Текст книги "Майор запаса"

От частого погружения в глубину у нее в ушах зазвенело, но этот звон был приятным и мелодичным, как какая-то странная музыка. Яна нырнула и поплыла под водой – она плыла, сколько хватало дыхания, и вслушивалась в чарующую музыку, стараясь понять, какие мелодии эта музыка оживляет в ее памяти.

Яна вынырнула и поплавала на поверхности, восстанавливая дыхание перед тем, как нырнуть под водопад. Водопад был совсем небольшой, вода обрушивалась вниз с высоты всего в пару метров, и край уступа под бурлящими струями воды был очень гладким. Если Шонгили смог это сделать, она тоже сможет. Подумав так, Яна все же не рискнула нырять прямо в водопад, вниз головой, а сперва подобралась к краю и осторожно спустила вниз ноги. Морозный воздух тотчас же принялся пощипывать ее колени, живот, грудь и лицо.

Вода в нижнем озере была немного прохладнее, и плавать в ней было легче – не так клонило в сон от расслабляющего тепла. Но когда Яна вынырнула и поплыла по поверхности, она почувствовала, как что-то гладкое и упругое скользнуло по ее ногам и спине.

Яна быстро развернулась в воде и взмахнула руками, рассчитывая схватить подкравшегося сзади Шона Шонгили. Но вместо мокрой гладкой кожи ее пальцы дотронулись до мокрого гладкого меха, и Яна столкнулась носом к носу с большим серым тюленем, который бесстрашно смотрел прямо на нее веселыми серебристыми глазами.

Яна не думала, что тюлени водятся в пресной воде, а тем более – в теплой пресной воде, и тем более в замкнутых континентальных водоемах. Но, наверное, это была какая-то особенная местная разновидность тюленя, которую хотел показать ей Шонгили.

Тюлень поплескался в озере, поплавал вокруг Яны, потом нырнул и уплыл в нижнее озеро. Но куда, черт возьми, подевался Шон? На лицо Яне упала холодная капля, потом еще одна. Яна посмотрела вверх и увидела, что небо уже не такое чистое, как раньше, – откуда-то появились облака, и пошел легкий пушистый снег. Крупные хлопья снега падали ей на лицо и таяли, превращаясь в капли воды. Яна немного продрогла и снова нырнула в теплую глубину. И снова услышала музыку. Только на этот раз – наверное, из-за близости журчащих струй водопада – Яне послышалась не только мелодия, но и какие-то напевные стихи.

Тюлень каким-то образом сумел выбраться из нижнего озера обратно в это и проплыл под Яной, как будто приглашая ее нырять снова и снова, пока он будет плавать поблизости.

Точно! Яна в самом деле слышала слова песни! Собственно, это была даже не песня, а какой-то речитатив, тихое бормотание. Яна подумала, что это, наверное, Шон вернулся и что-то говорит ей, стоя на берегу. Но когда она вынырнула, подняла голову над водой и осмотрелась, Шона Шонгили нигде не было видно, а тихий напев в сопровождении музыки водных струй слышался так же ясно, как и раньше. На какое-то мгновение в водопаде мелькнуло блестящее тело тюленя, и Яна решила, что пора выбираться из воды. Но сперва нужно было как следует согреться в потоках теплой воды, вытекавшей из горячего верхнего водоема.

Под самым водопадом обнаружился узкий уступ. Взобравшись на него, Яна снова увидела, как блеснуло мокрое серое тело тюленя, который стремительно носился по озерцу, то ныряя, то снова выскакивая на поверхность. Не обращая на животное никакого внимания, Яна встала на уступчик и выпрямилась во весь рост под струями водопада. Чистая теплая вода удивительно приятно омывала ее лицо, струилась по волосам, стекала вниз по плечам, по груди, спине, ягодицам и бедрам. Падающие сверху потоки воды массировали и разглаживали кожу и мышцы по всему ее телу. Стоя в водопаде, Яна по-прежнему слышала мелодию и напев и, вслушиваясь в ритм музыки, вдруг почувствовала, что давление воды несколько переменилось. Нет, это уже не просто вода гладила и ласкала ее живот, проводила чуткими и сильными пальцами по ребрам, нежно сжимала в ладонях ее грудь...

– Во имя сил, управляющих реальностью, я приветствую тебя в нашем общем доме, – нараспев произнес голос Шона Шонгили. Он говорил так, как будто читал вслух строчки какого-то стихотворения или песни. Его губы скользнули мимо уха Яны, вниз, по шее, и он бережно и страстно поцеловал ее. Яна повернулась в кольце его сильных рук и откинула голову, подставляя лицо ласкам струй водопада и губ Шона Шонгили. Она прекрасно сознавала, что, так или иначе, от этого у них возникнет множество новых сложностей вдобавок к прежним, но сейчас это нисколько ее не волновало.

На коже Шона, мокрой и скользкой, было так много волосков, что на ощупь она очень походила на шкуру тюленя. Яна прижалась к нему всем телом и жадно поцеловала Шона в губы. Когда они наконец оторвались друг от друга, Шон еще несколько долгих мгновений удерживал ее в объятиях, потом чуть отстранился и заглянул Яне в глаза. Его ясные серебристые глаза были до странности похожи на глаза того тюленя... От этого неожиданного сходства Яна немного смутилась и даже отступила на полшага. Веселье в искристых серых глазах Шона тотчас же угасло и сменилось выражением печали и тоски, а потом взгляд его сделался отстраненным – когда он отодвинулся от Яны и сказал:

– Нам пора идти. Вылезай и одевайся. Я скоро догоню тебя.

Черт возьми, к чему сейчас этот официальный тон? Яна резко отстранилась, нырнула в прохладное озеро и размашисто поплыла к берегу, специально подставляя обнаженную кожу холодному воздуху перед тем, как одеться.

Нет, но к чему все это? Что все это значит? Неужели Шона так сразили ее откровения? Или он рассчитывал, что это небольшое купание будет чисто лечебной процедурой, и быстро дал задний ход, как только дошло до дела? А может, у него есть где-нибудь любимая женщина, которой он хранит верность? Или, может, его вообще не интересуют женщины в сексуальном смысле? Но нет, на этот счет можно не сомневаться – Яна воочию видела весьма впечатляющее доказательство обратного. Разозленная и сбитая с толку, не зная, что и думать, Яна быстро натянула полузамерзшую одежду прямо на мокрое тело и быстро пошла, почти побежала по тропинке обратно к снегоходу.

На полдороге ее догнал Шон Шонгили. Он легонько приобнял ее за плечо и, погладив по щеке пальцами в теплой перчатке, сказал:

– Мне кажется, теперь ты сможешь сложить песню. Яне так хотелось его ударить, но она удовлетворилась тем, что молчала всю дорогу, пока они шли к машине и ехали обратно в поселок. Но потом, когда Шон ушел, а ее досада и неудовлетворенное желание понемногу улеглись, Яна поняла, что Шонгили прав.

От неудовлетворенного желания не осталось и следа. Яна знала, что Шон жаждал ее так же сильно, как она его. А значит, существовала некая не понятная ей пока причина, которая и побудила Шона сдержать свои порывы и не торопиться с близостью. И теперь, вспоминая это ночное купание, Яна очень ярко представляла себе легкие, пушистые хлопья снега, которые плавно опускались в журчащие потоки водопада. И снова в ее ушах звучала музыка водных струй. Яна включила диктофон и заговорила:

 
У них был только воздух вместо еды.
И они дали нам яд вместо воздуха
Даже тем, кто не сделал им ничего плохого.
Даже тем, кто хотел бы им помочь.
Даже тем, которые были всего лишь детьми.
Даже тем, кому они очень нравились.
У меня была частица их мира – и я осталась в живых.
Я дышала сквозь их землю – и я осталась в живых.
Я не смогла спасти никого, даже сама я спаслась не вполне.
Они не сумели помочь никому, даже самим себе.
Они умерли, как умерли все, кто был со мной.
А еду и лекарства у них отняли снова.
На станции люди задохнулись и умерли.
На планете люди изголодались и умерли.
Пойманные убийцы истекли кровью и умерли.
Меня тоже послали сюда умирать.
Сюда, где живут снега, где живет вода,
Где живут звери и деревья,
И ты.
 

Глава 7

Ранним утром следующего дня в дверь Яниного дома постучала Баника.

– Я еду на космобазу. Можешь поехать со мной прямо сейчас?

Яна мало спала этой ночью – сначала они с Шоном Шонгили ездили купаться в горячих источниках, потом она засиделась допоздна, записывая песню. Однако, против всякого ожидания, это ночное бдение ее даже взбодрило. Она не могла успокоиться и упрекала себя за то, что не стала спорить вчера ночью с Шоном Шонгили – тогда, когда это могло иметь смысл. Но если не брать во внимание легкую томительную нервозность, сейчас она чувствовала себя так хорошо, что ей самой с трудом этому верилось. Ей было и радостно, и грустно оттого, что Шон Шонгили живет так далеко от поселка. Радостно потому, что ей не придется все время видеть его рядом. А грустно потому, что не было никакой возможности случайно с ним встретиться. Они могли увидеться, только если кто-нибудь один специально поедет навестить другого.

Что за чертовщина! Ей, в конце концов, есть чем заняться! Яна выбралась из постели и натянула форменную рубашку, с которой она так и не спорола знаки различия. На куртке от мундира все нашивки тоже остались, как были, и Яна надела и ее тоже, а сверху – интергаловскую парку.

– Сегодня утром ты как будто чувствуешь себя получше? – полюбопытствовала Банни, когда они уже ехали по льду вдоль реки.

– Это по сравнению с чем? – усмехнулась Яна. Банни ничуть не обиделась, только улыбнулась и сказала:

– Ну, ты тогда так расстроилась оттого, что из-за этого Джианкарло сгорела твоя рыба, и потом...

– Когда ты уходила от меня, со мной было все в порядке, разве нет? Почему тогда ты решила, что что-то могло измениться?

Банни посмотрела в сторону, на пробегавший мимо берег реки, потом на Яну, потом снова в сторону. Похоже, девочка немного растерялась.

Яна подавила вздох и откинулась на спинку сиденья. Наверное, лучше всего было бы поспать, пока они не доедут до космобазы.

– Хотелось бы мне знать, кто это все время следит, куда я хожу, и ведет учет моих гостей – тогда я сама предоставляла бы отчеты, прямо кому следует. Я готова возненавидеть весь этот поселок за то, что они кое-что понимают так превратно! И вообще – это лечебное зелье, что готовит Клодах, нужно отпускать строго отмеренными дозами!

– Но ты действительно ему очень нравишься, Яна, – только и сказала Банни.

– Баника! Я не собираюсь разговаривать с тобой на эту тему, – твердо сказала Яна и закрыла глаза, стараясь успокоиться и заснуть. Но прошла минута, другая – а ей все не спалось. И она спросила:

– Он ведь не всегда был одиноким, верно?

– Шон? Ну нет, конечно. У него было полным-полно подружек, особенно когда он путешествовал по планете. Один раз он даже чуть не женился на Руби, сестре Чарли Дементьева. Но она в последнюю минуту передумала и вместо этого вышла замуж за парня из Баффин-Пойнта. А ты? У тебя, наверное, была целая толпа парней?

– Банни!

– Ну, все равно, были или нет? Мы все это знаем друг про друга.

– Нет, у меня было не много парней, если можно их так назвать.

– А что-нибудь серьезное было?

– Муж, – коротко ответила Яна, не желая после вчерашнего разговора о Бремпорте бередить еще и воспоминания о Бри. Господи, ну почему эти противные люди не могут оставить человека в покое? И почему, черт побери, у нее сейчас такое ощущение, будто она все равно не имеет права не ответить? И Яна добавила:

– Он умер.

– В Бремпорте? – спросила Баника с почти благоговейным почтением.

– Нет. Не в Бремпорте. Десять лет назад. В аварии на корабле. Банни, я в самом деле не хочу об этом говорить! Напомни мне лучше еще разок, как зовут этого друга Диего?

***

Как Яна и предвидела, проникнуть на базу снаружи оказалось намного проще, чем пройти таможенный досмотр. На планетарных базах вроде этой, где ценность построек и их содержимого была относительно невелика – во всяком случае, по стандартам Интергала, – весь персонал обычно занимался кучей разных неотложных дел, и охрана была поставлена далеко не на высшем уровне.

– Тьфу ты, какое неприятное место! – сказала Яна Банике, когда они подъехали к воротам космобазы.

Банни показала рукой в рукавичке на контрольный периметр вокруг базы и сказала:

– Здесь обычно было полным-полно всяких интересных мест – баров, развлекательных заведений и магазинчиков для солдат. Иногда солдаты получали кое-какое снаряжение, которое им было на самом деле не очень нужно. И они обменивали у нас эти полезные вещи на сувениры, чтобы послать своим близким в другие колонии или на станции. Но где-то около года назад все это вдруг прекратилось, и Компания окружила базу периметром. Теперь на территорию базы пропускают только солдат Компании. Только много позже мы узнали о том, что случилось на Бремпорте, – Банни пожала плечами. – Старшие даже обрадовались, что базу закрыли для наших. Они говорили, что солдаты нас развращают. Странно, правда? Ведь все равно половина солдат, что тут служили, были из здешних мест. У них здесь оставались родственники, и когда семьям разрешалось приходить на базу, очень многие из наших бывали в солдатских магазинах и покупали одежду и всякие другие полезные вещи, которых в нашем магазинчике отродясь не бывало.

На Яне была парка форменного образца, но она вдобавок еще и расстегнула ее, чтобы был виден мундир с офицерскими нашивками. Когда снегоход проезжал мимо контрольного поста у ворот, охранник откозырял Яне и кивнул Банике, предъявившей свои документы. Будка охраны представляла собой маленький сборный домик из синтетического материала бледных, пастельных тонов. Освещалась территория базы очень хорошо. Яна даже удивилась про себя, что этого света не видно из поселка, который находился не так уж далеко отсюда. Все строения на базе были окрашены в пастельные цвета: бледно-розовый, светло-зеленый, желтоватый. Но все эти бледные оттенки меркли на фоне вездесущего тускло-серого цвета. Приземистые, угловатые здания казались отвратительными наростами на заснеженной равнине. Они располагались ровными рядами, между которыми свирепо завывал ледяной полярный ветер. Позади приземистых домов неуклюже возвышались заброшенные, неухоженные каркасы пусковых ракетных установок. Башни пусковых установок жалко раскачивались на ветру, словно задранные вверх, конвульсивно подергивающиеся ноги умирающих насекомых.

Банни повела снегоход к зданию, ничем не отличавшемуся от прочих, кроме вывески с надписью “С-1000”.

– Здесь ждет мой пассажир, – проговорила девочка сквозь сжатые зубы, останавливая машину.

Она открыла дверцу, выпрыгнула из кабины, обежала вокруг снегохода, распахнула дверь перед Яной и сказала с преувеличенно подобострастной улыбкой:

– Огромное вам спасибо за протекцию, мадам! Не забудьте, пожалуйста, попросить, чтобы послали за Рурк, когда вы соберетесь ехать обратно в поселок!

– Смотри не перестарайся, – тихо, сквозь зубы, сказала ей Яна и добавила уже громче:

– Скажи-ка, Рурк, где здесь находятся госпиталь и отделение связи?

Пассажир Баники, одетый в стандартную форменную парку, закутанный шарфом до самых глаз, обошел снегоход, присмотрелся к Яне и вдруг спросил:

– Майор Мэддок? Янаба Мэддок?

Донельзя удивленная тем, что ее узнали, едва она приехала на базу, Яна медленно сосчитала до трех и обернулась к заговорившему с ней человеку. Приподняв мгновенно покрывшиеся инеем брови, Яна сказала:

– Да, это я.

Мужчина в форменной парке тотчас подскочил к Яне и заключил ее в объятия, крепко прижав к груди.

– Яна, я думал, что никогда больше тебя не увижу! Когда я узнал, что ты была тогда в Бремпорте... – Он быстро сбросил с головы капюшон и лихорадочно старался раскрутить свой шарф.

– Как говорится, слухи о моей смерти оказались несколько преувеличенными, – сказала Яна. Мужчина уже успел освободиться от шарфа, скрывавшего лицо, и взору Яны предстали лучистые карие глаза и бронзовые волосы, более длинные, чем полагалось носить офицерам. Яна прекрасно помнила эти глаза и эти волосы – еще с тех времен, когда летала в экспедиции на исследовательских кораблях. – Торкель! Быть не может!

– Вот уж воистину – мир тесен! – Это была ужасно древняя, но оттого не менее справедливая поговорка космолетчиков.

– Но что ты делаешь на Сурсе? – недоумевала Яна.

– Я и сам никак не мог этого понять, пока не встретил тебя. Могу я предложить тебя чашечку кофе?

– Сэр... – напомнила о себе Баника.

– Я думаю, это событие стоит того, чтобы... Ах, Рурк, глуши свой мотор. Погуляй пока. Надеюсь, тебе не будет здесь скучно.

– Слушаюсь, капитан, – ответила Банни. А потом сказала довольно нахально, чем очень удивила Яну:

– Сэр, а можно мне увидеться с Диего? То есть, я просто подумала...

– Неплохая идея, – отозвался Торкель. – Общество симпатичной девицы примерно его возраста – как раз то, что нужно. Может, он немного взбодрится. Строение десять-дробь-шесть. Если кто-нибудь станет расспрашивать, что ты здесь делаешь, – скажешь, я разрешил.

Яна ничуть не удивилась тому, что Торкель Фиске, хоть и носил всего лишь капитанский чин, пользовался при этом весьма широкими полномочиями. Немногие – и она в том числе – знали, что воинское звание имеет мало общего с истинными властью и значением Торкеля в Компании. Его семья разработала программу терраформирования, которую Интергал использовал для создания колоний на планетах типа Сурса, и отец Торкеля постоянно заседал в совете директоров Компании. Сам Фиске был очень толковым офицером, но задержался в капитанском звании на такой долгий срок, за который вполне мог бы уже стать генералом. А все потому, что генералы в силу своего положения обычно далеко не так хорошо осведомлены во всех подробностях текущих дел, как капитаны. Яне никто этого не рассказывал, она сама выяснила это из обрывков разговоров на кораблях и кое-каких мимолетных замечаний самого Фиске.

Как же приятно было посидеть в маленьком уютном баре, за чашкой горячего, дымящегося кофе с питательными плитками! Яна и Торкель сняли капюшоны, шарфы и шапки, но верхнюю одежду не стали даже расстегивать – в баре было не очень-то тепло. Торкель внимательно рассматривал лицо Яны, словно припоминая знакомые черты.

– Да, это в самом деле ты. Невозможно описать, что я почувствовал, когда услышал о Бремпорте и узнал, что ты в тот день была там... Мне хотелось убить этих мятежников собственными руками.

– Это ощущение мне знакомо, – сухо заметила Яна.

– Ты прекрасно выглядишь. Наверное, даже лучше, чем во время нашей последней встречи.

– Неужели? Просто поразительно, что отравляющий газ может сотворить с женской фигурой. Я сильно потеряла в весе и вряд ли скоро наберу свои килограммы снова, пытаясь... – Она хотела сказать: “...пытаясь научиться не сжигать свою еду”, но Торкель перебил ее. Он наклонился к ней и, глядя в глаза, сказал:

– Нет, я не об этом. Ты стала более спокойной, не такой замкнутой, как когда-то. Я полагаю, это потому, что тогда мы встретились с тобой слишком скоро после гибели твоего мужа...

– Или слишком скоро после твоего развода с женой, – напомнила ему Яна. К тому времени, когда Яну перевели на другой корабль, Торкель пользовался поразительным успехом у всех поголовно женщин корабельной команды. Впрочем, с Яной он никогда не заигрывал, но всегда держался очень любезно, уважал ее как старшего офицера и был настолько дружелюбен, насколько она могла ему позволить. Однако, хоть Яна и стала теперь менее замкнутой, как верно подметил Top-кель, она еще и научилась гораздо лучше скрывать свои чувства – иначе на нее свалилось бы гораздо больше всяческих неприятностей, чем она когда-то могла себе вообразить.

– Что привело тебя на эту планету, Торкель? – спросила Яна, решив, что пора переводить разговор на более насущные вопросы.

– Я здесь нечто вроде особого уполномоченного по улаживанию конфликтов, – сказал Фиске. – Никто в точности не знает, что здесь на самом деле происходит. Месторождения минералов, которые мы засекли из космоса, на поверхности планеты никак не обнаруживаются. Исследовательские партии исчезают бесследно.

Множатся незарегистрированные виды животных. Не так уж мало, верно? Компания направила меня сюда для прояснения ситуации. Я подумал – возможно, у тебя тоже задание, подобное моему? Тогда мы снова могли бы работать вместе...

– В общем-то, мы занимаемся одним делом, только моя миссия более засекречена, – сказала Яна. – Я живу в поселке.

– Среди местных? Тебе, наверное, приходится нелегко. Жизнь здесь сурова. Ты сильно пострадала в Бремпорте?

– Я вышла в отставку по инвалидности, но понемногу выздоравливаю, – сказала Яна и только сейчас поняла, что это так и есть. Ее больше не мучили боли в груди, и приступы кашля случались все реже и реже – благодаря эликсиру Клодах. – Все равно, Торкель, я очень рада, что встретила тебя. Джианкарло ведет себя.., немного неразумно.

– Я уже обратил на это внимание. Он был неоправданно груб с одной местной женщиной.

– Кстати, как ты полагаешь, что ее ожидает?

– Ее и остальных, по-видимому, отправят с планеты для дальнейшего расследования. Все, что эти люди рассказывают, пока нисколько не приблизило нас к решению проблемы, Яна. За последние десять лет мы послали сюда полсотни исследовательских партий, и это всего лишь второй случай, когда хоть кому-то из их участников удалось остаться в живых.

– А как там паренек? – быстро спросила Яна.

– Он испуган. Совсем один, в кошмарном чужом мире...

– Торкель, я думаю, Джианкарло нарассказывал тебе кучу непотребных баек о местных. А они очень милые, доброжелательные люди, и они знают кое-что такое, что не мешало бы знать Компании.

– Я нисколько не сомневаюсь, что это так и есть. В этом-то все и дело, Яна, – сказал Торкель. Уголок его губ вздернулся в кривой усмешке. – И меня не удивляет, что ты о них столь высокого мнения. Уверен, они принимают тебя как нельзя лучше. Даже безграмотные туземцы в состоянии оценить по достоинству хорошего человека, – Торкель взял ладонь Яны обеими руками и поцеловал. Ее несколько насторожил этот знак внимания, который, впрочем, не был ей неприятен. Если в Интергале и был свой Прекрасный Принц – то им, несомненно, был Торкель Фиске. Но Яна даже помыслить не могла, что когда-либо окажется предметом его личного интереса, пусть даже мимолетного.

Яна погладила свободной рукой его ладони и принялась развивать наступление:

– Они правда очень добрые и внимательные люди, Торкель. Их волнует не только судьба их земляков, пострадавших в этом походе, – они беспокоятся и об этом мальчике. И о его отце, конечно. Интересно, сообщил кто-нибудь о них другу его отца?

– Другу?

– Да. Эта информация есть в компьютере. Стивен Марголис, ассистент и близкий друг Метаксоса.

– Яна, ты, как всегда, великолепна! Я понятия не имел об этом. Я сейчас же пошлю за этим человеком. От Метаксоса нет никакого толку, пока он в таком состоянии, как сейчас. А мальчик... Он еще может нам пригодиться, если задержать его здесь – вместе с Марголисом, который, как я понимаю, прекрасно знаком с работой Метаксоса. Все это вместе – довольно веское основание для того, чтобы оставить все семейство на планете.

– А старшему Метаксосу достаточно будет той медицинской помощи, которую могут оказать в здешнем госпитале? – спросила Яна. – Я слышала, он очень плох.

– Скоро условия на этой базе станут получше. Мы переведем сюда дополнительные подразделения солдат и разные вспомогательные команды. Нужно же наконец разобраться с этой проблемой. Между нами говоря, кое-кто предлагает самые решительные меры – вплоть до полной эвакуации с планеты всех жителей и проведения широкомасштабных горных разработок – чтобы получить наконец результат.

– Я полагала, что эта колония поставляет Компании большое количество рекрутов...

– Это так. Сурс был прекрасным местом для вербовки новобранцев. Но в последнее время у нас относительно мало рекрутов отсюда. Похоже, местная молодежь почему-то не желает покидать планету, невзирая на то что здесь такие суровые условия обитания, – Торкель снова улыбнулся Яне. Его глаза были прекрасны даже в тусклом освещении бара – ясные и лучистые, светло-карие, цвета чая, который готовит Клодах. – Если ты останешься жить на этой планете, я тоже не захочу отсюда улетать.

– Вот и прекрасно, – сказала Яна, смягчая свою напористость теплой дружеской улыбкой. – Я с трудом могу себе представить кого-нибудь, более подходящего для такой ответственной миссии. Джианкарло, как я уже говорила, человек трудный. А теперь, Торкель, повторяй за мной: “Тебе что-нибудь нужно, Яна?"

Торкель наклонился еще ближе к ней, так что Яна кожей почувствовала тепло его дыхания, и медленно сказал, поглаживая ее ладонь:

– Тебе.., что-нибудь.., нужно... Яна?

– Вот список! – ответила она.

– Что у тебя с этим капитаном, Яна? – спросила Банни, помогая грузить вещи в снегоход. – Он сказал мне возвращаться обратно и отвезти тебя в поселок.

– Это называется “старые боевые друзья”, – ответила Яна, стараясь не возгордиться чрезмерно из-за той поклажи, которую они сейчас заталкивали в багажник снегохода. – Как бы то ни было, а за Стивом Марголисом уже послали. И очень скоро у твоего Диего будет компания.

Баника даже замерла на мгновение, держа в руках мешок, в котором была добытая Яной “одежда, зимнее снаряжение, по одной единице каждого вида”.

– Вот здорово, Яна! Но как тебе удалось?.. – и Банни бросила на Яну любопытный взгляд.

– Я высказалась в том смысле, что отец Диего, наверное, будет выздоравливать скорее, если рядом с ним будет его семейная половина. – Яна задумалась на миг, не вполне уверенная, стоит ли посвящать Банни в кое-какие из планов Компании относительно Сурса, о которых обмолвился Фиске. Но потом слова сорвались как будто сами собой:

– А тебе будет чем заняться, притом очень скоро.

– Как так?

– Они переводят сюда еще солдат и разные вспомогательные команды.

Банни только фыркнула.

– И что им с того толку? Они ведь ни капельки не верят тому, что им говорят!

– Интергал настроен чертовски решительно – они во что бы то ни стало хотят получить те минералы, которые обнаружили из космоса.

– Ну, так они все время этого хотят, разве нет? – Банни развеселилась. – Вот и все. Мы уже разложили весь твой багаж и все как следует закрепили. Поехали домой, а? Мне еще собак покормить надо.

А когда они отъехали от космобазы и помчали по дороге, у Банни снова появились вопросы:

– И вообще, кто такой этот пижонистый капитан, а? Полковник места себе не находит с тех пор, как приехал этот капитан – его как будто не ждали. Да и не очень-то ему здесь рады, как я погляжу. Яна усмехнулась.

– Его фамилия Фиске. Торкель Фиске. Его семья разработала программу терраформирования, с помощью которой эту планету создали такой, как она есть.

– Они создали Сурс? – Глаза девочки расширились от удивления. – А как ты с ним познакомилась?

– Мы когда-то служили вместе, на одном корабле. Все просто.

– Просто? – со значением переспросила Баника.

– Да, Банни, – сказала Яна строгим тоном, чтобы прекратить дальнейшие расспросы. И все же вопросы Баники заставили ее призадуматься. Торкель явно обрадовался, встретив ее здесь. Но вот что интересно – почему это такой парень, как Торкель Фиске, который запросто мог уложить в постель практически любую женщину, какую пожелает, почему он уделяет столько внимания ей, Янабе Мэддок? И знал ли он на самом деле все это время о том, что Яна находится в поселке местных жителей с секретным заданием? Судя по всему, Торкель действительно искренне удивился, увидев ее. Или, может быть, он удивился только тому, что она приехала на космобазу? В самом ли деле он имел в виду то, что сказал – насчет того, что Компания планирует эвакуировать жителей планеты, чтобы взорвать ее и хоть так отыскать те редкие минералы, за которыми они уже столько лет безуспешно охотятся?

– Банни, тебе хотелось когда-нибудь уехать с Сурса? Хотелось увидеть новые миры, где жить немножко легче, чем здесь?

Банни метнула на нее быстрый взгляд.

– Зачем бы это, интересно, мне уезжать с Сурса? Я – дочь этого мира, Яна. Не просто потому, что я здесь родилась. Понимаешь, я принадлежу этой планете, этому миру! – После этих слов девочка замолчала и полностью сосредоточила внимание на управлении снегоходом.

Только когда снегоход сбавил скорость и притормозил точно напротив тропинки к двери Яниного дома, к Банни вернулось ее обычное жизнерадостное расположение духа.

– Я буду разгружаться, а ты, Яна, пойди разведи огонь, – сказала Баника. – Кое-какие из твоих вещей лучше не замораживать.

– Ладно. Но только обещай, что пообедаешь со мной, хорошо?

Банни широко улыбнулась.

– Другими словами, ты просишь меня снова приготовить тебе еду?

Яна шутливо столкнула на Банику упаковку дегидрированных овощей.

– А вот и не угадала! У меня теперь есть такие продукты, которые даже я не в силах испортить.

Яна располагала теперь весьма любопытным набором разнообразных продуктов питания из тех, что можно было раздобыть на космобазе. Но, кроме всяких диковинок, здесь были еще и вкусовые добавки, кристаллы свеколького сахара и такой огромный ящик муки, которого хватило бы на весь поселок дней на десять. Еще Яна получила несколько больших банок с молотым перцем и другими приправами. Это можно будет обменять в поселке на что-нибудь нужное. А еще она обзавелась толстой пачкой бумаги, коробкой чернильных карандашей и целой упаковкой кассет для записи – теперь хоть каждый житель поселка сможет послать Чарли Дементьеву отдельное письмо. По сравнению с убожеством поселкового магазинчика, торговое отделение космобазы было настоящим рогом изобилия всевозможных нужных и полезных вещей.

Во внутреннем кармане Яниной куртки теперь лежал самый лучший бинокль с прибором ночного видения, какой только нашелся на складе здешнего военторга, – прекрасная штука для того, чтобы рассматривать удаленные объекты на снежном ландшафте. Яна обзавелась также армейской аптечкой первой помощи. Правда, срок годности некоторых упаковок с лекарствами давно закончился, но Яну гораздо больше интересовал полевой набор медицинских инструментов, который был в отличном состоянии. Еще она привезла с базы спальный мешок с подогревом, рассчитанный на очень низкие температуры; еще одно одеяло, теплую одежду, лыжи, снегоступы, топор, большой нож, пилу для дерева и слесарную ножовку и столько гвоздей, болтов с гайками и шурупов, что хватило бы на строительство дома. Но больше всего ее порадовало то, что на самом дне одной из коробок, под стопками солдатского белья и форменных рубашек, обнаружились запыленные, никому не нужные отрезы материи ярких, насыщенных цветов. Наверное, этот товар пролежал здесь невостребованным с тех пор, когда семьям солдат из местных жителей еще разрешали заходить на базу и делать покупки в военном магазине.

Покопавшись как следует в грудах разнообразных товаров чисто утилитарного, военного назначения, Яна с радостью отыскала там множество предметов, которые как нельзя лучше годились для обмена с местными жителями – бисер, бусины, ремни и пряжки, клеи самого разного назначения, сапожную колодку как раз на размер ее ноги, по три штуки тарелок, глубоких мисок и чашек, большую сковородку, еще два котелка и многофункциональный нож с двухметровым вытяжным шнуром. Нож Яна сразу же привесила себе на пояс.