Текст книги "Томмилэнд. Автобиография самого плохого парня рок-н-ролла"

ФУХХ… ТЕПЕРЬ МНЕ НУЖНО ПОЛЕЖАТЬ, ОТДОХНУТЬ… ЭЙ, А МОЖНО МНЕ СЭНДВИЧ С ВЕТЧИНОЙ И СИГАРЕТУ?

Да, это был профессионально исполненный минет, но, черт возьми, это был и гвоздь, вбитый в гроб моего брака. Бро! Я еще не успел застегнуть штаны, как телефонная сеть заставила порнозвезду прорекламировать эту новость. Раньше я наблюдал, как это случалось с другими участниками группы, но никогда не думал, что это произойдет со мной.

Я вышел со съемок порно и вернулся в студию, чтобы продолжить работу над диском. Для того чтобы главная новость сети дошла до моей жены, понадобилось меньше часа. Когда это произошло, она позвонила мне в студию и сообщила, что срочно хочет со мной поговорить. «Эй, детка, – сказал я. – А что случилось? У тебя все окей?» На это мне она очень будничным голосом сказала: «Ты только что был на каких-то гребаных порносъемках…» Сначала я все отрицал: «Порно? Какое порно?», а потом сказал: «Нет, да ты что!» – «Интересные дела! – спокойно продолжала Хизер. – Так вот, девушка, которая делает мне макияж, – это лучшая подруга визажиста, который работает с порнушками. И она мне сказала, что ты был у них сегодня на съемках. А еще она сказала, что видела, как ты скрылся в ванной с какой-то блондинкой. Ты что, трахал какую-то порнодевку?» Тут я понял, что мне пи… Я очень неумелый лжец, но все равно пытался вывернуться изо всех сил. «О чем ты говоришь?» – начал было я. Но Хизер уже видела меня, говнюка, насквозь – да тут бы любая смогла это увидеть. Спокойная, хладнокровная и собранная Хизер отчетливо произнесла: «Я тебе не верю, сукин сын. Ты – лжешь. Это конец».

Щелчок. Гудок. Развод.

Глава 7
Полный игнор, или А знаешь что? Пошли-ка ты это на…

Черт побери, но это правда – я всегда так относился к жизни и к ее вызовам. Когда мне запрещали что-то делать – я именно это и делал. А после того как стало ясно, что мы с Хизер разводимся, моим девизом вообще стало слово, которое начиналось с большой буквы F, – мне стало плевать на все это дерьмо. Можно сказать, что этот период продолжался с того дня, когда минет разрушил мою семейную жизнь, и до тех пор, пока мы наконец в 1995 году не подписали все документы о разводе.

ТОММИ, ИНОГДА Я ВИНЮ СЕБЯ ЗА ТО, ЧТО УБЕДИЛ ТЕБЯ ПОСМОТРЕТЬ НА ЭТИ ПОРНОСЪЕМКИ. ВИНОВАТ! ТЫ НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ СЛУШАТЬ МЕНЯ. МОЖЕТ, ТЕБЕ ВООБЩЕ НЕ СТОИТ ТАК ЧАСТО КО МНЕ ПРИСЛУШИВАТЬСЯ… ХОТЯ ЗНАЕШЬ ЧТО? А НЕ ИДЕТ ЛИ ВСЕ ЭТО НА…

Я злился на себя за то, что разрушил самые лучшие отношения, которые я знал до сих пор. Я злился на Хизер за то, что она не захотела отрываться от работы ради того, что, как я считал, и было настоящей причиной, по которой два человека женятся, – чтобы создать семью.

С того момента, как Хизер повесила трубку, я перестал понимать, что мне еще можно сделать, и поэтому совершенно расслабился. Я знал, что не пойду домой в тот вечер, и потому решил: настало время игры по-крупному. Я позвонил Рону Джереми и попросил его привезти в студию ту девушку, которая была со мной в ванной, а с ней – как можно больше ее подруг, столько, сколько удастся упаковать в машину.

В тот вечер я в студии работал над альбомом Mötley Crüe. Это был единственный альбом, который мы записали с вокалистом Джоном Кораби. В тот вечер мы микшировали материал, и в студии были Кораби, кто-то из администраторов, наш продюсер Боб Рок, мой друг звукорежиссер Скотт Хамфри и сотрудники студии. Вскоре к ним добавились четыре девушки, одна из которых обладала талантом, который я особенно ценю в женщинах: она была мастером сквиртинга.

БЛ…, ШЕФ! ГДЕ МОЙ ДОЖДЕВИК?

Девчонки сразу ворвались в студию, разлеглись на пульте записи от компании SSL за полмиллиона долларов и начали «таранить» друг друга. Они уже были вдупель пьяны и потому с удовольствием разбрызгивали по этому дорогущему оборудованию водку с клюквенным соком, выбешивая инженеров студии. Ребята кинулись лихорадочно вытирать растекающиеся жидкости, пытаясь спасти оборудование и результаты своей работы, но при этом не пропустить шоу. Да, они жадно смотрели порношоу – причем не по телевизору! А когда одна из них выстрелила своей струей через всю комнату, словно гейзер Old Faithful в Йеллоустонском национальном парке, и попала в вазу с фруктами, заодно залив и все остальное пространство в пределах досягаемости, никто из нас не мог в это поверить[15]15
  Для получения дополнительной информации о явлении взрывной женской эякуляции обратитесь в местный книжный магазин, на сайт SquirtingBeavers.com или к DVD-дискам с такими произведениями, как Rainwoman series (1–17), Squirting Illustrated (1–8), 40+ and Squirting, Big Tit Squirt Queens или She Squirts ’Till It Hurts Again.


[Закрыть].

Я знал, что в этот же день в соседней студии индастриал-рок-группа Nine Inch Nails записывала альбом The Downward Spiral. К тому времени я уже познакомился с Трентом Резнором и закорешился с его басистом Дэнни Лонером. Я знал, что сегодня у Дэнни день рождения, и понял, что теперь у меня есть для него идеальный подарок.

Если взять в руки диск The Downward Spiral, то можно увидеть особую благодарность Томми Ли за «Большого человека с ружьем». Дело в том, что в начале трека звучит крик, которым сопровождала свой оргазм одна из самых «техничных» девушек.

Конечно, при записи они пустили аудиодорожку задом наперед и испортили тон, но если внимательно прислушаться, то этот крик можно услышать. Это я провел девчонок через зал в студию, где записывались Nine Inch Nails, разложил их на рояле Трента и сказал ему: «Чувак, поставь микрофоны, возьми виноград, раскрути кассету и сядь в кресло. Ты не поверишь…» Девочки быстро разобрали виноград и рассовали по кискам. Вскоре процесс пошел, а когда я увидел, что приближается время сквиртинга, то повернулся ко всем и сказал: «Чуваки, вы лучше пригнитесь!» В этот раз Old Faithful выстрелил в стену с такой силой, что все пришли в ужас. Но и это была лишь закуска, потому что девчонки продолжили свои игры, и минут через пятнадцать – двадцать она снова закричала, это у нее было сигналом к возбуждению. «А! О! Эй!» – и снова брызжет сок… Я много путешествовал по миру. Я обыскал все вокруг и наконец нашел еще одного мастера сквирта. Я впервые видел такое после того, как расстался со своей самой первой девушкой. В тот день у меня в голове крутилась только одна мысль: «Что-то теряешь, что-то находишь… Я потерял жену, но зато нашел второго мастера сквирта».

Несколько дней спустя я вынес все свое барахло из дома, в котором жил с Хизер, в снятый для себя домик на пляже. Это стоило мне семь тысяч в месяц, но зато домик стоял прямо на песке в Малибу. Именно здесь мне суждено было оказаться для того, чтобы проветрить голову и начать все сначала. Мне было очень больно, так что единственное, что мне оставалось, – это пуститься во все тяжкие, забыть об этом и провести совершенно отвязное лето. Вот одно из воспоминаний. Однажды ночью я сидел с четырьмя друзьями (все они уже поблагодарили меня за то, что я не буду называть здесь их имен). Мы крепко выпили, набрались, а потом, представьте себе, я вызвал к нам одну порно-цыпочку.

ЧУВАК, ПОЗВОНИ ПОРНО-ЧИКЕ – ОНИ МНЕ НРАВЯТСЯ!

Когда она приехала в мой летний домик греха, то обнаружила там пятерых по-настоящему возбужденных, по-настоящему испорченных парней. Она спокойно выпила несколько рюмок, затем еще несколько, а потом еще пару. Моя кровать в то время представляла собой огромную штуковину с балдахином и была похожа на старинную карету, в которой Золушка ездила на бал. Такая конструкция идеально подходила для наших целей. Когда она зашла в спальню, то попросила нас связать ее за ноги и поместить в эпицентр любовных утех. Таким образом, она повисла вверх ногами, и ее можно было удобно крутить по кругу, чтобы она смогла отсосать у всех. Она почти летала кругами, захватывая одно мужское достоинство за другим, она перепробовала целый шведский стол из Диков, она каталась на этой карусели до тех пор, пока этот карнавал не закончился и все в изнеможении не расползлись по своим углам.

Но этим дело не кончилось. Один из моих бесстыдных и безымянных братанов заявил, что теперь он тут главный, и стал натирать ее сзади моим большим и толстым кожаным веслом. Ей это понравилось, она застонала. А затем внезапно начинается цирк, в котором главный играет роль укротителя с плеткой, а остальные становятся клоунами, готовыми ее рассмешить. Скоро она начала умолять, чтобы ее отшлепали еще раз, и отшлепали сильнее. В общем, мы устроили идеальное шоу фриков.

После финального поклона прожектора погасли, шатер палатки опустился, и она выбежала в ночь. Но минут через пятнадцать у нас зазвонил телефон – это она звонила из своей машины. «Привет, Томми! – сказала она. – Я просто хотела позвонить тебе и твоим друзьям и сказать, что у меня было самое лучшее время на свете. Я чертовски люблю вас, ребята! Дайте мне знать, когда у вас будет следующая вечеринка!» Мы не утерпели и пригласили ее с подругами на феерию трех колец. Я люблю цирк, я всегда его любил.

Глава 8
Crüe, или Мы создавали эту группу, чтобы чисто поржать. Прошли годы, и сегодня я бы сказал, что мы все-таки надрали кое-кому задницу

Когда мне было лет тринадцать-четырнадцать, друзья выбрали меня подопытной свинкой. Эта свинка должна была заходить в магазин и тырить конфеты. Как оказалось, у меня это действительно хорошо получалось; я вынес оттуда кучу вещей. Делалось это так: несмотря на лето, я приходил в магазин в теплом пальто до пола, а мои приятели набивали конфетами все карманы, капюшон, подкладку и даже нижнее белье. Еле стоя на ногах, я выходил оттуда, нафаршированный конфетами, которые едва не сыпались из моей задницы. Тогда я не подозревал, что это была отличная тренировка для того, чтобы в будущем обеспечивать свою семью.

В 1980 году сформировался первый состав группы Mötley Crüe. Выглядел он так: я, Никки Сикс, Винс Нил и Мик Марс. Мик был старше нас и потому не особо хотел общаться с остальными. Он был умен, а остальные, то есть мы, пока что оставались подростками, а значит, какими-то глупыми, отвратительными, безумными тусовщиками. Mötley не сразу стал символом успеха; и все то время, пока мы ждали, что мир заметит, как сильно мы надрали всем задницы, Никки, Винс и я жили в каком-то задрипанном домике в Хуливуде[16]16
  В оригинале Hoolyweird (самый близкий по смыслу перевод – Странноград) – уничижительное название Голливуда. – Прим. пер.


[Закрыть], прямо на Сансет-стрип. Мы играли в клубах, никогда не выносили мусор, никогда не мыли посуду, у нас был отвратительный секс… А еще мы всегда готовили жрачку из какого-то одного блюда. Мы бились с армиями тараканов, бегающих по стенам, – это делалось с помощью зажигалки и баллончика с лаком для волос. Мы голодали, потому что у нас не было денег на еду. А когда у нас вдруг заводились деньги, то… На хрена тратиться на еду, когда можно потратить эти деньги на самое необходимое – еще прикупить бухла и лака для волос.

Да, мы были частью кухни Сансет-стрип, из которой вышли такие группы, как Quiet Riot, Ratt, Poison и куча других уродов. Но когда на заре восьмидесятых эта кухня только заработала, мы были единственными и неповторимыми. Наш первый альбом Too Fast for Love был совершенно не похож на то, что делали другие группы. Все были зациклены на подражании группе Knack и ее композиции My Sharona. Музыканты всех других групп – а мы все дружили – коротко стригли волосы, носили узкие галстуки и, в общем, пытались запрыгнуть на подножку того же вагона. Что и говорить – песня была классная, но… херовая. И все либо тащились с нее, либо увлекались чем-то совсем другим, например панк-роком Black Flag.

Итак, мы определенно были ребятами, которые делали свое дело, но всегда шли против течения. Никки писал попсовые песни, а все, чем занимался я, – это искал способы сделать их более тяжелыми и более ритмичными. Сами мы с годами менялись, но эти два элемента оставались прежними. Мы записали наш первый альбом за десять дней (по крайней мере, мне так показалось), и было это в Долине (я так думаю)[17]17
  Еще раз здравствуйте, дорогие читатели. Да, это я, Энтони Бозза, и я снова веду свой прямой репортаж из сносок. На самом деле альбом Too Fast for Love был записан за три дня беспробудного пьянства в студии Hit City West Studios на Олимпийском бульваре в Лос-Анджелесе. Это обошлось группе в 6000 долларов. Группе не удалось подписать контракт, и альбом был выпущен на их собственном лейбле Leathür Records. Первоначально альбом хотели назвать иначе. Обложку украшала фотография промежности Винса (крупным планом) с руками, демонстрировавшими жест «Рога дьявола». На языке жестов это якобы должно было означать «Я тебя люблю».


[Закрыть].

Альбом был записан вживую, без подготовки; мы все играли в одном зале. Тем не менее альбом многим понравился – и я понимаю почему: он сырой, он был быстро записан, и он показывает, как мы играли в самом начале. С точки зрения звука это моя наименее любимая пластинка, потому что любой, кто разбирается в записи, может сказать, что она была слеплена слишком быстро. Почему у нас не было выбора? Потому что у нас не было денег. Фактически для того, чтобы получить студийное время бесплатно, мне приходилось каждую ночь трахать женщину-инженера студии звукозаписи – все это продолжалось в течение недели или около того, в общем, пока мы не закончили запись. Да, это было непросто, но это нужно было сделать!

ЧУВАК, ДА ПРОСТО ЗАКРОЙ ГЛАЗА, И У ТЕБЯ ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ! Я ВЕДЬ ТОЖЕ КОМАНДНЫЙ ИГРОК, И ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ.

Я за эти годы много кого поимел, но она была самой грубой[18]18
  Да, после того как отведенные им на запись два часа закончились, Томми действительно пришлось обменивать студийное время на свои сексуальные услуги. Но только было это не тогда, когда группа пыталась завершить свой первый альбом, а при записи первого демо, куда вошли песни Никки Сикса Stick to Your Guns, Toast of the Town, Public Enemy #1 и кавер-версия композиции Tonight.


[Закрыть].

Наши ранние шоу были совершенно дурацкими: там были забавные машины, работавшие на спирте[19]19
  В августе 1982 года Mötley играли во время шоу, которое спонсировала компания – промоутер автогонок. Дело было в Civic Center в Санта-Монике. При этом взрывоопасные гоночные авто находились прямо на сцене и во время выступления группы ревели моторами и выбрасывали языки пламени из выхлопных труб. Из этого следует, что страховые премии теперь уже не те, что были раньше.


[Закрыть], искусственная кровь, головы манекенов и много другого дешевого реквизита из фильмов ужасов, который, как мы думали, напугает публику. Мы все время ходили в туфлях на шпильках, с макияжем, так что были похожи на проституток, и поэтому практически везде, куда бы мы ни приходили, вспыхивали потасовки[20]20
  За это время музыканты схватывались с самыми разными противниками, число которых слишком велико для того, чтобы перечислять их поименно, – от полицейских, работавших под прикрытием, до фанатов мужского и женского пола и групп, претендующих на часть прибыли, и до вышибал в таких клубах, как Whisky A Go-Go, Rainbow, да, наверное, и всех других рок-точках на Сансет-стрип. Особенно опасная ситуация сложилась как-то в Альберте, Канада, в очаровательном месте под названием Oil Patch. Там аудитория целиком состояла из нефтяников и лесорубов, спокойно утолявших страсть к спиртному на местном водопое. Учитывая, что стандартный житель этого района представлял собой мужчину, который носил исключительно джинсы и фланелевые рубашки Pendleton, композиции Mötley точно не могли стать здесь хитами ни в музыкальном, ни в каком-либо ином смысле этого слова.


[Закрыть]. Иногда мы намазывали пирогелем ноги Никки, который играл на бас-гитаре, и Винс поджигал их горящим факелом. Особенно весело было репетировать этот трюк в нашей квартире.

Мы одевались в кожаны рокеров и вели себя так, как будто владели этим гребаным заведением – да фактически так оно и было. А потом мы приглашали всех участников шоу в нашу дерьмовую квартирку недалеко от Стрипа. Удивительно, что эта убогая хижина однажды не рухнула просто так, сама по себе, но вскоре от нее мало что осталось. Прежде всего, стало ясно, что входная дверь в хибару была выломана – просто потому, что ее много раз выбивали полицейские. Впрочем, если дверь была закрыта или даже заперта, это все равно никого не останавливало: в домик все равно можно было влезть через окно. Его разбила огнетушителем моя давнишняя подружка, мастер сквирта. Я не помню, что в это время делал я, но она все крушила на своем пути и стала от этого совершенно крейзи[21]21
  Craise (крейзи): сray’se [произносится как erase, «стереть», но только нужно убрать «е» и добавить «с»]. Сущ. и прил. Сленговое слово, означающее «сумасшедший». Источник: Томми Ли. Означает «безумие». Может использоваться [как пока что не утвержденное дополнение к Оксфордскому словарю английского языка] для обозначения как положительных, так и отрицательных разновидностей сумасшествия, безумия и всех значимых форм инаковости. Пример употребления: «Чувак, сегодня я ехал по Голливудскому бульвару и увидел на автобусной остановке парня с огненно-желтыми волосами в плиссированных джинсах, подтянутых до уровня чуть ниже груди. И я подумал: That guy’s pants are craise! («Какие ж крейзи у мужика штаны!»)


[Закрыть]. У нас не было ничего, кроме стереосистемы, дивана и какого-то дрянного комбайна с несколькими древними грампластинками, но поверьте мне, в тот день она все это расхреначила под ноль. В остальных местах квартиры обстановка была немногим лучше: так, кто-то поджег зеркальные двери в комнате, которую я делил с Винсом. Однажды ночью одна из этих дверей упала на голову Дэвиду Ли Роту, и я с гордостью и изумлением могу сказать, что, когда его херакнуло по куполу, то он не вздрогнул, не перестал болтать (о чем же, черт возьми, он говорил?), а главное, не упустил ни грамма кокаина, которым он ни с кем не делился.

В каком-то смысле это были те дни, когда ничего не имело никакого значения, всем на все было до звезды, и мы думали о том, что кое-что нам удалось. В нашем маленьком мире мы достигли какой-то вершины. Несмотря на это, большую часть времени мы по-прежнему едва сводили концы с концами, так что мои навыки клептомана еще очень нам пригодились. Обычно, для того чтобы накормить всех ребят, я совершал один-два набега в неделю и всегда просто тырил продукты в магазе (как говорили у нас, получал скидку на пятерню). Не рекомендую заниматься подобным бизнесом, если вы не в полном отчаянии, но могу сказать, что такой шопинг довольно легко оправдать, если постоянно произносить фразу: «Чувак, ну нам же тоже надо жрать».

Одной из моих постоянных целей был винный магазин рядом с клубом Whisky A Go-Go, в одном квартале от нашего дома. Кажется, в 1982 году это заведение предоставило нам еду, которую я никогда не забуду. Наступал День благодарения, и мы все решили, что нам нужно обязательно съесть какую-нибудь индейку, любую индейку, дерьмовую индейку, чтобы проникнуться духом праздника. Наша позиция была такой: «Чуваки, да вашу мать, неужели мы не заслужили индейки?» Итак, мы проскользнули в этот магазин, и один чел засунул несколько упаковок с мясом индейки в один из моих верных пуховиков. В своем черном пальто, забитом упаковками с мясом индейки, я превратился в некое подобие пухлой белой куклы Michelin Man, которую сажают на грузовики. Когда мы вернулись домой, то были так взволнованы, что обнимались, прыгали и кричали что-то вроде: «Я люблю тебя, братан! С Днем благодарения, чувак!»

Еще до того, как нас «подобрала» компания Elektra Records[22]22
  Май 1982 года. Группа приняла предложение о сотрудничестве с компанией Elektra Records, хотя фирма Virgin Records была готова заплатить на 25 000 долларов больше. Почему так получилось? Потому что Elektra находилась в Лос-Анджелесе.


[Закрыть] и мы стали зарабатывать нормальные деньги, и до того, как к нам пришло понимание великой истины: нужно встречаться с такими девушками, которые либо приносят нам еду, либо являются достаточно богатыми для того, чтобы регулярно давать нам деньги на эту самую еду. Мы никогда об этом не говорили, но это стало нашим негласным правилом. В общем, именно девушки были нашими спонсорами с того дня, когда мы впервые выпустили наши песни на виниле, и до того дня, когда мы начали оставлять свои автографы в графе «Сумма прописью». Иногда это казалось нам странным, иногда – неправильным, но я смотрю на это так: это не было противозаконным! Хочу сказать всем этим девушкам: прошу нас извинить, если вы сочтете это необходимым. Мы же со своей стороны хотим сказать спасибо тебе и тебе, а также тебе, тебе и, конечно, тебе! Ну, вы там разберетесь, кто есть кто. Я так думаю…

Первые два альбома Mötley, а именно Too Fast for Love и Shout at the Devil, вышли еще до того, как появился канал MTV. Даже странно подумать, что раньше его не существовало. Некоторые думают, что самый главный разделитель между поколениями – это хип-хоп, но если вы спросите меня, то для меня это MTV. До MTV вам приходилось много работать, чтобы найти свое место и понять, какую музыку вы хотите играть. Вам приходилось взаимодействовать с внешним миром, разговаривать с людьми, ходить в определенные магазины и определенные клубы, чтобы найти музыку, которая вам нравится. Теперь же вы можете оставаться «внутри», и вам все доставят на дом, что бы это ни было.

Я буду первым, кто расскажет вам о том, что на MTV Mötley заработали огромные суммы. Мы там оказались одной из первых групп, и нас крутили там постоянно, потому что у этих ребят не было слишком много других видео для показа! А наш имидж, наше отношение к музыке, все наши месседжи были настолько шокирующими, призывными и направленными против всех и всяческих авторитетов, насколько это вообще было возможно. Не повредило нашему имиджу и то, что мы не только выглядели психами, но и были ими, и что все мы, по отдельности и особенно вместе, были настоящими магнитами для разного рода неприятностей. У MTV всегда были проблемы с монтажом наших композиций. Они всегда говорили нам, что именно нужно вырезать из нашего видео, чтобы оно вышло в эфир. Скоро мы поняли, что лучше всего отправлять им наши видео в наихудшем формате, содержащем как можно больше элементов с рейтингом R (Restricted – «только для взрослых»). В этом случае даже после огромного числа правок материал все равно будет выглядеть… э-э-э… обалденно. Наша музыка представляла собой саундтрек к поиску удовольствий, подростковому бунту, опасности и экстремизму и была настолько роковой, насколько только это было возможно в то время. Но! Если вы вернетесь к этой музыке и послушаете ее сейчас, то убедитесь, что это все еще так. Возможно, времена изменились, но маньяки по-прежнему жаждут для себя музыкальных тем – и Mötley по-прежнему вливают это дерьмо в их головы. В этом смысле мы определенно выделялись еще в 1983 году, альбом Shout at the Devil разлетелся по домам по всей Америке[23]23
  Несколько фактов специально для вас: альбом Shout at the Devil вышел в июне 1983 года; за две недели разошлось 200 000 его копий. В конечном итоге он достиг 17-го места в чарте 200 лучших альбомов Billboard. В альбоме нашла свое место кавер-версия песни Helter Skelter группы Beatles; а черную обложку альбома украшала пентаграмма, которая до чертиков напугала многих родителей и церковников. Схожие чувства вызвал и новый облик группы: черная кожа и боевая раскраска, вдохновленные фильмами «Безумный Макс» и «Побег из Нью-Йорка». Клип на сингл Looks That Kill стоил 75 000 долларов (столько стоит в наши дни запись высокобюджетного видео) и шокировал MTV показом огня, обнаженных женщин в клетках, ну и, собственно, Mötley Crüe в чистом виде. Этот альбом разошелся тиражом более трех миллионов экземпляров.


[Закрыть]. Напомню, что в то время на вершинах чартов были такие группы, как Men at Work и Hall and Oates, или Майкл Джексон, а люди платили деньги, чтобы посмотреть такие фильмы, как «Мистер Мамочка» и «Танец-вспышка». Рядом со всем этим мы были похожи на вырвавшийся из ада товарняк, который нанес сильнейший удар по заднице всей этой гребаной поп-культуры.

Скоро мы освоились в своем стиле и в течение десятилетия становились все более популярными. Выпуская такие записи, как Theater of Pain (1985), Girls, Girls, Girls (1987) и Dr. Feelgood (1989), мы наблюдали, как мы влияем на музыку и на появление молодых групп. Мы всегда были сторонниками бунта в самом сердце Америки – и не только потому, что мы сами так жили, но и потому, что рок-н-ролл всегда был спасением для агрессивных и сексуально озабоченных подростков, а для их родителей оставался не чем иным, как беззастенчивым рэкетом.

Мы были группой, состоявшей из очень разных ребят, и именно это, как мне кажется, сработало на нашу популярность. Каждый из нас привнес в этот микс что-то свое. Для Никки это была любовь к панку и поп-музыке, а также к мелодичному стилю написания песен в стиле глэм-рок. Мик был настоящим блюзовым монстром, который предпочитал слушать скорее классических гитаристов вроде Джеффа Бека и Джими Хендрикса, чем какую-то из новых групп, которыми я пытался насильно его «накормить». Ну а Винсу нравился Робин Зандер, а Cheap Trick для него вообще были боги, и боги страшно крутые. Сам Робин сделал не очень большой вклад в музыку, но ему, как и Дэвиду Ли Роту, это и не требовалось – он знал, как быть хорошим фронтменом. А я? Я принес с собой много всякого дерьма: фанк, биг-бит, адские соло на барабанах и те музыкальные аранжировки, которые нам очень помогли. В студии именно я обычно был тем чуваком, который придумывал, куда должны идти все наши партии и как мы должны брать придуманные кусочки, смешивать их и превращать в песни. Меня как барабанщика заводил ритм практически во всех музыкальных стилях – от Джорджа Клинтона до группы Pantera. Я всегда проигрывал новые мелодии через репетиционную акустическую систему. Я как бы кричал: «Чуваки, вы должны услышать, как звучит дерьмо!» И не всегда этот процесс проходил гладко.

Я должен воспользоваться моментом и рассказать о том, что очередной прорыв в музыке Mötley произошел благодаря королевской семье рок-музыки: в 1983 году, когда Оззи Осборн пригласил нас на разогрев в турне, посвященное выходу его сольника Bark at the Moon. Надо сказать, что этот альбом надрал всем задницы, и фанаты рок-н-ролла в том году просто сходили от него с ума. Все концерты тура проходили с аншлагами, а для Mötley отыграть на разогреве в аншлаговом концерте на большой арене было просто несбыточной мечтой. Шэрон и Оззи могли бы выбрать для открытия этого тура любую группу, и многие, включая нас, сделали бы это бесплатно (я очень рад, что они нас об этом не спросили). Но они выбрали нас, и теперь я нахожусь перед ними в вечном долгу за то, что они увидели, что Mötley – это вам не хрен собачий. Это Шэрон и Оззи дали нам возможность зажигать каждый вечер, а взамен мы привлекли к ним огромное число фанатов[24]24
  Этот тур дал множество примеров непревзойденного рок-разврата: то Томми и Оззи мочились на машину полиции; то Оззи втягивал носом муравьев и украшал гостиничный номер Томми своими фекалиями, то он же пил мочу Никки; Оззи и Винс угнали машину и угрожали давить пешеходов, но потом ее уничтожили… Томми, Никки и Джейк И. Ли из группы Оззи приняли участие в поножовщине в Новом Орлеане; Мика Марса арестовали вместо Томми после того, как мистер Ли украсил холлы денверского отеля своими «художествами» и удивил гостей гостиницы пробежкой на 100 ярдов в совершенно голом виде… На заключительном концерте тура группа Оззи обсыпала Mötley мукой и намазала заварным кремом, а в ответ Винс из Mötley вышел на сцену в доспехах и высыпал на Оззи целый кубок муки прямо во время выступления, а потом вся эта Crüe вывалила на сцену в монашеских одеяниях только для того, чтобы сбросить их и остаться совершенно голыми… В общем, дело закончилось тем, что на разогрев на следующем этапе своего тура Оззи пригласил более спокойных хард-рокеров из семидесятых – группу Slade.


[Закрыть].

Диск Theater of Pain мы делали все то время, пока находились в дороге, и из всего того, что произошло с нами со времен выхода Shout at the Devil. Мы видели, как умирали наши друзья, видели, как приходят и уходят подруги, мы пробовали всякое дерьмо, в общем, мы делали все что хотели, и этот альбом тоже имел огромный успех. Но первой песней, которую мы записали для Theater of Pain, была композиция Home Sweet Home («Дом, милый дом»), и этим все сказано[25]25
  Альбом был выпущен в июле 1985 года и дебютировал под номером 90 в чарте Billboard Top 200 Albums. Его создание обошлось в 200 000 долларов. Кавер на композицию группы Brownsville Station Smoking in the Boys’ Room стал первым синглом нашей группы, который попал в Top Forty, достиг там 16-й позиции и оставался в чартах пятнадцать недель. В конечном итоге этот альбом достиг 6-й позиции. На тот день он занимал самое высокое место среди всех альбомов Mötley Crüe – и так продолжалось вплоть до выхода Girls, Girls, Girls.


[Закрыть]. Этот тур сам по себе был Theater of Pain – Театром боли. В то время Никки и я были на рекордно высоком уровне употребления наркотиков и алкоголя: мы, когда хотели, принимали прямо на сцене кокаин и героин, а для того чтобы прийти в себя после выступления, глушили Jack Daniel’s или джин. В общем, все это ни в какие ворота не лезло. Слава богу, мы остались живы.

В альбоме Girls, Girls, Girls, на мой взгляд, нам удалось слепить в один огромный кусок множество явлений общеамериканской субкультуры – тату, мотоциклы Harley-Davidson, стриптиз-клубы, группу The New York Dolls – и добавить к этому немного английского гламурного дерьма вроде T. Rex. Здесь было все, чем мы увлекались: мы все гоняли на харлеях, у нас был клуб верховой езды под названием Dark Angels. Мы все посещали стриптиз-клубы, и именно об этом был наш заглавный трек[26]26
  Майкл Питерс, владелец сети стриптиз-клубов Pure Platinum, обещал каждый час проигрывать эту песню во всех своих заведениях – и продолжает делать это и по сей день.


[Закрыть]. Этот альбом содержал все, присущее Mötley, а еще в нем было все то американское, о котором тогда на MTV никто ничего не говорил[27]27
  Сингл Girls, Girls, Girls достиг 12-го места в Billboard Top Forty в мае 1987 года и продержался в чартах пятнадцать недель. Альбом, выпущенный в том же месяце, дебютировал под номером 5 в чарте Billboard Top 200 Albums Chart и стал платиновым. Он оказался самым успешным дебютным альбомом со времен диска Стиви Уандера Hotter Than July (№ 4 в 1980 году) и лучшим дебютом хард-рок-альбома со времен композиции Led Zeppelin «The Song Remains the Same» (№ 3, 1976). В конце концов Girls достигли второй строчки, уступив первое место только Whitney от Уитни Хьюстон. К сентябрю 1987 года только в США было продано более двух миллионов копий Girls.


[Закрыть].

Выход альбома Dr. Feelgood знаменовал собой тот момент, когда мы добились настоящего успеха. Он был охерительно крутым – в нем были такие мелодии и поп-припевы, которые было невозможно забыть. Все мы во время записи не кололись и были чисты как стеклышко, потому что я настоял на том, чтобы каждый из нас прошел реабилитацию. И по альбому это сразу видно. Он даже стал номером один на той неделе, когда мне исполнилось двадцать семь лет, то есть в октябре 1989 года[28]28
  Да, действительно, Томми прав. Альбом был выпущен в сентябре 1989 года, и в него вошел заглавный трек, который достиг шестой строчки. Более года этот альбом доминировал на радио, на MTV и в чартах.


[Закрыть]. И тем не менее мы так и не получили «Грэмми» – а в том году просто обязаны были это сделать! Я помню, что в том году я сидел на церемонии в одном ряду с ребятами из группы Metallica. Они были номинированы на премию за And Justice for All, а мы – за Dr. Feelgood. Когда стали перечислять номинантов, мы все смотрели друг на друга, потому что понимали – это нам принадлежат два самых крутых хард-рок-альбома года. Мы знали, что одна из наших групп заберет домой главный приз. И вы никогда больше не увидите группу парней, которая была бы более потрясена проигрышем, чем мы, когда «Грэмми» за лучший рок-альбом года получила британская группа Jethro Tull. Вы что, совсем о…ели? Там солист на флейте дудит!!! В общем, это был еще один пример того, как уставшие от жизни старперы из жюри «Грэмми» голосуют за своих любимых старых ушлепков. Слава богу, в последнее время премия «Грэмми» стала немного лучше. Тем не менее каждый год на этой церемонии всегда совершается какое-нибудь крупное преступление против музыки, когда выбор оторванных от реальности членов правления побеждает то, что было хорошо сделано и что людям действительно понравилось.

После того как мы проиграли, наша группа и Metallica переглянулись, покачали головами, встали, вместе пошли прямо в бар и нажрались там вусмерть. Нам не нужны были «Грэмми», чтобы убедиться в том, что мы надрали всем задницы.

Всего за несколько лет группа Mötley превратилась из полного нуля в команду ребят, у которых было все. Мы все экстремисты, поэтому в некотором смысле было логично, что, как только мы добились успеха, наша карьера резко пошла вверх. Это не значит, что мы тогда были способны справиться со всеми последствиями этого взлета. Прежде чем мы очистились от дури, мы пили, кололись, вынюхивали горы кокаина. Никки и я принимали героин и пили Jack Daniel’s в таких дозах, как будто завтра наступает конец света. И никого из нас в это время не волновало, будем ли мы оставаться самой популярной группой в мире или сдохнем уже завтра. Во всяком случае, для меня Mötley выглядела тогда так: это были четыре парня, которые составляли величайшую рок-группу всех времен и одновременно участвовали в самой крупной железнодорожной катастрофе. Эти парни в каждый миг были готовы либо выиграть все, либо все потерять.

Это было так круто и напряженно, что сейчас я оглядываюсь назад и думаю: «Господи, как же все это было – так и тогда». Словом, восьмидесятые точно были для нас совершенно невероятными.

АЛЛИ-СУКА-ЛУЯ! ПРЕЗЕРВАТИВЫ? НЕНАВИЖУ!

Чики рвались ко мне за кулисы или в комнату и, черт возьми, я сдирал с них тряпки, надевал это, и начинался полный ол-инклюзив!

КАК ЖЕ МНЕ БЫЛО КЛЕВО, БРО!

Нет, конечно, перед этим шли кое-какие переговоры, в ходе которых они спрашивали: «Эй, а у тебя есть презерватив? Можно с ним?»

НО В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ ЭТО БЫЛО ПРОСТО ЧУДО!

Те дни были настолько безумными, что многое из них я не помню. Я просто был рад, что оставил в мире след и что моя группа за десятилетие добилась такого успеха, что люди стали нам подражать! А мы? Нам оставалось только смеяться. Если вы на минуту заглянете на канал VH1 Classic, то увидите те времена, конец восьмидесятых, которые меня злят до сих пор. Именно тогда мы наблюдали, как метал-группы становились все более театральными, а группы, которые мы называли Mötley-lite, например, Great White и Warrant, наслаждались своей славой, предлагая более безопасную альтернативу реальным вещам. Это было полным дерьмом, и все мы в Mötley просто сидели и смотрели, как все катится вниз – то есть под откос. Мы выпускали потрясающий новый альбом и видео, а затем наблюдали, как другие группы нанимают того же режиссера, работают с тем же продюсером, наносят тот же стиль макияжа и делают покупки там, где покупали шмотки мы. На это было смешно смотреть.

Но мы делали все это правильно, а остальные… Осмелюсь сказать, что не так они это делали. Мы играли мощнее и выглядели лучше, чем кто-либо другой. И хотя некоторым это не нравилось, я, как и раньше, обожал сигать по сцене голышом – такого никто больше не делал.

НЕ «Я», А «МЫ»!

Да, мне нравится бегать голым, но отчасти это был вопрос удобства. Вы даже не представляете, каково это – долбить по ударной установке два часа без перерыва! Поверьте мне, для этого занятия вам не нужна одежда, она вам точно не нужна! Мой плюс был еще и в том, что я прятался за своей ударной установкой, и мне сходило с рук все то дерьмо, которое не простили бы, скажем, гитаристу. Было легко подцепить крышку от бутылки с колой – и делать это так часто, как мне хотелось (а хотелось довольно часто). Иногда ко мне подбирался администратор и вливал мне в горло банку пива – и никто об этом не знал. Да и мне было тогда на…рать, даже если бы и знали.

Кажется, что херачить по барабанам и зажигать свой игрой публику – это проще простого.

НО НЕТ, ЭТО НЕ ТАК.

Ты понимаешь, что каждым ударом барабанных палочек можешь завести всю аудиторию. Это страшно и удивительно одновременно. Ты диктуешь ритм, посылая энергию болельщикам. И это не улица с односторонним движением: электрический разряд проходит через них и возвращается к тебе в усиленном виде. Что может с этим сравниться? Мировая серия по бейсболу? Матч на Суперкубок в канун Нового года? Ночь, когда ты трахаешь свою любимую порнозвезду? Все это даже и близко не стояло!..

Дай мне минуту (ну, или десять), чтобы рассказать о моих барабанах. Когда у Mötley появились деньги, я стал похож на доктора Франкенштейна, создающего свое чудовище. Я увлекся безумной традицией играть на больших барабанных установках соло посильнее, чем у Иисуса. К 1987 году у меня уже был комплект (и я к нему очень привязался), который мог поворачиваться на сцене на 360 градусов, как гироскоп. Это вам не шутка!

А начиналось все это достаточно невинно: я просто хотел, чтобы мое минутное соло в центре внимания зрителей было охерительно крутым. И когда мы немного музыкально подросли, я построил себе более крупные стойки для барабанов. А потом, шаг за шагом… Дело дошло до того, что мне некуда было двигаться, кроме как взлететь в воздух. Тут, конечно, все мне стали говорить, что это невозможно, поэтому я пошел и сделал это. Я не люблю слов «нет» и «нельзя» – эти слова вызывали во мне такое же вдохновение и такую же мотивацию, как звук барабана. Задумайтесь! Когда вам говорят, что вы не можете что-то сделать, то это неправда. Вариант всегда есть! Поверьте мне!