Текст книги "Из истории старообрядцев на польских землях: XVII—ХХ вв."

Глава II
Формирование основных старообрядческих согласий и принципы их вероучения

С самых первых лет после раскола в старообрядческой среде наметились некоторые различия в вероучении, которые в конце XVII в. привели к разделу всех общин на две основные группы: поповцев и беспоповцев. Те принципы, которые являются общими для обеих групп до наших дней, но отличают старообрядческую доктрину от доктрины Русской православной церкви, можно сформулировать следующим образом:

1) Богослужения следует совершать только по старым книгам, изданным до 1654 г., единственным истинным и вдохновленным Святым Духом.

2) В Символе веры, в члене о Духе Святом должно произноситься слово «истиннаго», вычеркнутое у православных, а в члене о Сыне Божьем следует произносить «Его же царствию несть конца», а не «Его же царствию не будет конца».

3) Имя Христа следует писать «Исус», а не «Иисус», как у православных.

4) Во время богослужения возглас «Аллилуйя» следует произносить «сугубо» (дважды), а не «трегубо» (трижды) и добавить «Слава Тебе, Боже».

5) Следует складывать персты в двуперстном крестном знамении, т. е. складывать два пальца, указательный и средний, для выражения веры в две природы Христа, а не в троеперстном.

6) Следует использовать и чтить только восьмиконечный крест.

7) Крещение должно осуществляться только путем «погружения» (троекратного полного погружения в воду), но ни в коем случае не путем «поливания» (обливания).

8) Движение крестного хода вокруг церкви должно совершаться «посолонь» (по ходу солнца), а не «противосолонь» (против хода солнца).

Существует еще множество других правил, которые были подробно изложены в челобитных Лазаря, Никиты Добрынина и в Соловецкой челобитной [Субботин 1874–1894/3: 217–262; 4: 1—266; ср.: Тулупов 1914: 1058–1065; Dębiński 1910: 22–23].

Главной причиной разделения старообрядцев на два основных течения стала нехватка собственного духовенства. Общеизвестно, что никоновских реформ не принял только один епископ, Павел Коломенский, однако он довольно рано погиб, еще в 1656 г. [Макарий 1855: 164, 239; Заволоко 19376: 112]. Таким образом, старообрядцы утратили возможность рукоположения священников по старому обряду. Со временем рукоположенных по старому обряду священнослужителей, отошедших от официальной церкви, становилось все меньше, и в начале XVIII в. они совсем вымерли. Ввиду сложившихся обстоятельств часть старообрядцев были вынуждены отказаться от участия священнослужителей в жизни приходов. Было провозглашено, что теперь сам Христос будет их невидимым проводником, поскольку он издавна является невидимым главой Церкви. Часть старообрядцев были глубоко убеждены в том, что не только официальной церковью, но вообще всем миром управляет Антихрист, из-за чего были уничтожены все таинства и «Божья благодать» ушла в Небеса [Мельников 1909: 20]. Идеалом старообрядцев стало монашество, строгий аскетизм и глубокая приверженность старым традициям. В связи с тем они стали стремиться к чистоте и категорически отрицали возможность брачного сожительства. Сторонники данного «толка» (течения в старообрядчестве) поначалу появились в костромских и вязниковских лесах Владимирской губернии, в Заонежье, в северных лесах и в Сибири, т. е. в таких районах, где природа сама по себе способствовала закрытой и уединенной жизни вдали от мира. Старообрядцы, мигрировавшие на север России, происходили прежде всего из бедного крестьянства, и только со временем в их среде появились купцы и предприниматели. Таким образом появились беспоповцы. <0 внутренней организации их религиозной жизни писал архимандрит Павел [Прусский] в статье «Краткие сведения о существующих в расколе сектах, об их происхождении, учении и обрядах, с краткими о каждой замечаниях» [Архимандрит Павел 1885: 423–436]. См. также: Макарий 1855: 243–265.>

Иные сторонники старой веры – поповцы – выражали несколько иные взгляды: они не пренебрегали миром, признавали таинство брака и считали необходимым священническое «благословение», т. е. признавали необходимость рукоположения священников. Эта часть старообрядцев, когда стало не хватать духовенства, начала привлекать к себе священников из официальной церкви, хотя и только тех, кто был рукоположен еще до Никона. Позднее им пришлось принимать и недавно рукоположенных священников, которые приняли таинство крещения «по старому обряду». В конце концов, когда поколение людей, крещенных до 1654 г., вымерло, поповцы стали принимать также священников из действующей Русской православной церкви при условии, что это были великорусы и притом рукоположенные только епископами-великорусами. Сначала такой переход был связан с перекрещением, потом с т. и. неправой (обращением в свою веру), а с 1779 г. он осуществлялся исключительно путем т. и. миропомазания [Мельников 1909: 21]. Таким образом, признавая т. и. хиротонию (рукоположение), поповцы находились пусть не в непосредственной, но в опосредованной зависимости от официальной православной церкви [Макарий 1855: 241], поэтому их основной целью в XVIII в. стало обретение собственной духовной иерархии. Поповцы происходили, главным образом, из посадских, но среди них были также потомки крестьян и казаков, в некоторых областях массово перешедших в старообрядчество. Поповцы организовывали свою жизнь в крупных общинах. Основные территории их поселений – это центральное Поволжье по течению реки Керженец, Кубань, Дон, украинское Стародубье и находящаяся рядом с ним приграничная полоса бывшей Речи Посполитой [Макарий 1855: 288–294; Мельников 1855: 32; ср. также: Дружинин 1889].

Фото 1. Наставник во время молитвы. Водилки, повят Сувалкский

С течением времени на фоне различий, вытекающих из неоднозначной трактовки отдельных религиозных вопросов, как поповское, так и беспоповское течение (в частности, последнее) разделилось на ряд более мелких группировок, т. н. согласий, зачастую конфликтующих друг с другом. Самыми значительными у беспоповцев оказались три согласия: поморское (население Поморья), федосеевское и филипповское.

Поморское согласие сформировалось в Олонецком крае, т. е. там, где наиболее активными были последователи старой веры, связанные с Соловецким восстанием и с сосланным епископом Павлом Коломенским. В 1695 г. Даниил Викулин (1653–1733) на реке Выг основал Выгорецкий общежительный монастырь, именуемый по-другому «Выговская пустынь». По имени основателя монастырь называли также Даниловым. В 1706 г. в 20 верстах от Богоявленского мужского монастыря на реке Выг был построен женский Кресто-воздвиженский, на реке Лексе. В преобразовании монастыря особую роль сыграли двое братьев: Андрей (1664–1730) и Семен (1682–1741) Денисовы, родом из князей Мышецких. Под их руководством оба монастыря сыграли важную роль в колонизации северных земель России. Трудолюбивые иноки занимались здесь вырубкой леса, земледелием, рыболовством, кроме того, они разводили многочисленные стада крупного рогатого скота и строили мельницы. Быстро разбогатев, они начали вести крупномасштабную торговлю. Будучи купцом, Андрей часто посещал Москву, Киев и многие другие города, везде проповедуя принципы вероучения своей общины. Эти путешествия способствовали обогащению монастырских коллекций старинных рукописей, крестов и икон. Кроме того, иноки начали самостоятельно писать многочисленные исторические, догматические и бытовые произведения. В монастыре были основаны мастерские по переписке старых книг, иконописные мастерские, школа церковного пения. В конце XVIII в. Выговская пустынь насчитывала приблизительно 2000 мужчин и 1000 женщин. Вокруг нее находилось также много частных скитов (небольших монастырей) [Филиппов 1862: 76–95, 134; Макарий 1855: 249–261; Щапов 1862: 130–131; Любомиров 1924: 21—113; Заволоко 1929: 4–6; Crummey 1970]. Основные принципы поморцев, кроме тех, которые считались общепринятыми у беспоповцев, можно свести к нижеследующему:

1) Переходящие из православной церкви принимались только при условии перекрещения.

2) Браки, которые заключались до перекрещения, признавались недействительными, потому после перекрещения супругов их брак сразу же расторгался, для жизни в чистоте. Во второй половине XVIII в. поморцы первыми среди беспоповцев значительно смягчили свое отношение к интимным отношениям между мужчиной и женщиной.

3) Пришедшие из православной церкви монахи не лишались своего сана, им даже разрешалось постригать других.

4) Первоначально поморцы не молились за власти предержащие. Только в 1739 г. была введена обязательная молитва, когда вследствие доноса в обитель на реке Выг прибыла следственная комиссия под руководством О. Т. Квашнина-Самарина. Однако в молитвах за правящего монарха его именовали не императором, а только царем.

5) Не признавалась надпись на кресте: 1НЦ1 (1исусъ Назарянинъ Царь 1удейскш). Эта надпись считалась ересью, введенной Никоном. Единственной правильной надписью считалась следующая: ЦРЬ ОЛЕ Ы ГС ХО ОН 1 БЖШ.

6) Купленная на рынке пища не считалась скверной, поэтому для ее «очищения» было достаточно молитвы.

7) Считалось, что верующий должен быть готов к великой жертве, посвящению себя истинной вере, не исключая самосожжения [Иоаннов 1855: 12–13; Макарий 1855: 263–264; Dębiński 1910: 44–45].

Федосеевское согласие оформилось независимо от поморцев на Новгородско-Псковской земле, где еще вплоть до появления «стригольников» [Алов 1800; Казакова / Лурье 1955: 7—73; Поппэ 1966: 204–208] было распространено недружелюбное отношение к церковной иерархии. Основателем общины был Феодосий Васильев, происходящий из рода бояр Усовых или Урусовых [Попов 1869а: 73]. В 1692 и 1694 гг. он принимал активное участие в соборах, которые созывались в Новгороде и на которых было постановлено категорически отказаться от услуг всех священнослужителей. Сначала федосеевцы руководствовались общими для всех беспоповцев убеждениями и поддерживали живой контакт с поморцами. В 1703 г. Феодосий посетил Выг, но уже во время второго визита, в 1706 г., произошел полный разрыв взаимоотношений между обоими согласиями. Покидая монастырь поморцев, федосеевцы решили больше не молиться вместе с поморцами и не садиться с ними за стол [Попов 1869: 95–96; Иустинов 1906: 274–281]. Такое решение было принято из-за значительных различий между двумя общинами:

1) Федосеевцы не считали необходимым разводить супругов, которые раньше заключили брак, то есть до перехода в «старую веру» (прежде чем перекрестились). Такую пару именовали «староженами», а их брак согласно 72-му пункту постановлений VI Вселенского собора признавался действительным. От «староженов» требовалось только соблюдение «чистоты», а именно: чтобы они не рожали детей. Нарушение чистоты, т. и. «чадородие», наказывалось. Зато «староженам» разрешалось жить под общей крышей, совместно молиться и потреблять пищу.

2) Единственной правильной надписью на кресте федосеевцы считали: 1НЦ1, согласно писанию евангелистов, и только в 1780 г. они от этой надписи отказались.

3) Приобретенная на рынке пища «очищалась» с помощью молитвы и определенного количества поклонов.

Со временем, когда поморцы ввели у себя молитву за царя, федосеевцы начали их упрекать также и в этом, относясь к этой молитве как к «нововводству» [Иоаннов 1855: 14–17; Макарий 1855: 267, 274; Архимандрит Павел 1885/8: 487–488]. Федосеевское согласие достигло своего расцвета и широко распространилось на северо-восточных землях бывшей Речи Посполитой.

Филипповское согласие было третьим по величине и возникло в результате разногласий в среде поморцев. Старец Фотий, который после ухода в монастырь получил имя Филипп, стал упрекать настоятеля Семена Денисова в том, что тот злоупотребляет властью и не соблюдает его распоряжений как духовного наставника братьев по религиозным вопросам. Несмотря на множество обоснованных обвинений, старец не получил решительной поддержки собора который состоялся 14 октября 1737 г. по поводу разногласий Филиппа с Семеном Денисовичем> [Сборник соборных решений Выгорецкого общежительства: 264–265]. В знак протеста Филипп вместе с группой единомышленников (около 40 человек) после 1737 г. покинул поморцев и приблизительно в 50 верстах от Выга на реке Умбе основал свой собственный скит. Когда с 1739 г. поморцы начали молиться за царя, сторонники Филиппа категорически отказались от такой молитвы. Узнав в 1742 г., что на территорию Поморья повторно прибывает следственная комиссия Квашнина-Самарина, задачей которой было истребление т. и. «ереси галилейской» (отказа от молитвы за царя), заранее предупрежденные о прибытии комиссии сторонники Филиппа решили не впускать ее на территорию скита. Отдавая себе отчет в том, что за невыполнение приказа, связанного с молитвами, они будут подвергнуты пыткам, Филипп и его 38 единомышленников решили скорее погибнуть в огне, чем подчиниться власти. Удержать монахов от воплощения этого решения не удалось, потому что, когда появились солдаты, скит был уже весь охвачен пламенем, а после того, как были взломаны запертые ворота, оказалось, что и колодец был уже заранее засыпан. Многие старообрядцы сочли этот поступок мученичеством за старую веру и неоднократно следовали примеру Филиппа. Продолжатели его учения начали именовать себя филипповцами, или старопоморцами. После смерти Филиппа предводителями согласия стали Терентий и Матвей, которые также враждебно относились к поморцам. <Существовали также подозрения, что это поморцы направили солдат в скит Филиппа [Демкова / Ярошенко 1972: 174–191].> Первоначально филипповцы принимали желающих в свои общины путем повторного перекрещения. В течение непродолжительного времени их ряды пополнились большим количеством сторонников. Имя Филиппа в ореоле мученичества было особенно популярно в Архангельской губернии и в Финляндии [Макарий 1855: 275–276; Любомиров 1924: 60–61; 94–96; Mecherzyński 1861: 76–77].

Кроме общих для всех беспоповцев принципов вероучения, филипповцы соблюдали еще следующие:

1) Отдавали поклоны под крестом без «титлы» (надписи).

2) В перекрестившихся ради «чистой жизни» супружеских парах супруги именовались братьями и сестрами.

3) Были, не колеблясь, готовы к самосожжению или к голодной смерти, если считали это необходимым.

4) Не почитали других икон, кроме собственных.

5) Не признавали икону «Всех скорбящих Радости», перед которой якобы совершилось чудо в 1688 г. в Москве [Архимандрит Павел 1885/8: 501; Макарий 1855: 276; Токмаков 1890].

Среди поповцев поначалу главную роль играли две общины: Ветковская и Дьяконовская.

Ветковское согласие оформилось и развивалось на территории бывшей Речи Посполитой, которая имела общую границу с украинским Стародубьем <как называлась густо поросшая лесом часть черниговских земель> Приверженцы этого согласия исповедовали следующие принципы:

1) Полностью отрицали возможность самоубийства за веру.

2) Чтили иконы, написанные иноверцами.

3) Не считали грехом употребление пищи или мытье в бане совместно с «никонианами».

4) Пользовались собственным миром (освященным маслом, используемым в таинстве миропомазания) (см.: Evdokimov 1964: 311–312), приготовленным из-за отсутствия старого их наставником Феодосием (Вырпиным).

5) Священнослужители ветковцев обладали правом назначать среди светского населения своих заместителей, уполномоченных принимать прибывающих в общины верующих; исповедовать умирающих, грехи которых записывались на бумаге, затем пересылались священнику, который имел право отпускать грехи.

6) Священнослужители ветковцев имели право обеспечивать некоторых стариков т. и. запасными дарами (просфорами), чтобы те могли не только сами причаститься, но и причащать других.

7) Бракосочетание могло совершаться по необходимости в обыкновенной избе или «клети» (кладовой).

Этим правилам следовали также старообрядцы, проживающие на Керженце или в Стародубье [Макарий 1855: 297–298; Рубановский 1882: 675].

Дьяконовское согласие, по-другому именуемое согласием «новокадильников», возникло в старообрядческом центре на Керженце за Волгой. Ее основателем был дьякон Александр, который в 1709 г. принял постриг и на следующий год стал игуменом одного из скитов. В 1716–1719 гг. он вел религиозную полемику с известным преследователем «раскольников» нижегородским архиепископом (с 1719) Питиримом (ок. 1665–1738). 21 марта 1720 г. по поручению царских властей Александр был казнен в Нижнем Новгороде [Есипов 1861: 622–641; Mecherzyński 1861: 81–82; ср. также: Муравьев 1854: 178–204]. Преследования Питирима заставили многих дьяконовцев переселиться из Керженца в Стародубье и на Ветку, откуда их влияние распространялось на старообрядческие поселения в Подолье и в Молдавии. От ветковцев дьяконовцы отличались следующими обычаями и правилами:

1) Во время богослужений они кадили ладаном не дважды прямо (вперед) и третий раз поперек, а «крестообразно», то есть один раз прямо и один раз поперек.

2) Кроме восьмиконечного креста, они признавали четырехконечный крест, однако на практике он встречался у дьяконовцев намного реже.

3) Дьяконовцы не признавали освященного мира, приготовленного ветковцами.

4) «Никониан» дьяконовцы считали еретиками третьей категории и поэтому принимали их в свои общины только посредством т. и. «неправы» (отречения от ереси). В отличие от дьяконовцев, ветковцы сначала причисляли православных к еретикам первой категории (перекрещение было обязательным), потом ко второй (применялось «миропомазание») [Макарий 1855: 299–301; Архимандрит Павел 1885/6: 346–347; Лилеев 1895: 406–407].

Между дьяконовцами и ветковцами очень часто велись оживленные споры, тем не менее их объединяло общее стремление к созданию собственной старообрядческой духовной иерархии. Находясь в сфере влияния предводителей обоих согласий, старообрядческое население очень часто пользовалось услугами одних или других. Выбор священнослужителя обусловливался прежде всего его личным авторитетом [Муравьев 1854: 269–272; Лилеев 1895: 425].

Чернобыльское согласие зародилось в Стародубье, где после объявления Екатериной II (1762–1796) ряда манифестов, провозглашавших идеи религиозной терпимости, между старообрядцами произошел серьезный раскол. Трое простых крестьян, ранее проживавших на Ветке – Иларион, Никифор Ларивонов и Павел Григорьев, – стали распространять слухи о том, что среди быстро разбогатевших старообрядцев – «слобожан» – стала гибнуть истинная вера и что часть старообрядцев, пользуясь своим новым положением, слишком сближаются с «еретиками» (православными) и общаются с ними. Эти три защитника старой веры снискали много сторонников. Не будучи в состоянии смириться с существующим положением вещей, в 1775 г. они втроем покинули Стародубье и поселились на территории Речи Посполитой, в местности Чернобыль в Киевском воеводстве, где уже в 1771 г. арендатор Ян Ходкевич [о нем: Konopczyński 1937: 368–369] предоставил им значительные скидки. <Об этом свидетельствует документ «Ян Миколай Ходкевич разрешает монахам селиться на принадлежащих ему землях (1771 г.)», копию которого 1809 г. я обнаружил в Млыновском архиве Ходкевичей среди Актов Чернобыльского ключа [AP/Wawel].> Провозглашаемые чернобыльцами принципы вероучения и связанные с ними обычаи можно представить следующим образом:

1) Чернобыльцы решительно отвергали любую официальную форму клятвы, утверждая что Христос запрещал клясться иначе, чем только словами «ей-ей» (да-да) и «ни-ни» (нет-нет).

2) Чернобыльцы не молились перед крестом – даже восьмиконечным, – если на нем не было изображено распятие Христа.

3) Они верили безусловно, что конец мира близок.

4) Они не молились за царя и всю его семью. Произношение молитв за царя, установленных Синодом, они считали изменой истинной вере.

5) Они считали самым большим грехом бритье бороды. Для них погибшим человеком был тот, кто по требованию властей был вынужден отказаться от ношения бороды, находясь на государственной службе. Вина считалась равно тяжкой, если он склонил к этому другого.

6) Чернобыльцы не принимали в свою среду людей, имеющих паспорта, уничтожали этот документ, считая «знаменем Антихриста».

Благодаря своему влиянию чернобыльцы подчинили себе старообрядцев, проживающих на довольно значительных пространствах Речи Посполитой, и тем самым замедлили процесс возвращения старообрядцев в Россию, к чему призывала их Екатерина II [Иоаннов 1855: 61–64; Макарий 1855: 313]. Кроме того, принципы вероучения, провозглашенные чернобыльцами, значительно сблизили их с филипповцами и федосеевцами. Находясь в окружении беспоповцев и не имея собственных священников, чернобыльцы со временем сами становились беспоповцами, переходя к федосеевцам или филипповцам.

Издание Екатериной II в 1762 г. манифеста о терпимости, а затем последовательная отмена многих действующих указов Петра I, направленных против раскола, положили начало новому разделу в истории старообрядчества в России [Любомиров 1924: 98–99; Ивановский 1889: 237–238]. Когда в 1764 г. старообрядцы получили официальное разрешение на вступление в купечество, многие из них стали селиться в больших городах, в частности в Москве. Благодаря взаимопомощи, старообрядцы в очень короткое время стали играть все более важную роль в торговой и промышленной жизни России. Зажиточные старообрядцы принимали на работу на свои предприятия значительное количество приверженцев старой веры, преимущественно беглых крестьян, благодаря чему они также стали селиться в городах [Щапов 1859: 292–292].

В 1771 г. в Москве во время эпидемии чумы Илья Ковылин (1731–1809) – владелец нескольких подмосковных кирпичных заводов – под предлогом карантина организовал мощную общину федосеевцев, именуемую Преображенским кладбищем, которая со временем стала основным центром этого согласия [Рындзюнский 1950: 190–191; Dębiński 1910: 47–48]. В том же 1771 г. подобный центр под названием «Рогожское кладбище» в Москве организовали поповцы [Абрикосов / Королев / Тюлин 1956: 3]. Третьим по величине центром старообрядцев в Москве стала «Монинская моленная» Поморской общины, в которой, в отличие от федосеевцев, признавали браки приверженцев старой веры и молились за правящего царя [Вишняков 1865: 1048; Попов 18696: 13—186; Рындзюнский 1950: 217–218].

Фото 2. Удары в колокол и в било. Водилки

Период относительной религиозной терпимости во второй половине XVIII в. в России способствовал сближению некоторой части старообрядцев с официальной православной церковью, что в итоге привело к возникновению нового религиозного течения, именуемого «единоверием».

Единоверие представляло собой своего рода унию части поповцев с официальной церковью. Идея союза зародилась в 1783 г., инициатором был стародубский дьяконовец Никодим. Эта идея получила полную поддержку губернатора Украины графа Петра Румянцева. После нескольких неудачных попыток приглашения епископа Никодим обратился к властям с просьбой позволить рукоположить в епископы для старообрядцев епископа-великоросса, который был бы непосредственно подчинен Синоду и задача которого заключалась бы в рукоположении старообрядческих священников по древнему чину.

В 1784 г. Никодим умер и переговоры были прекращены, но в 1789 г. специальным указом Екатерина II поручила таврическому архиепископу назначить священников, которые могли бы совершать богослужения по старыми книгам для старообрядцев Нижегородской и Черниговской губерний. Возникновение унии было законодательно оформлено в Москве т. н. пунктами единоверия митрополита Платона и утверждено 27 октября 1800 г. царем Павлом. В силу этого закона отказ старообрядцев от совершения обрядов по книгам Никона не считался ересью, но переход православных в единоверие был запрещен [Собрание постановлений 1863: 8—17; Ивановский 1889: 210–214; 221–223; Dębiński 1910: 34–35]. Большинство старообрядцев, в особенности беспоповцев, все же сторонились единоверия, считая его ловушкой правительства, поэтому в начале XIX в. единоверие не получило большого распространения. Количество единоверческих приходов увеличилось только при императоре Николае I, когда возобновились преследования старообрядцев. Часть старообрядцев, в основном приобретших капитал, из опасения потерять свои предприятия сами приняли единоверие, других вынудили перейти в единоверие силой, предводители старообрядцев были отправлены в ссылки. В 1854 г. единоверие проникло даже на Преображенское кладбище. Усилившиеся репрессии со стороны властей привели к закрытию известных старообрядческих центров по всей стране, что стало причиной отъезда за границу многих выдающихся руководителей старообрядчества [Ливанов 1870: 474–481; Ивановский 1889: 229; Любомиров 1924: 121–123; Рындзюнский 1950: 246; Бонч-Бруевич 1959: 268–269]. В середине XIX в. зарубежные старообрядческие центры в Турции, Австрии и на Мазурах (Восточная Пруссия, ныне Польша) получили настолько важное значение, что под их влиянием нашлись даже старообрядцы, проживающие в России.

В 1846 г. поповцам в Австрийской империи (на территории Буковины, в Белой Кринице, ныне СССР) при поддержке турецких эмигрантов удалось пригласить из Константинополя лишенного кафедры боснийского митрополита Амвросия, давшего начало новой, т. и. Белокриницкой иерархии. <Выдержки из царьградских донесений, касающихся староверов, за 1845–1848 гг. хранятся в Библиотеке Чарторыйских в Кракове (Rps. 5354, 44 с.). См. также: Кельсиев 1860: 139–165; Субботин 1866-67: 105–140; Gorzkowski 1881; Rawita-Gawroński 1911: 223–224> Представители духовенства, рукоположенные в Белой Кринице, вскоре появились в России и были приняты старообрядцами, объединенными вокруг Рогожского кладбища, которое и в настоящее время является крупнейшим старообрядческим центром в Москве. Появление старообрядческих священников, именуемых «австрийцами», значительно уменьшило влияние единоверческой церкви в России.