Текст книги "Карта любви"

– Да здесь просто идиллия. Тебе, наверное, было весело здесь, когда ты был ребенком.

Ферма, конечно, не была огромной по новозеландским масштабам. Отец Джека рассказал ей, что у них в год вырастает до тысячи овец и ста пятидесяти голов крупного рогатого скота. По ее понятиям, это было не слишком мало.

– Я вообще удивляюсь, как это вы смогли покинуть такое потрясающее место, – сказала она Джеку. – Странно, что вы трое выбрали медицину, а не фермерство как главное занятие вашей жизни.

– Наш дедушка работал местным врачом в течение тридцати лет, до самой смерти.

Диджей объявил перерыв в танцах, и Джек, взяв под руку подругу, повел ее прочь от яркого освещения и прочь от толпы, ближе к ряду сараев, скрывавшихся где-то неподалеку в полной темноте. Музыка затихла, и только теперь Келли могла услышать блеяние овец, которые были кругом. Наверное, подумалось ей, веселье перебудило бедных животных.

– Зато на школьных каникулах мы постоянно вшивались здесь, мы ходили кругами возле нашего деда, который ухаживал за животными, – продолжал Джек. – Мы-то думали, что помогаем ему, тогда как на самом деле мешали. Но он был с нами терпелив.

Келли внимательно посмотрела на Джека. Вокруг было тихо и спокойно. В небе сияла полная луна, и все было отлично видно и без электрических фонарей. Келли расстегнула на его рубашке одну пуговицу и скользнула рукой по его груди, нащупав тугой сосок.

– Тебе не пришлось по душе его занятие, и ты пошел другим путем. А ему, наверное, нравилось, когда вы были рядом с ним.

– Ты так думаешь? – Джек потянул ее подальше в тень и расстегнул ее платье, все пуговицы до одной. Она слышала его хриплое дыхание. Вот он коснулся ее груди ладонью. – Тебе так нравится?

– ...

Тогда он поцеловал ее грудь, и она запрокинула голову, чувствуя, как ее волосы упали на спину, выгнулась, горя желанием.

– А тебе нравится?

– Разве об этом надо спрашивать? – Его голос был хриплым.

Он обнажил ее грудь, поддерживая за талию. Его пальцы дрожали, словно у вора, крадущего ценную вещь. Теперь он снимал ее платье целиком, нетерпеливо, как школьник, впервые коснувшийся женского тела. Под платьем не оказалось нижнего белья. Она не надела ничего, кроме колготок. Келли горела желанием, тело нетерпеливо дрожало. Джек замычал от удовольствия.

Не медля более ни минуты, он поднял ее на руки, и... она протестующе застонала.

– Джек, мы не можем... здесь, – слабо возразила она, когда он понес ее прочь, мимо сарая и амбаров, направляясь к темнеющему окнами дому.

– Только не сейчас. А ну как они хватятся нас. Джек остановился. Но только для того, чтобы прижаться к ее губам.

– Ты думаешь, теперь для меня это важно?

Глава 11

Келли осознала, что для нее тоже это не важно. В тот момент, когда он нес ее на руках к дому и крепко целовал, ей было все равно, если бы даже весь свет узнал об этом.

Джек понес ее через заднюю дверь дома. Поднялся по лестнице на второй этаж, затем взлетел на третий. Полная темнота. Его движения даже в темноте были уверенными и твердыми, он тяжело дышал, поднимаясь. Казалось, ему все равно, сколько она весит, он нес ее, как пушинку, как легкое перышко, взлетая под самые небеса. Единственная комната наверху была комнатой его матери, где она занималась шитьем. Там стояла машинка, валялись клочки разнообразных тканей, на гладильной доске расположился пузатый утюг, а около арочного окна, освещенная лунным светом, струившимся из окна, стояла широкая кровать.

Джек захлопнул дверь и положил любимую на кровать. – Моя детская спальня, – сказал он изменившимся голосом. Он начал медленно расстегивать рубашку. – Но сейчас здесь нет ничего моего. Моя мама не слишком сентиментальна. Однако я сам прекрасно все помню. И чтобы предупредить твой вопрос, я скажу: до тебя здесь никого не было, ни одной женщины.

Келли, несмотря на крайнее возбуждение и желание, была очень тронута его высказыванием. Она почувствовала, как по-особому он к ней относится, если привел ее сюда, – значит, она была в своем роде единственной.

Она сбросила туфли, когда он аккуратно опустил ее на кровать, и теперь снимала колготки, затаив дыхание наблюдая за его действиями. Джек, не проронив ни слова, следил за ней: вот она сняла колготки, обнажив округлое бедро, затем помедлила, о чем-то раздумывая. Ее медлительность буквально лишила его рассудка.

– Ты не собираешься раздеться сам? – спросила она хриплым дрожащим голосом. Рубашка на нем была расстегнута наполовину, все остальное наглухо застегнуто.

– Секундочку: – Его глаза блеснули хищным блеском. – Остановись и продолжи в том же духе, медленно.

Волна страсти накрыла Келли с головы до ног.

– Как? Так? – И она чуть раздвинула полуобнаженные ноги. Еще никогда ей не приходилось бывать в подобной ситуации. Еще никогда мужской взгляд не останавливался на столь интимных местах ее тела. Никогда до сих пор она не была настолько возбуждена. Если бы не лунные сумерки, полускрывавшие ее наготу, она бы никогда не рискнула продолжать в том же духе. Темнота придала ей смелости.

– Еще дальше.

Она откинулась на подушки и положила ладони на горящие желанием груди. Подняла колени чуть повыше.

– Так?

– Еще выше.

Келли услышала шорох, который донесся до нее с его стороны: он сел на кровать рядом с ней. Его руки запутались в ее волосах, он поднимал и отпускал их вниз, и они волнами спадали на подушки и на обнаженную грудь. Он снова пошевелился, и Келли почувствовала его руки на своем теле. Он хотел ее.

– Так, Келли, только так.

Она застонала, когда он коснулся губами и языком самого интимного места. Это было так неожиданно, что она задрожала и попыталась соединить ноги и закрыть нежное место, скрыться от него под одеялом или выбежать из комнаты, но Джек зарычал и придвинул ее ближе к себе, заставив затихнуть. Она сдалась больше своему собственному желанию, чем его силе и настойчивости. Он поцеловал ее округлое нежное бедро и зашептал ласковые слова, склонившись над ней.

Искусные пальцы проникли глубоко внутрь, и когда он коснулся ее языком, очень нежно и осторожно, она застонала и сильно закусила нижнюю губу, задрожав всем телом. Она милостиво позволила любимому исследовать каждый дюйм трепещущей плоти, и он медленно сводил ее с ума своими умелыми движениями.

А ей-то думалось, как быстро все случится. Ей казалось, что она так заведена. Ей бы самой хватило всего нескольких секунд, и наступило бы освобождение от навязчивой страсти и желания. Однако вместо этого ее тело само просило и просило еще больше удовольствия, и, когда она уже была готова его получить, все неожиданно закончилось. В самый последний момент Джек остановился, дразня ее. Она застонала от нетерпения. Ее стон, казалось, разнесся на сто миль вокруг. Изогнувшись, она впилась ногтями в его плечи и начала просить.

Впрочем, вскоре он продолжил свои движения внутри ее и довел до полного изнеможения. Наслаждение было сильным и сладостным. Она попросту была не готова к подобного рода ощущениям. Голова закружилась и поплыла, тело содрогнулось в сладких конвульсиях, тая от удовольствия.

Наконец она пришла в себя после долгого пребывания в раю. Келли почувствовала, что Джек лежит рядом с ней, поглаживая ее длинные волосы.

Все тело, казалось, налилось тяжестью, и она еле могла пошевелить рукой или ногой. Келли все же приподнялась и сделала робкую попытку лечь поверх него, желая закончить начатую прелюдию. Джек одним жестом руки остановил ее.

– Только не здесь, – прошептал он ей в ухо, захватив ее в объятия. – Не здесь и не так.

– Ну... – Может быть, она и согласится это все перенести – если голова выдержала, выдержит и все остальное. Ждать...

Келли прижалась к нему всем телом, прислонившись щекой к мужской груди. От него чудесно пахло одеколоном. Рубашку он еще не расстегнул до конца, и она могла вдыхать аромат его кожи сколько угодно. Джек нежно обнял ее. В его объятиях она чувствовала себя защищенной от любых жизненных невзгод. Удивительно, но это было так. До сих пор она не чувствовала себя так ни с кем.

Некоторое время они лежали тихо, наслаждаясь объятиями. Постепенно ее дыхание восстановилось. Тогда она осторожно спросила, продолжая вопрос, который они затронули накануне у входа:

– Ваши родители не слишком разочарованы в выборе профессии своими детьми? Вы же не остались на ферме.

Джек продолжал нежно поглаживать ее чудесные волосы. Он даже поцеловал их, зарывшись в них лицом. Затем он склонился ниже. Келли почувствовала восторг, когда он поцеловал ее соски.

– Ну, – пробурчал он, не поворачивая головы, – они хотели видеть нас счастливыми. Ни мама, ни папа никогда не были диктаторами. Они всегда вдохновляли нас идти смело навстречу жизни, исследовать ее, узнавать, чего мы хотим сами добиться от нее.

– В моей семье было все совершенно не так, – проговорила Келли дрожащим от волнения голосом.

– Твои родители не были рады, что ты поступила в медицинский институт?

– Скорее, они были заинтригованы, – признала она.

Джек замер и перевернул ее на спину, положив на кровать. Сам он расположился рядом. Он с видимым удовольствием рассматривал ее обнаженную грудь, втайне восхищаясь ее красотой.

– Оба любили книги. Они читали все подряд, прекрасно разбираясь в литературе, хотя ни один из них так и не закончил университет. Моя сестра закончила только школу. Я не покидала дом, даже когда пошла в университет. Я жила с родителями до самой своей свадьбы. Моя сестра и ее семья до сих пор живут по соседству с мамой. Селия вышла замуж за парня, который жил рядом с нами. Она всю жизнь провела в миле от того места, где мы родились. И мы все время шутим по этому поводу. – «Правда, иногда, – подумала про себя Келли, – Селия с грустью говорит об этом». – Селия была бы рада сделать в жизни больше, чем ей это удалось, – продолжала она. – Но в семнадцать лет она забеременела и родила малыша, а теперь у нее четверо детишек, и у них не так-то много денег в семье.

– Она завидует тебе?

Келли бы очень не хотелось поддерживать разговор на эту тему.

– Она думает, что не поступила в университет из-за ранней беременности.

Рука Джека неожиданно легла ей на грудь, накрыла ее целиком. Келли поддержала его движение, вдохновляя мужчину на дальнейшие действия. Ее грудь снова напряглась, когда он дотронулся до нее губами. Келли удивилась, как быстро он смог снова возбудить ее.

– У мамы была сумасшедшая идея, что моя жизнь похожа на бунт. Я пыталась заставить ее приехать навестить меня, чтобы она поняла, сколько часов в день я работаю и какова моя личная жизнь. Впрочем, у меня почти не было личной жизни, большую часть времени занимала работа. Но мама не приехала. В этом отношении она похожа на отца, только не столь упрямая, слава Богу. Он был патологический домосед. Боялся новых мест как огня.

Выражение лица Джека стало суровым, и Келли невинно пожала плечами.

– Однажды на работе с ним произошел несчастный случай, еще в молодости. Он получил травму позвоночника. Он был потрясен и напуган. С тех пор он больше не работал. После того как его выписали из больницы, постепенно ему становилось все страшнее выходить куда-либо из дома. Конечно, он мог перейти на другую улицу, мог даже пройтись по кварталу, где когда-то работал. Но более длительные прогулки всегда пугали отца, просто приводили в панику. Впрочем, он всегда был по натуре домоседом, да и все мы тоже. Нам это казалось вполне нормальным образом жизни. Я росла, словно слепая девочка. Но даже когда мы проходили психологию в институте, даже тогда я не захотела винить отца в моем ущербном воспитании. Воспряла духом я только после его смерти. На его похоронах произносили красивые речи его друзья. И только тогда я наконец поняла, что он вовсе не был робким. Он просто болел. С тех пор я начала жалеть, что не знала его раньше, в его молодые годы, когда он был здоров и полон сил. Подумать только, ведь его жизнь могла бы сложиться совершенно иначе. Если бы не болезнь.

Джек обнял Келли крепче и укачивал, бормоча утешительные слова. Келли смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Оказывается, горечь потери отца все еще жила в ее душе, хотя обычно она ее не ощущала. Она пряталась где-то глубоко-глубоко. В повседневной жизни воспоминания об отце лишь мешали бы ей работать. Поэтому они были запрятаны в подсознание. Теперь Джек разворошил воспоминания. Келли прижалась щекой к его теплой и надежной груди.

– Селия не замечает, что я играю в игру, которую сама же и затеяла. Так же как и она, разница в одном: она не закончила университет, – продолжила Келли чуть надломленным голосом спустя некоторое время, когда обрела способность говорить. – Скажи я ей об этом, она бы на меня обиделась и не поверила. Так что я молчу, потому что не хочу портить отношения.

– А у тебя хватило бы сил сказать?

Она вспомнила своих маленьких племянников и племянниц.

– Иногда мне кажется, да.

– Знаешь, я вдруг разозлился на твоего зятя.

Келли услышала его хриплый голос, исходящий будто из самой груди, и неожиданно почувствовала облегчение. Она рассмеялась и подняла голову, желая поцеловать Джека в благодарность за поддержку.

– Да нет, у меня нет обиды на ее мужа, это все дети. Она из-за них не пошла учиться. Уильям мне нравится. Он добрый и мягкий. К Селии относится замечательно, ужасно терпелив, хотя иногда мне кажется, что с ней надо бы быть пожестче. Я относилась к нему как к настоящему другу.

Джек поцеловал ее в носик, укачивая в своих объятиях, затем снова начал играть с волосами, подкидывая их вверх. Они волнами ложились ей на грудь и плечи. Зрелище стоило того, чтобы на него посмотреть.

Чувство безопасности и надежности неожиданно наполнило Келли с новой силой. В то же время оно встревожило ее и немного возбудило. Келли приподнялась и чуть отстранилась от него, примостившись рядом на локте.

Нехотя Джек отпустил ее. Он с наслаждением наблюдал за ее движениями.

Желая сгладить сложившуюся ситуацию – Келли немало была смущена его объятиями, – она вытянулась на спине, положила скрещенные руки под голову и продолжила:

– Вспоминая свое детство и юность, я могу сказать, что, несмотря на болезнь отца, я росла вполне счастливой девушкой. Наверное, тебе это покажется странным, – и Келли обвела рукой пространство комнаты, имея в виду всю ферму, простор и обширные дали, на фоне которых он вырос, – потому что ты рос среди такой красоты и огромное пространство было для тебя привычным. Мы же находили радость в нашем маленьком уютном домике. Я не думаю, что мы были чего-то лишены.

– Ты сейчас помогаешь сестре и матери? Так вот куда уходит весь твой заработок?

– Я бы очень хотела.

Ее мать все еще получала деньги от отцовской страховки после несчастного случая. Сестра и Уильям действительно нуждались в поддержке, у них ведь столько детишек. За последние пять лет расходы все время росли. В каждый следующий день рождения тратилось денег на подарки для детей гораздо меньше, чем в предыдущий. То же было и с празднованием Рождества. И в каждый очередной праздник Селия надеялась, что в следующий раз будет лучше.

Глаза Келли блеснули отраженным светом луны и звезд, рассыпавшихся на небе, словно горошины, и щедро даривших им свой свет. Теперь до них снова доносились звуки музыки.

Келли повернулась к Джеку и задумчиво смотрела на него в течение нескольких секунд, затем произнесла:

– Выйдя замуж за Уорика, я поставила подпись на нескольких документах: он хотел сделать некоторые капиталовложения.

Осторожнее, пронеслось у нее в мыслях, ты подходишь слишком близко к запретной теме. Келли всегда решала свои проблемы сама, никому не жалуясь на жизнь и трудности. Джеку она рассказала о себе более чем достаточно. Странно, но с ним это не казалось ужасным, словно так было и надо. Они с ним уже были достаточно близки, что же скрывать? Он уже знал о выкидыше, отце и Селии, знал, как она завидовала жизни сестры и ее семье. Теперь он знал почти все. Скрывать остальное не имело смысла.

– Он спекулировал на валютных операциях. Я знала, что теоретически существовала опасность краха. Он мог потерять все вложения, и я вместе с ним. Мы могли потерять дом и машину. То, что случилось на самом деле, превзошло мои самые худшие опасения. Банк забрал все, и мы остались вдобавок еще должны немалую сумму. Уорик сбежал за море, поэтому они набросились на меня и требуют выплатить неподъемную сумму. В самом начале этого кошмара я взяла себя в руки и начала работать как сумасшедшая, решив выплатить все до копейки. Видно, я слишком много взяла на себя. В течение пяти лет, по моим подсчетам, я должна была выплатить все сполна. Таким образом, я смогла бы снова быть свободной и распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению, не совершать больше ошибок, которые легли тяжким грузом на мои плечи. Если не случится никакой беды и я продолжу работать в таком же темпе, то к концу этого года я смогу полностью выплатить долг.

– Какова была сумма начального вложения?

Келли назвала сумму и испуганно посмотрела на него.

– Как они могли требовать у тебя всю сумму, – спросил он, – если они не знали, сколько вложила ты? Ты же не знала, на что идешь.

– Я знала. Во время подписания контракта в самом начале они настаивали, чтобы я подписалась отдельно. Я этого не сделала. Позже, когда наш план рухнул, банк имел сведения о моей зарплате. Они знали, что я никогда не смогу оплатить свой долг. Но я почти смогла. Они даже не сделали для меня скидку, хотя прекрасно были осведомлены о сумме моих доходов.

Келли и Джек лежали совсем рядом. Он потянулся и коснулся ее плеча с желанием успокоить.

– Почему ты подписала совместный контракт, если они тебе дали совет этого не делать?

– Это был мой муж.

– Всего лишь факт, а не объяснение. – В его голосе послышалось глухое раздражение. Джек приподнялся на кровати и сел, положил одну ногу на другую, его взгляд потемнел, лицо скрылось в темноте. – Он не имел права влиять на тебя. Твои родители не пытались тебя разубедить?

– Я никогда не рассказывала им об этой авантюре. Сумма, о которой шла речь, могла до смерти напугать их. Они бы за нас очень беспокоились. К тому времени, когда все пошло прахом, отец был сильно болен, еще не хватало беспокоить его сообщением о нашем банкротстве. Видел бы ты, как они расстроились, узнав о нашем разводе. Селия как-то пыталась раскрыть им глаза на характер Уорика, но они все равно решили, что виновницей развода была я. Несколько месяцев спустя после развода отец умер.

– Если бы у Уорика сейчас были деньги, ты бы смогла их потребовать с него? Хотя бы покрыть ваш общий долг или по крайней мере половину той суммы? Ты говорила с адвокатом? Он должен был посмотреть ваши документы по разводу. Гражданский договор еще в силе.

– В течение нескольких лет я разговаривала с разными юристами. И ни один из них не обнадежил меня. Все сходились в одном: я не могу его заставить оплатить сумму. Уорик не такой глупец. А деньги для него всегда были важнее всего прочего в жизни. Если бы ты видел его гнев, когда забрали дом. Он-то был уверен, что его капиталовложения неприкосновенны.

– Но ведь еще можно попытаться его достать, разве не так? Ты хоть знаешь, где он сейчас?

– Не точно, хотя я знаю, как можно это выяснить. Келли не получала от своего мужа никаких известий с того самого дня, как он улетел из Новой Зеландии. И только каждый год давала о себе знать его мама, методично посылавшая ей открытку к Рождеству.

– Поймать его будет трудно. Мне понадобилось бы много сил и денег.

– Я бы тебе помог, в том числе и деньгами.

Келли сочла за нужное пропустить мимо ушей столь любезное предложение. Поднявшись, она присела на краешек кровати и пошарила в темноте в поисках платья.

– В следующем году, когда у меня будет достаточно собственных денег, я и займусь этим. Пойду к адвокату.

– И как ты могла любить человека, который поступил с тобой так жестоко?

Келли застыла в одном положении, так и не найдя платье. Ее ресницы затрепетали в негодовании.

– Мы не всегда можем разумно выбрать, в кого влюбиться. Ты молода, глупа и повинуешься чувствам. Тогда может произойти что угодно. Уорик был настоящим красавцем. Ослепительный парень с обаятельной манерой поведения. К сожалению, не одна я видела это.

Джек в тревоге посмотрел на нее.

– Да он, должно быть, дурак.

Келли печально улыбнулась и в раздумье покачала головой.

– Он любил женщин. – «Так же, как и ты», – пронеслось у нее в голове. – Он любил меня. По-своему. У него было полно любовных приключений, но возвращался он ко мне.

Еще долгое время после замужества она ничего не понимала. Попросту не догадывалась о похотливой натуре своего мужа. Келли была слишком занята на работе, устраивая собственную карьеру и пытаясь совместить это со статусом приличной хозяйки. Оба они хотели ребенка и тщетно пытались заниматься любовью. Но однажды вечером она пришла с работы раньше обычного. Она не предполагала, что в этот выходной ее рано отпустят.

Увидеть в своей постели другую женщину для Келли было тяжелым потрясением. Сначала она винила себя. Ей казалось, что она что-то упустила в их отношениях, считала, что Уорику чего-то не хватает с ней. Может, это было из-за неудачной беременности, когда она не смогла родить ему сына. Поэтому он искал другую женщину.

Но его искренние извинения и заверения в любви, его искреннее желание любви убедило ее в том, что то было ошибкой, одним его неверным шагом. Он по-прежнему нуждался в ней и любил ее. Они продолжали жить, как и раньше. Однако потом появилось много других женщин. Келли пришлось с горечью признать: такие самцы, как Уорик, никогда не изменятся.

– Мне сначала казалось, что я могу изменить ситуацию. Наши отношения все еще были страстными. Даже встречаясь с другой женщиной, он не отворачивался от меня. Мы спали вместе. – Рассказывая о себе, Келли не отрывала глаз от лица Джека. Он сидел не дыша. Казалось, рассказ поразил его в самое сердце. – У него была куча увлечений, которые никогда не длились слишком долго. Я так сильно любила его, что была готова прощать все. Когда он рассказал мне о финансовом крахе, то предложил уехать с ним в Европу. Предложил бежать вместе от долгов и никогда не возвращаться. В ту ночь я окончательно разлюбила его. Я наконец избавилась от его влияния. И это было самым лучшим в моей жизни. Может быть, если бы не печальная история с деньгами, мы бы до сих пор были вместе и ничего бы не изменилось в моей жизни.

– Просто ты наконец-то включила свой разум. Ведь ты очень умная женщина, Келли.

– Даже не знаю. Не знаю, смогла ли бы я когда-нибудь по своей воле уйти от него. В то время я считала брак, семейную жизнь самым священным. Если бы не деньги, которые мы задолжали, я бы осталась с ним жить навсегда. – Келли невольно опустила глаза. – Итак, теперь тебе все известно. Знаю, это не очень весело и приятно, но ты должен знать, что я не нежный, невинный цветок, который ничего не знает о жизни и который нуждается в заботе и опеке. Тебе не надо притворяться, будто у тебя есть какие-то особенные чувства ко мне, Джек, не надо притворяться, будто у тебя есть какие-то планы по отношению ко мне. Теперь ты знаешь, почему мне от мужчины нужен только секс. Я никогда не позволю войти в мою жизнь такому, как Уорик, и связать меня узами брака.