Текст книги "Очарованное время"

Глава 17

– Черт возьми, Джулиан, это не смешно! – вскричала девушка, наблюдая, как Рамсден стягивает с себя камзол и беспечно бросает его на пол.

– Надеюсь, – промолвил он, снимая с себя белую рубашку и нагибаясь, чтобы стянуть с ног сапоги. – Начни ты сейчас смеяться надо мной, я обижусь.

– Что, похоже, что мне очень весело? – огрызнулась Айви, оглядываясь вокруг в поисках предмета, которым бы можно было запустить в наглеца.

– Нет, судя по всему, ты разгневана, – с улыбкой проговорил Джулиан, расстегивая штаны, – будто тебе угрожает сказочное чудовище!

Айви отвернулась, не зная, то ли смеяться, то ли злиться на Джулиана.

– Ты – осел, – повторила она, прекрасно осознавая, что румянец на щеках появился у нее не от гнева и не от смущения. Она так и не повернулась, когда он подошел к чану.

– Подвинь-ка ноги, – таким веселым и беззаботным тоном попросил Джулиан, словно они каждый день мылись вместе. – Или убери их назад, или, если ты хочешь, чтобы мне было удобнее…

– Не хочу я ничего такого! – вскричала девушка. – Вот так, Джулиан! Если только ты залезешь сюда, я немедленно выберусь наружу!

Опершись одной рукой о край ванны, другой она потянулась за льняным полотенцем, стараясь, чтобы Рамсден видел только ее спину.

Джулиану было все равно. Как только она встала, он сел в чан и быстро схватил Айви за талию. Молодой человек издал торжествующий вопль, который был бы уместнее на поле боя, а не в ванне, и они с шумным всплеском упали в воду, Айви с полотенцем в руках.

Девушка стряхнула с лица воду и принялась извиваться, вырываясь из сильных рук Рамс-дена, а вода все выплескивалась из чана на темный каменный пол.

Джулиан хохотал, и чем больше вырывалась Айви, тем веселее ему было.

– Джулиан! Замолчи! Что, если кто-нибудь услышит тебя?

Айви никак не удавалось ускользнуть: теплая вода была, как масло, и ее руки лишь скользили по его груди и рукам, а Рамсден продолжал крепко держать ее за талию, прижимая к себе.

– Что ж, если кто-то придет, то я позову этого человека на помощь.

Айви обернулась и поглядела на него сквозь пряди мокрых волос. Джулиан был слишком хорош сейчас, когда капли воды стекали на его широкой груди, темные глаза сияли.

– Ты позовешь на помощь? – возмущенно спросила она.

– Ну да. Вот так. – И Рамсден заорал с такой силой, что Айви была уверена: его слышно даже в деревне: – Помогите, кто-нибудь! Ради всего святого, выломайте дверь! Она заманила меня сюда и попыталась утопить, а теперь не выпускает! Пожалуйста, ради Бога…

Повернувшись к Рамсдену, Айви зажала ему рот мокрой рукой.

– Джулиан!

Довольный собой до чрезвычайности, молодой человек с улыбкой приподнял брови и страстно поцеловал ладонь девушки.

Айви быстро отдернула руку и тут же заметила его озорную усмешку.

– Вот что я сделаю, – заявил Рамсден. – Но начну вот с этого…

Джулиан пригнул к себе головку девушки и прильнул к ее губам долгим поцелуем. Его красивые теплые губы медленно ласкали ее; его язык, дотрагивающийся до языка Айви, заставлял ее млеть и сгорать от желания.

Айви тянулась к нему, как цветок тянется к солнцу, все ее существо было подчинено Джулиану, словно весь смысл ее существования заключался в том, чтобы сливаться с ним воедино.

Поцелуй длился долго, и тишину комнаты нарушало лишь потрескивание дров в камине да тихие всплески воды, ласкавшей их тела нежными, теплыми прикосновениями.

– Черт, – прошептал Джулиан, когда они наконец оторвались друг от друга, – я так долго мечтал об этом.

Положив голову Айви себе на плечо, Рамсден стал ласкать ее шею.

Айви подумала о том, что все ее печали унеслись, как только Джулиан дотронулся до нее. Едва она оказалась в его объятиях, остальной мир перестал существовать для девушки. Рамсден дарил ей ощущение безопасности, уюта. Ах, как бы ей хотелось остаться навсегда в его сильных руках, чувствовать, как он целует ее, гладит ее мягкие волосы…

Айви знала, что лишь Джулиан может подарить ей такие ощущения. Даже их тела, казалось, были созданы одно для другого: голова девушки находила идеальное место на изгибе его шеи, его грудная клетка и длинный торс служили прекрасной «спинкой» для ее спины; даже ее маленькие ноги замечательно устраивались на его длинных ногах.

Взяв руку Айви в свою, Рамсден стал внимательно изучать ее ладонь, а потом оглядел по одному все пальчики с таким видом, будто никогда в жизни не видел вблизи женской руки.

– Как хорошо твоя рука смотрится в моей, – произнес он. – Просто чудо.

Чувства слишком переполняли Айви, чтобы говорить. Просто ее рука лежала в его ладони, но она не могла оторвать от этой картины глаз.

«Можно ли назвать это любовью? Любит ли человек, если он меняется от прикосновений, от слов другого человека? Если вдруг начинаешь замечать тысячи мелочей, на которые прежде не обращала внимания?» – не выходило из головы у Айви. С каким же наслаждением она слушала его дыхание, как ловила чудные звуки его голоса!

Все изменилось, как только Джулиан обнял ее. И вода в деревянном чане, и отблески пламени на ее поверхности. Даже темные углы комнаты казались милыми и уютными, а огонь, пылающий в камине, напоминал собою золотое свечение.

А Джулиан… Ах, Джулиан был слишком прекрасен! Повернувшись к нему, Айви провела пальцем по его лицу… Острый нос с горбинкой, высокие скулы, пушистые брови и сводящий ее с ума рот…

Рамсден молча наблюдал за ней своими мягкими, темными глазами, но взгляд его обещал так много, что сердце Айви таяло от радости.

Они поцеловались еще раз, сжав друг друга в объятиях с такой силой, что кровь девушки забурлила.

Слегка передвинувшись, Айви легла на Джулиана, прижимаясь до боли своей грудью к его широкому торсу. Он не спеша поцеловал ее лоб, щеки, нежные веки.

– У тебя глаза, как у оленихи, – прошептал он ей на ухо.

Айви откинула голову назад, и Рамсден стал ласкать ее гибкую шею, плечи, груди… Вода, как слезы, капала с его рук на ее бледную кожу.

Девушка ощутила, как под теплой водой возбуждается его плоть, и прижалась к Джулиану теснее, судорожно вздыхая. Ее руки, как бабочки, порхали по его мускулистому телу.

В такт их движениям из ванны выплескиваясь вода, но они этого не замечали. Джулиан я Айви, словно в первый раз, тщательно изучали тела друг друга, искали и находили все новые ласки.

Он целовал ее грудь, живот, бедра – до тех пор, пока голова у Айви не закружилась. Его теплые, мокрые руки не оставляли без внимания ни одного уголка ее тела.

Иногда Джулиан что-то бессвязно шептал Айви, называя ее красавицей, умницей, самой желанной, но даже в те мгновения, когда он молчал, его глаза говорили красноречивее слов, и от одного его взгляда девушка таяла, как воск.

Ее тело отвечало на каждое его прикосновение. Лишь однажды, когда он взял ее колени и развел их в стороны, Айви слегка отпрянула. Она даже попыталась вырваться, но Джулиан лишь крепче схватил ее. Глаза их встретились, и она затрепетала от разрывающего ее желания.

– Не вырывайся, – прошептал Рамсден. – Милая Айви, не прячься от меня. Было бы преступлением скрывать этот дивный сад от моего взора. Я хочу прогуляться по нему, и не требуй от меня, чтобы я не понюхал ни одного цветка, не сорвал ни одного бутона.

Дыхание Айви участилось, в груди разрасталось тепло. Прижимая девушку к себе, Джулиан повернулся вместе с ней, и, когда она стала издавать тихие, сводящие его с ума стоны наслаждения, он вошел в нее, наполняя ее тело жаром своего обжигающего желания.

Крепко прижимая Айви к себе, Джулиан входил в нее резкими толчками. Их переполняла безумная радость. Айви казалось, что внутри нее бушует огонь, который охватывает все ее тело, заставляя его содрогаться снова и снова.

Джулиан нагнулся к Айви и стал смотреть в ее глаза, ожидая, что они, как обычно в минуты их близости, станут черными, как ночная мгла.

Вот, судорожно вздрогнув, Айви громко закричала, и к ее крику присоединился низкий стон Джулиана, похожий на звериный рык.

Дрожа, Рамсден перевернулся, прижав ее к своей груди, и она в полузабытьи слушала, как неистово колотится его сердце.

Так они и лежали – молчаливые и спокойные – в теплой ароматной воде, и Айви казалось, что нет для нее ничего милее, чем стук сердца Джулиана.

Наконец Рамсден заговорил:

– Как я люблю тебя!

Дыхание Айви прервалось на мгновение, а из глаза выкатилась слеза и, оставив след на ее разгоряченной щеке, упала на влажную грудь Джулиана.

– Будь у меня моя книга, – в сотый, как казалось Сюзанне, раз восклицала леди Маргарет, – мы бы все сделали, как надо. Уверена, я без труда отправила бы отсюда Фелицию. Не доверяю я этой особе!

– Но у тебя нет этой книги, – нетерпеливо заметила девушка, – да если бы и была, что можно было бы сделать? Мне казалось, что все заклинания оттуда – для хорошего. Но разве то хорошо – избавляться от кого-то?

Маргарет нахмурилась, глядя на свое рукоделие.

– Пододвинь, пожалуйста, свечу поближе, внучка. Спасибо. М-м-м… избавиться от кого-то по-хорошему… Дай подумать… Ну что ж… Будь У меня книга…

Сюзанна закатила глаза, а затем взглянула на маленькую Дейзи, игравшую на полу перед очагом со своим кроликом.

– А может, – предложила Сюзанна, – тебе стоит оставить мысли о Фелиции и еще раз подумать о том, как бы убедить Джулиана сказать нам, где спрятана книга.

– Бесполезно, – заявила леди Маргарет. – Он ужасно боится, что Айви оставит его.

Усевшись по-турецки на пол, Сюзанна расправила свое фиолетовое платье и взяла в руки лютню. Она стала медленно перебирать струны.

Дейзи с любопытством смотрела на нее.

– Бабуль! – вдруг воскликнула девушка. – Кажется, я нашла выход!

– Какой, дорогая! – заморгав, спросила бабушка.

Темные глаза Сюзанны загорелись, щеки покрылись нежным румянцем.

– Помнишь, когда я была маленькой, пропало твое рубиновое ожерелье?

– Ну да, пропало, конечно. Ожерелья сами не пропадают, дорогая. Его украли. – Маргарет возмущенно передернула плечами.

– Очень хорошо, но тем не менее это случилось. Но помнишь, ты читала заклинание? То самое, что заставляет виновного признаться?

Глаза пожилой леди удивленно округлились.

– Да уж, помогло оно мне, ничего не скажешь. Эта маленькая дрянная горничная призналась не мне, а груму. Вот они и сбежали вместе в Лондон и открыли там гостиницу. А в качестве приданого негодница использовала мое ожерелье.

Сюзанна нетерпеливо замахала руками:

– Это уже неважно сейчас. Но что, если попробовать это заклинание на Джулиане…

Глаза леди Маргарет загорелись, и она всплеснула руками:

– Поняла! А потом мы сядем все вместе…

– Конечно, – перебила ее Сюзанна. – А то признается, чего доброго, кому-нибудь еще. – Лицо девушки сияло торжеством. – Бабуля, как ты думаешь, тебе удастся вспомнить заклинание?

– Конечно, о чем речь! – возмутилась леди Маргарет. – Не буду спорить, с возрастом я изменилась, но моя голова совершенно ясная, какой была всегда.

Если у Сюзанны и были сомнения на этот счет, она решила оставить их при себе.

– Миндальный крем! – заявила пожилая дама.

– Не понимаю.

– Те силы, что развязывают язык, можно припрятать в миндальном креме, а Джулиан его обожает.

– Да? – спросила девушка. – Ты уверена?

– Ну, может, Денби обожал. Хотя нет, не Пенби – Джулиан, я абсолютно уверена. Беги скорее скажи Эдит, чтобы приготовила миндального крема. Скоро мы узнаем правду.

Леди Маргарет встала и расправила юбки, Сюзанна, встряхнув темными кудряшками, выбежала из комнаты.

– Итак, – обратилась Маргарет к Дейзи, – какие же там были слова? М-м-м… «Если ты истину скрываешь… и сердце терзает вина… Сбрось камень лжи и правду открой, ведь в… правде той – судьба». – Она восторженно улыбнулась девочке, которая тут же заулыбалась в ответ. – Вот. Я была уверена, что вспомню. Ах, кажется, сегодня будет чудесный вечер! Джулиану ничего не останется, как сказать, где книга.

Дейзи зарылась личиком в мягкой шкурке кролика, но зверек стал вырываться. Девочке хотелось, чтобы от заклинания начал говорить правду один лишь Джулиан. А вдруг понадобится говорить ей! Дейзи никогда не забудет, как ее маме не понравился ее голосок. «Ах, как нехорошо», – думала малышка, ведь она так любила миндальный крем.

Стоя у себя в комнате, Айви пыталась расчесать мокрые волосы и хоть как-то уложить их. Джулиан наблюдал за ней с кровати.

– Укрась волосы этими голубыми лентами, – приказал он. – Мне нравится, когда у тебя прическа в виде короны.

Айви потянулась было за лентами, но на полпути ее рука застыла в воздухе.

– Нет, – возразила она, – пожалуй, я просто завяжу их сзади. – Девушка едва сдержала смех, увидев, как вытянулось лицо Рамсдена.

– А мне нравятся голубые ленты, – повторил он, лениво вертя в руках шкатулку с эмалью с туалетного столика Айви. Открыв крышку и ничего не обнаружив, молодой человек поставил шкатулку на место и, взяв кипу бумаг, стал их просматривать.

– Это все для Дейзи?

– Да, она легко все схватывает. Дейзи смогла написать свое имя, мое, и она рисует чудесные картинки. – Айви принялась заплетать косу. – Она очень умненькая девочка.

– У нее отличная наставница, – заметил Джулиан.

Затем он взял с кровати сорочку Айви и стал с улыбкой ее разглядывать, словно представляя в ней девушку.

Завязав косу, Айви улыбнулась:

– Я готова. Пошли вниз?

Рамсден приподнялся на локте и, смахнув с лица волосы, нахмурился.

– Ты забыла голубые ленты, – напомнил он.

– Нет, не забыла, – ответила девушка, застегивая кружевной воротник. – Я нарочно не стала вплетать их.

– Нарочно? Но почему?

– Да потому, – проговорила Айви, забрав у него смятую сорочку и бросив ее на пол. – У тебя есть нехорошая привычка: ты слишком много командуешь. Ты сказал мне: «Укрась волосы голубыми лентами», вместо того чтобы попросить об этом. Может быть, для женщины из семнадцатого века это и приемлемо, но, Джулиан, я – дитя века двадцатого. И если ты хочешь силой заставить меня остаться, то лучше нам выяснить это сейчас.

– Черт! – выругался Рамсден. – Мне это не нравится.

– Как знаешь.

– И что, ты собираешься спорить со мной всякий раз, когда я приказываю что-то тебе? – поинтересовался молодой человек, садясь в кровати.

– В случае необходимости, чтобы отстоять собственную точку зрения.

– Черт! – повторил он, насупясь. – А я то думал, ты любишь меня.

– Люблю, – тихо проговорила Айви, – но одно не имеет отношения к другому. Знаешь старую поговорку: «Если любишь кого-то, отпусти его на свободу…»

– Ни разу не слыхал этой старой, как ты говоришь, поговорки, но мне она кажется просто глупой, – перебил ее Рамсден.

– Ну, может, она и не так уж стара. Но ты не дослушал. А заканчивается поговорка такими словами: «…если предмет твоей любви не вернется, значит, вы не принадлежали друг другу». Дело в том, что я хотела бы иметь выбор.

Джулиан задумался:

– Иными словами, ты хочешь сказать, что, если бы я дал тебе возможность покинуть меня… то есть, в этом случае, отдал бы тебе книгу… ты могла бы выбрать– уйти или остаться, так? И если бы ты решила уйти, это означало бы, что ты меня не любишь?

Девушка немного помолчала, потом сказала:

– Еще это могло бы означать, что я люблю тебя, но меня не устраивают предложенные тобой условия. Во всяком случае, мы так и не узнаем этого, если ты не отдашь мне книгу.

– Хорошо, – промолвил Рамсден. – Я не собираюсь отпускать тебя. За один этот день я смеялся больше, чем за весь предыдущий год. Мне понравилось, и я не испытываю ни малейшего желания лишаться этого. А теперь давай прекратим дурацкий разговор и пойдем наконец обедать.

– А я не испытываю ни малейшего желания забывать об этом, – огрызнулась Айви. – Джулиан, если я действительно небезразлична тебе, дай мне шанс сделать собственный выбор. Уж кто-кто, а ты-то должен знать, каково это – когда тобой манипулируют и у тебя нет возможности выбирать.

Рамсден остановился у двери; его лицо, наполовину скрытое тенью, стало спокойным и серьезным. Айви опять пришло в голову, что он очень похож на мужчину с полотна Рембрандта– мрачный, задумчивый, благородный…

Затаив дыхание, Айви ждала. – Извини, – наконец промолвил он, выходя из комнаты.

Девушка застыла на месте, глядя ему вслед. На какое-то мгновение ей показалось, что он сейчас предложит отдать ей книгу, и тогда у нее появится возможность выбора. А вдруг он сделал бы это? И не будь Фелиции, какое бы решение она приняла?

Айви оглядела свою комнату, взглянула на видавший виды табурет, на шкатулку с изображениями святых… Все вещи здесь были дороги ей, потому что ей дал их Джулиан. Затем она выглянула в окно, во двор замка, посмотрела на море. Она полюбила Виткомб, полюбила Маргарет, Дейзи и Сюзанну.

И особенно Айви полюбила Джулиана. Но была ли она готова пожертвовать всем, чего добилась в жизни, да, по сути, и всей своей жизнью, для того, чтобы остаться в этом непредсказуемом, опасном мире?

«Я люблю тебя», – сказал он ей. Но можно ли ему верить? Стоило ли рисковать собой ради этих трех слов?

Девушка сжала голову руками.

– О Господи, – заговорила она вслух, – как мне нелегко! Похоже, я влюбилась в человека, которому триста пятьдесят лет. Он хочет оставить меня в прошлом, хотя собирается жениться на другой женщине. Да он еще и ничего не делает. Еда здесь ужасная, его бабушка – настоящая ведьма, а жители деревни вот-вот нападут на замок. Но он сказал, что любит меня! Что мне делать, как поступить?

Когда Айви спустилась к обеду, она сразу же поняла: что-то происходит. Леди Маргарет была какой-то рассеянной, но ее глаза засверкали от любопытства, когда она посмотрела на Айви, а с нее перевела взгляд на внука.

Сюзанна была куда веселее, чем в последнее время. Она без конца болтала, смеялась и дразнила Джулиана, высмеивая то его нос, то поношенные сапоги, то еще что-нибудь. Но при этом девушка то и дело украдкой поглядывала на Айви.

Фелиция ела молча, внимательно наблюдая за происходящим. На ней было темно-зеленое платье, украшенное тонкой полоской кружев, чего Айви ни разу не видела на невесте Рамсдена.

«Интересно, она оделась так, чтобы понравиться Джулиану? – подумала Айви. – Неужто Фелиция что-то заподозрила?» Айви старалась держаться ровно, но это ей было нелегко в присутствии молодого человека. Каждый раз, встречая его глаза, она вспоминала о том, как они были вместе, как он тогда смотрел на нее. Иногда она нарочито отворачивалась, но тут же начинала думать, что все сейчас же заметят, что она отворачивается.

Долл подала рыбу и суп со своим обычным кислым выражением. Каждый раз, когда служанка подходила к ней, девушка почти физически чувствовала ненависть и неодобрение Долл.

Один лишь Рамсден вел себя, как обычно. Он ел с аппетитом, смеялся с Сюзанной, отпускал вежливые замечания Фелиции, а Долл попросил передать кухарке спасибо за хорошую стряпню.

Когда обед подходил к концу, леди Маргарет похвалила внука.

– Как я рада, что ты вновь в добром расположении духа, – промолвила она, отдавая Долл пустую тарелку. – А у нас есть еще кое-что для тебя. Миндальный крем– твой любимый.

Джулиан поглядел на блюдо, которое служанка поставила перед ним.

– Любимый? Спасибо, конечно, бабуля, но ты ошиблась. Я не люблю кремов, да еще горячих, честное слово. Как-то неважно себя чувствую от еды с яйцами.

Лицо леди Маргарет вытянулось, когда она увидела, как ее внук отдает тарелку с дымящимся кремом Долл.

– А мне крем нравится, – заявила Айви, взявшись за тяжелую ложку. – На вид вкусно.

– Я уверена, что крем отличный, – вежливо промолвила Фелиция, забирая у Долл порцию Джулиана.

– Но… но… это не для вас, – беспомощно проговорила леди Маргарет, всплеснув руками. – Я же заказала крем специально для тебя, Джулиан.

– Но, оказывается, Фелиция тоже любит его, – заметила Сюзанна, опираясь локтями на стол. Она покачала своей темной головкой, ее глаза лукаво заблестели. – Раз уж она решила съесть большую тарелку, предназначенную брату.

– Это твой любимый крем, – повторила Маргарет, моргая.

– Да что это вы все столько говорите о креме, – промолвил Рамсден. – Принеси-ка мне тарелочку, Долл, если уж он такой вкусный.

Похоже, это не успокоило леди Маргарет. Ее тарелка оставалась нетронутой, а пожилая леди нервно мяла руками кружевной воротничок.

Сюзанна весело возила ложкой по тарелке, Айви с удовольствием ела сладкую, тягучую массу, Джулиан лениво ковырялся в своей. Фелиция, не говоря ни слова, как всегда, подносила ко рту ложку за ложкой.

– Спасибо, бабушка, – поблагодарил Рамсден. – Крем и правда вкусный.

Маргарет махнула рукой, как бы желая сказать, что это неважно.

– Спасибо тебе, Джулиан, что поблагодарил. – Ее голос звучал устало.

– Ах, заткнешься ли ты, болтливая старуха, – внезапно проговорила Фелиция.

Айви уронила ложку и резко обернулась на Фелицию. Девушка не была уверена, что слух не обманывает ее.

Джулиан разинул рот.

Сюзанна, давясь, смеялась в салфетку.

– Должна признаться, – заявила Фелиция, черпнув ложкой крема, – меня удивляет, как я не сошла с ума за последние две недели. В жизни не встречала человека, который столько болтает. Если бы всю энергию, что ты тратишь на пустые разговоры, пустить на благоустройство здешнего хозяйства, то тут стало бы куда уютнее.

– Ох! – только и смогла выдохнуть леди Маргарет.

– Фелиция, – тихо спросил Рамсден, – ты заболела?

Фелиция проглотила еще одну ложку крема. Ее бесцветные глаза встретились с глазами Джулиана, и она ткнула в его сторону ложкой.

– Заболела? Я? Заболела?– повторила она. – Нет, я не больна. Хотя, надо сказать, временами я чувствую себя неважно, оттого что заперта здесь. Отец, знаете ли, ни за что не отправил бы меня сюда, если бы не нужда следить за вами.

– Да?– переспросил Рамсден, глаза его горели. – Зачем же за нами следить?

– Что же ты этого не знаешь, Джулиан, ведь ты мнишь себя таким умным? – заявила Фелиция. – Отец и лорд Кромвель подозревают, что вы вовсе не так бедны, как прикидываетесь, и ты, как можешь помогаешь повстанцам. Ты-то считаешь меня полной дурой, поэтому, сказал отец, мне будет нетрудно раскусить все твои козни. А потом папа прижмет тебя, вот так-то!

Сюзанна уткнулась в ладони, чтобы скрыть обуревающий ее смех, Айви оторопело смотрела на Фелицию, а глаза Маргарет были широко распахнуты от изумления.

– Ох, Джулиан! Скажи, что ты не делаешь ничего такого. Это так опасно.

– Да уж, – подтвердила Фелиция, – если его поймают, то повесят за измену. Да я с радостью сама повесила бы его, искусителя. А вы хоть представляете, – продолжала она, поедая крем, – как он меня раздражает, этот ваш Джулиан? Садится рядом со мной, говорит какую-то чушь в полной уверенности, что я без ума от него, а сам то и дело смотрит на эту маленькую…– она кивнула на Айви, – дрянь с морковными волосами. На эту легкомысленную потаскушку.

Все замолчали, а Фелиция продолжала есть, не обращая ни на кого внимания.

– Съешь побольше крема, – предложила Сюзанна, наматывая на палец темную кудряшку.

– Мне кажется, с нее уже довольно, – тихо промолвила леди Маргарет.

Откинувшись на спинку кресла, Джулиан поглядел сначала на бабушку, потом на сестру, а затем – на тарелку с кремом.

– По закону, – заявил он, – мне бы следовало побить вас.

– Искренне надеюсь, Джулиан, что ты этого не сделаешь, – возмутилась бабушка, вздергивая вверх подбородок.

– Да нет конечно, но иногда руки у меня так и чешутся.

– Сюзанне это бы не помешало, – проговорила новая, незнакомая им Фелиция. – Этой стервочке надо знать свое место. Я уже озверела от ее идиотских шуточек. Вот когда я стану хозяйкой Виткомб-Кипа, тут все будет по-другому.

Джулиан невозмутимо посмотрел в глаза своей невесте:

– Ты это серьезно, Фелиция? Каким образом?

– Я буду здесь главной, – ответила Фелиция, бросив на Рамсдена яростный взгляд. – Не мой отец, не ты, не эта выжившая из ума старуха, твоя бабка, и уж во всяком случае не эта твоя пустоголовая сестрица.Я буду решать, что надо делать, а что – нет. И никто больше не станет мною командовать! А то только и слышу: «Последи за кухаркой, Фелиция», «Поговори с прачкой», «Вытри тарелки, Фелиция», «Выйди за молодого Рамсдена, Фелиция!» Я буду принимать все решения! А если вы будете злить меня, то всех в тюрьму отправлю! Вот так!

– Кто укажет на безгрешную женщину? – процитировала Сюзанна. – Она стоит больше любых драгоценностей!

– Заткнись, маленькая ведьма! – сказала Фелиция. – Ты своим поганым ртом оскверняешь Библию. Надо сказать, я видела и слышала достаточно для того, чтобы избавиться от тебя, так что помалкивай. Джулиан, отдай мне, пожалуйста, твой крем, если ты не хочешь его. Честное слово, вкуснее я не едала. Он просто великолепен!

– По-моему, «великолепен»– слово, не слишком подходящее для крема, – заметил Рамсден. У него был оторопелый вид, но все же Джулиан пододвинул Фелиции свою тарелку.

– Я не стала бы просить, но еда у вас такая скудная, что я все время хожу голодная. Но, разумеется, все переменится, как только этот замок станет моим. Это будет первым, что я изменю. Нет, вторым. Первым делом я избавлюсь от этой вертихвостки, твоей любовницы, с большими карими глазами.

– Не то что у тебя, Фелиция, – не выдержала Айви.

Джулиан с тревогой посмотрел на недоеденную тарелку Айви.

– Не волнуйся, Джулиан, – успокоила его бабушка. – Это естественно, что Айви так сказала.

– Я подумал, что и она тоже…– заговорил было Джулиан, но был перебит Фелицией.

– И эта идиотка маленькая, – продолжила Фелиция, – тоже вылетит отсюда. Не потерплю кретинки под моей крышей. И она, и потаскушка уберутся отсюда. А уж я распоряжусь тут всем, Джулиан Рамсден.

– Нашедший жену обрел сокровище, – продекламировала Сюзанна. – Я поняла это, братец.

– Не смешно, Сюзанна, – проговорил молодой человек, наблюдая, как Фелиция поглощает крем. – Скажи, Фелиция, может, ты еще чего-нибудь мне не сказала? О каких-нибудь планах, касающихся Виткомба?

– Твоя глупая любовница– шпионка, и все в деревне говорят о колдовстве. Кроме того, отец вместе с лордом Кромвелем поджидают в Лондоне, пока я пошлю им весточку о том, что знаю, каким образом ты связываешься с повстанцами. После этого мы поженимся.

– Как чудесно, – хихикая, промолвила Сюзанна.

– Прими мои поздравления, Джулиан, – сказала Айви. – Она очаровательная девушка. Уверена, что вы будете счастливы.

Джулиан уронил голову на руки.

– Дорогой, у тебя болит голова? – заботливо спросила леди Маргарет.

– Зачем ты спрашиваешь?

– Я очень устала, – заявила Фелиция, – и хочу поскорее отдохнуть от вас. Как хорошо, что я не такая, как вы, и предпочитаю сидеть в одиночестве. Как будет ужасно, когда мне придется делить с тобой одну комнату, Джулиан, не говоря уже о постели. Мне совсем этого не хочется.

Молодая женщина смотрела на жениха с таким видом, словно они говорили о погоде.

– Ну?

– Что мне сказать, Фелиция?– спросил Рамсден, приподнимая голову.

– Я и не жду ничего, а если бы ты и сказал, то меня это не заинтересовало бы. Я жду, когда ты подвинешь мой стул.

– Конечно, как это я не догадался. – Рамсден вскочил и помог Фелиции встать.

Она расправила свои зеленые юбки.

– Я надела это платье, – заявила она, – для того, чтобы показать, насколько я красивее этой рыжеволосой ведьмы. Оно тебе нравится, Джулиан?

– Да, платье красивое, – ответил молодой человек, продолжая глядеть на невесту, будто видел ее впервые в жизни.

– Спасибо. Жаль, ты не сказал этого раньше. Доброй ночи.

Джулиан молча наблюдал, как Фелиция выплыла из комнаты.

– Хорошая мысль, – неестественно веселым голосом проговорила Маргарет. – Думаю, мне тоже надо отдохнуть. Спокойной ночи, Джулиан.

– Сядь, черт возьми! – взорвался Рамсден. – Нам надо поговорить, миледи…

Молодой человек посмотрел через стол на Сюзанну, которая вздрагивала от беззвучного хохота, уткнув голову в сложенные руки, и на Айви, смотревшую на него распахнутыми от удивления глазами.

– Нам серьезно надо поговорить. То, что произошло, коснется всех нас. Нам надо составить план. Бабушка, Фелиция завтра будет все помнить?

– Думаю, да, – призналась леди Маргарет. – Но я не уверена, Джулиан. Иногда вещи нам неподвластны, и все может случиться иначе.

– Да?– с иронией переспросил Джулиан. – Каким образом?

– Не сердись, дорогой…

– Джулиан, – быстро спросила Айви, – а она сказала правду? Ты действительно помогаешь роялистам и даешь им деньги?

– Да.

– Но это же так опасно! – вскричала пожилая дама. – Ты же обещал, что не будешь этого делать!

– Ты тоже кое-что мне обещала, – напомнил ей Рамсден. – Думаю, тебя надо особенно поблагодарить за это сейчас, когда Фелиция выпустила когти. Но сначала давайте составим план. Если она сообщит отцу, что их козни раскрыты, они тут же нанесут удар. Может статься, – обвел он глазами присутствующих, – нам придется бежать из Виткомба.