Текст книги "Лестница лет"

5

Первую неделю на побережье шел дождь, и оказалось, что крыша протекает. Их коттедж не был модным бунгало с видом на океан или шикарной виллой, нет, это был маленький ветхий домик, выходящий на автостраду. Вполне возможно, что до их приезда здесь жил простой рабочий делавэрского продуктового магазина. Раковина на кухне покрылась ржавчиной, синий линолеум в гостиной вздулся и явно взывал к приобретению ковра, кровати были продавлены и скрипели при малейшем движении. Но Сэм сказал, что в первую очередь нужно заняться лужей в прихожей. Он тут же позвонил агенту на домашний номер, по которому можно было звонить только в крайнем случае, и настоял на том, чтобы ремонтники пришли следующим утром.

– Ну что? – спросила Линда. – Рабочие и в отпуске на тебя работают?

А Элиза предложила:

– Давайте просто вытрем лужу и забудем. Уверена, дождя больше не будет, пока мы здесь, потому что, если он пойдет, я прокляну Господа.

Делия не сказала ничего. У нее просто не было сил.

В их городском доме в Балтиморе рабочие в течение недели должны были отциклевать полы, и потому пришлось взять с собой кота. (Он бы не вынес житья в приюте для домашних животных – однажды его попытались там оставить, так он чуть не выпрыгнул из окна.) Сэм утверждал, что их точно выселят, потому что держать животных строго запрещено, но Делия уверяла его, что все обойдется. Кто догадается, что Вернон там? Кот тяжело перенес поездку в машине и, как только его выпустили, тут же забился под кухонный шкаф. Делия хотела оставить Вернона в покое, но близняшки не могли с этим смириться и после обеда засели перед шкафом с остатками еды, надеясь выманить кота.

– Ну, Вернон! Хороший Вернон! – Ответом была душераздирающая тишина, которую умеют создавать кошки, когда намеренно проявляют свою независимость.

– Ой, – проныла Мари-Клер, – что же делать? Он умрет от голода!

– Вот и хорошо, – одобрил Сэм. – Не разрешается держать только живых питомцев.

Делии казалось, что Сэм целый день был не в духе. Поэтому в первый вечер, вместо того чтобы погулять по пляжу или отправиться в город за мороженым, взрослые сидели в пахнущей керосином, плохо освещенной гостиной, читая потрепанные журналы, оставленные предыдущими жильцами, и слушая постукивание капель дождя по стеклу. Девочки по-прежнему торчали на кухне, карауля Вернона. Сьюзи и мальчики одолжили «Плимут» и отправились в Оушен-Сити. Делия по этому поводу волновалась, потому что она представляла себе Оушен-Сити как гигантскую арену побитых машин, управляемых пьяными студентами. Чтобы отвлечься, Делия пыталась сосредоточиться на «Американских дворах и патио».

– Если завтра солнца не будет, – заговорила Линда, – мы могли бы совершить днем небольшое путешествие в Сэлисбери. Я бы хотела, чтобы близняшки получили некоторое представление о своих корнях.

– О, Линда, только не на это чертово кладбище, – вскипела Элиза.

– Ну ладно. Тогда одолжите мне машину, и я отвезу их сама. В прошлом году так и было, насколько я помню.

– Да, и в прошлом году обе вернулись до слез уставшими и капризными. Разве девочкам есть дело до кого-то из толпы Кэроллов и Уэберов?

– Они прекрасно провели время! И кроме того, я хочу найти могилу двоюродного дедушки Роско, если смогу.

– Ну, тогда желаю вам удачи – вот все, что я могу сказать. Я уверена, что сейчас там парковка, и к тому же мама никогда не общалась с дядей Роско.

– Элиза, почему тебе всегда надо критиковать любое мое начинание? – спросила Линда. – Почему тебе нужно высмеять и принизить каждое предложение?

– Дамы, хватит, – рассеянно сказал Сэм, листая журнал.

Линда повернулась к нему:

– Не смей говорить мне «Дамы, хватит», Сэм Гринстед.

– Извини, – пробормотал Сэм.

– Тоже мне, мистер Глас Истины нашелся!

– Это была моя ошибка.

Линда поднялась и пошла посмотреть на близняшек. Элиза закрыла «Мир яхтинга» и уставилась на обложку.

Линда и Элиза находились в «режиме второго дня», как это называла Делия, – острой стадии отношений на грани раздора, когда проходила первая радость от приезда Линды. Однажды Делия спросила Элизу, почему они с Линдой не близки, и та ответила:

– О, люди, которые разделили друг с другом несчастливое детство, редко бывают близки, как я поняла.

Делия была удивлена. Разве их детство было несчастливым? Ее было идиллическим; Но не стала об этом говорить.

Линда вернулась с близняшками, которые все еще переживали из-за Вернона, Сэм отложил газету и предложил сыграть в карты. «Ты взяла карты?» – спросил он Делию.

Не взяла. Она поняла это в тот момент, когда муж спросил, но притворилась, что ищет что-то в сумке. Нашлись паззлы, монополия, скрэббл, но не карты. «М-м...» – сказала она.

– Ну хорошо, – сказал Сэм, – тогда сыграем в скрэббл. – Тон был взвешенно терпеливым, лучше бы он кричал.

На дне сумки Делия наткнулась на книгу, взятую в библиотеке. Книга назвалась «Узница замка Кларион». Делия начала читать ее на прошлой неделе и нашла скучной, но все лучше, чем играть.

– Делия, ты играешь? – спросил Сэм.

– Пожалуй, пойду почитаю в постели.

– Уже? Еще нет девяти.

– Я устала, – солгала она.

Делия пожелала всем спокойной ночи и вышла, прикрыв название книги рукой, хотя никто и не пытался его узнать.

Наверху по стене вдоль камина стекала струйка воды. Делия не обратила не нее внимания и пошла в их с Сэмом спальню. Комната была маленькой, с одним незанавешенным окном, и в ней пахло мастикой. Чтобы ни у кого не оставалось сомнений, Делия переоделась в ночную рубашку в темноте, а потом помылась в ванной, которая находилась на другой стороне коридора. Вернувшись в спальню, она включила лампу и направила ее слабый желтый луч к своей подушке. Затем скользнула под одеяло, укутала ноги и раскрыла книгу.

Героиней книги была женщина по имени Элеонора, что, к сожалению, вызвало у Делии в памяти образ свекрови. Элеонорины длинные, цвета воронова крыла кудри и «пикантное» лицо то и дело заменялись Элеонориной стрижкой в стиле «ничего легкомысленного» и линией подбородка Железной Мамочки; и когда Кендалл, главный герой, привлек ее к себе, из-за его широкого плеча Делия увидела осуждающий взгляд Элеоноры. Кендалл был будущим деверем Элеоноры, младшим братом ее аристократичного, холеного кавалера. Разумеется, в первую же встречу Кендалл положил на Элеонору глаз и похитил ее, а случилось это за пятнадцать минут до свадьбы. «Я никогда не полюблю тебя! Никогда!» – кричала Элеонора и молотила по его груди крошечными кулачками, но Кендалл схватил девушку за запястья и ждал, властный и уверенный в себе, пока та не сдалась.

Делия закрыла книгу, заложив ее пальцем вместо закладки. Она глядела на обнимающуюся пару на обложке.

Ни разу с момента их встречи Эдриан по-настоящему не принуждал ее. Просто так получалось. Обстоятельства вынудили парня просить Делию притвориться его девушкой А кто еще мог подойти на эту роль? Женщина с ребенком? Старушка у кассы? А несколько ночей спустя обстоятельства снова свели их вместе. Вдобавок каждый поступок Эдриана выдавал, что он по-прежнему влюблен в свою жену. Она была ему настолько небезразлична, что он не мог показаться ей один в супермаркете; не мог спать в их спальне, после того как Розмари от него ушла. Но Делия, словно какая-то нюня-подросток, пребывающая в мире иллюзий, предпочла этого не замечать.

Она игнорировала и другие знаки, ключи, которые раскрывали его характер. К примеру, поведение у кассы, то что он не посчитался с ее планами относительно покупок, его высокомерные замечания по поводу имен живущих в Роланд-Парке, его причуды в выборе продуктов. Эдриан, конечно, не был плохим человеком, но думал только о себе. Еще чуть-чуть, и его можно было бы назвать пустышкой.

В любовных романах осознание этого всегда заставляет героиню с благодарностью обратиться к тому мужчине, который все это время тихо дожидается ее. Но в реальной жизни, услышав шаги Сэма на лестнице, Делия закрыла глаза и притворилась, что спит. Она почувствовала, как он постоял над ней, а затем вынул книгу из ее рук, выключил лампу и вышел из комнаты. К утру дождь прекратился, и вышло солнце, которое светило все ярче в чистом свежем воздухе. Все семейство после полудня отправилось к океану: взрослые в «Бьюике» Сэма, молодежь в «Плимуте», за рулем которого сидел Рамсэй. Объезжая лужи, они ехали по автостраде № 1 мимо более дорогих коттеджей, расположенных ближе к воде. Когда дорога уперлась в тупик, припарковались и разобрали вещи из машины: термосы, кувшины, одеяла, полотенца, сумку-холодильник, плавательные матрасы и пляжные сумки. Делия несла стопку полотенец и плетеную сумку, забитую провизией настолько, что лямки натерли голое плечо. На ней был розовый купальник с юбочкой и темно-синие парусиновые эспадрильи, но не было рубашки или хотя бы накидки. Все равно, что скажет Сэм, – ей хотелось хоть немного загореть.

– Смотрите, девочки, – обратилась Линда к близняшкам, когда те проносили сумку-холодильник. – Вы волочите сумку по земле.

– Это все из-за Терезы, я всегда всю работу делаю за нее!

– А вот и нет.

– А вот и да.

– Я же говорила вам, чтобы вы взяли что-нибудь полегче, – сказала Линда. – Предлагала вам нести полотенца или...

Но тут все взошли на низкий, песчаный подъем, и перед ними оказался океан, который сразу же напомнил о том, зачем они сюда шли. О, каждый год Делия об этом забывала. Это огромное, плоское, безграничное пространство, это дарящее жизнь, губительное, пахнущее собачьим дыханием, непрекращающееся шуршание туда и обратно, которое продолжалось бесконечно, пока она находилась где-то еще, зацикливаясь на мелочах! Делия замедлила шаг, давая глазам отдохнуть на освещенных желтым солнечным светом пятнах, которые скакали по воде.

– Подвинься, мам, – сказал Кэролл, шедший за ней и тащивший матрасы.

– Ой, извини, – ответила Делия и начала спускаться по деревянным ступенькам к пляжу.

В том чтобы приезжать так рано, когда сезон только начался, были свои преимущества. Правда, вода еще не успела как следует прогреться, но зато на пляже гораздо меньше народу. Пляжные подстилки были расстелены на удобном расстоянии друг от друга. Всего несколько детей плескались у кромки прибоя, и Делия могла легко сосчитать, сколько голов выглядывало из воды.

Они с Элизой развернули подстилку и устроились на ней, в то время как Сэм устанавливал зонт. Сьюзи и мальчики, как обычно, прошли метров пять вперед, чтобы найти себе место. Они уже несколько лет держались отдельно, Делию это больше не огорчало, однако не оставалось незамеченным.

– Нет, вы обе никуда отсюда не пойдете, – говорила близняшкам Линда, – пока я вас не намажу солнцезащитным кремом с ног до головы. – И одну за другой прижимала их к себе, пока наносила лосьон на худенькие руки и ноги. Как только она отпустила дочерей, те бросились к «молодежной» подстилке.

Радиоприемник у Сьюзи играл «Один на дороге», которая всегда казалась Делии песней одиночества. Эта же мелодия раздавалась и из других радиоприемников, так что казалось, что у Атлантического океана появилась своя собственная меланхоличная фоновая музыка.

– Пойду-ка я пробегусь, – сказал Сэм.

– Ой, Сэм, ты же в отпуске!

– Ну и что?

Муж сбросил пляжную рубашку и пристегнул к часам кожаный ремешок (часы, очевидно, были частью его упражнений, но каким образом они помогали, Делия не знала). Потом прошел к линии прибоя, повернул и затрусил на север – долговязая фигура в бежевых спортивных штанах и огромных белых кроссовках.

– По крайней мере здесь есть спасатели, которые учились в Академии спасателей, – обратилась Делия к сестрам. Она свернула рубашку Сэма и положила ее в плетеную сумку.

– О, с ним все будет в порядке, – сказала Элиза. – Ему врачи сказали бегать.

– Но не переусердствовать в этом!

– По-моему, он выглядит так же, как и всегда, – заметила Линда. Она приставила ко лбу руку козырьком, глядя на бегущего. – Если считать это хорошей новостью. Я бы никогда не догадалась, что у него был сердечный приступ.

– Это был не приступ! У него начались грудные боли.

– Все равно, – безучастно проронила Линда.

Сестру обтягивал цельный купальник, державшийся на кольце, обхватывающем шею. Из-за этого ее груди свешивались по обе стороны, как пара неспелых груш. Элиза, которая весь год относилась к раздельным купальникам с презрением, на время этой отпускной недели не изменила свое мнение, поэтому на ней были джинсовые шорты и черный вязаный топ, закатанный под бюстом.

Делия сняла сандалии и бросила их в сумку. Потом легла на спину, подставив тело под мягкие лучи солнца. Постепенно звуки стали тише, как эхо из воспоми-наний, – голоса других людей, принимающих солнечные ванны, высокие горестные крики чаек, музыка из радиоприемников (теперь Пол Маккартни пел «Дядюшку Альберта») и тише всего, так, что она почти перестала его замечать, шум прибоя, постоянный и однообразный, как в ракушке.

Они с Сэмом приезжали на это побережье в медовый месяц. Молодожены остановились в пригородном трактире, которого сейчас уже не существовало, и каждое утро, когда они лежали здесь, соприкасаясь голыми плечами, доходили до такого состояния, что одно прикосновение заставляло их срываться с места и бежать обратно в номер. Однажды они зашли слишком далеко и тогда вместо номера бросились в воду, заплыли за буйки, и Делия до сих пор помнила ощущение контраста – его теплые костлявые ноги, соприкасавшиеся с ее ногами, и прохладный шелк воды, и рыбный запах его мокрого лица, когда они целовались. Но на следующее лето они уже приехали с ребенком (двухмесячной Сьюзи, непоседливой, непоседливой и еще раз непоседливой), а в последующие годы – с мальчиками, и супругам редко удавалось хотя бы растянуться рядом на пляже, даже в доме не получалось остаться наедине. Стали приезжать Элиза, и Линда тоже, еще до того как вышла замуж, и их отец, потому что никогда не мог самостоятельно вести хозяйство; и Делия целыми днями стояла по щиколотку в воде, присматривая за детьми, следя за тем, чтобы те не захлебнулись, восхищаясь каждым новым умением, которым они овладевали. «Мам, смотри!» – «Нет, посмотри на меня» Тогда она была для них очень важна.

Чьи-то ноги прошли по песку со звуком, похожим на шуршание тафты, Делия открыла глаза и села. На какой-то момент ей показалось, что в голове не осталось ни одной мысли.

– У тебя лицо горит, – обратилась к ней Элиза. – Лучше нанеси немного лосьона.

Элиза сидела в тени зонтика. Линда лежала, раскинув руки, будто крылья, а близняшки вернулись и насыпали песок в ведерки возле Делии.

– Сэм вернулся? – спросила Элизу Делия.

– Нет еще. Хочешь пойти искупаться?

Делия не удостоила сестру ответом (все в семье отлично знали, что она решится на это, только если воздух раскалится, море станет плоским, как стекло, а на его поверхности в течение всего дня не будет ни единой волны). Вместо этого она потянулась за корзиной. Отложив эспадрильи, рубашку Сэма и чековую книжку, нашла «Узницу замка Кларион». Элиза фыркнула, когда увидела обложку.

– Лучше оставлю тебя наедине с твоей литературой, – сказала она. Встала и деловито пошла, демонстрируя запачканные сзади шорты.

– Тетя Элиза, можно нам тоже пойти? – завопила Мари-Клер. – Подожди нас, тетя Элиза!

Племянницы побежали за ней, похожие на двух торопливых длинноногих маленьких крабов.

Элеонора начала замечать, что Кендалл не был таким чудовищем, каким она его представляла. Похититель приносил подносы с едой в ее запертую комнату в башне, и было понятно, что все блюда готовит он сам. Элеонора притворялась, что ей не было до этого дела, но позже, когда герой уходил, поражалась мастерству и терпению того, кто, как домовой эльф, колдовал над горшками на плите.

– Ух! – Сэм вернулся. Пот струился по его впалой груди, и у него был рассеянный и удивленный взгляд, который всегда расстраивал Делию, когда он возвращался с пробежек.

– Сэм, – сказала она, откладывая книгу, – ты себя угробишь! Присядь и отдохни.

– Нет, мне нужно постепенно снижать нагрузку, – ответил муж. Он принялся кругами ходить вокруг подстилки, то и дело останавливаясь, чтобы наклониться к коленям. На песок падали капли пота. – Что у нас есть попить?

– Лимонад, пепси, холодный чай.

– Холодный чай – то что надо.

Делия встала, наполнила бумажный стаканчик и протянула ему. Сэм осушил его одним глотком и, перевернув, поставил на крышку холодильника.

– У тебя нос обгорел, – сказал он ей.

– Мне хочется немного загореть.

– Вместо загара ты получишь меланому.

– Ну, может быть, после обеда я нанесу немного... Но он уже взял бутылочку лосьона.

– Стой ровно, – приказал муж, откручивая крышку.

Он стал наносить лосьон ей на лицо. Лосьон пах сочными персиками, искусственный, дешевый запах, от которого она сморщила нос.

– Повернись, я намажу тебе спину.

Делия послушно повернулась. Теперь она смотрела в глубь побережья, где позади песчаного откоса виднелись крыши коттеджей. Стайка крошечных темных птичек летела идеальным треугольником – казалось, будто их соединяют невидимые нити. Птицы пролетели немного, попали в полосу солнечного света и внезапно оказались белыми, почти серебристыми, как вуаль с блестками, а потом улетели и снова превратились в черные точки. Сэм намазал лосьоном плечи Делии. Лосьон сперва казался теплым, но потом остыл на ветру и слегка пощипывал кожу.

– Делия! – Голос Сэма прозвучал неожиданно.

– М-м?

– Я думал о той старушке, которая приходила к нам в субботу вечером.

Она замерла под его ладонью и почувствовала, что все ее нервы разом натянулись, как струны.

– Я понимаю, что она вела себя странно, – сказал муж. – Но у нее была настоящая фотография, и она уверена, что на ней ты и этот, кто бы он ни был, как там его... – Делия уже обернулась, чтобы опровергнуть его слова, когда он закончил: – Эдриан Роллс-Ройс.

– Блай-Брайс, – сказала она.

Сэм всегда искажал имена намеренно. Он всегда так делал. Свидетельницу на их свадьбе, которую звали Мисси Прингл, он всегда называл Присей Мингл. Это было очень в его стиле – проявлять такую мелочность! Муж был таким надмененным с ее друзьями, эти ироничные нотки в его голосе! Делия вспомнила свою свадьбу: старые раны, и унижения, и обиды, вроде бы забытые, но на самом деле только и ждущие такого момента, как этот.

– Его зовут Эдриан Блай-Брайс, – уточнила она.

– Понятно. – Сэм побледнел.

– Но та женщина все неправильно поняла. Он просто знакомый.

– Понятно.

Он молча поставил на место лосьон.

– Ты не веришь мне.

– Я этого не говорил.

– Но ты это подразумеваешь.

– Уж точно я не собираюсь чувствовать себя виноватым из-за того, что ты себе навоображала, что я что-то подразумеваю, – сказал Сэм. – Разумеется, он просто знакомый. Ты не из тех, кто заводит интрижку на стороне. Но я просто думаю, как это выглядит в глазах окружающих, Ди? Понимаешь?

– Нет, не понимаю, – ответила она сквозь зубы. – И меня зовут не Ди.

–Хорошо, – согласился муж, – Делия. Почему бы тебе просто не успокоиться?

И махнул в воздухе рукой тем покровительственным жестом, который всегда приводил ее в ярость, отвернулся и направился к воде.

Во время каждой их ссоры, которые когда-либо происходили, Сэм всегда поворачивался и уходил до того, как спор был разрешен. Он всегда заводил ее, а потом вероломно бросал, как будто показывая, что уж он-то в состоянии вести себя как взрослый человек. Взрослый? Вот именно. Кто еще будет бегать по пляжу в кроссовках? Кто еще столь усердно будет плескать воду себе на грудь и плечи перед тем, как нырнуть? И, боже правый, смотреть на часы, когда вынырнет? Делии казалось, что он измеряет волны, что он придумал какой-то точный мудреный ритуал, который ее раздражал.

Она схватила плетеную сумку и пошла прочь с пляжа.

Делия и не заметила, сколько людей приехало. Теперь между зонтиками, раскладными стульями и разбросанными игрушками вилась только узкая тропка, поэтому она скоро свернула к океану и пошла по мокрому, плотному песку, охлаждавшему ее ступни.

Эта часть пляжа принадлежала гуляющим. По большей части они ходили вдвоем: и молодые парочки, и пожилые пары почти всегда держались за руки или просто шли рядом в ногу. Время от времени между ними пробегали маленькие дети. Делия представила карту всего Восточного побережья от Новой Шотландии до Флориды – неровная полоса бежевого песка с крошечными точками людей и рядом синяя полоса Атлантики, тоже с точками. Она сама была движущейся точкой, направлявшейся на юг. Она решила, что будет идти, пока не дойдет до края материка. Постепенно Сэм начнет спрашивать: «Вы не видели Делию?» – ему будут отвечать: «Нет, куда же она могла пойти?» – а она будет идти, как кто-то бегущий от дождя, и никто никогда ее не найдет.

Хотя что-то уже начало останавливать ее. Впереди высились первые кондоминиумы Си-Колони – уродливой Си-Колони с ее бесчувственными, монохромными высотками, будто поселение жителей другой галактики. Делия могла пройти мимо них, но какая-то таинственность, будто пришедшая из «Звездных войн», заставила женщину остановиться. Во времена ее детства здесь, на заросшей травой болотистой местности, стояло несколько простых домиков. Она была почти уверена, что в детстве запускала с отцом самодельных воздушных змеев как раз на том месте, где теперь комплекс оранжевых пирамид из пластика отбрасывал модернистскую тень. На мгновение Делия почувствовала, как сухие пальцы отца сжимают ее руки, держащие веревку змея. Потерла глаза. Потом повернулась и пошла назад.

Спасатель в темных очках, развалившись на стуле, пристально изучал купающихся.

Полный молодой человек выплыл на матрасе прямо к ногам Делии. Глядя вперед, она переступила через него и увидела невдалеке их зеленый с белым зонт и своих детей. Теперь они сидели на пляжной подстилке, а Сэм стоял на некотором удалении от них, его кожа по-прежнему блестела после плавания. Издалека казалось, что они не были увлечены беседой, потому что дети смотрели куда-то вдаль, а Сэм на свои часы.

Внезапно Делия направилась в сторону коттеджа; она отошла от океана, огибая песчаные тоннели, башни и коллекции игрушек. На деревянных мостках, ведущих к дороге, остановилась, чтобы отряхнуть с ног песок и достать из сумки эспадрильи. Под ними лежала рубашка Сэма из хлопка, и, поразмыслив с минуту, она надела ее. Плечи Делии настолько обгорели, что казалось, будто они сами излучают тепло.

Если бы Делия позаботилась о том, чтобы забрать у Рамсэя ключи от машины, то уехала бы. По большому счету, можно прямо сейчас вернуться за ними. Но тогда кто-нибудь захочет пойти с ней, поэтому она решила отказаться от этой идеи.

Казалось, что встреча с океаном стала осуществленной давней мечтой. На этой нагретой солнцем дороге с молчаливыми коттеджами за полосой пляжа, греющимися на припеке автомобилями и длинными рядами сохнущих купальников и другой одежды его дыхание ощущалось как едва слышный шепот. Она срезала путь, пройдя по чьему-то заднему двору, засыпанному песком, с грудами мусорных банок, пахнущих крабами и облепленных блестящими синими мухами. Потом добралась до автострады. Машины неслись мимо так быстро, что пришлось ждать несколько минут, прежде чем перейти дорогу.

На другой стороне автострады ее шаги были самым громким звуком – шлепающие подошвы отбивали ритм. Может быть, из-за того что Делия думала о своем отце, казалось, что этот ритм совпадает с песней, которую он пел, когда она была маленькой. Делия шла мимо застекленных веранд, а подошвы выстукивали «Делия пропала», спрашивали о том, где она была так долго, говорили, что ее любимый не мог заснуть, что всю ночь ему мерещились шаги маленькой Делии возле кровати. Ей особенно нравились эти последние строчки, всегда нравились. За исключением того, что, может быть, той Делии уже нет? Да, скорее всего, поскольку в самой первой строчке упоминалось, что маленькая Делия пропала и погибла. Но она предпочитала верить, что эта женщина просто ушла. Ей так больше нравилось.

Лицо Делии было липким от пота, а плечо болело, когда ручки сумки соприкасались с местом солнечного ожога. Она перевесила ее на другую сторону. В любом случае, она почти дошла. Делия думала о том, как выпьет большой стакан холодного чая, когда придет домой, а потом примет прохладную ванну и наедине пообщается с котом. Пришло время выманить Вернона из-под кровати, куда он забился прошлой ночью. На самом деле, может быть, это стоило сделать в первую очередь.

Она улыбнулась женщине, вытаскивающей чемодан из соседнего коттеджа.

– Прекрасная летняя погода! – крикнула та. – Так не хочется уезжать!

Отличная, – отозвалась Делия, обогнула микроавтобус, припаркованный в проезде, поднялась на свое крыльцо и позвала: – Вернон?

Что?

Женщина вздрогнула.

– Кто-то меня звал? – спросил мужской голос.

Он вразвалку спустился по лестнице – полный молодой мужчина с короткой стрижкой, одетый в джинсы и красную рабочую рубашку. Круглое, как луна, лицо, румяные щеки, нос картошкой и сочные губы что-то ей напомнили, но она едва успела перевести дыхание, чтобы спросить:

– Кто?..

– Я – Вернон. Разве вы не меня звали? Я здесь крышу чиню.

– А…– Она со сдавленным смешком прижала сумку к груди, – Я просто искала моего кота.

– Ну, я кота не видел. Извините, если напугал.

– Вы меня не напугали!

Рабочий, прищурившись, с сомнением на нее посмотрел. Нижние веки были мокрыми от пота, из-за чего мужчина выглядел по-мальчишески серьезным.

– В любом случае, – сказал он, – кажется, придется менять прохудившуюся часть крыши над камином. Но сегодня я этого делать не буду, мне нужно вернуться в город. Поэтому, если позвонят агенты, скажите им, что я буду на связи, хорошо?

– Хорошо, – ответила Делия.

Он провел рукой по волосам и направился к выходу. Делия вышла следом. На ступеньках мужчина повернулся и спросил:

– Как вам моя машина?

– Машина?

– Разве это не что-то?

На самом деле так и было. Делия удивилась, как она могла этого не заметить. На большой, как трейлер, машине бронзового цвета с одной стороны красовался пустынный пейзаж.

– Тут есть микроволновка, – говорил Вернон, – и маленький холодильник.

– Хотите сказать, в ней можно жить?

– Конечно, а что же еще? Вы разве никогда не были в таких машинах? Черт, заходите, я вам все покажу.

– О, не знаю...

– Заходите! Вы просто голову потеряете.

– Ну, может, я и загляну, – сказала Делия и пошла за ним, по-прежнему сжимая в руках сумку.

Одна часть пейзажа оказалась отъезжающей дверью. Вернон открыл ее и отступил в сторону, чтобы пропустить женщину. Просунув внутрь голову, она увидела висящий на стене ковер с золотистой бахромой, встроенные шкафчики и откидную кровать с ящиками для хранения вещей под ней. Только высокие кресла у окон напоминали о том, что в конце концов это было средством передвижения.

– Боже! – ахнула женщина.

– Залезайте. Посмотрите на мой развлекательный центр.

– У вас есть развлекательный центр?

– Чудо техники.

Он забрался в машину, из-за чего она слегка просела под его весом, а потом протянул руку, огромную, как бейсбольная рукавица. Делия приняла ее и тоже залезла внутрь. Резкий и волнующий запах нового ковра напомнил ей об аэропорте и путешествиях.

– Та-да! – пропел Вернон и открыл шкафчик. – Здесь, в основании этого телевизора, имеется встроенный видеомагнитофон, понимаете? Моноблок. По вечерам я включаю его и смотрю последние хитовые фильмы, лежа в постели.

– Вы здесь все время живете?

– Вроде того, – сказал он. – Ну, более или менее. Сейчас – да. – Потом, понурив голову, посмотрел на нее. – Я скажу правду. Этот автобус принадлежит моему брату.

Мужчина думал, что эта новость глубоко ее разочарует. Он смотрел обеспокоенными голубыми глазами и ждал, пока гостья не сказала:

– Правда?

– Думаю, я создал впечатление, что он мой, – объяснил он. – Но, видите ли, мой брат с женой уехал на рыбалку. А микроавтобус оставил в доме матери в Нантикоук-Лэндинг. Сказал, чтобы она присматривала за ним и никому не давала на нем ездить. Он имел в виду меня. Но этим вечером он должен вернуться, поэтому вчера я подумал: «Вот у мамы во дворе уже неделю стоит укомплектованный микроавтобус, а я даже микроволновкой не пытался пользоваться». Ну вот, и я в нем заночевал, а сегодня поехал по делам. Мама сказала, что даже знать об этом не хочет. Просила не втягивать ее в это. Но что он мне может сделать, верно? Что он сделает – засадит меня в тюрьму?

– Может, он и не узнает.

– О, уж он-то узнает, это точно. Такой человек, как он, наверняка записал километраж перед тем, как уехать, – мрачно заметил Вернон.

– Вы всегда можете сказать, что думали, что батарее нужно заряжаться.

– Батарее? Верно.

– Он в нем живет? Я имею в виду, в автобусе?

– Не-а.

– Ну, я бы жила. – Делия нагнулась, чтобы приподнять сиденье кресла. Как она и ожидала, под ним был склад. Стопками лежало что-то шерстяное – одеяла или куртки. – Я бы жила здесь весь год, – повторила она. – Правда! Кому нужен старый большой дом и все эти лишние комнаты?

– Да, но у моего брата трое детей, – сказал Вернон.

– Какая прелесть эти кофеварки, встроенные под шкафчиками! – воскликнула Делия.

Теперь она обследовала кухню. Это была ее модель, с раковиной размером с салатницу и плитой с двумя конфорками. На одной из конфорок стояла выщербленная металлическая решетка.

– Здесь есть кофейники, которые встроены под шкафом. Так, чтобы места не занимали.

– Здорово.

– Вообще-то здесь целый ряд встроенной техники. Тостеры, открывашки, электрические открывашки встроены под...

– Думаю, мой брат использует только ручные, – заговорил Вернон.

– Ну, будь это моим, я бы всю технику встраивала под шкафчики.

– Вообще говоря, ручные вовсе не занимают места.

– У меня бы ничего не валялось, – уверенно заявила Делия, – ничего бы не мешало, так, чтобы через мгновение я могла прыгнуть за руль и уехать. Путешествовать с домиком на спине, как улитка. Остановиться, когда устану. Припарковаться в любом кемпинге, который мне приглянется.

– Да, но кемпинги... – усомнился Вернон, – места в кемпингах в большинстве случаев нужно бронировать заранее.

– А на следующее утро я могла бы сказать: «Хорошо! Хватит с меня этого места». И ехать дальше.

– Стоимость тоже имеет значение, если хотите остановиться в приличном кемпинге, – продолжал Вернон. – Черт! Эти часы правильные?

Он смотрел на часы над раковиной. Делия была рада, что хотя бы часы висят на стене. По ее мнению, здесь было полно ненужных вещей – не только решетка, но и газеты, видеокассеты, вынутые из коробок, и стопки одежды.

– Чего я не могу понять, – сказала она, – так это того, как все это у вас не разлетается, когда вы ведете машину. Разве это не съезжает каждый раз, когда вы переключаете скорость?