился свой дом и новая система поддержки. Однако все только начиналось. Я училась в выпускном классе школы, и мне нужно было пересдать один предмет в дополнение к обычной нагрузке. Кроме того, я продолжала работать. Именно в это время отец моего ребенка назойливо пытался с нами воссоединиться. Чтобы изменить нашу жизнь к лучшему, мне пришлось приложить огромные усилия.

Этап № 4: бабочка. Знаете ли вы, что бабочка выходит из куколки со смятыми крыльями? Сначала она висит, опустив крылья, и только через некоторое время начинает шевелить ими, чтобы расправить. Ей приходится ждать несколько часов, пока крылья окрепнут, и она сможет взлететь.

Мои крылья были помяты, но благодаря вновь обретенной поддержке и вере в то, что я смогу добиться успеха, я смогла расправить их и вовремя окончить школу.

Меня приняли в три разных колледжа! Я встретила любовь всей своей жизни и поступила в колледж, расположенный недалеко от дома. Двадцать лет спустя я счастлива в браке, у меня четверо детей, два высших образования и потрясающая карьера. У меня все прекрасно. Оказывается, надо было просто набраться терпения.

Лакиша Н. Краммел

Уже достаточно

Никогда не поздно стать тем, кем ты мог бы стать.

Джордж Элиот

Пятницу я провела в работе, как и любой другой день. Я бралась за все новые и новые проекты, только чтобы не думать о том, что ровно в 18:00 станет известно, сочли ли меня достойной калифорнийской лицензии. В 16:00 я закрыла ноутбук и попыталась сосредоточиться и помедитировать. Когда из этого ничего не вышло, я надела поводок на собаку и вышла с ней на улицу. Мне нужно было подышать свежим воздухом.

Я шла по соседскому фермерскому полю, изо всех сил стараясь сдерживать панику. Любовалась синевой калифорнийского неба. Думала о том, почему несданный экзамен кажется мне такой трагедией. Все очень просто: это стало бы доказательством того, что я неудачница. То есть я зря потратила время, силы и деньги на этот проект.

Зачем я вообще решила пройти этот дурацкий тест? Чтобы все сделать правильно и оказаться в списке чемпионов.

Прошло почти двадцать лет с тех пор, как я окончила юридический факультет в Аргентине. Тогда я была готова покорять мир. И ничего не боялась. Так почему же боюсь сейчас? Я вспомнила все препятствия, которые мне пришлось преодолеть после переезда в США: в первую очередь – языковой барьер, предрассудки и проявления расизма. Однако все это не помешало мне создать семью с обожающим меня партнером, а позже пережить еще одно испытание – операцию на позвоночнике, из-за которой я должна была навсегда лишиться подвижности. На реабилитацию ушли годы жизни.

Я осмелилась попробовать. Это и был мой настоящий триумф. Я проработала юристом около двадцати лет и снова села за учебу. Я решилась сдавать экзамен на языке, который не был мне родным. Подготовка к экзамену была такой напряженной, что, когда все закончилось, я проспала шестнадцать часов. Я занималась, пока мои трое детей спали или были в школе. Каждый вечер я готовила ужин, а после возвращалась к книгам. Я смирилась с пандемией, которая привела к переносу и смене форматов экзаменов, изменению системы подсчета баллов и миллиону технических проблем, которые сбивали студентов с толку.

И вот теперь, шагая по полю, я думала о том, что для меня означает провал. Нет, я слишком далека от того, чтобы быть неудачницей. Успешный тест не сделает меня лучше. Я останусь прежней. Пусть даже ничего не выйдет – передо мной в любом случае откроется новая дверь, и я войду в нее все той же решительной женщиной. «Меня уже достаточно», – вслух произнесла я, и мы с собакой пошли домой.

К шести часам вечера на столе стояла пицца, а дети спорили, какой фильм они будут смотреть. Я поднялась наверх, чтобы проверить почту на компьютере. Увидев статус «Успешно», я радостно закричала. Прибежали муж и дети. Мы все вместе повалились на кровать. Наш младший ребенок был слегка напуган такой суматохой, а старший пытался объяснить ему, что происходит. Все то время средняя дочь смотрела на меня и улыбалась. Как хорошо, что она сможет запомнить этот момент! «Меня достаточно, и до этого тоже было достаточно», – подумала я. Но победа была сладка, и я не смогла сдержать слез радости в объятиях своей семьи.

В тот вечер мы открыли бутылку самого дорогого калифорнийского вина и разрезали торт с масляным кремом. Я ела и смеялась. Подумать только: сорокалетняя дама смогла сдать экзамен на адвоката в Калифорнии. Она сдала экзамен после того, как вырастила троих детей, выучила новый язык и преодолела страшную болезнь. Она переехала за тысячи миль и пережила пандемию.

Что ждет меня дальше? Я не знаю, но уверена, что сделаю еще многое. Это только начало.

Мария Виктория Эспиноса

Моя жизнь удалась

Я опираюсь на радость; я больше не опираюсь на травму.

Тарана Берк

Я была уверена, что моя жизнь удалась. Я работала клиническим психологом, моя частная практика процветала. Число пациентов неуклонно росло, так что мне даже пришлось нанять дополнительных специалистов и персонал. Помимо этого, я довольно часто выступала на радио и телевидении в качестве эксперта по психическому здоровью и получала запросы на лекции от различных учреждений и организаций.

Я была замужем за прекрасным человеком – офицером полиции, который делал отличную карьеру на службе. Мы жили в прекрасном доме, ездили на хороших машинах – одним словом, жили «идеальной» жизнью. Семья значила для нас очень много, мы всегда собирались вместе на праздники. Наш дом был местом встречи многочисленных друзей.

О чем еще можно было мечтать? Оставалось завести ребенка. Проще простого, правда?

Раньше, когда планы нарушались, я просто говорила, что разберусь, настолько была уверена в своих силах. Однако на этот раз все было иначе. Целых семь лет мы были постоянными пациентами различных клиник по лечению бесплодия, прошли шесть циклов ЭКО – увы, безрезультатно. В ходе лечения я набрала вес, потеряла уверенность в себе и впервые стала всерьез сомневаться в своей женственности. Братья и друзья моего мужа женились и заводили детей. Наблюдать за этим было эмоционально очень тяжело для нас обоих.

Я молилась, чтобы Бог исполнил главное желание моего сердца. Я была уверена, что мой муж придерживается той же точки зрения, но однажды оказалось, что мой «идеальный» муж изменял мне на протяжении многих лет. Я пыталась восстановить наш брак, но потом узнала, что муж специально сошелся с другой женщиной, чтобы она родила от него ребенка. Он хотел, чтобы я осталась в браке и воспитывала этого ребенка «совместно» с ним.

Вот так все и закончилось. Я не могла подобрать слов, не понимала, почему это случилось со мной. Ведь я была хорошим человеком и всегда ставила чужие потребности выше своих собственных.

Поначалу я во всем винила себя. Хотела остаться в браке и изменить свое поведение, чтобы угодить мужу. Но со временем в моей душе поселились смятение и неуверенность, и однажды я услышала тихий голос, который сказал: «Бог не желает тебе такой заурядной жизни. Он готовит для тебя нечто большее».

Я не знала, что ждет меня впереди, но понимала, что в любом случае будет лучше. И я ушла от мужа.

Страх преследовал меня, но ему противостояли моя стойкость, вера и мужество. В конце концов я приняла трудное решение расторгнуть наш брак. В отчаянии я собрала вещи и переехала к родителям. Через месяц я купила дом стоимостью более чем миллион долларов и еще через три месяца переехала туда. Я решила сосредоточиться на здоровье и сбросила около семидесяти килограммов. Мы с моим другом и коллегой открыли клинику психологической помощи. Я отправилась в свое первое самостоятельное путешествие на яхте на Британские Виргинские острова и наслаждалась карнавалом в Тринидаде.

Мой личный путь исцеления включал преодоление установок, полученных в далеком детстве в моей афро-канадской христианской семье. Эти установки легли в основу моего восприятия себя, других и окружающего мира. В итоге я ходила по миру в темных очках. Мне пришлось пройти все этапы весьма болезненного пути, целью которого было воспитание любви к себе, и только тогда я по-настоящему поняла, кто я такая.

Как только я открыла себя, в моей жизни произошли события, которые можно объяснить только божественным вмешательством.

В начале 2020 года я получила письмо от своего первого парня – моей первой любви. Мы познакомились в пятнадцать лет и встречались, пока учились в старших классах и на первых курсах университета. Тогда наши отношения закончились, мы разошлись в разные стороны, и я уже не думала, что увижу или услышу его снова.

Письмо начиналось так: «Привет, Наташа. Мы не виделись больше двадцати лет. Надеюсь, у тебя все хорошо». Оправившись от шока, я написала ответ. Спустя неделю он пригласил меня на свидание, и наши отношения возобновились. С тех пор мы неразлучны. В этом человеке я нашла любовь, которую никогда не испытывала ни к кому другому. После всех пережитых страданий наши пути вновь пересеклись. Мы решили не упускать второй шанс, который дал нам Бог, и поклялись любить друг друга до конца своих дней.

Исцеление – это непрерывный процесс, но нужно быть достаточно смелым, чтобы сделать первый шаг. Теперь я могу жить как хочу, без лишних вопросов и компромиссов.

Наташа Уильямс

Как выглядит любовь?

Любя кого-то, вы становитесь сильнее. Когда вас кто-то любит, вы становитесь мужественнее.

Лао-цзы

Сначала, сквозь туман анестезии, я не расслышала нежных слов. Я узнала о том, что муж их произнес, гораздо позже.

Когда после операции я очнулась в палате интенсивной терапии, он сидел в единственном кресле. Вокруг меня суетились медсестры. У меня перехватывало дыхание от центрального катетера, манжеты для измерения давления крови, дренажных трубок и… боли. Я не могла говорить.

Дыхательную трубку вынимать пока не стали. Слабым жестом я сообщила о своем желании написать пару слов. Медсестра оживилась.

– Это хороший знак, – сказала она и принесла мне лист бумаги.

Очень медленно я написала: «Что произошло?»

Мне коротко пересказали события последних нескольких дней. Туман в голове стал понемногу рассеиваться. Но слова «аневризма головного мозга» и «срочная операция» никак не могли относиться ко мне. Мне было всего тридцать девять. Я помню, как собиралась на работу. Еще вчера я точно была здорова – разве не так?

Я посмотрела на мужа.

Но он не стал ничего говорить, а позволил делать это врачам. Раз за разом мне терпеливо объясняли то, что я должна была уже понять. Но, похоже, мой разум стал дырявым как решето, и ответы в нем не задерживались.

А может быть, я просто не могла поверить в то, что случилось. Разумеется, травма мозга всегда сопровождается шоком. Но об этом я узнаю, лишь когда окончательно приду в себя и начну читать специальную литературу. Мой путь к выздоровлению будет именно таким. Но пока до всего этого очень далеко.

К счастью, в моей жизни был один надежный человек, который мог мне помочь: Брайан. Я знала, что он находится в моей палате, даже когда оборудование закрывало мне обзор. В первые мгновения, когда я только пришла в сознание, его присутствие было очень важно. Потому что даже в такой ужасной ситуации мне не было одиноко.

Во время нашего первого разговора медсестра попросила меня задавать вопросы. Я занесла ручку над бумагой. Мое тело знало, что нужно делать, но разум явно отставал от него в попытках сформулировать слова.

Не знаю, как моему травмированному сознанию удалось облечь замешательство в законченные фразы. Но в течение следующего получаса я исписала вопросами всю страницу.

«Что это за штуки?»

Медсестра простыми словами описала мне медицинские аппараты.

«Мне можно подвинуть эту штуку во рту поудобнее?»

Ответ был отрицательным.

«Трубка мешает, – написала я. – Задыхаюсь. Мне нечем дышать».

Я умоляла. Она поняла и похлопала меня по руке. Трубку когда-нибудь извлекут, но не сейчас.

Если бы Брайан не сохранил тот лист бумаги, впоследствии мне было бы трудно поверить в осмысленность собственных вопросов.

Брайан уговаривал меня:

– У тебя все будет хорошо. Ты молодец.

Его добрые слова были музыкой для моих ушей.

Как же мне хотелось прикоснуться к нему, а еще лучше – оказаться в его объятиях. Но вместо этого меня касалось лишь одеяло и еще, изредка – руки медсестры. Брайану нельзя было даже приближаться ко мне. Пока нельзя.

Выздоровление часто бывает таким – в это время мы так близки и так далеки от тех, кого любим…

И все же присутствие Брайана приносило успокоение и в том числе помогало пережить дискомфорт. Звуки вокруг были чужими – механические гудки и хрипы оборудования, которому я не могла дать названия. Из мешков с лекарствами что-то непрерывно капало, по кровати тянулись шланги и трубки. Все для того, чтобы я смогла обмануть смерть.

Я выстояла – и Брайан тоже. Я видела это по его глазам. Он был рядом, когда медсестры что-то делали со мной, и очеловечивал каждый разговор. Он пристально следил за мониторами и запоминал светящиеся на них цифры – эти цифры определяли ход моего выздоровления, которое в любой момент могло пойти не по плану. Я не узнала, насколько опасными были те дни в отделении интенсивной терапии, пока они не остались позади.

Однако даже при всей сосредоточенности Брайана на внешних событиях, его взгляд постоянно возвращался ко мне. И мне становилось легче.

– Она очень везучая, – сказала однажды старшая медсестра и знаком показала Брайану, что теперь он может ко мне прикоснуться.

– И крепкая, – добавил мой муж.

Он подошел и протянул руку, чтобы взять мою – обхватить ее бережно, будто фарфоровую.

– Я оставлю вас на минутку, – проговорила медсестра.

Я смотрела на мужа и очень хотела плакать, но слезы не приходили. Может быть, так работало мое желание выжить. Или растерянность. А может быть, это была обыкновенная слабость. Для эмоций просто не осталось места. Поэтому я сосредоточилась на Брайане.

– Самое трудное уже позади, – сказал он.

Неужели? Как он мог знать это – как вообще кто-то мог это знать? Я подозревала, что мне еще предстоит много трудностей – даже после того, как меня выпишут и отправят восстанавливаться домой.

– Я буду здесь, с тобой. Я никуда не уйду, – пообещал Брайан.

Он был воплощением самого утешения. В одиночку никто не выздоравливает, особенно после такого. Он был рядом, и для меня это было очень важно.

Постепенно моя тревога ослабла. Забота Брайана обо мне была героической.

Из-за меня он лишился сна, поставил свою жизнь на паузу. Но на его лице не было ни муки, ни жалости. Он выбрал силу, а значит, и я тоже. Именно он был мне нужен – тогда, сейчас и всегда.

Теперь я могла заглянуть в будущее, и это будущее сулило лучшие дни рядом с ним.

– Я здесь, – Брайан сжал мою руку и наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб. Его губы были такими же нежными, как и его движения.

Я спросила себя: как выглядит любовь? Ответ был прост: любовь похожа на моего мужа Брайана.

Одри Вик