Текст книги "Чайная магия"

Она толкнула пальцами банку, и банка завертелась и упала. Фин поймала её – с трудом, и прижала к животу. Сердце бешено колотилось. Когда девочка снова смогла нормально дышать, она слезла с табурета и поставила банку на прилавок. Отвинтив крышку, отмерила порцию чая, которая поместилась бы в круглом заварничке, и высыпала в ступку. Талия проделывала это легко и просто.

Эдди сунул ящерицу в карман рубашки. Его сильные руки привыкли хвататься за ветки деревьев и камни, ладони были в мозолях. Он поднял банку, подошёл к полке и, подпрыгнув, одним точным движением вернул чай на место.

– Ты можешь встать вон там, за стулом, или ещё где-нибудь? – спросила Фин.

Эдди нахмурился.

– Зачем?

– Затем, что я чувствую себя неловко, когда кто-то подслушивает.

– Знаешь, пойду-ка я наберу воды в чайник. Тогда ты сможешь выпить чай прямо здесь, и дело с концом.

Эдди направился в заднюю комнату.

Фин подождала, пока он уйдёт. Воспоминание необязательно должно быть очень длинным – лишь бы храбрость продержалась до конца научной ярмарки.

Девочка наклонилась над ступкой из кварца и что-то прошептала. Воспоминание исчезло из её памяти в тот же миг, как слетело с губ. Фин с облегчением выпрямилась, как будто сбросила с плеч тяжёлый груз, и крикнула:

– Ну что, нашёл чайник?

Не успел Эдди ответить, как за окном что-то шевельнулось. За грязным стеклом появилась чья-то тень.

Сердце Фин заколотилось чаще, руки задрожали от страха. Там, снаружи, кто-то есть. Если этот «кто-то» заглянет в пыльные окна, он её увидит. А меньше всего Фин хотелось, чтобы её приняли за воровку, или, ещё того хуже, чтобы о её поступке узнала мама.

Девочка высыпала цейлонский чай в шарик из нержавеющей стали, в спешке рассыпав несколько листиков по столешнице, захлопнула шарик, сунула в карман рубашки и бросилась в заднюю комнату.

Эдди стоял на крошечной кухне с чайником в руке.

– Там кто-то есть! – прошипела Фин. – Нужно уходить, немедленно!

Эдди подпрыгнул, взглянул на чайник, как будто не знал, что с ним делать, потом поставил на стол.

Дети бросились к задней двери. Эдди придерживал карман с ящерицей. Фин закрыла дверь, заперла её ключом с брелоком-полумесяцем и пустилась бегом. Папоротники словно хватали её за рукава, когда она слетела по ступенькам на гравиевую дорожку.

– Сюда, – прошептал Эдди и побежал за соседний дом.

Некоторые дома почти утонули в секвойях: большие деревья высились над крышами, подлесок разрастался вокруг фундаментов. Этот подлесок заслонял Эдди и Фин от чужих глаз, но высокая трава мешала бежать. Казалось, сам лес пытается поймать детей. Сердце Фин колотилось о рёбра, металлический заварник в кармане казался ужасно тяжёлым.

Эдди уверенно бежал впереди, петляя между старыми деревьями, чьи торчащие корни напоминали наполовину погружённые в землю пальцы. До того как поселиться в Старомирске, Фин никогда не понимала, как сильно секвойи влияют на окружающий мир. Они могли заслонять солнце так, что всё оставалось в полутени, могли придать земле новые формы, а когда падали, меняли ландшафт до неузнаваемости.

Эдди свернул направо, и дети зашагали по тротуару. Фин оглядела улицу и увидела только миссис Брэкенбери через несколько домов впереди: старушка покачивалась на крыльце в подвесном кресле, рядом с ней дремал её древний бульдог.

– Ты уверена, что видела кого-то? – нахмурившись, спросил Эдди.

Фин вспомнила очертания тени – узкие плечи, длинная голова.

– Да. Кто-то стоял за передним окном. Надеюсь, он меня не заметил.

Она представила, как о ней рассказывают маме, и, несмотря на тёплый солнечный день, поёжилась.

– Наверное, кто-то просто пытался проверить, не вернулась ли Талия, – легкомысленно сказал Эдди. – Надеюсь, он не попытается взломать дверь. Если чайная сейчас исчезнет, это будет… плохо.

Фин уловила ход его мыслей.

Талия жила в чайной, поэтому когда лавка исчезала, в ней всегда находилась хозяйка. Она могла выйти на улицу, написать свой новый адрес, рассказать, где её теперь искать. Слухи расходились по городу до тех пор, пока люди не видели лавку на новом месте. Но если чайная исчезнет, когда в ней никого нет…

– Но ведь кто-то однажды найдёт её снова? – спросила Фин. – Если Талии не будет в исчезнувшей чайной?

Эдди пожал плечами.

– Понятия не имею. Такого раньше никогда не случалось.

Холодок разлился где-то в глубине живота девочки – мучительный страх, который она попыталась отогнать.

– Ладно, – сказал Эдди. – Надо вернуться домой, пока миссис Брэкенбери не пригласила нас на чай с печеньем или не придумала ещё что-нибудь. Говорят, она рассказывает о том, как её ограбили, любому, кто стоит на месте. Она, конечно, милая, но её мистер Булл всегда обслюнявливает мои кроссовки.

Фин кивнула и пошла за двоюродным братом, свернувшим на другую улицу. Огибая угол, девочка в последний раз оглянулась через плечо.

Чайная стояла на прежнем месте, прочная и надёжная, как всегда. Окна лавки были непрозрачными, тёмными, и ничто не говорило о том, что рядом с ней кто-то есть.

7
Напиток и осторожность

Когда дети вернулись в большой дом, Фин приготовила чай.

Шарик-заварник раскрылся в кармане её тёплой рубашки, девочке пришлось выгребать из кармана чаинки, и она почти не сомневалась, что в чай попало немного ворса. Но какая разница, лишь бы он сработал.

Электрический чайник весело забурлил, синяя лампочка погасла. Фин осторожно налила кипяток в синюю кружку с щербатыми краями. Тонкими завитками начал подниматься пар, и Фин полезла в карман за стальным заварником. Шарик закачался на цепочке, и она опустила его в кружку.

Эдди тем временем рылся в чулане, дав честное слово, что где-то там есть старый аквариум, который пригодится для террариума. Фин не обращала внимания на отдалённый шум, с каким Эдди разбрасывал старые банки, бумагу и прочий хлам; она наблюдала, как вода медленно становится тёмно-коричневой. Воздух наполнился ароматом цейлонского чая, и Фин сделала глубокий вдох. Может, ей это просто казалось, но она уже чувствовала себя спокойнее.

Прошло пять минут. Фин вытащила шарик и положила на блюдце. Кружка была всё ещё тёплой на ощупь, но чай не обжигал. Фин выпила его до дна. У чая был солодовый вкус, смягчённый цитрусовыми нотками, слегка сладковатый и пряный. Допив, Фин поставила кружку на стол и стала ждать.

На краткий миг её мысли связались в узел.

«Я не могу пойти на научную ярмарку и стоять там перед всеми этими людьми…»

«Ох, если мама узнает, что я снова ходила в чайную…»

«А вдруг кто-то меня увидел?»

«Консультант, консультант, консультант…»

А потом узел ослаб.

Это было всё равно что разжать кулак, который Фин неосознанно сжимала.

Она сделала вдох, другой. Облокотилась на стол. Представила, как звонит телефон, представила этот пронзительный звук и то, что нужно будет ответить на звонок, не зная, кто на другом конце линии. Она ждала предательского испуганного стука своего сердца, но так и не дождалась.

Если бы зазвонил телефон, она бы просто взяла трубку и ответила.

Фин улыбнулась. Настоящей улыбкой, такой, из-за которой в уголках рта появлялись морщинки, отчего на школьных фотографиях она выглядела нелепо.

Да… Именно так всегда и чувствуют себя нормальные люди. Знают ли они, как им повезло?

Фин взяла чайный шарик, открыла, высыпала мокрую заварку в раковину, включила измельчитель пищевых отходов, прислушалась к его гудению и выключила. Вымыв заварник, Фин сунула шарик в карман. Она спрячет его в своём в коттедже, а когда Талия вернётся – ведь она же вернётся – отдаст ей шарик вместе с ключом. И никто ничего не узнает.

Всё будет хорошо.

Впервые за несколько недель Фин по-настоящему в это поверила.

Большую часть вечера дети провели на заднем дворе. Фин сидела на пне в лучах заходящего солнца, положив на колени определитель растений, пока Эдди рылся в подлеске. Ящерица по-прежнему сидела у него в кармане; время от времени она высовывала голову, потом снова пряталась. Эдди хотел собрать не только папоротники и полевые цветы, он мечтал оборудовать идеальный террариум, а значит, предстояло отыскать всякие редкие, чисто местные растения. И сделать так, чтобы ящерицы не стали пожирать друг дружку. Два растения он уже благополучно выкопал и пересадил. Что касается ящерицы, пока она будет единственным обитателем террариума.

Дети поставили в аквариум еду и воду, пристроили в нём несколько веток, чтобы ящерица могла по ним лазать, а потом приготовили себе ужин… В смысле, разогрели вчерашние макароны с сыром. После они поднялись наверх, в комнату Эдди, и мальчик стал играть на своём ноутбуке, а Фин достала ещё не прочитанный детектив. Больше всего ей нравились книги для взрослых – такие, чтобы там описывались вересковые пустоши, заброшенные чердаки и чтобы кто-нибудь говорил с британским акцентом. В городе имелся единственный книжный магазин, где в основном продавались отданные в дар популярные книги в мягких обложках и бестселлеры издательства «Нью-Йорк Таймс», которые читали туристы. Владелица, женщина средних лет по имени Амалита, откладывала для Фин все классические детективы, особенно те, что всегда потом оказывались в коробке с надписью: «Все по пятьдесят центов».

Фин легла на кровать и погрузилась в старый Лондон, пока Эдди сражался с зомби в какой-то средневековой стране.

– Ну же, – бормотал он. – Прекрати воскресать… Ой, да ладно тебе! Это просто жульничество – вот так исцеляться!

– Главный монстр даёт тебе жару? – Фин перевернула страницу, ощущая под пальцами мягкость потёртой бумаги.

– Он всё время пьёт исцеляющие зелья и растёт, – пожаловался Эдди. – Хочешь попробовать?

– Я пас.

Фин предпочитала игры с квестами, где требовалось собрать материалы для приготовления эликсиров или искать всякие предметы, помогая беспомощным местным жителям. Драки с монстрами были не по её части.

Около девяти часов вечера Фин достала из чулана в прихожей спальный мешок. Она будет спать на полу, расстелив мешок на поролоновом матрасе и взяв подушку. Она уже делала это раньше, когда протекла крыша коттеджа. Девочка хотела вернуться в комнату Эдди, как вдруг услышала шум.

Грохот… Как будто уронили кастрюлю.

Фин замерла.

– Мама? – окликнула она, глядя в сторону лестницы.

Но ведь мама снова работала в последнюю смену. Она не могла вернуться так рано.

Никто не ответил.

Фин шагнула к лестнице. Там было темно: тётя Миртл не включила свет в холле, сказав, что надо экономить электричество. Фин склонила голову набок и прислушалась.

Снова загрохотало – ещё громче. Фин подпрыгнула, бросила на пол спальный мешок и сунула голову в спальню.

– Эдди?

Эдди поднимался на виртуальную гору, всё время убивая зомби, и был уже на полпути к вершине.

– Да? – рассеянно отозвался он.

– Кажется, внизу что-то есть.

Эдди, нахмурившись, поставил игру на паузу.

– В каком смысле – «что-то»?

– Там что-то шумело.

Он нахмурился сильнее.

– Ты что, оставила окно открытым?

– Я никогда не открываю окна. У вас нет защитных сеток, и в дом могут заползти жучки.

Эдди поднялся со стула, подошёл к двери и прислушался. Мгновение они с Фин даже не шевелились.

– Ты уверена… – начал Эдди, как вдруг раздался отчётливый звук: что-то упало со стола.

Эдди и Фин широко раскрытыми глазами уставились друг на друга – их лица были очень бледными в свете дисплея ноутбука. Внезапно образ зомби, толпящихся вокруг компьютерного героя Эдди, показался им совсем неутешительным.

– Что будем делать? – прошептала Фин.

Эдди огляделся, подошёл к шкафу и достал…

– Ты, наверное, шутишь, – прошипела Фин. – Клюшка для лакросса? Ты даже не умеешь в него играть!

– Однажды я ловил этой штукой лягушек, – прошептал в ответ мальчик. – А бейсбольной биты у меня нет.

– Ну, всё получится просто здорово, если наш незваный гость – лягушка! – У Фин всё оборвалось внутри. – А вдруг там грабитель?

Эдди расправил плечи.

– Мы должны спуститься. Единственный телефон стоит внизу. Ты хватай телефон, а я пойду на кухню. Если закричу, позовёшь кого-нибудь на помощь.

Это был ужасный план, и Фин захотелось закрыть дверь спальни и подсунуть под дверную ручку ножку стула. Но даже если они запрутся изнутри, из дома им не выйти. Они были на втором этаже, у окна не росло высоких деревьев, на которые можно было бы перелезть. Дети оказались в ловушке.

– Если я погибну, отпусти ящерицу в лес, хорошо? – прошептал Эдди. – И скажи моей маме, что я её люблю.

Фин уставилась на двоюродного брата.

– Я ни за что не прикоснусь к ящерице, так что лучше тебе остаться в живых.

Эдди кивнул и начал красться к лестнице с клюшкой для лакросса в руках. Фин – за ним.

Они старались ступать как можно тише. Эдди знал, какие ступеньки скрипят, и перешагивал через них, а Фин шла за ним след в след. Они спускались медленно, очень медленно, и Фин казалось – у неё вот-вот начнётся истерика, так сильно она боялась. Это не было её обычным беспокойством, низким гулом, заполнявшим её голову в любое время дня и ночи, а вполне разумным, обоснованным страхом.

Добравшись до коридора, Эдди махнул в сторону гостиной – там на кофейном столике стоял городской телефон. Потом мальчик шагнул к кухне. Фин подумала, не схватить ли Эдди, не утащить ли его с собой? Он был её двоюродным братом. А вдруг грабитель его убьёт? Ведь единственным оружием Эдди была клюшка для лакросса, которой он ловил лягушек. Но Эдди уже отошёл, и Фин на цыпочках двинулась в гостиную. Ей с трудом удавалось что-то разглядеть: из-за слабого лунного света очертания мебели казались размытыми. Полагаясь скорее на память, чем на глаза, она обошла подержанный диван и книжные полки. Стол был завален бумагами: тётя Миртл вела за ним дела и принимала заказы.

Положив руку на телефон, Фин прислушалась. Сердце билось в груди размеренным барабанным боем, так громко, что она не сомневалась: любой, кто подойдёт поближе, его услышит.

Она ждала. Ни шума драки, ни криков, ничего.

– Фин? – окликнул Эдди. – Э-э… Похоже, это где-то в раковине.

– В раковине? – переспросила Фин.

Выпустив телефон, она поспешила на кухню. Конечно, там никого не было, если не считать Эдди, который небрежно держал палку в опущенной руке.

– Что-то трясёт раковину, – сказал он. – Вот почему со стола упал цветочный горшок.

– Серьёзно? Не может быть…

Раковина задрожала.

– Туда кто-то заполз? – спросил Эдди скорее встревоженно, чем испуганно. – А вдруг… Вдруг ящерица выбралась из аквариума?

Он побежал к террариуму, споткнувшись по пути о метлу. Фин осталась на месте и наблюдала. Каждый вдох обдирал её горло, как наждачной бумагой. Девочка опустилась на колени, открыла шкафчик под раковиной и увидела несколько бутылок с чистящими средствами, мыло для пола с ароматом лимона, полироль и пригоршню резиновых прокладок. Изогнутая труба раковины выглядела старой, пластик был в пятнах.

Труба задрожала, стряхнув немного пыли. Внутри, внизу, застряло что-то живое. Может быть, мышь. Раньше им уже приходилось иметь дело с мышами: Эдди раскладывал сыр в мышеловки, чтобы потом выпустить мышек в лес.

Труба задрожала сильнее, Фин отшатнулась, споткнулась о собственные ноги и упала, уставившись в тёмное пространство под раковиной. Ей хотелось закричать, позвать Эдди. Это было похоже на один из тех снов, в которых никак не получается заговорить настолько громко, чтобы тебя кто-нибудь услышал. Только теперь всё было не во сне, а наяву.

Вскочив, Фин увидела, как проволочная сеточка раковины подпрыгнула, дрогнула – и взлетела. Ударилась о край стола (кусочек еды торчал между проволочками) и упала на пол. Фин с открытым ртом уставилась на сеточку… А потом увидела выползающую из раковины тварь.

Тварь двигалась так, будто не имела костей и ничего не весила. Это напомнило Фин видео с кальмаром, скользящим по океанскому дну. Нечто вроде щупальца выскользнуло из слива раковины и ощупало всё вокруг, как будто что-то искало. Потом появилось ещё одно щупальце, и существо, подтянувшись, выбралось из трубы.

Оно было тёмно-коричневым, скользким и влажным. Некоторое время оно просто сидело в раковине, раскачиваясь взад-вперёд. Тварь не была похожа ни на одно животное, которое раньше видела Фин, – без рта, без глаз, без морды. Значит, это вовсе не животное. Значит, это что-то магическое.

Девочка не могла вдохнуть, не могла шевельнуться. Она боялась, что, если шевельнёт хотя бы пальцем, тварь увидит её и бросится. И впервые Фин поняла, почему мама велела держаться подальше от чайной: потому что магия – это не просто голодные вороны и двери, которые ведут не туда, куда следует. Магия – нечто тёмное, скользкое и совершенно неведомое.

У Фин стало жечь в груди, она сделала судорожный вдох.

И тут существо как будто её заметило. У твари не было глаз, и всё равно девочка отчётливо поняла, что её рассматривают. По телу существа пробежала дрожь, оно как будто затвердело по краям, потом приподнялось, заскользило по гладкой поверхности раковины, одно щупальце обвилось вокруг крана. Готовится напасть?

За спиной Фин раздался крик. Эдди стоял неподалёку, размахивая метлой. В бледном лунном свете его лицо казалось суровым, губы побелели, но в глазах была решительность. Он держал метлу, как копьё, направив прутьями в сторону раковины.

Существо отпрянуло на пару дюймов; его тело меняло форму, помогая перемещаться.

– Уйди! – угрожающе сказал Эдди. – Уходи! Кем бы ты ни был!

Тварь, казалось, перевела взгляд с Эдди на Фин, а потом свернулась, заизвивалась змеёй.

Фин подскочила, готовая бежать, и тут…

Существо взмыло в воздух, но устремилось не к Фин, а к окну. Между окном и рамой осталась щель примерно в четверть дюйма. Но такое малое пространство не смутило существо; оно протиснулось в щель. Когда оно протискивалось, из него что-то выдавилось и со влажным звуком упало на стол.

Тварь исчезла, на кухне стало тихо.

Фин слышала, как прерывисто дышит рядом Эдди, всё ещё сжимающий метлу.

– Что это… – спросил он. – Что это такое было?

Фин протянула дрожащую руку к столу и подняла упавший кусочек.

– Не трогай! Вдруг оно инопланетянское и чем-нибудь тебя заразит? – воскликнул Эдди, метнувшись вперёд.

Но Фин, не послушавшись, сжала большим и указательным пальцами влажный скользкий кусочек. Он сплющился, и она узнала запах.

– Что это? – спросил Эдди.

Фин наконец удалось заговорить. Её голос дрожал, она совладала с ним только со второй попытки.

– Ч-чай. – Девочка показала чаинку Эдди. – Тварь сделана из чая.

8
Ворона

Воронов разбудил скрип калитки. Одна из стаи, молодая самка, вытащила голову из-под крыла и склонила набок, прислушиваясь.

Вороны всегда держались начеку – такова уж их натура. Они знали, когда госпожа Лю сожгла тост и выбросила его во двор; знали, когда молодой человек из отеля выкинул остатки своего обеда; знали, когда кот в продуктовом магазине затаился под столом для пикника и высматривает кротов.

Вороны слушали, вороны запоминали. Такие у них повадки.

Этой ночью они услышали скрежет ржавого металла о металл. Калитка со скрипом открылась, и в свете убывающей луны вор перелез через низкий забор на задний двор дома Мадейры.

Половина жителей Старомирска не запирала двери на ночь. Некоторые молодые вороны пытались проникнуть в дома и утянуть пакет с хлебом или побаловать себя блестящими безделушками, которыми украшаются люди. Но старейшины предупреждали, что чужую территорию нужно уважать. Защищать гнёзда – естественно, и вороны это знали. Они старались не залетать в дома, а пока им еженедельно платили дань, не прикасались к пластиковым мусорным бакам. Они вели мирную жизнь – по большей части. Но, похоже, не все существа понимали, что такое чужая территория.

Тёмная фигура прокралась на задний двор. Ворона услышала хруст земли и травы под ногами, потом звук поворачиваемой дверной ручки. Явился кто-то, кому было не место в этом доме.

Дверь бесшумно открылась.

Тень проникла внутрь.

Ворона издала пронзительный крик, но мать заставила её замолчать, проведя клювом по шее дочери, осторожно потянув за перья, ещё не полностью взрослые: то был приказ умолкнуть и в то же время ласка.

Ворона снова взглянула на людское гнездо – странное сооружение из металла, стекла и камня. Человеческие гнёзда всегда казались такими неприступными, но теперь внутри кто-то был. Кто-то незваный.

Ворона захлопала крыльями. Было темно, слишком темно для уверенного полёта, но она всё равно взмыла в воздух.

Ей нравились здешние люди. Мистер Мадейра бросал ей кусочки, его подруга носила блестящие кольца. Они должны знать, что в их гнезде появился незваный гость.

Ворона опустилась на подоконник. Ей почти ничего не удалось разглядеть внутри, только какой-то движущийся мутный силуэт. Птица ещё раз пронзительно каркнула и принялась стучать клювом по стеклу.

Существо в гнезде замерло и повернуло голову, чтобы посмотреть в окно.

У вороны от страха встопорщились перья. Она никогда не встречала ястребов и сов, о которых её предупреждали родители, но любой ворон способен распознать хищника. Она ощутила под перьями покалывание, трепет возбуждения. Некоторые вороны обожали это ощущение; она слышала, как её собратья дразнили ястребов, дёргая за хвосты, или насмехались над собаками, которых люди держат во дворах на цепи. Но ворона не понимала, как такое может кому-то нравиться. Паника кольнула её, заставила захлопать крыльями в попытке пошуметь, выглядеть больше, чем она есть на самом деле.

В доме загорелся свет.

Ворона моргнула, ослеплённая внезапным сиянием. Она не видела, куда убежало существо, но оно только что было в комнате, а в следующее мгновение исчезло. Люди в доме проснулись и шли в ту часть своего гнезда, где готовили пищу. Вот появился мистер Мадейра и, нахмурившись, огляделся по сторонам.

Решив, что теперь всё в порядке, ворона удовлетворённо взъерошилась. Незваный гость покинул человеческое гнездо, она может вернуться на своё дерево и…

Хрустнула ветка. Ворона вскинула голову, её маленькое сердечко забилось чаще. Только теперь она поняла, что если незваный гость больше не в гнезде, значит, он где-то снаружи.

Она взмыла в воздух, но её схватили за крылья и удержали. Она била клювом и когтями – напрасно.

Шум, должно быть, насторожил людей, потому что на крыльце загорелся свет. Мистер Мадейра вышел на улицу, держа в руке одно из светящихся устройств, но, направив луч на кухонное окно, увидел под ним только несколько чёрных перьев. Того, кто спешил прочь, держась в тени и крепко сжимая ворону, он не заметил.