Текст книги "За пределами игр и сценариев"

А теперь давайте оставим теорию и обратимся к конкретным примерам. Некоторые взломщики, делая свою работу, не совершают ни одного лишнего движения. Другие, в частности игроки в ПВ, оставляют свои визитные карточки, например в виде порчи дорогих предметов одежды мочой и экскрементами, совершая тем самым акты жуткого вандализма. Настоящий грабитель банка примет все возможные меры предосторожности, чтобы избежать насилия. Игрок в ПВ будет, наоборот, искать подходящий предлог для того, чтобы излить свой гнев. Как и любой профессионал, настоящий преступник любит чистую работу, поэтому, прежде чем совершить налет, он тщательно продумает детали предстоящего ограбления. Игрок же будет все делать наобум и голыми руками. В конце концов, профессионалы, на свой манер, имеют представление об игре ПВ. Если кто-либо из членов банды проявляет нездоровый интерес к игре, грозящий срывом всего дела (если, например, дает себя знать его Ребенок, желающий быть пойманным), напарники пойдут на самые крутые меры, чтобы этого не допустить. Может быть, именно потому, что профессионалы не играют в игры, они так редко попадают в руки полиции и, следовательно, лишают социологов, психологов и психиатров возможности хорошо себя изучить. То же и с азартными игроками. Поэтому большая часть информации о преступниках и игроках, которая имеется в нашем распоряжении, касается скорее игроков, а не настоящих профессионалов.

Клептоманы (которых надо отличать от профессиональных магазинных воров) служат ярким примером того, какое широкое распространение имеет игра ПВ. Вполне возможно, что процент европейцев и американцев, игравших в ПВ хотя бы в своем воображении, очень высок. Именно это заставляет людей покупать газеты. Фантазии часто принимают форму планирования «идеального убийства» – самой жесткой из всех возможных игр, в которой, к тому же, полиция остается с носом.

ПВ имеет и другие разновидности: «Аудиторы и Воры», в которую по тем же правилам и с тем же финалом играют финансовые мошенники; «Таможенники и Воры», предназначенную для контрабандистов, и др. Особый интерес представляет криминальная разновидность «Зала суда». Несмотря на всю свою осторожность, иногда попадаются и предстают перед судом даже профессионалы. Для них «Зал суда» – это процедура, которую они выполняют в соответствии с инструкциями, полученными от адвокатов. Для самих адвокатов, если они компульсивные победители, «Зал суда» представляет собой игру с присяжными. Причем адвокаты ставят перед собой цель выиграть, а не проиграть. Такая игра в глазах большинства граждан выглядит вполне конструктивной.

Антитезис. Антитезис находится скорее в компетенции опытных криминалистов, а не психиатров. Полиция и судебный аппарат не носят антитетического характера, а играют свои роли, соблюдая установленные обществом правила.

Следует, однако, подчеркнуть одну вещь. Ученые-криминалисты могут шутить по поводу того, что некоторые преступники ведут себя так, будто им нравится преследование или они хотят быть пойманными. Они могут прочитать эту книгу и признать, что предложенная в ней дифференциация неплоха. Но они не склонны придавать большое значение подобным «академическим» вещам в их «серьезной» работе. Однако с помощью стандартных психологических методов невозможно обнаружить то, о чем мы ведем речь в данном разделе. Поэтому специалист, если только он не поменяет свои инструменты на более подходящие, непременно пройдет мимо вещей, способных пролить свет на предмет его исследования. С помощью тех инструментов, которые имеются в их распоряжении, криминалисты не сумели решить ни одной серьезной проблемы. Исследователям следует отказаться от старых методов и посмотреть на проблему по-новому. Пока ПВ не перестанут считать всего лишь исключением из правил, а не игрой, затрагивающей в большинстве случаев самую суть проблемы, значительная часть криминологических исследований будет иметь дело с банальностями, второстепенными вопросами и умозрительными концепциями.

ИГРЫ НА ПРИЕМЕ У ПСИХОТЕРАПЕВТА[27]27
  Профессиональный игровой аналитик должен изучить их в первую очередь. Делать это лучше всего непосредственно в ходе консультации.


[Закрыть]

«Я только пытаюсь вам помочь»

Тезис. Играть в нее может каждый профессионал, не только психотерапевт или социальный работник. Однако чаще всего она встречается среди социальных работников, получивших весьма специфическую подготовку. В их среде данная игра приобретает наиболее изощренные формы. Ее суть автору удалось прояснить при весьма любопытных обстоятельствах. Во время игры в покер все, кроме ученого-психолога и бизнесмена, спасовали. Бизнесмен, у которого была хорошая комбинация, сделал ставку. Психолог, имевший на руках небьющуюся карту, повысил ее. Бизнесмен озадаченно посмотрел на него, а тот в шутку заметил: «Не расстраивайтесь. Я только пытаюсь вам помочь». Бизнесмен какое-то мгновение пребывал в нерешительности, а затем все-таки уравнял ставки. Психолог вскрылся, и его противник в сердцах швырнул карты на стол. Остальные начали смеяться над тем, как удачно пошутил психолог, а проигравший грустно заметил: «Да уж, помогли, называется». Психолог поведал о происшедшем автору, как бы намекая при этом, что шуткой он обязан своей профессиональной деятельности. В этот момент структура игры стала окончательно ясной для автора.

Психотерапевт (социальный работник или представитель какой-нибудь другой профессии) дает своему клиенту совет. Спустя некоторое время тот снова приходит на прием и докладывает, что ожидаемый результат так и не был получен. Врач, считая неудачу случайной, пробует снова. Если он более наблюдателен, то заметит, что испытывает разочарование по поводу неудачи, но в любом случае сделает еще одну попытку. Обычно он не считает необходимым изучать свои собственные мотивы, поскольку многие из его коллег, прошедших аналогичное обучение, делают то же самое. Таким образом, он следует «правильной» процедуре и получит одобрение со стороны супервайзеров.

Если он наткнется на жесткого игрока, например на враждебно настроенного обсессивного невротика, ему будет сложно отделаться от чувства собственной некомпетентности. Он попадет в беду, и ситуация при этом только ухудшится. Но хуже всего, если он свяжется со взрывным параноидом, который в один прекрасный день ворвется в его кабинет и закричит: «Смотри, что я из-за тебя сделал!» Тогда фрустрация психотерапевта достигнет пика и найдет выражение в словах: «Я только пытаюсь вам помочь!» Замешательство, в которое он был приведен неблагодарностью пациента, может заставить его страдать, как бы указывая на комплекс мотивов, лежащий в основе его поведения. Замешательство и будет выигрышем или расплатой.

Однако не стоит думать, что в «Я только пытаюсь вам помочь» (ЯТПВП) играют все психотерапевты и социальные работники. «Я думаю, мы сможем с этим что-то сделать», «Я знаю, что нужно делать», «Мне поручили вам помочь» и «Мои услуги будут стоить столько-то» существенно отличаются от «Я только пытаюсь вам помочь». Первые четыре обычно являются предложениями Взрослого со стороны квалифицированных специалистов по оказанию помощи клиентам, которые испытывают психологические страдания. ЯТПВП имеет скрытый мотив, который влияет на конечный результат в большей степени, чем профессиональные способности. В основании мотива лежит такая позиция: люди не умеют быть благодарными и не оправдывают ожиданий. Родитель врача страшится возможного успеха, который нанесет его позиции большой ущерб, и прилагает все усилия для того, чтобы сделать терапию неэффективной. Игрок в ЯТПВП должен быть уверен, что пациент не последует его совету, как бы настойчиво он его ни предлагал. В ответ психотерапевт обычно слышит: «Смотрите, как я стараюсь» или «Вы ничего не можете сделать, чтобы мне помочь». Более гибкие игроки способны идти на компромисс: нет ничего страшного в том, что пациенты следуют его советам, лишь бы только они не шли на поправку слишком быстро. Психотерапевт чувствует себя виноватым, если пациент выздоравливает быстро: он знает, что на собрании персонала ему не удастся избежать критики со стороны некоторых коллег. Полной противоположностью жестких игроков в ЯТПВП, которых нередко встречаешь среди социальных работников, являются хорошие юристы: они оказывают своим клиентам помощь без излишней сентиментальности. Здесь место бесполезного барахтанья занимает мастерство.

Некоторые школы по подготовке социальных работников кажутся нам академиями, в которых обучают профессиональных игроков в ЯТПВП. Их выпускникам будет нелегко воздержаться от этой игры. Пример, который сделает следующие пункты более наглядными, можно найти в описании игры «Нехватка», дополняющей ЯТПВП.

В ЯТПВП и ее разновидности играет огромное число людей. Среди них – друзья семьи и родственники («Я могу достать это для вас по оптовой цене»), а также взрослые, делающие общественную работу вместе со своими детьми. Ее просто обожают родители, дети же обычно предпочитают дополняющую ее игру «Смотри, что я из-за тебя сделал». Она также может быть разновидностью «Неуклюжего», когда нанесение ущерба носит не компульсивный характер, а проистекает из желания помочь. В таком случае в качестве клиента нередко выступает игрок в «Почему это всегда происходит со мной?» или одну из ее форм.

Антитезис. Существует несколько методов, которые дают возможность каждому профессионалу адекватно реагировать на предложение поучаствовать в этой игре. Выбор одного из них будет зависеть от характера взаимоотношений с пациентом, и в частности от отношения к происходящему Ребенка пациента.

1. Классический психоаналитический антитезис представляется нам самым радикальным и самым болезненным для пациента. Предложение поиграть просто остается без внимания. Тогда пациент прилагает еще больше усилий для того, чтобы вовлечь аналитика в игру. В конце концов он впадает в состояние безысходности, проявлениями которого будут гнев или депрессия. Это характерный признак того, что игра расстроена. В итоге пациент может пойти на открытую конфронтацию с аналитиком. При этом не исключено, что результатом такой конфронтации будут позитивные изменения в состоянии пациента.

2. Более мягкая конфронтация может иметь место при первом приглашении поиграть. Психотерапевт объясняет, что он врач, а вовсе не начальник пациента.

3. Еще более безболезненной процедурой будет включение пациента в состав терапевтической группы. В этом случае помимо врача у него появится много других собеседников.

4. Если состояние пациента оценивается как тяжелое, возможно, психотерапевту на начальной стадии лечения придется пойти на уступки и включиться в игру. Такими пациентами должен заниматься психиатр, который имеет право назначать лекарства и предписывать различные гигиенические меры, которые при наблюдающемся даже сейчас широком применении транквилизаторов не утратили своей актуальности. Если врач наряду с приемом медикаментов предписывает больному физические упражнения, прием ванн, соблюдение режима труда и отдыха, правильное питание, тот может: 1) соблюдать режим и пойти на поправку; 2) выполнять предписания со всей тщательностью, жалуясь при этом, что они не помогают; 3) мимоходом упомянуть, что он забыл о предписаниях или перестал их соблюдать, поскольку они все равно не помогают. Во втором и третьем случае психиатр должен решить, начинать с пациентом игровой анализ сейчас или, если он еще не готов, предложить какой-нибудь другой вид лечения. Прежде чем остановиться на одном из вариантов, психиатру следует тщательно проверить, действительно ли больной не соблюдал предписания потому, что он игрок, или же дело в неадекватности самих предписаний.

Для пациента же антитезис звучит так: «Не надо мне говорить, что я должен делать, чтобы помочь самому себе. Лучше я вам скажу, что вы должны делать, чтобы помочь мне». Если пациент знает, что психотерапевт любит играть в «Неуклюжего», правильным будет следующий антитезис: «Не помогайте мне, помогите лучше ему». Но у серьезных игроков в «Я только пытаюсь вам помочь» часто наблюдаются проблемы с чувством юмора. Антитетические ходы пациента могут быть восприняты в штыки, и не исключено, что терапевт запишет его в свои враги. В повседневной жизни идти на это стоит только в том случае, если вы готовы довести начатое дело до конца и не боитесь отвечать за последствия. Например, отвергнув предложение родственника «Достать это для вас по оптовой цене», вы можете спровоцировать семейные конфликты.

«Крестьянка»

Тезис. Прообразом крестьянки для нас является страдающая артритом сельская жительница из Болгарии. Она продала свою единственную корову, чтобы на вырученные деньги поехать в Софию и пройти обследование в университетской клинике. Там ее смотрел сам профессор, который нашел случай настолько интересным, что даже продемонстрировал его своим студентам. Он обрисовал им не только патологию, симптомы и диагноз, но и лечение. Эта процедура привела женщину в священный трепет. Перед выпиской профессор вручает ей рецепт и разъясняет, в чем заключается суть лечения. Сердце женщины переполняет восхищение перед этим образованнейшим человеком, и она произносит: «Да вы просто замечательный, профессор!» Однако, приехав домой, она не выполняет ни единого предписания. Во-первых, в ее деревне нет аптеки; во‑вторых, даже если бы аптека была, женщина никогда не рассталась бы с таким бесценным документом. К тому же в предписания входит соблюдение диеты, водолечение и другие рекомендации, выполнение которых в местных условиях не представляется возможным. Поэтому женщина хромает точно так же, как и раньше, но теперь она счастлива, потому что может рассказывать односельчанам о чудесном лечении, предписанном гениальным профессором из Софии, о здравии и долгоденствии которого она молится теперь каждый вечер.

Несколько лет спустя, направляясь к одному богатому, но требовательному пациенту, профессор, пребывая в унылом расположении духа, проездом оказывается в ее деревушке. Он вспоминает эту женщину, когда она выбегает навстречу и целует ему руки. Она напоминает профессору о том чудесном лечении, которое он когда-то ей порекомендовал. Профессор благосклонно принимает оказанное ему почтение, причем особое удовольствие ему доставляют слова женщины о том, что теперь ей намного лучше. Он настолько увлечен ее рассказом, что даже не замечает: женщина хромает так же, как и несколько лет назад.

В обществе большое распространение получили невинная и скрытая формы «Крестьянки», девиз их: «Вы просто чудесный, мистер Пупкин» (ВПЧМП). В невинной форме Пупкин действительно чудесен. Он является знаменитым поэтом, художником, филантропом или ученым, и молодые женщины нередко проделывают долгий путь в надежде увидеть его. Придя к Пупкину, они с восхищением смотрят на него, идеализируя все его недостатки. Более умные женщины могут приезжать к Пупкину, чтобы получить какую-то помощь или даже выйти за него замуж. Но и они, видя все его недостатки, преклоняются перед талантом Пупкина. Чтобы добиться желаемого, они играют на его слабостях. Элемент игры здесь заключается в том, что женщины идеализируют или используют недостатки великого человека. Невинной же или искренней такую игру мы называем потому, что женщины все-таки могут по достоинству оценить его свершения и испытывают к нему глубокое уважение.

В скрытой форме, независимо от того, является Пупкин чудесным или нет, судьба сталкивает его с женщинами, которые не способны оценить его по достоинству в лучшем смысле этого слова. Она может быть элитной проституткой, которая играет в «Малышку Сью» и использует ВПЧМП для того, чтобы вытянуть из своего незадачливого клиента побольше денег. В глубине души женщина либо не знает, что о нем думать, либо просто смеется над ним. В любом случае он ей неинтересен, она лишь хочет на нем подзаработать.

В клинической же практике эту игру можно встретить в двух похожих формах. Их девиз: «Да вы просто замечательный, профессор!» (ДВПЗП). В невинной форме пациентка чувствует себя очень даже неплохо до тех пор, пока верит в то, что профессор действительно замечательный. Это накладывает на психотерапевта обязательство вести себя образцово как дома, так и на людях. В скрытой форме игры пациентка надеется, что доктор будет играть вместе с ней и при этом думать: «Вы необычайно проницательны» (ВНП). Имея над ним преимущество, пациентка может заставить его почувствовать себя глупо, после чего откажется от его услуг и пойдет к другому психотерапевту. Но если врач не будет поддаваться на провокации, то реально сможет ей помочь.

Самый простой для пациентки способ одержать победу в ДВПЗП – просто не идти на поправку. Если она более коварна, то может предпринять конкретные шаги для того, чтобы оставить доктора в дураках. Одна женщина играла в ДВПЗП со своим психиатром без каких бы то ни было признаков улучшения. В конце концов она от него ушла, от всей души благодаря за проделанную работу и извиняясь за то, что ей приходится его оставить. Затем женщина пошла просить помощи у священника. С ним она тоже начала игру в ДВПЗП. Несколько недель спустя они уже играли в «Рапо» второй степени. Наконец женщина по секрету поведала своему соседу, какое огорчение испытывает по поводу того, что отец Блэк, этот замечательный человек, в минуту слабости позарился на столь ординарную и непривлекательную женщину, как она. Конечно, зная его жену, она может понять священника, тем не менее… И так далее. Она сказала все это как бы между делом и только потом, «к своему ужасу», вспомнила, что ее сосед тоже священник. Женщина нанесла поражение психиатру, не идя на поправку; она одержала победу над священником, соблазнив его, хотя признавала это с неохотой. Но второй психиатр назначил ей групповое лечение, а в группе она уже не имела возможности совершать те маневры, которые проделывала раньше. Так как женщина не могла заполнить время сеанса игрой в ДВПЗП и ВНП, она начала тщательнее присматриваться к своему поведению, и с помощью группы ей удалось бросить как ДВПЗП, так и «Рапо».

Антитезис. Психотерапевт должен сначала определить, какую форму игры избрала пациентка. Если она играет искренне, возможно, стоит позволить женщине поиграть какое-то время, а потом, когда ее Взрослый будет к этому готов, применить необходимые контрмеры. Если же она предпочла скрытую форму, то контрмеры надо пустить в ход при первом же удобном случае, проведя небольшую подготовительную работу, чтобы пациентка поняла, что происходит. Затем врач должен перестать давать ей советы, а когда женщина начнет протестовать, разъяснить ей, что психиатрия – это не увлекательная игра, а серьезная и методичная работа. В итоге его отказы или приведут пациентку в ярость, или вызовут у нее острое беспокойство. Следующий шаг зависит от степени тяжести состояния, в котором находится пациентка. Если женщина слишком расстроена, то нужно использовать подходящие психиатрические и аналитические процедуры, которые устранят беспокойство и позволят восстановить терапевтическую ситуацию. Что касается скрытой формы, то здесь ближайшей целью будет отделение Взрослого от ее лицемерного Ребенка, после чего можно приступать к анализу игры.

В обществе психиатрам следует избегать близкого общения с искренними игроками в ДВПЗП, иначе они не будут давать им проходу. Женщины, предпочитающие скрытую форму, оказываются весьма умными и интересными собеседницами, если психотерапевту удается убедить их бросить игру. Они могут стать весьма приятным дополнением к семейному кругу.

«Психиатрия»

Тезис. Следует различать терапию как процедуру и «Терапию» как игру. Как свидетельствуют материалы клинических исследований, наиболее эффективными в лечении психиатрических заболеваний подходами являются электрошоковая терапия, гипноз, медикаментозное лечение, психоанализ, ортопсихиатрия и групповая терапия. Есть и другие, менее распространенные методики, о которых мы сейчас упоминать не будем. В «Психиатрии» может использоваться любая из них. В основе данной игры лежит позиция: «Я – целитель», подкрепляемая дипломом: «Здесь сказано, что я – целитель». Стоит отметить, что это в любом случае конструктивная и здоровая позиция и люди, играющие в «Психиатрию», могут принести пациентам немало пользы. Конечно, при условии, что они прошли соответствующее обучение.

Однако, по нашему мнению, результаты лечения окажутся еще более впечатляющими, если психотерапевт немного охладит свой пыл. Антитезис лучше всего удалось сформулировать Амбруазу Паре, который сказал: «Лечу их я, а исцеляет Бог». Это выражение известно каждому студенту-медику. Также он обязательно слышал «Primum non nocere» (лат. Прежде всего – не навреди) и «Vis medicatrix naturae» (лат. Целительная сила природы). Правда, люди, не имеющие медицинского образования, могли и не слышать подобных выражений. Позиция «Я – целитель потому, что здесь сказано, что я – целитель», впрочем, довольно уязвима, поэтому лучше поменять ее на такую: «Я применю те терапевтические процедуры, которые освоил, надеясь, что они пойдут пациентам на пользу». Таким образом врачу удается избежать игр, которые основаны на позиции: «Я – целитель, и если вам не становится лучше, то это ваша вина» (например, «Я только пытаюсь вам помочь») или «Поскольку вы целитель, я постараюсь выздороветь ради вас» («Крестьянка»). Все это, в принципе, известно каждому добросовестному специалисту. По крайней мере, если психотерапевт хотя бы раз в жизни представлял один из своих случаев коллегам из респектабельной клиники, он осознал эти вещи в полной мере. И наоборот, респектабельной мы можем назвать такую клинику, в которой врачи приходят к осознанию этих вещей.

Чаще всего в «Психиатрию» играют пациенты, уже успевшие побывать хотя бы у одного психотерапевта, который не смог им помочь. Так, посещая одного слабого психоаналитика за другим, человек тем самым демонстрирует, что его невозможно вылечить. По ходу он оттачивает свое мастерство игры в «Психиатрию». В конце концов получается так, что даже первоклассный специалист затрудняется отделить зерна от плевел. Двойная трансакция со стороны пациента выглядит так:

Взрослый: Я пришел, чтобы вы меня вылечили.

Ребенок: Вы никогда не вылечите меня, но вы поможете мне стать более образцовым невротиком (поэтому старайтесь изо всех сил).

«Психическое здоровье» – разновидность той же игры. В ней Взрослый говорит: «Все будет так, как надо, если я использую принципы охраны психического здоровья, о которых читал/слышал». Одна пациентка научилась играть в «Психиатрию» у своего первого психотерапевта, в «Психическое здоровье» – у второго, неплохо освоила игру под названием «Трансактный анализ» благодаря посещению третьего. Когда ей сказали об этом прямо, она согласилась отказаться от «Психического здоровья», но попросила оставить «Психиатрию», так как с ней женщина чувствовала себя комфортно. Трансактный аналитик позволил ей это сделать, и на протяжении еще нескольких месяцев женщина продолжала каждую неделю рассказывать ему свои сновидения и давать им собственные толкования. Наконец, возможно из чувства благодарности, она решила, что было бы интересно узнать, что же у нее на самом деле за проблемы. Пациентка всерьез увлеклась трансактным анализом, и это дало хорошие результаты.

Одна из форм «Психиатрии» называется «Археология» (названием мы обязаны доктору Норманну Рейдеру из Сан-Франциско). В ней пациентка считает, что, если только ей удастся отыскать «кнопку», она на нее нажмет и все проблемы исчезнут. Ищет она ее в прошлом, снова и снова «пережевывая» свои детские воспоминания. Иногда ей удается вовлечь психотерапевта в игру «Критик», когда пациентка описывает свои чувства в различных ситуациях, а врач говорит, что именно с ними не так. «Самовыражение» – игра, особенно популярная в группах. Она основана на постулате «Все чувства хороши». Пациент, который использует в разговоре бранные слова, может постоянно срывать аплодисменты или, по меньшей мере, получать молчаливое одобрение со стороны одногруппников. Однако продвинутая в игровом анализе группа довольно быстро определит, что это игра.

Некоторые члены терапевтических групп имеют особенно острый нюх на игры типа «Психиатрии». Как только новый пациент, вместо того чтобы участвовать в групповых процедурах и анализировать свои эго-состояния, начинает, по их мнению, играть в «Психиатрию» или «Трансактный анализ», они дают ему об этом знать. Одна женщина перешла из группы, игравшей в «Самовыражение», в ту, члены которой лучше разбирались в игровом анализе. Она рассказала историю об инцесте, имевшем место, когда она была ребенком. Вместо того чтобы услышать: «Ах, это ужасно», как это было каждый раз, когда она рассказывала эту историю, женщина наткнулась на равнодушие. Это вызвало у нее гнев. Она была поражена, узнав, что новая группа больше заинтересована в ее трансактном гневе, чем в трагической истории. Тогда она с раздражением в голосе высказала в адрес членов группы самое страшное, по ее мнению, оскорбление: она обвинила их в том, что они не фрейдисты. Сам Фрейд, конечно, относился к психоанализу с куда большей серьезностью и не допускал превращения его в игру, утверждая, что он сам не является фрейдистом.

Недавно была обнаружена еще одна разновидность «Психиатрии», получившая название «Скажи мне». Она чем-то напоминает популярное на вечеринках времяпрепровождение «Двадцать вопросов». Уайт рассказывает свой недавний сон или случай, произошедший с ним на днях, а другие члены группы, часто при участии психотерапевта, пытаются их истолковать, задавая различные вопросы. Уайт отвечает на один вопрос за другим, но вот кто-то задает вопрос, на который он не может дать ответа. Тогда Блэк, которому принадлежит последний вопрос, с видом знатока откидывается на спинку стула. На его лице можно прочитать: «Ага! Если ты все-таки сможешь на него ответить, тебе обязательно станет лучше. Я, со своей стороны, сделал все, что мог». (Эта игра состоит в дальнем родстве с «“Почему бы тебе не…”. – “Да, но…”»). Некоторые терапевтические группы только и знают, что играют в «Скажи мне», естественно, без заметного прогресса в состоянии их членов. Игра «Скажи мне» предоставляет Уайту (пациенту) множество альтернатив. Играя в нее, он может чувствовать себя неудачником. Или может ответить абсолютно на все вопросы, что поставит в тупик его одногруппников и вызовет у них злость. И это неудивительно. Ведь, поступив таким образом, он как бы бросил им в лицо: «Я ответил на все ваши вопросы, и вы мне ничем не помогли. Вы ни на что не способны».

За игрой «Скажи мне» можно наблюдать и на уроке в школе. Если учитель задает классу вопрос, допускающий различные варианты ответов, ученики знают: лучший способ найти «правильный» ответ заключается не в обработке определенного количества информации, а в угадывании того, какой из вариантов придется учителю по душе. Педантичный вариант игры встречается на уроках древнегреческого языка. Учитель всегда имеет преимущество над учеником и, если надо, докажет его неправоту, указав пальцем на какое-нибудь темное место в тексте. В «Скажи мне» также любят поиграть учителя иврита.

«Деревянная нога»

Тезис. Самой драматичной формой «Деревянной ноги» является «Ссылка на невменяемость». На языке трансактного анализа это будет звучать так: «Неужели вы думаете, что такие эмоционально расстроенные личности, как я, не будут убивать других людей?» На что Жюри, к которому был обращен вопрос подсудимого, ответит: «О, конечно нет! Мы и не собирались накладывать на вас подобные ограничения!» «Ссылка на невменяемость» – это юридическая игра, и для американского общества она стала привычным делом. Однако она отлична от принципа, уважаемого почти во всех странах мира, согласно которому психоз может настолько глубоко затронуть личность индивида, что никто не будет требовать от него нести ответственность за свои поступки. Если японец находится в состоянии алкогольного опьянения, а русский проходит службу в армии в военное время, ни один соотечественник не заставит их объясняться в непристойном или жестоком поведении (согласно сведениям автора).

Тезис в «Деревянной ноге» может быть сформулирован следующим образом: «Что вы хотите от человека с деревянной ногой?» Конечно, никто не ожидает от человека с деревянной ногой ничего, кроме того, что он должен управлять своей инвалидной коляской. Но во времена Второй мировой войны был человек, имевший деревянную ногу, который устраивал демонстрации джиттербага[28]28
  Джиттербаг – танец под джазовую музыку. – Прим. перев.


[Закрыть], очень хорошего джиттербага, в ампутационных отделениях военных госпиталей. Есть слепые мужчины, которые становятся юристами и даже занимают государственные должности (один из них в настоящее время занимает пост мэра в родном городе автора). Также есть глухие люди, которые работают психиатрами, и безрукие, умеющие печатать текст на печатной машинке.

Если человек, имеющий реальный, преувеличенный или воображаемый дефект, смирился со своей участью, никто не будет его трогать. Но когда он приходит к психиатру, сразу возникает вопрос: берет ли он от жизни все, что может, и есть ли у него способ возвыситься над своим недостатком? В Америке психиатру придется противостоять натиску общественного мнения. Даже самые близкие родственники, которым дефект пациента причиняет больше всего неудобств, могут быть очень недовольны действиями врача, если члену их семьи с каждым днем будет становиться все лучше и лучше. Игрового аналитика таким отношением не удивить, но все же оно затрудняет его работу. Когда больной начнет обретать самостоятельность, домашние, которые играли с пациентом в «Я только пытаюсь тебе помочь», почувствуют, что их положение становится очень непрочным. Для того чтобы прекратить лечение, они иногда идут на беспрецедентные меры.

Обе стороны представлены в случае с заикающимся клиентом мисс Блэк. Уайт играет в классическую форму «Деревянной ноги». Он никак не может найти работу и объясняет это своим заиканием. И он прав, поскольку единственной профессией, которая его интересует, является профессия продавца. Как свободный гражданин, он имеет право искать работу в той области, которая ему нравится. Но поскольку Уайт заикается, данный выбор ставит под сомнение чистоту его мотивов. Реакция службы занятости на попытку мисс Блэк положить конец игре Уайта была для нее очень неблагоприятной.

Особый вред «Деревянная нога» наносит в клинической практике, поскольку пациент может найти психотерапевта, который играет в ту же игру и с тем же оправданием, поэтому прогресс будет невозможен. Сюда же относится игра «Идеологический аргумент», девиз которой звучит так: «Что вы ожидаете от человека, который живет в таком обществе, как наше?» Один пациент сочетал ее с «Психосоматическим аргументом»: «Что вы хотите от человека с психосоматическими расстройствами?» Он обращался к разным психотерапевтам, но ни один из них не принимал обе жалобы, что заставляло его все время испытывать дискомфорт. Они либо соглашались с одним аргументом, отмахиваясь от второго, либо вообще отвергали оба. Таким образом ему удалось доказать, что психиатрия не может помочь людям.