Текст книги "Там, где цветут одуванчики"

Он засмеялся, но смех этот был больше злой, раздраженный и уставший. Ему надоедал разговор.

– Ты ничем не отличаешься от них, чтобы узнавать тебя, Ванесса, ты не одна такая и ты не особенная.

– Ты просто избалованный мальчишка, идиот с характером скотины,– Яд, который я сдерживала в себе выплеснулся на Эвана, пораженный моей откровенностью и разозлившись на нее. Он хотел еще что-то сказать, но я тактично сбежала, чувствуя, как волна злости, как желчь и гнев поглощают меня, как я не могу сдержать этот порыв, как это все уничтожает меня изнутри.

Я с силой открыла дверь женского туалета, облокотившись руками о белоснежную раковину, смотря на ее трещинки, и учащенно дыша. Я не любила показывать свои эмоции, старалась скрывать все, но сейчас, этот парень, что влез не в свое дело вывел меня лишь по одному щелчку пальцев. Изабель лишь подожгла фитиль, который я могла потушить вовремя, но из-за Эвана я не успела это сделать, не уследила, отчего не только бомба взорвалась, но и маска приспустилась с моего лица.

Вздох. Еще глубже. Выдох. Это не помогало успокоиться, но зато теперь моя голова не ходила кругом от ярости. Я наконец подняла глаза и видела в них кровь, злобу и чувства – не видела тех осколков льда, что были недавно, не видела пустоту, а видела пожар, сжигающее пламя, что были внутри меня. Я сняла накидку, а после и кофту, оставшись в одном кружевном черном лифчике.

Я аккуратно убирала остатки жижи, видя жирное пятно на кофте, мысленно успокаивая себя перед выходом. Каждое трение пальцами становилось сильнее, пока я не остановилась, выпустив раздраженный выдох. Дверь в туалет открылась. Я перевела взгляд, чтобы посмотреть, кто нарушил мое напряженное царство, не готовая увидеть на пороге его – причину моего состояния, моих эмоций, что нахлынули с новой силой.

– Тебя не учили стучаться, Эван?– Я процедила через сжатые зубы, видя, как его взгляд с моего лица медленно спустился к ребру, где находилась небольшая татуировка в виде дракона. Честное слово, я была готова разорвать его вклочья на этом самом месте, как самое кровожадное животное на планете, но пока лишь прикрылась грязной и мокрой кофтой.

– Я принес тебе толстовку,– Он протянул вещь, по-хозяйски зайдя внутрь туалета, явно сдерживая в себе что-то. Вот только что?

– Убирайся и толстовку свою захвати,– Прорычала я на его помощь, откинув кофту в сторону. Я уже перестала пытаться скрывать свою злобу, поэтому теперь просто пыталась его выгнать,– Оставь меня в покое и больше не подходи, тебе это ясно? Или может еще раз повторить?

Хочешь победить – нападай первым.

– Просто возьми эту. чертову. толстовку,– Он сдерживался, а я лишь выводила его сильнее, и видела это, чувствовала, как обстановка начинала накаляться, как теперь отрицательные эмоции били на пределе и играли злую шутку с нами в этом крохотном помещении под названием "женский туалет".

– Я сказала убирайся отсюда, – Это было последней каплей в его чаше терпения и самообладания, которые исчезли после моих слов.

Эван кинул толстовку на тумбу, что стояла у раковины, и одним рывком, как пантера, прижал меня к стене. Я ощущала ее холод своей спиной, чувствуя, как вжимаюсь в нее все сильнее и сильнее, как становлюсь совсем крохотной под взглядом полным ненависти и гнева, который буквально испепелял меня под своим напором. Его рука лежала на моей шее, сжимая с той силой, чтобы меня припугнуть. Мне не было страшно не потому, что я слишком храбрая или уверенная, а потому, что в крови играл адреналин, заставляющий чувствовать ту же силу и власть, которую чувствовал Эван. Я еще не понимала, что имею над ним власть, но пойму. Обязательно.

– Я мог бы задушить тебя одним лишь сжатием ладони, я мог бы убить тебя потому, что ты ужасно бесишь меня, Эванс. Я готов пойти против закона, чтобы заткнуть твой рот,– Помимо того, что он нависал надо мной, держа за горло и вжимая в стену, так он еще смотрел мне пристально в глаза, будто не замечая, что я стою перед ним в одном лифчике. Обстановка накалилась до предела, я чувствовала, как бешено бьется мое каменное сердце, как горит мое тело от всех смешанных эмоций и как пронзителен его взгляд, когда он зол. Я чувствовала себя хрусталем, который вот-вот разобьется о пол, из-за неумелых рук, держащих меня, но при этом, я была готова разбиться, но почему – я не знаю.

– Задуши, убей, сделай, раз тебе так этого хочется. Избавься от проблемы. Или игрушку жалко ломать?– Мои руки были опущены, я не сопротивлялась, чтобы не вызвать еще большую ярость с его стороны, но при этом я боролась и не отступала, уверенно идя против него.

– Тебя сломает жизнь,– Он игнорировал мои слова про игрушку, будто не слышал их, но отступать я не намерена, сделав вид, что жизнь меня не поломала. А ведь я ему говорила о том, что сломана, неужели он забыл?

– Держи при себе змею, Эван, иначе она и тебя укусит, дай ей только свободу,– Его рука сжалась посильнее, как только я затронула Изабель.

– Возьми эту чертову кофту и пошли отсюда, пока я реально не задушил тебя,– Он ослабил хватку, но отходить не стал, все также пристально всматриваясь в ледяные глаза. Он что-то искал, высматривал, будто пытался раскрыть тайну, не подвластную ему,– Ты очень глупая и самонадеянная, если считаешь, что сможешь соперничать с ней. Ты не первая и не ты последняя, Ванесса.

– Я не буду играть по ее правилам, а уж тем более, не буду играть в войну. Детский сад.

– Ты и правда глупая,– Он сжал зубы, отчего напрягались его скулы.

Я не знаю, что это было, но внутри меня, будто что-то щелкнуло, открылось, а потом резко закрылось, заставив почувствовать, как напряжение медленно спадало. Какой-то заслон приоткрылся от его действий, но испугавшись, вновь спрятался. Быстро, стремительно быстро мое раздражение начало снижаться, оставляя после себя усталость и остатки злости на Эвана. Я не двигалась, стояла неподвижно, как фарфоровая кукла, а его руки уже успели опуститься ко мне на плечи и ощущались, как тяжелый груз, ноша, хоть и не сравнимая с той, что я ношу уже который год.

Наконец, он прервал этот зрительный контакт, поиск немых ответов, разрывая странную ситуацию, что накалила эту комнату. Эван развернулся, буквально кинув в меня своей толстовкой, а после, ничего не сказав, вышел из туалета.

– Придурок.

И все же, я надела его черную однотонную толстовку, мешковатого стиля, которая мне была очень велика, чего я не могла сказать об Эване, когда он ее носил. Хоть я и была зла на него, но все-таки, я также была благодарна ему не только за чистую вещь, но и за некое спасение от его же девушки. Смешанные чувства, особенно после происходящего в туалете.

Он стоял у входа, как верный пес, ждавший своего хозяина. За это время я успела остудить горячее лицо водой, привести волосы в порядок и свернуть вещи, чтобы не испачкать руки жирным не отмытым пятном.

– Спасибо,– Выдавила я, как только вышла из туалета, взглянув на парня,– И за толстовку, и за помощь.

Он лишь коротко хмыкнул, и, оттолкнувшись от стены, пошел в сторону кабинета, где сейчас уже шел урок, на который мы опаздывали. Я закинула вещи в шкафчик, не обращая внимание на реакцию Эвана при благодарности, и зашла в класс.

После того, как я зашла, на меня вновь были обращены глаза учеников: в некоторых было презрение, неприязнь, у других же удивление, а остальной части было просто плевать. Учительница, ничего не спрашивая, пропустила на свое место, продолжая вести новую тему.

Мне было комфортно в его толстовке: тепло, мягко, и не было ощущения сырости в районе живота, в отличие от моих вещей. Я глубоко вздохнула и почувствовала, как в нос ударил его парфюма, оставленный на кофте: сладковатый, с отдаленным ароматом кедра и нотками апельсиновой корки – он определенно подходил его бунтарскому характеру, его фигуре и личности. Запах прекрасно сочетался с ним и был очень приятным, отчего стало казаться, что он вскружил мне голову.

Я тряхнула головой, отгоняя глупые мысли, освежая их взглядом в окно, но как бы я ни старалась, прошедшие события в столовой, что меркли на фоне произошедшего в туалете, просто не покидали мою голову, заставляя уносится далеко в свое сознание. Перед глазами стоял злой образ Эвана, его взгляд, пробирающий до костей, его голос, готовый разорвать меня лишь одним тембром, и его тяжелые руки, рвавшиеся вкопать меня в плитку. Я выводила его из себя и этого чувствовала от этого странное удовлетворение, но и раздражение, ведь он точно также выводил меня. Он смог приоткрыть завесу моего лица, смог открыть мой гнев, смог выпустить его, а после вновь закрыть, как банку с бабочками, он взял и заставил камень трепыхаться и биться. Он сделал то, что не должен был – и мне это не нравилось.

– Ванесса,– Ко мне подбежала Лили с очень взволнованным и обеспокоенным лицом,– Как ты? Я знаю о случившемся. Все в порядке?

Честно, я не ожидала, что она еще вернется в школу,, надеясь побыть в тишине, а не с ее мелодично писклявым голосом, коим, на самом деле, он не являлся.

– Да, все в порядке,– Мой холод пробрал до нитки, как в самый морозный или дождливый день. Я колола им, показывала, выпускала, чтобы люди не сближались со мной, но некоторые все равно пытались.

– Ух, как я ненавижу Изабель, вечно пытается испортить жизнь,– Мы шли по коридору к выходу из школы.

– Она тебе ее портила?– Я поправила капюшон толстовки, что закрывала мою юбку.

– Да, какое-то время. Потом мы сдружились, тесно общались, а после наши пути разошлись и сейчас она старается меня не трогать, но, у нее это плохо выходит,– Рыжая пожала плечами и тогда я поняла, откуда у нее такая популярность среди учеников. Они вместе начинали путь, но кто-то его закончил, а кто-то упивается своим титулом.

– Хотела бы снова с ней общаться?

– Издеваешься? Конечно, нет,– Усмехнулась Лили, показывая всем видом, что я сказала глупость,– Откуда у тебя эта толстовка?

– Она не моя,– Я пожала плечами,– Эван дал мне ее, когда Изабель испачкала мои вещи.

– Эван?– Кажется, ее это удивило не меньше всех,– Он разве занимается благотворительностью?

– Ты о чем?– Я искренне не понимала, что происходит вокруг меня и почему все так были удивлены его помощью. Нет, конечно, он тот еще мерзавец, бунтарь и придурок, но разве ему так не свойственно помогать? А как же Изабель?

– Я не видела, чтобы Эван себя хоть с кем-то так вел. Может просто не замечала, но все-таки. Он даже Изабель отталкивает.

– Что? Они же близки. В любом случае, не делай из меня какую-то особенную. Это не так,– Я устало вздохнула, вновь прокрутив похожие слова Эвана в своей голове. Я не особенная, такая же, как и все, ничем не отличающаяся. И все это было правдой.

Дома меня поджидали расспросы про день, школу, оценки и общение, не забывая, конечно же, о теме женитьбы, будущего и бизнеса, в который отец так хотел меня втянуть, от которого мать меня так жадно отговаривала, и как ни странно, я была согласна с Розой, отказывая отцу. Мне там делать нечего, да и бизнес семьи Эванс не мое будущее дело. Ему нужен сын, но, к сожалению, родилась дочь. Увы.

Ночью я спала ужасно. Моя голова не переставала работать и каждым действиям я находила оправдания, делала для них выводы и учитывала шансы попасть в новую неприятность. Зачем? Я и сама не знаю. Я всегда любила это делать, виня себя и только, но сейчас, когда я была поломана, я винила еще и окружающих, понимая, что не только одна хрупкая девушка виновата в случившемся, но и те, кто были вокруг нее. Поведение Эвана не поддавалось объяснению. Он то взрывной, агрессивный, не совладающий с собой, то, как река спокойный, шутливый и кокетливый. Он был разный, но в то же время одинаковый. Я не понимала его, но четко видела его намерения, которые прояснила Изабель. Мне было неприятно и обидно думать, что меня вновь пытались использовать или до сих пор пытаются мной играться, но при этом, я понимала, что не смогу ничего изменить, поэтому пришла к мнению, что Эван волен делать все, что ему вздумается, пока он не переходит границы, а я просто не позволю обращаться со мной, как с игрушкой. Я сама перекрою ему пути к этим действиям и мыслям, чтобы он понимал с кем имеет дело и как вести себя не стоит. Все-таки, он не сможет залезть ко мне в голову, манипулируя с корня; и как любая игрушка, в которой надо ломать мозг – она быстро надоедает, поэтому, когда Редгрейв не сможет меня разгадать и найти подход – он сдуется и перестанет ко мне липнуть. Все легко и предельно просто.

Наверно, только после этих мыслей, что стали заключительными, я смогла провалиться в сон, хоть и недолгий, ведь с утра ко мне в комнату ввалилась мама и ее стилисты, которых та так долго ждала. Я раскрыла глаза от испуга, пытаясь понять, что происходит, как Роза начала судорожно меня подталкивать с кровати, открыто намекая на мою непунктуальность.

Я быстро привела себя в порядок, возвращаясь в комнату, где уже были разложены, расставлены, раскиданы везде привезенные вещи на примерку. Я вздохнула, понимая, как все будет долго, муторно и загружено. Вечером же я пошла в школу на репетицию в драмкружок, где мы подтягивали свой актерский навык (кто-то его только начал развивать), общались, смеялись, в общем, проводил время так, как я обычно его не провожу и это, на самом деле, очень осчастливило меня, даже, в каком то смысле, освободило от проблем и реальности, что свалилась, как только я вернулась домой.

***

Я постирала его толстовку, уложив уже чистую и поглаженную в бумажный пакет, что сейчас носила с собой по школе, не находя поблизости Эвана. Его даже не уроках не было, что уж там говорить о школьных коридорах, и поэтому толстовку я благополучно оставила в шкафчике, чтобы не таскаться с ней постоянно. Забавно, что я его ищу.

В обед, когда все, как насекомые, собрались в столовой, я пошла на трибуны, находившиеся на стадионе, дабы освежиться и отдохнуть от суматохи. Из-за пасмурной погоды и холодного ветра, который игрался с моими русыми волосами, спортсмены занимались в зале, дабы не заболеть перед важным матчем, который был уже на носу, поэтому на улице я сидела одна, наслаждаясь вечным одиночеством, песней ветра и листвы. Меня не смущали тучки, собравшиеся над моей головой, ведь они были там всегда желанными гостями, не смущал прохладный воздух, ведь сегодня я оделась потеплее, наоборот, я чувствовала сейчас себя максимально умиротворенно, сливаясь с надвигающимся хаосом природы.

– Не думал, что ты любишь такую погоду,– Он вновь нарушил мою тишину, мои мысли и наслаждение. Прикрытые до этого глаза распахнулись и были обращены на Эвана, что подсел ниже.

– Что ты здесь делаешь?– Я решила не отвечать на его слова, сразу пойдя в наступление. Мне не нужны были его извинения, хоть они бы и польстили (в хорошем смысле этого слова), я просто хотела посидеть одна, не слыша очередные рассказы Лили про парней, расспросы Питера про мою жизнь и ехидные сплетни Изабель. Я просто хотела спокойствия. Но жизнь играет по своим правилам и явно не считается с моим мнением.

– А я не могу выйти на школьный стадион?– Он усмехнулся.

– Эван, я....

– Я тебе кое-что принес,– Он не дал мне договорить, видимо, слыша мой уставший голос,– Держи.

Эван протянул мне пакет, в котором было что-то завернуто. Я достала и невольно улыбнулась, не ожидая, что он запомнит ту самую французскую книгу, которую я изучала в библиотеке.

– Это извинения?– Я положила ее на колени, обратив взгляд на парня, нарушивший в очередной раз все мои принципы и мой покой.

– Может да, а может и нет,– Он пожал плечами, облокотившись руками о спинку своего сидения. Он улыбался, но взгляд оставался хитрым.

– Спасибо, Эван. Ты очень внимательный. Ты ведь знаешь об этом?– Я снова улыбнулась, но это улыбка была с усмешкой, простотой и обыденностью, не наигранная и не натянутая, обычная и легкая.

Как мало надо для счастья и для искренности улыбки.

– Что ты одна здесь делаешь? Да еще и в такую погоду? Прячешься?

– Наслаждалась прохладой и ветром, а также тишиной, пока ты не пришел,– Я вновь вздохнула полной грудью, ощущая всю сладость чистого воздуха, которого так мало в школе. Но помимо запаха листвы, травы и прохлады я чувствовала, хоть и отдаленно, запах Эвана, тот самый, что остался на его толстовке, а после на моем теле, когда я сняла с себя его вещь. Он был не менее сладостным для меня, чем чистый воздух. И, если честно, то меня грела мысль, что Эван умеет выбирать под себя аромат, знает, как завлечь девушку, но эту мысль перебила и та, что была связана с манипуляцией.

– Я люблю грозу, особенно, когда после нее миру вновь открывается солнце,– Его голос звучал спокойно, а темные глаза, отражающие небо, были устремлены ввысь. Он смотрел на тучки, медленно проплывающие над нами, на небосвод и собирающийся дождь. Эван был другим, когда говорил об этом.

– Тебе это подходит,– Я слегка улыбнулась, тоже подняв глаза,– Ты похож на грозу, на эту серость, сквозь которую пробиваются лучи солнца.

Я сказала это даже неожиданно для себя, чего уж там говорить про Редгрейва, который резко посмотрел на меня, а потом рассмеялся. Заливисто, без издевки, как обычный человек, как обычный подросток, коими мы и являлись.

– Правда? Ты видишь во мне грозу?– Может это была защитная реакция, а может это и правда показалось ему смешным, но даже так, этот смех не обидел меня, а наоборот вызывал улыбку, с которой сорвался тихий смешок,– Это очень интересно и забавно, Ванесса, никто еще не сравнивал меня с погодой.

– А с кем сравнивали?– Я поудобнее устроилась в пластмассовом кресле.

– С жеребцом,– Он залился еще большим смехом, а я лишь фыркнула на его глупость, махнув рукой. Но да, это и правда было забавно.

– Пойдем уже, жеребец, дождь скоро начнется,– Я усмехнулась, забрав вещи и книгу, взятую Эваном из библиотеки.

Может, это прозвучит глупо после всего случившегося, но этот разговор и его компания были мне приятны, а шутки, хоть и глупые, правда веселили. И никакой злости или обиды на него вовсе и не было.

– Держи, и еще раз спасибо,– Я достала из шкафчика пакет с его толстовкой, убирая на ее место книгу.

– Ты постирала ее?– Он взял пакет из моих рук и улыбнулся, словно чеширский кот Алисе.

– Конечно. Глупый вопрос.

До урока оставалось еще немного времени, поэтому Эван расслабленно облокотился о соседний шкафчик, изредка посматривая на людей, что уже собирались идти по кабинетам.

– Почему именно эта дыра, Ванесса?

И вот, снова расспросы про мою жизнь, переезд и учебу. Нельзя найти тему более приземленную, чем я? Но все же, я дала ему ответ.

– Я не знаю,– Я посмотрела на него, закрыв шкафчик, как только расправилась с ненужными вещами,– Может спонтанность, может стечение обстоятельств, а может судьба. У меня нет ответа на этот вопрос.

– Почему? Разве не ты выбираешь, где учиться? Столько частных хороших школ, а ты торчишь в этом месте, что загнивает с каждым днем.

Какое бы это не было гнилое место, в какой бы дыре мы не находились – я уже здесь и я уже гнию вместе с ним, как и Эван, как и Лили, как и все, кто живет в этом городе. Мы все заложники своей судьбы, только вот я еще и заложница собственного дома.

– Время уже, ты пойдешь?– Я не стала отвечать на вопрос, который теперь уже касался моей семьи, поэтому просто перевела тему.

– Да, только позже.

Я коротко кивнула, а после направилась на уроки. Эта тема была под запертом для меня, я не любила обсуждать семью и все, что с ней связано, ведь любовь не в нашем стиле, а уж о семейных узах я вообще молчу. Он затронул то, что не должен был, поэтому внутри предательски щемило от собственных мыслей и чувств, которые копятся уже очень долгое время. Я слышала фразу, что чувства, если их скрывать, могут поглотить тебя, а после вырваться наружу, причиняя боль – так вот, я не знаю правда ли это. Они уничтожают меня изнутри, пожирают, причиняют боль, но я справляюсь, могу ими пока управлять и контролировать их, а чтобы не причинить никому вреда – я их специально закрыла внутри себя. Правильно ли сделала?

В любом случае, я не готова была отходить от своих принципов, снимать свою маску, открывать незнакомым людям истинное лицо, а также оголять каменное сердце, которое было внутри изранено и избито. Я не просто так строило защиту долгое время, не просто так училась скрывать, а потому не готова доверять и открываться людям. Мне и в своей пустоте, в своем одиночестве было хорошо. Я справлюсь со всем.

Но сколько можно лгать себе?

Глава V

– У меня проблемы,– Я сидела в коридоре вместе с Лили, смотря на плохо написанный тест по физике,– Чтоб он провалился.

– Эти расчеты мне никогда не были понятны, особенно из уст Харриса. Постоянно хочу спать или же сбежать. Он такой мерзкий, кошмар,– Рыжая положила руку мне на плечо в знак поддержки, а после убрала, боясь, что я вновь ее оттолкну, но я промолчала. За это недолгое время я привыкла к ней и то, как она тянется ко мне: ее жесты, рассказы, наивные взгляды и влюбленность – казались совершенно нормальными и обычными, поэтому отталкивать уже и не было смысла. Да и, если честно, как бы я этого не отрицала, как бы не говорила себе или кому-то еще, что мы не друзья, что мы не сближаемся, я врала не всем вокруг, а себе. Я пыталась убедить себя в этом, доказать, что это не так, но увы, все так. Пусть я не говорила о себе и прошлой жизни, умалчивала о бывших друзьях или парнях, об отношениях, была загадкой, недосказанной фразой, мы все равно сблизились, стали подругами через общение и обсуждения того, что происходит сейчас, а не происходило когда-то. Она не знает меня, но знает то, что я ей показываю, зато я знаю ее и ее характер, ведь Лили была открытой книгой, которую можно быстро прочитать и откинуть, хотя глубоко внутри я понимала, что в ее тени еще очень много скелетов, о которых мне только предстоит узнать.

Эван и Селли стояли у шкафчиков в компании Изабель и ее подруг. Они мило беседовали, смеялись, делали вид, что эти два парня принадлежат им, а не кому-то еще, играли счастье, играли на публику, но хватали соперников за хвост, как только они появлялись. Изабель после того раза еще не нападала, сидела в засаде, и, видимо, разрабатывала план, следила за мной и за моим общением с ее парнем, хотя, я не была уверена, что они вообще встречаются. Я часто чувствовала ее взгляд на себе, что вот-вот прожжет во мне дыру, и мне казалось, что Изабель очень глупая раз ревнует его ко мне и винит меня в этом, хотя я даже пальцем его не трогаю, не считая того раза, когда я его пыталась разбудить. Она винит всех, делая из Эвана ангела, обоготворяя его, надевая нимб на его рожки, но даже так, демона можно лишь спрятать, но его сущность не изменить, как бы ты не старался.

Мною было принято решение подтянуть физику, ведь на подготовку было дано чуть больше недели, а после пойду исправлять страшную оценку, которая шла за мной по пятам. Я сидела в библиотеке, окруженная ботаниками, задротами и серыми мышками, а также учебниками, написанные на непонятном языке. Лист за листом, формула за формулой и мой мозг, как был пустым, так и остался, даже не пытаясь воспринять информацию. Конечно, я не опускала руки, пока он окончательно не закипел и я просто не уткнулась лицом в страницы, что пахли печатью. Я прикрыла глаза, надеясь, что хотя бы так мой мозг сможет впитать информацию, как губка или как флешка, вставленная в компьютер, но увы, он наотрез отказывался это делать. Я сидела здесь уже несколько часов, пытаясь хоть что-то разобрать из написанного мною, написанного авторами учебников и людьми на просторах интернета. За это время многие ушли, а задроты успели закончить настольную игру, в которую шумно вживались, отчего женщине, являющейся стражем этого места, приходилось пресекать их возгласы. Моя голова настолько отяжелела от физики, что я не смогла бороться с усталостью и в итоге, так и не подняв головы с учебника, задремала.

– Ты живая?– Кто-то аккуратно откинул прядь моих волос за плечо, привлекая на себя внимание. Я спала чутко, постоянно о чем-то думала, не понимая, что дремлю, отчего из-за прикосновения подскочила, как резанная, смотря по сторонам, и пытаясь понять, где я и что делаю,– Тихо, тихо, я не хотел тебя пугать,– Селли усмехнулся, смотря на мое лицо, на котором остались отпечатки смятых страниц учебника.

– Что-то случилось?– Я попыталась сделать невозмутимый вид, выпрямляясь и протирая лицо руками, словно это могло убрать последствия моего недолгого сна.

– Нет, увидел тебя убитую, решил проверить жива или нет,– Парень улыбнулся, сев рядом со мной,– С физикой проблемы?

Он окинул взглядом разбросанные учебники и материалы по злосчастному предмету, а я лишь кивнула, пытаясь привести себя в чувства. Да уж, короткий сон может сильно выбить из колеи и из жизни.

– Попроси Эвана, он в этом хорош, в отличие от меня,– Селли пожал плечами, говоря это спокойно и просто, будто это было чем-то нормальным и обычным, но не для меня. Я не привыкла просить помощи и не привыкла ее получать – для меня это было слишком сложно и тяжело.

– Я и сама справлюсь, просто надо немного поучить и все. А что ты здесь делаешь?

– Да, сама, я вижу,– Парень, чьи волосы были почти прозрачны и невесомы благодаря цвету, усмехнулся на мои слова, закидывая руки за голову,– Помогал преподавателю младших классов. Он попросил отнести учебники в библиотеку и, как видишь, я тут.

– У нас есть младшие классы?– Я не заметила, как назвала эту школу, что для меня была новой, "нашей", будто я учусь здесь не первый год.

Сильвер располагал к себе. Он был приятным и очень милым, но не настолько, чтобы это вызывало отвращение и раздражение; он был простым и мог завести разговор на любую тему, но все-таки мне казалось, что они с Эваном похожи, нет, точно не внешне, внутри было что-то схожее, но что именно – я понять не могла.

– Да, только на другой улице. Думаю, на сегодня хватит физики.

Я согласно кивнула. Эти формулы и расчеты встал в горле тошнотворным комом.

– У тебя есть планы?

– Домой собираюсь, а у тебя?– Не то, чтобы меня это интересовало, просто этот вопрос был, как шаблон при диалоге.

– Тебя проводить?– Честно, обычно такой вопрос задавали парни, когда хотели подкатить ко мне, но вот от Полейса я не чувствовала этого, он был просто любезен, не настроенный на отношения, будто предлагал из обычной вежливости к девушке. Это хоть и вызывало подозрения, но все-таки не осталось мною незамеченным.

– Нет, за мной приедут,– Я встала, собирая книги, чтобы отнести библиотекарю, но Селли ловко перехватил их и отнес, делая работу за меня,– Не стоило, я и сама могла. Спасибо.

– Сегодня я таскаю учебники,– Парень широко улыбнулся, и мы вышли из просторного помещения, направляясь вместе на выход. Странно, но он был один, без Эвана по близости, пока мы, конечно же, не вышли на улицу. Редгрейв стоял у мусорки, докуривая сигарету в то время, когда Сильвер ее закуривал. Мне не очень нравился табачный дым, я всегда старалась стоять поодаль, чтобы не разболелась голова или не начало подташнивать, но иногда, я не знаю, как это работало, в компании, где все курят я могла спокойно дышать воздухом, пропитанным едким дымом. Эван поднял глаза, не ожидая увидеть меня с Селли, но на его лице, как и всегда, было абсолютное безразличие ко всему.

– Пока, Селли,– Я коротко кивнула новому знакомому и направилась к машине, даже не взглянув на Эвана, ждавшего своего друга.

Гарольд уехал с парковки также быстро, как и приехал туда. Пейзажи за окном не успевали сменяться, как за темными стеклами вновь показался дом, к счастью, мы проехали мимо, направляясь в магазины. Мне надо было купить канцелярию для школы и книг, и мелкие безделушки для развития фантазии и анализа образов героев, так сказать, личное домашнее задание от Жозефины, которое мне было по вкусу. Мы проходили вместе с водителем, что был в три раза больше меня (в ширину и в высоту), около двух часов по торговому центру, но так ничего и не нашли, поэтому, найдя поблизости книжный магазин, направились туда. На улице уже стемнело, но после пробуждения в библиотеке мне казалось, что все еще светло и времени достаточно для прогулки по магазинам. Оказалось наоборот.

– Подожди здесь,– Он лишь кивнул блестящей лысой головой. Книжный магазин находился на другой стороне улицы, за углом, но там не было парковочных мест, а я не хотела, чтобы Гарольду высказывали недовольства по поводу полученного штрафа.

Около часа я блуждала среди новых и чистых полок, украшенных надписями с жанрами, и наконец, прикупив мелкую канцелярию, вышла на улицу, вздохнув холодный свежий вечерний воздух. Я чувствовала себя ужасно уставшей, медленно и лениво идя по улочке, как улитка, пока кто-то не зажал мне рукой рот, пытаясь с силой утащить в темноту. Я не видела его лица, он был в длинном капюшоне, достаточно массивный, но, скорее толстый и высокий, и с чьей силой тягаться было очень тяжело. Внутри поднялась паника, перемешанная со страхом и адреналином, я слышала его голос: мерзкий и похотливый, скользкий, как оставленный след слизня, шепчущий мне на ухо гадости, заставляющие еще сильнее вырываться. Кое-как я смогла ударить его по колену ногой, укусив за мягкие ткани ладони, а после побежать в сторону Гарольда. Я не кричала. У меня не получалось. В горле стоял ком, голоса не было лишь тихое сипение, да оцепенение. Я чувствовала себя немой и такой беззащитной.

Своими действиям я лишь сильнее разозлила незнакомца, слыша, как он бежит за мной. Сначала схватил за волосы, а после ударил под колено, чтобы я не могла двигаться. На улице не было людей, а персонал магазина словно закрывал на это глаза, выполняя свою работу внутри маленького здания. Наконец, я смогла закричать, но уже не от страха, а от боли, пронзающей мою ногу после очередного удара мужчины по лодыжке. Этого было достаточно, чтобы Гарольд прибежал на помощь, сбивая с меня мужчину своим плечом, и наваливаясь на него всем своим телом. Он приставил оружие к его лбу, пока я сжимала зубы от боли. На моих глазах стояли слезы от ощущения сломанной ноги, от страха и неприязни. Я не хотела плакать – я должна бороться с болью, должна бороться с этим угнетающим чувством, которое заставляет тело ныть, но у меня не выходило, и слезы медленной рекой лились по щекам.

Он поднял меня на руки и отвез домой, пока я пребывала в шоке и пространстве. Почему не в больницу? Потому, что у мамы был личный врач, который лечил всю нашу семью, всегда блистательно выполнял свою работу, после которой никто не жаловался. Конечно, я бы тоже боялась допустить ошибку в семье, которая имела огромную власть над тобой и твоей жизнью.