Текст книги "Благословенные монстры"
Автор книги: Эмили Дункан
Жанр: Героическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
13
Надежда Лаптева
«Реки Калязина – это следы, оставшиеся от ногтей Любицы, когда она рыла землю от горя».
Книги Иннокентия
За свою жизнь Надя успела поговорить со многими богами. У других детей в монастыре были свои воображаемые друзья: братья, сестры, семья. Но у Нади в голове звучали голоса, которые рассказывали ей о мире. Больше всех говорила Марженя. Покровительница девочки, родившейся в самом сердце хаоса. Богиня шептала о магии, о войне и не уставала повторять, как сильно она любит девочку. Девочку, чьи волосы выцвели от прикосновения богов. Девочку, которая внимательно слушала все, что ей говорят, и держала магию в своих ладонях. Девочку, которая мечтала о войне.
Неужели любовь могла быть такой удушающей? Разве любовь попросила бы девочку вырвать свое сердце, разбитое и окровавленное, и предложить его взамен на возможную крупицу прощения? Сделать выбор между своей богиней и друзьями, между святостью и юношей, которого она полюбила? Потерять все и не получить ничего взамен?
Надя не понимала любви.
В святилище было пусто, и никто не мог ее потревожить. Ни транавиец, ни калязинский боярин, жаждущий сплетен. Именно здесь, в испорченной и нечестивой атмосфере, она сделает свой следующий шаг. Надя подошла к иконам и коснулась слез, которые стекали по щекам Своятовой Селестины Самоновой. Как она и ожидала, ее пальцы оказались в крови.
«Что происходит?»
Девушка не знала, чей голос она надеялась услышать в ответ. На самом деле, ничей. Или, может быть, Любицы. Единственной, кто все еще говорил с ней. Но Любица была падшим богом, а Надя отчаянно хотела поговорить с одним из тех божеств, которых она знала с самого детства.
«Я знаю, что вы меня слышите. Знаю, что Марженя лгала».
Только вот она не понимала зачем. Зная правду, Надя могла бы сделать гораздо больше, но в итоге она слепо следовала замыслу Маржени. И к чему это привело?
Спасение Малахии было единственным, что имело смысл, хотя она прекрасно знала, что он сделает с ее магией. Она позволила ему совершить преступление, на которое не была способна сама. Пальцы Маржени впивались в ее затылок, готовые сжаться в любой момент, и Надя понимала, что ни за что не сможет вырваться из рук своей богини. Марженя была готова убить ее. Неужели таковой предполагалась плата за верность? За жизнь, полную обмана и манипуляций.
Сняв икону со стены, она прошла в центр святилища и стянула перчатку. Ее глазам открылась почерневшая плоть и слишком острые ногти, а в центре ладони, где спиралью вился глубокий шрам, открылся глаз.
Надя тяжело сглотнула и напрягла руку, ожидая, что глаз на ее ладони закроется и исчезнет, но этого не произошло.
Она думала, что глаза, которые постоянно открывались на теле Малахии, являлись последствием ритуала.
Бог хаоса, проскальзывающий сквозь трещины мира смертных. Но это означало, что она ошибалась. «Божественность искажает смертность». Это могло бы объяснить, почему ее кожа потрескалась, искривилась и покрылась пятнами. Шрам на ладони Малахии зажил, потому что он и так был слишком сильно осквернен божественностью. Но то, что происходило с ней, становилось все более очевидным. Будет ли скверна – или благословение? – распространяться дальше? Казалось, что заражение остановилось после того, как Надя разорвала себя на куски и снова собрала воедино. Забвение и единство. Почувствовав вкус крови, она сплюнула и вытерла рот тыльной стороной ладони.
Надя коснулась кожи возле глаза. Это больше не причиняло боли, но вызывало странные ощущения. Она осторожно сжала пальцы. Может, этого бы не произошло, если бы тогда, в Гражике, она не пролила свою кровь ради силы. Или это было неизбежно?
Надя смочила кончики пальцев кровью с иконы.
«Ладно, можете молчать. Я все равно заставлю вас обратить на меня внимание», – она вытащила из сумки книгу заклинаний Малахии.
За последние несколько недель она прочла бо́льшую часть книги, расшифровав его бессвязный почерк. Даже на страницах с тщательно составленными заклинаниями можно было увидеть небрежные наброски – ту часть Малахии, которую она никак не могла разглядеть, пока не стало слишком поздно: его постоянная, отчаянная потребность в творчестве. Дальше следовали долгие размышления о божественности, разбавленные экспериментальными заклинаниями. Наряду с исследованиями величия здесь нашлись заклинания, которые могли повергнуть в ужас кого угодно. Его тяга к жестокости оказалась гораздо более глубокой, чем она думала. Малахия действительно представлял опасность, но, пролистывая его страстный труд, она не могла не думать о том, что он был способен творить не только кошмары, но и чудеса. Он оказался сложным созданием, еще более прекрасным и разрушительным, чем можно представить. Может быть, мир и выиграл от его смерти, но в то же время они так много потеряли.
Наконец она нашла то, что искала. Знания о магии крови были уничтожены, но каким-то образом она могла читать заклинания, созданные Малахией. Надя хотела знать, что именно она сделала. Она подозревала, что ее вели по определенному пути и цель состояла не только в том, чтобы лишить транавийцев еретической магии. У Маржени наверняка имелся более масштабный план, который включал в себя Надю, и уклониться от его исполнения было невозможно.
Скрестив ноги, она положила открытую книгу перед собой и нарисовала одно из заклинаний прямо на полу окровавленными кончиками пальцев. Изображение выглядело неполным, словно лишенным смысла, но оно все еще могло послужить Надиной цели.
– Я знаю, что вы слышите, – сказала она вслух. – Я это чувствую. И заставлю вас меня слушать. Один из вас заговорит со мной, и мне совершенно наплевать, кто именно.
«Я не простой клирик, и вы не смеете меня игнорировать».
Она выхватила из-за пояса ворьен и очень осторожно порезала ладонь своей оскверненной руки. Оскверненной или… божественной?
В любом случае, она кровоточила. Проливать кровь всегда сложно.
Использовать кровь – легко.
Осквернить это святое место еретической магией было легко. Если Надя собиралась спасти мир от разрушения, то должна была это сделать.
Заклинание сработало. Голова Нади откинулась назад, а ее спина выгнулась дугой. На нее давила незримая тяжесть чьего-то присутствия. Зрение затуманилось, и все подернулось белой пеленой.
«А ты настойчивая».
Надя не знала этого голоса. Значит, один из падших. Девушка почувствовала разочарование, что ее пантеон продолжал хранить молчание, но она решила, что будет говорить с тем, кто ответил на зов.
«Мне говорили вещи и похуже».
Она больше не находилась в маленьком святилище. С неба падал снег, и она ступала по земле босыми ногами, оставляя за собой кровавые следы. Забавно, что все сделки с богами были неразрывно связаны с кровью.
«Где я?»
«Там, где тебе не место. Там, где не ступала нога смертного. Кто ты?»
«Это очень хороший вопрос».
«Но ты так и не ответила».
«Нет. Сначала ты».
Воздух искрился весельем. Надя почти приблизилась к тому, чтобы увидеть бога, и к этому невозможно было подготовиться. Она подошла к краю озера, чувствуя, как ее напряжение нарастает с каждой секундой.
Что-то бурлило в темной воде. Оно подплывало все ближе и ближе, пока мокрое, извивающееся щупальце не выползло на берег, свернувшись спиралью у Надиных ног. Наконец над водой появилась громадная, почти человеческая фигура, окруженная еще десятком щупалец. Его глаза были замотаны грязными тряпками. Ракушки прилипли к его коже и свисали с мокрых прядей растрепанных волос.
Его рот растянулся в улыбке, обнажая ряд сломанных зубов.
– Звездан. Значит, ты все еще существуешь.
– Существую.
– И ты еще не сошел с ума?
– Я бы сказал, не больше, чем обычно.
– Интересно.
Надин мозг рационализировал форму Звездана точно так же, как это было с Малахией. Сознание девушки воспринимало только те фрагменты, которые знакомы человеку, защищая от всего, что находилось на совершенно другом уровне познания. Она прижала пальцы к глазу на ладони, жалея, что ее перчатка исчезла вместе с церковью.
– Даже мои утонувшие жрецы не смогли этого пережить, – задумчиво сказал Звездан.
Но Надю не волновали жрецы этого бога. Как долго он находился взаперти? И что случилось с его жрецами? Может, они продолжили поклоняться Звездану в его отсутствие? Ее собственная богиня умерла, так что вопрос поклонения несуществующему божеству оставался открытым.
Хотя Звездан не умер, а просто был заперт на протяжении столетий.
Она чувствовала, что бог пристально наблюдает за ней из-под закрытых век. Скорее всего, под ними скрывались пустые глазницы.
– Это ты нас освободила? – спросил он.
– Нет, – мягко сказала она. – Что ты собираешься делать со своей свободой?
– Мне есть о чем позаботиться. Пока меня не было, многие впали в ересь. Многие забыли ужасы бездны. Я заставлю их вспомнить.
Надя прищурилась, не отрывая взгляда от воды.
– Так ты не будешь мстить за то, что тебя заперли? И почему ты вообще оказался в ловушке?
Щупальца Звездана беспрестанно двигались, разбрызгивая воду.
– Кому бы я мог отомстить? Мою волю гораздо легче исполнить в этом мире. Этим я и займусь.
– Остальные разделяют твое мнение? Те, кого заперли?
– Спроси их сама. Я уверен, что они придут, если ты позовешь, маленький клирик. В тебе горит искра того, что нам еще никогда не доводилось пробовать. Они не смогут устоять, – бог находился совсем рядом. – Кто ты? – с любопытством спросил он.
Надю обдавал гнилостный запах его дыхания. Она чувствовала странный холод его присутствия и старалась не шевелиться.
Ей постоянно задавали этот вопрос, но она не могла на него ответить. Какой силой обладали падшие боги? И, если они хотели ее поглотить, что она могла сделать в ответ? Она, которая всю жизнь заимствовала магию у богов, которая могла выдержать гораздо больше, чем положено любому смертному, и которая тосковала по этой силе, как не тосковал ни один человек на свете.
Она разжала пальцы левой руки, позволяя проклятому глазу моргнуть и открыться, а затем хлопнула ладонью по лбу Звездана. Он замер, и каждая частичка его тела застыла, воздух застрял в горле. Ей стало интересно, нужно ли ему дышать? Разве богам нужен воздух в легких?
Ее глаза заволокла белая пелена, и она увидела океан темной воды, темной силы. Она могла опустить руку в воду и взять все, что только пожелает.
Все могло быть наоборот. Боги даровали Наде свои чары, но она также могла забирать их силой. Правда, еще не знала, что для этого нужно. Сколько энергии ей на это понадобится?
Она опустилась на колени у края черной воды и сделала большой глоток.
Тени на ее коже доходили до плеча. Было ли разумно поступать так со Звезданом? Скорее всего, нет, но это ее не остановило. На свете вообще осталось не так много вещей, которые могли бы ее остановить.
– Мы не можем уехать, только не сейчас, – сказала Катя, со стуком поставив на стол полную бутылку вина.
Надя закатила глаза. Иногда Катя так сильно напоминала Серефина, что это даже пугало.
– Почему нет? – спросила Надя. По дороге из церкви ее охватил странный мандраж, а солнечный свет больно резал глаза. К счастью, их группа покинула боярский дом, и она наконец смогла расслабиться. В гостинице было больше народу, чем хотелось бы, но в камине горел жаркий огонь, и леденящий холод сотворенной ею магии начал покидать ее кости.
– Мы должны выяснить, что произошло с теми пустыми могилами.
Рашид, который уже собирался сесть рядом с Надей, слегка нахмурил брови и выпрямился:
– Знаете, пожалуй, я не хочу участвовать в этом разговоре. Позвольте мне жить в блаженном неведении.
– Половина могил на кладбище пуста, – сказала Остия.
– Ну вот, ты все испортила, – раздраженно вздохнув, Рашид опустился на стул.
Надя заглянула в его тарелку:
– Они подают селедку?
– Тебе не разрешается есть с моей тарелки, ты, варварское чудовище.
– От старых монастырских привычек трудно избавиться, – сказала Надя, взяв кусок хлеба, и стащила с его тарелки кусочек селедки. Он сделал вид, что ничего не заметил.
Рука Рашида лежала на столе. У него не было татуировок, насколько она знала, но его предплечье выглядело так, будто на коже отпечатались виноградные лозы, покрытые странными, незаживающими порезами. Катя и Остия обсуждали пустые могилы. Прислушиваясь к их разговору вполуха, Надя взяла Рашида за запястье и потянула его за руку. Он проследил за ее взглядом и поморщился.
– Что это? – спросила она.
– Я не знаю.
В этот момент к ним присоединилась Париджахан. Увидев странные отметки на руке Рашида, она широко распахнула глаза.
– Нет… – прошептала аколийка.
Рашид покосился на Катю и Остию, но они были слишком поглощены разговором.
– Надя знает, все в порядке.
Париджахан выдохнула сквозь зубы:
– Не здесь.
Надя провела пальцем по виноградным лозам на его предплечье и нахмурилась еще сильнее. Она не знала, какая магия могла бы оставить такие следы, кроме… Девушка вздрогнула, подумав о своей руке. Божественность и скверна – все одно и то же. Они с Рашидом встретились взглядами, и беспокойство, застывшее в его глазах, пронзило ее в самое сердце. Он бежал от этого всю свою жизнь, но все оказалось напрасно.
Она ободряюще сжала его ладонь:
– Мы справимся.
– Не могу поверить, что ты украла мою еду. Я ведь попросил этого не делать, – ответил он.
Надя ухмыльнулась, и его лицо мгновенно просветлело.
– Ты права, мы справимся. Как-нибудь.
Катя постучала по столу:
– Возвращаемся к насущной теме.
– Когда это началось? – спросила Надя. Если уж они не собирались уезжать, пока эта проблема не решится, она могла хотя бы попытаться все исправить.
– Я думаю, ты знаешь, – Катя одарила ее многозначительным взглядом.
– Несколько недель назад, – худой юноша с мягкими светлыми кудрями сел напротив Нади. Это был тот самый человек из церкви. Как там его назвала Катя? Виктор.
– Где ты был все это время? – спросила Катя.
– Делал свою работу. Я ведь приехал сюда не просто так, – сухо ответил он.
Он был примерно одного возраста с Катей, может, на несколько лет старше. Его расшитая косоворотка выглядела чисто и опрятно, а пальто было оторочено густым медвежьим мехом. Длинные волосы молодого человека были завязаны в хвост. Без сомнений, перед ними сидел самый настоящий боярин. Было бы странно ожидать меньшего от знакомого самой царевны.
– Никто ничего не видел, кроме старухи, которую все в городе считают сумасшедшей.
– Или они просто сказали, что ничего не видели, – ответила Остия.
Виктор заметно напрягся, услышав ее акцент. В ответ на его недоуменный взгляд Надя только пожала плечами.
– Что? Разве ты не возишь с собой транавийского пленника?
Надя ожидала, что Остия будет огрызаться, но транавийка лишь закатила свой единственный голубой глаз. «Она оказалась в той же ситуации, что и я в прошлом году». Когда побег невозможен, человек просто начинает мириться с неизбежным. Надя не хотела видеть, как кто-то другой использует эту тактику выживания.
– Остия права, – сказала она. Калязинцы верили в суеверия, и, если кто-то мельком замечал умершего соседа, это не считалось примечательным событием. Они просто возвращались домой и оставляли еду в бане или у печи, бормоча, что сегодня духи шалят больше обычного. – Если трупы не доставляли никому проблем, о них просто могли не сообщить.
Виктор поднял бровь.
– Не было ли в церкви внезапного притока прихожан?
– Это вопрос к священнику, – ответил Виктор.
– О, боюсь он не будет со мной разговаривать.
– Почему это? И как тебя зовут?
– Надя, и…
– Надежда слишком скромна, – вмешалась Катя. – Не каждый день выпадает честь встретить нашего знаменитого клирика.
В голубых глазах Виктора промелькнуло узнавание. Наде был знаком этот взгляд. Люди всегда хотели, чтобы боги прислушивались к ним. А богов никогда по-настоящему не интересовали мелкие обиды простых смертных.
«Дело не в том, что нам все равно, но почему я должна выслушивать все через посредника? Складывается ощущение, что люди просто не хотят моей помощи».
Надя не вздрогнула. Она не узнавала этого голоса. Еще один падший бог?
«А ты кто такая?»
«Ах, ты не знаешь? Какая жалость. Неужели все меня забыли?»
Надя снова включилась в разговор, происходящий за столом, но обнаружила, что он спокойно продолжался без ее участия. Париджахан бросила на нее понимающий взгляд и продолжила отвлекать внимание Виктора от Нади.
Со стороны было практически невозможно понять, что она разговаривает с богами. Но, может, Париджахан знала ее достаточно хорошо, чтобы подмечать моменты, когда Надя уходила в себя. Ей было приятно осознавать, что у нее есть такая близкая подруга. Она и не думала, что ей еще когда-нибудь так повезет.
«Ты так и не ответила на мой вопрос», – заметила Надя.
«Я надеялась, что ты догадаешься самостоятельно, но, полагаю, не стоит ожидать многого от простой смертной. Меня зовут Златана».
«Это простая вежливость. Можно узнать, чему ты покровительствуешь?»
«О, ты просто очаровательна. Я обитаю в мелких водах лесных болот, нашептываю свои приказы созданиям тьмы, и они слушаются меня».
«Как странно, что ты появилась именно сейчас».
«Неужели?»
– Здесь поблизости есть болота? – неожиданно спросила Надя, и все за столом затихли. Она понятия не имела, на чем именно прервался их разговор. – Простите. Просто мне в голову пришла одна идея.
– Мы так и поняли, – криво усмехнулся Виктор. – Да, примерно в миле к югу отсюда есть болота.
Катя подперла подбородок руками.
– Почему ты спрашиваешь, kovoishka?
– Серефин освободил падшую богиню болот, а значит, все болотистые местности станут еще опаснее.
Остия издала короткий смешок.
– Вся Транавия – это болотистая местность.
Надя бросила на нее выразительный взгляд и пожала плечами. Остия побледнела: только сейчас она осознала всю серьезность ситуации. Транавия не была защищена от падших богов. У них больше не было магической завесы, которую подпитывал Малахия. Страна еретиков стала уязвима как никогда.
Надя никогда не задумывалась о том, почему относится к ним с такой неприязнью. Даже после знакомства с транавийцами она не переставала думать о них с некоторым отвращением, и дело было не только в том, что они проливали свою кровь на пергамент. Возможно, на самом деле этой причины никогда и не существовало.
– Так что нам делать? – спросил Виктор у Кати.
Катя не ответила, устремив острый взгляд своих зеленых глаз на Надю.
Надя теребила свою перчатку.
– Сегодня ночью мы пойдем на болота.
14
Серефин Мелески
«Лев каким-то образом совершил прорыв в исследовании, но все, что он пишет, – полнейшая чепуха. Иннокентий в растерянности. Я думаю, что Софья сошла с ума. Мы обречены».
Отрывок из дневника Милены Шишовой
Очнувшись, Серефин не мог отделаться от ощущения, что находится очень далеко от поляны, на которой стояла хижина Пелагеи. Голова болела так сильно, словно кто-то вбивал гвозди в его глазницы.
Вокруг стояла темнота. Одного тусклого факела на стене вполне хватало, чтобы он мог оглядеться по сторонам. Серефин не мог понять, что это за место. Неужели он тут один? Кровь и кости, он надеялся, что нет. Пошарив вокруг, он наткнулся на кипу волос. Малахия. Серефин сильно толкнул его в плечо.
– Проснись, ты, ходячая катастрофа, – прошипел он.
Если Малахия был здесь, то, возможно, Кацпер тоже находился где-то поблизости. Для пущей убедительности он еще раз пнул Малахию в бок, и тот наконец-то зашевелился, бурча себе под нос.
Серефин подавил желание сделать надрез на руке. Обращаться к магии крови было бесполезно, однако у него оставались звезды. Если бы только он смог дотянуться до того странного места, которое находилось за пределами его сознания, места, где обитала другая магия. На этот раз все получилось само собой.
«Вот что происходит, когда ты избран богом», – заметил Велес.
Божественная магия. Серефину становилось все труднее сопротивляться тому, кем он стал. Он подбросил в воздух целую горсть звезд, которые тут же осветили комнату.
Малахия тихо застонал и свернулся калачиком. Вдруг все его тело содрогнулось в конвульсии, стремительно выходя из-под контроля. Серефин лихорадочно осмотрел комнату и обнаружил в противоположном углу Кацпера, лежащего без сознания. Его раздирали сомнения. Наконец он решил, что все равно ничем не поможет Малахии. Так или иначе, Черному Стервятнику придется переждать очередной хаотический приступ. На дрожащих ногах, Серефин направился к Кацперу. Споткнувшись, он рухнул на колени и осторожно потряс парня за плечо, но не получил никакой ответной реакции.
– Кацпер, – прошептал Серефин, чувствуя нарастающую панику. Он поцеловал Кацпера в висок и прижал пальцы к шее, нащупав слабый пульс.
Серефин откинулся на пятки в отчаянной надежде, что это не магия. Он оглянулся через плечо, туда, где его брат – кровь и кости, его брат был жив – корчился в конвульсиях, лежа полу. Выдохнув, Серефин поцеловал Кацпера в лоб и вернулся к Малахии, даже не представляя, чем он может помочь.
Это было тяжелое зрелище. Серефин уже видел, как Малахия теряет контроль, поддавшись своей божественной сущности, которая неизменно брала вверх над человеческой. Она ломала его кости, рвала кожу, выпускала клыки и когти. Серефин с трудом проглотил ком, подступивший к горлу.
Где-то наверху загорелся свет, и Серефин понял, что они находятся в самом дальнем углу подвала. Раздался громкий хлопок, и свет исчез. Через несколько секунд вдали мелькнул свет факела.
Серефин хотел сдержать Малахию, чтобы тот не разорвал собственную щеку заострившимися зубами, но не мог подойти достаточно близко.
«Что же с тобой случилось?»
Это было нечто большее, чем судороги и новые глаза, то и дело открывающиеся по всему телу. Серефин почувствовал укол неожиданного сочувствия. У него тоже были проблемы с богами, но он всего лишь потерял глаз. Глядя на Малахию, он думал, что отделался малой кровью.
Шаги постепенно приближались, и Серефин напрягся, когда рядом с ним появилась фигура в капюшоне, освещенная тусклым светом факела.
– Интересно, – пробормотал незнакомец, глядя на Малахию. Затем он повернул голову к Серефину: – Кто он для тебя?
Несколько месяцев назад он бы ответил, что никто. Черный Стервятник, чудовище, не более того. Теперь он не знал, как относиться к резким переменам, которые произошли между ним и мальчиком из его детства.
– Мой брат, – наконец сказал Серефин. – Где мы находимся?
– О, я уверен, что у вас много вопросов. И я приношу свои извинения за… – человек в капюшоне обвел рукой темный подвал, – все это. Вы должны были очиститься, прежде чем войти в храм.
Серефину не понравилось, как это прозвучало.
– Что?
– Вы все пропустили, потому что были без сознания. Кажется, он плохо это перенес.
Лихорадка сошла на нет, превратившись в мелкую дрожь, которая, как показалось Серефину, уже стала привычным состоянием для Малахии. Глаза, рты и зубы. Его дыхание было отрывистым, а глаза остекленели, словно он не видел ничего перед собой. Как будто что-то завладело его телом. Позвоночник Малахии выгнулся дугой, а голова откинулась назад, после чего он наконец обмяк и расслабился. Тихо застонав, он медленно сел и закрыл лицо руками. Когда Малахия поднял голову, его глаза были черными, как оникс.
Вздрогнув, Серефин отполз назад. Фигура в капюшоне не двигалась. Малахия смотрел на нее, склонив голову, и водопад его волос казался еще более черным, чем темнота подвала.
Это не могло хорошо закончиться. Серефин видел достаточно Стервятников, чтобы понимать: все они были немного оторваны от реальности, а Малахия выглядел так, словно в этот момент ему было чуждо вообще все человеческое.
– Должен сказать, – начал Серефин. – Что вы вряд ли сможете справиться с кем-то вроде него.
Малахия бросился вперед. Серефин даже не знал, что кто-то мог двигаться настолько быстро.
Фигура осталась неподвижной. Незнакомец откинул капюшон, и Серефин узнал того нервного парня из Олиной компании. Это объясняло, как их нашли. Их похититель проявлял удивительное спокойствие перед лицом неминуемой смерти.
Малахия врезался в магический барьер.
Ничуть не смутившись, Черный Стервятник опустился на корточки. Наблюдая за Малахией, Серефин не заметил, чтобы тот пользовался какими-то вспомогательными средствами для создания магии. Мог ли он использовать ее напрямую? Невозможно.
Ну, не то чтобы совсем невозможно. Серефин мог немного использовать магию и без своей книги заклинаний. Как и Малахия. Но они больше не были обычными магами крови, а значит, правила для них изменились. Это приводило Серефина в замешательство. Правила вселенной создавались не для того, чтобы их нарушать, но Малахия нарушил большинство из них.
– Не волнуйся, – сказал темноволосый юноша. – Кое-кто помогает нам держать его в узде.
Серефин прищурил глаза.
Малахия протянул ладонь, собирая магию на кончиках пальцев. Уголки его рта тронула легкая улыбка, а из глаза вытекла капля крови. Он ударил по магической стене, и она разлетелась вдребезги.
Юноша удивленно отступил назад.
– Как я и говорил. – Серефин сделал еще один шаг в сторону. – Я не уверен, что вы понимаете, с чем имеете дело.
Похититель бросил встревоженный взгляд на Серефина, и это оказалось ошибкой. Малахия бросился вперед и вонзил когти в его грудь. Серефин поморщился, глядя, как мальчишка захлебывается кровью, льющейся у него изо рта.
– А ведь я предупреждал.
Малахия отдернул руку, вырывая когти из податливой плоти.
Затем он повернулся к Серефину. В последнюю секунду Серефин отскочил в сторону, но недостаточно быстро, и когти Малахии оставили глубокие царапины на его коже. Последнее, чего он хотел, – это находиться рядом с Черным Стервятником, когда тем управляли самые первобытные инстинкты, включая непреодолимое желание отомстить.
– Малахия, мне нужно, чтобы ты пришел в себя, – сказал Серефин. Он умоляюще поднял руки, понимая, что это совершенно бесполезно.
Малахия вздрогнул при звуке своего имени, оно показалось ему знакомым, но этого было недостаточно. Внезапно он запрокинул голову, и на его лице появилось странное выражение. Вокруг туловища и запястий Малахии обвились цепи, которые двигались сами по себе, и он упал на колени.
Позади Малахии стоял юноша с кривой улыбкой на лице. Кровь заливала его подбородок и грудь в том месте, где в него вонзились острые когти. Он должен был умереть.
– Я же тебе говорил. У нас есть способы держать его в узде, – произнес он, скривившись от боли.
– Малахия? – Серефин проигнорировал слова мальчишки.
Ониксовые глаза Малахии яростно сверкнули, прежде чем чернота сменилась бледной, почти бесцветной синевой. Он нахмурился, натягивая цепи, прежде чем опуститься на пятки с озадаченным видом.
– Возвращаясь в обычное состояние, ты помнишь, что с тобой произошло? – с любопытством спросил Серефин. Он всегда хотел это узнать.
– Иногда, – сказал Малахия искаженным голосом. Он прочистил горло и закашлялся, выплевывая на пол огромный сгусток крови. – Сейчас помню.
– Значит, ты помнишь, как чуть меня не убил.
Малахия хотел пожать плечами, но цепи так крепко сковывали его руки, что у него едва получилось это сделать. Он склонил голову, глядя на мальчишку.
– Подозреваю, что у вас есть вопросы, – весело сказал тот.
В этот момент Кацпер наконец пришел в себя. Серефин не хотел устраивать сцену, но не выдержал и притянул Кацпера к себе, целуя его с таким отчаянием, словно ему не хватало воздуха.
– У меня ужасно болит голова, – пожаловался Кацпер, когда Серефин отстранился и его тоже начали опутывать цепи.
– Не у тебя одного, – пробормотал Малахия.
Кацпер насупился, как будто забыл о присутствии Малахии и теперь неприятно удивлен такой компании.
Юноша перешел к сковыванию Кацпера, и на его лице появилось почти виноватое выражение.
– Это вынужденная мера, пока я не пойму, можно ли тебе доверять.
Серефин и Кацпер обменялись взглядами. Малахия смотрел в потолок.
– Это культ, – пробормотал он.
Закончив, юноша молча вернулся к лестнице и снова оставил их в темноте.
Серефин зажег над их головами несколько звездочек.
– Дешевый трюк, – насмешливо сказал Малахия.
Серефин подумал о том, что звезды сделали со Стервятником, который напал на него в той таверне, но оставил это при себе. Пусть Черный Стервятник его недооценивает.
– Что это было? – прямо спросил Серефин.
Малахия закатил глаза:
– Что я должен на это ответить?
– Прости, что чуть не убил тебя, Серефин. Ну, для начала.
– Я не хочу лгать.
– Ах, конечно. Ты же самый честный человек на свете.
Это замечание вызвало у Малахии пугающую улыбку.
– Как этот парень мог выжить после того, как ты ударил его когтями? – спросил Серефин.
– Вот это хороший вопрос.
Серефин забыл, насколько снисходительным мог быть его младший брат.
– Даже если бы он не умер от кровопотери, должен был сработать яд, – продолжил он.
– Ты отравил свои когти? – спросил Серефин. Это должно было прозвучать как вопрос, но сама идея была настолько нелепой и при этом совершенно очевидной, что он сам не знал, какого ответа ему стоит ожидать.
– Поверь, ты не хочешь знать, как устроены Стервятники, – ответил Малахия.
Серефин и правда этого не хотел.
– Ладно, забудь.
– Честное слово, я его ненавижу, – сказал Кацпер.
Малахия широко улыбнулся, но затем на его лице снова промелькнуло странное выражение, и он упал, содрогаясь от приступа кашля. Это выглядело довольно жалко. Через несколько секунд он с усилием выпрямился.
– Где мы находимся? – спросил Серефин.
– Откуда мне знать? Ты задаешь так много вопросов. – Малахия не мог вытереть кровь, которая заливала его подбородок, и, когда открывал рот, вид его острых зубов казался еще более зловещим, чем обычно.
– Ты что-то знаешь.
Малахия склонил голову.
– Кем бы они ни были, эти люди подчиняются богу, который захватил мой разум.
– Ох, – выдохнул Серефин.
Кацпер бросил на него вопросительный взгляд. Ну конечно. Конечно, именно так Малахия и сумел выжить. Но это было не так, как с Велесом. Потому что, в конечном счете, Велес был скорее озорным, чем разрушительным существом.
«Этот мальчик доставляет слишком много хлопот», – заметил Велес.
«Кто это?» – спросил Серефин.
«Ты знаешь. Ты расправился с ним и ушел живым: вряд ли кто-то еще мог бы похвастаться таким достижением. Вот как он узнал, что это возможно. Та же самая кровь. Если старший брат мог смотреть на такого древнего, извращенного и порочного, как он, то младший – еще более жестокий и безумный – и подавно. Он с самого начала хотел заполучить именно младшего».
Чирног. У Серефина скрутило живот.
– Из-за него я потерял глаз, – тихо сказал он.
– Так это твоя вина? – недоверчиво спросил Малахия, как будто не мог поверить, что Серефин вообще на что-то способен.
Серефин открыл и закрыл рот. Да. Да, нет и да. Он беспомощно пожал плечами:
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?