Текст книги "Совы охотятся ночью"

– Не слышал такого имени.

– Это тот парень, которого арестовали.

– Ну, видимо, про него Алан и толковал. Он был знаком с детективом, который проводил расследование, и был уверен, что тот напортачил по полной программе.

– Но имя настоящего убийцы Конвей вам не назвал?

– Нет. Сожалею.

– Как вы думаете, если бы Алан в самом деле знал, кто убил Фрэнка Пэрриса, он бы сказал? В особенности учитывая, что Фрэнк был ему другом.

Джеймс поморщился:

– Вовсе не обязательно. Мне Алан в целом нравился, но по временам он вел себя как конченый засранец. Это был один из самых жутких эгоистов, каких мне только довелось встречать. Полагаю, ему не было никакого дела ни до Фрэнка Пэрриса, ни до его убийцы. Кстати, вполне возможно, что он ничего такого и не знал. А вы сами-то в курсе, что там на самом деле стряслось? – Джеймс указал на меня вилкой.

– Нет, – призналась я.

– Ну ничего, вы непременно это выясните. – Он улыбнулся. – Я вот что скажу, Сьюзен. Забавно, что мы оба сидим здесь, снова вместе. И дух Алана витает где-то над нами. Интересно, оставит ли он когда-нибудь нас в покое? – Тейлор поднял бокал. – За Алана!

Мы чокнулись.

Но пить я не стала.

Сесили Трехерн

Когда я вернулась на Ледброк-Гроув, было уже поздно, но о том, чтобы лечь спать, даже и речи не шло. Перевернув полученный от Джеймса пластиковый пакет, я вывалила все его содержимое на кровать. Там оказалась полная машинописная рукопись романа «Аттикус Пюнд берется за дело» с заметками на полях, завернутая в целлофановую обложку, несколько блокнотов, с полдюжины фотоснимков, несколько рисунков, газетные вырезки про убийство в «Бранлоу-Холле», включая уже знакомые мне статьи из «Ист-Энглиан дейли таймс», различные компьютерные распечатки и три флешки. Глядя на это изобилие, я почти не сомневалась, что ответы на волнующие меня вопросы: «Кто убил Фрэнка Пэрриса и куда исчезла Сесили Трехерн?» – лежат сейчас передо мной. Здесь есть свидетельства, которыми не располагает даже полиция. Вот только с чего начать? Рукопись, насколько я поняла, являлась вторым черновиком и могла заинтересовать лишь острого на глаз архивиста. Например, в исходном варианте роман начинался следующей фразой: «Тоули-на-Уотере представлял собой крошечный городок, состоящий немногим больше чем из гавани и двух узких улиц, окруженных не менее чем четырьмя различными полосами воды». Алан подчеркнул слова «немногим больше чем из двух» и «не менее чем четырьмя», и я бы на его месте поступила точно так же: согласитесь, слишком тяжеловесная конструкция, да и вообще, звучит не ахти. Потом он полностью переработал весь этот абзац и использовал его позже, вставив уже во вторую главу, а книгу решил открыть сценой на кухне в Кларенс-Кип (Кларенс-Корт – так первоначально называлась усадьба).

И так далее. Тут не найти ничего интересного касательно реальных событий в целом и уж точно ничего относящегося к убийству.

Записные книжки тоже носили сугубо академический характер. Я узнала мелкий корявый почерк Алана, голубые чернила, которые он предпочитал. Десятки страниц были исписаны вдоль и поперек: вопросы, идеи, вычеркнутые фразы, какие-то стрелки.

Элджернон знает о завещании.

Шантажирует его?

Джейсон переспал с Нэнси.

Шестьдесят фунтов.

Из комода украдены трусики.

Несколько имен и названий в окончательном варианте изменилось, но большая часть авторских задумок в той или иной форме нашла свое воплощение на страницах романа. Алан начертил подробный план «Бранлоу-Холла», который использовал в своей книге как прообраз отеля «Мунфлауэр», попросту разобрав его по кирпичику и возведя заново в Девоне. Тут дело обстояло точно так же, как и с прочими детективами Конвея: городка, где произошло убийство, на самом деле не существовало, но, судя по картам, автор вообразил его расположенным где-то на побережье близ Эпплдора.

Материалы для компьютерных распечаток в основном были позаимствованы у лучшей подруги писателя – Википедии и включали статьи о знаменитых бриллиантах, кинематографе Великобритании, французской коммуне Сен-Тропе, Закон об ответственности за убийство от 21 марта 1957 года и прочие элементы повествования, которые, как я помнила, вошли в роман.

На одной из флешек хранились фотографии людей, с которыми Алан встречался. Я узнала Лоуренса и Полин Трехерн, Лизу и Сесили, Эйдена Макнейла и Дерека. Еще на одном снимке была изображена невысокая полная женщина с коротко стриженными волосами и близко посаженными глазами, в черном платье с белым фартуком. Я предположила, что это Наташа Мэлк, служанка из Эстонии, обнаружившая труп. Какой-то мужчина, видимо Лайонел Корби, был запечатлен у входа в спа-корпус. Были еще фотографии зданий и интерьеров: номер 12, конюшни, бар, лужайка, где играли свадьбу. С тяжелым сердцем мне пришлось признать, что я с самого начала шла по стопам Конвея.

Джеймс приложил также старомодный снимок, отпечатанный на настоящей бумаге. Фото привлекло мое внимание, потому что на нем был запечатлен Алан, обедавший в каком-то элитном дорогом ресторане, судя по всему в Лондоне, в компании двоих мужчин. С одной стороны от Конвея устроился Джеймс Тейлор, совсем еще молоденький. С другой стороны находился мужчина с волнистыми седыми волосами, загорелый, в бархатном пиджаке. Это, должно быть, Фрэнк Пэррис. Интересно, чьим любовником был тогда Джеймс: Фрэнка или Алана? Трудно понять. Все трое сидели тесно друг к другу и улыбались.

Сперва я предположила, что снимок сделал официант, но, присмотревшись получше, поняла, что камера располагалась слишком низко и слишком близко. Столик был на четверых, и наверняка их фотографировал четвертый член компании. Уж не тот ли самый мальчик по вызову, о котором упомянул Джеймс? Кажется, его звали Лео? Что ж, это вполне возможно.

Внизу открылась и закрылась дверь: Крейг вернулся из театра. Прежде чем приступить к делу, я выключила свет, оставив только бра над кроватью, и плотно задернула шторы. Но лишь теперь, притихнув и затаив дыхание, я сообразила, что поступила так вполне намеренно, с целью скрыть, что я бодрствую, и не дать хозяину предлога меня побеспокоить. Я ждала, пока Эндрюс поднимется по лестнице. Потом услышала, как хлопнула еще одна дверь, и облегченно выдохнула.

После чего занялась остальными флешками. Вставила вторую в ноутбук. На ней были записаны интервью с Лоуренсом, Полин и Лизой. Они меня не интересовали, по крайней мере пока. Я подключила последнюю флешку. И нашла именно то, на что надеялась.

Беседа с Сесили Трехерн.

Я достала наушники и, ощутимо нервничая, воткнула штекер в гнездо. Я не знала, жива Сесили или мертва, но именно из-за этой женщины я оказалась здесь и невольно чувствовала ее незримое присутствие с момента приезда в Суффолк. В самом ли деле мне хочется услышать ее голос? Было жутко думать, что голос этот может оказаться единственным, что от нее осталось. Да и что касается Конвея… Если уж на то пошло, минуло несколько лет с тех пор, как мы в последний раз общались с Аланом, и я определенно не горела желанием устроить с ним сеанс спиритической связи. Может, отложить до утра? Но это было самое важное для меня интервью. Не было никакого смысла ждать.

Я передвинула курсор и решительно нажала на кнопку «PLAY».

И через несколько секунд услышала их обоих. Как жаль, что камеры в телефонах появились только несколько лет спустя, потому что мне хотелось бы также видеть собеседников. Во что была одета Сесили? Как она выглядела, как двигалась? И где происходил разговор? Где-то внутри отеля, если судить по звукам, но полной уверенности нет.

Конвей показывал себя с лучшей стороны. Я почти улыбнулась, распознав эти слегка заискивающие нотки в его голосе. Он мог быть располагающим, когда хотел, это я знала по личному опыту, вот только в моем случае переговоры всегда заканчивались серией жалоб и неправомерных требований. То, что я не могла видеть Алана, меня не заботило. Большая часть нашего с ним общения происходила по телефону. А вот касательно Сесили дело обстояло иначе. Она впервые ожила для меня, пусть только наполовину. Голос ее походил на голос Лизы. Правда, судя по тону, Сесили, в отличие от старшей сестры, была человеком приятным, доброжелательным и спокойным.

Трудно было поверить, что эта беседа состоялась восемь лет назад. Голоса сохранились отлично, и меня вдруг поразила мысль, что после смерти родителей первое, что стерлось у меня из памяти, это как они звучали. Теперь все обстоит иначе. Современные технологии изменили природу смерти.

Алан. Здравствуйте, миссис Макнейл! Спасибо, что согласились поговорить со мной.

Сесили. Я не привыкла, чтобы ко мне так обращались. Прошу, называйте меня просто Сесили.

Алан. Ах да. Разумеется. Как прошел медовый месяц?

Сесили. Ну, понятное дело, поначалу возникли осложнения, после того что случилось. Пришлось отложить свадебное путешествие на две недели. Но в целом все прошло хорошо, мы жили в уютном отеле. Вам приходилось бывать на Антигуа?

Алан. Нет.

Сесили. Карибское море великолепно. Нам обоим требовался отпуск, это уж точно.

Алан. Прекрасно выглядите. Я смотрю, вы сумели приобрести фантастический загар.

Сесили. Спасибо.

Алан. Не хочу отнимать у вас много времени. Извините, что отвлекаю вас от дел.

Сесили. Ничего страшного, сегодня в отеле особой запарки нет, все спокойно. Вы довольны своим номером?

Алан. Да, он очень милый. И вообще, у вас замечательный отель.

Сесили. Я рада, что вам нравится.

Алан. Кстати, вы в курсе, что моя бывшая жена снимает дом по соседству с вами?

Сесили. Какой именно дом?

Алан. Оуклендс.

Сесили. Вы имеете в виду Мелиссу? Я и не знала, что вы двое…

Алан. Мы расстались в прошлом году.

Сесили. Ой, сожалею. Мы с ней болтали пару раз. Я иногда вижу Мелиссу в спа-корпусе.

Алан. Не беспокойтесь. Все прошло очень мирно, и я просто радуюсь, что она счастлива здесь. Но перейдем к непосредственной теме нашей беседы. Надеюсь, я не огорчил вас, заведя разговор о случившемся?

Сесили. Нет. Больше месяца уже прошло, и мы все убрали в номере двенадцать. Много плохих вещей происходит в отелях… Это как в том фильме, «Сияние». Не знаю, приходилось ли вам его видеть? Я почти не знала Фрэнка Пэрриса, да и в комнату к постояльцу не заглядывала, поэтому не была так уж сильно потрясена. Простите, я не имела в виду ничего пренебрежительного. Я знаю, что он был вашим другом.

Алан. Я давно уже с ним не виделся. Мы познакомились в Лондоне.

Сесили. А теперь вы живете во Фрамлингеме?

Алан. Да.

Сесили. Эйден сказал мне, что вы писатель.

Алан. Да. У меня вышло две книги: «Аттикус Пюнд расследует» и «Нет покоя нечестивым».

Сесили. Боюсь, я их не читала. У меня вечно не хватает времени на чтение.

Алан. Они получились весьма недурными.

Сесили. Вы собираетесь написать о нас?

Алан. Это не входит в мои планы. Как я уже говорил вашим родителям, мне просто хочется выяснить, что случилось. Фрэнк был очень добр ко мне, помог, когда я находился в сложной ситуации, и я в долгу перед ним.

Сесили. Мне как-то неудобно было бы оказаться среди персонажей книги.

Алан. Не беспокойтесь, я никогда не помещаю реальных людей в свои произведения, и уж тем более без их согласия. И не пишу криминальные романы, основанные на реальных событиях.

Сесили. Ну, тогда, я думаю, все в порядке.

Алан. В любом случае полиция нашла преступника, насколько мне известно.

Сесили. Да. Они арестовали Штефана Кодреску.

Алан. Можете рассказать о нем?

Сесили. Что именно вы хотите знать?

Алан. Вы удивились, узнав о его аресте?

Сесили. Да. Очень. Точнее сказать, я была потрясена. Вы в курсе, что мои родители принимали на работу бывших правонарушителей? Лично мне эта идея кажется замечательной. Мы должны помогать оступившимся людям вернуться к полноценной жизни. Я знала, что в юности Штефан попал в неприятную историю, но это случилось не по его вине. Если учесть, в каком мире он вырос, то станет ясно, что у него просто-напросто не было никаких шансов. Но, оказавшись в нашем отеле, Штефан был так нам за все благодарен, хорошо исполнял свои обязанности, и… мне он показался добрым человеком. Знаю, моя сестра Лиза недолюбливала Кодреску, но это потому, что он не делал того, чего она желала.

Алан. Чего именно?

Сесили. Ну, не работал достаточно усердно. Так сестра говорила. Еще она подозревала Штефана в мелких кражах, но ведь их кто угодно мог совершить. Допустим, Лайонел или Наташа – да мало ли кто. Лиза шпыняла парня только потому, что я ему симпатизировала. И думаю, увольнять его было ошибкой. У нее не имелось ровным счетом никаких доказательств. Мне кажется, это было несправедливо. Я, кстати, ей прямо так и сказала.

Алан. Полицейские считают, что Штефан вломился в номер к Фрэнку из-за того, что его уволили… Он знал, что ему предстоит уйти из отеля.

Сесили. Да, именно так они говорят, но я не думаю, что это правда.

Алан. Полагаете, это сделал не Штефан?

Сесили. Не знаю, мистер Конвей. Поначалу я считала, что Штефан невиновен. Мы обсуждали это с Эйденом, и даже он согласился со мной, хотя никогда не испытывал к нему особого расположения. Видите ли, Штефан производил впечатление порядочного человека. Всегда был честен, имея дело со мной. И как я уже упомянула, очень ценил, что мои родители дали ему реальный шанс, взяв сюда на работу; он никогда бы не подвел их. Услышав, что Штефан сознался… я просто не могла поверить. А теперь полицейские утверждают, что улик у них хоть отбавляй, правда, что это за улики, не говорят. В общем, я не знаю. Полицейские уверены, что это дело очень простое. Они заявляют, что обнаружили в комнате Штефана деньги… Прошу прощения, вы не могли бы дать мне минутку? Просто это так ужасно и огорчительно, когда убивают человека.

Запись выключили, потом включили снова.

Сесили. Извините, пожалуйста.

Алан. Не стоит извиняться. Я все прекрасно понимаю. Все-таки в тот день была ваша свадьба. Все эти события наверняка показались вам кошмаром.

Сесили. Да, так и есть.

Алан. Мы можем поговорить потом, если хотите.

Сесили. Нет, давайте лучше уж покончим с этим сейчас.

Алан. Ну хорошо. Не могли бы вы подробнее рассказать о Фрэнке Пэррисе?

Сесили. Я почти его не знала. Я вам уже говорила.

Алан. Вы виделись с ним в четверг, когда он приехал?

Сесили. Нет. Я слышала, что ему не понравился номер, но Эйден уладил вопрос. Эйден просто золото, незаменимый человек в обращении с гостями. Постояльцы в нем души не чают, и, если возникает проблема, он всегда находит оптимальное решение, которое всех устраивает.

Алан. Значит, Эйден переселил Фрэнка в номер двенадцать?

Сесили. Поменял его местами с другим гостем. Учителем или что-то вроде того. Тот еще не прибыл, поэтому так ничего и не узнал.

Алан. А затем, в пятницу, Фрэнк ездил на такси в Уэстлтон.

Сесили. Такси заказывал Дерек. Вы говорили с Дереком?

Алан. С ночным администратором? Пока нет, встречаюсь с ним сегодня вечером.

Сесили. Я видела мистера Пэрриса в районе обеда, когда он вернулся. Я как раз решала вопрос с фирмой, устанавливающей шатер. На самом деле они нас жутко подвели. Никогда к ним больше не обратимся. Приехали с огромным опозданием. В конце концов все уладилось, но я была на восточной лужайке, когда мистер Пэррис вернулся на другом такси. Эйден вышел в этот момент на улицу, и они немного поболтали.

Алан. Вам известно, о чем шел разговор?

Сесили. Да так, ничего особенного… Про отель, про номер и тому подобное. Я хотела повидать жениха, поэтому подошла к ним. Эйден представил меня гостю.

Алан. Какое мнение сложилось у вас о Фрэнке Пэррисе?

Сесили. Можно честно? Я знаю, что он был вашим другом и не хочу обижать вас, но…

Алан. Прошу, говорите как на духу.

Сесили. Хорошо. Мне он не слишком понравился. Это трудно объяснить, и, быть может, отчасти дело в том, что я была тогда несколько на взводе: проблем хватало и голова просто шла кругом. Но мне он показался несколько… Не знаю, как лучше сформулировать… Ну, неискренним, что ли… Уж слишком по-приятельски и любезно он держался – так и увивался вокруг Эйдена, потому что тот переселил его в другой номер… Но меня не покидало ощущение, что Пэррис только делает вид. Когда он сказал, что отель ему понравился, у меня возникло чувство, что все обстоит как раз наоборот. А когда он поздравлял нас с Эйденом с предстоящей свадьбой, то это скорее походило на издевку.

Алан. Фрэнк по временам бывал несколько… козлистым.

Сесили. Я даже не вполне понимаю, что это означает.

Алан. Смотрел на других свысока.

Сесили. Это еще не все. Он врал. Могу привести пример. Эйден сказал, что вечером у нас будет праздник, и выразил надежду, что шум не потревожит гостя. Пэррис же ответил, что ему все равно, так как вечером его в отеле не будет. Он, мол, едет в Снейп-Молтингс слушать «Свадьбу Фигаро». Я не большой знаток оперы, но это название запомнила, потому что он несколько раз его повторил. Долго разглагольствовал о том, что это, дескать, его любимая опера, что он не устает ею наслаждаться и ждет не дождется начала представления.

Алан. А почему вы подозреваете, что Фрэнк солгал?

Сесили. Я это точно знаю, потому что мне довелось быть в Снейп-Молтингс пару дней спустя, на ярмарке. Я видела там афишу, но никакой «Свадьбы Фигаро» в ней не значилось. Вечером в пятницу состоялся концерт молодежного оркестра под управлением Бенджамина Бриттена.

Алан. Как думаете, зачем Фрэнку это понадобилось?

Сесили. Я же сказала – чтобы поиздеваться над нами.

Алан. И все-таки это кажется довольно странным способом.

Сесили. Не думаю, что у него имелась какая-либо веская причина. По-моему, Пэррису просто нравилось выказывать свое превосходство. Возможно, потому, что он был гей, а мы нормальные. Ой, я что-то плохое сказала? Он жил в Лондоне, а мы застряли в глубинке. Он был гость, а мы всего лишь обслуживающий персонал. Не знаю. Прощаясь, Фрэнк продемонстрировал довольно странное рукопожатие. Он как бы заключил ладонь Эйдена в обе свои, как делают президенты или другие высокопоставленные персоны, и никак не отпускал. А потом поцеловал его, что мне показалось неприличным. И одновременно, обнимая меня, положил мне руку пониже спины. Возможно, мне не стоило рассказывать вам об этом. Я лишь хочу дать понять, что Пэррис играл с нами. Наша с ним встреча продлилась всего несколько минут, и вы знали его намного лучше, но лично мне ваш друг не показался приятным человеком. Вы уж меня извините, но это правда.

Алан. Больше вы с ним не виделись?

Сесили. Нет. В пятницу мы устроили вечеринку, и нам было не до него. В любом случае отель был заполнен под завязку, так что следовало подумать и о других гостях. Я рано легла, приняв таблетку снотворного. Ну а на следующий день была моя свадьба.

Алан. Вы видели на вечеринке Штефана Кодреску?

Сесили. Да, он был там.

Алан. Каким он вам показался?

Сесили. Ну, незадолго до этого Лиза сообщила ему об увольнении, поэтому особо радостным он не выглядел. Все больше молчал. Эйден сказал, что Штефан выпил лишнего. Ушел он очень рано. Мне кажется, Лайонел проводил его в комнату и уложил спать.

Алан. Однако несколько часов спустя он снова встал. Если верить полицейским, Штефан вернулся в отель и проник в номер двенадцать.

Сесили. Так они утверждают.

Алан. Но Дерек его видел.

Сесили. Дерек мог ошибиться.

Алан. Вы так считаете?

Сесили. Я не знаю. Мне трудно говорить об этом. Вообще-то, если у вас нет других вопросов, то мне пора. Думаю, что уже рассказала вам все, что знаю.

Алан. Вы очень помогли мне, Сесили. Нет, какой все-таки шикарный загар. Как вам семейная жизнь?

Сесили (смеется). Ну, все еще только начинается. Мы чудесно провели время на Антигуа, а теперь вернулись домой, и это просто замечательно. Мы очень счастливы в Бранлоу-коттедже и хотим только одного – оставить все плохое позади и впредь не вспоминать о нем.

Алан. Большое спасибо, что уделили мне время.

Сесили. Пожалуйста. Всего вам доброго.

На этом запись закончилась, и воцарилась тишина, в которой ощущалось нечто зловещее. Она напомнила мне, что Сесили отсутствует вот уже десять дней, и я задавала себе вопрос: услышит ли кто-нибудь вновь ее голос?

На флешке было еще одно интервью. Эйден упомянул, что имел непродолжительную беседу с Аланом. Мне пришлось воспроизвести ее раза два, прежде чем я поняла, что она состоялась до разговора Конвея с Сесили. Мужчин представила друг другу Полин Трехерн, и Алан уже вел запись.

Полин. Простите, но я не хочу, чтобы мои слова записывали на диктофон.

Алан. Запись исключительно для личного пользования. Это проще, чем делать заметки от руки.

Полин. Тем не менее. Мне как-то не по себе, когда это происходит. Вы точно не собираетесь писать о том, что случилось в нашем отеле?

Алан. Нет-нет, не беспокойтесь, сюжет моего нового романа совсем иной. Да и действие там происходит не в Суффолке, а в другом месте.

Полин. Вы уже придумали название?

Алан. Пока еще нет.

Входит Эйден.

Полин. Это Эйден Макнейл, мой зять.

Алан. Мы, кажется, уже встречались.

Эйден. Да. Я был на ресепшене, когда вы приехали. Помог вам с выбором номера. Надеюсь, там вполне удобно?

Алан. Все замечательно, спасибо вам большое.

Эйден. Простите, а вы что, записываете нашу беседу на диктофон?

Алан. Да, записываю. А вы против?

Эйден. Вообще-то, да.

Полин. Мистер Конвей задает вопросы насчет убийства.

Эйден. Ну, лично я предпочел бы не говорить об этом.

Алан. Я не понял…

Эйден. Извините меня, мистер Конвей. По долгу службы я обязан защищать интересы отеля. Эта история со Штефаном Кодреску не принесла нам ничего, кроме неприятностей, и мне в самом деле не хочется еще более афишировать ее.

Алан. Я не собираюсь передавать записи кому-либо.

Эйден. Даже так. Мы сообщили полиции обо всем, что произошло в тот день. Мы ничего не скрываем. И если вы намерены в той или иной степени возложить на отель ответственность…

Алан. У меня нет подобных намерений.

Эйден. Мы не можем быть в этом уверены.

Полин. Эйден!

Эйден. Простите, Полин. Я уже сказал Лоуренсу, что считаю это скверной идеей. Не сомневаюсь, что мистер Конвей – уважаемый писатель…

Алан. Пожалуйста, зовите меня просто Аланом…

Эйден. Я в эти игры не играю. Прошу прощения. Не могли бы вы выключить диктофон?

Алан. Ну, если вы настаиваете…

Эйден. Да, настаиваю.

На этом все и закончилось.

Было очевидно, что Эйден невзлюбил Алана Конвея с первой их встречи, и это чувство было мне понятно. Стоит ли считать подозрительным то обстоятельство, что Макнейл наотрез отказался давать интервью? Вряд ли. Эйден ясно дал понять, что в первую очередь заботится о репутации отеля.

Было уже за полночь, а завтра мне предстояло рано вставать, но прежде чем лечь в постель, я сделала еще кое-что: залезла в «Apple Music» и загрузила «Свадьбу Фигаро». Послушаю оперу завтра с утра, на свежую голову.