Текст книги "Дневник черной смерти"

Глава 10

В библиотеку вошли трое мужчин, двоих из которых Майкл уже видел. Он инстинктивно вскочил.

Лидером, по-видимому, был южанин – человек средних лет в клетчатой фланелевой рубашке с заплатами на локтях, с аккуратно подстриженными волосами и мазками седины на висках. Вторым оказался молодой человек, которого Майкл видел из окна, – высокий, розовощекий, с хорошо развитой мускулатурой и очень короткой стрижкой; типичный американский юноша из сельской местности. Третий держался чуть в стороне от остальных, стоял, слегка расставив ноги и скрестив на груди руки. На бедре у него висел пистолет.

«Этот сторожит», – понял Майкл.

Дверные петли снова скрипнули; вошла Лейни Дунбар. Она и юноша быстро улыбнулись друг другу.

«Паренек слишком молод для нее, – подумал Майкл, – но что поделаешь? Такие уж сейчас времена».

– Присядьте, – сказал южанин.

Перспектива сидеть, когда они стоят, не улыбалась Майклу.

– Только если вы сделаете то же самое.

– Ладно, если вам так больше нравится.

Все, кроме караульного, уселись.

– День угасает, – сказал южанин. – Пора включить свет.

Он протянул руку к лампе; послышался щелчок, и комнату залил свет.

– Черт побери… – пробормотал Майкл, завороженно глядя на лампу.

– Генератор, – пояснил южанин. – С электричеством у нас проблем нет. Но вот сами лампочки… это другое дело. В наши дни.

«У нас полный чулан лампочек, которые мы не используем», – чуть не вырвалось у Майкла, но он придержал язык.

– Ну, теперь, когда с протокольными глупостями покончено, позвольте представиться. Меня зовут Стивен Рой или, попросту, Стив. – Южанин протянул Майклу руку; тот подозрительно уставился на нее. – У меня нет чумы, – со смехом добавил Стив.

Майкл с явной неохотой пожал ему руку.

– С Лейни Дунбар вы уже знакомы, а этого симпатичного парня рядом с ней зовут Эван.

– Мой сын, – добавила Лейни.

Майкл мгновенно устыдился своих недавних мыслей и улыбнулся юноше:

– Привет.

– А это Джордж.

Стив сделал жест в сторону вооруженного мужчины.

Несмотря на все возрастающее ощущение, что он угодил в некий сюрреалистический сон, Майкл вежливо кивнул человеку с пистолетом и оглянулся по сторонам, пытаясь понять, что происходит, но безуспешно.

– Теперь будьте так добры, расскажите, кто вы и откуда пришли.

Майкл еще раз глянул на Джорджа – точнее, на его пистолет. Стив улыбнулся.

– Это пустая формальность, не берите в голову. Никто не собирается стрелять в вас, если вы не станете причинять нам беспокойства. Я знаю, Лейни переживает из-за того, что ей пришлось сегодня днем так грубо обойтись с вами, но у нас уже есть печальный опыт встреч с незнакомцами, и мы предпочитаем проявлять осторожность, пока не узнаем их получше. – Он снова улыбнулся. – Вы производите приятное впечатление. И еще этот ваш акцент… мне он знаком. – Последние слова Стив произнес преувеличенно растянуто. – Итак, вернемся к тому, с чего начали: кто вы и откуда пришли? Мы расскажем вам и о себе, но прежде хотели бы послушать вас, раз уж вы тут оказались.

Майкл заранее подготовил версию, придумав себе новые имя, звание и личный номер, но сейчас заколебался, обезоруженный явной цивилизованностью этих людей.

– Майкл Розов. Родом из Англии. Перебрался сюда еще… ну, до того.

– Перед первой волной или перед второй?

– Перед второй.

– Значит, во время первой вы были в Англии.

– Да.

– И как оказались тут?

– Это долгая история. Я прибыл сюда… по государственному делу.

– Где конкретно вы живете теперь?

Майкл перевел взгляд со Стива на Лейни и Эвана и снова посмотрел на Стива.

– Послушайте, мы славные ребята, – сказал Стив. – Уж от кого, от кого, а от нас вам ждать неприятностей не следует.

Майкл не знал, как поступить; его община обитала в изоляции на другой стороне горы и, следовательно, была уязвима, а здесь, на расстоянии всего нескольких часов пути, обнаружились потенциальные союзники, и этого не следовало недооценивать.

– На том склоне горы, – ответил он в конце концов.

Обитатели Оринджа обменялись взглядами, в которых читалось подтверждение этого заявления.

Последовали новые вопросы. Майкл отвечал, но с осторожностью, стараясь не сболтнуть лишнего.

«Да, у нас есть генератор, но в основном мы используем энергию ветра, поскольку он там дует часто… У нас две коровы, но быка нет. У вас есть бык? Фантастика! Нет, мы не выращиваем пшеницу, для этого мы живем слишком высоко, но у нас растет дикий рис, ячмень, овес и много черники. Моя жена делает из нее джем. У вас есть земляника? Вот дети обрадуются, услышав это…

…Двое, мальчик и девочка, семи и восьми лет. И молодая женщина примерно тех же лет, что этот парень, а остальные взрослые сильно отличаются годами, но в основном среднего возраста…

И лаборатория с очень сложным оборудованием…

И компьютер, который все еще работает…

И школьные учебники…»

– А как насчет оружия?

Майкл даже не заметил, что в процессе разговора возбужденно наклонился вперед. При упоминании об оружии он снова откинулся в кресле, положив руки на колени.

– В основном стрелы. У всех есть приличные ножи, даже у детей, хотя мы позволяем им брать их с собой, только когда они выходят за пределы лагеря, чего уже давно не было.

– У вас есть пистолет, – сказал Стив.

– Был. – Майкл бросил взгляд на Лейни. – Эта леди избавила меня от него, когда мы встретились.

Он рассчитывал, что кто-нибудь скажет: «Не беспокойтесь, вам его вернут», но этого не произошло.

– И еще этот ваш костюм, – добавила Лейни. – Интересно было бы узнать, где вы раздобыли его.

– Я не раздобыл его, если быть точным.

– Украли?

– Нет. Он полагался мне по должности.

– Вы были биокопом?

– Здесь и на той стороне океана. – Майкл посмотрел Лейни в глаза. – Мне почему-то кажется, что кто-то из вас тоже был биокопом.

Воцарилось молчание. Потом Стив снова начал задавать вопросы.

– А кто про профессии остальные взрослые?

– Бухгалтер, библиотекарь и еще кое-какие бесполезные занятия. Однако моя жена биолог-исследователь. И еще у нас есть химик, а наша молодая леди ас во всем, что касается лаборатории. И конечно, у нас есть адвокат. – Майкл помолчал и добавил, почти против воли: – И доктор.

Все напряженно выпрямились.

– У вас есть доктор? Живой?

Майкл мысленно обругал себя – слишком разоткровенничался и слишком быстро.

«Мог бы и сообразить».

– Когда я уходил, она была жива.

Лейни встала, за ней Эван и Стив.

– Мы сейчас вернемся, – сказал Стив и добавил, обращаясь к Джорджу: – Ты знаешь, что делать.

Как только они вышли, Джордж занял позицию перед дверью, слегка улыбнувшись Майклу; тот в ответ кивнул. Некоторое время они пристально разглядывали друг друга, после чего Майкл снова вернулся к своей «сырной» книге.

Как и было обещано, остальные пришли обратно быстро, но без Эвана.

– Можете отвести нас к себе?

Вопрос показался Майклу глупым.

– Ну конечно. – Он помолчал. – Но… зачем?

Не отвечая, Стив спросил:

– Насколько далеко это от того места, где Лейни нашла вас?

Майкл молча переводил взгляд с одного на другую.

– Вы что, в самом деле ожидаете…

– Пожалуйста, – прервала его Лейни. – Это важно. Мы не причиним вреда ни вам, ни вашей группе.

Он решил поверить ей, надеясь, что это не обернется плохо для него или для тех, кого он любил.

– Около часа верхом, вниз по склону.

Стив и Лейни обменялись взглядами.

– Одна из наших маленьких девочек тяжело больна, – сказала Лейни.

Майкл окаменел.

– Это не стафилококк. Что-то хроническое. Мы думаем, может, у нее диабет. Утром мы отвезем вас домой, если ваш доктор согласится помочь ей.

– Я не знаю, сможет ли она помочь.

– Если она хотя бы попытается…

– А как насчет костюма и пистолета?

Последовала пауза. Потом Стив сказал:

– Мы вернем их, но только после того, как доберемся до вашего лагеря.

– Согласен.

Майкл встал, протянул руку, и Стив пожал ее.

Они ушли, а он, оставшись один, попытался оценить последствия своей первой попытки установления дипломатических отношений между общинами.

* * *

– Для вас я не монстр, правда?

Брюс открыл птичью клетку. Его пальцы – покрытые рубцами, как и лицо, – действовали хуже, чем когда-то. Он бросил кусок сырого мяса стайке ненасытных птенцов, энергично двигавших головами вверх и вниз в неистовом голодном танце. Сейчас они выглядели еще более гротескно, с высунутыми языками и возбужденно раскрытыми клювами.

– Нет, вы так не думаете, – продолжал ворковать он. – Вы и сами безобразнейшие создания на свете. Не то что ваши приятели в соседней клетке. Они такие хорошенькие, что мы надеваем им на лапки маленькие браслеты и выпускаем на свободу. Да, вы будете настоящими уродами, когда вырастете.

Визжа во всю мощь своих крошечных легких, птенцы превращали еду в разлохмаченную беловатую массу.

– Если вырастете.

Некоторые из этих грифов достигнут зрелого возраста и в принципе смогут дать потомство. Их будут кормить до определенного уровня зрелости, а потом станут брать на анализ экскременты.

Большая разница с тем, чем он занимался в Лондоне, в престижном научно-исследовательском институте; там он изучал людей – их тела, а не экскременты. Неизвестно, существуют ли сейчас такого рода заведения. Здесь, в покинутом кампусе Вустерского технологического института, их группа имела все, чтобы плодотворно работать и неуклонно наращивать число своих членов. Фредо постоянно совершал вылазки за пределы стен кампуса, находя все новых людей, в основном настроенных дружелюбно; тех, кто не отвечал этому требованию, быстро изгоняли, без возможности реабилитации – в их новом мире не существовало права апелляции и оправдания. Как-то раз один из этих недружелюбно настроенных товарищей вернулся с шайкой того же типа и попытался захватить их маленькое королевство; все тела нападавших были захоронены на спортивном поле сразу за стеной кампуса.

«Я не воин», – говорил он себе.

И все же он успешно боролся с судьбой и как-то незаметно стал лидером Вустерской группы, хотел он того или нет.

Он внушал им мысль, пришедшую к нему на протяжении года исцеления, когда ничего не оставалось, кроме как думать, что мир или, по крайней мере, маленькая его часть, в которой они находятся, еще может быть возрождена.

Но вначале ее нужно было сделать пригодной для человеческого обитания, а это означало найти способ держать на расстоянии ужасных бактериальных монстров. Птенцы, сейчас жадно рвущие пищу, должны были стать – как он надеялся – существенной частью этого процесса. Когда они вырастут, их желудки будут набиты энзимами, способными переваривать и одновременно уничтожать бактерии и вирусы; грифы поедают трупы – превосходный естественный источник пищи для созданий такого рода. Природа в своей мудрости обеспечила их средствами выживания, какой бы смертоносной ни была еда.

Брюс бросил взгляд на крапчатые яйца в соседнем инкубаторе – потомство, полученное от двух птиц с необычайно высоким уровнем этих самых энзимов. Он был близок к цели создания суперрасы антибактериальных, антимикробных птиц. Пройдет совсем немного времени, и выяснится, станет ли жидкое золото, которым нафаршированы желудки этих птиц, решающим оружием в войне против болезни, в сражении против остатков «Коалиции», где бы и когда бы они снова ни дали о себе знать, что, по убеждению Брюса, должно было непременно произойти.

А тем временем приятно было осознавать, что на свете существуют создания, на вид еще более безобразные, чем он.

* * *

Нож, лук, стрелы, маска, лучшая пара оставшихся у нее туристских ботинок – все было сложено в углу кухни.

«Это безумие», – твердила она себе, собирая вещи, в надежде, что их зрелище выбьет из нее всю эту дурь.

«Нет, все правильно», – решала она спустя несколько мгновений.

Весь день люди трудились, как обычно, как если бы с Майклом ничего не случилось, но все действия, слова и мысли были пронизаны тревогой. Солнце поднялось уже достаточно высоко, возвещая час отбытия. Джейни упаковывала вещи в рюкзак, когда сзади подошел Том и обнял ее.

– Не ходи, – умоляюще сказал он, прижавшись к Джейни.

Она повернулась, все еще в кольце его рук, и прильнула к нему.

– Я и сама не хочу. Знаю, там может произойти все, что угодно. Но если Майкл пострадал… Терри не сможет самостоятельно решить, что делать. И Эд тоже.

Джейни еще сильнее прижалась к Тому и поцеловала в губы, горячо и нежно. Когда она отодвинулась, в глазах у нее стояли слезы.

– Давай поговорим с Алексом.

Том взял ее за руку.

– Может быть, сейчас самое время рассказать ему. В смысле, о нем самом. Мы должны сделать это вместе.

«Может быть», – подумала Джейни.

Однако времени в обрез, и она еще не совсем готова к такому разговору, хотя все эти годы думала, как рассказать сыну о его уникальности – или, точнее, о том, чего он на самом деле лишен вследствие этого.

– Не сейчас, – ответила она. – Сейчас не хватит времени сделать это как нужно. И если со мной что-нибудь случится, Кристина поможет тебе… рассказать ему.

– Ладно, – неохотно согласился он и снова обнял ее. В этот момент в кухню ворвался Алекс.

– Мама! Папа! Майкл вернулся!

Джейни вырвалась из объятий Тома.

– И он привел с собой каких-то людей!

Мальчик развернулся и выскочил из кухни, прежде чем они успели остановить его.

* * *

Стоя у порога, Джейни смотрела, как Майкл в одежде, никогда прежде ею не виданной, слезает с Галена. Рядом с ней замерли Элейн и Терри, обхватив друг друга руками как бы в попытке защититься от чужаков.

– Похоже, они настроены миролюбиво, – негромко сказала Джейни.

Элейн кивнула в знак согласия. Мир снова пришел в движение. Джейни, потрясенная тем, с какой неистовостью Кэролайн и Сара набросились на Майкла с объятиями, и не желая им мешать, перевела взгляд на незнакомцев.

«Люди. Бог мой!»

Взгляд взволнованно обшаривал их, впитывая впечатления. Трое мужчин и две женщины, все верхом, и с ними, к величайшему удивлению Джейни, ребенок, маленькая девочка, почти целиком завернутая в овчину. По сравнению с крупным конем она выглядела совсем крошечной, и женщина в седле позади нее тоже казалась маленькой.

В конце концов Кэролайн и Сара «отлипли» от Майкла, и он взял ребенка из рук женщины. К этому моменту все уже спешились. Прижимая девочку к груди, Майкл направился прямо к Джейни. Остальные последовали за ним, бросая по сторонам быстрые взгляды. Джейни двинулась навстречу Майклу. Когда они встретились, он протянул ей завернутую в овчину девочку.

– Вот, привез тебе новую пациентку, – сказал он.

Джейни отвернула край овчины и взглянула на лицо малышки.

– Они думают, это диабет, – добавил он.

– О господи! Положи ее на мою постель. Я сейчас приду, – сказала Джейни.

Она бросилась в лабораторию и, к удивлению Кристины, начала собирать свои инструменты.

– Пошли со мной.

– Но я как раз в процессе…

– Брось это. Ты не поверишь, но происходит такое!

* * *

Положив драгоценный груз на постель Джейни и Тома, Майкл сказал:

– Джейни, Кристина, знакомьтесь, это Лорейн Дунбар.

– Лейни, – поправила его гостья и, не тратя времени на формальности, перешла к делу: развернула ребенка и перечислила симптомы болезни. – По-настоящему плохо стало в самые последние дни. Нам едва удавалось разбудить ее. Со вчерашнего утра она не встает, то теряет сознание, то снова приходит в себя.

Женщины вместе раздели девочку.

– А как она чувствовала себя последние месяцы?

– Усталая, раздражительная, все время хотела пить. Любая инфекция липла к ней, а простой порез или царапина превращались в проблему.

Лейни перевернула девочку на спину и осторожно сняла повязку с ее ноги. Увидев нагноившуюся рану от колена до середины голени, Джейни потрясенно открыла рот.

– Мы обрабатывали ее мылом и стерилизованной водой. Мыли пять, шесть, семь раз в день, но становилось лишь хуже. И повязки мы кипятили, но рана никак не заживает.

Ангельское личико девочки окружал нимб кудрявых светлых волос, чудесным образом чистых, несмотря на ее состояние; чувствовалось, что за ней хорошо ухаживали. Вздрогнув, поднялись веки, и Джейни увидела ясные светло-голубые глаза. Однако плоти на косточках девочки, казалось, не было вовсе, и, понюхав ее кожу, Джейни ощутила сладковатый фруктовый запах.

– Бананы. Думаю, вы правы насчет диабета. – Она приложила стетоскоп к груди девочки, вздрогнувшей от прикосновения холодного металла к голой коже. – Сердцебиение слабое, но устойчивое. Кристина, в металлическом шкафчике за моим столом лежат такие полоски – тест на сахар. Принесешь?

Когда Кристина выходила из комнаты, Джейни снова окликнула ее и повторила, подчеркнуто раздельно произнося каждое слово:

– Тест… на… сахар.

Лейни Дунбар удивленно посмотрела на нее.

– Потом объясню.

Джейни подошла к двери и окликнула Кэролайн; та появилась почти сразу же.

– Личинки, – сказала Джейни.

Кэролайн глянула на ногу девочки, вздрогнула, но кивнула и быстро вышла.

Джейни вернулась к постели. Лейни с тревогой посмотрела на нее.

– Личинки?

– Они поедают загноившуюся плоть, – объяснила Джейни, – а их экскременты, за неимением более подходящего слова, содержат способствующий исцелению энзим. Если повезет, мы сможем сохранить ногу. А теперь помогите мне помыть малышку.

Находившаяся в полубессознательном состоянии девочка обмочилась. Женщины сняли оставшуюся одежду и быстро обмыли ее.

– Ой! – воскликнула Джейни, увидев пролежень на копчике.

Дожидаясь возвращения Кристины и Кэролайн, она подложила под спину девочки подушку, предохраняя пролежень от соприкосновения с чем-либо, и подвернула края одеяла.

– Они старые, – сказала она, когда Кристина протянула ей полоски. – Мы взяли их с собой, когда отправлялись сюда, но ни разу не использовали. Будем надеяться, что они еще химически активны.

Используя ланцет, Джейни проколола крохотный пальчик, выдавила совсем немного крови и провела по ней бумажной полоской. Спустя совсем немного времени стало ясно, что догадка Лейни Дунбар верна.

– Никаких сомнений. Диабет.

Вернулась Кэролайн с маленькой чашкой, ложкой и стопкой лоскутов. Заглянув в чашку, Джейни с отвращением отвернулась. Лейни инстинктивно отступила, не мешая женщинам делать свое дело. Прикрыв рот, чтобы сдержать тошноту, она смотрела, как с помощью ложки они выложили на больную ногу девочки цепочку белых, извивающихся личинок и сделали плотную повязку, удерживающую их на месте.

– А с пролежнем что? – спросила Кэролайн.

Джейни повернула девочку на бок, осмотрела пролежень и шепотом ответила:

– Не знаю. Может, если следить, чтобы она все время лежала на боку…

– Вы собираетесь и сюда положить личинки? – вмешалась в разговор Лейни.

Джейни сняла стетоскоп с шеи, положила на кровать и отошла, потянув Лейни за собой.

– Это ваш ребенок?

– Нет. Один из приехавших с нами мужчин ее отец. Мать умерла.

Джейни не требовалось спрашивать от чего.

– Приведете его сюда?

– Конечно. Но сначала скажите, что вы сможете для нее сделать. Он сразу же спросит меня об этом.

Джейни набрала в грудь воздуха и медленно выдохнула.

– Позаботиться о ее удобстве.

– И все?

Перед мысленным взором Джейни возник отрывок из дневника Алехандро.

«Все, что я мог сделать, это с болью в сердце смотреть, как дитя ускользает от нас. С каждым днем ее тело поглощало собственную плоть. И какие бы травы и снадобья я ни применял, исцеления не наступало».

В словах древнего лекаря явственно сквозило отчаяние, однако Джейни хорошо помнила и конец отрывка, в котором был крохотный лучик надежды:

«Однако Божье благословение коснулось матери, и вскоре она снова понесла. Вся семья радовалась тому, что скоро на свет появится другая дочь и будет кому помогать ей».

– Девочке нужен инсулин. – В словах Джейни тоже прозвучало отчаяние, но, увы, не было и намека на надежду. – У нас его нет.

* * *

Они перенесли девочку в одну из дополнительных спален и поставили там раскладушку для ее отца. Конечно, обнаружение дружественно настроенной общины вызвало всеобщее волнение, но сама собравшая их вместе проблема в большой степени пригасила его. На вопросы отца Джейни старалась отвечать мягко и коротко.

– Наблюдать и ждать, держать ее в тепле и чистоте… Положение критическое, но, думаю, в данный момент она почти ничего не чувствует… Скорее всего, несколько дней, однако это может произойти в любое время. Она очень плоха.

Отец сидел на краю постели дочери; Джейни понимала – это будет печальное дежурство. Она прикоснулась к его плечу, припоминая те случаи, когда сообщала плохие новости людям, с которыми познакомилась всего несколько часов назад. На какое-то, очень короткое время между ней и ними возникала связь, и потом Джейни уходила, а родные снова надолго замыкались в себе и своем горе.

Собираясь выйти, она увидела просунувших головы в дверь Алекса и Сару; они не отрываясь смотрели на сидящего на краю постели, горько плачущего мужчину. Она сделала им знак исчезнуть.

Дождавшись, пока мать выйдет и закроет за собой дверь, Алекс спросил:

– Она поправится?

– Не знаю. Нужно просто ждать и смотреть.

– Ты не можешь ей помочь?

– Ей требуется лекарство, которого у нас нет.

Дети в тревоге обменялись взглядами, и Джейни повела их в главный зал, положив руки обоим на плечи. Там они обнаружили весьма необычное зрелище: вокруг большого длинного стола в центре сейчас почти не осталось свободного места. Кэролайн сообразила кое-что на скорую руку – в основном хлеб с джемом, – и люди за этой скудной трапезой знакомились друг с другом. Джейни похлопала притихших детей по плечам, подталкивая их к столу; они заняли места среди взрослых. Она и сама собиралась последовать их примеру, но почувствовала, что кто-то стиснул ей руку. Повернувшись, она увидела Кристину.

– Я нашла рецепт изготовления инсулина на одном из компакт-дисков, – взволнованно сказала молодая женщина.

Джейни бросила взгляд на собравшихся в зале и снова перевела его на Кристину.

– Стоит ли вот так сразу сообщать им об этом?

Глаза Кристины вспыхнули от гнева.

– Просто ушам своим не верю! Как у тебя язык повернулся задать такой вопрос?

Чувствуя себя пристыженной, Джейни пошла следом за ней в лабораторию.

* * *

– Это не просто рецепт, это описание процесса, – заметила она, просматривая выведенный на экран компьютера файл, и сняла очки, вот уже три года слабоватые для чтения. – И нам понадобится корова или свинья.

– Но мы можем сделать это.

– Это ты можешь, Кристина. Я ничего такого делать не умею. И даже если ты добьешься успеха, может оказаться слишком поздно.

– Я все равно хочу попытаться.

Джейни знала – спустя три часа долговязая умница, возможно, и не вспомнит этот, самый первый момент. Но едва только ей становилась ясна задача, она начинала биться над ее разрешением и трудилась до тех пор, пока не добивалась успеха или не убеждалась, что это невозможно, – даже если включившая процесс эмоция проваливалась в какую-то синаптическую щель ее мозга.

– Нам придется рассказать остальным о корове или свинье. И будь готова услышать вот какой ответ: мы не настолько хорошо знаем этих людей, чтобы рисковать собственным благосостоянием ради их ребенка. Не исключено, кстати, что именно я это скажу.

Джейни тысячи раз спасала пациентов, преодолевая бесчисленные препятствия и часто пренебрегая тем, во сколько это обойдется обществу во времена, когда источники казались неисчерпаемыми. Сейчас источники подразделялись на уровни в соответствии с тем, какие усилия требовались для их возмещения.

«Выдав дочь замуж, они получили трех свиней, козу и буйвола; если бы девушка выглядела получше, они, возможно, потребовали бы также и корову, но во всех случаях соглашение было бы достигнуто только в том случае, если бы семья была удовлетворена сделкой».

Истории такого рода больше не вызывали отвращения.

Джейни встала и обвела взглядом лабораторию. Том снабдил ее всем необходимым – в основном опираясь на советы дочери. Здесь было все, чтобы сотворить чудо, о котором она только что прочла. Возможно, все, кроме воли.

– Ладно, давай поговорим с остальными, – сказала Джейни, и Кристина просияла.

* * *

Джейни дождалась, пока ее представили незнакомым людям, вела себя вежливо и дипломатично, а потом обвела взглядом стол и сказала:

– Если вы не возражаете, нам нужно кое-что обсудить. Гости начали подниматься, но она жестом дала понять, что не стоит.

– Пожалуйста, посидите здесь, расслабьтесь, допейте свой чай. Мы скоро вернемся.

Она выразительно обвела взглядом Тома, Кэролайн и остальных. Все встали, явно испытывая неловкость, и вслед за ней отправились в лабораторию, где Кристина объяснила, что, по ее мнению, она может сделать.

– Свинья или корова, – задумчиво произнес Эд. – Ну, не знаю.

– Вот и я тоже, – заметила Джейни.

Именно Майкл, довольный своими прошлыми дипломатическими успехами, высказал идею, что это не обязательно должна быть их свинья или корова.

– Правда, возвращаться за их животным времени нет. Значит, пусть это будет наше, но с условием возмещения. Не знаю, впрочем, можно ли верить им на слово.

– Они сдержали свое обещание насчет костюма и пистолета.

Дискуссия продолжалась еще несколько минут, становясь все жарче. В конце концов все согласились с тем, что люди вроде бы приличные и можно им поверить.

– Еще кое-что, – сказала Джейни. – Эта женщина, Лейни Дунбар… мне все время кажется, что я уже встречалась с ней, только не помню где.

Может, пациентка или родственница пациента? Или они когда-то учились вместе? Посыпались разные предположения, но они ничем не помогли.

– Спроси ее, – посоветовал Майкл. – Она достаточно дружелюбная особа.

– Не сейчас, – помотала головой Джейни. – Хочу попытаться вспомнить самостоятельно. Или, может, она сама заговорит об этом.

Вскоре все снова сидели за столом. Майкл, уже успевший завоевать доверие гостей, объяснил, что они предлагают, и изложил условия.

– У нас лишних животных нет, а ехать сейчас за вашим – пустая трата времени. Мы готовы приступить немедленно, если вы пообещаете возместить нам животное.

Гости не стали удаляться для обсуждения, оно происходило прямо на глазах у хозяев. Те внимательно слушали, надеясь получить из этой дискуссии лучшее представление о своих возможных союзниках.

Первый вопрос был обращен к Кристине:

– Насколько вероятность успеха зависит от рода животного?

– Из того, что я прочла, это неясно.

– Свинья дает приплод, корова одного теленка, – сказал кто-то из гостей.

– Кто у вас, самцы или самки?

– И того и другого по одному, – ответил Том. – Но свинья беременна, значит, придется взять борова, если решим остановиться на свинье.

– У нас в новом приплоде три самца-поросенка. Можем дать вам одного.

На том и порешили.