Текст книги "Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 11. Часть 16. Странствия (2000–2002)"

Обед в гостинице. После обеда нас с опозданием в 1,5 часа повезли в музей драгоценностей. Это уникальный институт – такого количества драгоценностей не увидишь нигде в мире. Ни в Москве, ни в Лондоне. Как говорит Натуля, даже соединив Алмазный фонд и Эрмитаж, не получишь ничего подобного. Тысячи и тысячи бриллиантов, изумрудов, бирюзы, золотых слитков, алмазов, жемчуга в тронах, саблях, сбруях лошадей, кубках, подсвечниках, коронах, женских украшениях. И как сделано! Такая красота!

Вечером отправились на прием в ИМПИ. Огромное здание, выставка их книг. На приеме сотни людей, включая дипломатов. Мы провели вечер с иранским профессором, живущим и работающим в Англии, и посланником посольства России в Тегеране Михаилом Михайловичем Пешковым. Прием не очень богатый, но все-таки с шашлыком, овощами и прохладительными напитками. Вот о чем говорили:

– «Иранский народ понял свою дикую ошибку! Религиозная революция в конце XX века?! Ждут перемен, нормального общества. Не такого, как при шахе, но все-таки открытого и современного» (профессор).

– «С США помиримся, но под них не пойдем. Иран никогда не прогибался. Даже арабы, дав нам религию, не смогли сломать персидскую уникальность. На западном направлении арабы всех подмяли, от Сирии и Египта до Марокко. А на востоке мы – барьер.

Никто не превратился в арабов. В XIX веке Россия и Англия нас не подчинили» (профессор).

– Иранцы заинтересованы в России. Единственный друг из крупных стран. Но политика двойственная. Спецслужбы и клерикалы ведут сложную линию на Кавказе, в Центральной Азии, в отношении мусульман России (М.М.).

– Страна закрытая. Все контакты через МИД. Иногда месяц ждем разрешения, чтобы посетить учреждение через дорогу (М.М.).

– По Чечне три системы взглядов. Либералы призывают добить сепаратистов; реакционеры кричат: бьют мусульман! Умеренные вторят, что мы бьем мусульман, но призывают не обижать Россию (М.М.).

– Страна чистая, эпидемий нет, рестораны соблюдают гигиену (М.М.).

– Преступность есть, в том числе мелкая. Мотоциклисты вырывают сумочки у женщин (М.М.).

– У персов присутствует комплекс, что большие государства норовят их обидеть (М.М.).

24 января 2000 года, 14:35

Сегодня мы с утра на конференции «The Persian Gulf: Towards the 21^st Century» в ИМПИ. Оба выступили, наверное, ничего. Помимо этого, дали интервью TV и радио Ирана, беседовали с послами Грузии и Азербайджана, представителями Ирана, Швейцарии, Норвегии, Италии и др. Вот текст Натулиного выступления «Угрозы безопасности в районе Персидского залива» (на английском языке):

Threats to Security in the Persian Gulf

First of all I’d like to clarify two points.

First. This conference is devoted to the problems of the Persian Gulf. Talking about security in the Persian Gulf, however, one cannot help, but to take into account developments in the rest of the Middle East as well as in the Caspian Sea area since many security threats are common for this entire region and inseparable from each other. For the sake of convenience I’ll be referring in my paper to this whole vast region as the Middle East.

Second. As a Russian scholar I’ll be talking about security threats in this part of the world from the Russian perspective. In order for the audience to appreciate this perspective better I’d like to start my presentation by making a few remarks on the general course of the Russian foreign policy.

As you may remember the new Russian state was created in the end of 1991 following disintegration of the USSR. Democratic forces who came to power at that time oriented Moscow’s policies fully to the West. They saw in the Western nations their chief ideological and political allies, the main source of economic aid and a model for Russia’s development. The Russian democratic authorities inяuenced by these motives initiated a completely fresh policy of unrestrained partnership and integration with the West. As a result Moscow conducted a clearly pro-Western policy throughout the world. It went out of its way to be cooperative, to approve the actions and positions of Western governments, and to follow a similar, if not identical, line in international affairs, including the Middle East.

Quite soon though a number of internal and external factors began to inяuence the original strategy. Externally, Russia has become disappointed with the behavior of the West: it has failed to be a reliable ideological and political ally; the aid was limited; the Western model did not seem to work well on the Russian soil. In addition to this Moscow was loosing ground in other parts of the world, among them the Middle East.

As a result of the internal and external inяuences, the new Russia’s foreign policy was gradually modiёed. On the threshold of the XXI century this foreign policy can be characterized as multidirectional and balanced.

Russia has come to the conclusion that in order to defend national security and to create favorable external environment for domestic reforms it must promote cooperation and partnership on an equal footing with the West, the East and the South. We should not tilt to any side or seek alliances with some foreign governments against others. The natural product of this philosophy is our concept of a multi-polar world. We reject attempts of the United States to turn the entire mankind into its own zone of inяuence, into so-called “Pax Americana”. Instead we propose to combine efforts of all nations to build an international system based on international law, diversity of cultures, democracy and common decisions made through the United Nations and other international organizations. To achieve this goal Russia is prepared to work together with interested parties everywhere.

The above-mentioned foreign policy doctrine of Russia is fully applicable to the Middle East. Due to its vast human and natural resources as well as geography the region has strategic importance for universal peace and world economy. For this reason alone it attracts close attention of Russia. The fact that the Middle East is located in Russia’s neighborhood increases its value in our eyes. Russia has various concrete interests in the Middle East:

First of all, security of our country depends on security of the Middle East. If peace and stability are broken here it may undermine security of Russia, suck us into destructive conяicts, damage our economic interests, disrupt transportation and communication lines utilized by us. We also have to make sure that states, movements and citizens of the Middle East maintain positive attitude towards Russian Federation and don’t take actions, threatening our territorial integrity, sovereignty and internal peace in general.

Second, Russia has political goals in the Middle East. We want to work closely with each and every state of this region in the pursuit of the universal peace and cooperation, solution of global problems and creation of a stable multipolar international system.

Third dimension of Russia’s policy in the Middle East is economic. We intend to actively participate in the excavation of the Caspian oil and its transportation to world markets. We need an access to energy resources of the Persian Gulf and other parts of the Middle East. We want to export technology and goods to the regional countries and at the same time to import their products as well as to receive their investments into Russian economy. As it was mentioned earlier, Russia utilizes transportation and communication lines of the Middle East. Moscow would also like to recover huge debts from such states as Iraq, Syria, Libya. It is enough to mention here that the UN sanctions against Iraq and Libya have brought about a loss to us of at least 20 billion US dollars.

Another aspect of Russia’s interest in the Middle East is cultural. Our Federation has large Moslem population, over 20 mln persons. Moscow’s obligation is to facilitate religious, spiritual and ethnic contacts between peoples of Russia and the Middle East and at the same time to make sure they don’t create negative political consequences.

To realize the above-mentioned interests Russia is keen on tackling the outstanding security threats in the Middle East.

1. The most long-standing and hard to overcome is probably the threat connected with Middle Eastern energy resources. The questions of oil excavation, transportation and marketing have been brewing tensions, conяicts and even wars among states, both regional and outside powers. The same questions have been undermining internal security of local states, their economies, social and ethnic peace.

What can be offered to at least ease struggle for oil and hopefully prevent new collisions? The following measures seem reasonable.

In the Persian Gulf we should strive for normalization of relations among all oil-producing states as well as between them and outside powers interested in oil. Regimes of oil transporting sealines must be strengthened.

In the Caspian subregion we need to work out a new status for the Caspian Sea, which will secure the political control of the area by the littoral states and will simultaneously allow outside capital to participate in oil exploration and excavation. Another requirement is establishment of an umbrella organization of all littoral states, which will coordinate and supervise construction of pipelines from the area to the world market.

Price policy for oil has to be determined by all oil-producing nations through existing (OPEC) and new, even broader mechanisms.

2. The Israeli-Arab conяict is another knot, which has to be untied if we really want to see lasting peace and stability in the Middle East.

Russia has been all along for a fair solution of the conяict. It must include return of occupied lands to Arab nations, creation of the Palestinian state and security guarantees for every participant of the conяict, including Israel.

Russia welcomes negotiating process at all levels and directions and is ready to serve as a peace broker and a venue for negotiations. To help the peace process all parties must be constructive, яexible and impartial.

The United States unfortunately is too much committed to support Israel. This commitment has become so much an integral part of American political culture that no US administration will sway from the pro-Israeli policies in the foreseeable future. Because of such deep-rooted commitment Washington continues to periodically succumb to Tel Aviv’s caprices and demands and to back it unreasonable positions.

There is a hope, however, that the new, more open-minded government of Israel will be forthcoming in the peace process. At the same time it is also important for other parties to make adjustments in their postures, to start accommodation with the opponents. From my personal point of view, this thesis applies, among other sides, to the Islamic Republic of Iran.

3. A separate threat in the Middle East derives from the spread of weapons of mass destruction (WMD) and missile capabilities. Russia considers this tendency as extremely dangerous not only to the regional stability and peace, but to itself. If local states possess WMD and medium to long range missiles, they may theoretically use them against Russia. Likewise, their missiles may яy to various targets (let’s say in Europe or America) over our territory and be attacked there by other belligerent parties.

Consequently, Moscow strongly insists on total elimination and prohibition of WMD in the Middle East. We are interested as well in limiting to the lowest level possible missile capabilities of the regional actors.

It would seem reasonable to start working without any further delay on turning the entire Middle East into a zone free of all WMD. It looks like a long-term and difёcult objective but this fact only increases urgency to act.

Simultaneously enforcement of existing anti-WMD measures should be continued in a reasonable and balanced manner. Some moves in this ёeld aggravate the threats of proliferation and conяicts rather than help to soothe them.

For instance, bombings by the USA and England of Iraq in December 1998 in disregard of position of the United Nations did nothing but intensiёed tensions in the Middle East and made local governments want to have own powerful defense capabilities.

It is not helpful as well when Israeli efforts to acquire WMD and missile capabilities are overlooked. As a result Israeli antagonists may feel compelled to seek similar capabilities. Among them are Syria, Libya, Egypt, Saudi Arabia, Iran and others.

Another inconsistency in the drive against WMD and missiles in the Middle East is growing export of conventional arms to this very region. The United States is the Middle East’s primary supplier, providing half of the regional arms purchases in the 1990s. Other big powers are also active. This export in itself promotes arms race, prompting local governments to constantly seek better, more sophisticated and more destructive weapons. Even worse is the fact that certain big powers are very generous with some states (Israel, Saudi Arabia, Egypt, Kuwait, Turkey) while totally denying weapons to other states (Iran among them). Such selective approach ignites additional jealousy, distrust and fears in the region.

Presence of foreign troops in the area in its turn provides a rationale to seek WMD and missile capabilities for those countries, which have reasons to believe that the foreign might is directed against them (Iran belongs to this group of nations).

4. Contradictions among local states pose separate threats to security and stability. It is noteworthy that Iran has recently improved relations with Gulf states as well as with Iraq. It is also important to achieve reduction of tensions between Iraq and Gulf states, to bridge differences between Turkey and its neighbors. How to do it?

Of course, it’s up to the regional governments to ёnd right solutions. As an outsider I can only suggest that a collective economic organ will be of help. If successful, it can lead to common views and actions in political and security ёelds. Experience of other regions should serve as an example.

In Europe countries, which used to confront each other for centuries, now successfully cooperate in regional institutions such as European Union, OSCE and others. In Southeast Asia former adversaries also work together in ASEAN. Russia has in its turn managed to forge institutional links with former republics of the Soviet Union – now independent states.

5. It is understandable, of course, that rapprochement among Middle Eastern states may be helped or, on the contrary, hindered by policies of outside powers. In this connection it is worthwhile to discuss American policies.

The ofёcial American doctrine divides nations of contemporary world into four categories, and one of these categories are so-called “rouge” states. A “rouge” state is the one, which does not respect democracy, market economy and international law, mistreats its neighbors and, most importantly, does not accept American leadership, challenges it.

In the Middle East, according to American way of thinking, there are four states of the above-mentioned category: Iraq, Iran, Libya and to a lesser degree Syria. The American political and defense doctrines presuppose a relentless struggle against such “rouge” regimes employing every method available, including military one. The USA is ready to continue this struggle till the end, until the opponent is defeated and the “rogue” regime is replaced with the one more to the American likening. In its determination to fall the “rogue” regimes down the United States does not want to be constrained by international law and UN resolutions. It is perfectly prepared to act on its own.

Having framed itself into this set of mind Washington conducts such policy vis-a-vis the above mentioned “rogue” states of the Middle East. Many specialists in the United States see positive trends in foreign and domestic policies of Iran, notice that a new generation of Iranian elites favors cultural diversity and openness to the outside world, especially the West. The American experts emphasize the fact that Iran fastly develops a genuine political system and a stable, effective economy. It is admitted as well that containment of Iran has lacked international support and therefore has been ineffective. And yet, the White House and the US Congress continue the containment policy against Iran.

The United States makes unreasonable demands to Iranian authorities, provoke Gulf states to oppose Iran, direct Israeli-Turkish military partnership against Teheran’s interests etc.

Unrestrained pressure against Iraq is equally counterproductive. Such policies make Housein even more intransigent and security-conscious, increase criticism of the USA and provide fertile soil for extremist movements and terrorism.

6. Now let’s turn to terrorism, extremism and separatism. They pose a rising threat in the Middle East. They heat up controversies among states, create internal problems, threaten lives and property of population.

For Russia it is also a grave problem. Events in Chechnya unfolded back in the early 1990s as separatist in nature. Russian government could not just sit and watch how an integral part of the Federation was being snatched away. No state in the world would tolerate it, and, as a matter of fact, no one does tolerate. By now separatists have proved to be pure terrorists and extremists who even dared to attack other parts of Russia. As a result, our armed forces have to repel the aggressor.

If other states or organizations choose to support the terrorists and extremists in Russia, they simply give “green light” to this dangerous phenomenon everywhere.

7. Social and economic problems in the regional countries aggravate security threats. It is not a secret that the Middle East suffers from such phenomena as demographic growth outpacing economic growth, declining economic performance challenging regime legitimacy, growing dissatisfaction with corruption and inaccessible rulers etc. As Russia itself experiences internal difёculties, it can understand very well challenges facing local countries. We are certainly ready to cooperate with Middle Eastern states in tackling common threats.

* * *

So, as we can clearly see from the whole range of the issues, analyzed above, the Russian Federation has profound interests in the Middle East, shares many concerns with countries of the region and is prepared to work with them together for a better future for all.

24 января 2000 года, 21:55

Наши выступления и ответы на вопросы по Чечне оказались весьма популярными. Все подряд просили тексты докладов. Многие хвалили ответы. Были и просьбы о новых интервью, в том числе ТВ на завтра.

Уехали в 16 часов с помощником военного атташе Евгением Валерьевичем. Очень приятный молодой парень. Возил в новые для нас магазины. Купили скатерти на стол, видели различных кукол, в том числе и красивых, но опять курды, азеры. А выяснилось следующее. Купили мы вовсе не персов, а мужчину-курда и женщину-азербайджанку. Они, конечно, иранцы, граждане этой страны, но не настоящие персы! Видели пару персов из Хорасана, но Киске они не понравились. Ладно, подождем, может быть, купим в Исфахане.

Услышанное от Е.В.:

1. Многие дома пьют. Пили же при шахе – куда это могло деться? 2. Рестораны, кроме забегаловок, чистые.

25 января 2000 года, 9:05

Папулин день рождения, пишу в зале, где проходит конференция, поэтому получается так криво (держу тетрадь на коленях).

Слушаем лекции о нефти Персидского залива. Народ и вчера «поредел» после обеда, а сегодня нас еще меньше (т. е. как в России). Узнали, что Исфахан в среду отменяется, может быть, в четверг. Это любопытно. Что же нам делать? Кстати, голландец, живущий в нашей гостинице, тоже жалуется – люди звонят и ничего не выполняют.

Возвращаюсь во вчерашний день. Нас принял замминистра Садак Харази. Вел себя высокомерно. Признался, что не помнит меня (хотя я его принимал в Москве). Задавал вопросы о внутренней ситуации в России, но пока я отвечал на них, зевал, отворачивался, переговаривался с переводчиком. Говорил, кстати, на фарси, хотя у него хороший английский. Затем перешел к любимой теме – Чечня. Выслушав мои аргументы, прочел лекцию. Россия продолжает совершать ошибки. Начала с вторжения в Афганистан, чем настроила мусульман против себя и позволила США влезть в мусульманский мир. Теперь Чечня. Мусульмане возмущены, американцы используют ситуацию для закрепления в Закавказье, Центральной Азии, Каспийском бассейне. На Иран идет сильнейший нажим со стороны арабов, Иран сдерживает этот нажим (Иран сейчас председатель Организации исламской конференции).

* * *

Е.В. возил нас не только «по куклам». Посетили магазины, где продают бирюзу, золото, бриллианты и т. д. Натуля долго присматривалась, но в конце концов ничего не купила – или качество не то, или слишком дорого (от 400 долларов и свыше 1000 долларов).

* * *

Наши покупают здесь местное золото, оно дешевое, но в Москве не очень ценится.

* * *

Встретили девушек на улице, которые изучают в университете русский. Сами подошли, говорят прилично, хотя в России не были.

* * *

Многие не скрывают, что тяготятся религиозным режимом, хотят свободы, мечтают, когда вернутся американцы. Либералы стремятся прежде всего к нормализации с американцами, клерикалы – сдерживают.

* * *

Курс в отношении России определяется высшим руководителем Ирана Хаменеи. Он даже делегацию российского парламента принимал, большое исключение. Хаменеи запретил атаковать Россию по Чечне. Россия – важнейшая страна, единственный друг. Совпадение интересов.

* * *

Наташку уже повсюду приглашают – Италия, родина Хомейни (какая-то деревушка).

* * *

О еде. Она не такая уж замечательная. Киске вообще не нравится. Действительно, очень узкий набор блюд: шашлык и кебабы с различными названиями, примитивные салаты (огурцы, помидоры, оливки), лаваш, курица с подливой, что-то еще. Даже в ресторане Azadi меню умещается на 1–2 страницах.

* * *

Эстрадная музыка, танцы – это все официально запрещено, но тайно процветает. Вчера в нашем такси играла американская эстрадная музыка.

25 января 2000 года, 17:00

Конференция закончена. Наташенька непрерывно давала интервью – 3 телевидению, журналу и агентству «РИА Новости». Кроме того, беседовала о сотрудничестве с греком, который ранее принимал профессора из ДА. Он пел дифирамбы и сказал, что желает сотрудничать. Работники посольства России хвалили, просили доклады, М.М. даже потребовал письменного отчета. В конце концов договорились, что в 10 вечера придет советник на интервью. При этом нам абсолютно ничего не было предложено – ни повозить по городу, ни посетить посольство, я уж не говорю о встрече с послом.

После очень убогого, невкусного обеда вернулись в гостиницу, отдохнули – и на встречу с директором ИМПИ. Он оказался специалистом по России, обучавшимся в США. Рассказал, как изучал русскую литературу, сравнил Россию и Иран – много общего, сопротивление иностранному доминированию. 16.02 будет в Москве на семинаре в ИВАНе. Договорились развивать сотрудничество по нашему плану, только надо определиться, когда и что пишется, кем, каким образом делятся расходы. Только вот денег в ДА нет! Натуля все восклицает: «Как хорошо, что нам в МГИМО не дали этот язык!» Говорит, что пока в подобной стране бывать не приходилось.

Наши хозяева продолжали сегодня морочить нам голову с Исфаханом: то нельзя, то, может быть, можно, то «ин шала!» (как Бог распорядится) и т. д. Шеф протокола в один из моментов сообщил, что нельзя в среду, нет билетов, в четверг – встреча, которую никак не перенести. В конце концов Натали обратилась к замминистра Харази. После его вмешательства обещали сделать VIP-билеты на четверг. И взяли с нас по 100 $. Это сюрприз. Пока завис вопрос с оплатой питания в гостинице Azadi.

Познакомились среди прочих с китайским корреспондентом господином Суном. Он пригласил нас в ресторан, в 19:00 заедет. Обещал и город показать. Из беседы с Суном узнали, что в Иране очень трудно делать бизнес (поэтому и китайские рестораторы не едут), все контролируют мусульманские лидеры и спецслужбы.

Вот, пожалуй, пока все. Добавлю только, что за два дня дали примерно 10 интервью иранским СМИ, одно – нашим.

И еще: день рождения Папули, а я даже выпить в память о Папе не могу!

26 января 2000 года, 7:35

Вчера в 19:00 за нами заехал корреспондент «Вэньхуэйбао» Сун и повез в ресторан. Это была самая забавная езда в нашей жизни. Манера вождения нового китайского друга – полная антитеза того, как водят иранцы. Вокруг на бешеных скоростях, подрезая друг друга, игнорируя свет светофора, разделительные линии, неслись местные водители. А господин Сун, заняв левый ряд, двигался со скоростью 10 км в час, иногда останавливаясь полностью и понося на чем свет стоит окружающую дорожную обстановку. «Посмотрите, – кричал Сун, – как иранцы ужасны, что они творят!» А вели себя иранцы, кстати, весьма прилично – в Москве Суна не только бы загудели, но и прибили за совершенно безобразное блокирование движения. Здесь же ничего, просто объезжали, лишь пару раз «гуднули», и кто-то «поцеловал» наш правый борт. Я еле сдерживал смех, наблюдая и слушая, как один грубый нарушитель элементарных правил дорожного движения костерит других.

Сун подвез нас к местному ресторану на улице Африка (или в ее районе). Там солидные особняки, в том числе иностранные посольства. Ресторан-столовая, без каких-либо украшений. Деревянные лавки, покрытые пленкой, немало народу, в том числе иностранцы. Уселись за длинную лавку. Официант тут же принес набор закусок: большой лаваш, маринованные огурцы и чеснок, кусочки сыра, что-то типа омлета на тарелках, банку апельсинового напитка и молоко (два последних «блюда» – ледяные).

Попытки выпросить чай или хотя бы горячую воду не увенчались успехом. Нас официанты не поняли, но в любом случае, по словам Суна, у них ничего подобного нет. Мы с такой ситуацией в Тегеране уже не раз сталкивались. Пришлось есть не запивая. Вскоре прибыло заказанное горячее. На трех длиннющих шампурах огромные куски баранины с косточкой, поджаренные помидоры. Каждому по четыре, кажется, куска. Натуля сказала, что впервые поели здесь что-то по-настоящему вкусное.

С едой справились быстро, общий счет, как мы поняли Суна, около 20 $. Из ресторана, заплатив непонятно за что болтающемуся у машин бугаю, двинулись домой к Суну. Дом недалеко, квартал богатый, дома не очень броские, но добротные, более-менее опрятные. Преодолели несколько дверей на замках, вошли в квартиру. 5 комнат. Огромная гостиная, просторная кухня, несколько небольших комнат. Из гостиной дверь ведет во внутренний двор с бассейном. Полы в ковролине, но затертые и неприглядного цвета, мебель минимальная, оборудование в кухне, люстры – все очень убогое. Но жить можно, тем более что аренда в месяц всего 600 $. У нас за такое взяли бы гораздо больше, 2 тысячи уж точно, а учитывая бассейн, может быть, и дороже.

Сун выставил яблоки, апельсины, вскипятил чай. Угостил меня и Наташеньку пивом «Яньцзин». Мы нагрели банку и чуть выпили, помянув Папулю. Так что традицию не нарушали даже в «сухом» Иране.

Говорили на разные темы:

– Сун чуть ли не наизусть выучил Наташин доклад, постоянно цитировал его и восхищался. Кричал, что она должна быть мининдел России.

– Рассказывал, что у хозяина, что живет наверху, устраивают танцы, женщины ходят в шортах. Многие в домах пьют. Сун сам закупает спиртное в Дубае и тащит сюда (китайское посольство выписывает спиртное в Голландии под видом кофе, воды и т. д.).

– Китайцы не любят Иран, нравы, еду. Жена и дети навещают, но тут же уезжают, не выдерживают.

– Привозят свинину, друг друга угощают.

– Электричество такое дешевое, что Сун не выключает свет, когда по вечерам уходит.

– Преступность высокая. Нападают на иностранцев. Захватывают машины на шоссе Тегеран – Исфахан.

– Ковры изобрели китайцы, так как ковры у них лучше.

– Три преступления Горбачева: а) развал СССР; б) развал экономики; в) прозападный уклон. Ошибки Мао: а) классовая борьба;

б) игнорирование экономического развития.

Вечером (в 22:00) пришел советник Владимир Иванович Иваненко. Расспрашивал о конференции. Оказался очень интеллигентным и интересным человеком. Из сказанного им:

– В Иране параллельные армии: религиозная и обычная. Стражи по улицам в форме не бродят. Но они бдят. Женщин третируют. Его дочь (16 лет) приехала на лыжный курорт в джинсах и короткой куртке. Едва вышла из машины, как полиция тут же заявила папе (который похож на иранца): «Ты что, с ума сошел, как твоя дочь одета?!».

– У власти все религиозные деятели, президент Хатами тоже, только полиберальнее.

27 января 2000 года, 23:50

Ждем самолет в Москву, в зону отлета еще не пускают, сидим в зале прилета. Немного с записями поотстал, попытаюсь наверстать. В среду, 26 января, с утра ждали экскурсии. Хозяева опоздали на 1,5 часа и все свалили на нас. Вначале молодой парень-студент объявил, что предстоит встреча с замминистра Харази. Когда я ему объяснил, что встреча уже была, он согласился, что можно ехать на экскурсию. В машине нас ждал шеф протокола, который пожурил, что машины, мол, томятся с 8:30.

Поехали во дворец Голестан. Шеф оказался азербайджанцем (azari), из Тебриза. Обрадовался, что Натуля из Баку, сказал, что был в Баку, но там ему не понравилось. Завел песню о Чечне: нужны переговоры, нельзя убивать женщин и детей. Показал по дороге российское посольство (жилой дом у эстакады, растительность на территории), МИД (комплекс зданий), другие правительственные здания.

Приехали в Голестан. Дворец шахов. Как и все остальное, полуразрушенный, пустой и не очень впечатляющий богатством и красотой. Хотя ряд комнат в замечательных зеркалах, интересные фото конца прошлого столетия. Побродили с другой парой: профессор-араб из Кувейта с женой оттуда же. Преподавал в Техасе, прекрасно говорит по-английски, да и она училась в США. У него кто-то в роду перс, говорит на фарси, поэтому услышали от него различные интересные комментарии. В том числе о том, что письменность у персов арабская, пришедшая с религией, персы только несколько по-иному пишут те же арабские буквы. Испытал на жене. Она вслух прочла персидский текст, не понимая его, но читая знакомые арабские буквы.