Текст книги "Луна в стакане с виски. Книга 1. Человек и оборотень"

Глава 6
Скала Кашел

Завитки тумана плыли вдоль каменных надгробий. Огоньки свечей слабо трепетали в красных поминальных фонарях. Свет половины Луны пробивался через быстро плывущие низкие тучи, и где-то совсем недалеко, ближе к южным холмам, лило. Обойдя последним кладбище Святого Патрика, самое большое в Клонмеле, и убедившись, что на нем также все спокойно, я достал телефон и набрал номер.

– Да?

– Джил, привет, это Руари.

– Привет, – отозвалась она после некоторой паузы, и я разобрал в ее тоне обиду. – Думала, уже не позвонишь. Ну или Брайан тебе мой номер не передал…

– Передал, просто мне некогда было.

– Ты мог бы просто позвонить и узнать, как у меня дела. Учитывая, при каких мы обстоятельствах расстались.

– Ты отца боишься? Не беспокойся. В ближайшее время он ничего не будет предпринимать.

– Откуда ты знаешь? Ты даже не догадываешься, какой он. Он только и ждет, когда закончится отведенный мне год. И никто ничего сделать не сможет.

– Посмотрим. Но я не для этого тебе позвонил. У моего друга сегодня вроде как вечеринка в честь открытия паба. Пойдешь?

– Сегодня? Это во сколько?

– Сейчас. Я тут рядом. Через пять минут буду.

– Я не успею собраться.

– Я подожду.

Я дожидался неподалеку от дома. Джил показалась минут через пятнадцать. На ней были зеленые чулки, рыжий плащ, из-под которого едва виднелась короткая желтая юбка. Всю ее окутывал неповторимый вересково-медовый запах, словно и не жила в этом ужасном доме.

– Привет, Джил.

Я поймал ее руку. Наклонился, чтобы поцеловать в щеку, но она отстранилась. Ее ладонь, мягкая, теплая и нежная, дрожала.

– Что-то не так? – спросил я.

– Нет, извини… Просто… – она смутилась. – Вы ведь друзья с Брайаном?

– А что?

– Мы с ним в одном классе. Просто он сказал, чтобы я была с тобой осторожней.

– Да? Это в честь чего? – удивился я.

– Особенно в полнолуние.

– А он не сказал, что я хороших людей не обижаю? После того, что произошло у «Павшего воина», мне это даже как-то странно слышать.

– Прости, пожалуйста, – она в смущении смотрела на меня. – Забудь.

– Пойдем?

Она кивнула.

Мы шли до «Кейт Райанз» молча. Внутри, в новом пабе Сида, было многолюдно, шумно и вовсю шло веселье. На маленькой сцене зажигал Кахан со своей бандой. Иногда выходили дочери Сида – близнецы, и тогда в атмосферу паба вплескивался жгучий огонь сетов. Стучали каблуки танцевальных туфель по дубовому настилу сцены, в ритм им постукивали о стойку опустевшие стаканы, из которых посетители только что опрокинули в глотки обжигающий выдержанный виски. В задорном хмельном угаре все пускались в пляс. Я протащил Джил за собой к стойке.

– О, Руари! Привет! – Сид кивнул.

Он потянулся за «Джеймсоном», чтобы налить, и замер, заметив, что я не один.

– Нам с Джил сидра, – крикнул я, перекрывая шум.

Сид бухнул перед нами на стойку два огромных пенных стакана «Балмерса». Я протянул один Джил.

– Не бойся, девочка, это почти лимонад! – крикнул Сид, склонившись к Джил и видя ее нерешительность.

Она поверила. А Сид заговорщически подмигнул мне. Впрочем, я тоже не почувствовал крепости после привычного «Джеймсона». Однако яблочный напиток коварно ударил в голову после нескольких глотков. По телу разлилась приятная расслабленность. Да и Джил больше не чувствовала себя неуютно и не смущалась, даже не заметив, что я обнимаю ее за талию. Мы выпили по пинте, и я потянул ее в гущу танцующих. От чистых переливчатых звуков арфы, от многоголосья флейт и скрипок, способных в один миг одной долгой нотой вызвать на глазах слезы или улыбку на губах, от баурана – огромного неустанно стучащего музыкального сердца задающего ритм, от души банды – глубокого баритона Кахана вибрировала каждая клеточка тела. И пульс, и каждое движение ног теперь ударяли синхронно общему ритму безумного веселья, царящего вокруг. Сжимая ладони Джил в руках, ощущая ее тепло, я видел, как молочная кожа щек девушки приобретает яркий румянец, как как вспыхивает в глазах азарт, изгнав из них обреченность и тоску. Мы еще несколько раз подходили к Сиду.

Как мы оказались в гардеробной хозяина, я уже не помнил. Кажется, возвращались из туалетной комнаты, когда нам в голову пришло поиграть в догонялки в хозяйских комнатах. Мы со смехом вломились в темное узкое пространство, завешанное одеждой. Джил отстала, запутавшись в длинной шубе. Но через миг я ее уже нашел и прижал к стенке. В ушах отдавался ритм баурана, а дыхание было разгорячено танцами, беготней и алкоголем. Наши губы встретились. Джил обняла меня за шею. На пол посыпались круглые пуговки с ее блузки. Я освободил ее грудь от кружевного лифа. Следом мои руки забрались ей под юбку, скользнули по чулкам выше, стаскивали шелковые трусики.

– Руари, что ты делаешь? – шептала она. – Не надо. Не надо…

Но отталкивать не стала. А я не стал останавливаться.

– Ах вот вы где! Ну натворили, детишки! – над нами стоял Сид с фонарем в руках и неодобрительно качал головой, но на губах его играла улыбка.

Джил прятала лицо у меня на груди, притворяясь спящей и пылая от стыда.

– Великий Патрик! Ри, ты, надеюсь, шубу моей жены не попортил заодно? – грубовато пошутил он.

– Сид! – упрекнул я. – А зачем Каре шуба? У нас же холодно никогда не бывает.

Сид чуть смущенно пожал плечами.

– Захотела. Женщины, они такие. Так что держи ухо востро, Ри. Одевайтесь, скажу жене приготовить для вас завтрак.

– Он ушел, вставай, – прошептал я.

Джил приподнялась, но я тут же притянул ее обратно, целуя припухшие губы.

– Руари, нас ждут, – она, смущенная, высвободилась.

Накинула на себя блузку, присела, отыскивая разлетевшиеся по всему полу пуговицы. Я оделся. Поднял злосчастную каракулевую шубу, на которой мы валялись полночи, встряхнул, покрутил и, не найдя изъянов, повесил обратно на вешалку. Джил сунула пуговицы в кармашек юбки, принялась натягивать свои чулочки.

– Может, обойдемся без завтрака? – спросил я ее, обняв сзади за талию.

– Руари, – она распрямилась, опустила точеную ножку, оправляя юбку, и взглянула с упреком. – Как ты можешь думать только об этом?

– Мне казалось, мы отлично провели время. Разве нет?

– Провели время… – она вдруг горько улыбнулась. – Для тебя это, наверное, обычное дело. И ты посчитал, что это немного скрасит мои последние дни?

– Джил, конечно, нет, но…

– Думаешь, есть какой-то выход?

– Должен быть.

– Я один знаю.

– Это какой? – удивился я. – Ты сама недавно говорила, что все безнадежно.

– Я узнала, что если породниться с оборотнем, уйти в его семью, то перестанешь зависеть от родового проклятия.

– Породниться? – я тщетно пытался напрячь мозг, в котором вместо мыслей, как заевшая пластинка, звучала одна из вчерашних веселых песенок.

– Ведь по древнему закону вам разрешают жениться в любом возрасте, даже до наступления совершеннолетия.

У меня отвалилась челюсть. Внутри волной накрыло разочарование.

– Так вот оно что, – я хмуро взглянул на нее. – Значит, ты поэтому позволила залезть себе под юбку?

– Да что ты по… – возмущенно начала она, но осеклась и покачала головой. – Ты знаешь, что можешь спасти меня, и ничего не сделаешь для этого?

– Жениться на тебе? Я даже не успел признаться тебе в любви.

Она сильнее запахнулась в лишенную пуговиц блузку, словно ей стало холодно. В глазах ее стояли слезы. Я закусил губы.

– Послушай, Джил, – я сунул руки в карманы брюк, опустил взгляд на носки ботинок. – Я не знаю, что и от кого ты слышала. Но все не совсем так, как тебе говорили. Мы можем брать жену из людей только в определенный день. В День Большой Луны. Это когда на один месяц приходятся два полнолуния. Ближайший такой день, если не ошибаюсь, через полтора года.

Она со всхлипыванием выбежала вон, стуча каблуками. Пронеслась мимо удивленного Сида. За ее спиной звякнула колокольчиком дверь.

– Что случилось, Ри?

– Кое-что похуже желания иметь шубу. То, что я не могу исполнить.

От прекрасного настроения не осталось и следа. Миссис Брок поставила передо мной тарелку с яичницей и беконом, глянула с неодобрением на меня и на мужа, наливавшего нам «Джеймсона».

– Хватит уже спаивать мальчишку! – проворчала она.

Но Сид только махнул на нее рукой, мол, не лезь.

– Руари, тут вроде очередное дело намечается. Ты не против?

– Конечно, нет, – обжегший горло «Джеймсон» немного привел в себя.

Вечером я был у дома на Гленалими-драйв.

– Добрый вечер, мистер Салливан, – поздоровался я. – А Джил дома?

– Дома. Так ты к ней? Ну проходи.

Я зашел внутрь огромного особняка. Один раз я тут бывал, когда его еще занимали прежние хозяева. В холле раньше была широкая беломраморная лестница, ведущая на второй этаж, бежевые обои в мелкий цветочек, деревянные панели. Теперь лестница стала обсидиановой. Мрачные пурпурные с черным орнаментом обои, на месте панелей и потолке – золотистая чеканная плитка. Слева от лестницы тянулся большой гостевой зал, такой же мрачный и жуткий, с огромным камином. Не просто ремонт. Тут над интерьером поработали магией.

– Вы бы поосторожнее, мистер Салливан, – заметил я. – Магической полиции такое не понравится.

– Да кто же узнает?

– Помните, что я вас предупреждал насчет «крысы»?

– Мы непроверенных людей сюда не приглашаем. Как все-таки вышло, что до сих пор не узнали, кто это?

– Он слишком осторожен.

– Он?

– Уверен, что женщина на такое не способна, – заметил я.

– Ты ведь здесь всех знаешь, Руари. Ну и твое происхожджние подразумевает, что ты знаешь обо всех гораздо больше остальных. И у тебя никаких предположений, кроме того, что это не женщина?

Я нахмурился.

– Если бы у меня были хоть предположения, вывести «крысу» на чистую воду не составило бы труда. Но у меня их нет.

– А что остальные говорят?

– Ну кое-кто выдвигал версии. Но все они основывались на давней неприязни к собственным соседям, не более.

– Печально. Впрочем, полиция все же у вас не лютует, да и ведут себя все довольно осмотрительно. Чего нельзя сказать о тебе.

Я с удивлением уставился на некроманта. А потом захохотал во весь голос.

– Да, могло быть в сто раз хуже, – я оскалился, демонстративно проведя языком по зубам.

– Вероятно. Ты прав, с инстинктами гораздо тяжелее совладать.

– Это вы рассказали Джил о наших семейных обычаях?

– Ошибся немного. Подарил бедняжке призрачную надежду. Считаешь меня чудовищем?

Я смотрел в водянистые холодные глаза мистера Салливана.

– Не знаю, – честно ответил я.

– Конечно. Тебя самого некоторые считают страшным монстром.

– У нас не принято причинять вред своей семье. Так что не вижу между нами ничего общего.

Некромант только дернул плечом, постучал в дверь и, заглянув туда, распахнул.

– Джил, к тебе пришли.

Девушка сидела на диване, закутавшись в махровый халат, поджав под себя ноги, с книжкой на коленях и чашкой чая в руках. На лице ее отразилось удивление.

– Можно?

Она кивнула. Я зашел в комнату, хлопнув дверью перед носом мистера Салливана. У Джил округлились глаза.

– Думала, мне показалось, что услышала твой голос… Ты смеялся?

– Твой отец не слишком удачно пошутил.

Я сел рядом, поглядел на нее. Потом полез за пазуху, извлек маленький букетик фиалок. На бледном лице Джил вновь появилась улыбка и легкий румянец.

– Где ты нашел? Сейчас же ноябрь!

– Шепнул пару ласковых слов фэйри.

Она взяла в руки хрупкий букетик, вдохнула нежный аромат.

– Прости, что был груб утром, – я склонился к ней и замер. – Но я хочу знать. Тебе было хорошо со мной?

– Тебе лучше знать.

– Откуда?

– От своих предыдущих подружек.

– А откуда ты знаешь, что у меня был кто-то до тебя? – поинтересовался я.

– Ты слишком хорошо знал, что делать, – прошептала она, покраснев.

Я миг молчал в некотором смятении.

– Инстинкты – сильная штука. А вот ты откуда знаешь, что слишком хорошо?

– Из книжек… – едва выдавила она, сгорая от стыда.

Я фыркнул, а через миг мы уже оба смеялись. Я притянул ее к себе. Губы ее были сладкими со вкусом верескового меда. Я забрал у нее чашку, сделал глоток. Потом стянул халат с ее плеч.

– Руари…

– Забудь обо всем, Джил. И тогда полтора года пролетят незаметно.

– Ты это серьезно? – выдохнула она.

– Не хочу, чтобы ты умирала, и не позволю, – я спешно стаскивал с себя рубашку.

– Отец… – испуганно выдохнула она.

– Я дверь закрыл.

– Но…

– Да пошел он!

К концу ночи я выскользнул из постели. Посмотрел на спящую Джил, на разметавшиеся рыжим кругом волосы, на нежную, счастливую полуулыбку, оделся и осторожно спустился в холл. На каминной полке между двух горящих черных свечей стояло несколько погребальных урн. Я пробежал взглядом по табличкам. Нашел нужную. А потом вернулся взглядом на предыдущую. На черной мраморной урне на табличке стояло знакомое имя. Я даже приподнял урну, встряхнул. Тихо, неслышно для человеческого уха, прошуршал внутри пепел. Здравствуйте, мистер Дахи Салливан! А вы, оказывается, давно почили! И кто же присвоил ваше имя и коллекцию урн с прахом известных некромантов? Я покачал головой и вернулся к нужной урне. Достал из кармана маленький бумажный пакетик и пластиковую ложку. Открыл крышку малахитовой урны и принялся отсыпать пепел из нее в пакет. Увидел, как по каминной полке поползла тень, разрастаясь ввысь. За спиной потянуло холодным сквозняком.

– Доброй ночи, мистер Ангус! – поздоровался я, не оборачиваясь. – Прошу прощенья за поздний визит.

Я быстро свернул пакет, сунул вместе с ложкой обратно в карман. Закрыл урну крышкой и обернулся к призраку.

– Вор! Наглый!

Я пожал плечами и улыбнулся.

– Да ладно вам. Всего пару горстей вашего праха. Мы оба знаем, вы в этом доме совсем не потому, что ваш ученик – или кто он там на самом деле – хранит здесь ваши останки.

– Наглый, – повторил призрак, качая полупрозрачной головой. – Хотя понятно почему. Нелюдь…

Седые волосы плескались вокруг него белесым туманом, окутывая своего обладателя длинным, колеблющемся на ветру балахоном.

– А если я расскажу хозяину?

– Зачем? – искренне удивился я.

– Ладно. Не скажу. Но ты мне поведаешь, зачем тебе прах.

– Если бы я брал для себя, я бы вам ответил. Это для клиента. А клиентам я таких вопросов не задаю.

На призрачном челе морщины стали отчетливее.

– Ты меня побеспокоил. Так что будем считать, что ты мне должен. Развлечешь меня немного. В шахматы хорошо играешь?

– По моему лицу видно, что я только и занимаюсь интеллектуальными играми, ага. В карты могу составить компанию. Только играю я на деньги. Они у вас есть, мистер Ангус?

– Наглец! – рассерженное лицо призрака оказалось прямо передо мной.

Я смотрел в полупрозрачные глаза. По загривку невольно пробежала дрожь.

– Осталось кое-что. Будет твоим, если выиграешь. А что есть у тебя, мальчишка?

– Деньги, наверное, вам ни к чему, – заметил я. – Но я знаю три слова «освобождения».

– Что?! – прохрипел призрак.

Из балахона отросли белые руки и потянулись ко мне длинными когтистыми пальцами.

– «Лангерин», «бариан»… Ой, это, кажется, слова «забвения». Вечно их путаю…

Над призраком возникла багровая раскручивающаяся воронка, но угасла, когда я не произнес третьего слова.

– Откуда они тебе известны?!

– Со мной разным расплачиваются.

– Тех магов, что поделились древним секретом, вздернуть мало!

– Я думал, вас этот факт, наоборот, должен обрадовать.

– Доставай карты!

Мы расположились за небольшим прикаминным столиком. Я сел в кресло, раздал карты, раскидав их на черной мраморной столешнице. Кучка призрака по его пасу подлетела в воздух, развернулась перед ним веером.

– Останешься ни с чем, дурачок, – прошипел призрак, и на его туманном лице промелькнула усмешка. – Играем десять партий.

Я бросил на стол первую карту. Дал ему пару раз выиграть, и после этого начал мошенничать с раздачей. Призрак с каждым проигрышем ругался все больше и больше.

– Еще десять партий!

– Нет, – я поднялся, сгреб карты, сунул в карман. – Вы мне должны, мистер Ангус.

Он молчал, весь дрожа от ярости.

– Что ты хочешь?

– Ну, если можно выбирать… Я слышал о кладе, который когда-то был в вашем фамильном замке. Но потом исчез. А если еще точнее – там был огромный рубин – «Сердце огненного духа».

Призрак засмеялся, но это больше походило на вой.

– Клад перепрятан. Карту от него найдешь в Скале Кашел.

– Вы издеваетесь?! Это же чуть ли не самое туристическое место в Ирландии!

– И очень надежное при этом! Запоминай. В подвале, за обитой девятью медными полосами дверью, есть маленькая комната. В северной стене тайная ниша – ее видно только в определенное время, всего лишь пять минут до заката. Там карта.

– А без карты обойтись нельзя?

– На словах не найдешь.

– Хорошо. А что насчет проклятия?

– Любой, кто найдет клад, умрет. Даже такой, как ты.

– Спасибо, что предупредили.

– Ты заслуживаешь смерти, наглый мальчишка! Но я надеюсь, что ты еще дашь мне возможность отыграться.

– О, – только и сказал я. – Как-нибудь, обязательно. А проклятье снять можно?

– Нет. Но у меня есть кое-что другое, не проклятое. Но ты ведь сам сейчас выбрал выигрыш.

– Я подумаю. Доброй ночи, мистер Ангус.

Призрак смеялся мне вслед. Я вышел из дома Салливанов, вынул из кармана пакетик с прахом и ложку и, зло скомкав, выкинул в ближайшую попавшуюся на пути урну.

Остаток ночи я провел на скамье в парке Моанмхилл. Ранним утром, глядя, как с холмов за рекой в низины скользят клочья тумана, я подумал, что все-таки надо съездить в Кашел и прогуляться по замку в поисках карты. Доплелся до автобусной остановки. Принялся изучать расписание. Отвлек шум дальше по дороге. По обе стороны улицы стояли две толпы – человек по тридцать с каждой – и что-то угрожающе кричали друг другу. В ход вот-вот должны были пойти камни и биты. Я услышал звон разбитых о бордюр бутылок и вспомнил о расклеенных по городу афишах о футбольном матче. Медленно направился туда. С северной стороны дороги бросалась отборными ругательствами банда Дона. Напротив – парни из Белфаста, судя по футболкам. Я медленно шел точно по разделительной полосе дороги, сунув руки в карманы. Парни Дона заметили меня первыми. Их гневные крики смолкали, словно кто-то медленно вырубал громкость на радиоприемнике. Пока не заткнулись совсем. Я остановился точно в центре между двумя толпами. Белфастцы с недоумением глядели на смолкнувших противников, на меня, и сами приумолкли.

– Руари, без тебя разберемся, – зашептал мне в спину Дон.

Я обернулся к нему.

– У них пять стволов, а у тебя что? Один, заряженный двумя пулями? Чтобы как ветром сдуло! – и посмотрел на чужаков. – Парни, не подумайте, что я с ними, – я кивнул в сторону банды Дона. – Я сам по себе.

– Да ты охренел! И что?!

– А то, что это моя территория. Я сказал – пошли вон! – рявкнул я Дону.

Те испарились в один миг. Белфастцы смотрели на меня прифигевшие.

– Эй, ты кто такой?!

– Догадайтесь.

Они неуверенно переглядывались. Кто-то навел на меня пистолет.

– Он что, у тебя серебряными пулями заряжен? – поинтересовался я. – Валите-ка отсюда, пока я вам глотки не порвал.

Задрожавшая рука с пистолетом опустилась. Они попятились.

– Там как раз ваш автобус едет.

Они ломанулись на остановку, постоянно оборачиваясь, набились в салон. Я медленно следовал за ними. В последний момент перед закрытием двери заскочил в автобус.

– С вами до Кашела проедусь, парни, надеюсь, вы не против? – и оскалился.

Они шарахнулись в противоположный конец салона, вскакивая с только что занятых мест. Я уселся на сиденье в первом ряду и, достав книжку, углубился в чтение, лишь изредка поглядывая на отражение в зеркале заднего вида удивленного водителя, не понимающего, почему большинство пассажиров напоминает испуганную стаю сардин, забившуюся в хвост автобуса. Выходя в Кашеле, я на миг обернулся к чужакам, показал фриегате.

Спустя несколько минут я сидел на древних камнях и задумчиво глядел на крепость. Денег на входной билет у меня не было. Я думал, что, вероятно, лучше будет проторчать тут до закрытия. Пока же я изучал окрестности и карту замка, которую взял в туристическом офисе.

– Эй, парень! – окликнули меня.

Я в удивлении поднял взгляд на подошедшего человека. Говорил он с сильным французским акцентом.

– Жерард Дюпон, корреспондент парижской газеты. Ты местный?

– Я ирландец, если вы имеете ввиду это.

– Отлично, парень. Хочешь заработать денег?

– Может быть. Смотря что вы хотите.

– Ваша страна осталась единственной, в которой магические существа живут вместе с людьми. Я хотел бы узнать мнение людей. Довольны ли вы такой политикой, особенно молодое поколение.

– Какой политикой?

– Что по соседству с вами живут монстры, опасные для людей.

– Это какие?

– Например, в Ирландии до сих пор остались оборотни.

Я подумал, что журналисту либо чертовски повезло, либо это какая-то подстава. Я осторожно огляделся и незаметно потянул носом, изучая его запах.

– Кому это интересно, читать про монстров, которых никто в глаза не видел? – заметил я. – У нас по закону запрещено разглашать принадлежность к магическому роду.

– Но не зря же до сих пор существует магическая полиция! Вы чувствуете себя защищенными?

– Эммм…

– То-то же.

И тут меня осенило.

– Послушайте, если вы мне дадите денег, я покажу одного из них.

– Оборотня?

– Ага. Но это будет дорого стоить. Три тысячи евро.

От озвученной суммы француз потерял дар речи.

– Могу дать только сотню.

Я равнодушно пожал плечами.

– Риск слишком велик. Либо три тысячи, либо вы ничего не увидите.

И уткнулся в карту. Француз махнул кому-то рукой. Скоро рядом стояло еще двое его соотечественников. Фотограф и ассистент. Журналист пересказал на французском наш с ним разговор, и они принялись совещаться.

– Как близко мы его сможем увидеть, и можно ли будет снять на камеру?

– Шесть футов. А полиции не боитесь? Это вроде как запрещено.

– Нас это устраивает. Насколько это опасно? У нас есть электрошокер.

– Сгодится, – заверил я его. – Но, вообще-то, они не кусаются.

– Мы слышали другое.

– Хм… – мои мысли приняли другое направление. – Ну, может быть. Погодите минуту.

Я достал мобильный, набрал номер и заговорил на гэльском, поглядывая на французов. Закончив разговор, я сообщил:

– Позвонил одному Охотнику, он вас подстрахует. У него есть ружье.

– Его услуги платные? – забеспокоился француз.

– Эээ…. нет.

– Когда ты нам покажешь?

– Встречаемся здесь в семь вечера – у меня дела. И вашу сотню давайте сейчас как задаток. Остальное вечером.

Француз в сомнении помялся, но вытащил купюру и отдал.

– Адье, месье.

Я спрыгнул с руины и направился к музейной кассе.

Проникнуть в подвалы Кашела оказалось не так сложно, как я изначально предполагал. Может быть, день выдался безлюдный, но по крепости бродили всего пять скучающих туристов, а ближе к вечеру я и вовсе остался один. Охранник оказался больше занят своим мобильным телефоном, но на всякий случай я все же навел легкое заклятие отвода глаз и лишь после этого сиганул в темную дыру в крепостной стене.

В подвалах нашлось сразу несколько подходивших под описание призрака дверей, причем все без замков. За одними дверьми скрывались разного размера помещения. За другими – тянулись длинные коридоры. В итоге, помня об указании мистера Ангуса, что ниша будет освещаться в северной стене, я остановился на одной из комнат. Она была почти квадратная, с довольно высоким потолком. Во внешней стене воздуховод едва-едва пропускал серый свет. Я подпрыгнул, зацепившись пальцами за край отверстия, размером с половину лица. Закат полностью поглотили затянувшие небо тучи. Стена напротив воздуховода тонула в полумраке. Идея обнаружить за один день тайную нишу мне теперь казалась безнадежной, и я едва не пропустил миг, когда солнце все же пробилось в прореху среди туч у самого горизонта, и лучи коснулись древней каменной кладки. Три камня вспыхнули зеленым потусторонним и исчезли. В открывшейся нише лежал свиток. Я спрыгнул на пол, внимательно проверил нишу на предмет магической защиты и лишь после этого достал свиток. Это был прекрасно сохранившийся пергамент. Я положил его во внутренний карман пиджака и выбрался из замка.

Судя по лицам, на которых прочлось облегчение, французы боялись, что я не приду. Я сходу потребовал деньги. Когда сумма перекочевала мне в карман, мы сели в машину.

– Навигатор отключите. Вы не должны знать, куда мы едем. На телефонах тоже.

Они помялись, но подчинились. Я указывал, куда им сворачивать, и мы час катались кругами между Кашелем и Клонмелом. Потом к условленному времени я привел их на холм. Нас встречала мрачная мощная фигура «Охотника». Особенно французов впечатлило его обезображенное шрамами лицо. Грэг молча махнул рукой, призывая следовать за ним. Мы шли в полной темноте, ломясь через кусты. Потом, переглянувшись с Грэгом, вдвоем отстали от журналистов. Грэг подул в ультразвуковой свисток. Через три секунды один из его псов вылетел из кустов прямо на французов. В темноте они отчетливо увидели только огромную оскаленную пасть и светящиеся глаза. Пес зарычал. Журналисты, не сговариваясь, позабыв о своем электрошокере, развернулись и побежали обратно. Волкодав ткнулся в ладони Грэга. А я, подняв выроненный фотоаппарат, издал вслед беглецам жуткий вой. Грэг пару раз пальнул в воздух из ружья. А потом мы с ним дружно хохотали во весь голос. Я сунул ему в руку пару сотен, чем он остался очень доволен, и мы расстались.

Утром мне позвонил Фалви. Я не брал трубку. Нашел он меня около полудня, когда я встретился с Брайаном на Старом мосту.

– Конмэл! – окликнули меня.

Я увидел притормозившую полицейскую машину. Из нее вышел Фалви и направился к нам. На заднем сиденье сидели знакомые французы. Подошедший сержант магической полиции поднял руку с наручниками, демонстративно ими погремев.

– За что, мистер Фалви?

– Целый список, Конмэл. Огласить? Во-первых, нам пришло сообщение, что некто сказал, что он оборотень, таким образом нарушив закон о неразглашении своей принадлежности к магическому племени. Во-вторых, ты угрожал жестокой расправой группе школьников из Килларни.

– Во-первых, это были не школьники, а фанаты с Белфаста. Во-вторых, я всего лишь заметил, что их пистолеты не заряжены серебряными пулями. Сержант, я был вчера очень хорошим мальчиком, клянусь. Они бы тут ребят Дона уложили. Дона с его компанией, понятно, никто не любит. Но это же наш город. Кровищу с тротуаров бы потом целый день отмывали…

– Черт тебя подери, Руари! – выругался Фалви.

– Хотите, я Дона к вам завтра пришлю? Он расскажет, как все было.

– Дона? Да он чуть в штаны не делает, когда тебя видит. Что ты ему скажешь, то и напоет!

– Ну… эээ… так прогоните его на детекторе лжи – неужели не найдется?

– Ладно… И последний, третий пункт, – Фалви обернулся и указал в сторону машины. – Ты этих знаешь?

Журналисты напряженно наблюдали за нами. Я улыбнулся им и помахал рукой.

– Видел их вчера в Кашеле. Они дурацкие вопросы задавали.

– Неужели? – спросил Фалви, сверля меня взглядом. – Они написали заявление о мошенничестве. Что кто-то обещал им показать оборотня…

– Они хотели посмотреть на оборотня, они посмотрели, – я пожал плечами.

– То есть возвращаемся к пункту один?

– Ээээ… Нет. Там песик был, для соответствующего антуража…

– То есть ты не оборачивался?

– Я похож на идиота? И я им не обещал, что оборотень будет оборачиваться.

Фалви покачал головой. Глянул через плечо на французов, явно не зная, что с ними делать. Они это уловили. Корреспондент высунулся из машины, тыча в меня пальцем.

– Месье полицейский, это мошенник! Арестуйте его, и пусть вернет нам деньги!

У Брайана начали вырываться тихие истерические смешки, которые он уже не мог сдержать. Фалви обратил на него сердитый взгляд.

– Брайан О’Шэннон, и ты туда же?

– Простите, мистер Фалви…

Я между тем направился к машине. Фалви, отвлекшись на Брайана, обнаружил это с опозданием. Бросился за мной. Но я уже разговаривал с французами.

– Эй, месье, я вас не обманывал. Вы вообще чертовский везунчик, – я заговорил на французском и протянул руку журналисту, – Могу в качестве бонуса пожать вам руку. Да не бойтесь, я же говорил, что не кусаюсь.

До этих троих наконец дошло. Они уставились на меня дикими глазами, потеряв дар речи. Подошедший Фалви смотрел на меня с неодобрением. По-французски он не говорил, но по реакции догадался, что произошло.

– Ну и зачем?

– Мне кажется, я решил проблему. Нет?

Фалви посмотрел на журналистов.

– У вас есть еще какие-то претензии? Заберете свое заявление о мошенничестве?

– Он действительно оборотень, месье Фалви?

– Я его куратор. Он вас не обманывал.

Они переглянулись, растерянные, но кивнули.

– Иди уже! – Фалви с досадой на лице пристегнул наручники обратно к своему поясу и сел в машину.

– Угу. Спасибо!

– Конмэл! Черт! – заорал он мне через минуту, когда мы с Брайаном уже шли прочь по набережной. – Ты без разрешения покидал город!

– Ага, я передам отцу, чтобы он за мной получше приглядывал! – проорал я, надрывая горло и сделав вид, что не расслышал последние его слова.

Фалви махнул на меня рукой и уехал.

– Так ты позвонил Джил?

– Позвонил.

– И что?

– Ничего.

На лице Брайана отразилось недоверие.

– Она не может ничего не знать о своем отце! Они живут в одном доме!

– Она его жутко боится, – я пожал плечами. – Считаешь, что, испытывая смертельный страх, она стала бы следить за ним?

– Но не может же быть совсем ничего!

– Спроси ее сам. Кажется, она теперь учится в твоем классе?

Брайан смутился.

– Я не могу ее об этом спрашивать.

– Это почему? Значит, о том, чтобы она была осторожнее со мной в полнолуние – об этом можно говорить?

– Я честно предупредил ее! И не говори, что я был не прав.

Я развернулся к Брайану, внимательно изучая его.

– Тебе твой отец ничего не рассказывал? – спросил я хмуро.

– О чем?

– Обо мне.

– Примерно то же самое, что я говорил о тебе Джил. Что он еще мог рассказать?

– У нас ним кое-какие общие дела.

– Я давно заметил, – буркнул Брайан недовольно.

– Ладно, я пошел. У меня как раз с ним встреча.