Текст книги "Крепость. Кошмар наяву и по расписанию"

7. СТОЛ ДЛЯ НЕЗВАНЫХ ГОСТЕЙ. ЧАСТЬ II: ОНИ НЕ ЖДУТ ПРИГЛАШЕНИЯ

Перед глазами маршала за окном с непрерывающимся криком пронеслось тело крестьянина, которое неумолимо с нарастающей скоростью притягивала к себе земля.

Сердца короля и аббата застучали по рёбрам, оказавшись во власти страха.

Когда до окна оставалось каких-то полшага, в верхней части проёма перед лицом маршала нарисовалась морда чудовища, что прилипло к башне вверх ногами и опустило голову в окно, надеясь обнаружить что-нибудь внутри, чем можно полакомиться. Монстр раздвигал пасть, испуская мерзкий и недовольный визг, демонстрируя заострённые клыки. Октавиан медленно начал отходить назад, обращаясь к королю с аббатом, не разворачивая головы:

– Не двигайтесь. Замрите.

Чудовище резко развернулось и заползло внутрь, опустившись на ноги. Скорее это были ноги или нечто среднее между ногами и звериными лапами. Сатанинское отродье полностью предстало перед маршалом: тело, в искажённом виде отдалённо напоминавшее человеческое, заострённые мочки ушей, тёмные узкие зрачки, широкая пасть, длинные когти на руках и ногах, и чертовски огромные крылья за спиной, подобно тем, что у летучих мышей. Цвет плоти был столь отвратительный, какой имеют остывшие человеческие трупы минуя дни после кончины.

Во истину тёмный ангел – подумал аббат, когда рассмотрел мрачно-серый цвет плоти твари, посланной Анатасом.

Ноги, а точнее задние лапы, монстра вполне могли заменить руки, если придётся что-то или кого-то схватить. За пятками располагался ещё один палец с когтем, как у хищной птицы. Визг чудовища нарастал. Внезапно раздался сильный грохот распахивающихся дверей в тронный зал, которые в спешке открывали рыцари, стремясь на помощь монарху. Чудовище резко повернуло свою обезображенную морду на вломившуюся в зал стражу. Оттолкнувшись ногами от каменного пола, тварь совершила один сильный взмах крыльями и пролетела больше десяти метров, нападая на королевскую стражу. Семь человек свалились с ног, когда на них напал двухметровый крылатый монстр. Тварь опустила правую руку и, прихватив за горло одного из рыцарей, подняла его над полом. Рыцарь сложил обе руки на когтистой лапе, пытаясь ослабить звериную хватку существа, что готовилось вонзить свои клыки в его плоть. Стражник стал издавать мучительные стоны от невыносимой боли, что причиняло чудовище, впиваясь клыками в шею рыцаря, высасывая кровь. Лишь мёртвая хватка на шее не позволяла стражнику кричать в полную силу. Спустя пару секунд издавать дикий визг начал уже монстр, когда его голову насквозь пробил меч, который маршал метнул во вражеский череп, не двигаясь с места.

– Схватить тварь! – яростным голосом Октавиан приказал страже. Четыре рыцаря спохватились вязать летучего кровососа за руки и ноги, уделяя особое внимание крыльям. Спустя секунды они прижали монстра к полу, не позволяя активно размахивать крыльями. Маршал стремительно выхватил факел со стены и отправился к чудовищу. Оно завопило от боли, когда маршал поднёс огонь, прикасаясь им к левой ступне, оснащённой когтями с обоих концов. После этого Октавиан приподнял факел и взглянул на тварь, лежащую на спине. С глубоким презрением маршал ткнул левой ногой в грудину существа, после чего произнёс, бросив свой ненавистный взор в глаза недовольно шипящего монстра:

– Передавай привет своему хозяину.

С этими словами маршал прижал факел к груди монстра. На месте ожога стремительно начало разрастаться чёрное пятно в форме сосудов, после чего спустя считанные мгновения тело жертвы стало рассыпаться подобно тому, как осыпается застывший пепел.

За пределами королевской башни улицы Цертоса наполняли истерические крики. Тело молодой девушки с сумасшедшей скоростью волочили по дороге два кровососа, набирая высоту, каждый из которых схватил задними лапами по одной ноге жертвы. Девушка визжала от боли в животе, который постоянно цеплял что-то твёрдое, пока твари возвышались, активно работая крыльями. Когда кровососы взлетели и начали разворачиваться под углом, голова девушки столкнулась с безымянной надгробной плитой около хижины гробовщика. Надгробие, что было не для неё, пробило череп, осколки от которого проткнули мозг девушки и биение в её груди оборвалось.

Всадник на лошади с копьём в руке мчался прямо на тварь, что прислонила тело мясника к собственной лавке и жадно высасывала кровь из шеи. Едва кровосос заметил надвигающегося всадника, как он тут же развернул голову, не разжимая челюсти, вместе с которыми отошёл кусок плоти от шеи жертвы. Когда челюсти зверя всё же разжались, фрагмент людской кожи отвалился на землю, растягивая омерзительные слюни кровососа, пропитанные багровым цветом, что придавали им следы высосанной из горла крови. Чудовище широко расставило задние лапы. Расправив крылья, зверь совершил взмах, возвышаясь над лошадью и схватил задними лапами всадника за плечи, поднимая в воздух. Взлетая выше и выше, тварь стремилась пересечь стены. Всадник, обронивший копьё, вытащил кинжал из-за пояса и воткнул его в лапу кровососа между коленом и ступнёй. Всадник пронзил ногу насквозь, после чего зверь ослабил раненую ногу и продолжал тащить жертву за стены замка, поддерживая одной лапой. Протянув ещё какое-то время, едва покинув стены замка, монстр ослабил и вторую лапу, после чего всадник отправился вниз на дно рва.

Очередной кровосос приземлился на одну из хижин. Чудовище проломило крышу и выхватило девятилетнего мальчика задними лапами, вонзая в детскую плоть свои длинные когти, после чего устремилось вверх. Взлетев на несколько метров, тварь начала опускаться, резко ударяя тело мальчика о каменную тропинку, двигаясь вдоль неё. Серия ударов о каменное покрытие оставила на спине мальчика несчётное обилие открытых ран, из которых сочилась кровь. Спустя недолгое время кровосос поднял полуживое тело высоко над землёй, направляясь к ближайшей башне и разгоняясь так сильно, как это было возможно. Мальчик в лапах чудовища продолжал издавать тяжёлые стоны, не имея сил даже на крики. Подобно пушечному ядру кровосос приближался к башне, а полёт его сопровождался адским возгласом из пасти. Всего за несколько метров до столкновения оно отпустило тело, изменив курс движения на несколько метров, после чего тварь приступила к поискам новой жертвы. Тело мальчика с сумасшедшей скоростью устремлялось к стенам башни и когда они столкнулись, большая часть его скелета была раздроблена от мощного удара. На туловище появилось несколько глубоких трещин, через которые наружу были выплеснуты обильные брызги крови, зажатые между трупом её владельца и каменной стеной, что стала на пути и оборвала его непродолжительную жизнь.

Кровососы, прислоняя крылья, подобно летучим мышам, проносились сквозь окна домов и башен, вытаскивая их обитателей на воздух, после чего жертвы за несколько мгновений до гибели на себе испытывали жестокую силу земного притяжения.

Когда кровожадный зверь отрывает тебя от земли, разум одолевают мысли о потере свободы. Теперь кто-то, а не ты, решает, где тебе следует находится в конкретный момент. Не всякий охваченный ужасом разум осознаёт это сразу, но в эти секунды мысли о смерти отходят на второй план. В такие мгновения более всего на свете стоит бояться утратить дарованную свободу, а не жизнь, висящую на волоске – спустя годы поведает своим внукам очевидец тех событий.

Cвыше четырёх десятков крылатых кровососов летали над Цертосом, хлопая его жителей как насекомых. Мужчины, женщины, старики, дети – все подвергались ужасающей и кровожадной смерти от лап тварей, будто сошедших с ночного кошмара. Стены хижин, дороги, тропы, одеяние жителей, торговые прилавки, всё вокруг мгновенно пряталось под красное одеяние, которое создавали расплющенные трупы обитателей замка.

– В храм! Все в храм! – кричал отец Авраам, двигая рукой в сторону двора аббатства. Монах стоял на пороге у ворот и зазывал прохожих пройти на территорию монастыря. Граждане стремительно забегали во двор. Каждый, кто находился неподалёку, спешно пересекал ворота. Спустя несколько минут во дворе аббатства были все, кто услышал призыв отца Авраама. Лишь женщина с младенцем на руках остановилась спустя пару метров, едва она перешагнула порог.

– Проходите! – панически выкрикивал отец Авраам, положив правую руку на спину молодой матери.

– Нет. О, Боже, нет! – Взглянув в лицо священника, она прокричала в истерике – Оливия! Моя девочка, где она!?

Повернув голову в сторону улицы, женщина громко звала:

– ОЛИВИЯ!

Отец Авраам заметил девочку, что в панике бежала по тропинке. Её лицо тонуло в слезах, сопровождающихся криками, что были наполнены страхом. Священник спохватился бежать за ребёнком. Спустя несколько секунд с крыши одной из близлежащих башен начал спускаться кровосос, изящно размахивая длинными и широкими крыльями. Оно стремительно набирало скорость, быстро приближаясь к убегающей девочке. Яростный визг исходил из пасти монстра, перепачканной кровью, оставленной предыдущими жертвами.

Только отец Авраам добежал до девочки и тут же взял её на руки, в спешке убегая к воротам аббатства. На лице монаха была не менее сильная паника, чем у ребёнка, крепко обхватившего обеими руками шею священника, направляя свой взгляд за его спину, откуда их преследовала омерзительная тварь со следами крови на морде, и которая жаждала ещё.

Остальные жители продолжали спускаться в погреб аббатства. Лишь мать девочки, что сидела на руках у отца Авраама, не уходила, надеясь вновь обнять своего старшего ребёнка. Несколько монахов выбежали на улицу, вооружившись лопатой, мотыгой и вилами, и направились в сторону отца Авраама, стараясь отогнать монстра. Едва первый монах успел добежать до отца Авраама, он тут же бросил вилы в воздух на пути кровососа. Слегка задев крыло об одно из зубьев, чудовище временно замедлило ход, после чего с ещё большим рвением стало преследовать монаха и девочку. Считанные метры оставались до порога и… материнское сердце было готово разорваться от нескончаемого напряжения. Монахи удачно миновали порог аббатства и оказались во дворе, после чего, казалось бы, собирались отправиться к двери погреба, но один из послушников остановил их, выкрикивая:

– Смотрите! – Монах направил указательный палец на монстра.

Кровосос продолжал парить в воздухе, находясь в сантиметрах от порога аббатства. Из перепачканной кровью пасти исходили недовольные визги.

Успокоившись, отец Авраам опустил девочку на землю. Она тут же подбежала к матери, которая опустилась на колени и ещё долго не выпускала её из своих объятий.

– Они не могут проникнуть сюда – продолжил наблюдательный послушник.

Отец Авраам прозрел, когда понял, что эти твари, возможно, до смерти боятся религиозной символики и всего того, что напрямую связано с церковью. Священник подбежал к корыту, что стояло около забора и набрал в ведро немного воды, после чего медленно начал подходить к воротам. Его рука осторожно опускалась по внутренней стороне забора и едва отец Авраам успел приблизиться к кровососу на пару метров, как вдруг резко плеснул святой водой в его сторону. Плоть зверя покрыло множество ожогов. Его крылья тут же замерли, и он опустился на задние лапы, продолжая вопить от адской боли. Вскоре его тело стало быстро рассыпаться.

После этого у порога открытых ворот аббатства начали собираться монстры, прилетая один за другим, будто по команде хозяина. Около двух десятков жаждущих людской крови мразей слетелись поглазеть на нескольких монахов и до смерти напуганную молодую мать с детьми. На клыках монстров не осталось ни единого белого пятна. Жажда крови и убийства настолько овладевала сатанинскими отродьями, что они не прекращая издавали жуткие визги с широко раскрытыми глазами.

Пылающий кончик стрелы насквозь пронзил голову одного из кровососов, войдя в затылок и пробив с обратной стороны переносицу. Стая тварей бросилась в спешке разлетаться по сторонам. Но перед этим лучники продолжали сокращать поголовье крылатых монстров, пуская горящие стрелы и преследуя мразей до тех пор, пока те не скрылись за высокими стенами. Благодаря расторопности стрелков ещё шесть кровососов рухнули на землю, а некоторые рассыпались ещё в воздухе. Недавно столпившиеся у ворот аббатства звери стремительно покидали стены Цертоса, а вслед за ними и все остальные. Они улетали прочь, издавая недовольные визги подобно тому, как впечатлительные трусы сбегают с поля битвы, выкрикивая что-то невнятное из-за страха перед врагом.

Ночной кошмар наяву был прерван.

8. УКРЫТИЕ ДЛЯ ОСТАЛЬНЫХ

С восходом солнца по всему замку жители начали придавать земле своих родных. Тысячи усопших. Перед погребением большинство тел были тщательно укутаны в материи траурных цветов, пряча обезображенные до неузнаваемости лики.

Пока улицы Цертоса очищали от покойных, король и маршал с железным молотом на правом плече направлялись в противоположный от входа конец донжона на первом этаже, после чего стали спускаться вниз по ступенькам, которые были выложены по спирали.

– Вы определились, как будете вырезать этих тварей? – спросил король, продолжая неторопливо перебирать ступеньки.

– Мы узнали, что монстры погибают от огня. По словам монахов, один из кровососов стал рассыпаться, когда священник плеснул на него святой водой. Следует полагать, что эти твари те же самые вампиры, только с крыльями, но с одной лишь разницей – они нападают не для того, чтобы высосать кровь, а чтобы в первую очередь убить. Кажется, на этот раз они преследуют ту же цель, что и мы – убить как можно больше голов. Теперь мы для них не просто пища, а цель, которую необходимо стереть с лица земли. Как пищу нас они рассматривают в последнюю очередь.

– С огнём всё понятно. Можно поджечь стрелы и пустить их. А как вы собираетесь применить святую воду? Мечами их уже не достанешь, как на второй год.

– На этот счёт у меня тоже есть план. Помните, милорд, я – палач, а всё, что умеет палач – это отбирать жизни. Самое главное для любого палача – было бы орудие, а способ применения найдётся.

Они миновали последнюю ступеньку. Спустя несколько метров король остановился, повернувшись лицом к левой стене, внимательно рассматривая положение каменных блоков. Он поднёс факел к стене и прислонил правую ладонь к конкретному месту, ощупывая швы меж каменных блоков.

– Вот. Кажется, это здесь.

Георг совершил несколько шагов назад, вставил факел в отверстие в стене, после чего маршал опустил молот на пол и в помещении раздался слабый звонкий стук. Октавиан совершил размах и изо всех сил ударил орудием по каменным блокам, сделанным из менее надёжной глины, из которых был выложен фрагмент в стене. С пятого удара монарх расслышал первый треск. После девятого удара первый блок раскололся и начал сходить с места. Вскоре его небольшая часть провалилась вглубь стены. Из темноты донеслись несколько приглушённых звуков от падения фрагментов камня. Спустя несколько минут маршал пробил отверстие достаточно большое, чтобы взрослый человек мог свободно пройти через него. Затем он вытащил два факела с соседней стены, один из которых передал королю. Монарх переступил через два ряда блоков у основания стены, которые остались нетронутыми. Георг прошёл внутрь, освещая факелом ещё одну стену, что находилась в двух метрах от проломленной. В ней располагались четыре арки. Он вошёл во вторую. Вслед за ним отправился маршал, внимательно слушая монарха:

– Это помещение было построено на случай, если жителей будет настигать неминуемая гибель. Тогда эти проходы стали бы единственным, что может спасти тысячи жизней.

Король начал спускаться вниз по ступенькам. Перед ними открывалась лестница шириной в три метра, которая шла вниз по спирали и проходила вокруг широкого каменного столба в центре. Через несколько метров вглубь с правой стороны лестница продолжала идти впритык к стене с пустотой посередине. Лестница вела так глубоко, что казалось, будто внизу расположена огромная пропасть.

– А что на дне? – спросил маршал.

– В центре пустота. А вокруг расположены входы в четыре тоннеля, которые через несколько километров выводят к подножию горы. Все тропы ведут в одно и то же место, но разными путями, чтобы как можно больше людей одновременно покидали территорию Цертоса. Войти можно тоже с разных сторон. У подножия башни снаружи есть три огромных блока, похожих на крест. Их снять не составит труда. Они из хрупкой глины, как и те, которые вы только что выбили. Когда рабочие уберут эти блоки, впереди будет стена, а справа окажется вход в туннель, который начинается прямо внутри стен башни и идёт под наклоном вниз. Спускаясь по ступенькам, люди будут двигаться по разным туннелям, которые ведут прямо к горе Салутар. И тогда у нас будет сразу четыре тропы до горы.

Оглянувшись, маршал произнёс:

– Отлично, милорд. Просто замечательно. Это то, что нам нужно. Временно очистим замок от слабых и немощных, и тогда устроим «тёплый» приём этим тварям. Только они и армия Цертоса… и никого больше.

Король остановился и обратился к маршалу, посмотрев на него:

– Но вы не рассчитывайте, что я останусь в стороне и на этот раз. Я тоже хочу посмотреть, как подыхают эти мрази. – Сложив пальцы в кулак перед собой – Но ещё больше я хочу приложить к этому руку. Если моему замку суждено погибнуть, то я хочу уйти вместе с ним. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Всматриваясь в глаза короля, полные ненависти и жажды возмездия, маршал Октавиан ответил:

– Только вы, милорд, способны повести нас в бой в столь ответственный час. – Оглянувшись по сторонам, Октавиан продолжил: – В таком случае, с вашего позволения, милорд, я приведу сюда стражников и объясню план эвакуации, а заодно отправлю за рабочими для наружных входов.

– Ну, что ж, а меня ждёт мой народ.

Они стали двигаться в обратном направлении, возвращаясь наверх.

В эти минуты у подножия королевской башни на центральной площади собрались граждане Цертоса в ожидании, когда к ним выйдет король с обращением. Тысячи до смерти напуганных граждан, каждый из которых прошлой ночью утратил кого-то из близких ему людей. На лицах крестьян вырисовывались горечь по ушедшим родным и страх перед грядущей ночью, едва отсохли последние слёзы, после которых глаза и кожа вокруг них продолжали сохранять красноту. По телам людей пробегали мурашки от одной мысли, что сегодня после заката замок вновь будет утопать в крови и наполнится горами трупов. Жители боялись, что улицы вновь заполнят истерические вопли при виде чудовищ, которые оставляют на земле обезображенные тела своих жертв.

Наконец на балконе башни появился монарх, который был напуган не меньше простых подданных. Положив руки на перила, король Георг громким голосом начал свою речь:

– Жители Цертоса! Прошлой ночью нам пришлось пережить страшное горе! Такое нельзя забыть! Этот день навсегда останется в истории нашего замка, как день скорби и памяти о людях, которые будут жить в наших сердцах до скончания времён! Многие из вас потеряли близких себе людей – отцов, матерей, братьев, сестёр, мужей, жён… Кто-то осиротел, а кто-то утратил своё дитя, – прислонив указательный палец к груди, – как и я когда-то испытал горечь утраты двух сыновей! Поэтому я знаю, каково это. НО! – король резко повысил тон, – за всю историю Цертоса ещё никому не удавалось запугать ни нас, ни наших предков! Кто бы не приходил на наши земли, кто бы не постучал в двери наших домов, обратная дорога у них всегда была только одна – смерть! Холодная и жестокая расправа! Вот, что все они получили, придя сюда!

Тишину среди жителей на центральной площади стал нарушать гул голосов. Отовсюду звучали робкие слова согласия с монархом, которые отчётливо произносили люди.

– Домой они уже не возвращались, ибо наши клинки и копья забирали их жизни! – Голоса на площади начали звучать чуть громче. Король показывал указательным пальцем на просторы замка, проговаривая в полный голос:

– Отсюда живым никто не уходил! – Указывая за стены замка: – Лишь тот мог издавать вздохи за стенами Цертоса, что приходил сюда по приглашению! Этих тварей сюда никто не звал, и им здесь не рады!

Крики толпы стали выливаться в ликование.

– И пусть всякая мразь знает, что если уж она решила сразиться с отважными сынами Цертоса, то пусть готовиться к встрече с палачом! – Королю едва удавалось перекрикивать толпу, вдохновлённую его словами. – И кровь этих тварей мы выпьем вместо аперитива, а их трупы будут гнить на дне рва НАШЕГО ЗАМКА!!!

Более двух минут восторженные крики толпы не прерывались. Дрожь крестьян перед очередными чудовищами Анатаса вдруг куда-то рассеялась. На какое-то мгновение, граждане забыли о горечи, которую испытывали только что, оплакивая своих близких. Когда толпа немного притихла, король Георг продолжил речь:

– Сегодня все граждане должны будут на некоторое время отправиться в укрытие, чтобы наша отважная армия во главе с маршалом Октавианом вступила в бой с врагом, не опасаясь, что кому-то из мирных жителей могут навредить! Мы вырежем всех врагов до последнего, а после выпьем за нашу победу! Все вы покинете стены Цертоса до захода солнца! А сейчас отправляйтесь в свои дома и соберите всё необходимое! А когда будете готовы, отправляйтесь к донжону и вас всех проведут к укрытию!

Жители в спешке, почти бегом стали расходиться по хижинам, готовясь покинуть замок. А тем временем рабочие уже разрушали крестообразные блоки у основания донжона. Пока наружные входы в туннели расчищались, королева Матильда со своими детьми и прислугой в сопровождении дюжины королевских стражников покидала замок через один из центральных туннелей внутри донжона. За ними отправлялись семьи приближённых короля. Супруга маршала Октавиана, держа за руку дочку, остановилась у входа в донжон, разговаривая с супругом перед тем, как покинуть крепость:

– Октавиан, будь осторожен. Не забывай, что помимо короля у тебя есть семья. Так что как только закончишь здесь, скорее приезжай за нами. – В словах жены маршала не прозвучало ни капли сомнения в том, что это далеко не последняя их встреча. Она так говорила, словно предстоящая ночь – очередная банальная битва с рыцарями вражеского королевства. Всего лишь на всего.

Октавиан поправил рукой длинные каштановые кудри супруги, после чего сказал:

– Даже король не обладает такой уверенностью, как моя жена. Порой мне кажется, что ты единственный человек во всём замке, который может сравниться со мной по части мужества. Не ошибся же я, когда женился на тебе. Женщина, столь же бесстрашная, как и её муж, достойная быть женой маршала.

В ответ на слова мужа Брумгильда лишь улыбнулась.

– А я, что, не достаточно смелая? – с возмущением произнесла четырнадцатилетняя дочь Октавиана и Брумгильды.

– А ты храбрее нас обоих – с улыбкой ответил Октавиан, поглаживая её длинные волнистые локоны. – Иначе и быть не может. В тебе течёт наша кровь.

Маршал наклонился и заботливо поцеловал дочку в лоб.

Казначей Клавдий с женой и двумя сыновьями десяти и восьми лет, как и канцлер Август, занявший место трагически погибшего Клауса, следовали за королевой Матильдой вместе с семьёй Октавиана. Все они покидали Цертос с одними и теми же мыслями:

Вернёмся ли мы сюда? Или окажемся народом без короля и без крепости?

Вслед за ними отправлялись наиболее важные и влиятельные среди простых граждан. Пока через центральные туннели проходили представители знатных родов, к тому времени проходы к наружным туннелям были открыты и все жители начали спускаться в неизведанные глубины замка, в ожидании, когда им удастся достигнуть горы Салутар, о которой никто не знал, так как все считали её мифом, согласно которому предки нынешних обитателей Цертоса жили у основания этой горы до того, как были воздвигнуты стены замка.

Свыше четырёх тысяч граждан, что жили недалеко от аббатства, решили укрыться в храме, в надёжности которого они убедились прошлой ночью, в то время как в считанных метрах от забора храма кровососы зверски расправлялись с остальными.

Тем временем армейские подразделения распределялись по местам, готовясь к предстоящему нападению крылатых кровососов. По всему замку передвигались телеги с цистернами, наполненными смолой. Вместе с цистернами в телегах лежали длинные и широкие сети. Ни меньше повозок перевозили цистерны со святой водой. Все рыцари полностью освобождались от доспехов, кроме рукавиц, оставляя на себе лишь простое одеяние из обыкновенной ткани. Ни у одного из воинов не имелось при себе меча. Из оружия оставались лишь кинжал и копья, которые годились для метания. В сторожевых башнях на стенах и в верхних частях башен внутри замка осели лучники. Ещё около сотни лучников были распределены по территории замка, скрываясь в каждой незаметной «щёлочке».

Закат близился. Когда солнце соприкоснулось с горизонтом, покинуть территорию замка оставалось лишь менее, чем тысяче жителям.

По всему замку были расставлены длинные деревянные корыта и глубокие бочки, наполненные святой водой. В них рыцари окунались каждый раз, как только чувствовали, что влага ощутимо испарилась из одежды, дабы заставить тварей побояться прикоснуться к себе. Пропитанные смолой длинные сети были свёрнуты и натянуты между любыми возвышенностями, которые находились поблизости друг от друга. Через каждые тридцать-сорок метров разводили костры, в которых лежали мечи. Копья также были опущены наконечниками в костёр.

Все воины заняли свои позиции. Последние жители зашли в донжон, покидая замок через туннели в подземелье.

Оставалось только ждать.