Текст книги "Чудовище лощин"

17. Десять волосков Олумфии Граундвич

Они молча ехали по утренней прохладе. Над ручьём висел туман. Когда повозка пересекла мост и повернула налево, на главную дорогу, Джаннера охватили одновременно радостное волнение и тревога. Кальмар и Лили сидели в повозке рядом с ним. Подо остался дома; он махал внукам вслед, стоя на лужайке вместе с Бонифером и Оскаром.

– А где здесь школа? – спросил Джаннер, когда они поднялись на холм и впереди показалась Бан Рона.

– Вон там, – ответила Ния. – Рядом с Твердыней. Видите?

Кальмар, Лили и Джаннер, прищурившись, посмотрели туда, куда указывала мать. Вдалеке виднелась ровная прямоугольная лужайка; её границы были отмечены флагштоками. Лужайку окружали невысокие каменные строения. Джаннер сам не знал, чего ожидал – замка с башнями и тайными ходами? На вид школа его разочаровала. Лили и Кальмар хмыкнули и отодвинулись.

– Здесь учились и я, и ваша бабушка, – сказала Ния.

– Мы будем заниматься СНОПами, как в Глибвуде? – спросил Джаннер.

– Нет. СНОПами вы будете заниматься помимо школы.

– О-о-о! – застонал Кальмар. – Неужели другим детям тоже нужно учить дома СНОПы?

– Нет. Но другие дети не наследуют трон, – ответила Ния. – И у меня такое чувство, что скоро вы будете вспоминать о СНОПах с нежностью.

Джаннер, Кальмар и Лили тревожно переглянулись.

– В школе каждый из вас выберет себе гильдию. Там ребята проводят большую часть времени. Утром вы будете все вместе сидеть на лекциях – изучать историю, арифметику и садоводство. Потом пойдёте во двор драться…

– Драться? – спросил Кальмар, оживившись.

– Да. Здесь преподают кулачный бой. И лягаться тоже учат. Все ребята готовятся к весенним состязаниям – Финник Дурга.

– А что это? – спросил Кальмар.

– Это как Баник Дурга, только для молодёжи. Целый день школьники бегают наперегонки и борются.

Джаннер и Кальмар весело переглянулись.

Лили застонала:

– А мне тоже надо в них участвовать?

– Нет, милая, девочкам не обязательно, хотя многие хотят. Мальчики, строго говоря, тоже не обязаны, но я сомневаюсь, что хоть один здешний мальчишка предпочтёт отказаться. Даже самые слабые ребята в лощинах любят драться и возиться. Это всё здешняя кровь. Но для тебя, Лили, тоже найдётся занятие, если я обо всём договорюсь. Ты будешь в восторге.

– Какое? – спросила Лили, перелезла через скамейку и втиснулась между Джаннером и Нией.

– Увидишь. Сначала мне нужно будет кое с кем условиться.

– А что такое гильдии? И сколько ребят в классе? – спросил Джаннер.

Ния рассмеялась:

– Увидишь сам через пять минут. Пока любуйся пейзажем и не обращай внимания на этих невеж, которые глазеют из-за занавесок и суетятся, как горностранники. – Она тряхнула вожжами, и лошади побежали рысью.

Повозка въехала в город и покатила меж домов и магазинов. Горожане либо подчёркнуто не обращали на Ветрокрылов внимания, либо откровенно глазели на Кальмара. Миновав людные улицы, Ния въехала в тень громадного дерева, раскинувшегося над Твердыней.

Джаннер взглянул на крышу, где в последний раз видел Артама, и задумался, где теперь его дядя. Он нашёл корабль, чтобы переплыть Тёмное море, или решил лететь? Это казалось невозможным, но за последние несколько месяцев Джаннер убедился, что ничего невозможного нет.

Повозка миновала прямоугольную лужайку и вкатилась в ворота, на которых висела кованая железная табличка «Зал гильдий и Институт Традиционного Образования». Игиби въехали в мощённый булыжником двор, где высилась статуя всадника с поднятым мечом. За статуей виднелось массивное каменное здание, к которому примыкало несколько строений поменьше, соединённых крытыми переходами. Они вполне могли простоять здесь тысячу лет; мох и виноград, сплошь покрывавшие стены, намекали, что, возможно, уже простояли.

Вблизи школа казалась гораздо интереснее, чем издалека, но Джаннера смутила странная тишина. Она была не мёртвой, как в поместье Анкльджелли или на старом глибвудском кладбище, и не унылой, как в заброшенном доме. Это была живая, полная дыхания тишина – как если, зайдя за дерево в лесу, обнаружить там спящего бомнубля.

– А где ребята? – спросила Лили.

– На уроках. Слезайте, – велела Ния. – Нужно поговорить со старшим наставником.

Джаннеру очень хотелось спросить, кто такой старший наставник, однако он подумал, что скоро сам всё узнает.

Настороженно, как швапы, дети вслед за матерью поднялись на крыльцо. Ния трижды стукнула в дверь, и та сразу же открылась. На пороге стояла рослая безобразная женщина в грубых башмаках и синем платье. Короткие рукава с оборками обнажали костлявые предплечья. Волосы были собраны в пучок, отчего лоб и подбородок казались ещё массивнее. Женщина нахмурилась, глядя на пришельцев. На лице у неё росли ровно десять волосков, похожих на кошачьи усы – два торчали на подбородке, шесть над верхней губой, один прямо на носу и ещё один на левой щеке. Джаннер невольно сосчитал их, и ему тут же стало стыдно.

– Ага! Ния Игиби Ветрокрыл! – воскликнула женщина. Её голос звучал одновременно пронзительно и хрипло. – Я вас ждала. Заходите. – Она развернулась и потопала по коридору.

Игиби удивлённо переглянулись и вошли. Полы и стены в школе были из полированного камня, под сводчатым потолком горели лампы. В простенках между многочисленными дверями висели картины, гобелены, стихи в рамочках. Из одних классов доносились приглушённые голоса учителей, из других – лязг, вопли и стук.

Женщина с десятью волосками остановилась и толкнула дверь с табличкой «Старший наставник». Ния поблагодарила её кивком и ввела детей в кабинет. Там стояло несколько стульев и маленький стол. На одеяле в углу похрапывал большой бурый пёс. Ния жестом велела ребятам сесть.

– Полагаю, вы меня не помните, – произнесла усатая дама, нахмурившись. – Если не ошибаюсь, вы та самая Ния Игиби, которая вышла замуж за короля и уехала из лощин. Теперь вы привели своих сопляков сюда, чтобы они получили подобающее образование. Вы считаете себя важной шишкой, не так ли?

– Да, – ответила Ния. – Похоже, вы тоже не из простых.

– Вот как? И кто же я, ваше величество? Что за женщина сидит перед вами? – Дама откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди и, уставившись на Нию, нахмурилась так, что шесть волосков на верхней губе и два на подбородке вздёрнулись, словно усы у жука.

– Дети, – сказала Ния, не сводя с неё глаз, – познакомьтесь с директором школы и старшей наставницей госпожой Граундвич. Много лет я знала её как Олумфию Граундвич, грозу улицы Суэйнзби.

Джаннер похолодел. Он знал, что с ребятами в школе будет нелегко поладить, но не сомневался, что взрослые будут добры, хоть и тверды. Однако в госпоже Граундвич твёрдость явно преобладала над добротой. Выглядела она устрашающе.

– Наши ребята тряслись от страха, проходя по улице Суйэнзби. Они стремглав пробегали мимо домов, стоящих между Морским проездом и Яблочной долиной, поскольку боялись, что их забросают каштанами и собачьими какашками или спустят на них цепных псов. Но больше всего ребят пугала Олумфия Граундвич. Так ведь?

– Так! – ответила Олумфия Граундвич и прищурила один глаз. – Ваша мать хорошо меня знала. Так хорошо, что даже дала мне прозвище. Правда, Ния Игиби? Больше никто не смел звать меня так, как ты.

– Правда, – кивнула Ния.

– Скажи им, как ты меня называла, – потребовала госпожа Граундвич и почесала подбородок. – Скажи, и покончим с этим.

Джаннер молился, чтобы прозвище, которое их мама дала госпоже Граундвич, не привело к ссоре прямо здесь, в её кабинете. Ему отчаянно хотелось завоевать расположение этой жуткой женщины, хоть он и сомневался, что можно её задобрить.

– Я называла тебя подругой, – с улыбкой ответила Ния. – Лучшей подругой.

– Да! – воскликнула госпожа Граундвич. Вскочив, она нависла над ними и громко повторила: – Да!

Дети вздрогнули от страха.

Ния обняла Олумфию, а та оторвала её от пола и издала звук, похожий на рычание. Спящий в углу пёс проснулся и завилял хвостом. Ния в объятиях великанши Олумфии казалась ребёнком.

– Ния, как я счастлива! Я думала, тебя убили, взяли в плен или… или… превратили в Клыка. – Олумфия мельком взглянула на Кальмара и продолжила: – Но ты вернулась! Причём с детьми!

– Приятно тебя видеть, Олумфия, – смеясь, сказала Ния. – Надо же, ты – старшая наставница! Клянусь холмами и лощинами, я впечатлена. Ты же ненавидела школу.

– Поверь, я удивлена ничуть не меньше. Никогда не думала, что стану директором. Но представь себе, мне нравится. Я всегда гадала, отчего Создатель сотворил меня такой неуклюжей и зачем дал мне эти нелепые усы. Я их каждый день выщипывала, пока не поняла, что на учеников они действуют устрашающе. Я не замужем… пока… так что могу позволить себе усы!

– Да, боюсь, с усами найти мужа сложнее, – заметила Ния.

– Честно говоря, никогда об этом не думала. – Олумфия так дёрнула себя за ус, что Джаннер поёжился. Директриса сморгнула выступившие на глазах слёзы и усмехнулась. – Ничего, стоит мне только захотеть – я найду себе прекрасного принца. Правда, эти штуковины каждый день отрастают заново. – Она поднесла волос к глазам и сердито его осмотрела.

– Я приехала, чтобы записать детей в школу, – сказала Ния. – Мы пока не успели обсудить гильдии, поэтому, может быть, ты сама объяснишь им, каков порядок в Зелёных лощинах? – Она повернулась к детям. – Директриса Граундвич, это…

Олумфия отбросила выдернутый волос, быстрым жестом заставила Нию замолчать, подошла к ребятам и нависла над ними, уперев руки в бока:

– Встать! Дайте-ка я на вас посмотрю.

Дети встали и вытянулись по стойке «смирно». Олумфия Граундвич изучила каждого по очереди. Взяв Джаннера за подбородок, она повернула его голову направо и налево, приговаривая: «Так, так». Потом заставила мальчика согнуть руку и пощупала мускулы. Джаннер напряг мышцы, надеясь её впечатлить, но директриса, покачав головой, сказала: «Ох, бедняжка». Закончив осмотр, она отступила на шаг и скрестила руки на груди:

– Как тебя зовут, юноша?

– Джаннер Игиби. То есть… Джаннер Ветрокрыл.

– А точнее?

– То и другое, наверное.

– Наверное?

– Я совсем недавно выяснил, что я Ветрокрыл. Поэтому по большей части я всё ещё чувствую себя Игиби.

Фыркнув, Олумфия подошла к Лили:

– Твоё имя, девочка.

– Лили Игиби Ветрокрыл.

– Очень хорошо, очень хорошо. А это что? – директриса указала на костыль.

– У меня повреждена нога.

– Полагаю, Клыки, так? – Олумфия взглянула на Нию, и та кивнула.

– Ты, – госпожа директриса, сузив глаза, посмотрела на Кальмара, наклонилась к нему и принюхалась, – ты кто, собака?

Джаннер придвинулся ближе к брату и сжал кулаки. Хотя эта тётка была выше его почти вдвое, но она не смеет называть Кальмара собакой. Лили тоже придвинулась к Кальмару и вздёрнула подбородок. Кальмар устремил на Олумфию непроницаемый взгляд. Он не повёл ухом, не дёрнул мускулом. Джаннер не знал, что на уме у братишки и что затеяла директриса. Сколько им ещё терпеть неприязнь лощинцев?

– Олумфия, я не желаю, чтобы ты таким тоном разговаривала с моим сыном. – Ния говорила спокойно и ровно, однако в её голосе звучали гневные ноты.

– Я не собака, – сказал Кальмар. – Меня зовут Кальмар. Кальмар Ветрокрыл.

Олумфия Граундвич долго не сводила с него глаз… а потом кивнула:

– Прости, парень. Я не хотела тебя оскорбить. И тебя тоже, Ния. Я хотела посмотреть, как он себя поведёт. И как поведут себя эти двое. Молодцы, ребята. – Она похлопала Кальмара по плечу и как будто не заметила, что маленький Клык вздрогнул и отстранился.

– Зачем? – спросил Джаннер.

– Потому что ученики будут обзывать его ещё и похлеще.

– Неужели ты не можешь навести в школе порядок? – спросила Ния. – Запрети им дразниться!

– Я постараюсь приструнить ребят и перекинусь словечком с другими наставниками. Но предупреждаю: они тоже могут смотреть косо. Особенно поначалу. – Она повернулась к Кальмару. – В детстве меня травили, как дикого зверя. Только твоя мать была ко мне добра. Я знаю, что ты чувствуешь…

Кальмар ощетинился и начал было что-то говорить, но Олумфия его перебила:

– Я не хочу сказать, что полностью понимаю твои чувства. Твоё положение очень необычно. Но мне тоже знакомы страх, гнев и досада. И усы у меня есть… – Она подмигнула ему, и Кальмар улыбнулся. – Поэтому слушай меня внимательно, Кальмар Ветрокрыл. Тебе как никогда раньше понадобятся стойкость и сила.

– Он и так очень сильный, – заверила Лили. Пёс подошёл к ней и сел рядом, прислонив голову к плечу девочки. – Он почти всегда побеждает, когда дерётся с Джаннером.

– А вот и нет, – буркнул Джаннер.

– Я имею в виду силу другого рода, Лили. Именно драк я от него и не хочу. Ему придётся бодро сносить насмешки, а вам – терпеть их вместе с ним. По-другому не получится. Подраться можно будет в специально отведённое время. Во всех остальных случаях не давай ребятам повода для драки, ясно, Кальмар?

Тот кивнул.

– Теперь поговорим про учёбу. В какую гильдию вы хотите поступить?

Дети неуверенно взглянули на Нию.

– Я надеялась, что ты покажешь им школу, – сказала та. – Пусть сами посмотрят.

– Ага. Тогда начнём с Зала гильдий. Лили, можешь взять Факела с собой. Кажется, ты ему нравишься.

Они вышли вслед за директрисой из кабинета и зашагали по длинному коридору. Ния шла рядом с Олумфией; женщины вспоминали школьные дни. Неуклюжая долговязая Олумфия очень странно смотрелась рядом с величественной Нией, но представить их обеих девочками, бегающими по улицам Бан Роны, было нетрудно.

Они остановились в конце коридора, перед деревянной дверью.

– Готовы? – спросила директриса Граундвич детей и, не дожидаясь ответа, распахнула дверь.

Джаннер увидел сотню затылков – все лица были обращены к мужчине на возвышении. Зал был полон школьников всех возрастов. Они сидели на шкурах, постеленных на каменном полу, точно так же, как сидели взрослые на совете.

Увидев гостей, мужчина на возвышении, держащий в руке зелёное яблоко, замолчал. Все повернулись и взглянули на Джаннера, Кальмара и Лили.

Джаннеру, Кальмару и Лили стало страшно – и сотне местных ребятишек тоже.

Страх висел в воздухе словно дым.

18. Дальнейшая судьба Сары Кобблер

Дым наполнял фабрику вилок. Там всегда было дымно, но в тот день одна из труб плавильного котла лопнула, и дети – «инструменты», как их называл Надзиратель, – торопливо её чинили, задыхаясь от чёрного дыма, валившего в мастерскую.

Сара Кобблер, закрыв лицо подолом рубашки, ползла под столами, заваленными обрезками металла, мимо тачек, нагруженных углём и рудой, мимо бочонков, полных мечей, кинжалов, вилок и наконечников стрел, чтобы не столкнуться с другими ребятами, которые либо бежали к лопнувшей трубе, либо стремились убраться подальше, как Сара.

По её испачканному сажей лицу текли слёзы. Девочка надеялась добраться до спальни, чтобы лечь и отдохнуть впервые за полтора дня. Может быть, суматоха вокруг лопнувшей трубы отвлечёт надсмотрщиков и она сумеет улизнуть незаметно. Если её поймают, то накажут – велят ещё больше работать и меньше спать или снова засунут в тот ужасный гроб. Но Сару уже ничто не пугало. Она так измучилась, что готова была рискнуть даже ради десяти минут отдыха.

Сквозь дым и алое сияние топки она увидела дверь в столовую – всего лишь на расстоянии броска камня. Девочка посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что Механиков поблизости нет, и, собрав остаток сил, побежала к двери.

– Ты куда собралась? – спросил спокойный скрипучий голос.

Сара остановилась у самой двери и опустила голову.

Кнут так громко щёлкнул у неё над головой, что у Сары зазвенело в ушах.

– Повернись, инструмент.

Сара Кобблер повернулась и увидела коренастого мужчину в залатанном чёрном костюме и перчатках с обрезанными пальцами. На голове у него сидел приплюснутый цилиндр. Улыбаясь и скаля жёлтые зубы, он сворачивал кнут. За ним клубился чёрный дым, и дети бегали туда-сюда, поднося инструменты, обрезки труб и вёдра с водой, чтобы охладить металл, за который им приходилось браться.

– Опять ты, – сказал Надзиратель. – Та, которая помогла мальчишке бежать. Как там его звали?

– Джан…

– Неправильно! Никак его не звали. И тебя никак не зовут. Создатель – если он, конечно, существует – покинул тебя и дал мне право делать с тобой что пожелаю. Берись за работу.

Сара вздохнула и шагнула к столу, за которым работала со вчерашнего вечера. Но тело не повиновалось. Она провела на ногах столько часов, что сбилась со счёта, и последние силы истратила на то, чтобы добежать до двери. Девочка мешком повалилась на пол.

– Инструмент! – заорал Надзиратель, скрипнув своими кривыми зубами. Глаза у него были полны бешенства. Он снова щёлкнул кнутом – на сей раз ремень коснулся волос Сары. Надзиратель приблизился, выкрикивая ругательства и снова и снова щёлкая кнутом, явно наслаждаясь ужасом, который внушал окружающим.

Сара лежала в пыли и саже, глядя сквозь спутанные волосы на решётку плавильной печи и воображая, что это камин в маленьком домике, в котором она выросла. Она не обращала внимания на Надзирателя и его жестокий кнут; в душе девочки звучала музыка воспоминаний. Вот мама убаюкивает её колыбельной, вот отец насвистывает, возясь в амбаре… а вот и печальный голос Джаннера Игиби, выезжающего с фабрики на освещённые факелами улицы Дагтауна. Он протянул Саре руку. Он умолял её бежать. Спасение было рядом. Джаннер хотел, чтобы Сара ехала с ним. Как она жалеет, что ей не хватило смелости!

Снова щёлкнул кнут, и огонь в домашнем очаге вновь превратился в алый зев плавильной печи. Джаннер исчез, и с ним исчезла надежда… на всё. Сара почувствовала крепкую хватку Надзирателя, который поволок её прочь, отстранённо заметила тусклые глаза ребят, смотрящих на неё, и будто издалека услышала крик:

– Ещё день проведёшь в гробу, инструмент!

«Вот и хорошо, – подумала Сара. – Наконец посплю».

19. Прогулка по Залу гильдий

– Госпожа директриса Граундвич! – воскликнул мужчина, стоящий перед классом. – Кого вы привели в гости?

– Доброе утро, наставник Фахун, – с улыбкой ответила Олумфия и тут же бросила мрачный взгляд на учеников. Все поёжились, словно директриса заглянула в глаза каждому из них. Усы у неё дрожали как змеи, готовые к броску. – Я хотела представить вам и всем остальным новых учеников. Это дети Нии Игиби Ветрокрыл, которая, кстати говоря, является королевой Анниеры. – Она сделала паузу. – Я сказала – королевой Анниеры.

Фахун дёрнулся и уронил яблоко:

– Прошу прощения, госпожа директриса. Здесь редко бывают столь высокопоставленные особы. Дети! Встаньте и поклонитесь.

Дети поклонились, и Ния жестом попросила их сесть.

– Старшего мальчика зовут Джаннер, девочку – Лили, ну а этот, который похож на Серого Клыка, на самом деле Кальмар Ветрокрыл, Верховный король Анниеры. Его отец погиб от лап Клыков девять лет назад. Вот так! – И директриса Граундвич опять замолчала. Школьники не двигались, и она угрожающе понизила голос: – Встаньте. И. Поклонитесь.

Дети вновь торопливо поднялись и поклонились. До Джаннера донеслись перешёптывания. Кальмар, прижав уши, смотрел в пол. Ния подтолкнула сына, и тот хрипло произнёс:

– Спасибо. Э… садитесь.

Дети снова уселись на пол, и шёпот стал громче.

– Продолжайте урок, – велела Олумфия, бросив на них ещё один гневный взгляд, и закрыла дверь.

Когда они вновь оказались в коридоре, Джаннер немного успокоился и вздохнул с облегчением.

– Ну вот. Всё прошло лучше, чем я ожидала. – Граундвич улыбнулась детям и повела их по крытому переходу. Пёс Факел весело трусил рядом с Лили.

Виноградные лозы обвивали колонны и тянулись к потолку; повсюду висели сладкие грозди. Олумфия сорвала на ходу несколько ягод и сказала детям, что они тоже могут угоститься.

– Лили, твоя мама уверяет, что тебе это понравится, – произнесла она. – Факел, как видишь, уже в восторге.

Пёс залаял и помчался вперёд, к следующему каменному строению. На сланцевой дощечке над дверью было вырезано изображение собаки и надпись «Псарня». Факел вилял хвостом и нетерпеливо перебирал лапами на пороге.

Олумфия толкнула тяжёлую дверь; послышались лай, вой и визг. Внутри пахло собаками, сеном и немного мочой. Кальмар поморщился и зажал нос, но у Лили от восторга округлились глаза. Она недоверчиво взглянула на Нию. Факел первым бросился за дверь, и девочка поспешила за ним.

На псарне было столько же собак, сколько в Зале гильдий детей. Но, в отличие от школьников, собаки искренне радовались гостям. Они весело лаяли и бегали вокруг Ветрокрылов, виляя хвостом, обнюхивая их башмаки и поскуливая в ожидании ласки. Лили бросила костыль и обняла первого же пса, который к ней подбежал. Он положил огромную, как тарелка, лапу девочке на плечо и счастливо запыхтел. Второй пёс сунул голову ей под мышку, и Лили буквально повисла меж двух собак. Она улыбалась до ушей. Псы зарысили прочь, увлекая её за собой, и под восторженный писк девочки сделали круг по комнате. За ними увязались и остальные собаки, большинство из которых были ростом с Лили.

Джаннер и Кальмар засмеялись. Похоже, Создатель предназначил это место специально для их сестры. Директриса Граундвич и Ния оставили Лили играть с собаками и повели братьев дальше.

– Эй, Биггин, – позвала Граундвич и постучала в кабинет. – Биггин О’Салли!

– Биггина нет, здесь только мы.

К двери вразвалку подошёл мальчик и с беззаботным видом прислонился к косяку. На нём была белая рубашка без рукавов, штаны держались на подтяжках. Он чуть наклонил голову набок, чтобы длинные чёрные волосы не падали на глаза. Жуя полоску вяленого мяса, парнишка разглядывал гостей и не спешил здороваться.

– Кто там? – раздался другой голос.

– Директриса госпожа Граундвич и с ней ещё кое-кто. В том числе шерстяной парень. – Он произнёс это таким тоном, что Джаннер совершенно не смутился. Мальчик просто констатировал факт.

И Кальмар тоже не обиделся.

– Ну-ка дай гляну. – Второй мальчик, чуть выше, но одетый точно так же, с такими же гладкими чёрными волосами и бесстрастным выражением лица, показался в дверях и оглядел Кальмара с головы до ног. – Ого, правда шерстяной, – кивнул он и исчез.

– Это сыновья О’Салли, – объяснила Олумфия. – Есть ещё двое. Где они, кстати? – Она вытянула шею, заглядывая в кабинет.

– Тренируются с папой на заднем дворе, – ответил первый мальчик, шмыгнул носом и проглотил мясо.

– Тогда передай ему, – велела директриса, – что у него новая ученица. И отказа я не приму. Её зовут Лили Ветрокрыл, и я могу поспорить, что через неделю она выучится обращаться с собаками не хуже любого из вас.

– Проиграете, – ответил парнишка, слегка пожав плечами. – Никто лучше нас с братьями не умеет дрессировать собак. Даже папа, хоть он этого и не признает. Не обижайтесь, госпожа директриса.

– И не думаю, Торн. Но ты ошибаешься.

– Поглядим, госпожа директриса. – Торн сунул в рот ещё одну полоску мяса и впервые обратил внимание на Лили.

Та сидела на куче сена, чесала за ушами серого пса ростом с жеребёнка и напевала. Рядом стояла очередь из ещё десятка собак, терпеливо ожидающих ласки.

– Да уж, чего только не бывает, – с явным удивлением произнёс Торн.

В комнату влетела целая стая щенят. Впереди шёл худощавый мужчина с длинной бородой, заправленной за пояс.

– Вот и папа, – сказал Торн, хотя и так было ясно, кто этот человек.

Биггин О’Салли шагал с такой же развальцей, как его сыновья, тоже носил белую рубашку без рукавов и штаны на подтяжках и даже волосы зачёсывал назад в такой же манере. Он привалился к косяку и кивнул директрисе:

– Моё почтение.

– Наставник О’Салли, познакомьтесь. Это королева Анниеры и её дети.

О’Салли учтиво поклонился и выпрямился не раньше, чем разрешила Ния.

– Ваше величество, – произнёс он, – это честь для меня. Добро пожаловать на псарню.

– Моя дочь Лили – ваша новая подопечная, – сказала Ния. – Она будет прилежно учиться и выполнять все ваши распоряжения. Когда настанет её очередь убирать за собаками, она будет это делать. Обращайтесь с ней точно так же, как и с другими детьми.

Лили между тем подобрала костыль и присоединилась к остальным.

– Эгей, – сказал О’Салли, улыбнувшись. – Приятно, что здесь появилась девочка. Будет заботиться о щенках. У нас тут народилось двенадцать штук, за которыми нужен догляд. Как тебе это понравится?

Лили ахнула. Она хотела что-то сказать – и повалилась на пол: упала в обморок от счастья.

После того как её привели в чувство и проводили в вольер для щенков, Олумфия Граундвич с Джаннером и Кальмаром двинулась дальше. Она показала им соковыжимальню, где готовят разнообразные соки из клепенсинов, синего винограда, яблок и ягод – их выжимают, смешивают, кипятят, сдабривают сахаром и разливают по кувшинам. Затем они отправились в столярную мастерскую, где наставник показал мальчикам инструменты и различные предметы, над которыми как раз шла работа. Ученики изготовляли повозки, посуду, деревянные молотки и боевые дубинки. Они зашли и в камнерезную, и в переплётную (Джаннеру там понравилось), и в лодочную мастерские, и в мастерскую кухонной утвари (там понравилось Кальмару). В швейной, где ребят учили шить одежду и одеяла, не понравилось обоим.

– Я слышала, ваш отец любил ходить под парусом, – сказала Олумфия. – Я бы показала вам парусную мастерскую, но она находится на причале, и туда берут ребят постарше. Несколько лет придётся потерпеть. Кстати, тут есть ещё кое-что. Идёмте.

Олумфия провела их по лестнице на крышу главного здания, откуда была хорошо видна большая школьная лужайка. Утром, когда Игиби приехали, она пустовала, зато теперь кишела детьми. Одни бегали наперегонки, другие перепрыгивали через бочонки, третьи носились друг за другом на подобии маленьких деревянных колесниц, запряжённых собаками. Ещё одна группа ребят стояла шеренгой перед наставником, который показывал, как надо наносить удары, а противоположная линия училась их отражать. Когда учитель дунул в свисток, первые принялись бить, а вторые отбиваться; тот, кто плохо усвоил урок, заработал синяк под глазом или шишку на лбу. Затем наставники развели учеников и повторили упражнение.

Джаннер вдруг засомневался, что ему хочется в школу. Бороться с Кальмаром – одно дело, а драться с кучей ребят, которые ненавидят чужаков, – совсем другое.

– Это обязательно? – спросил он.

– Нет, – ответила директриса Граундвич. – Но тогда придётся идти в швейную мастерскую.

Джаннер вздохнул.

– А в чём дело? – спросил Кальмар, ткнув брата под рёбра. – Боишься, что тебе придётся драться со мной?

Джаннер хлопнул его по лапе:

– Не радуйся. Эти ребята покрупнее тебя, и они охотно набьют морду Серому Клыку.

– Да ладно, они еле шевелятся.

– Посмотрим.

Джаннер боялся предстоящего урока, но был рад, что к Кальмару вернулось прежнее воинственное расположение духа, и надеялся, что брат больше не будет унывать. Он ничего не понимал по выражению морды Кальмара и тревожился, когда тот притихал. В глубине души Джаннер боялся, что однажды Кальмар взглянет на него не синими, а жёлтыми, полными безумия глазами. Если уроки кулачного боя могут поднять Кальмару настроение – что ж, Джаннер готов получить синяк-другой.

Послышался звук рога. Бегуны, прыгуны и бойцы издали радостный крик и стремглав помчались к длинному низкому зданию.

– Это сигнал к обеду, – пояснила директриса. – Экскурсия окончена. Ну, с чего хотите начать? С утра вы будете два часа проводить в классе и два часа на поле. Послеобеденное время предназначено для занятий в выбранной гильдии.

– Хочу в переплётную, – сказал Джаннер. Он, конечно, предпочёл бы парусную, но был готов и подождать несколько лет, если ему позволят проводить вечера за книгами.

Кальмар замялся.

– Сынок? – спросила Ния.

– Я тоже, – Кальмар с улыбкой взглянул на Джаннера. – Хочу в переплётную. Запишите меня вместе с Джаннером. Если можно.

– Нельзя, – по-матерински властно произнесла Ния. – Мы с тобой оба знаем, что книги тебя совершенно не интересуют. Выбери то, что тебе по-настоящему интересно, иначе получится одно расстройство, и наставник сразу поймёт, что даром тратит на тебя время. Скажи, чего ты хочешь?

– Ну… – сказал Кальмар, бросив взгляд на поле. – А туда можно? Бегать и… и драться?

– Этого будет предостаточно во время тренировок, – покачала головой Ния. – Два часа каждый день. Выбери гильдию. Такую, в которой пригодятся твои умения.

– Нет у меня никаких умений. Не то что у Джаннера. Здесь есть рисовальная гильдия?

– Нет, но твой опыт пригодится тебе в любой гильдии – хоть бы и в столярной.

Кальмара, казалось, это не особо порадовало.

– Что ты умеешь? – нетерпеливо спросила Олумфия. – Должен же ты что-то уметь!

– Я быстро бегаю. И хорошо стреляю из лука.

Кальмар действительно быстро бегал. И стрелял из лука лучше, чем Джаннер и Подо. Вряд ли он смог бы с удовольствием сидеть весь день на одном месте, переплетая книги или обтёсывая доски.

– Есть ещё один вариант, – задумчиво произнесла Олумфия, оценивающе разглядывая Кальмара с головы до ног.

– Нет, – заявила Ния. – Он ещё слишком маленький.

– Не забывай, что я директриса. Всё зависит от меня. Наставники разрешат, если я позволю.

– Я не это имею в виду, Олумфия. Ему даже с ровесниками будет нелегко. Не говоря уж о тех, кто старше. – Ния взяла старую подругу за локоть и пристально взглянула на неё. – И злее.

Директриса Граундвич, не обращая на Нию внимания, наклонилась и посмотрела Кальмару в глаза:

– Парень, у нас есть гильдия как раз для тебя. Но обычно туда берут ребят постарше. Сколько тебе лет?

– Одиннадцать.

– Там учатся тринадцатилетние мальчики и девочки, выше тебя на две головы. Ты уверен?

Кальмар явно засомневался, но всё-таки кивнул:

– Да, госпожа директриса.

– Кальмар, тебя там будут обижать, – вмешалась Ния.

– Если дедушка не соврал, меня будут обижать везде.

Ния промолчала. Вместо неё продолжила Олумфия:

– Да. Тебя там будут обижать. Но, по крайней мере, ты научишься давать сдачи. И ещё – не привлекать к себе внимания. Гильдия Дурги – разведчики и бойцы. Если твоя мать разрешит, я возражать не стану.

Кальмар умоляюще посмотрел на Нию.

Наконец та вздохнула:

– Ладно.

Кальмар восторженно взвизгнул.

Джаннер подумал, что брат спятил. Местные ребята были выше и сильнее, они привыкли к дракам. Ежедневная двухчасовая тренировка и без того пугала его до дрожи.

Зато переплётное дело очень манило Джаннера. Кроме того, он надеялся, что ребята, занимающиеся в переплётной гильдии, тоже любят читать, а значит, ему наконец будет с кем поговорить о книгах кроме Оскара Н. Ритипа. Впервые после приезда в Зелёные лощины Джаннер подумал, что, может быть, найдёт друзей – настоящих друзей, не то что Благусовы сыновья, которые годятся только на то, чтоб вместе подурачиться и поиграть в зибзи. Джаннер мечтал о друзьях, вместе с которыми можно читать, сочинять и разговаривать… которых он не забудет, когда вырастет. Так дружили Ния и Олумфия, Подо и Сарыч Вилли. Короче говоря, Джаннеру не терпелось приняться за дело в переплётной гильдии.