Текст книги "Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа"

Глава XVIII
Эль-Мелах

Выйдя утром из палатки, маркиз обнаружил, что человек, чудом избежавший смерти, сидит на верблюжьем седле и не сводит глаз со стервятников, слетающихся к полю боя полакомиться гнилым мясом.

– Как самочувствие, счастливчик? – спросил де Сартен, хлопнув его по плечу. – Что ни говори, здоровье у тебя крепкое.

Мужчина встал и пристально, даже с подозрением, осмотрел маркиза.

– Это тебе я обязан жизнью? – поинтересовался он через какое-то время.

– Пожалуй. Я сам выкопал тебя из песка.

– Спасибо, господин, – поблагодарил спасенный и вновь с тревогой уставился на де Сартена. – Но ты не араб.

– Что навело тебя на эту мысль?

– Твой французский акцент.

– Хочешь сказать, что знаешь мой родной язык? – изумился де Сартен.

– Я много лет провел в Алжире, – помедлив, произнес незнакомец.

– То есть ты алжирец?

– Нет, я уроженец Туата, – торопливо ответил мужчина.

– На ваш караван напали туареги?

– Да, господин. Вечером, едва мы разбили лагерь. Нападение было внезапным, мы не успели даже схватиться за оружие. Три или четыре сотни, все с копьями и мушкетами. Нас просто покромсали на кусочки. Я не забуду пережитого ужаса до конца своих дней, даже если проживу тысячу лет.

– Почему они тебя пощадили?

– Не знаю, господин, – смущенно ответил туатец. – Меня закопали живьем вместо того, чтобы убить. Так захотелось их главарю. Однако уверяю, подобные мучения много хуже быстрой смерти, постигшей моих спутников. Кто знает, сколько бы продлилась моя агония, не приди ты ко мне на помощь!

– Откуда шел караван?

– Из Тафилалета.

– Вы направлялись в оазис марабутов?

– Кто тебе сказал? – удивился туатец.

– А дальше должны были ехать в Тимбукту, верно?

Незнакомец охнул.

– Признавайся!

– Да, все верно.

– Проклятье! Так это ваш караван мы догоняли! Человек, которого я ищу, мертв!

– Какой человек, господин?

– Один алжирец.

– В нашем караване их было несколько. Как его имя?

– Шебби. Или, точнее, – Аль-Абьяд. Ты знал такого?

По лицу мужчины прошла судорога, он молчал, едва ли не с ужасом таращась на маркиза. Де Сартен, однако, пришел в такое расстройство, что не заметил перемены в лице собеседника.

– Аль-Абьяд, Аль-Абьяд… – пробормотал тот, потирая лоб. – Нет, никогда не слышал этого имени. В караване у нас было сто шестьдесят человек, разве со всеми перезнакомишься? Да, значит, его зарубили туареги, и сейчас стервятники раздирают труп.

Он сполз с седла, словно от накатившей слабости, и проговорил жалобным голосом:

– Господин, я очень устал. Перед глазами все кружится.

– Иди в палатку и отдохни, – посоветовал маркиз. – Сегодня мы останемся здесь. Спешить в оазис марабутов больше нет необходимости. Однако хорошенько поройся в памяти. Вспомни, не слыхал ли ты этого имени, пока ехал с караваном.

– Попробую, господин. Но даже если что и вспомню, к чему тебе мои воспоминания? Человек, которого ты ищешь, погиб.

– Его тоже могли пощадить. У этого типа немало приятелей среди туарегов. Может статься, именно он и навел их на караван. Кстати, а как зовут тебя?

– Эль-Мелах, – еле слышно ответил спасенный, и на его лбу выступили крупные капли пота.

– Отдыхай и ничего не бойся, Эль-Мелах. Уж нас-то туареги врасплох не застигнут. Глядишь, еще и отомстим за твоих друзей.

Эль-Мелах скрылся в палатке. К де Сартену подошли Рокко и Бен.

– Вы чем-то взволнованы, маркиз? – спросил юноша. – Неужели вас так испугала ваша беседа?

Эль-Мелах.

Маркиз отошел подальше от палатки Эль-Мелаха и пересказал товарищам весь разговор.

– Предатель мертв! – воскликнул Рокко.

– Плохо дело, – заключил Бен. – Коль скоро этот Аль-Абьяд убит, мы ничего не сможем узнать о судьбе полковника Флаттерса.

– Остается одно, – ответил маркиз. – Идти в Тимбукту. Если полковник жив и продан в рабство султану, мы найдем его и освободим.

– Хозяин, хотите знать, что я думаю об этом счастливце? – спросил Рокко.

– Говори.

– Я внимательно следил за ним, пока вы разговаривали, и вот что скажу. Не нравится он мне. Явно что-то скрывает, глазки так и бегают.

– По-моему, Рокко, ты ошибаешься. Несчастный просто перепуган насмерть.

– Вы как хотите, хозяин, а я буду следить за ним в оба.

– И хорошо сделаете, – поддержал сардинца Бен. – Мне он тоже не нравится, а соваться в Тимбукту с ненадежным человеком опасно.

– Когда выходим? – спросил Рокко.

– Вечером, если не заявятся туареги.

– Тогда надо воспользоваться оказией и разведать окрестности, – предложил Бен. – Что-то у меня на душе неспокойно.

Прихватив винтовки, револьверы и патроны, маркиз с Беном вскочили на коней и направились к барханам, за которыми находилось поле боя. Безрезультатно. Похоже, туареги позабыли о валявшемся на песке оружии и остатках поклажи.

Вернувшись после двухчасовой поездки, они обнаружили Эль-Мелаха сидящим перед входом в палатку. Он напряженно, не отрываясь, следил за Эстер и Рокко, готовящими обед. В его зрачках вспыхивали странные огоньки, особенно при взгляде на юную еврейку. Он так погрузился в свои мысли, что не заметил возвращения маркиза.

– Тебе лучше? – поинтересовался де Сартен.

Эль-Мелах подпрыгнул, точно ужаленный.

– Это ваша сестра? – каким-то хищным тоном спросил он вместо ответа.

– Не моя, а того юноши на коне.

– Султан Тимбукту дорого бы заплатил за такую девицу.

– Ты поставляешь ему невольников? – Маркиз нахмурился.

– Я?! – воскликнул Эль-Мелах. – Нет-нет, господин.

– Тогда почему ты сказал, что султан дорого бы за нее заплатил?

– Просто я как раз думал о туарегах. Они продают тамошнему султану всех захваченных ими женщин. Если они узнают о такой жемчужине, то поднимут в набег все племена, лишь бы ею завладеть. Эта девица опасна для вашего каравана.

– Ничего, Эль-Мелах, мы уж как-нибудь ее защитим. Я тебе сказал, что туареги нам не страшны.

– Ты очень хороший человек, господин.

Эстер и Рокко превзошли сами себя. После долгих дней вынужденного поста они пообещали маркизу устроить настоящий пир в честь возвращения воды. К блюдам были прибавлены и две бутылки бордо. Все, в том числе Эль-Мелах, воздали должное трапезе. Эль-Хагар и бедуины, позабыв о наставлениях Магомета, впервые в жизни промочили глотки вином.

Во время обеда Эль-Мелах не сводил глаз с девушки, которая наконец заметила, что за ней наблюдают. Сначала она решила, что чужаком движет простое любопытство, затем занервничала: в его черных глазах горел дикий, какой-то свирепый огонь.

Вечером де Сартен приказал сворачивать лагерь. Ему хотелось убраться подальше от места бойни.

– Устроим длинный переход, – приказал он Эль-Хагару. – Хотя воды у нас вдосталь, я бы предпочел поскорее прибыть в оазис.

Караван двинулся на юг. Маркиз и Бен скакали в арьергарде. Рокко в компании Эль-Мелаха присматривал за верблюдом Эстер. Они уже проехали мили две, когда маркиз, находившийся в трехстах футах от последнего верблюда, обернулся, и ему показалось, что на вершине высокого бархана мелькнуло что-то белое.

– Стойте, Бен. Похоже, за нами следят.

– Кто? – Еврей осадил коня.

– Наверное, туареги.

– Может быть, вам померещилось, маркиз?

– Нет. Я видел человеческую фигуру в белом бурнусе. Соглядатай вон за тем барханом, в пятистах футах от нас.

– Туарегский разведчик? – предположил Бен.

– Был бы честный человек, вряд ли бы стал прятаться.

– Вы правы. Что же нам делать?

– Пусть караван следует дальше, а мы с вами попытаемся сцапать шпиона.

– Он может быть не один.

– У нас четырнадцать патронов и верные руки. Поедем, Бен, выясним, кто там. Нам будет спокойнее.

Они проверили оружие, сняли уазроцы, стесняющие движения, и пришпорили лошадей, направив их к песчаной гряде, на которой маркиз заметил человека. Эль-Хагар и Рокко, полагая, что те поскакали на разведку, спокойно продолжили путь, подгоняя верблюдов.

Подъехав на сто шагов к бархану, маркиз с евреем придержали лошадей и взяли в руки винтовки.

– Разделимся, – предложил де Сартен. – Вы обходите бархан справа, я – слева. Зажмем подлеца в клещи.

– Погодите, маркиз. – Бен резко осадил коня.

– Что-то увидели?

– Да. Блеск на гребне бархана. Это может быть наконечник копья или ствол винтовки.

– Следовательно, мне не пригрезилось! Тогда приближаемся осторожно, разделяться не будем. – Маркиз оглянулся.

Караван отошел уже на милю, почти скрывшись в лабиринте песчаных холмов, защищавших его с флангов.

– Вперед, Бен. Наши товарищи в безопасности.

Они как раз обходили бархан, когда на его вершине полыхнули три-четыре вспышки и раздался грохот. Конь маркиза заржал и встал на дыбы, пытаясь сбросить всадника.

– Маркиз! – вскричал Бен.

– Ничего страшного! – ответил корсиканец. – Пуля отстрелила кончик уха моему коню. Огонь, Бен! Стреляем и быстро вперед!

Они разом выстрелили в чалмы на гребне бархана, потом схватились за револьверы и бросили коней в галоп. Однако их атака не удалась. Дикий, оглушительный визг предупредил о страшной опасности.

– Стойте, маркиз! – крикнул Бен, разворачивая коня.

Двенадцать всадников на мехари, вооруженные копьями и мушкетами, вывернули из-за бархана и прицелились в неосторожных храбрецов.

– Засада! – воскликнул маркиз, перезаряжая винтовку. – Ну держитесь, негодяи. Мы не марокканцы и не позволим перерезать себе глотки, точно баранам.

Он хладнокровно прицелился в главаря шайки. Тот аж подпрыгивал на горбу верблюда, улюлюканьем подбадривая товарищей. От маркиза его отделяло сто пятьдесят шагов. Грянул выстрел. Туарег взмахнул руками, выронил мушкет и копье и свалился на землю.

– Уходим! – крикнул де Сартен, пришпоривая коня.

Разбойники, напуганные точностью выстрела, остановились, злобно вопя. Бен с маркизом воспользовались этой заминкой и выиграли триста шагов. На таком расстоянии уже можно было не опасаться древних мушкетов с изношенными стволами.

– А сейчас мы можем спокойно их расстрелять, – сказал маркиз, придерживая коня.

– К нам спешат на помощь, – заметил Бен.

– Кто?

– Рокко. Несется галопом.

– Мой храбрый Рокко! Отменный стрелок. Этот сардинец потягается в меткости с любым швейцарцем из Санкт-Галлена.

Помешкав с минуту, разбойники возобновили преследование, оглушительно визжа и потрясая копьями.

– Заставим же их поплясать, – сказал маркиз. – Сначала людей, а потом мехари.

Грохнул выстрел. Еще один туарег, заорав от боли, рухнул на землю. Это Рокко выстрелил с расстояния в четыреста метров, громко объявив о своем присутствии.

Глава XIX
Разбойники Сахары

За главенство в Сахаре сражаются два племени, одинаково жестоких и склонных к разбою: туареги и тиббу.

Первые обитают на юго-востоке великой пустыни. Они не столь кровожадны, как туареги, но не менее опасны: предпочитают хитрость насилию, обворовывая караванщиков и купцов. В этом им нет равных.

Невероятно подвижные, ловкие, они могут целыми днями прятаться среди барханов, подкарауливая, когда какой-нибудь верблюд отстанет, чтобы налететь на него и мигом избавить от тяжкого груза. А то дождутся, пока уснут караванщики, и тогда уже от всей поклажи не останется и следа.

Туареги, называющие себя также имощагами, настоящие пираты Сахары. Их вполне можно считать самыми знаменитыми разбойниками на свете. Живут они в оазисах Центральной и Западной Сахары, превращая их в настоящие бандитские логова. Туареги – хозяева всех колодцев и источников пустыни.

Эти храбрые негодяи, по всей видимости, арабского происхождения и внешностью похожи на мавров Алжира, Триполитании, Туниса и Марокко: смуглокожие, поджарые, мускулистые, с овальными лицами, высокими лбами, четко очерченными губами, большими черными глазами и длинными волосами.

Туареги, все как один, – фанатичные мусульмане, ненавидящие неверных и почитающие за честь их убивать. Однако Коран они знают плохо, склонны к суевериям и с ног до головы увешаны амулетами, которым приписывают чудодейственные свойства: против болезней, сглаза и вражеских пуль.

Воинственные и до крайности безжалостные, туареги ни с кем не желают жить в мире, сея страх и ужас на пространствах от Судана до Триполитании, от Алжира до Марокко. Они отличные наездники и в поисках караванов покрывают огромные расстояния на своих мехари.

Настигнув караван, туареги обрушиваются на него, будто стая стервятников, и, если несчастным не удается откупиться, убивают всех, от погонщиков до купцов. Горе тем, кто попытается защитить свое добро, ибо разбойники не страшатся смерти и с безумной храбростью кидаются под пули.

Маркиз, прекрасно зная цену туарегам, не питал иллюзий: двое мертвецов их не испугают и не заставят отступить.

– Пока не прикончим всех до единого, они от нас не отвяжутся, – сказал корсиканец Рокко и Бену.

Получив первый урок, разбойники начали действовать осторожнее и придержали мехари, не желая соваться под выстрелы белых, чье страшное оружие бьет на таком расстоянии.

– Хозяин, может, откроем огонь, пока они не подобрались к каравану? – предложил Рокко.

– Погоди, мой отважный сардинец. Пусть эти туареги – и злобные подлецы, мне претит убивать людей столь безжалостно. Постараемся их спе́шить. Вдруг они больше ценят своих мехари, чем собственную жизнь? Ваше мнение, Бен?

– Пешими туареги вряд ли продолжат преследование.

– Тогда первый выстрел ваш. Затем стреляешь ты, Рокко.

Юноша нехотя поднял винтовку и тщательно прицелился в передового мехари. Верблюд был великолепен: белоснежный, поджарый, тонконогий. Одним словом, прекрасный скакун.

– Грех убивать такого красавца, – вздохнул Бен.

Помедлив немного, он мягко, чтобы не повело ствол, нажал на спусковой крючок. Грянуло. Мехари повалился на колени, его наездник вылетел из седла. Верблюд постоял так мгновение, задрав голову, а потом замертво вытянулся на песке.

– Черт побери! – воскликнул Рокко. – Вы, должно быть, попали ему точно в сердце.

Увидев, что пал их лучший верблюд, разбойники негодующе завопили и принялись понапрасну палить из мушкетов. Поняв, что никто из троих противников даже не задет, они погнали мехари вперед, намереваясь подобраться ближе.

– Устроим-ка им дуплет, – предложил маркиз. – Ты, Рокко, берешь на себя передового верблюда справа, я – того, что слева.

Оба выстрела прозвучали слитно. Верблюд, в которого целился Рокко, рухнул как подкошенный. Верблюд маркиза пробежал еще шагов пятьдесят и упал, ткнувшись мордой в откос бархана. Его всадник совершил сальто-мортале на четыре метра.

– Никак у него крылья отросли? – захохотал Бен.

Туареги остановились и разразились бессильными проклятиями:

– Кафиры! Проклятые христиане! Чтоб вы сдохли, собаки! Чтоб стервятники пожрали ваши сердца, а ваши тела высохли под солнцем Сахары!

– Чтоб самум разметал вас по пустыне! – крикнул в ответ де Сартен.

Один туарег, самый высокий из всех, сидящий на темном мехари, выехал вперед и, размахивая над головой мушкетом, заорал, обращаясь к маркизу:

– Клянусь Кораном, что срежу твою бороду вместе с головой, проклятый неверный!

Верблюд, в которого целился Рокко, рухнул как подкошенный.

– Ну а я пока прикончу твоего верблюда, – буркнул корсиканец, беря у Бена перезаряженную винтовку. – Получай, подлец.

Четвертый мехари упал на песок, забил ногами. Его наездник кубарем покатился с бархана.

Это оказалось чересчур даже для упрямых и смелых разбойников. Сообразив, что не им тягаться в стрельбе с этими смельчаками и что сражение проиграно, они быстро развернулись и ускакали на север. Видимо, решили, что, покончив с мехари, белые примутся за людей.

– По-моему, они усвоили урок и отказались от мысли нас ограбить, – сказал маркиз.

– Не надейтесь, – покачал головой Бен. – Эти люди будут драться до последнего. Туареги скоро вернутся и, как подобает благочестивым магометанам, похоронят павших.

– Думаете, отправились за подмогой? – спросил Рокко.

– После похорон разбойники, вероятно, наведаются в ближайший оазис за оружием, но, когда они сюда вернутся, мы уже будем далеко.

– Черт с ними, – сказал маркиз. – Надо догонять караван и как можно скорее добраться до колодцев марабутов.

Туареги скрылись из виду, а трое друзей пришпорили лошадей и через полчаса нагнали свой караван, все так же шедший на юг.

Эстер сидела на верблюде с карабином в руках, готовая в случае чего защитить караван или поспешить на помощь маркизу. Оба бедуина и Эль-Мелах пребывали в таком смятении, что Рокко не выдержал и расхохотался.

– Мы не можем полагаться на этих людей, – сказал маркиз, обозрев перекошенные физиономии марокканцев.

– Бедуины собирались нас бросить, – доложила Эстер. – Если бы не страх перед моим карабином и ружьем Эль-Хагара, их бы здесь уже не было.

– Эль-Хагар тоже выглядит испуганным, – заметил Бен.

– Господин, – обратился к маркизу мавр, – мы должны теперь гнать во весь опор. Туареги вернутся и приведут своих. Они не отступятся, пока не отомстят за погибших.

– Ты боишься, доблестный Эль-Хагар? – спросил де Сартен.

– Они мстительны, и мне это хорошо известно. Зря ты схватился за винтовку.

– А ты бы предпочел, чтобы нас перебили, как тот давешний караван?

– Нет. Но можно было попробовать договориться. Вполне вероятно, разбойники удовлетворились бы третью или четвертью нашей поклажи и отпустили с миром.

– Я не привык, чтобы мной помыкали всякие проходимцы, любезный Эль-Хагар. Пустыня принадлежит всем, и тот, кто решит помешать мне ее пересечь, познакомится с моей винтовкой. Забудь о туарегах и своих страхах. Давай лучше попытаемся оторваться от разбойников.

– Отлично сказано, маркиз, – похвалила Эстер. – Мы не боимся этих грязных воров. Вперед!

Караван тронулся дальше, переваливая с одной песчаной гряды на другую. Бархан сменялся барханом, и казалось, нет им ни конца ни края. Лишь изредка унылый пейзаж оживляли хилые, почти высушенные солнцем кусты да белели на раскаленном песке верблюжьи скелеты. Нигде не было видно ни пальм, указывающих на долгожданный колодец, ни скал, на которых мог бы отдохнуть усталый от однообразия взгляд.

Чтобы исключить неприятные сюрпризы, маркиз и Бен ехали в арьергарде, а Рокко и Эль-Хагар – в авангарде, держа оружие наготове. Эль-Мелах все время старался держаться рядом с Эстер.

Молчаливый, как большинство жителей Сахары, он не перемолвился с девушкой ни единым словом, хотя демонстрировал странную привязанность к ней. Всякий раз, глядя в его сторону, Эстер была уверена, что встретится с горящими глазами, отчего ей делалось сильно не по себе.

В этих глазах было нечто загадочное и вместе с тем – зверское, угрожающее и непонятное. Впрочем, ничего плохого Эль-Мелах пока ей не сделал. Напротив, не успевала она высказать какое-либо желание, он, словно предугадывая ее мысли, кидался исполнять.

Если случайно раздвигались занавеси балдахина, спешил поправить их, только бы солнце не опалило ее нежную кожу. Если впереди был крутой бархан, брал верблюда под уздцы и осторожно вел по склону. Если Эстер хотелось пить, понимал это с полувзгляда и приносил бурдюк.

Но ни улыбки, ни ласкового слова, ни грана удовольствия от оказания этих непрошеных услуг.

«Наверное, он повредился в уме от жутких сцен бойни и ожидания смерти, – решила Эстер. – Пусть себе смотрит».

Однако был момент, когда она испугалась по-настоящему. С ее верблюдом поравнялся маркиз, чтобы переброситься с ней словечком-другим. И тут физиономия Эль-Мелаха страшно перекосилась, в зрачках вспыхнул неистовый огонь. Вспыхнул и погас. Лицо стало таким же равнодушным, как прежде.

Вечером караван, устав от долгого перехода, остановился между двумя дюнами, которые в случае нападения туарегов могли служить естественной крепостью.

– Выставим на гребнях сторожевых и можем спать спокойно, – заключил маркиз, скомандовав остановку.

Пока в лагере готовили ужин и ставили палатки, де Сартен с Беном проскакали некоторое расстояние на север, проверяя, нет ли где туарегов.

– Похоже, они от нас отвязались, – по возвращении сообщил маркиз Рокко и мавру. – Нигде никого.

– Вряд ли, – покачал головой Эль-Хагар. – Вот увидите, разбойники ни за что не оставят нас в покое.

– А я тебе говорю, что они усвоили урок и больше нас не потревожат.

– Верьте мне, господин, ведь я был свидетелем расправы с экспедицией госпожи Тинне.

– Кто? Ты? – удивился маркиз.

– Да, хозяин. Чудом избежал смерти.

– Кем была эта госпожа Тинне? – поинтересовалась Эстер. – Европейкой?

– Одной из самых богатых и красивых девушек Голландии, – ответил маркиз.

– И она нашла смерть в Африке?

– Да. Здесь, в Сахаре. Давайте сперва поужинаем, а потом я вам расскажу эту историю, всколыхнувшую всю Европу. Может быть, Эль-Хагар дополнит мой рассказ какими-нибудь новыми деталями.

– Если туареги позволят, – пробормотал мавр, пристально вглядываясь в восточный горизонт.

– Что?! Они приближаются? – вскочил на ноги де Сартен.

– Пока нет. Но если птицы бегут, значит их кто-то спугнул или преследует.

– О каких птицах ты толкуешь?

– Видите пыль над барханами, несущуюся в нашу сторону?

– Вижу.

– Это стая страусов.

– Отличный случай поесть свежего мясца! – воскликнул Рокко.

– Их спугнули туареги, – упорствовал Эль-Хагар.

– Уверен? – спросил маркиз.

– Я так думаю, господин.

– Ну хорошо, – спокойно проговорил маркиз. – Сначала займемся страусами, потом туарегами. Разожги-ка костер побольше, Рокко. В сушняке тут недостатка нет.

Меж тем облако пыли росло, стремительно приближаясь к низине, где был разбит лагерь. Стая двигалась прямо на них и находилась уже примерно в полукилометре. Маркиз, Эстер и Бен укрылись за песчаным холмиком почти в центре низины.

Показались страусы. Они бежали вереницей, энергично размахивая крыльями. Десяток великолепных громадных птиц, покрытых столь ценимыми европейцами и американцами перьями. Животы у них были белыми, крылья и спины – черными.

Африканские страусы очень многочисленны. Подобно верблюдам, они могут подолгу обходиться без воды, поэтому обитают там, где не выживают другие звери и птицы. Рост их достигает трех метров. Шея и ноги у страусов голые, клювы – крепкие, лапы – мощные. Крылья же, наоборот, короткие. Они, скорее, напоминают обрубки и служат не для полета, а для помощи при беге.

Страусы – отменные бегуны, способные обогнать лошадь. Еще эти птицы славятся крепостью своих желудков. При отсутствии пищи они могут переваривать даже камни, которые глотают, точно свежие булочки!

Приближающаяся стая действительно была охвачена паникой. Высоко задрав головы на длинных шеях, они громко били по песку и камням могучими ступнями, поднимая тучи пыли, и бежали прямо под выстрелы. Похоже, невзирая на острое зрение и отличный нюх, птицы еще не заметили людей.

– И правда, их кто-то спугнул, – сказал маркиз, с любопытством наблюдая за стаей.

– Да, – согласился Бен. – Но не думаю, что туареги. По-моему, я заметил в барханах каких-то зверей.

– Может быть, за страусами гонятся гиены?

– Гиенам их нипочем не догнать, маркиз. А-а-а, так вот это кто!

Из-за песчаных холмов выскочили охотники, вспугнувшие страусов.

– Каракалы! – воскликнул маркиз. – Ах, бандиты! Внимание, друзья. Вам – страусы, мне – эти хищники.

Пустынных рысей, иначе – каракалов, было около тридцати. Они отчаянно гнались за страусами в надежде отбить от стаи хотя бы одного.

Каракалы – очень красивые животные. Они изящны, невысоки, меньше метра в холке, с коротким, не более тридцати сантиметров, хвостом. Уши, наоборот, длинные. Мех на спине палевый, на животе – светлый. Обитают каракалы в пустынях, где с невероятной дерзостью охотятся на страусов и газелей, а то и крадут овец из адуаров. Загоняя добычу, они способны развивать высокую скорость.

Дикие и неукротимые хищники представляют опасность для всех обитателей пустыни, за исключением человека и льва. От последних каракалы держатся на расстоянии, не брезгуя, впрочем, остатками львиных пиршеств.

Теперь эти животные двигались с необыкновенной быстротой и ловкостью, стараясь отбить от стаи самого слабого страуса, который, как ни силился, все больше отставал от товарищей.

Каракалы кусали его за ноги, не боясь удара мозолистой лапы, обгоняли и подпрыгивали, метя в горло. За свою храбрость рыси платили дорого: то и дело кто-то из них падал с черепом, разбитым сильной лапой гигантской птицы.

– Отнимем добычу у каракалов, – предложил маркиз.

Воспользовавшись моментом, когда страусу удалось на несколько метров оторваться от преследователей, маркиз спустил курок. Один каракал взвизгнул и рухнул замертво. Почти в тот же миг несчастный страус был сражен меткими пулями Эстер и Бена.

Услышав стрельбу, пустынные рыси притормозили, глядя на три пороховых облачка, поднявшихся над барханом. Сообразив, что это охотники, они, поджав хвосты, убрались восвояси.

Раненый страус, покинутый своими товарищами, поднялся на ноги, сделал пять или шесть шагов, вновь упал и больше уже не двигался. Маркиз подбежал к птице, выдрал у нее из хвоста пучок кипенно-белых перьев и галантно поднес трофей Эстер:

– Прекрасной охотнице.

– Благодарю, маркиз, – ответила девушка, заливаясь краской.

Бен, заприметив смущение сестры, улыбнулся.