Текст книги "Перри Мейсон: Дело о нанятой брюнетке. Дело о неосторожном котенке"

Глава 15

Утренняя газета, появившаяся в продаже в понедельник, очень заинтересовала Перри Мейсона. Войдя в свой кабинет, Мейсон разложил ее на письменном столе и очень внимательно прочитал статью на первой полосе с длинными сенсационными заголовками:

«ПЕРРИ МЕЙСОН БУДЕТ ЗАЩИЩАТЬ ЖЕНЩИН, ОБВИНЯЕМЫХ В УБИЙСТВЕ ХАЙНСА

Известный адвокат будет защищать не только Еву Мартелл, но и Адель Винтерс. Окружной прокурор подозревает Мейсона в укрывательстве клиентки.

События, связанные с убийством Роберта Доувера Хайнса, развивались в течение прошлого уик-энда с молниеносной быстротой. Перри Мейсон, известный адвокат по уголовным делам, добившийся невероятных успехов в своем деле, сообщил, что будет защищать как Еву Мартелл, так и Адель Винтерс. Сразу же после этого представители окружной прокуратуры вызвали мисс Мэй Бигли, содержащую пансион, на вечернее заседание Большого жюри[7]7
  Большое жюри – расширенная коллегия присяжных (16–23 человека), которая определяет обоснованность и целесообразность предъявления кому-либо официальных обвинений и решает вопрос о предании человека суду присяжных (Малому жюри). – Примеч. пер.


[Закрыть]. Полиция утверждает, что вечером в день убийства Перри Мейсон увел Еву Мартелл у них из-под носа и держал ее в укрытии, пока она не была основательно проинструктирована насчет того, что ей можно говорить, а что нельзя.

Мэй Бигли беззаботно рассказала Большому жюри обо всем, кроме того, что знала. Она утверждает, что содержит приличный пансион и соблюдает все требования, установленные законодательством. Никогда в жизни она не видела Еву Мартелл, а тем более не сдавала ей номер.

При очной ставке с водителем такси, который вез Еву Мартелл и заявил, что получил вызов к пансиону Мэй Бигли и оттуда забрал мисс Мартелл, задержанную потом полицией, мисс Бигли воспользовалась различными уловками, начав с простого заявления, что водитель такси ошибается. Она утверждает, что поблизости расположено много пансионов, и каждый человек может без труда вызвать такси по любому адресу, а затем ждать напротив двери, даже если и не живет там. Она готова поспорить с членами Большого жюри, что могла бы вызвать такси на адрес заместителя окружного прокурора, появиться перед его дверьми в ту минуту, когда подъедет такси, и, надевая перчатки перед дверьми дома, создать у водителя впечатление, будто провела там всю ночь. Это, как подчеркнула мисс Бигли, было бы для нее особенно приятно.

Ходят слухи, что ее показания вызвали улыбки у присяжных, а заместитель окружного прокурора Гарри Гуллинг, представлявший прокуратуру на заседании, был явно раздражен ответами Мэй Бигли. Говорят также, что свидетельнице многократно угрожали обвинением в даче заведомо ложных показаний, что не произвело на мисс Бигли ни малейшего впечатления.

Что касается обвинений, выдвинутых против двух главных подозреваемых, то мистер Гуллинг сухо подчеркнул, что, согласно данным под присягой показаниям Евы Мартелл, она не расставалась с Адель Винтерс ни на минуту в течение всего дня, когда было совершено преступление. Мистер Гуллинг сообщил, что Роберт Хайнс был убит из револьвера, который бесспорно принадлежал Адель Винтерс и который, согласно показаниям свидетеля, Адель Винтерс постаралась затем спрятать в мусорном бачке у одного из отелей в центре города вскоре после стрельбы. В момент ареста при ней был найден бумажник Хайнса, а убийство совершено в квартире, которую в то время занимала Адель Винтерс. Если, сказал Гуллинг, Перри Мейсон найдет какое-то объяснение этим фактам и докажет невиновность своих клиенток, “то мы можем выбросить вон все учебники по праву, отдать Перри Мейсону ключи от тюрьмы и снабдить его клиентов лицензиями, дающими право на отстрел по меньшей мере одной жертвы в день”.

В кулуарах суда не является тайной то, что тут дело идет об уже давно ведущейся яростной борьбе. Мистер Гуллинг известен как главный стратег окружной прокуратуры. Известно и то, что он решил прижать Перри Мейсона. Гарри Гуллинг редко появляется в суде, но среди адвокатов пользуется славой человека очень умного и цепкого, владеющего энциклопедическими знаниями права.

Как сторона обвинения, так и сторона защиты выразили желание как можно быстрее провести процесс. Гуллинг уже предложил ориентировочную дату сразу же после завершения слушания другого дела. Заместителю окружного прокурора хочется закончить дело об убийстве Хайнса так, чтобы уже не осталось юридических препятствий для возбуждения дела против Перри Мейсона как соучастника после события преступления. Предполагают, что…»

Мейсон не стал даже переворачивать страницу. Он сложил газету, отодвинул ее в сторону и повернулся к Делле Стрит:

– Делла, я хочу, чтобы ты написала одно письмо.

Она открыла блокнот и приготовила карандаш.

– Это письмо не нужно печатать на машинке, – предупредил Мейсон. – Оно должно быть написано от руки на надушенном листе бумаги и адресовано мне. Пиши: «Уважаемый мистер Мейсон, надеюсь, что я поступила правильно, заявив судье, что никогда в жизни не видела Евы Мартелл. Все произошло так быстро, что у меня не было времени посоветоваться с вами, и я не была уверена в том, что мне нужно говорить в такой ситуации. Однако я вспомнила, что, когда мы виделись с вами в последний раз, вы сказали, чтобы я поместила ее в том номере, где… Наверное, будет лучше, если дальше я напишу все нашим шифром».

Делла Стрит подняла на адвоката удивленные глаза.

– Теперь давай разработаем шифр, с которым никто не сможет разобраться, – предложил Мейсон.

– Я думала, что эксперты смогут расшифровать любой.

– Конечно, могут, – лукаво подмигнул Мейсон. – При условии, что текст имеет хоть какой-нибудь смысл. Заполни оставшееся место буквами и цифрами, разделив их на группы по пять знаков. Смотри, чтобы в каждой группе были и цифры, и буквы. Когда закончишь, подпиши это письмо «Мэй» и принеси мне.

– Без фамилии?

– Без фамилии – только «Мэй».

– Шеф, ради бога, что ты задумал? Подделываешь доказательства? Влипнешь с этим по самую шею! Или решил засунуть ее в петлю?

– Там будет видно, – улыбнулся Мейсон. – Когда напишешь письмо, сходи в банк и возьми семьсот пятьдесят долларов наличными. И постарайся, чтобы почерк был явно женский.

– Писать на какой-нибудь специальной бумаге? – спросила Делла.

– Думаю, что Мэй воспользовалась бы бледно-розовой или какой-нибудь в этом роде. Купи пачку. И не забудь о духах!

– Не забуду. Я сразу же возьмусь за это дело, – заверила она и вышла из кабинета.

Минут через десять в дверь кабинета Мейсона постучали условным стуком Пола Дрейка. Адвокат открыл дверь, ведущую из его кабинета прямо в общий коридор.

– Доброе утро, Пол. Что нового?

– Много чего, – ответил детектив. – Когда я пришел на работу, то обнаружил целую кучу информации.

– Что-нибудь важное?

– Думаю, что чертовски важное, Перри.

Дрейк подошел к большому мягкому креслу и занял в нем излюбленную позу – перекинул ноги через один подлокотник и оперся спиной на другой.

– Есть одна странная вещь, – сказал детектив. – Я получил эту новость прямо из полиции и понятия не имею, что это может значить.

– Выкладывай.

– Ты знаешь, что теперь банки незаметно записывают номера всех крупных купюр, которые выдают? Об этом обычно не говорят, но если кто-то просит крупные купюры, то банк записывает их номера. Конечно, незаметно для клиентов. Например, стодолларовые банкноты, лежащие в ящике банковского кассира, все переписаны по номерам сверху вниз. Человек, потребовавший тысячу стодолларовыми банкнотами, получает десять лежащих сверху, и, когда он выходит из банка, кассир вычеркивает десять номеров в списке. Таким образом, они знают, кто получил эти десять стодолларовых бумажек.

– Разумно, – кивнул Мейсон.

– В том бумажнике Хайнса лежала двадцать одна стодолларовая банкнота, – продолжал Дрейк. – Я не думаю, чтобы полиция уже проследила историю этих денег, да и вряд ли они это сделают, потому что деньги получены из разных источников. Но дело в том, что десять из них, Перри, от Орвила Л. Ридли.

– О черт, правда?

– Ага.

– Так… – сказал Мейсон. – Когда начинаешь смотреть на дело с этой стороны… Пол, попробуем проверить этого Ридли. Где он находился в тот момент, когда было совершено убийство? Мы ведь знаем, что он болезненно ревнив и…

– Он вне всяких подозрений. Полиция уже проверила его со всех сторон. В тот день он обедал с руководителем детективного агентства. С ним же вернулся в агентство и был там приблизительно до половины третьего, разрабатывая планы, как бы поймать жену в ловушку. У меня сложилось впечатление, Перри, что этот Ридли что-то пронюхал. Думаю, Хелен Ридли немного перестаралась с двойником. Эта скромная жизнь с опекуншей выглядела слишком красиво, чтобы быть правдой.

Мейсон задумался.

– В таком случае должна быть какая-то связь между Хайнсом и Орвилом Ридли.

– Именно так и думает полиция. Занимаются теперь мистером Ридли. Когда закончат обработку, мы узнаем, что они раскопали.

– Но почему Орвил Ридли должен был платить Хайнсу? На этот вопрос есть только один ответ: Хайнс вел игру на два фронта. Но нет никаких доказательств… Подожди, Пол, понимаю!

– Что?

– Не помнишь? Ридли – игрок. Именно во время игры в покер он заговорил о детективном агентстве. А ведь Хайнс тоже играл. Могу поспорить, что Хайнс сидел за столом, когда Ридли задал этот вопрос. Но предполагается, что Ридли не знал Хайнса… Эти деньги должны были перейти из кармана в карман при игре в покер и попасть к Хайнсу.

– Каким образом? – спросил Дрейк.

– Подожди минутку, – попросил Мейсон. – У меня в голове начинает вырисовываться определенная схема. Этот игрок, приятель Хелен Ридли…

– Что с ним?

– Вероятно, он в нее влюблен. Вспомни: Хелен наняла Хайнса, чтобы нашел для нее двойника, но не сказала для чего. Игрок-приятель подсказал Хелен, что детективы, нанятые ее мужем, вероятно, скоро приступят к работе, но тоже хотел знать почему. Поэтому он тоже мог нанять Хайнса, чтобы тот выяснил ситуацию. По странному капризу судьбы деньги, которыми он заплатил Хайнсу, он выиграл в покер у Орвила Ридли.

– Звучит вполне логично, – кивнул Дрейк.

– Вероятно, именно так и было. Когда Ридли взял эти деньги из банка?

– Приблизительно неделю назад. Принес чек на пять тысяч долларов. Деньги хотел получить сотенными купюрами. Номера записывались, потому что правительство хочет получить информацию о махинациях на черном рынке и о типах, которые не платят налоги. У Ридли хорошая репутация: в махинациях не замечен. Но банк записал номера этих денег просто потому, что весь ящик кассы был соответствующе подготовлен. То есть номера были записаны сверху вниз, и кассир просто отметил, кому выдал эти купюры. Наверное, так, Перри.

Мейсон кивнул, но Дрейк еще не закончил.

– Теперь пусть полиция над этим поработает, – продолжал детектив. – Орвил Ридли не может им сказать, каким образом у Хайнса оказались эти деньги, потому что не знает. А если бы даже и знал, то побоялся бы говорить.

– Почему побоялся бы?

– Потому что проиграл их, – объяснил Дрейк. – Предположим, что он сказал бы это следователю. Тогда услышал бы: отлично, а с кем вы играли? Прошу назвать имена.

– Люди, которые много распространяются об играх с крупными ставками, долго не живут, – согласился Мейсон.

Дрейк усмехнулся.

– Хорошо, ты абсолютно прав, – кивнул Мейсон. – Оставим Орвила Ридли полиции в качестве приманки. Ты говоришь, что в настоящее время дамой его сердца является Дафна Гридли?

– Да, насколько нам известно.

– Постарайся, чтобы полицейские тоже об этом узнали.

– Ты уже и так навел жену на свежий след.

– Наведи и полицию. – Мейсон широко улыбнулся. – Смысл метода, Пол, состоит в том, чтобы выбрать кого-то, кто мог бы стать подозреваемым.

– Хорошо, Перри, бросим Ридли на растерзание волкам.

– Что там у тебя еще?

– Не думаю, чтобы это было для тебя особенно важно, но мне удалось найти воздыхателя Хелен Ридли.

– И кто он такой?

– Некий Артур Кловис.

– Каким образом ты это выяснил, Пол?

– При помощи тех телефонных номеров, листок с которыми стащил Фрэнк Холт.

– Но… подожди минутку, Пол. Говоришь, этот номер был на том листке?

– Именно.

– На листке из квартиры Карлотты Типтон?

– Ага.

– Лежавшим рядом с телефоном, которым пользовался Хайнс?

– Да.

– Но ведь Хайнс не должен был знать о возлюбленном Хелен! Это должно было оставаться для него тайной!

– Я тоже так думал, Перри. Но этот номер был именно там.

– Как ты узнал, что это номер любовника Хелен?

– Помогло счастливое стечение обстоятельств. Я поручил проверить все номера телефонов, записанных на том листке. Один из моих парней как раз отрабатывал этого Артура Кловиса и крутился около его квартиры, когда Хелен Ридли пришла к нему. Мой сотрудник, конечно, не знал, кто она, но дал описание.

– Получше проверь эти описания, Пол, – сказал Мейсон. – Не забывай, как легко найти похожих друг на друга брюнеток.

– Знаю, знаю, но эту Ридли легко опознать. Мой агент добавил к описанию: «женщина под высоким напряжением». Это наверняка Хелен Ридли.

– Похоже на то, – кивнул Мейсон. – И что с этим Артуром Кловисом? Чем он занимается?

– Теперь ты удивишься, Перри! – Дрейк усмехнулся и достал из кармана сигареты.

– Ну, удивляй! Так чем он занимается?

– Работает в банке.

– В каком банке?

– В том самом банке, в котором открыт счет у Орвила Л. Ридли. – Дрейк закурил сигарету и медленно погасил спичку.

– Черт побери! Какая у него должность?

– Младший кассир. Выглядит милым парнем – идеалистом с глазами мечтателя. Из того, что нам удалось узнать, копит деньги, чтобы начать собственное дело.

– Это означает, что он знаком с Орвилом Ридли?

– Скорее всего.

– Наверное, принимает его чеки, управляет счетами и так далее?

– Ага.

– Подожди, Пол. Ты не думаешь, что это он выдавал деньги по чеку Ридли и записал номера тех стодолларовых банкнот?

– Черт возьми, Перри! Это вполне возможно.

– Подумаем над этим, Пол, – сказал Мейсон и встал, чтобы пройтись по кабинету. – Если у Хайнса был номер Артура Кловиса, то это значит, что он что-то собирался предпринять. Внешне был милым, послушным орудием в руках Хелен Ридли, а на самом деле намеревался ее продать. Он, должно быть, добыл этот телефон в квартире Хелен. Я вижу только такое объяснение. Хелен дала ему ключи, предоставив квартиру в его распоряжение. А он обыскал квартиру, пока в ней никого не было. Это может означать только шантаж, Пол. Или продажу информации, если взглянуть под другим углом. А теперь на горизонте появляется этот игрок. Предположим, он влюблен в Хелен Ридли. Ты можешь предположить, кто бы это мог быть?

– Хайнс был довольно близок с Карлом Оркутом, – сказал Дрейк. – Оркут использовал его в каких-то мелких делах.

– Проверь этого Оркута, Пол.

– Это будет нелегко. Мои парни не захотят им заниматься. Каждый, кто перебежит ему дорогу, может запросто попасть в неприятности. Фатальные.

– Все-таки посмотри, что удастся сделать. А что с сегодняшним визитом Хелен к Кловису? Почему он не был на работе в такое время?

– Плохо себя чувствует, поэтому сидит дома. Вероятно, совершенно сломлен последними событиями, ведь для миссис Ридли все складывается не лучшим образом.

Мейсон встал и принялся расхаживать по кабинету, вставив большие пальцы рук в проймы жилетки.

– Черт побери, Пол, появляется слишком много версий. Почему этот Артур Кловис должен быть сломлен?

– Мы ведь слышали, какой он впечатлительный. И потом, Хайнс ведь был убит в квартире Хелен.

– Впечатлительный или нет, но что-то в нем должно быть. Иначе Хелен в него не влюбилась бы. Думаю, что при необходимости он мог бы рискнуть.

– Может, ты и прав, – усмехнулся Дрейк.

– Твой сотрудник недолго с ним разговаривал?

– Он вообще с ним не разговаривал, они даже не виделись. Мой парень собирался представиться страховым агентом, вроде как пришел обсудить страховой полис, заявку на оформление которого подал Кловис. Но когда мой сотрудник подошел к дому, в котором живет Кловис… Позволь, я вначале расскажу тебе об этом доме. Это один из домов без консьержа внизу. Там просто целый ряд звонков у входной двери. Нажимаешь нужный звонок, из квартиры открывают дверь парадной – и зуммер сигнализирует, что дверь открыта. Есть домофон, чтобы можно было проверить, кто пришел, прежде чем открыть двери. Мой сотрудник собирался покрутиться вокруг, чтобы сориентироваться, дома ли Кловис, и даже попробовал попасть внутрь. Но, когда он стоял, проверяя, там ли живет Кловис, подошла эта женщина и торопливо нажала на кнопку звонка Кловиса. Короткий звонок, потом два длинных и вновь короткий. Тотчас же загудел зуммер, и она вошла. Мой парень записал внешний вид женщины и передал мне.

– Как давно это случилось?

– Около часа назад. Я получил отчет непосредственно перед приходом к тебе.

Мейсон помолчал несколько минут, задумчиво расхаживая по кабинету, потом сказал:

– Это все просто не сходится, Пол. Что-то здесь не в порядке, какое-то расхождение… Конечно, никто не проверяет точность списков, сделанных работниками банков?

– Ты имеешь в виду списки номеров банкнот?

– Да. Наличные в кассе должны сходиться под конец дня, но кассир может забрать все стодолларовые банкноты, выровнять сумму двадцатидолларовыми и заявить, что выплатил кому-нибудь стодолларовые.

– Ты хочешь сказать, что деньги, которые были у Хайнса, попали к нему не от Орвила Ридли?

– Не знаю, – сказал Мейсон. – Но если оказывается, что работник банка, который заявил, что выдал стодолларовые банкноты мужу, является любовником жены, а эти банкноты появляются в бумажнике мужчины, убитого в квартире этой жены – видишь ли, Пол… Трудно не относиться к этому скептически.

– Черт возьми! – выругался Дрейк. – Когда ты представляешь это таким образом, то и я начинаю становиться скептиком. Поедем, посмотрим на этого типа.

Мейсон кивнул.

– Я хотел бы только подождать Деллу Стрит. Она пошла взять немного наличных.

– Надеюсь, не в стодолларовых банкнотах?

– Именно в стодолларовых, Пол, – Мейсон усмехнулся. – И надеюсь, что банк действительно запишет их номера. О, вот и она.

Делла Стрит влетела в кабинет.

– Привет, Пол. Вот деньги, шеф.

– Отлично, теперь напиши то письмо. Я ухожу с Полом. Вернусь через час.

– Ходят слухи, что Гарри Гуллинг готовится сожрать тебя с потрохами, Перри.

– Пусть готовится, – усмехнулся Мейсон. – Можешь пожелать ему приятного аппетита.

Глава 16

Мейсон нажал на кнопку звонка у таблички «Артур Кловис». Один короткий звонок, два длинных и снова короткий. Почти тотчас же загудел зуммер, и Дрейк, стоявший рядом, открыл дверь.

– Какой у него номер квартиры? – спросил Мейсон.

– Двести одиннадцать.

– Лифт есть?

– Не знаю. Вон лестница.

– Ладно, пошли пешком, – сказал Мейсон.

Они поднялись на второй этаж, нашли квартиру Кловиса, и Мейсон вежливо постучал. Из-за двери раздался голос:

– Что случилось, Хелен? Почему ты верну… – мужчина открыл дверь и замолчал на полуслове.

– Мистер Артур Кловис? – Мейсон с обворожительной улыбкой протянул руку.

– Да.

– Меня зовут Мейсон, а это мистер Дрейк. Можно войти? – Адвокат прошел мимо остолбеневшего молодого человека и сказал с улыбкой: – Я разговаривал с Хелен Ридли. Наверное, она говорила вам об этом?

– Она… Это она вас прислала сюда?

– А разве вы не знали, что мы должны прийти? – на лице Мейсона отразилось удивление.

– Нет.

– Закройте дверь и давайте присядем. Лучше поговорить, не посвящая в наши дела весь дом. Я хотел бы знать, что происходило, когда Орвил Ридли принес чек на пять тысяч долларов. Насколько мне известно, вы записали номера…

– Ах вот в чем дело, – на лице Артура Кловиса отразилось явное облегчение. – Это все уже известно полиции. Лейтенант Трэгг из отдела по раскрытию убийств допрашивал меня, потом составил письменное заявление, которое я подписал.

– Это вы выдавали наличные по тому чеку?

– Да, я.

– Как давно вы работаете в банке?

– Три или четыре года.

– Вы хорошо знаете Орвила Ридли?

– Только как клиента.

– Вы часто обслуживали его?

– Довольно часто. Так уж получилось, что я сижу в окошке, в котором обслуживаются клиенты, фамилии которых начинаются с «R» и до «Z», и часто имею дело с мистером Ридли.

– Он обычно снимает со счета крупные суммы?

– Боюсь, что не имею права говорить о делах клиента банка. Но если вы зайдете к главному кассиру, то он, несомненно…

– Я сделаю это позже, – перебил Мейсон. – Сейчас я хотел бы узнать что-нибудь о личных отношениях между вами.

– Что вы под этим подразумеваете?

– Вы влюблены в супругу мистера Ридли.

– Но… я прошу вас не…

– Оставьте эти драматические выкрики для дам, – сказал Мейсон. – Перейдем к сути дела.

– Это замечание…

– …правдиво, – закончил Мейсон.

– Вы спрашиваете о том, что вас не касается. Вы вообще ведете себя нагло.

– Давайте посмотрим, мистер Кловис, как обстоят дела. Вы совсем не хотите разглашения информации о вас и Хелен. И самое главное, вы знаете, что Хелен это тоже крайне нежелательно. Мне известны все факты, и сейчас не время для блефа – ни с одной стороны. Мы можем сэкономить массу времени, если будем говорить откровенно.

– Догадываюсь, что вы адвокат, – миролюбиво сказал Кловис.

– Правильно.

– Почему вы интересуетесь этим делом?

– Веду расследование в интересах моих клиенток.

– А кто ваши клиентки?

– Адель Винтерс и Ева Мартелл. Вы их знаете?

– Нет.

– В таком случае вам не следует тянуть с ответами на мои вопросы.

– Это дела, о которых я не хочу говорить.

– Если будет необходимо, то я вручу вам повестку в суд, и вы будете вынуждены давать показания под присягой на предварительном заседании. И тогда я получу все нужные мне сведения при переполненном зале.

– Я не очень хорошо знаю законы, но не думаю, что вам это удастся.

Мейсон закурил сигарету и сказал небрежно:

– Многие не согласны со мной, когда речь идет об интерпретации права. Среди них есть даже юристы.

– Что, собственно, вы хотели бы знать?

– Я хотел бы знать о сути дела. Хотел бы знать, почему Хелен Ридли понадобился двойник. Хотел бы знать, почему вы становитесь таким таинственным, если речь заходит о ваших отношениях с Хелен?

– Хелен – замужняя женщина, и в наших отношениях нет ничего двусмысленного.

– Она ушла от своего мужа.

– Который был необыкновенно жестоким, готовым на все человеком, ужасно агрессивным и ревнивым собственником.

– Следовательно, вы его боитесь?

– Я его боюсь? – воскликнул Кловис с изумлением. – Черт возьми! Вот уже два месяца, как я собираюсь пойти к нему и поставить вопрос открыто. Я пока не сделал этого только из-за Хелен. Она его смертельно боится, а не я. Он испортил ей жизнь.

– Вы знали о женщине, которая должна была выступать как Хелен Ридли?

– Нет.

– Но вы знали, что в последнее время Хелен Ридли не живет в своей квартире?

– Она сказала мне, что уступила квартиру подруге.

– И дала вам свой новый адрес в апарт-отеле?

– Да.

– Вы ходили с ней куда-либо?

– Да. В рестораны, в кино.

– В те же самые рестораны, что и обычно?

Кловис уже хотел ответить утвердительно, но задумался и наконец сказал:

– Нет, мы в последнее время ходили в другие рестораны.

– Знаю, – кивнул Мейсон. – Но вы не догадывались, почему так происходит?

– Я об этом не задумывался.

– До тех пор, пока Хайнс не поговорил с вами?

Кловис дернулся, как будто Мейсон воткнул в него булавку.

– Хайнс? – переспросил он, желая выиграть время.

– Он приходил к вам? – не отставал Мейсон.

– Почему вы думаете, что он был у меня?

– А был?

– Ну… да.

– Когда?

– Утром третьего числа.

– Что он хотел?

– Я… вы, наверное, подумаете, что я вас обманываю, но я на самом деле так и не понял, чего он хотел.

– Он не сказал вам этого?

– Нет.

– Он не пытался договориться с вами о следующей встрече в другом месте?

– Нет.

– Он пытался вас шантажировать?

– Нет, я бы не сказал. Не думаю.

– Почему вы не знаете?

– Потому что тогда я не знал всех обстоятельств дела. А в таком случае человек, естественно, не обращает внимания на важные части разговора, скрытые значения, намеки…

– Может, вы расскажете подробнее про эту встречу?

– Я сидел у своего окошка в банке, когда подошел этот Хайнс. В это время мало посетителей, и очереди не было. Когда он назвал мне свою фамилию, я пояснил ему, что он подошел не к тому окошку, я занимаюсь клиентами, фамилии которых начинаются на другие буквы. Он усмехнулся и заявил, что подошел именно к тому окошку, которое ему нужно.

– И что было дальше?

– Он выражался довольно загадочно, я не мог понять, чего он хочет.

– Вы помните, что он говорил?

– Он говорил довольно таинственно. Сказал, что хотел бы взять в долг немного денег, и что человек, готовый одолжить ему средства, – наш клиент, дела которого веду я.

– И что вы ответили?

– Я сказал, что эти вопросы решаются в другом отделе банка. Тогда он спросил: «Знаете ли вы мистера Орвила Ридли и его жену миссис Хелен Ридли?» Я не ответил на этот вопрос, хотя разговаривал с ним исключительно вежливо. Я объяснил ему, что он должен обратиться в кредитный отдел.

– И что было дальше?

– Отходя от окошка, он остановился и, мило улыбнувшись, сказал: «Я вас уже видел где-то». Я ответил, что не припоминаю его, а он сказал, что у него есть приятельница, которая живет в «Сиглет-Мэнор», и спросил, знаю ли я этот дом.

– Что вы ответили? – спросил Мейсон.

– Я просто отвернулся. Он снова улыбнулся и вышел.

– Вы не знаете, он обращался в кредитный отдел?

– Нет, он сразу же вышел из банка. Я наблюдал за ним.

– Он сказал вам, что собирается получить деньги по чеку, подписанному Хелен Ридли?

– Или Орвилом Ридли. Это только догадки, уверенности у меня нет.

– Понимаю. Но это не было похоже на шантаж?

– Шантаж? Нет. Только глупый, полный идиотских намеков, разговор.

– В его словах не было угрозы?

– Нет, но он говорил нагло и уверенно.

– А что вы собираетесь делать теперь, когда тайна открылась?

– Что делать? – воскликнул Кловис. – Намереваюсь пойти к Орвилу Ридли и сказать ему, что он не может ломать жизнь Хелен, отказываясь дать ей развод. Ей действительно уже не нужно его согласие. Все происшедшее мне ужасно не нравится… Но я буду бороться. И я не хочу, чтобы меня все время подталкивали и давили на меня.

– Вы уверены в том, что Хайнс не получал денег по чеку?

– Когда?

– Когда приходил в банк.

– Хайнс? Абсолютно уверен. Во всяком случае, у меня в окошке не получал. Впрочем, у меня он все равно бы не смог этого сделать, я обслуживаю клиентов, фамилии которых начинаются на другие буквы. Но по тому, как он разговаривал, я понял, что у него нет денег в банке. Я не проверял этого, но думаю, что у нас он не держит ни цента.

– Вы точно не выдали ему пять сотенных бумажек? А потом сказали полиции, что эти пятьсот долларов были выданы Орвилу Ридли по чеку, который представил он?

– Да вы что? Что вы такое говорите, мистер Мейсон? Откуда вам такое в голову взбрело?

– Не знаю, – ответил Мейсон и добавил с кислой миной: – А хотел бы знать. Миссис Ридли в курсе, что вы намереваетесь разговаривать с ее мужем?

– Я сказал ей, что хочу сделать это.

– И что она ответила?

– Умоляла меня, чтобы я подождал. Сказала, что это все испортит, ее муж никогда не согласится на развод и таким образом мы как раз сыграем ему на руку.

– Послушайте, – сказал Мейсон. – Вы когда-нибудь, при каких-либо обстоятельствах, хоть на короткий срок имели в руках ключ от квартиры Хелен Ридли?

– Это оскорбление, мистер Мейсон! Это грязный намек! Вы не имеете права…

– Поспокойнее, пожалуйста, – поморщился Мейсон. – Ответьте на мой вопрос. Когда-нибудь у вас были ключи от квартиры Хелен Ридли?

– Нет.

– А у Хайнса ключ был.

– Он работал на нее и должен был входить в ее квартиру.

– А у вас никогда не было ключа, даже на непродолжительное время? Она никогда не посылала вас туда, чтобы вы что-нибудь забрали?

– Никогда. Если бы Хелен что-нибудь потребовалось в своей квартире, то она сама бы пошла туда. Ей в голову бы не пришло послать меня.

– Я стараюсь прояснить некоторые аспекты дела. Пока я не вижу никакой связи между фактами, но должен собрать хотя бы сами факты. Истинные факты. Я надеялся, что вы мне поможете.

– Я могу вам сказать только следующее: Орвил Ридли страшно агрессивный и ревнивый – он совершенно невыносим. Собственник! Он отказался дать своей жене развод и пообещал, что будет против любой попытки с ее стороны его добиться. Она проиграла с той минуты, когда сказала, что ей нужен кто-то другой.

– Есть свидетели того разговора?

– Нет, они были одни. Но нужно знать одну черту характера Хелен Ридли. Она не солгала бы ни за что на свете, не смогла бы скрыть правду. Если бы ее муж повторил этот разговор в суде, Хелен не смогла бы отказаться от него. Это не в ее характере. Она никогда не лжет.

Какое-то время Мейсон молчал. Наконец он спросил:

– Хайнс появлялся у вас в банке в день убийства?

Кловис утвердительно кивнул.

– Вы виделись с Хелен Ридли в тот день?

– Да. В кафе, где я обычно обедаю.

– Во сколько вы туда пришли?

– Примерно в половине первого.

– Вы знали, что она там будет?

– Да, но…

– Вы встречались с ней раньше в этом месте?

– Да.

– Вы сели с ней за один столик?

– Да, конечно.

– Вы рассказали ей о визите Хайнса?

– Да.

– И что было дальше?

– Мы пообедали и все.

– Может, что-то указывало на ее обеспокоенность из-за разговора, который состоялся у вас с Хайнсом?

– Нет, совершенно ничего. Она сказала, что немного знает его.

– В какое время вы с ней расстались?

– Где-то… около половины второго. Чуть позже.

– Чуть позже половины второго?

– Да.

– Вы сказали, по-моему, что обедаете в половине первого.

– Да, сказал.

– Разве обеденный перерыв в банке продолжается больше часа?

– Я… я плохо почувствовал себя в тот день и отпросился на вторую половину дня. У меня бывают сильные головные боли и очень устают глаза.

– Говорите же правду, – сказал Мейсон. – Ведь я могу проверить ваши смены в банке. Сколько дней вы пропустили за последние шесть месяцев по причине головной боли?

Кловис колебался.

– Будьте откровенны, – посоветовал Мейсон. – Так сколько дней?

– Вторую половину дня третьего числа и сегодня.

– Значит, вы пропускали тот день убийства Хайнса?

– Почему вы мне все время говорите о «дне убийства Хайнса»? Это было просто третье число.

– Хорошо, пусть так. Куда пошла Хелен Ридли после встречи в кафе?

– Не знаю.

– Вы не пытались идти за ней?

– Мистер Мейсон, я терпеливо отвечал на ваши многочисленные вопросы о вещах, которые не должны вас касаться. Теперь я вынужден предложить вам уйти. Я слишком взволнован и плохо себя чувствую, чтобы отвечать на ваши дальнейшие вопросы.

– В таком случае я могу считать, что вы шли за Хелен Ридли?

– Мистер Мейсон, покиньте, пожалуйста, мою квартиру.

– Думаю, это то, что нам нужно, – сказал Мейсон, кивнув Дрейку.

Они поднялись и направились к дверям. Как раз перед тем, как выйти в общий коридор, Мейсон повернулся и быстро спросил:

– Вы шли за ней до «Сиглет-Мэнор»?

Артур Кловис встал с чувством собственного достоинства и молча закрыл за ними дверь.