Текст книги "Это слово – Убийство"

– Мэри очень привязалась к мальчикам и после аварии не смогла уйти. Я рада, что она осталась: для Ларри очень важна непрерывность общения.

И снова в ее голосе слышались холод и недосказанность.

– Она переедет с вами?

– Мы это еще не обсуждали.

Джудит открыла входную дверь.

– Было бы хорошо, если бы вы больше не появлялись, – сказала она. – Ларри ненавидит, когда его отвлекают, и плохо переносит незнакомых людей. Я лишь хотела показать, в каком он состоянии. Как видите, мы не имеем отношения к случившемуся с Дайаной Каупер. Мне больше нечего добавить.

– Благодарю вас, – отозвался Готорн. – Вы нам очень помогли.

Как только мы оказались снаружи, он достал пачку сигарет и закурил. Я понимал, что он чувствует, – я сам был рад выбраться на свежий воздух.

– Почему вы не показали ей письмо? – спросил я.

– Чего? – Готорн помахал спичкой, гася пламя.

– Письмо, которое получила Дайана Каупер – ну то, что вы забрали у Андреа Клюванек! Может, Джудит его сама написала? Или ее муж. Она могла бы опознать почерк.

Готорн рассеянно пожал плечами, думая о чем-то своем.

– Бедный парень, – пробормотал он.

– Да, ужасно… – согласился я совершенно искренне.

Оба моих сына упрямо предпочитают ездить в Лондон на великах, частенько забывая надеть шлемы. Конечно, я на них ору, а что толку? Им уже под тридцать. Ларри Гудвин был воплощением кошмара, о котором я старался не думать.

– У меня есть сын, – заявил вдруг Готорн, отвечая на вопрос, заданный двадцать четыре часа назад.

– Сколько ему?

– Одиннадцать.

Готорн был явно расстроен, его мысли витали где-то далеко. Только я собрался задать следующий вопрос, как он повернулся и выдал:

– И он не читает твои гребаные книжки!

Зажав сигарету между пальцами, Готорн поднес ее к губам и двинулся вперед. Я последовал за ним.

Затем произошло нечто странное. То ли сработал инстинкт, то ли я краем глаза засек какое-то движение, но я вдруг почувствовал, что за нами наблюдают. Я оглянулся на дом: кто-то стоял у окна комнаты Ларри Гудвина, однако, заметив меня, поспешно отступил. Я так и не смог разглядеть, был ли это сам Ларри или его няня, Мэри О’Брайан.

И только сейчас я вдруг понял, что они практически неотличимы.

9. Звездное обаяние

По дороге к метро Готорну кто-то позвонил на мобильный. Он ответил, но не представился, лишь молча выслушал с полминуты и нажал отбой.

– Мы едем на Брик-лейн, – объявил он.

– Зачем?

– Блудный сын вернулся, Дэмиэн Каупер. Наверное, никак не мог втиснуть поездку в плотный график. Мать мертва уже больше недели.

Я задумался над его словами.

– А кто это был?

– Где?

– По телефону.

– Какая разница?

– Было бы интересно узнать, откуда вы получаете информацию.

Готорн не ответил, и я продолжил:

– Вы в курсе, что Джудит Гудвин выходила со станции «Южный Кенсингтон», – значит, кто-то предоставил вам доступ к записям с видеокамеры. Потом криминальное прошлое Андреа Клюванек. Для бывшего полицейского вы поразительно осведомлены.

Готорн устремил на меня знакомый взгляд, который у него так хорошо получался: смесь удивления и обиды.

– Неважно, – буркнул он.

– Еще как важно! Я ведь пишу о вас книгу – не могу же я доставать информацию из ниоткуда, как кролика из шляпы! Если хотите, просто скажите, что встретили в гараже одного типа; назовем его Глубокая Глотка[13]13
  Англоязычная идиома для обозначения скрытого источника информации.


[Закрыть]. Нет, мне нужна правда. Вам явно кто-то помогает. Кто же?

Мимо прошла группка школьников в форме: долгополые пиджаки, галстуки, соломенные шляпы.

– Интересно, они хоть понимают, что выглядят как полные придурки… – пробормотал себе под нос Готорн.

– Нормально выглядят. И не пытайтесь сменить тему.

– Ладно… – Готорн нахмурился. – Когда на меня повесили всех собак, мой бывший начальник, фамилию не скажу, прекрасно понимал, что все это бред. Да и вообще, я ему нужен. Ты же видел Мидоуза… Сложи ай-кью половины наших офицеров – и то трехзначной цифры не наберется. Он привлек меня в качестве консультанта и использует до сих пор.

– И сколько вас таких?

– Я один. Есть и другие, но толку от них никакого.

Это прозвучало беззлобно.

– Брик-лейн?..

– Дэмиэн Каупер прилетел вчера из Лос-Анджелеса бизнес-классом. С ним подруга, Грейс Ловелл, и дочь.

– Вы не говорили, что у него есть ребенок.

– Зато говорил про пристрастие к кокаину. А еще квартира на Брик-лейн, туда-то мы и идем.

Мы прошли мимо школы и направились вниз по склону к метро. Честно говоря, мне начинала не нравиться собственная роль в этой истории: хожу за Готорном по всему Лондону как привязанный, и что за книга получится в результате? От Британия-роуд до похоронного агентства, затем Южный Эктон, Мраморная арка, Харроу-он-Хилл; следующая остановка – Брик-лейн… Больше похоже на справочник Лондона, чем на детективную историю.

Досадно, что Ларри Гудвин оказался «пустышкой». Дайана Каупер утверждала, что видела его, однако мальчик никоим образом не смог бы в одиночку пересечь Лондон, не говоря уж о том, чтобы совершить хорошо запланированное убийство, требующее физических сил. А если не он, то кто? Если бы событиями распоряжался я, то к этому времени убийца уже появился бы на страницах книги, а пока что мы не встретили подходящего кандидата на эту роль.

Был и еще один момент: мой литературный агент не в курсе происходящего и спокойно ждет, что я появлюсь с идеей новой книги после «Дома шелка». Рано или поздно придется начать разговор, и новости ей вряд ли понравятся.

Мы спустились в метро. Предстояло пересечь весь Лондон с запада на восток, и на такси это заняло бы вечность.

Вагон был почти пуст. Мы сели друг напротив друга. Едва закрылись двери, Готорн наклонился и спросил:

– Ты уже придумал название?

– Какое название?

– Для книги.

Значит, он тоже об этом думает…

– Еще рано. Сперва нужно раскрыть убийство, и тогда у меня сложится более внятное представление о сюжете.

– А разве название не сначала придумывают?

– Да нет.

С названиями у меня всегда было сложно. В Великобритании каждый год выпускают около двухсот тысяч книг, и хотя к некоторым прилагается бонус в виде известного автора, подавляющее большинство имеют в своем распоряжении лишь пару-тройку слов на площади шесть на девять дюймов. Название должно быть коротким, значимым, оригинальным, легким, запоминающимся… Немало требований, как видите.

Множество хороших названий попросту позаимствованы из текстов каких-нибудь других литературных произведений: «Гроздья гнева», «О мышах и людях», «Ярмарка тщеславия». Агата Кристи использовала Библию, Шекспира, Теннисона и даже «Рубаи» Омара Хайяма. Как по мне, никто еще не переплюнул Яна Флеминга: «Из России с любовью», «Живешь только дважды», «Живи и дай умереть». Его названия буквально стали крылатыми, хотя и дались ему нелегко. «Живи и дай умереть» едва не вышла как «Ветер-могильщик», «Лунный гонщик» изначально был «Секретом Лунного гонщика», «Загадкой Лунного гонщика», «Планом Лунного гонщика» и даже какое-то время «Понедельники – зло», а рабочее название «Голдфингера»[14]14
  Goldfinger (англ.) – золотой палец; здесь: человек, прикосновением обращающий все в золото.


[Закрыть] – «Самый богатый человек в мире»[15]15
  Перечисляются романы о Джеймсе Бонде.


[Закрыть].

У меня пока нет вариантов названия для новой книги. Не факт, что у меня вообще есть книга.

Какое-то время мы с Готорном молчали. Я рассеянно смотрел, как проносятся мимо станции: «Паддингтон», «Эджвер-роуд», «Бейкер-стрит» с силуэтом Шерлока Холмса на плитках стен. Вот, кстати, еще один мастер названий, хотя у Конана Дойла тоже частенько бывали сомнения. Стал бы «Этюд в багровых тонах» столь же популярен, если бы остался «Запутанным клубком»?

– Я тут прикинул – «Расследует Готорн», – неожиданно произнес мой визави.

– Чего?

– Для книги.

Вагон постепенно заполнялся. Он подошел и сел рядом.

– Во всяком случае, для первой. У них у всех на обложке должна стоять моя фамилия.

Мне и в голову не приходило, что он планирует целую серию. Честно говоря, у меня кровь застыла в жилах.

– Мне не нравится.

– Почему нет?

Я задумался.

– Ну… Как-то старомодно.

– Разве?

– «Расследует Паркер Пайн» Агаты Кристи, «Расследования Хетти Уэйнтропп»[16]16
  Британский сериал 1990-х гг.


[Закрыть]. Все это уже было.

– А… Ладно. Что-нибудь придумаю.

– Ну уж нет! Это моя книга, я сам придумаю.

– Только получше! Честно говоря, «Дом шелка» мне как-то не очень.

Я и забыл, что вообще упоминал об этой книге.

– Прекрасное название! – воскликнул я. – Звучит как раз в духе Шерлока Холмса, да и сюжет на этом построен. Издателю так понравилось, что он даже собирается вложить в книгу белую ленточку.

Я повысил голос, стараясь перекричать грохот поезда, но тут мы остановились, и пассажиры начали на меня поглядывать.

– Да ладно, приятель, не бушуй. Я помочь хотел…

Двери закрылись, и нас снова унесло в темноту.

* * *

Вообще-то я уже кое-что знал о Дэмиэне Каупере – погуглил прошлым вечером. Как правило, я стараюсь не заглядывать в Википедию: полезно, конечно, если знаешь, что искать, но при этом столько дезинформации! Автору, собирающему материал, недолго и в лужу сесть. Более того, легко представить себе, как успешный актер сам подправляет свою страницу, так что я предпочитал другие источники. К счастью, о Дэмиэне регулярно писали в газетах, благодаря чему мне удалось составить о нем примерное представление.

В 1999-м он окончил Королевскую академию театрального искусства, и его тут же подхватило крупное театральное агентство, работающее с такими клиентами, как Тильда Суинтон, Марк Райланс и Стивен Фрай. Следующие два года он играл в Шекспировской Королевской компании: Ариэль в «Буре», Малькольм в «Макбете», главная роль в «Генрихе V». Затем перешел на телевидение, начав со шпионского триллера «Большая игра» на Би-би-си, выпущенного в 2003-м. Первую премию BAFTA[17]17
  Вручается Британской академией кино и телевидения (British Academy of Film and Televison Arts).


[Закрыть] получил за роль в фильме «Холодный дом» и в том же году был признан лучшим в номинации «Молодые таланты» за роль Алджернона в пьесе «Как важно быть серьезным». Ходили слухи, что Каупер отказался от предложения сыграть Доктора Кто[18]18
  Главный герой культового британского фантастического сериала, идущего с 1963 г.; на данный момент его роль исполняли тринадцать актеров.


[Закрыть] (вместо него выбрали Дэвида Теннанта), но теперь его карьера пошла на взлет. За «Матч-пойнтом» Вуди Аллена последовал принц Каспиан, два фильма про Гарри Поттера, «Социальная сеть» и «Звездный путь». В 2009-м Каупер переехал в Голливуд и снялся в двух сезонах «Безумцев». Была еще пилотная серия одного сериала, но не «выстрелила». Наконец ему дали главную роль в «Родине» с Клэр Дейнс и Мэнди Патинкиным. Уже собирались начать съемки, и тут беда с матерью…

Уж не знаю, на какой стадии он смог позволить себе квартиру с двумя спальнями на Брик-лейн, на втором этаже бывшего склада, переделанного под жилой дом: деревянные полы, потолочные балки, старомодные радиаторы и кирпичные конструкции. Просторная студия выглядела фальшиво, словно декорации: слева – кухонная зона в промышленном стиле, затем гостиная зона с кофейным столиком, окруженным винтажными кожаными диванами и креслами, и, наконец, стеклянные двери выходили на террасу, где виднелись цветочные горшки и барбекю. У дальней стены стоял музыкальный автомат прошлого века, искусно отреставрированный; винтовая лестница вела на второй этаж.

Дэмиэн Каупер поджидал нас, сидя на барном стуле возле кухонной стойки. Было в нем что-то ненатуральное: расслабленная поза, рубашка с расстегнутым воротником, в разрезе которого виднелась золотая цепь, загар; он словно позировал для обложки модного журнала. Актер был поразительно красив (и наверняка знал это): смоляные волосы, зачесанные назад, ярко-голубые глаза и холеная щетина точно рассчитанной длины. Он выглядел усталым, что и понятно после долгого перелета; к тому же большую часть дня его опрашивала полиция. Опять же предстояло организовать похороны – точнее, присутствовать, ведь все уже организовано.

Дэмиэн впустил нас, нажав на кнопку домофона; когда мы вошли, он разговаривал по мобильному.

– Да-да… Слушай, я перезвоню, ладно? Ко мне люди пришли. Береги себя, детка. Увидимся.

Он нажал отбой.

– Извините, только вчера приехал, сами понимаете, что тут творится.

В его голосе отчетливо слышался раздражающий американский акцент. Я вспомнил о денежных проблемах, подругах, наркотиках и решил, что верю всему. Рядом с Дэмиэном Каупером хотелось внутренне ощетиниться.

Мы пожали друг другу руки.

– Хотите кофе? – Дэмиэн указал на диван, приглашая нас сесть.

– Спасибо.

На кухне стояла кофемашина из тех, в которые закладывают капсулы, а молоко взбивается в металлическом цилиндре.

– Какой кошмар! Бедная мама! Я вчера целый день общался с полицейскими. Сперва я даже не поверил… – Он осекся. – Я расскажу вам все, что нужно, лишь бы поймали этого ублюдка…

– Когда вы в последний раз виделись с матерью?

– В декабре. – Дэмиэн открыл холодильник и достал молоко. – Она хотела провести время с малышкой – у нее есть внучка, – а нам проще сюда приехать, к тому же у меня тут были дела. В общем, мы провели вместе Рождество. Они с Грейс поладили. Я рад, что они успели получше узнать друг друга.

– Вы с мамой были близки? – спросил Готорн нейтральным тоном, однако блеск в глазах ясно говорил о том, что он в это не верит.

– Да, конечно! Правда, ей было нелегко, когда я уехал в Америку, но мать всегда меня поддерживала, гордилась. И вообще, знаете, отец давно умер, она больше не вышла замуж… Думаю, для нее мой успех очень много значил.

Вспоминая о покойном отце, Дэмиэн рисовал на кофейной пенке какой-то узор. Полюбовавшись на свою работу, он подал нам чашки и добавил:

– Не могу выразить, как я переживал, узнав…

– Она умерла больше недели назад, – заметил Готорн как бы между прочим.

– Не смог сразу вырваться – начались съемки нового сериала, к тому же надо было закрыть дом и пристроить собаку.

– А, у вас песик… Как мило!

– Да, лабрадудль[19]19
  Гибрид лабрадора-ретривера и пуделя.


[Закрыть].

Последняя фраза заставила меня призадуматься. Так ли искренен заботливый, любящий, скорбящий Дэмиэн Каупер? В списке приоритетов первыми стоят съемки нового сериала, затем потребности домашнего питомца, и только потом можно вылететь на похороны и помочь в расследовании зверского убийства матери.

– Как часто вы общались? – спросил Готорн.

– Раз в неделю. – Пауза. – Ну раз в две точно. Мама приезжала сюда, поливала цветы, переправляла почту. Нельзя сказать, что мы постоянно были на связи, – она была занята, да и разница во времени опять же… Мы часто переписывались и слали друг другу эсэмэски.

– В день смерти она отправила вам сообщение, – напомнил я.

– Да, я уже сказал полиции. Написала, что боится.

– Вы поняли, кого она имела в виду?

– Того мальчика, что пострадал в Диле.

– Он не просто пострадал. – Готорн сидел в углу дивана, скрестив ноги, больше похожий на врача, чем на сыщика. – Он получил серьезные повреждения мозга, ему требуется круглосуточное наблюдение.

– Это был несчастный случай!

Внезапно Дэмиэн занервничал, засуетился, принялся рыться в карманах. Готорн предложил ему сигарету, тот взял. Оба закурили.

– Вы намекаете, что он причастен к убийству? Я вчера полдня разговаривал с полицией, они ничего такого не упоминали. Считается, что произошло ограбление…

– Ограбление – лишь одна из версий, мистер Каупер; я должен видеть всю картину целиком. Вы не могли бы рассказать мне о том, что произошло в Диле? Вы ведь были там.

– Не я же вел машину! Господи…

Дэмиэн нервно провел рукой по безупречным волосам. Да, он явно не привык к расспросам, разве что для гламурного журнала, только на сей раз рядом нет пиар-менеджера, следящего за ходом интервью.

– Слушайте, это было давным-давно! Мама жила в Уолмере, в соседней деревне. Мы всегда там жили, я там даже родился. После смерти отца мама решила остаться. Дом очень много значил для нее – дом, сад… У нее как раз был день рождения, и я приехал на пару дней. Только что развязался с Шекспировской компанией, читал телесценарии и выбирал, куда двигать дальше… В общем, в среду мама поехала играть в гольф, мы собирались поужинать где-нибудь, но тут она вернулась в ужасном состоянии: сказала, что забыла надеть очки и сбила кого-то. Она тогда еще не знала, что мальчик погиб…

– Почему она не остановилась?

– Что ж, не стану скрывать… Дело в том, что она переживала за меня: моя карьера пошла на взлет. Я как раз получил прекрасные отзывы на «Генриха Пятого»; поговаривали даже о постановке на Бродвее. Мама боялась, что огласка мне повредит… Разумеется, она не собиралась прятаться, об этом и речи не было, просто сперва хотела поговорить со мной, обсудить…

– Она убила ребенка!

Готорн вдруг подался вперед, взгляд его стал жестким, обвиняющим – очередная трансформация, к которым я постепенно привыкал: от свидетеля к обвинителю, от друга к опасному врагу.

– Я вам уже сказал – она не знала!

Он помолчал немного.

– В любом случае в той истории концы с концами не сходятся.

– Например?

– Няня утверждала, что дети побежали через дорогу за мороженым, но кафе-то было закрыто! И потом еще пропавший свидетель…

– Это какой же?

– Человек, который первым прибыл на место аварии. Он вроде пытался помочь, но когда приехали «Скорая» и полиция, вдруг исчез. Ни на следствии, ни в суде так и не удалось установить, кто это был и что он видел.

– Вы хотите сказать, что ваша мать невиновна?

– Нет.

Дэмиэн вытащил сигарету, держа ее большим и указательным пальцами, как в черно-белых фильмах.

– Мама должна была надеть очки. Вы не представляете, как она расстроилась! Впредь никогда не садилась за руль. И хотя у нее сердце разрывалось, она поняла, что не сможет оставаться в Уолмере. Через несколько месяцев продала дом и переехала в Лондон.

В соседней комнате зазвонил телефон.

– Значит, больше у нее не было никаких контактов с этой семьей? – уточнил Готорн.

– С Гудвинами? – Дэмиэн пожал плечами. – Были «контакты», еще как! Они не смирились с решением суда. Буквально за пару недель до ее гибели к маме приходил Алан Гудвин.

– Откуда вы знаете?

– Сама сказала. Пришел прямо домой, на Британия-роуд, представляете? Просил денег – бизнес у него разваливался. А когда мама велела ему уходить, написал записку. Как по мне, это самое настоящее преследование. Я посоветовал ей обратиться в полицию.

Алан Гудвин потерял ребенка, второго сделали инвалидом. Трудно представить себе Дэмиэна Каупера жертвой обстоятельств. Однако прежде чем Готорн успел высказаться, с верхнего этажа по витой лестнице спустилась молодая, очень красивая афроамериканка, ведя за руку маленькую девочку.

– Дэм, это Джейсон, – сказала она, протягивая ему телефон. – Говорит, срочно.

– О’кей. – Дэмиэн взял трубку и направился в сторону террасы. – Извините, это мой менеджер, надо ответить.

Он остановился у окна и нахмурился.

– Ты ведь собиралась уложить Эшли спать?

– Не хочет – разница во времени. День и ночь перепутались.

Дэмиэн вышел, оставив нас с женщиной и ребенком. Значит, это и есть Грейс Ловелл. Судя по всему, модель или актриса (или была в прошлом): об этом красноречиво свидетельствует яркая внешность, особая уверенность в себе, манящая привлекательность, которая так и просится на экран. Около тридцати, высокие скулы, длинная шея, аккуратные округлые плечи. Не ней были джинсы в облипку и дорогой джемпер свободного покроя. Малышка уставилась на нас глазами-блюдцами – на вид не больше трех. Привыкла, наверное, что ее таскают по всему миру туда-сюда.

– Я – Грейс, – представилась девушка, – а это Эшли. Эшли, поздоровайся.

Ребенок молчал.

– Дэмиэн предложил вам кофе?

– Да, спасибо.

– Вы насчет Дайаны?

– Боюсь, что да.

– Он ужасно расстроен, хоть и не подает вида – Дэмиэн умеет скрывать свои чувства.

Интересно, зачем она его защищает?

– Когда он узнал, был просто убит горем. Он обожал маму.

– Мистер Каупер упомянул, что вы гостили у нее на прошлое Рождество.

– Да, мы провели вместе какое-то время, хотя она больше интересовалась Эшли, чем мной. – Грейс достала из холодильника пакет с соком, налила немного в пластиковую чашку и дала ребенку. – Впрочем, это и понятно, все-таки первая внучка.

– Вы тоже актриса? – спросил я.

– Да. Ну то есть была. Так мы и познакомились – учились вместе. Дэмиэн играл Гамлета. Изумительная постановка, о ней до сих пор говорят. Все знали, что он станет звездой. А я играла Офелию.

– Значит, вы уже давно вместе?

– Нет. После театральной академии Дэмиэн отправился работать в Стратфорт-на-Эйвоне, а я много снималась на телевидении: «Холби Сити», «Джонатан Крик», «Близкие друзья» – всякое такое. Мы столкнулись пару лет назад на вечеринке в честь премьеры. Стали встречаться, и тут появилась Эшли.

– Вам, наверное, трудно сидеть дома, – заметил я.

– Мне нравится.

Почему-то я ей не поверил. Во взгляде Грейс читалась какая-то нервозность. Даже телефон она протягивала с опаской, словно боялась, что Дэмиэн вырвет у нее из рук. Пожалуй, Грейс боялась и самого Дэмиэна. Без сомнения, успех сильно его изменил; это был уже не тот юноша, с которым она познакомилась в академии.

Меж тем Дэмиэн закончил разговор и вернулся в комнату.

– Извините, – сказал он. – Там все с ума посходили. Съемки начинаются через неделю.

– Чего он хотел? – спросила Грейс.

– Узнать, когда я вернусь. Вот урод! Я же только приехал! – Дэмиэн глянул на часы – громоздкий кусок стали с несколькими циферблатами. – В Лос-Анджелесе пять утра, а он уже вкалывает.

– И когда вы возвращаетесь? – спросил Готорн.

– Похороны в пятницу; мы уезжаем на следующий день.

– А… – Грейс явно расстроилась. – Я надеялась, что мы останемся подольше.

– Ты же знаешь, надо репетировать.

– Я хотела немного погостить у мамы с папой.

– Детка, ты целую неделю была с ними!

Слово «детка» прозвучало одновременно снисходительно и угрожающе.

– Вам еще что-нибудь нужно? – обратился к нам Дэмиэн, думая о своем. – Не вижу, чем могу помочь. Я уже рассказал полиции все, что знаю, и, честно говоря, их расследование движется совсем в другом направлении. Я потерял мать, мне и так плохо, а тут еще вспоминать прошлое…

Готорн поморщился, словно ему самому было неприятно, и тем не менее продолжал гнуть свою линию:

– Вы знали, что ваша мать запланировала собственные похороны?

– Нет, она не говорила.

– Как вы думаете, откуда такое решение?

– Понятия не имею. Вообще-то она была очень организованным человеком. Похороны, завещание…

– Вам известно о завещании?

Когда Дэмиэн злился, на его щеках загорались два маленьких красных пятнышка, словно лампочки.

– Я всегда знал о завещании, но не собираюсь его обсуждать.

– Я так понимаю, она оставила все вам?

– Я уже сказал – это личное.

Готорн поднялся.

– Увидимся на похоронах. Вы будете выступать?

– Мама распорядилась, чтобы я сказал несколько слов, а Грейс прочтет стих.

– Сильвии Плат, – уточнила девушка.

– Я и не знал, что ей нравится Плат, пока мне не позвонила женщина из похоронного агентства, Айрин Лоуз. Оказывается, все это было расписано заранее.

– Вас не удивляет, что миссис Каупер сделала распоряжения ровно в день смерти?

Похоже, вопрос Дэмиэну не понравился.

– Обычное совпадение.

– Странное совпадение.

– Не вижу ничего странного. – Дэмиэн подошел к входной двери и распахнул ее. – Рад был познакомиться.

Он даже не пытался казаться вежливым.

Как только мы вышли, Готорн остановился, погруженный в мысли.

– Я что-то упустил… – пробормотал он.

– Что?

– Не знаю… Это было после того, как ты спросил у него про сообщение. Ну сколько раз говорить одно и то же! Почему ты не можешь заткнуться и помолчать?

– Иди ты к черту! – От злости я даже перешел на «ты». – Не смей со мной так разговаривать! Если ты думаешь, что я буду бегать за тобой по всему Лондону, как собачонка, то ты ошибаешься! Я не идиот! Да, спросил, ну и что? Она явно имеет отношение к делу…

– Это ты так думаешь!

– Разве нет?

– Не знаю! Может, имеет, может, нет. Он сказал что-то важное, а ты сбил меня с мысли, и теперь я не могу вспомнить…

– Спросишь на похоронах, – бросил я через плечо, уходя. – Потом расскажешь.

– В пятницу в одиннадцать! – крикнул мне в спину Готорн. – Бромптонское кладбище.

Я остановился и обернулся.

– Я не приду, я занят.

Готорн двинулся за мной.

– Ты должен пойти, это важно! Вспомни, она сама заказала похороны.

– Извини, у меня встреча. Делай пометки – у тебя наверняка лучше получится.

Я увидел такси и махнул рукой. На этот раз Готорн не пытался меня остановить. Я выдержал характер и не обернулся, однако успел заметить его отражение в зеркале: он закуривал очередную сигарету.