Текст книги "Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера"

Слишком часто новобранцев привозили ночью, и они даже не понимали, где находятся или хотя бы в каком подразделении. Выжившие солдаты из нового взвода, потерявшие близких друзей, с новичками не общались. А ветераны держались поодаль, ибо новые рекруты считались неуклюжими и обреченными. Это стало почти пророчеством: взводные посылали новеньких на самые опасные задания, а опытными солдатами не рисковали. Многие не пережили на фронте даже первые сорок восемь часов.

Порой с пополнением обращались не намного лучше, чем с рабами, и вся эта система порождала бросающий в дрожь цинизм. Марта Геллхорн в своем романе «Точка невозврата» повторила явно расхожую шутку: «Сержант Посталоцци говорит, стоит перестрелять пополнение на “перевалке”, тогда не будет проблем. Говорит, тащить сюда их тела – пустая трата времени» {154}154
  Martha Gellhorn. Point of No Return. New York, 1989. P. 30.


[Закрыть]. (Хемингуэй повторил очень похожую шутку в романе «За рекой, в тени деревьев» (Across the River and into the Trees), но после распада их брака никто из двоих, конечно же, не признал, что услышал ее от партнера {155}155
  Hemingway. Across the River and into the Trees. New York, 1950. P. 255.


[Закрыть].)

Только уцелев в течение сорока восьми часов на фронте, новичок мог надеяться прожить немного дольше. Один из штабистов генерала Брэдли размышлял о судьбе новоприбывшего салаги – американского пехотинца: «Кажется, его шансы выше всего, когда он пробудет на фронте, о, возможно, неделю. А потом вы сидите в высшем штабе, как актуарий за столом в страховой службе, и знаете, что его шансы на выживание медленно, но неуклонно падают, с математической достоверностью всегда вниз, вниз, вниз. Пока он остается под огнем, его шансы уменьшаются с каждым днем, если только он не протянет достаточно долго и не станет единственным номером на колесе рулетки, не сыгравшим за весь вечер. И он тоже это знает» {156}156
  Ralph Ingersoll. Top Secret. London, 1946. P. 185–186.


[Закрыть].

«Мне повезло, я попал к “старикам”, которые хотели помочь новой замене выжить» {157}157
  Couch. An American Infantry Soldier.


[Закрыть], – писал Артур Кауч о своем удачном попадании в 1-ю пехотную дивизию. Его научили стрелять очередью из «Браунинга М1918», а потом тут же перекатываться в сторону, на новую позицию, ибо немцы направляли весь свой огонь на любые выстрелы из автоматического оружия. Кауч учился быстро, но, должно быть, он был одним из немногих. «Качество новых рекрутов за последние недели заметно снизилось, – сообщала его дивизия 26 октября. – Мы получаем слишком много людей, физически неспособных к бою. Некоторым по сорок лет, они не могут переносить холод, грязь, дождь… Резервы плохо подготовлены к сражениям. Они не представляют реалий войны. Один рекрут спросил, стреляют ли на фронте боевыми» {158}158
  NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1459.


[Закрыть].

Передовые дивизии были в ярости из-за отсутствия у новобранцев подготовки до их прибытия на фронт. «На базовую подготовку “замен” уходит тринадцать недель, – заметил сержант 3-го корпуса. – Они ни черта не знают о пулемете. Не знают, как уменьшить засорение или быстро подготовить орудие к бою. Они хорошие люди, но неумелые. В бою их учить некогда» {159}159
  Техник-сержант Эдвард Брюл. – NARA RG 498 290/56/5/2, арх. кор. 3.


[Закрыть]. Другой сержант рассказывал: во время подготовки в Штатах новобранцам сказали, что «вражеское оружие можно подавить нашим» {160}160
  358 пп. – NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1465.


[Закрыть]. Они прибыли, думая, что единственная опасность – от стрелкового огня, и знать не знали, что здесь будут мины, минометы, артиллерия и танки. В атаке они сбивались толпой, противник стрелял по ним, как по мишеням. Стоило врагу дать очередь из винтовки или пулемета, они падали на землю и подставлялись под минометный обстрел, в то время как безопаснее всего было мчаться вперед.

Принцип «стрельбы с ходу», при котором в атаке ни на мгновение не прекращался огонь по вероятным целям, казалось, могли понять лишь немногие новички. «Самая худшая ошибка, свидетелем которой я стал, – рассказывал один командир роты, – это их неспособность стрелять из оружия. Я видел, как в них стреляли, а они не отстреливались, просто сидели в укрытии. Их спрашиваешь, почему так, говорят, если выстрелят, вызовут огонь на себя» {161}161
  NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1455.


[Закрыть]. Парадокс, но, когда немецкие солдаты пытались сдаться, новобранцы почти всегда первыми старались их застрелить, поэтому те падали на землю и продолжали бой. Новичкам также нужно было узнать о хитростях, применяемых немцами в бою. «Фриц бьет из минометов аккурат за нашим артогнем, чтобы наши поверили, что их огонь не достигает цели» {162}162
  Ibid.


[Закрыть]. Опытные бойцы к этому привыкли, а вот новички часто паниковали.

В дивизиях пребывали в отчаянии и из-за отсутствия достойных замен офицерам и сержантам. Ведь офицеры должны послужить на фронте, прежде чем брать на себя ответственность за жизнь людей. Сержантов без боевого опыта нужно было понижать в звании еще до их прибытия и повышать в должности только после того, как докажут, что знают свое дело. «Нам раз прислали мастер-сержанта, – рассказывали в одном из подразделений. – Все, что он сделал после того, как пришел в армию, это нарисовал фреску в Пентагоне. Человек он неплохой, только у нас нет работы, соответствующей его званию» {163}163
  NARA RG 498 290/56/5/2, арх. кор. 3.


[Закрыть].

«Первый бой с врагом застал меня врасплох, – признавался молодой офицер. – Я не мог понять, что тут творится, к чему это все… Четыре дня прошло, пока до меня дошло, что все эти снаряды летят не только на меня» {164}164
  358 пп / 90 пд / 20 ак. – NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1465.


[Закрыть]. Несомненно, он оказался хорошим взводным. Но многие, и не по своей вине, были к этому просто не готовы. Иные лейтенанты, отправленные в танковые батальоны, в жизни не видели танка внутри. Пехотная дивизия пришла в ужас, когда им прислали «группу офицерского состава, где ни один офицер и взводным-то не был. Помощники офицеров – устроителей досуга, начальники кухни-столовой…» {165}165
  NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1459.


[Закрыть]

Командиры, пытаясь пробудить в новеньких боевой дух, внушали им ненависть к врагу. «Перед сражением я заставляю командиров подразделений рассказывать бойцам о бесчеловечности немцев, – заявил командир батальона 95-й дивизии, участвующей в захвате крепостей в Меце. – Мы побывали в бою, у нас немалый опыт, и его нужно использовать. Немного усилий, и солдаты готовы оторвать бошам руки и ноги. Мы не перегибаем палку. Просто пытаемся сказать, что немец – это злобная зверюга, она не даст нам никакой пощады, ее просто нужно истребить» {166}166
  Подполковник Дж. Келли, 3 бат. / 378 пп. – NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1465.


[Закрыть].

Глава 5
Хюртгенский лес

Друг и герой Хемингуэя, полковник Бак Ланхем из 4-й дивизии, вскоре оказался в мире, далеком от удобств «Ритца». В конце октября генерал Эйзенхауэр отдал приказ о начале осенней кампании. 1-я канадская армия заканчивала расчистку устья Шельды, чтобы открыть порт Антверпена для судоходства, а остальным шести союзным армиям, бывшим под его началом, предстояло двинуться к Рейну с прицелом на промышленные области – Рур и Саар.

1-я армия уже пробилась через линию Зигфрида у Ахена, и теперь фронт находился в тридцати километрах от Рейна – по карте всего ничего. Километрах в пятнадцати к востоку протекала река Рур, и ее требовалось форсировать в первую очередь. Левому флангу 1-й армии, при поддержке 9-й армии с севера, предстояло готовиться к переправе, как только 7-й корпус Коллинза и 5-й корпус Джероу возьмут под контроль Хюртгенский лес и окрестности.

Генерал-лейтенант Кортни Ходжес разместил штаб на старом курорте Спа. В конце Первой мировой войны здесь была база генерал-фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга и кайзера Вильгельма II. Именно там в ноябре 1918 года руководство Второго рейха узнало о крахе своей власти, когда в Германии вспыхнул мятеж: «удар в спину», который теперь, двадцать шесть лет спустя, столь жаждал предотвратить Гитлер. Ходжес занял гранд-отель «Британик», а в казино, под люстрами, его оперативный персонал установил складные столы с картами положения на фронтах. Городские парки были забиты джипами и другими военными машинами, превратившими траву в грязную массу. Военный историк Форест Пог отмечал, что там, менее чем в тридцати километрах от линии фронта, никто даже не думал иметь при себе оружие или носить полевую форму.

Штаб 1-й армии был не самым радостным местом. В нем царили обида и разочарование из-за медленного продвижения в ту патовую осень. Ходжес, бесцветный человек с подстриженными усиками, всегда ходил с прямой спиной и редко улыбался. Как южанин, он растягивал слова, неохотно принимал быстрые решения и проявил недостаток воображения при войсковых маневрах: он верил в то, что нужно просто идти на врага в лоб. Больше походивший не на солдата, а на бизнесмена в главном офисе, он почти никогда не бывал на передовой командного пункта дивизии. Его решение включить в план продвижения к Рейну прямую атаку через Хюртгенский лес стало причиной самой ужасной операции всей кампании в Северо-Западной Европе.

К юго-востоку от Ахена Хюртгенский лес представлял собой невысокую холмистую местность, укрытую густым сосновым бором с редкими вкраплениями дуба и бука и несколькими пастбищами на грядах. До тех пор пока грохот войны не разорвал его зловещую тишину, был слышен лишь шум ветра в кронах деревьев да мяукающий плач канюков, кружащих над ними. Изрезанный оврагами, лес изобиловал отвесными склонами, и от одного взгляда на них начинала кружиться голова. Они были слишком крутыми для танков и труднопроходимыми для тяжело нагруженных пехотинцев, люди теряли силы и то и дело поскальзывались в грязи или запинались о камни и корни. Сосновый лес был столь густым и темным, что вскоре стал казаться проклятым, будто в сказке о людоедах и ведьмах. Бойцы чувствовали себя здесь незваными гостями и разговаривали шепотом, будто лес мог их слышать.

Грузовики и противопожарные устройства были излишними в этом лесу, занимавшем территорию чуть меньше 150 квадратных километров.

Было мало признаков человеческого жилья, лишь несколько деревень с домами лесорубов и фахверковыми фермами, стоящими на фундаменте из местного серо-бурого камня. У каждого дома, под навесом, лежала аккуратная поленница дров.

Уже ко второй неделе сентября, после первых нападений двух дивизий, 3-й бронетанковой и 1-й пехотной, на опушку леса, Ходжес и его штаб должны были понять, на что именно обрекают свои войска. Опыт 9-й пехотной дивизии во второй половине сентября и октябре должен был стать очередным предупреждением. Поначалу продвигались быстро, направляясь на юго-восток к Шмидту, ключевому городу. Эффекта внезапности удалось достичь, но лишь потому, что, по словам командира немецкой дивизии, которая им противостояла, в принципе «никто не мог представить себе, что американцы попытаются пробиться к Руру по такой обширной, незнакомой им лесистой местности, где было всего несколько дорог» {167}167
  Генерал-лейтенант Г. Шмидт, 275 пд. – FMS B-810.


[Закрыть]. Как только немецкая пехота была поддержана артиллерией корпуса, лесные бои превратились в ужасную битву на истощение.

Немцы привели снайперов для стрельбы из укрытий, устроенных высоко на деревьях (у земли сужалось поле зрения). Их обучали в Мюнстерском лагере, в Scharfschützen-Ausbildungskompanie, роте снайперской подготовки, где каждый день в течение получаса их подвергали обработке пропагандой ненависти. Она состояла из своего рода бешеных выкриков инструкторов-сержантов и вторившего им «хора солдат» {168}168
  Генерал-майор К. Стронг, 02/14/2 3/25. – Записки по данным разведки № 33. – IWM 11656.


[Закрыть].

Американская 9-я пехотная дивизия атаковала участок 275-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Ганса Шмидта. Полковые командные пункты Шмидт оборудовал в лесу, в хижинах. В дивизии было всего 6500 солдат и шесть самоходных орудий. Часть из них имела довольно смутное представление о том, что такое бой в лесу, другие, как бойцы 20-го батальона люфтваффе, не имели опыта пехотных сражений. Одна рота состояла из переводчиков люфтваффе, по мнению Шмидта, «абсолютно непригодных к службе на передовой» {169}169
  Генерал-лейтенант Г. Шмидт, 275 пд. – FMS B-810.


[Закрыть]. В следующем месяце «почти вся рота перешла на сторону врага» {170}170
  Ibid.


[Закрыть]. Вооружены его войска были самыми разными винтовками, захваченными в странах, оккупированных в начале войны.

Шмидт признал, что боевые действия в Хюртгенском лесу предъявили «самые высокие требования к физической и психологической выносливости [солдат]» {171}171
  Ibid.


[Закрыть]. Они выжили лишь потому, что американцы не смогли воспользоваться своим подавляющим превосходством в танках и авиации, а контролировать артиллерию было очень трудно. Но немецкие поставки и личный состав тылового эшелона сильно пострадали от налетов истребителей-бомбардировщиков. Трудности с доставкой горячей еды означали, что немецкие войска получали не что иное, как «холодные пайки, да и те нерегулярно» {172}172
  Ibid.


[Закрыть]. Бойцам в промокшей форме приходилось оставаться в окопах по нескольку дней при температуре, близкой к нулю.

8 октября к дивизии присоединился состоящий из ветеранов 1412-й Arbeitsbataillon[16]16
  Рабочий батальон (нем.).


[Закрыть]. «Капнули водичкой на плиту» {173}173
  Ibid.


[Закрыть], – заметил Шмидт. Практически весь батальон уничтожили за день. Разнесли и офицерский кадетский батальон люфтваффе. А 9 октября, когда дивизия потеряла уже 550 человек, «не считая великого множества больных» {174}174
  Ibid.


[Закрыть], к востоку от Витшайда бросили в бой полицейский батальон из Дюрена. Мужчины в возрасте от сорока пяти до шестидесяти лет все еще носили зеленые полицейские мундиры и не проходили никакой подготовки со времен Первой мировой войны. «Преданность пожилых отцов семейств отзывалась болью в сердце» {175}175
  Ibid.


[Закрыть], – признался Шмидт. Потери были столь велики, что на передовую пришлось отправлять штабистов и сержантов из запасного полевого батальона, подразделения резерва и замены – принять командование. Даже крайне необходимых связистов послали в бой как пехоту.

Только очень сильный дождь 10 октября дал 275-й дивизии шанс восстановить линию фронта. Американская 9-я дивизия впечатлила Шмидта, он даже задавался вопросом, не прошла ли та специальную подготовку к лесным боям. В тот день, когда его посетили командующие корпусом и армией, они были настолько потрясены состоянием дивизии, что обещали прислать подкрепления.

Подкрепления действительно прибыли, но не для усиления фронта, а для контратаки. Они состояли из хорошо вооруженного учебного полка численностью в 2000 человек, половина из которых готовилась в офицеры под началом оберста Хельмута Вегеляйна. Надежды не оправдались. Атака началась 12 октября в 07.00 при поддержке тяжелой артиллерии. Но, к ужасу немецких офицеров, наступление застопорилось, остановленное очень эффективным огнем американцев. Похоже, комбаты элитного учебного полка растерялись, начался хаос, и атака захлебнулась. К вечеру немцы предприняли вторую попытку, такую же неудачную. Учебный полк Вегеляйна потерял за двенадцать часов пятьсот солдат, а сам он был убит на следующий день. 14 октября немцам пришлось отступить и перегруппировать силы, но, как с облегчением догадался генерал Шмидт, американская 9-я дивизия тоже была совершенно истощена.

Болезненное и дорогостоящее наступление 9-й дивизии остановилось 16 октября, после того как ее потери – боевые и небоевые – составили 4500 человек: по одному на каждый неполный метр. Американские армейские врачи, работающие как с тяжело раненными американцами, так и с немецкими солдатами, начали замечать разительный контраст. Хирурги отметили, что «немецкий солдат демонстрирует способность к выздоровлению после самых сильных ран, гораздо более серьезных, чем раны американского солдата» {176}176
  14.10.44. – GBP.


[Закрыть]. Это различие, по-видимому, «было связано с тем фактом, что американские солдаты, которых кормят намного лучше, чем немцев, обычно имеют толстый слой жира, отчего операция становится не только более трудной и обширной, но и задерживает заживление. Немецкий солдат, напротив, ест очень мало, он худощав и потому в большей степени способен к бою». К ужасу командиров дивизии, штаб 1-й армии не обратил внимания на потери наступающей 9-й дивизии и до сих пор не учел условия местности. Ходжес снова настойчиво требовал наступать через наиболее труднопроходимые участки и самый густой лес, где американцы лишались своего преимущества – поддержки танков, авиации и артиллерии. Он даже не задумался о продвижении к Шмидту из коридора Моншау на юг, более коротким и в целом более легким путем. Беда была в том, что ни командиры его подразделений, ни штабисты не осмеливались спорить с ним. Ходила молва, что Ходжес уволил немало старших офицеров.

В плане 1-й армии по Хюртгенскому лесу никогда не упоминались ни Урфтская дамба, ни дамба Швамменауэль к югу от Шмидта. Собирались просто укрепить правый фланг и продвинуться к Рейну. Ходжес не слушал никаких объяснений, касающихся проблем, с которыми столкнулись войска. По его мнению, такие рассказы служили лишь для оправдания нехватки храбрости. В глубоких лощинах, густо заросших соснами, а также из-за сырости связь работала плохо. Всегда требовался резервный связист: немцы целили в любого, у кого на спине видели рацию, и быстро наказывали за любые промахи в обеспечении безопасности радиосвязи. Ошибка комбата, сказавшего по рации: «Полчаса, и возвращаюсь» {177}177
  7 ак. – NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1459.


[Закрыть], привела к гибели двух его отрядов: когда те возвращались на командный пункт полка обычным маршрутом, их внезапно накрыл шквал минометного огня.

Лесные тропинки и просеки заставляли ходить кругами и не совпадали с картами, которые неопытным офицерам и без того было трудно читать. «В густом лесу, – говорилось в отчете, – группа нередко теряет направление и линию фронта» {178}178
  Ibid.


[Закрыть]. Они находили дорогу, ориентируясь на звук своей артиллерии. Иногда приходилось связываться с артиллеристами по радио, чтобы те ударили одним снарядом в конкретную точку и тем самым дали возможность сориентироваться. А бойцы, выходившие из окопов ночью, могли заблудиться всего в ста метрах от позиции, приходилось ждать до рассвета, чтобы узнать, где они находятся.

Хюртгенский лес.

Больше били по нервам крики тех, кому отрывало ногу противопехотной миной. «Один солдат столкнул с дороги окровавленный ботинок, – писал позже командир роты, – и содрогнулся, увидев, что в ботинке все еще есть нога» {179}179
  Charles B. MacDonald. The Mighty Endeavour: The American War in Europe. New York, 1992. P. 385.


[Закрыть]. Американские солдаты вскоре обнаружили, что немцы гордятся своими навыками в этой области. Дорожные заграждения были заминированы, поэтому преградившие путь упавшие стволы оттаскивали издали при помощи длинных веревок. Новобранцам пришлось учить новые слова: «щутцен-мина, ригель-мина, теллер-мина, противотанковые мины…» {180}180
  NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1459.


[Закрыть] Ригель-мину было очень трудно убрать: «она была устроена так, что взрывалась, стоило до нее дотронуться». Немцы закладывали мины в воронках, куда новобранцы инстинктивно бросались, когда попадали под обстрел. Немцы прекрасно понимали, что, согласно американской тактической доктрине, войска, когда это возможно, должны стремиться к холму, а значит, будут идти через лощины или овраги, поэтому те были заминированы и простреливались пулеметным огнем.

Обе стороны ставили мины и контрмины в этом смертельном соревновании. «Когда мины обнаружены, – говорится в отчете, – то же самое подразделение размещает свои мины вокруг вражеских, чтобы заманить в ловушку противника, пришедшего для проверки. Немцы, в свою очередь, могут ставить ловушки вокруг наших мин и так далее» {181}181
  5.11.44, 5 ак. – NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1455.


[Закрыть]. Боец из 297-го саперного батальона заметил, что в земле торчит мина {182}182
  О 297-м саперном батальоне: 7 ак. – NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1459.


[Закрыть]. К счастью для него, он был подозрительным и не пошел прямо туда. Детектор мин показал, что немцы закопали несколько других мин вокруг, и ему бы оторвало ногу. «На этом участке, в мягкой грязи дорог, немцы зарывают на глубине до трех мин» {183}183
  22 пп / 4 пд. – Там же.


[Закрыть], – сообщал полк Бака Ланхема вскоре после того, как солдаты вошли в Хюртгенский лес. Саперы находили верхнюю мину и устраняли ее, не поняв, что там есть и другие. Заметив мины, они взрывали их динамитом, а затем заделывали дыру в дороге бульдозером.

Другую опасность таили растяжки, протянутые среди сосен. Офицеры жаловались, что дозорные, пытаясь обнаружить провода и мины, слишком долго пялились на землю перед собой и никогда – ни вверх, ни по сторонам. Американцы тоже мастерили из подручных материалов сигнальные ракеты перед фронтовыми позициями, натягивая растяжки в нескольких направлениях между деревьями. Они состояли из полуфунтового блока тротила, примотанного к 60-мм минометному осветительному снаряду со взрывателем. Вскоре оказалось, что их нужно располагать не менее чем в сорока пяти метрах от пулеметных окопов, прикрывающих подход, иначе свет слепил стрелка. Но в Хюртгенском лесу все было непросто. Как заметил другой офицер: «Дальность эффективной стрельбы из винтовки в лесах и перелесках редко превышает 46 метров» {184}184
  7 ак. – Там же.


[Закрыть].

Обе стороны сильно пострадали от холодных осенних дождей. Даже когда не было дождя, с деревьев непрерывно капало. Из-за заржавевших боеприпасов орудия стреляли с перебоями. Униформа и сапоги гнили. «Траншейная стопа» приводила к быстрому истощению, а иногда даже к необходимости ампутировать пораженную ногу. Поначалу американские офицеры не осознавали серьезности проблемы. Полки, ослабленные гибелью такого числа людей, стали выдавать каждому бойцу свежую пару носков вместе с пайком. Солдатам приказали держать запасные носки сухими, хранить их в каске, работать в паре, быстро натирая ноги друг другу, и спать с поднятыми ногами, чтобы улучшить кровообращение.

Постоянный озноб, бивший бойцов целыми днями в заполненных водой окопах, заставил офицеров батальона думать о том, как согреть солдат хотя бы раз в день. За линией фронта стояли круглые палатки с обогревателями, там давали горячий кофе и горячую еду. В другой отапливаемой палатке сушили униформу. Но частые атаки и агрессивное патрулирование немцев не позволяли отойти тем, кто находился в передних окопах. «Траншейная стопа» косила бойцов повсеместно: те были просто обречены дрожать под ливнем и жевать холодные пайки. В качестве грелки и плиты некоторые брали банку из-под пайка класса «C», наполняли ее землей, пропитывали бензином и закапывали в яму в три пальца глубиной, а еду или воду грели в большой банке № 10, прежде продырявив ее вокруг верхушки.

В таких условиях, особенно в ноябре, когда на больших высотах шел снег, от солдат требовалась выносливость, как психическая, так и физическая. «Мужчины старше тридцати слишком стары, чтобы выдержать бой, – заметил офицер 7-го армейского корпуса, – а кому нет двадцати, те глупые слабаки» {185}185
  Ibid.


[Закрыть]. К сожалению, почти всем новобранцам, присланным на замену, было или до двадцати, или за тридцать.

Опасно было даже перекрывать окоп с двумя бойцами. Немецкая артиллерия обстреливала деревья, намеренно взрывая снаряды в верхушках высоких сосен, чтобы осколки и металлическая шрапнель обрушивались на всех, кто находился внизу. Поэтому часть окопа нужно было накрывать бревнами, сверху присыпать толстым слоем земли, который, в свою очередь, маскировать мхом или ветками. Но вырубать подходящие по размеру бревна тоже было опасно. Звук расходился далеко, и немцы, зная, что солдаты беззащитны, открывали шквальный огонь из минометов. Топор не годился, приходилось пилить.

Немцы и в Нормандии, и на Восточном фронте комплектовали передовую очень легко, полагаясь на автоматическое оружие; в контратаку посылали лучшие части, поддерживая их танками. А когда атаковали американцы, немцы без колебаний накрывали артогнем свои же позиции. Вскоре американцы обнаружили, что могут делать то же самое: если снаряд летел из-за спин, смертоносные осколки поражали наступавших, а не тех, кто укрывался в окопах. «Это требовало отваги, но это сработало» {186}186
  Полковник Э. Барнетт, 5 ак. – NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1455.


[Закрыть], – заметил полковник.

1 ноября Ходжес в сопровождении Джероу, командира 5-го армейского корпуса, посетил штаб 28-й дивизии в Ротте. Он сказал Голландцу, Норману Кота, тому самому, кто некогда с такой гордостью смотрел на своих солдат, маршировавших через Париж, что те пойдут в атаку утром, как «первые ласточки», предваряя наступление 7-го корпуса, который двинется по левому флангу. Ходжес заверил его, что план «превосходный» {187}187
  Rick Atkinson. The Guns at Last Light. New York, 2013. P. 317.


[Закрыть]. На самом деле план был до такой степени неудачным, что и представить трудно. 28-й дивизии не просто пришлось преодолевать самые крутые лощины и гряды. Ходжес приказал генералу Кота разделить дивизию и ударить в разных направлениях, фактически сделав атакующих гораздо слабее тех, кому предстояло обороняться. Атаковать Шмидта не стоило даже целому полку. Кота тактично пытался указать на недостатки плана, но его возражения проигнорировали.

В высших эшелонах Третьего рейха упрямство и неспособность были еще сильнее. На следующее утро генерал авиации Крайпе, вынужденный уйти в отставку с поста начальника штаба люфтваффе, прощался с рейхсмаршалом Герингом на его специальном поезде в «Волчьем логове». Разговор зашел об исходе войны. «Определенно, это будет битва нибелунгов, – сказал Геринг, – но мы будем стоять у Вислы, у Одера или у Везера» {188}188
  Дневник генерала авиации В. Крайпе. – FMS P-069, 43.


[Закрыть]. Крайпе сомневался, что гражданское население сможет участвовать в такой войне самоубийц. Он умолял рейхсмаршала «убедить фюрера позаботиться о политическом решении вопроса. Геринг какое-то время молчал, – записал он в своем дневнике, – и наконец сказал мне, что не может этого сделать, ибо это лишит фюрера уверенности в себе».

2 ноября в 09.00, в то время, когда Крайпе встречался с Герингом, 28-я пехотная дивизия выдвинулась с небольшого выступа фронта на восток, в окутанный туманом лес. 110-й пехотный полк, стоявший на правом фланге, сильно пострадал от пулеметов в блиндажах линии Зигфрида, с которыми еще не разобрались. 109-му пехотному полку на левом фланге тоже не повезло: солдаты под сильным огнем выбежали прямо на минное поле, не отмеченное на картах.

Немецкая 275-я пехотная дивизия, защищавшая сектор, к тому времени уже имела опыт ведения лесных боев, но была настолько истощена, что ее командир, генерал-лейтенант Шмидт, отчаянно запрашивал помощи. Некоторые из его солдат, сдаваясь американцам, утверждали, что для предотвращения дезертирства закладывают мины и сзади, и впереди, а нескольких их товарищей немцы казнили за попытку бегства.

В центре американский 112-й пехотный полк, дойдя до конца седловидной гряды, что возвышалась над ущельем реки Калль, уходившим вниз метров на двести, атаковал деревню Фоссенак. Сосредоточенные залпы снарядов, начиненных белым фосфором, подожгли почти все дома. «Шерманы» обстреляли шпиль церкви, предполагая, что там могут находиться немецкий артиллерийский наблюдатель или снайперы. В ожидании контратаки после того, как заняли горящую деревню, ротный приказал бойцам рыть окопы и держать винтовки наготове. К его удивлению, «один из деревенских, крупный мужчина в возрасте, заметил небрежно: “В прошлый раз, когда я стрелял из этой штуки, дисциплинарный суд оштрафовал меня на восемнадцать баксов. Я тогда перепил кальвадоса”» {189}189
  5 ак. – NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1455.


[Закрыть].

На рассвете 3 ноября 112-й пехотный полк начал продвигаться вниз, к реке Калль, по очень крутому склону, а затем – вверх, по столь же крутому откосу на юго-восточной стороне, в направлении деревни Коммершайдт. Один батальон, проявив примечательную выносливость, совершил бросок в направлении Шмидта и захватил город, к изумлению совершенно неподготовленных немецких войск. Сержант Джон М. Козлоски остановил повозку с боеприпасами. «Когда извозчик понял, что Козлоски может говорить по-польски, он спрыгнул с повозки и расцеловал того в обе щеки» {190}190
  Edward G. Miller. A Dark and Bloody Ground: The Hürtgen Forest and the Roer River Dams, 1944–1945. College Station, TX, 2008. P. 64.


[Закрыть]: то оказался один из многих поляков, вывезенных вермахтом на принудительные работы. Ниже Шмидта, всего в двух с половиной километрах от того места, где стояли солдаты 112-го полка, раскинулось огромное извилистое водохранилище Швамменауэль и плотина. Кота не мог отказать себе в удовольствии погреться в лучах славы и принимал поздравления с этим триумфом, даже если казалось, будто все слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Всего несколько дней назад офицеры в штабе 1-й армии внезапно осознали, что, если немцы откроют плотины, когда американские войска попытаются пересечь Рур ниже по течению, стена воды сметет понтонные мосты и отрежет любые войска на восточном берегу. Ходжес начал понимать это только тогда, когда пришло известие о взятии Шмидта, но предпринимать что-либо было уже поздно. А что еще хуже, Ходжес только что призвал Коллинза отложить наступление 7-го корпуса до прибытия подкрепления, 4-й дивизии, а 28-ю дивизию оставили совершенно беззащитной.

Дивизия Нормана Кота едва ли могла быть худшим выбором для такой безнадежной задачи. Более ранние потери означали, что большая часть его войск состояла из новобранцев и у дивизии был очень высокий уровень ранений-самострелов и дезертирства. В назидание остальным рядовой Эдди Словик, неоднократный дезертир, был выбран в качестве единственного солдата в армии Соединенных Штатов в Европе, которого казнили за это преступление.

Немцы были застигнуты врасплох, не понимая, почему американцы так мощно атакуют в Хюртгенском лесу «после столь эффективного немецкого сопротивления» {191}191
  Генерал-майор Р. Герсдорф. – FMS A-892.


[Закрыть]. Но по совпадению, не единственному в этой войне, генерал-фельдмаршал Модель, главнокомандующий группой армий «B», в тот самый момент проводил оперативное совещание, посвященное обстановке на фронте, в замке Шлендерхан, недалеко от деревни Квадрат-Ихендорф, к западу от Кёльна. Он и его штаб рассматривали возможность нападения американцев вдоль границы между 5-й танковой армией и 7-й армией. И как только Модель узнал, что американцы окружили Шмидт, не теряя времени отправил генерал-лейтенанта Штраубе, командира 74-го армейского корпуса, отвечающего за сектор, прямо в его штаб-квартиру и затем вместе с генералом Эрихом Бранденбергером из 7-й армии и генералом танковых войск Хассо фон Мантойфелем из 5-й танковой армии и другими присутствующими офицерами разработал оптимальный ответ.

116-я танковая дивизия получила приказ двигаться со всей скоростью и вместе с 89-й пехотной дивизией атаковать северный фланг американских наступающих войск. Танковой дивизией теперь командовал генерал-майор Зигфрид фон Вальденбург – после бури, устроенной его предшественником, генерал-лейтенантом графом фон Шверином, тем самым, который отменил эвакуацию из Ахена. Вальденбург и его оперативный офицер принц Фридрих Шлезвиг-Гольштейнский, в то время майор, быстро покинули картографическое совещание и присоединились к подразделению. Модель, которому штаб фюрера приказал не выделять ресурсы 116-й танковой дивизии, понимал, что ему придется просто закрыть глаза на это указание, «чтобы помешать американским войскам хлынуть из леса на открытое пространство» {192}192
  Герсдорф. – FMS A-891.


[Закрыть].

Той ночью солдаты 3-го батальона 112-го пехотного полка, удерживающие Шмидт, были измотаны и, вместо того чтобы окопаться, легли спать в домах. Их офицеры, не предполагавшие, что немцы ответят немедленно, не рассылали солдат ни в дозоры, ни на аванпосты. И вышло так, что батальон был ошарашен, когда на рассвете на них обрушился внезапный артобстрел, а потом появились немецкая пехота и танки. Без снарядов для базук, потрясенные неожиданной атакой с трех сторон, почти все бойцы батальона запаниковали {193}193
  О нехватке снарядов к базукам в Шмидте: полковник Нельсон, 112 пп. – NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1463.


[Закрыть]. В суматохе около двухсот человек наткнулись на немцев, подходивших с юго-востока, в живых остались только шестьдесят семь. Офицеры потеряли контроль над своими солдатами, и остатки батальона, бросив раненых, спешно отступили в Коммершайдт, к 1-му батальону.