Текст книги "Перри Мейсон: Дело заикающегося епископа. Дело об удачливых ножках"

Глава 11

Мейсон сложил двадцатидолларовую купюру и сунул в ладонь телефонистки, сидевшей на коммутаторе отеля «Санта дель Риос».

– Я только прошу, чтобы вы меня с ней соединили. Потом я обо всем позабочусь сам.

– У меня четкое указание, – промурлыкала та. – Ее осаждают репортеры.

– А она избегает общения с ними.

– Да. Сокрушена горем.

– Да, конечно, сокрушена. Она унаследовала несколько миллионов и вот-вот их получит?

– Вы – репортер? – спросила телефонистка. Мейсон покачал головой. – Тогда кто?

– Для вас – Санта Клаус.

Она вздохнула, и двадцатидолларовая купюра исчезла.

– Если я кивну, пройдите во вторую кабинку. Я вас соединю. Это все, что я могу сделать.

– Это все, что от вас требуется, – заверил ее Мейсон. – Где она поселилась?

– В люксе А на втором этаже.

– Понял, – кивнул Мейсон и отошел от стола. Проворные пальчики телефонистки забегали по коммуникационному щитку. Время от времени она что-то говорила в микрофон, закрепленный в нескольких дюймах от ее рта. Потом внезапно повернулась к Мейсону и кивнула. Адвокат вошел в кабинку и снял трубку.

– Алло.

– Да, – ответил бархатный женский голос. – Что вам угодно?

– Я – мистер Мейсон. Я звоню из вашего отеля и думаю, нам нужно обсудить с вами меры, необходимые для того, чтобы не подпускать к вам репортеров. Их тут множество. Им приказано взять у вас интервью, и, боюсь, только наше тесное сотрудничество поможет не допустить этого.

– Конечно, мистер Мейсон. Я ценю ваше участие.

– Могу я сейчас подняться к вам?

– Да. Подойдите к двери с табличной двести девять и постучитесь. Я вас впущу. Не подходите к двери люкса А. Я думаю, репортеры наблюдают за ней.

Мейсон поблагодарил, повесил трубку, поднялся на лифте на второй этаж и постучал в дверь с табличкой двести девять. Ему открыла красивая молодая женщина в элегантном зеленом пижамном костюме. Она одарила его соблазнительной улыбкой и закрыла за ним дверь. Через две ванные комнаты и три обычных номера провела в угловой люкс в конце крыла, где роскошная мебель и мягкие ковры создавали атмосферу дворца.

Она указала на стул.

– Как насчет сигареты и виски с содовой?

– Благодарю, – ответил Мейсон.

Пока он выбирал сигарету, девушка налила из хрустального графина в стакан виски, бросила несколько кубиков льда и добавила содовой.

– Вы слышали новости? – спросила псевдо-внучка. – Они уже нашли тело моего дедушки?

– Еще нет, – ответил Мейсон. – Для вас это, конечно, потрясение.

– Да, – кивнула она. – Ужасное потрясение. – И поднесла к глазам украшенную драгоценными кольцами руку.

– Можете вы что-нибудь вспомнить из своего раннего детства? – спросил Мейсон, усаживаясь на стул.

– Разумеется. – Она убрала руку и изучающе всмотрелась в него.

– Как я понимаю, вы были приемной дочерью.

– Куда это вы клоните? Вы сказали, что хотите поговорить со мной о том, как оградить меня от репортеров.

Адвокат добродушно кивнул.

– Да, Пит предложил мне использовать эту отговорку, чтобы провести телефонистку. Я полагал, он заранее вас предупредил.

– Пит? – Она удивленно вскинула брови.

– Да. – Мейсон выдохнул облачко ароматного дыма.

– Я не знаю, о ком вы говорите.

Адвокат недовольно нахмурился.

– Послушайте! Не могу я тратить на вас целый день. Пит Сакс и Виктор Стоктон попросили меня связаться с вами. Пит сказал, чтобы я не говорил, кто я, потому что боялся, как бы наш телефонный разговор не подслушали, вот и предложил мне эту байку насчет репортеров, пообещав, что введет вас в курс дела, поэтому проблем не будет. Когда вы сказали, что я могу подняться к вам, я решил, что Пит уже связался с вами, как мы и договаривались.

Она секунд десять изучала розовый лак на ногтях, прежде чем спросила:

– Кто вы?

– Послушайте, Пит никак не мог обмануть нас обоих, так? Вы приплыли в Америку на пароходе «Монтерей», вместе с епископом Мэллори, правильно?

Она кивнула, хотела что-то сказать, но передумала и замялась.

И тут Мейсон услышал, как за его спиной в замочной скважине повернулся ключ. Он боялся повернуть голову, чтобы посмотреть, кто вошел.

– Так кто же вы? – повторила девушка, но уже более уверенно.

– Это Перри Мейсон, – ответил только что вошедший мужчина. – Он – адвокат, за солидное вознаграждение представляющий пару шантажистов, которые пытаются прикарманить наследство Браунли.

– Адвокат! – Джейнис Браунли вскочила, ее голос зазвенел от тревоги.

– Да. Что ты ему сказала?

– Ничего.

Стоктон кивнул и посмотрел на Мейсона.

– Нам нужно нам поговорить.

– Когда я буду говорить с вами, – мрачно ответил адвокат, – вы будете сидеть в кресле для свидетелей, поклявшись говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

Стоктон пересек комнату и плюхнулся на стул.

– Налей мне виски, Джейнис. – Его настороженные глаза не отрывались от лица Мейсона.

Джейнис плеснула в стакан виски и серебряными щипчиками положила несколько кубиков льда. Стоктон откинулся на спинку стула.

– Что-то вы слишком самоуверены. На ваш арест уже выписан ордер.

– На мой арест?! – воскликнул Мейсон.

Стоктон кивнул и улыбнулся.

– Завладение имуществом и денежными средствами в крупном размере, нападение со смертоносным оружием, ограбление.

Адвокат бросил на Стоктона пренебрежительный взгляд.

– Из-за Сакса?

– Из-за Сакса. Просто так вам это с рук не сойдет.

– Еще как сойдет, – усмехнулся Мейсон. – Кому не поздоровится, так это ему. Я-то собирался закрыть глаза на случившее. Но если вы будете настаивать на иске, нам тоже есть, что сказать. Сакс пытался совершить убийство. Он наставил на меня револьвер, а я разбил ему нос и отнял оружие. Ему еще повезло.

Стоктон посмотрел на Джейнис Браунли.

– Содовой поменьше, Джейнис. – Он вновь повернулся к Мейсону. – Послушайте, я – детектив. Пит работает на меня. Нам уже больше трех недель известно о намеченной попытке шантажировать Браунли. Я не знал, как это будет сделано. Предполагал, правда, что через какого-нибудь адвоката. Умного адвоката, который будет выглядеть белым и пушистым, первым придя к Браунли, а потом уже позволив Джейнис прийти к нему с предложением. Если бы он сразу пошел к Джейнис, то ему грозил бы иск с обвинением в шантаже. Но в любом случае речь шла именно о шантаже, поэтому мы предприняли необходимые меры. Я поставил в известность старика и предупредил Джейнис о том, что ее ждет. Мы спокойно ждали развития событий, но вы нас удивили, убив старика… Не кипятитесь, я не говорю, что это сделали вы, но я знаю, кто это сделал, и вы это знаете. Конечно, в результате мы оказались в подвешенном состоянии, особенно, если завещания нет вовсе и точно нет завещания, в котором указано, что собственность дедушки переходит его внучке, под которой подразумевается девушка, живущая под его крышей. – Джейнис Браунли протянула ему стакан. Стоктон чуть крутанул его, чтобы кубики льда стукнулись о стенку, потом поднес к губам.

– И что теперь? – спросил Мейсон.

– Вы рассчитываете услышать от меня, что Пит Сакс снимет все выдвинутые против вас обвинения, если вы выйдете из дела. Потом передадите мои слова окружному прокурору, чтобы показать, что мы использовали его в своей игре, как марионетку. Что ж, мистер Перри Мейсон, даже не надейтесь. Это ловушка, в которую я не попаду.

– Я по-прежнему слушаю, – напомнил ему адвокат.

Стоктон продолжил медленно, тщательно подбирая слова.

– Для Джейнс будет лучше, если удастся достигнуть компромисса. Ей будет чертовски трудно, может, и невозможно, доказать свое родство. С другой стороны, столько же невозможно кому-либо доказать обратное.

– У вас есть что-то конкретное?

– А у вас? – ответил Стоктон вопросом на вопрос.

– Нет.

– Нет предложений по внесудебному соглашению?

– Абсолютно.

– Хорошо, – кивнул Стоктон. – Тогда будем бороться. Никаких компромиссов. Вы сочли необходимым влезть в эту историю и теперь, похоже, увязли по самую шею. Если бы сидели в своем офисе, занимались своим делом и вели адвокатскую практику, то были бы чисты. Но вас это не устроило. Вы засуетились, изображая детектива и умника. Теперь вас прихватили, и я позабочусь о том, чтобы вам воздалось по полной программе. Мечта Джулии Браннер обернулась пшиком, вот она и укокошила Браунли, чтобы он не написал завещания, лишающего ее всех надежд. А ведь она вышла бы сухой из воды, если бы Бикслер не видел все от начала и до конца. Так что теперь Джулию Браннер приговорят к смертной казни за убийство. Девушка, которую она пытается выдать за свою дочь, пойдет, как сообщница, после того как вас исключат из коллегии адвокатов и осудят. Завладение имуществом и денежными средствами в крупном размере, нападение со смертоносным оружием и ограбление – преступления серьезные. Так что едва ли после всего этого вы трое сможете рассчитывать на долю наследства… И не хлопайте дверью, когда будете уходить.

– Хлопать дверью мне пока незачем, – ответил Мейсон. – Между прочим, Джейнис, а где вы были в момент убийства вашего дедушки?

Стоктон поставил стакан. Лицо его чуть потемнело.

– Значит, вы собираетесь двинуться в эту сторону, да?

– Я просто задал вопрос. – Мейсон пожал плечами.

– Вы задаете чертовски много вопросов. И на случай, если вас это интересует, у Джейнис полное алиби. Она была со мной.

По лицу Мейсона расплылась улыбка.

– Как это мило. Джейнис – липовая внучка, которую вы подсунули старику. Она была на грани разоблачения, и вы от отчаяния…

– Украл пистолет у Джулии Браннер, подделал ее подпись на письме и завалил старика, – прервал его Стоктон. – В вашей версии есть слабое место. Таксист знает, что именно Джулия послала старику письмо, которое погнало его в портовый район. И отпечатки ее пальцев найдены на стекле автомобиля Браунли. Она держалась за стекло, разряжая в него обойму. Орудие убийства – пистолет Джулии Браннер, а в квартире полиция нашла мокрую одежду Джулии Браннер. Она успела ее снять, но в постель еще не улеглась.

– А кроме того, – вставила Джейнис, – там…

– Давай без тебя, Джейнис. – Стоктон прервал ее, не отрывая глаз от адвоката. – Здесь говорю я.

– Да, – голос Мейсона сочился сарказмом, – он – ваше алиби Джейнис. Он поклянется, что вы были с ним в момент убийства, так что вы не могли его совершить, а вы поклянетесь, что он был с вами, то есть и он не мог быть убийцей.

Стоктон широко улыбнулся.

– Не забудьте мою жену. Она там была. И нотариус, который живет в квартире напротив. Я его позвал, решив, что лишний свидетель не помешает. – Стоктон допил виски. Его улыбка напрочь была лишена дружелюбия. – Я рассказал вам достаточно, чтобы вы знали, чему вам предстоит противостоять. И это все, что вы можете от нас узнать.

– Чего вы хотите?

– Ничего.

– Какое у вас предложение?

Стоктон ухмыльнулся.

– Нет у нас предложений. Более того, их не будет. Теперь вам придется столько времени потратить на свою защиту, что составлять новые планы по шантажу вам будет просто некогда.

– А вот я полагаю, – не без сарказма ответил Мейсон, – что после того, как Пит Сакс вломился в номер епископа Мэллори, вырубил его дубинкой и украл личные бумаги, окружной прокурор рассмотрит это, как преступление, по иску человека, который имеет полномочия от епископа Мэллори вернуть эти бумаги.

Стоктон покачал головой.

– Не смешите. Вы знаете, почему заманили Пита в эту ловушку, так же, как и я. Вам требовался ключ.

– Ключ? – В голосе Мейсона послышалось искреннее удивление.

Стоктон кивнул.

– Какой ключ?

– Тот, что теперь у вас, – сухо ответил Стоктон. – И не изображайте чертову невинность.

– У меня целая связка ключей.

– А еще сто долларов наличными и разные вещи. Но заполучить вы хотели ключ. – Лицо Мейсона вновь стало бесстрастным. Стоктон несколько мгновений всматривался в него, прежде чем заговорил вновь: – Да, в таких делах вы, похоже, молокосос. Мы узнали о Джулии Браннер до того, как она прилетела в Калифорнию. Она думала, что Питер – киллер, готовый завалить кого угодно, так что просто подыграла нам. Она предложила Питу убить Браунли до того, как тот напишет новое завещание. У нее уже был человек, который достаточно долго выдавал бы себя за епископа Мэллори, чтобы под присягой опознать Джейнис Ситон, как настоящую внучку. Этот епископ подставной, но он тщательно отрепетировал свою роль. Она могла запудрить мозги старику или могла вытрясти что-то из Джейнис, если бы не выдала себя Питу. Она рассчитывала, что Пит станет ее правой рукой. Еще она собиралась нанять адвоката, который умеет добиваться своего в суде, убедить его в правдивости своей истории и отправить к Браунли. Если бы Браунли согласился на все, чтобы избежать шумихи, ее бы это устроило. Если бы он уперся, она собиралась его убить, и грязную работу возложить на Пита. Она дала ему ключ от своей квартиры и пообещала двадцать пять процентов от тех денег, которые получили бы она и Джейнис Ситон. А для того, чтобы показать, какой вы молокосос, она собиралась связаться со стариком самостоятельно, после того как вы проторили бы к нему дорожку. Хотела достигнуть с ним договоренности и оставить вас на бобах. А если бы со стариком не сложилось, она пошла бы к Джейнис и попыталась бы получить с нее несколько тысяч долларов и скрылась бы, забыв про вас. И она доставила бы нам немалые неприятности, если бы у нас не было показаний Пита.

После убийства вам не оставалось ничего другого, как вытаскивать ее. Только так вы могли спасти себя. Вам требовалось отнять ключ у Пита, потому что этот ключ подтверждал его показания. Вот вы и заманили Пита в апартаменты, чтобы избить и отнять вещественные улики. Но на Джулию Браннер у нас есть чуть больше, чем вы предполагаете. Вы решили ее защищать, и тем самым вырыли самому себе яму, из которой вам уже не выбраться.

Мейсон поднялся. Стоктон поставил пустой стакан на столик и шагнул к адвокату.

– И больше сюда не приходите. Вы это поняли?

Адвокат задумчиво смотрел на него.

– Я сломал один нос, так что готов сломать и другой.

Стоктон застыл, не приближаясь и не отступая.

– А еще вы украли бумаги, которые служили вещественными уликами по этому делу, – сказал он. – Когда Пит попытался их у вас отнять, вы ударили его, а на меня наставили револьвер. Не забывайте. Если будете и дальше якшаться с этими шантажистами, вполне возможно, что вам предъявят обвинение в нападении с намерением убийства.

Мейсон направился к двери, но, подойдя к ней, обернулся.

– Какую долю наследства вы рассчитывали получить от этой красотки? – спросил он.

Стоктон хищно ухмыльнулся.

– Теперь это не должно вас волновать, Мейсон. Напишите мне письмо из Сан-Квентина. Там у вас будет много времени на раздумья.

Мейсон вышел из люкса, спустился на лифте в вестибюль и уже на тротуаре кто-то коснулся его руки. Он повернулся и увидел Филипа Браунли.

– Привет, – поздоровался адвокат, – и что вы здесь делаете?

– Продолжаю следить за Джейнис, – мрачно ответил он.

– Боитесь, как бы с ней чего не случилось? – спросил Мейсон.

Браунли покачал головой.

– Послушайте, мистер Мейсон, мне нужно с вами поговорить.

– Так говорите.

– Не здесь.

– Где?

– Мой автомобиль припаркован у тротуара. Я видел, как вы заходили в отель, позвал вас, но вы меня не услышали. Я ждал, пока вы выйдите. Давайте сядем в мой автомобиль и поговорим.

– Не нравится мне здешняя атмосфера. Человек по фамилии Стоктон играет жестко… Вы знаете его?

Браунли медленно кивнул.

– Он помог Джейнис убить дедушку.

Мейсон впился в него взглядом.

– Вы говорите для красного словца? Или что-то знаете?

– Я кое-что знаю.

– Где ваш автомобиль?

– Вон он.

– Хорошо. Пошли.

Браунли открыл дверцу большего серого кабриолета и скользнул за руль. Мейсон уселся рядом, на пассажирское сиденье, и захлопнул дверцу.

– Это ваш автомобиль?

– Да.

– Ладно, так что насчет Джейнис?

Под глазами Браунли темнели мешки. Когда он закуривал, руки его тряслись, но голос звучал твердо.

– Прошлой ночью… или уже этим утром, я взял записку, которую привез таксист.

– И что вы с ней сделали?

– Отнес дедушке.

– Он уже спал?

– Нет. Он лег, но не спал. Читал книгу.

– Что потом?

– Он прочитал записку и страшно разволновался. Оделся и сказал мне, чтобы я велел кому-нибудь приготовить его автомобиль. Он собрался ехать в портовый район, чтобы встретиться с Джулией Браннер, потому что она пообещала вернуть ему часы Оскара, если он приедет один, без слежки, и они поднимутся на борт его яхты, где смогут поговорить без помех.

– Он вам все это сказал? – уточнил Мейсон.

– Да.

– И что вы сделали?

– Я посоветовал ему не ехать.

– Почему?

– Я подумал, что это ловушка.

Глаза Мейсона сузились.

– Вы подумали, что кто-то попытается убить его?

– Нет. Разумеется, нет. Но я подумал, что кто-то попытается заманить его в компрометирующую ситуацию или заставить сделать некие заявления.

Мейсон кивнул и после короткой паузы добавил:

– Продолжайте. Сегодня вы говорите, а я слушаю.

– Я спустился вниз и открыл ворота гаража, чтобы дедушка мог выехать. Когда он подошел, я умолял его позволить мне сесть за руль. Все-таки ночь, лил дождь, а дедушка не такой… не был таким уж умелым водителем. Да и в темноте видел плохо.

– Но он не позволил вам сесть за руль?

– Нет. Сказал, что должен приехать один. Что Джулия Браннер на этом настаивала, и никто не должен ехать следом, или это будет поездка впустую.

– Где эта записка?

– Я думаю, дедушка положил ее в карман пальто.

– Продолжайте… Нет, минуточку. Вы сказали, что он собирался поехать на свою яхту?

– Я так его понял. Что Джулия хотела встретиться с ним на борту его яхты.

– Хорошо. Что было дальше?

– Он выехал из гаража, а я вернулся в дом, и там меня ждала Джейнис, полностью одетая.

– Чего она хотела?

– Она услышала шум, подумала, что-то случилось, и хотела знать…

– Минуточку, – прервал его Мейсон. – Как она была одета? В вечернем туалете или?..

– Нет. Скорее, в спортивном наряде.

– Продолжайте, – кивнул Мейсон.

– Она хотела знать, что случилось, и я ей все рассказал. Она пришла в ярость из-за того, что я отпустил дедушку, заявила, что мне следовало его остановить.

– И что дальше?

– Дальше я сказал ей, что она чокнутая. Остановить дедушку, если он чего-то хотел, можно было, лишь заковав в кандалы. Потом я поднялся на второй этаж. Услышал, как она идет следом, но потом, буквально через пару минут, она вышла из своей комнаты. Я выглянул в коридор. Она буквально кралась, стараясь не шуметь, и была в дождевике.

– Каком дождевике? – бесстрастным голосом уточнил Мейсон.

– Длинном, легком, светло-желтом.

Адвокат вытащил сигарету и закурил.

– Продолжайте.

– Она спустилась вниз, и я последовал за ней.

– Стараясь не шуметь?

– Да, разумеется.

– Продолжайте.

– Она прошла в гараж и села в свой автомобиль.

– Какой автомобиль?

– Желтый двухместный «кадиллак».

Мейсон откинулся на спинку сидения.

– Вы видели, как она уехала?

– Да.

– Сколько прошло времени после отъезда вашего деда?

– Минут пять.

– Ясно. И что вы сделали?

– Подождал, пока она выедет из гаража, бросился к своему автомобилю, и завел его. Последовал за ней, не включая фар.

– То есть вы видели ее автомобиль?

– Да.

– Вы сказали ей, что ваш дед едет на яхту, чтобы встретиться с Джулией?

– Да.

– И она направилась в портовый район?

– Не знаю. Это все, что я хотел вам рассказать.

– Но вы вроде бы следовали за ней?

– Да, насколько мог.

– Продолжайте. Расскажите своими словами, что произошло, и подробнее. Возможно, это чертовски важно.

– Она мчалась, как дьявол. При том, что дождь лил, как из ведра. Я не включал фары и мог лишь следовать за ней…

– Это можно опустить, – прервал его Мейсон. – Главное, вы следовали за ней, так?

– Да.

– Ясно. И куда она ехала?

– Она доехала по Фигероа[9]9
  Фигероа-стрит – одна из основным магистралей Лос-Анджелеса, пересекающих город с севера на юг.


[Закрыть] до Пятьдесят второй улицы, там повернула и припарковала автомобиль.

– На Фигероа или на Пятьдесят второй?

– На Пятьдесят второй.

– И что сделали вы?

– Припарковался на Фигероа, заглушил двигатель, выскочил из автомобиля.

– И, разумеется, это была дорога к морю, – задумчиво прокомментировал Мейсон.

Браунли кивнул.

– Продолжайте. Что произошло дальше?

– Она пошла пешком. Под дождем. Не пошла – побежала.

– И вы все время ее видели?

– Да. Желтый дождевик казался пятном света. Я бежал по возможности быстро, чтобы не поднимать шума и, разумеется, светлый дождевик преследовать не так и сложно. Я ни на секунду не упускал его из виду.

– Понятно, – кивнул Мейсон. – И куда она шла?

– Она пробежала четыре квартала.

– Четыре квартала? – удивился Мейсон.

– Да.

– Почему она их не проехала?

– Я не знаю.

– Вы говорите, что она ехала на желтом двухместном «кадиллаке», припарковала его на Пятьдесят второй улице, свернув с Фигероа, а потом под проливным дождем прошла четыре квартала по той же Пятьдесят второй улице?

– По большей части, пробежала.

– Мне без разницы, шла она или бежала. Главное, она оставила автомобиль, а дальше отправилась на своих двоих?

– Да.

– Куда она пришла?

– К небольшому многоквартирному дому. Думаю, квартир на восемь-десять. Это деревянный каркасный дом, и она в него вошла.

– Свет где-нибудь горел? – спросил Мейсон.

– Да. На втором этаже, с правой стороны. Дом двухэтажный. Шторы были задернуты, но свет горел, и иногда я видел движущиеся тени.

– То есть вы остались там и наблюдали?

– Совершенно верно.

– Как долго?

– Пока не начало светать.

Мейсон присвистнул.

– Я обошел дом вокруг, – продолжил Браунли, – и как понял по почтовым ящикам, квартира, которая выходила окнами на фасад, принадлежала мистеру и миссис Виктор Стоктон. А вот боковая квартира, в которой горел свет, могла принадлежать Джерри Франксу или Полу Монтроузу.

– И вы оставались у того дома до рассвета?

– Да.

– Что произошло потом?

– Когда начало светать, я, разумеется, отошел подальше. Теперь я мог видеть не только фасад, но и заднюю сторону дома. Нашел удобное для наблюдения место на соседнем пустыре.

– Дождь уже прекратился?

– Еще нет, но лил уже не так сильно.

– И потом?

– Потом Джейнис и невысокий, плотный мужчина в фетровой шляпе вышли из дома и быстрым шагом направились к Фигероа-стрит. Света хватало, поэтому я не решился подойти к ним слишком близко. Подождал, пока они отойдут достаточно далеко. Вы понимаете, только забрезжил серый рассвет.

– И Джейнис была в дождевике?

– Да.

– В том же, что и раньше?

– Да, разумеется.

– И что она сделала?

– Она и этот мужчина сели в ее автомобиль, развернулись и поехали к центру города. Я подбежал к своему автомобилю, но пока садился, заводил двигатель и развернулся, они скрылись из виду. Я надавил на газ и, в конце концов, увидел их достаточно далеко впереди. Поднял воротник пальто, чтобы они меня не узнали и включил фары, чтобы они не смогли понять, какой автомобиль следует за ними.

– Но они, разумеется, поняли, что кто-то за ними следует после того, как вы включили фары?

– Думаю, да, конечно. Но они не притормозили и не попытались ускользнуть от меня.

– Другие машины на дороге были?

– Не так чтобы много. Думаю, парочка встречных. Может, одну я обогнал. Но полной уверенности у меня нет. Я следил за автомобилем Джейнис.

– И что она сделала?

– Поехала в этот отель. Она и мужчина вышли из ее «кадиллака». И тогда я смог его разглядеть получше. Думаю, у него серые глаза и седые усы. Он в очках и…

– Когда-нибудь видели его еще?

– Да. Он сейчас в отеле. Вошел пятнадцать или двадцать минут тому назад.

– Тот самый мужчина?

– Да.

– Послушайте… – Мейсон сделал паузу. – В том многоквартирном доме был черный ход?

– Да.

– Вы видели дверь черного хода, когда следили за домом?

– Нет. Именно это я и пытался объяснить. Я следил только за парадным входом. После того, как стало светлее, я перешел на другое место и видел уже обе двери, но уже через несколько минут они вышли из дома.

– И свет в тех квартирах горел, когда Джейнис добралась до дома?

– Да.

– Вы оставались там все время, наблюдая за домом?

– Да.

– Но она могла войти в парадную дверь, выйти черным ходом и войти обратно в любое время до рассвета. Так?

– Разумеется, она могла это сделать.

– И вы думаете, она это сделала?

Браунли кивнул.

– Почему вы так думаете?

– Потому что она была в отчаянном положении. Она – самозванка. Ее вот-вот могли вывести на чистую воду и отправить в тюрьму.

– Все это не имеет смысла, – Мейсон покачал головой.

– Я не говорю, что это имеет смысл. – В голосе Браунли послышались резкие нотки. – Я рассказываю, как и что было.

Мейсон какое-то время хмурился, глядя на кончик сигареты, потом медленно распахнул дверцу машины.

– Вы об этом никому не рассказывали? – спросил он.

– Нет. А надо?

Мейсон кивнул.

– Да. Вам лучше рассказать все это окружному прокурору.

– Как мне с ним связаться?

– Не волнуйтесь, – мрачно ответил Мейсон, – он сам с вами свяжется. – Затем адвокат вылез из кабриолета и захлопнул за собой дверцу.