Текст книги "Золотая заря любви"

Маркос ушел, а Дамиан сразу же потребовал от Геро объяснений по поводу ее замечания о Катрине и разводе. Девушке пришлось сознаться, что она подслушивала под дверью. Ее смущение вызвало у Дамиана лишь насмешливую улыбку. Потом Геро рассказала, что именно она слышала.

– Я думаю, ты женишься на Катрине, – закончила она невесело.

– Ты так думаешь, Геро? – Дамиан внимательно посмотрел на девушку. Что он думал при этом, осталось загадкой. Геро молча кивнула. Неожиданно Дамиан переменил тему разговора: – Значит, это ты познакомила Маркоса с Ниобой? А где ты сама познакомилась с ней?

Геро объяснила, а когда она рассказала, что часто приглашала девушку в гости, Дамиан нахмурился.

– Ты достаточно долго живешь среди греков, чтобы знать: нехорошо заставлять молодую девушку обманывать родителей.

– Я знаю, что поступила нехорошо, – призналась Геро. – Но мне было жаль Маркоса. Сначала только Маркос… а вскоре и Ниоба влюбилась в него.

– Если Маркос пошел к ее родителям, ему бы стоило прежде придумать правдоподобную историю их знакомства, а то разъяренный отец девушки явится сюда, чтобы потолковать с тобой по душам.

Геро испуганно посмотрела на Дамиана.

– Я не думаю, что Маркос сумеет что-нибудь придумать.

– Я тоже, – мрачно согласился Дамиан и с укором посмотрел на Геро. – Что ты скажешь отцу девушки, если он придет сюда?

– Я? Я д-должна буду в-встретиться с ним?

– А кто же? Ведь это ты познакомила молодых людей. Тебе придется подготовить какое-то оправдание. – Чуть заметная насмешка прозвучала в его голосе, и Геро сразу воскликнула:

– Ты меня дразнишь! Ты ведь сам поговоришь с ним, правда?

– Я? – рассмеявшись, переспросил Дамиан.

– Ну да, ты встретишься с ним… и все объяснишь. Дамиан покачал головой.

– Ты отлично знаешь, моя дорогая, что твоему поступку нет оправдания. Ты намеренно нарушила правила приличия. И я уверен, что отец девушки разгневается.

Но оказалось, что Дамиан ошибся, причем не только в этом. Во-первых, Маркос сразу же пошел к родителям Ниобы и сделал предложение; во-вторых, отец девушки не только не разгневался, а наоборот – был счастлив оттого, что к его дочери посватался отпрыск благородной семьи Ставросов. Он даже не поинтересовался, где они познакомились. Маркос, естественно, умолчал о том, что не имеет состояния, а когда отец Ниобы заговорил о приданом, благородно отказался от него, сказав, что собирается жениться на Ниобе по любви, а не из-за ее приданого.

Дамиан был удивлен, но порадовался за брата; Пеппо была в ужасе от того, что в семье появится еще один нищий. Кристина, уже успевшая познакомиться с Ниобой, была в восторге, так же как и Геро.

– У Клео опять будет сердечный приступ, – заявил Георгиос.

По выражению лица Маркоса можно было предположить: он отчаянно надеется, что это случится до того, как Клео пошлет за адвокатом и изменит завещание. Но никакого приступа не случилось. Просто Клео дала Маркосу три дня сроку, чтобы он изменил свое решение, пообещав, что вычеркнет его из завещания, если он будет настаивать на своем.

Расстроенный, но верный своему слову, Маркос решил идти до конца, не слушая «добрых» советов Пеппо и Катрины.

Прошло три дня, и Клео послала за адвокатом. Маркос был мрачен и молчалив, он разговаривал только с Геро и то редко.

– Если ты так расстроен, то зачем же сватался к Ниобе? – нетерпеливо спросила Геро после безуспешной попытки поднять ему настроение. – Видимо, деньги для тебя все-таки очень важны!

Маркос устало посмотрел на нее.

– Ты права, деньги очень важны, но только ради нее, чтобы я мог ей дать все необходимое. – Он безнадежно развел руками. – А что я дам ей теперь? Нищенское существование, жизнь крестьянки… мне даже страшно об этом подумать. Я хочу, чтобы она оставалась красивой, а не превращалась в бесформенное замученное создание, какими становятся большинство греческих женщин!

– Она никогда не будет такой, – возразила Геро, чувствуя, как в ней подымается гнев на Клео. – Ниоба не может стать такой – она слишком хороша.

– Большинство греческих девушек хороши собой, пока молоды, но от лишений быстро старятся. – Маркос сжал голову руками, его плечи затряслись.

– Не плачь, – воскликнула Геро, сама готовая расплакаться. – Маркос, не расстраивайся. Что-то еще может измениться.

– «Что-то», – с горечью повторил он. – Что?

– Дамиан поможет тебе, я знаю.

– Я не возьму денег ни от кого из моих родственников! – отрезал он. – Я буду работать сам, много работать… но все равно не смогу дать Ниобе того, что хотел бы ей дать.

– И все же я верю, что все еще изменится, – повторила Геро с уверенностью, которой на самом деле не ощущала.

– Ничего не сможет измениться, разве что Клео умрет в ближайшие два-три часа, – печально произнес Маркос.

– Клео – скверная, жестокая! – в сердцах воскликнула Геро. Но была ли старая дама такой бессердечной, какой все ее считали? – Пожалуй, упрямая – более подходящее слово, – тут же поправилась она.

– Да, старуха она упрямая, это уж точно! – сердито бросил Маркос. – Поэтому-то они с Дамианом никогда не ладили. Характером он в нее.

Через некоторое время Геро поднялась к себе в комнату и села пришивать пуговицу к блузке. Дамиан, проходивший мимо ее открытой двери, увидел ее за этим занятием и остановился.

Геро подняла голову и улыбнулась ему. Дамиан зашел в комнату и остановился рядом с ней, с восхищением глядя на девушку.

– Что ты сделала с Клео? – мягко спросил он.

– С Клео? – удивилась она. – Ничего.

– Кажется, ты говорила, что она не намерена терпеть Муцо в доме?

– Да, так она сама сказала. Еще она сказала, будто от него пахнет, – сердито пожаловалась Геро. – Это после того, как я столько раз его мыла своими ароматизированными шампунями!

Дамиан чуть заметно улыбнулся и совершенно спокойно произнес:

– А сейчас он у нее в комнате. Геро удивленно посмотрела на него.

– Ты хочешь сказать, что она не выгнала его за дверь?

– Бабушка разговаривает с ним, как со старым другом, – сообщил Дамиан и весело рассмеялся, когда Геро, забывшая от удивления о своем шитье, уколола палец.

– Ой! – Она слизнула с пальца капельку крови. – Ты, должно быть, ошибся. Она никак не может разговаривать с Муцо – она же его терпеть не может.

– А теперь терпит. – Дамиан внимательно разглядывал девушку, будто внезапно увидел ее совершенно в новом свете. – А что ты сделала с остальными?

– Ничего… – Геро подняла глаза от работы и удивленно посмотрела на Дамиана. – Я не понимаю тебя, Дамиан.

– Не понимаешь? – усмехнулся он. – Я никогда не видел помощи от своих братьев, а теперь они мне помогают. Мне сказали, что это все твое влияние.

– Мое? – Удивление Геро все росло. – Как я могла это сделать?

– Я однажды сказал Кристине, что ее муж – мой обычно бездельничающий братец – вдруг решил заняться делом. Она объяснила мне, что ты упрекнула мужчин за праздность. Кристина как бы между прочим сказала об этом Нико, и он, на удивление, начал работать. А остальным, я думаю, стало стыдно, и они последовали его примеру. Я поздравляю тебя, моя дорогая.

Сначала Геро только удивленно смотрела на него. То, что на трех мужчин из богатой и знатной семьи так подействовало ее замечание, показалось девушке очень забавным, и она громко рассмеялась.

– Я уверена, что дело тут не во мне, – с сомнением в голосе воскликнула она. – Это слишком невероятно.

– Что именно ты им сказала? – спросил Дамиан, не обращая внимания на ее протест.

– Я просто сказала, что они ведут себя как последние эгоисты, оставляя всю работу тебе.

– Кажется, тебе за несколько месяцев удалось добиться того, чего я не мог достичь за годы. Еще раз поздравляю тебя. – Это позабавило Геро, и она рассмеялась своим звонким, мелодичным смехом, который так волновал Дамиана. Если бы в этот момент девушка подняла голову, она увидела бы в его глазах странный блеск и даже нежность, которой прежде не бывало. Но Геро была увлечена своей работой, и Дамиан продолжал смотреть на ее склоненную голову. – Ты повлияла и на Кристину. Впервые она осмелилась ослушаться Клео – фактически, дала ей отпор.

– Отпор? Нет, Кристина на это не способна! Дамиан усмехнулся и, придвинув стоявшее у окна кресло, удобно устроился в нем. Откинувшись на спинку, он некоторое время задумчиво смотрел на Геро, потом сказал:

– Я не говорил тебе об этом раньше, но бабушка уже дважды жаловалась на твое влияние. Оказывается, Кристина, когда ей, как и тебе когда-то, было приказано не носить зеленое, заявила Клео, что ты помогла ей понять, какой безвольной она была, но теперь этому пришел конец. Отныне она будет носить то, что ей нравится, и поступать так, как ей хочется.

– О Боже! – воскликнула Геро, но раскаяние, прозвучавшее в ее голосе, не обмануло Дамиана. – Когда я советовала Кристине быть решительнее, я не предполагала, что она осмелится грубить Клео.

Дамиан засмеялся, наклонился вперед, взял Геро за подбородок и заглянул ей в глаза.

– Мне кажется, ты мысленно аплодируешь своей подруге. Признайся!

В ответ раздался мелодичный смех Геро.

– Я думаю, – откровенно призналась она, вынужденная смотреть в глаза Дамиану, – что и другим давно пора быть порешительнее с Клео.

Дамиан ничего не ответил. Он встал с кресла и направился к двери, разделяющей их спальни. На пороге Геро окликнула его:

– Дамиан… А Муцо… он и вправду в комнате Клео? – Дамиан оглянулся и кивнул. – Что же она ему говорит? – спросила девушка. Вдруг ей в голову пришла дерзкая мысль, которая просто поразила ее.

– Почему бы тебе не спуститься вниз и не послушать самой? – сказал Дамиан и исчез за дверью спальни.

Геро долго сидела, держа шитье на коленях. Новая идея не давала девушке покоя. «Клео разговаривает с Муцо? А о чем говорил Маркос? Что Клео пригрозила лишить его наследства, но дала время подумать. Она изменилась… да, определенно изменилась. А что если попробовать? Терять-то все равно нечего…»

Через полчаса, взяв машину, Геро подъехала к дому Ниобы и вежливо пригласила девушку в имение Ставросов на чай. Польщенные родители с радостью отпустили дочь. Мать девушки лишь попросила Геро подождать, пока Ниоба переоденется в нарядное платье.

Только когда обе девушки уже сели в машину, Геро заговорила о том, что задумала:

– Перед чаем нам предстоит встреча, – сказала она и объяснила, что хочет познакомить Ниобу с бабушкой Маркоса.

– Ой, я слышала, что она очень строгая! – испуганно воскликнула Ниоба. – Неужели мне обязательно надо знакомиться с ней?

– Это очень важно, Ниоба, и особенно важно, чтобы ты ей понравилась… – Геро смолкла, сама испугавшись своего дерзкого намерения. – Если она закричит на тебя или даже начнет ругаться, пожалуйста, оставайся вежливой и спокойной. Прошу тебя, Ниоба, ты не представляешь себе, как это важно. – Может, стоило сказать о том, что Маркос будет лишен наследства, и это лишь отчаянная попытка спасти положение? Нет, если план Геро сорвется, и Маркос все потеряет, он не решится сказать об этом родителям девушки до самой свадьбы, иначе они отдадут ее за другого парня, у которого положение более прочное. – Ниоба, сейчас главное – произвести на бабушку хорошее впечатление.

– Хорошо, – дрожащим голосом пообещала девушка, – я постараюсь.

Геро задумалась и замолчала. Ее план был рассчитан на то, что Клео немного изменилась. А если не получится? В этой игре им нечего было терять, зато выигрыш маячил огромный.

«Не съест же она нас, – уговаривала себя, Геро не без внутреннего трепета представляя себе предстоящую встречу. – Надеюсь, она не запугает до смерти бедняжку Ниобу».

Наконец машина остановилась у дома.

– Пойдем, – сказала Геро девушке, взяв ее за руку. – И не бойся. Я с тобой. Не дрожи!

В этот день Клео ждала своего адвоката и была у себя в комнате. Геро постучалась, и ей ответил резкий голос, от которого Ниоба вся затряслась. Геро пришлось потянуть ее за руку и ободряюще ей улыбнуться.

– Кто это? – Клео устремила на вошедших сердитый взгляд. – Что вам нужно?

– Бабушка, это Ниоба, девушка, на которой хочет жениться Маркос.

– Вон отсюда! – приказала Клео.

Ниоба вздрогнула и повернула к двери, но Геро потянула ее назад.

– Разве вы не хотите, чтобы я вас познакомила?

– Ты уже сделала это!

Молчание. Геро ждала. Почему же нет нового приказа покинуть комнату. Веки Клео дрогнули, пронзительный взгляд остановился на миловидной хрупкой девушке, которую Геро держала за руку.

– Ниоба, это бабушка Маркоса. Ей нравится, когда ее называют Клео. – Геро повлекла Ниобу поближе к застывшей в кресле Клео. Старая дама окинула девушку оценивающим взглядом.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Ниоба побледнела и дрожала от страха, Геро держалась вполне уверенно, а Клео критически изучала стройную, как нимфа, незнакомую девушку, очень похожую на ту, что ее привела.

– Говори, – шепнула Геро Ниобе, и та с трудом вымолвила:

– Я очень рада познакомиться с вами.

– Что мне полагается отвечать? – Вопрос был обращен к Геро. Девушка приободрилась. Пока все шло хорошо – их не выгнали из комнаты.

– Я надеялась, что вам будет приятно познакомиться с Ниобой. Правда, она красавица? – Серые глаза Геро смотрели с мольбой. Клео, чуть прищурившись, смотрела на нее, и девушка чувствовала, что старая дама читает ее мысли, как открытую книгу. Это почему-то вызвало у нее легкую улыбку, а старческие глаза почти скрылись за опущенными веками. – Клео, теперь вы видите, почему Маркос влюбился в Ниобу? – Геро перевела взгляд на слегка ошарашенную девушку. – Маркос хочет жениться по любви. Любовь ведь так важна для счастья!

– Какое у тебя приданое, девочка? – спросила Клео, бросив при этом взгляд на Геро.

– Дом… небольшой дом и участок земли, – робко ответила Ниоба и добавила: – Но Маркос не хочет брать приданое, он женится на мне по любви.

– Небольшой дом и участок земли! – Клео презрительно посмотрела на Геро, потом на другую девушку, но Геро по-прежнему не теряла надежды: ведь Клео могла произнести эти слова в своей обычной презрительной манере, а они прозвучали лишь иронично, как будто старая дама хотела подчеркнуть, что для семьи Ставросов такое приданое не более чем горстка пыли.

– Мой отец небогат, – как бы оправдываясь, сказала Ниоба, – но для Маркоса не важно, что я родом из бедной семьи. Нашу семью уважают: мой отец – священник.

– Священник… – усмехнулась Клео. – И поэтому вас надо уважать?

Ниоба смутилась, и Геро сразу пришла ей на помощь:

– Вы же знаете, Клео, как почетно иметь в родне священника.

– Хватит об этом, – буркнула старая дама, вдруг утратив интерес к происхождению Ниобы. – Значит, Маркос женится на тебе по любви? Ну и дурак! А ты? Ты его любишь?

– Конечно, люблю, – последовал ответ.

– Вот как! Скажи-ка мне девочка: а он сообщил тебе, что у него нет ни гроша?

Геро затаила дыхание. К этому она девушку не подготовила. Как она поведет себя?

– Ни гроша? – удивленно повторила Ниоба. – Тогда почему он отказывается от приданого?

Наконец равнодушие Клео дало трещину; она даже наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть эту очаровательную античную кору.

– Тебя, кажется, не очень удивило то, что мой внук – нищий. Признайся, ты ведь думала, что он состоятельный человек, раз живет в таком доме?

Девушка кивнула.

– Да, я и вправду думала, что он богат, но меня не удивило то, что вы сказали. Ведь он – младший сын, а обычно младший сын ничего не имеет.

Геро готова была расцеловать Ниобу. Клео поколебалась! Какая замечательная победа!

– И ты готова всю жизнь прожить в нищете? – Пронзительные глаза Клео, казалось, проникали в душу, но Ниоба не отвела взгляд.

– Я всегда была бедна, – спокойно ответила она, – так что не буду от этого страдать. Я буду работать, но мне кажется, надо убедить Маркоса взять приданое… – Она замолчала, потом с надеждой добавила: – Может, вы сможете повлиять на него? Понимаете, он отказывается брать приданое, говорит, что женится на мне по любви, а не ради того, что за мной дают. Но дом может нам очень пригодиться… Если вы будете так добры и повлияете на него…

Взглянув на Клео, Геро быстро опустила голову. У старой дамы был такой вид, будто она собиралась хорошенько встряхнуть ее!

– Мне кажется, – мягко сказала Геро, – что вы утомились. Мы уже уходим…

– Не бойся, у меня не будет приступа, если тебя это беспокоит, – последовал язвительный ответ. – Хотя в этом доме есть, по крайней мере, один человек, который молит об этом судьбу.

Улыбнувшись, Геро покачала головой.

– Нет, вы ошибаетесь – он не хочет этого, – уверенно возразила девушка, хотя и не знала, так ли это на самом деле. С надеждой глядя в глаза старой даме, она произнесла: – Теперь ведь и повода нет, верно?

– Идите прочь! – велела им Клео, но уже спокойно. Впервые в ее голосе не было ни гнева, ни даже неприязни, хотя он и звучал чуть недовольно. – Я…

Она замолчала, и обе девушки повернулись в ту сторону, куда был направлен ее взгляд.

– Что здесь происходит? – спросил Дамиан, входя в комнату.

– Познакомься, это Ниоба, невеста Маркоса, – с радостной улыбкой сообщила Геро. – Ниоба, это брат Маркоса, Дамиан.

– Твой муж? Я очень рада с вами познакомиться.

Девушка робко протянула руку Дамиану. Он почти машинально пожал ее. Все его внимание было приковано к Геро.

– Не знаю, что тебе нужно, Дамиан, – недовольным тоном сказала Клео, – но все дела могут подождать! Я чувствую себя очень усталой. Подите все прочь и не беспокойте меня в ближайшее время!

Дамиан перевел взгляд с лица Геро на старинные часы и поинтересовался у Клео:

– Разве ты сегодня не ждешь своего адвоката?

– Сегодня я слишком устала, – сердито сказала Клео. – Позвони ему и скажи, что наша встреча откладывается.

– Откладывается? На какой срок? – спросил Дамиан.

– На неопределенный! – раздраженно бросила она, посмотрев сначала на внука, потом на Геро. – Уходите! – вновь приказала она, а когда все трое были уже у двери, Клео неожиданно произнесла, сверкнув глазами на Геро: – Послушай моего совета, Дамиан. Начинай учить свою жену уму-разуму, а то и не заметишь, как начнешь плясать под ее дудку!

Глава девятая

Бальное платье Геро было еще лучше, чем то, которое она так опрометчиво купила по совету Кристины. Дамиан повез девушку к портнихе, и хотя он позволил ей высказать пожелания насчет цвета и фасона, тут же забраковал все, что ему не понравилось. В результате родилось настоящее произведение искусства бледно-лилового цвета, с пышной юбкой из органди и кружев на нейлоновом чехле, ниспадающей мягкими складками. Лиф платья из кружев ручной работы сидел безукоризненно, плотно облегая стройную талию девушки.

Под пристальными взглядами гостей Дамиан вывел Геро на середину зала, и несколько минут они танцевали одни, а потом к ним присоединились и другие пары.

– У тебя очень хорошо получается, – сказал Дамиан. Смущенная похвалой, Геро разрумянилась. – Похвалы идут тебе на пользу, дорогая.

– Спасибо. – Радость, только что мелькнувшая на ее лице, сменилась серьезностью. – Знаешь, Дамиан, я никак не могу избавиться от воспоминаний о Кипре и своей жизни в доме Петроса. Я даже представить себе не могла, что меня ждет такая удача. Ты очень добр ко мне, и я всю жизнь буду тебе благодарна за то, что ты для меня сделал.

Однако Дамиан, выслушав ее короткую речь, почему-то нахмурился.

– Я хочу, чтобы ты забыла и о Петросе, и о благодарности, – буркнул он. – Я ведь уже говорил, что сделал это не ради тебя.

– Но ведь не было необходимости делать для меня так много, – возразила Геро. – Только подумай: теперь я умею водить машину и танцевать; ты доволен моими успехами в учебе… А какие замечательные платья ты мне купил!

– Я купил? – Его ироничная усмешка заставила девушку покраснеть. – Дорогая моя, я только оплачивал счета. Повторяю тебе: если бы ты на самом деле была моей женой, ты была бы строго наказана за мотовство.

– Это было только сначала, – запротестовала она. – Я не имела представления, сколько стоят вещи – раньше мне никогда не приходилось покупать себе одежду. – Она подняла на него серьезные глаза.

– Никогда? – Дамиан с необычной нежностью посмотрел на ее прелестное, совсем еще детское лицо. – Ты никогда не испытывала радости от покупки?

Геро покачала головой. Она не жалела себя. Жизнь с Петросом и Марией постепенно стала для нее привычной. И хотя прежние, более счастливые годы оказали на девушку немалое влияние, сформировав манеры и характер, воспоминания о них стали потихоньку меркнуть. Временами Геро казалось, что она не знала другой жизни, кроме жизни крестьянской девушки, выполняющей тяжелую работу, ночующей в грязном сарае на жестком тюфяке. Там же она мылась, нагрев воду на костре. Но работая в поле, где густая темная пыль быстро покрывала все вокруг, она недолго оставалась чистой. Грязь очень беспокоила девушку, как и то, что у нее не было туфель, а одежда вызывала косые взгляды богатых англичан, которые часто заходили в кофейню. Геро тоже наведывалась туда, чтобы выпить простой воды и посмотреть на новые лица, найти того, кто сможет спасти ее от нищеты.

Геро взглянула в глаза человека, который сейчас держал ее в своих объятиях. Странная вещь – судьба; девушка никогда не думала, что ее спасителем может стать не англичанин. Дамиан увидел полные слез глаза и нахмурился.

– Девочка моя, что с тобой? Разве ты не счастлива? Ты ведь царица бала.

Девушка улыбнулась ему и, переполненная благодарностью, сжала его руку. Дамиан нежно ответил на пожатие.

– Да, я счастлива. – «Пока счастлива», – подумала она, отказываясь размышлять о будущем, когда Дамиан больше не будет центром ее мироздания.

Танец кончился. С другой стороны зала к ним подошли Маркос и Ниоба, веселые, счастливые.

– Геро, ты выглядишь потрясающе! – восторженно воскликнул Маркос. – После Ниобы ты самая красивая женщина в зале!

– Спасибо, – засмеялась Геро, подняв глаза на Дамиана, который стоял возле ее стула. Он ответил на ее улыбку, как бы прочитав ее мысли. Ведь перед балом, когда он, как обычно, зашел в комнату Геро, чтобы помочь ей застегнуть молнию на платье, он так же, как и сейчас, стоял позади нее. Их взгляды встретились в зеркале, и Дамиан прошептал, почти касаясь губами ее уха:

– Сегодня ты будешь самой красивой дамой на балу.

– Дамиан, – Маркос поморщился, заметив женоподобного мужчину у одной из мраморных колонн, – зачем ты пригласил этого парня? Я его терпеть не могу.

– Я тоже, но он самый лучший учитель танцев на острове. Правда, Геро уже усвоила все необходимое, и я теперь не нуждаюсь в его услугах. Он больше не придет сюда.

– Но почему он сегодня здесь? – допытывался Маркос.

– Мое приглашение было данью вежливости, не более.

– Кажется, он слишком уж по-дружески держится с Катриной. Он влюблен в нее? – прямо заявил Маркос.

Геро затаила дыхание и осторожно взглянула на Дамиана. Прищурившись, он следил за итальянцем.

– Какие странные выводы ты делаешь, – сдержанно ответил Дамиан. – Почему ты решил, что он влюблен в Катрину?

– По тому, как он держал ее во время танца. Он почти целовал ее.

– Они разговаривали, это верно, но сказать, что они почти целовались, было бы преувеличением. – Странно, но в голосе Дамиана не слышалось гнева. Геро не заметила ревности ни в его словах, ни в поведении. – Теперь у тебя есть компания, – сказал он, улыбнувшись, Геро, – а я пойду поговорю с Клео. – И он ушел в другой конец зала, где в платье из черных кружев, с бриллиантами на шее и руках сидела его бабушка.

– Она растаяла! – Маркос сел между Геро и Ниобой, но почти сразу же к ним подошел Нико и пригласил Ниобу на танец.

Девушка неуверенно взглянула на Маркоса, как будто спрашивая его, принимать ли ей приглашение. Мужчины засмеялись. Покраснев от смущения, Ниоба пошла танцевать с Нико.

Геро смотрела на девушку и завидовала ей. У нее был Маркос, и его любовь обещала ей безоблачное будущее. Острая боль пронзила сердце Геро: как легко она уладила дела Маркоса и Ниобы, а что будет с нею самой? Что ждет ее в будущем? Англия и работа; квартира на двоих с какой-нибудь девушкой… Потом замужество… Замужество? Геро непроизвольно взглянула в ту сторону, где рядом с Клео сидел Дамиан. В этот момент к ним присоединилась Катрина. Дамиан встал и уступил ей свое место, а сам пошел за другим стулом. Он поставил его совсем близко к тому, на котором сидела Катрина, и его рука, сначала лежавшая на спинке стула, опустилась на плечо девушки. Однако он быстро убрал руку, как будто понял, что неприлично вести себя так на публике, особенно в присутствии собственной жены. Но Клео заметила этот жест и посмотрела сначала на Дамиана и Катрину, а потом перевела взгляд на Геро. Но тут какие-то слова Катрины привлекли внимание старой дамы, и она вновь посмотрела на ту, что могла бы стать женой Дамиана, будь он послушным.

«Интересно, любит ли Дамиан Катрину? – думала Геро, пристально глядя на его строгий профиль. – Похоже, что так, но как же он мог причинить своей возлюбленной такую боль, заставив ее поверить, что он женат на другой? Такой поступок совсем не в его характере – ведь в глубине души Дамиан очень добр, несмотря на свой суровый вид».

Геро повернулась к своему собеседнику, когда Маркос опять заговорил о бабушке:

– Как тебе удалось уговорить ее – до сих пор не понимаю!

– Скорее всего, я тут ни при чем, – честно призналась Геро. – Мне кажется, что Клео в глубине души восхищалась твоим мужеством.

– А как же тогда Дамиан? – спросил Маркос. – Он все делал ей наперекор, но она им не восхищалась. – Он покачал головой. – Нет, Геро, это ты сломила ее упрямство какими-то тайными чарами.

Они оба рассмеялись. И тут Маркос спросил Геро, почему бы ей не попробовать свое волшебство еще раз и не убедить Клео изменить завещание в пользу Дамиана.

– Я пыталась…

– Не может быть! Не могу поверить! Неужели тебе ничего не удалось сделать? – произнес он, когда Геро покачала головой.

– Клео никогда не простит Дамиана, – сказала она, вспомнив, как умоляла старую даму поступить по справедливости и не лишать внука наследства. Клео осталась непреклонной и будет такой до конца. Состояние Дамиана потеряно навсегда, Геро уже не сомневалась в этом. – Она сказала, что могла бы простить его, но его последний поступок – женитьба назло ей – она простить не в состоянии. Она мечтала, что Дамиан женится на Катрине.

– Так и сказала «назло»? Как это бестактно, – с укором произнес Маркос. – Она совсем не подумала о твоих чувствах.

Геро поискала глазами Дамиана и Катрину. Их не было в зале. Наверное, они вышли в сад.

– Почему она должна щадить мои чувства? Клео, как и всем остальным, известно, что Дамиан женился на мне, чтобы позлить ее. Да, он внимателен ко мне… но он не притворяется. Никого ведь не обманешь. Подумай сам: у меня нет ни состояния, ни образования. Как он мог влюбиться в меня? Он хотел уязвить Клео за то, что она лишила его состояния. Если бы Дамиан женился по любви, пусть даже против воли Клео, я думаю, она в конце концов простила бы его. Да, конечно. Ведь простила же она тебя, когда ты ослушался ее и решил жениться на Ниобе?

– Вся беда в том, что они издавна враждовали. Понимаешь, Дамиан не тот человек, который подчинится чужой воле, а то, что главой нашей семьи была женщина, особенно задевало его. Я, конечно, не могу толком этого помнить, но даже ребенком он не слушался ее.

– Все равно несправедливо было лишать Дамиана наследства. Ведь когда… когда придет время вскрыть ее завещание, он будет чувствовать себя ущемленным по сравнению с остальными.

Геро смолкла и снова задумалась. Клео не проживет долго, и после ее смерти Дамиан откроет всем правду о своей «женитьбе». Ее, Геро, отправят в Англию, а Дамиан женится на Катрине.

– Ты уверена, что она уже не уступит?

– Абсолютно уверена. Клео слишком горда. Я думаю, даже если бы она вдруг решила вернуть Дамиану его деньги, гордость не позволила бы ей изменить завещание в его пользу.

– Мне кажется, кое-кто был бы против этого – ведь им достанется его доля.

– А ты? Разве ты не получаешь часть его денег?

– Я самый младший и в этом не участвую. Когда Клео исключила Дамиана из своего завещания, она объявила, что его доля будет разделена между Нико и Пеппо. Евгения в этом тоже не участвует – ее муж почти миллионер, ну а я… младший.

– Но это же несправедливо! Почему тебе ничего не причитается?

– Это не имеет значения, Геро, я все равно не хочу брать деньги Дамиана. Я не смог бы избавиться от мысли, что присвоил чужое. – Маркос повернулся к Геро и заглянул, ей прямо в глаза. – Я уже благодарил тебя, но одного раза тут мало. Ты замечательная, Геро. Мы с Ниобой всегда будем помнить, что обязаны тебе своим счастьем…

– Нет, Маркос, – смутившись, прервала его Геро. – Все сделала сама Ниоба. Она такая милая девушка, что сразу же покорила Клео.

– Может быть, она и покорила, но это ведь ты придумала привести ее к бабушке. – Маркос заметил, что Геро смотрит на открытое в сад окно. Он оглядел зал в поисках брата и Катрины. Их нигде не было, и Маркос все понял. – Почему ты согласилась выйти за Дамиана? – вдруг спросил он, и Геро удивленно посмотрела на него. – Ты любила его?

– Конечно, нет, ты же знаешь.

– А где ответ на мой первый вопрос? Геро вздохнула и задумалась.

– Я ничего не могу объяснить тебе, Маркос, – сказала она наконец. – Дамиан запретил мне. Я хотела поделиться с Кристиной, но он очень рассердился, едва я заикнулась об этом.

«К чему такая таинственность, – думала она. – Всем известно, что я сирота, что у меня нет никаких средств к существованию… Это известно, но не более того. Кажется, Дамиан не желает, чтобы его родственники узнали, из какой ужасающей нищеты он меня вытащил».

Маркос не стал настаивать, но все же спросил еще, пристально глядя на девушку:

– А теперь ты его любишь?

Легкий румянец залил щеки Геро.

– Не знаю, Маркос, – печально прошептала она. – Разве это имеет значение, если Дамиан никогда меня не полюбит?

И как будто в подтверждение ее слов в зал вошел Дамиан под руку с Катриной. Улыбаясь, они подошли к Клео. Бабушка Дамиана внимательно посмотрела на внука и его спутницу. Те сели рядом с нею, и все трое оживленно разговорились.

Музыка смолкла. Дамиан подошел к Геро и Маркосу.

– Как, вы не танцуете? Экий ты невежа, Маркос.

– Мы разговаривали, – сказала Геро и взглянула на пустой стул рядом с собой, надеясь, что Дамиан сядет с ней. Но тут оркестр заиграл вновь, и Дамиан предложил Маркосу потанцевать с Геро, а сам пошел поговорить с друзьями, которые только что появились в зале.

– Хочешь потанцевать? – спросил Маркос, глядя при этом на свою невесту, которая разговаривала с Нико. Геро улыбнулась и покачала головой. Маркосу, естественно, хотелось танцевать со своей невестой, и вскоре Геро увидела, как они заскользили по залу и скрылись среди других танцующих пар.