Текст книги "Бегущая навстречу. 32 лета, наполненных счастьем"

****************

Однажды, мне, как она и говорила, стало очень грустно. Это была ночь, мне не спалось, и я вдруг вспомнил о письме, которое вручила мне Маша, когда я возвращался на учебу.

Я пошарил в ящике стола и обнаружил маленький конверт. Я еще минуту сомневался, тот ли это самый момент, но все же вскрыл его – любопытство перевесило.

Письмо было написано аккуратным Машиным почерком:

«Мишка! Я знаю, что ты это читаешь, потому что ты там, в другом городе и тебе грустно. Я написала это, не в силах сказать тебе это в глаза, ты же знаешь, я всегда была очень стеснительной. Помнишь тот день, когда мы познакомились? Нам было по 2 года, или около того? Ты тогда меня чего-то толкнул? Я смутно помню этот момент, но помню, как чуть не расплакалась и подумала, что хочу нравиться этому мальчику. Уже в школе я поняла, что у тебя большое, открытое, доброе сердце. Я всегда знала, что у меня есть надежная опора, что я могу на тебя положиться. Ты думал, я влюблялась, но я всегда просто пыталась заставить тебя ревновать. Я не знала, испытываешь ли ты все те чувства, что испытываю я, но мне хотелось верить, что это так. Я пишу тебе эти строки, чтобы ты знал: я люблю и жду тебя. Я мечтаю, о многом: что мы станем семьей когда-то, заведем собаку, детей. Но как я уже говорила, это не может произойти раньше, чем каждый из нас войдет в эту точку, о которой я говорила. Мы должны состояться, только тогда наша любовь будет крепкой, незыблемой, как это лето, которое мы каждый год проводим вместе. Со смертью отца, я поняла, как хрупка жизнь, насколько быстротечна. Мы должны с тобой верить друг в друга. Ты станешь пилотом. Я стану тебе надежной подругой. И как бы дальше не развивались события, просто знай, что я у тебя есть. Целую, твоя М».

Что вам сказать? Это было самое лучшее письмо, которое я получал в своей жизни.

Меня настолько окрылило ее это неумелое, но искреннее и милое признание, что этот вечер перестал быть таким холодным и чужим. Я лежал на кушетке и улыбался сам себе.

Мой мозг тут же воспроизвел череду картинок, на которых мы женимся, нянчим наших детей. Вот мы уже пожилые, сидим, обнявшись в саду нашего дома. Меня абсолютно не пугала перспектива провести всю жизнь с одной женщиной, да, черт возьми! Я уже провел с ней пол жизни!.

Когда находишь душу, которая питает тебя, когда не встречаешь сопротивления своим маленьким недостаткам, и осуждения своим маленьким грешкам – все становится просто и прозрачно. Маша была не просто моей соседкой, одноклассницей, подругой – она была особенной, очень сильной, чистой и глубокой женщиной. Я знал, что с такой женщиной не наскучит проводить время никогда. Сколько бы писаных красавиц ты не встретил. И теперь я знал, что она тоже любит меня.

Зима пролетела мгновенно. Я настолько вдохновился Машиным письмом, что стал учиться еще усерднее. Перед отъездом домой я совершил первый учебный полет, за что получил весьма лестные отзывы от преподавателей.

Я знал, что будет теперь чем впечатлить Машу.

Дедушка тоже жутко гордился, когда я написал ему об этом.

«Ну теперь, Мишаня, пора жениться!» – написал он мне в ответ.

Это лето я должен был провести с Машей не полностью. У нас начались тренировочные учения, мы должны были жить на летной базе под Харьковом. Я писал ей, что как только закончится июль, мигом прилечу к ней – и весь август мы проведем вместе. Теперь мы не стеснялись выражать свои чувства ни в переписке, ни по телефону. Каждый разговор мы заканчивали словами «Я люблю тебя». Я понимал, что теперь мы пара, и от этой мысли у меня постоянно кружилась голова.

Я не представлял, что делать дальше. Я хотел близости с Машей, но для этого нам нужно было пожениться, а как это сделать, пока я учусь, я не понимал.

На Базе было много разных случаев – и хороших и плохих. Например, Ванька Ефимов, с параллельного курса, когда пилотировал Як-130, вдруг попал в воздушный поток большой силы, с которым не мог справиться долгих 15 минут, к тому же у него загорелось крыло, и он еле посадил самолет. Мы знали, что профессия сопряжена с опасностью и постепенно привыкали к мысли, что за свою жизнь отвечаем сами. Нас учили, что малейшая ошибка может привести к непоправимому исходу, и каждый понимал всю степень ответственности.

Учения закончились, и мы разъехались по домам.

В этот год мы провели с Машей только август – но и его нам хватило с головой, чтобы насладиться друг другом. Несмотря на то, что я не допускал мысли о физической близости до свадьбы, поскольку очень уважал Машу и ее родителей, мы стали близки в последнюю ночь перед моим отъездом. Это случилось как то само собой.

Сказать, что я испытал восторг, значит, ничего не сказать! Ощущать близко Машино тело, которое все вибрирует от моих прикосновений – было лучшей наградой за эти годы, проведенные в качестве друга, без всякой надежды на взаимность.

Маша была немного ошарашена тем, что это произошло. Она потом долго молчала. Я попытался разрядить обстановку и рассмешить ее, но она показалась в этот момент очень мне очень серьезной.

«Это очень, очень, очень важно». – Повторяла она. Я не понимал, что она имеет в виду, хотя это для меня тоже было очень важно.

Вообще знаете что? Я понял вдруг, что абсолютно счастливый человек. Люди годами ищут любовь, моя же была со мной чуть ли не с самого рождения. Маша была рядом, когда я сделал первые шаги в авиации и первые шаги в буквальном смысле этого слова, и сопровождала меня в жизни на всех самых важных вехах. Это была чертовски серьезная удача, и я взял за привычку благодарить провидение за этот подарок. Я не хотела ее потерять, не хотел, чтобы с ней что-то случилось. Поэтому я знал, что от того, будет ли нам и дальше так везти – зависело многое.

Еще один год в институте, новые полеты и еще одно лето с Машей – все продолжалось так, как и должно быть. Легко и просто.

Женитьба и ребенок

В середине следующего года, Маша написала мне печальное письмо, что у ее матери обнаружили рак.

Я не знал, какие слова подобрать, чтобы подбодрить ее. Врачи, говорили, что ей оставалось совсем недолго. Начинать грандиозные сборы никто бы не стал, денег у нас не было, жили мы не публично. Нас попросту никто не знал, и никто не стал бы сбрасываться деньгами, чтобы спасти пожилого человека. Слишком много детей страдало и умирало вокруг, чтобы поступать так кощунственно.

Мне было очень грустно, я знал, что Маша останется сиротой, и никого, кроме меня и моей семьи у нее нет. Я тут же подумал, что не буду слушать ее и брошу институт после четвертого курса – в конце концов, можно доучиться потом. Я нужен был ей.

Я написал, чтобы она подождала до лета, что я приеду, и мы снова будем вместе.

Я договорился на кафедре, что мой диплом заморозят. В конце концов, к концу четвертого курса я был уже неплохим пилотом, пусть и практиковавшимся только во время учений, но уже умел водить самолет и мог работать. Я накупил Маше подарков и помчался, только отгремели наши выпускные экзамены, в Кировоград.

Я сказал Маше, что сейчас не собираюсь доучиваться, но когда она попыталась возразить, твердо стоял на своем и Маша сдалась. Ее мама не прожила и двух лет, уже следующей осенью мы во всем черном – строгие и печальные – провожали ее в последний путь. Когда с похоронами было покончено, мы расписались с Машей в ближайшем ЗАГСЕ – и начали решать вопрос с квартирой. Жить в доме своих родителей Маша отказалась, поэтому мы решили ее продать. Мы купили уютное гнездышко, однокомнатную квартиру в мансарде высотки недалеко от центра и у нас началась обычная семейная жизнь.

Эти 8 лет семейной жизни были самыми счастливыми в моей жизни. Рядом со мной была самая лучшая женщина. Самая яркая натура, настоящий лидер, мать и жена.

Все эти годы мы провели вместе, в том числе каждое лето. У нас родился сынишка Ванька. Он был очень славный мальчуган. И был очень похож на Машу: у него были ее глаза.

Спустя еще год мы похоронили дедулю. Он сказал мне перед тем, как уйти: «Береги ее! Она очень хрупкая». Я и сам знал, что это так. За эти годы я совершил сотни рейсов в самых различных направлениях, Иногда Маша летала со мной, когда Ваньки еще не было. Мы жили относительно спокойно, и я никогда не думал, что это когда-то закончится.

Я представлял, как мы нянчим внуков, как наши зубы рассыпаются с возрастом, наши кости дают трещины, а кожа сморщивается, но мы продолжаем любить друг друга.

Когда Ваньке было 6 лет, Маша внезапно заболела. Черт знает, где она могла подхватить туберкулез. Врачи разводили руками, Машу рвало комками серой жидкости. Я уже тогда понял, что беззаботная жизнь скоро закончится, и я ее скоро потеряю. У меня началась бы жестокая депрессия, если бы я не был так нужен сыну. Я отыскал самого лучшего врача, я покупал самые дорогие лекарства. Маша протянула ровно полгода.

Когда настало следующее лето, мы с Ванькой уже были вдвоем. Однажды я сказал ему:

– Сынок. Любовь – это точка «Икс». Ты ищешь ее всю жизнь, а когда находишь, становится неважно, что было до, и что было после. Ты просто «случаешься» в этом мире. Однажды ты встретишь ту самую, и она ответит тебе взаимностью, и прошлое и будущее перестанут существовать для вас. Вы будете только здесь, в этой точке. А теперь обними меня.

Я прижал к себе Ваньку и мы еще долго стояли так, обнявшись.

Эти 32 лета были самыми счастливыми в моей жизни. Я ничуть не жалел ни о том, что так долго ждал ее, ни о том, что уехал. Я знал, что все было правильно. Просто эта женщина не могла уйти старушкой, она должна была остаться в памяти яркой, красивой, молодой и такой тонкой и воздушной – всегда не просто идущей, а бегущей навстречу. Я провел 32 лучших своих года рядом с ней, и был благодарен за каждый день.

Возможно, это было уже очень много – целых 32 года. Не знаю, но знаете что?

Я был чертовски счастливым человеком и я благодарен за все.