Текст книги "Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 11. Часть 16. Странствия (2000–2002)"

– Французы не любили мыться, предпочитая душиться одеколонами; они поливали плохое мясо изощренными соусами.

– У персов уникальный архитектурный стиль.

– Шииты пускают чужих в мечети, сунниты – нет.

После Голестана водитель отвез нас в ресторан в городе. В подвальчике (очень красивый, покрытые плиткой стены, керамические фигуры) заказали кебабы. Принесли стандартные закуски. Много, дешево (10 $ за двоих с чаевыми), но не очень вкусно.

За столом кувейтец критиковал иранцев. Разговоры об обороне с опорой на систему безопасности региональных государств – бред. Как Кувейт может верить Ираку или Ирану? Иран оккупировал острова ОАЭ и даже говорить об этом не желает! Кувейт может опираться только на США – американцы помогли многим, от Германии до Анголы, от Японии до Кувейта.

После обеда вернулись домой, никого там не нашли из опекунов и вместе с Хэнком Визеком (кажется так?) из Голландии поехали в Мавзолей Имама Хомейни. Это к югу от Тегерана, пришлось ехать по шоссе с совершенно беспорядочным движением и унылыми пейзажами с бараками и невзрачными предприятиями. Но сам мавзолей великолепен: купола, минареты, подсветка. Вошли с Хэнком внутрь. Натали отказалась, ибо не захотела снимать обувь, пол в коридоре холодный. В самом зале было тепло. Часовые, спросив, откуда Хэнк, позвонили куда-то и дали ему разрешение на съемку. Голландия, значит, хорошая страна. Зал неуютный, на ковриках валяются небритые типы, у гробницы в стеклянном кубе бьют челом мужики, с другой стороны – женщины. Под потолком разноцветные лампочки. Рядом с мавзолеем магазины, как американские супермаркеты, пустые. На улице, под дождем, в сырости ужинают люди.

Вернувшись, узнали, что есть билеты в Исфахан на 6:10 утра. Подъем в 4 ч, выезд в 5 ч. Вещи сдали на склад гостиницы. Утром заставили заплатить за телефонные переговоры, питание взяли на себя.

Долетели до Исфахана за 35 минут. Там нас встретил Акбар Рези. Он, оказывается, накануне прилетел туда из Тегерана с американцем Ричардом Нортоном. И для нас были билеты, но этот протокольщик-азербайджанец заявил Акбару, что мы хотим лететь сегодня, 27.01.2000.

Дорога из аэропорта шла мимо древних сооружений, традиционных кварталов, на фоне пустыни и гор причудливых очертаний. Совсем другая атмосфера, таинственный Восток в лучшем виде. Подъехали к гостинице «Аббас» (в честь шаха XVII в.). Это прямо из сказки тысячи и одной ночи. Архитектура, оформление.

Выпили кофе по-турецки, познакомились с Ричардом Нортоном (арабист, преподает в Бостоне, сейчас околачивается на Ближнем Востоке) и гидшей, симпатичной и разбитной, как многие иранки, девушкой.

Поехали на объекты: летний дворец, где шах давал приемы гостям. Оттуда – 11 мостов, чайхана под мостом. Заунывная музыка, кальян, чай в маленьких стаканчиках. Стены в фото и рисунках. Экзотика. С нами в комнатке оказалась диковинная парочка. Он – пуштун, был с Наджибуллой в Кабуле, бежал, теперь вот здесь. Спрашивал о Бабраке Кармале, Дустуме. Тепло попрощались (он с нами, а также с Нортоном).

У нас в гостинице на первом этаже в холле висит лозунг на фарси: «Америка – враг № 1 всех угнетенных народов мира». В Исфахане на стене краской аккуратно повторяются лозунги: «Долой США! Долой Израиль!». А люди реагируют на американцев дружелюбно, вспоминают что в США или учились, или имеют там родственников.

Вспомнил, до чайханы были в армянском центре, церкви, музее. Подошел служащий Овсепян Эрванд. Узнал, что мы русские по тому, как мы внимательно рассматривали картины озера Севан и горы Арарат. Так больше никто, кроме бывших советских, не делает. Рассказал, что армян в Исфахане 15 тыс., в Тегеране – 150 тыс. Отношения с властями неплохие.

28 января 2000 года

Только что сели в самолет, прождав посадки в аэропорту около 5 часов. На решающем этапе стояли под дождем у трапа. Постояли минут десять, и нас погнали к заднему трапу. Ждали у него. Затем стали направлять к переднему трапу. Толпа двинулась туда, но на полпути застыла. В конце концов нас вернули к заднему трапу, и мы, давя друг друга, мокрые, с мокрыми вещами помчались по рядам. Сумели всучить стюардессе сумку с коробкой, где куклы. Натуля все распихала по полкам. Устроились.

Продолжу описание пребывания в Исфахане. Итак, у армян хорошие отношения с властями. Им разрешают даже гнать самогон, нельзя только продавать его мусульманам. Но продают, конечно.

От армян – чайхана, а далее просто чудо света. Мечети и дворцы огромным прямоугольником. В центре площадка для игры в поло, по сторонам торговые ряды. В дворце балкон, с которого шах с гостями наблюдал за игрищами. Мечети и дворцы настолько впечатляют архитектурой, что Натулька воскликнула: «Лучше, чем в Китае!»

За прямоугольником крытые старинные торговые ряды, где продается огромное количество бирюзы, картин и т. д. Купили Натуле колечко за 15 $. И все. Больше не захотела. Потом были голые стены мечетей X–XVII веков в Старом Городе, у еврейского квартала. Евреев немного, торгуют золотом.

Оттуда двинулись по узким улицам, переполненным людьми и машинами, далее – еще к одному объекту, мечети. Но не успели до закрытия, вернулись в гостиницу. Кофе, прогулка по центральным улицам среди кошмарных толп. Попытка купить что-то золотое. Лавок полно, но Натуле ничего не понравилось. Золото как будто 18-й пробы, но на настоящее непохоже. В общем, Наташенька не захотела.

В гостинице вышли в сад. Он прямо из восточной сказки. Зашли в чайхану, где восседала наша группа. Рассказчик, кальян, чай с жженым сахаром, суп ааш (хаш), очень вкусный.

Оттуда – в аэропорт, и вот мы в самолете.

29 января 2000 года

Мы вернулись в Москву по расписанию, долетели хорошо. Смогли в целости довезти куклы и картину, как и все остальное. Куклы взяли с собой на борт. Теперь окончательные заметки о поездке.

* * *

Блюдо, которое нам так понравилось в ресторане 25.01.2000 (на ул. Африка) – Kubideh (кубидех). Однако, когда Наташенька и я заказали это же блюдо в Исфахане на ланч, нам принесли отбитую пластину шашлыка, засыпанную горой риса. В принципе кубидех и означает отбитое мясо. Попробовали заказать блюдо под другим названием в Исфахане, решив, что ошиблись в названии. Опять не то. Одно из объяснений, полученных от иранцев, – есть много вариантов приготовления одного и того же блюда.

* * *

Ричард Нортон в поездке по Исфахану везде говорил, что он американец, и повсюду встречал позитивную реакцию со стороны местных жителей. Одни говорили, что учились в США, другие – что имеют там родственников, третьи выражали надежду на скорейшую нормализацию американо-иранских отношений, четвертые (как наша гидша) стремились попрактиковаться в английском языке. На нас, русских, реагировали без энтузиазма, за исключением ряда продавцов, которые произносили отдельные фразы на нашем языке. В паре мест во мне узнавали русского по внешнему виду. Я устраивал розыгрыши. Когда нашу группу спрашивали, кто откуда, я говорил, показывая на Ричарда, что он – русский, Хэнк – голландец, я – американец. Часто верили.

* * *

Шокируют полуразрушенный, опустошенный вид памятников старины, почти полное отсутствие туристов и вообще посетителей. Где-то видели школьников, в другом месте – пару небритых (как и все иранцы) военных, в чайхане – американскую пару. Где-то в газете (иранской) прочел: «За двадцать лет после революции историческое наследие иранской цивилизации разрушилось более чем за 2 тысячи предыдущих лет».

* * *

Площадь Мейдане-Имам в Исфахане – вторая по размеру площадь в мире после Тяньаньмэнь (полкилометра в длину и двести метров в ширину) и уж точно самый большой на свете сохранившийся архитектурный ансамбль XVII века (1602–1627). Особенно красиво здесь ночью – бесчисленные арки окружающих площадь галерей ярко подсвечены, голубой купол мечети Имама и розовый купол мечети шейха Лотфоллы отражаются в огромном бассейне посередине, двадцатиметровая терраса дворца Али-Капу высится где-то в черных небесах, расписной портал исфаханского базара теряется вдали, и ни одного человека.

Мечеть Джаме – самая большая в стране, ее строили 800 лет, и любая часть свидетельствует только о своем времени, не заботясь о симметрии и упорядоченности. Четыре портала-ивана вокруг главного двора ничем не напоминают друг друга; монголы, сельджуки, савафиды и тимуриды толкаются и жмутся друг к другу;

количество закоулков с чем-то необыкновенным необыкновенно само по себе. Например, огромный кирпичный купол, которому 900 лет и который считается самым совершенным кирпичным куполом на свете, что бы это ни значило.

Резной михраб (алтарь) XV века, который был даже не украшен резьбой, а весь состоял из резьбы, в которой цветы оплетали вязь коранических сур.

Небольшая мечеть Лотфоллы – как сине-розовая фарфоровая чашка, вся невероятно стеклянная, изукрашенная, естественная. Это необыкновенно изящное сооружение, не случайно мечеть называли женской. Расположенный напротив шестиэтажный (каждый этаж метров по пять-шесть) дворец Али-Капу оказывается: а) не столько собственно дворцом, сколько воротами в шахские сады с прочими дворцами; б) собранием выдающихся стенных росписей.

Невообразимой высоты открытые ветрам пространства, сплошь покрытые сдержанными, но прекрасными по колориту растительными узорами, виды на город во все стороны, та самая терраса на высоченных деревянных резных колоннах.

В мечети Имама, той, что под голубым куполом, голубое и все остальное. Даже мостовая под главным иваном выложена лазоревой плиткой. Купол славен своим двенадцатикратным эхо.

Через Исфахан протекает Заянде Руд – одна из самых больших рек Ирана. В Исфахане через нее переброшены одиннадцать длинных мостов, среди которых есть один XII века и минимум четыре – XVII. Под каждым из них у опор устроены чайные, в них вечерами сидят местные жители, смотрят на закат, курят кальян и общаются.

* * *

Перед нашим отъездом имам Хаменеи выступил с призывом бороться с культурным влиянием Запада. Культура Запада – враг. А в домах иранцев женщины ходят в мини-юбках, танцуют с мужчинами и вместе выпивают. И в обществе идет жесткая борьба между реформаторами во главе с Хатами и церковниками-консерваторами. Власть шиитской верхушки еще мощна, но вызов со стороны общества усиливается. В шиитской революции наступило разочарование. Так как это было с большевистской революцией в России. Давление изнутри и извне.

При этом люди очень религиозны. Мы наблюдали моления в аэропорту (6:00), в городе. Акбар Рези сказал, что его мечта – попасть в Мекку. Та же мечта у девушки-гида в Исфахане.

* * *

В аэропорту Тегерана продают безалкогольное пиво, пленки с кунфу, компьютерные игры и программы.

* * *

Черные одеяния женщин, униформа на работе. Но женщины нагло рассматривают мужчин, шутят на сексуальные темы («У нашего Хэнка шесть любовниц», – острила гидша в Исфахане), смело рассуждают по разным поводам.

* * *

Кувейтец: «На Ближнем Востоке любят говорить: не волнуйтесь! Когда такое слышишь, надо немедленно начать волноваться. В регионе все размыто, непонятно».

* * *

Анекдоты о Мубараке:

Крокодил от президента Эфиопии. Что с ним делать? Отвези в зоопарк – совет мудреца. На следующий день Мубарак благодарит: отличный совет! А что сегодня делать?

Сын Мубарака вымогает «мерседес». Отец посылает оплатить. «Сколько?» «10». «Тогда вот тебе 20, и я хочу два «мерседеса».

* * *

В Исфахане очень мало кукол. То, что было – дервиши и пара других. В аэропорту Тегерана куклы дешевле, чем в городе (обычно наоборот!), но выбор уже (чем в тегеранских лавках). В Иране великолепные ковры, масса драгоценностей, чеканка. Цены ниже, чем где бы то ни было.

* * *

В Исфахане человек должен хотя бы раз в день пойти в мечеть. Лучше всего в полдень. В Тегеране такого нет.

* * *

Очень гордятся Исфаханом. Наташеньку командир самолета спросил: «Понравился наш чудесный Исфахан?».

Чтут героев. Недавно через всю страну провезли останки солдат с поля боя в войне с Ираком. Раны этой войны не заживают. Ее все вспоминают. В Исфахане бомба угодила даже в мечеть Х века.

Все иранцы знают, где какой поэт родился: Саади, Омар Хайям, Хафез, Фирдуоси. Их именами называют улицы, площади, рестораны.

* * *

В ресторанах обслуживают только парни и мужчины. Дома готовят женщины, но на базар ходят мужчины, они же контролируют деньги семьи.

* * *

Иранскую еду портят рис, отсутствие соусов для мяса. Но рестораны чистые, уровень гигиены гораздо выше, чем в таких, например, странах, как Индия.

* * *

Очень хотят угодить гостям, но из-за безалаберности плохо получается. Даже очень плохо. Все гости на конференции жаловались, что их водили за нос по вопросам экскурсий, поездок по стране. Грек, господин Дос с семьей, снял машину за 100 $, и они ездили сами в Исфахан. Плюс немного заплатил гиду. С нас взяли за Исфахан 200 $. Это много. Ведь а/билеты вроде бы 20 $ туда и обратно. Еда была: ланч, два чая, два кофе, максимум 8 $. Гиды, водитель? Тоже мизер. Тем более что наша гидша, будучи приятной девушкой, плохо владеет английским и не очень хорошо знает достопримечательности Исфахана.

* * *

В стране много смешанных браков. С учетом этого фактора азербайджанскую кровь могут иметь до 50 % населения. Однако у Ирана натянутые отношения с Азербайджаном. Факторы? 1. Связи Баку с Западом. 2. Опасения по поводу «подрывной деятельности» в азербайджанских районах страны. Президент Азербайджана Эльчибей ставил цель создания «Великого Азербайджана».

* * *

Белуджи. Отдельный народ? По крайней мере, так говорят в Тегеране. Спрашиваешь о кукле: Fars? (персы). Ответ: No, Beludzhi.

* * *

Иранской цивилизации 3 тыс. лет. Арабов не любят, смотрят на них свысока. Это при том, что поклоняются арабу Мухаммеду и имамам, произносят молитвы только по-арабски (порой не понимая их смысла), 60 % слов в фарси перекочевали из арабского. Русские слова: самовар, стакан. Их слова у нас: арбуз, турша, чайхана, караван.

Глава 2
Подвижный «треугольник»

В апреле 2000 года я впервые за пять лет отправился в загранкомандировку один, без Наташи. Пригласили в Вашингтон на конференцию и обсуждение крупного исследовательского проекта на тему «Подвижный треугольник отношений между Россией, США и Китаем». Одному ехать, конечно, не хотелось, но Наташа сама не могла в тот момент отлучиться из Москвы, а меня убедила не упускать шанс закрепиться в столь важном для нас обоих и для Дипакадемии в целом проекте с участием ведущих научных центров США и КНР.

Как обычно, я вел в поездке дневник, выдержки из которого привожу ниже.

26 апреля 2000 года, 4:30

По прибытии вчера в Нью-Йорк стал названивать в Москву Натуле. Никак не получалось соединиться. Так и не дозвонившись, перелетел в Вашингтон. Никто не встретил. Взял такси, служащая размещала пассажиров в такси и вручала ценники, чтобы таксисты не обманывали.

Отель чистый, но какой-то ненастоящий. Ни фойе, ни брошюр, ни носильщиков. За включение в номере телефона потребовали кредитную карточку (которой у меня нет). Лифт не двигается, пока не вставишь карточку гостя отеля. Вот дела-то! Крепость. Номер аккуратный, все есть, но миниатюрный.

Пошел на улицу. Холодно, дождливо, ветер. А я без куртки, и еще Натульку обругал, когда она пыталась мне ее дать. Вот это да! В Москве +23 °C, а здесь почти зима. Но все в зелени. После Москвы идешь, словно среди декораций. В 2 ночи дозвонился наконец до Натульки. Я, оказывается, забывал набирать 011 перед кодом страны. Отсюда все проблемы.

Готовлюсь к звонкам американцам, начну трезвонить с 7 ч. Зол на хозяев: не встретили, ни слова о питании (которое обещали оплачивать). Смотреть в городе ничего не собираюсь – сколько можно все изучать? Тем более в США, ведь потратили 10 лет на изучение этой страны!

27 апреля 2000 года, 3:10

Вчера ночью так и не заснул. Утром общался со своим приятелем Сашей Мансуровым, который живет с семьей в США. Саша ушел в 11 ч, а я отправился искать Натуле витамины. Увы, ничего найти не смог. Только один в этом районе профильный магазин, там есть соевые витамины, но не те. Продолжу поиски, время еще есть. Позвонил Наташеньке, машину из гаража она взяла, сейчас авто в Одинцово у мастера.

Далее пошел пешком к организаторам конференции (IREX). Встретился с профессорами Гилом Розманом, Ли Цзинцзе и Лизой Вишняк. Три часа обсуждали проект: состав участников, схему подготовки доклада, выпуск коллективной монографии. Все партнеры мне очень понравились. Ли Цзинцзе (из Академии общественных наук Китая) утверждал, что мы с ним встречались ранее. Подходили другие американцы и китайцы, тоже говорили, что знают нас с Наташей. Созвонился с Майклом Пиллсбери, с которым дружили в 1970-е годы в Калифорнии. Перезванивался с другими знакомыми американцами.

28 апреля 2000 года, 3:20

Вчера утром беседовал с господином Сюе Цзюньду, президентом фонда, который финансирует нашу программу. Он подчеркивал, что очень ценит меня и Наташу как экспертов по азиатской проблематике, по США, надеется на долгосрочное сотрудничество с нами лично и с Дипакадемией МИД России.

Вскоре открылась конференция. Три докладчика, я первый. Комментатор – Майкл Пиллсбери, который был объявлен как бывший замминистра обороны США. Перед началом форума Майкл вел себя очень дружественно, буквально рвался что-то сделать для меня, чем-то помочь. Но сначала надо было поучаствовать в конференции. Я решил оживить свой доклад ссылками на многолетнюю дружбу с Пиллсбери, начав выступление следующим образом:

«Для меня является большим вызовом выступать в такой аудитории, где каждый из присутствующих владеет темой по меньшей мере не хуже меня. Более того, должен признаться, что считаю некоторых из вас своими учителями в области геополитики великих держав.

В данной связи я должен выделить в первую очередь комментатора по моему докладу Майкла Пиллсбери. В уже далеком 1974 году в крохотном мексиканском ресторанчике на туристской улице Олвера в Лос-Анджелесе Майкл прочел мне лекцию о том, как следует использовать более слабого «варвара» (Китай) против более сильного «варвара» (СССР), передавая слабому оружие, чтобы дразнить более сильного и угрожать ему.

Как присутствующие, возможно, знают, нынешнее российское правительство воплотило учение Майкла Пиллсбери в своей политике экспорта оружия».

Полагал, что сказанное остроумно и безобидно. Но ошибся. Майкл помрачнел. Я, конечно, не ограничился попыткой сострить по адресу Майкла, но и изложил свои взгляды на подвижный «треугольник»:

«Отношения в рамках «большого треугольника» – СССР/России, США и Китая уже многие десятилетия развиваются по извилистому пути.

После образования КНР в 1949 году возник советско-китайский коммунистический блок, который бросил вызов Соединенным Штатам и возглавляемому ими западному («империалистическому») лагерю. Развернулась холодная война, перераставшая то тут, то там в горячую (в Корее, на Ближнем Востоке, во Вьетнаме). Но Москва и Пекин дружили недолго и уже в 1960-х годах рассорились так, что принялись стрелять друг в друга на пограничной реке Уссури. Значительно уступая СССР в совокупной мощи, Китай занялся поиском попутчиков в противостоянии бывшему «старшему брату».

Американцы, к тому моменту безнадежно погрязшие во Вьетнамской войне, живо откликнулись на ухаживания китайцев. И ситуация в рамках «большого треугольника» коренным образом изменилась: если раньше СССР и КНР совместно противодействовали США, то теперь КНР и США сплотились против нас, «белого полярного медведя». Вашингтон приступил к поставкам Пекину вооружений и обмену с ним разведывательной информацией. Переход Китая в 1979 году на путь рыночных реформ еще больше подхлестнул симпатии к нему за океаном, американцы вознамерились способствовать перерождению коммунистического гиганта в полнокровного члена «свободного мира».

Но и данная конфигурация взаимоотношений в «треугольнике» оказалась недолговечной. В СССР к власти пришел М.С. Горбачев, чье «новое мышление» привело к прекращению холодной войны с Вашингтоном и с Пекином. На какое-то мгновение показалось, что «большая тройка» прекратила внутренние распри и приготовилась конструктивно взаимодействовать на благо всему человечеству.

Мгновение, увы, быстро улетучилось. В июне 1989 года китайские власти силой подавили выступления сторонников демократизации КНР на западный манер. Соединенные Штаты немедленно дистанцировались от Пекина и одновременно продолжили сближение с Москвой, стремясь теперь уже СССР закрепить на рельсах рыночной экономики, втянуть его в орбиту западного влияния. После распада Советского Союза и появления у кремлевского руля прозападных демократов американцы загорелись идеей сомкнуть ряды с Россией и в китайском вопросе – в четыре руки подталкивать КНР к изменению своего строя и политики.

Однако идиллия в российско-американских отношениях тоже вскоре иссякла. Ощущая себя победителями в холодной войне и упиваясь собственным превосходством в военно-политической и экономической областях, Соединенные Штаты замахнулись на глобальную гегемонию. Это пришлось не по душе ни Москве, ни Пекину, и настала очередь им сближаться на почве противостояния американской стратагеме.

Ни мы, ни китайцы не заинтересованы в конфронтации с США, но если Россия и Китай будут усиливаться и не соглашаться на американскую гегемонию, нарастание напряженности в отношениях Вашингтона с Москвой и Пекином представляется неизбежным».

Китайский ученый Ли Цзинцзе в своем выступлении разъяснял, что партнерство КНР с Россией основано не только на геополитических мотивах, важнее внутренние реформы. Принстонский профессор Гил Розман выражал опасения, что США могут допустить ошибки и своей глупой политикой довести дело до катастрофы, как уже не раз в прошлом великие державы совершали крупные ошибки, будучи не в состоянии «прочитать» будущее (Вьетнам, Афганистан и т. п.).

Майкл Пиллсбери в комментарии хвалил всех, особенно Сашу Мансурова, за архивные подвиги, меня даже не упомянул. Хотя сам Саша сказал, что хвалить надо меня, я – «лидер архивной программы». Пиллсбери не отреагировал, не пошел на ланч и просто исчез (хотя и подарил свою книгу).

Далее обсуждались разные вопросы: ПРО, Иран, СНГ. Абсолютно ничего провокационного, напротив, критически по поводу США.

После окончания конференции ко мне стали подходить люди. Сначала Лео Орлеанс из Фонда «США – Китай». Оказывается, он переводил наши с Натулей книги по азиатской тематике. Я его не помню, но вроде бы встречались. Дама, которой я якобы когда-то помог в Москве, подарила свою книгу о Горбачеве (ее супруг работает в IREX). Бабуркин (защищался в ДА), тайваньцы, китайские дипломаты и т. д. Все хвалили за наши труды и выступление на конференции. Среди прочих подошел, опираясь на костыли, седой человек. Широко улыбаясь, спросил:

– Помнишь? 70-е годы, Сан-Франциско?

Я узнал: Дональд Видон, юрист, молодой, полный энергии, любитель покутить. Он часто приглашал нас на вечеринки с обильным угощением.

Теперь, оказывается, живет в столице, в престижном районе, продолжает заниматься юридической практикой. Процветает. Женат, супруга тоже востребованный юрист. Дон пригласил приехать в гости. Продолжил уговоры вечером по телефону.

В заключение конференции состоялся ланч. Там встретился с Дональдом Кайзером (которого знал по Пекину, 1982 г., 1-й секретарь посольства США). Очень тепло общались, и я вдруг понял, что у нас в этой стране действительно полно знакомых, друзей, что нас знают и даже уважают. Ланч вот только был ужасный: какую-то подошву вместо мяса ели.

После ланча опять заседание по проекту. Договорились обо всем: главы, авторы, порядок работы, гонорары. Вечером гулял по городу. Бросились в глаза два момента:

– Открытость и доступность Белого дома. Можно подойти к решетке с северной стороны и рассматривать фасад дома. Охраны не видно.

– Красота, аккуратность Вашингтона, великолепная зелень. Город полностью перестроен по сравнению с 1970-ми (центр). Другое дело, что бомжи все-таки есть.

Включил ТВ, о России попался один сюжет, шпионская история. Интересного много, всего не опишешь. Распирает от мыслей, информации. Здесь и Китай, и манеры американцев, и ритм жизни города и т. п. О чем стоит задуматься – это об искренней и глубокой заинтересованности Китая в хороших отношениях с нами. Они нас действительно понимают: Чечня, НАТО, Югославия, Запад в отношении стран СНГ.

29 апреля 2000 года, 7:00

Вчера участвовал в заключительной беседе в IREX и оттуда пешком пошел в Центр Вудро Вильсона, еще один важный исследовательский институт. Пригласил туда иранист Джон Паркер. Тепло принял, отвел к директору Блэру Рублу. Говорили о сотрудничестве. Познакомил с бывшим послом США на Украине Вильямом Миллером. Оказался полным профаном в украинских реалиях. Не знал, в частности, что настроения на Западной Украине отличаются от преобладающих на Востоке. Или делал вид, что не знает?

Обедал с учеными, затем встретился с Сашей Мансуровым. Поискали заказанные Натусей соевые витамины фирмы Vitamin World. В Вашингтоне их нет. Сообщил об этом Наташеньке по телефону. Она дала отбой. Поехали к Саше домой. Пробки, но все чинно, спокойно, упорядоченно. Машины почти бесшумные. С. и Н. Мансуровы живут в кооперативном доме в Александрии (Вирджиния). Потрясающие рощи, бассейн, корты, дорожки, сауна, все службы. Чистота, порядок, тишина. Квартира с одной спальной, большая кухня, большая гостиная, балкон с чудесным видом.

29 апреля 2000 года, 19:00

В 9 ч вышел из дома. Наконец выглянуло солнце, потеплело (до +15 °C), днем стало почти жарко. Пока шел, приходилось периодически снимать пиджак. Дошел пешком до Vietnam Veterans Memorial.

Завтра годовщина падения Сайгона (30.04.1975), и, видимо, по этому случаю там огромное скопление народа, особенно молодежи, а также школьники группами. Выглядит торжественно: стена с именами всех погибших и пропавших без вести американцев, книги с именами. Памятники солдатам. Рядом Lincoln Memorial.

Далее по берегу реки Потомак направился в Джорджтаун, куда меня пригласил Дональд Видон на ланч. Виды вдоль реки красивые: острова, мосты, небоскребы вдали. Масса бегающих и велосипедистов, причем преобладают женщины. Когда вынимал карту, тут же бегущие/идущие предлагали свои услуги: «Вы ищете дорогу?».

Дон накануне вечером звонил мне.

– Евгений! – взволнованно кричал он в трубку. – Я сказал Сюзи, жене, что ты в городе. Она так обрадовалась, что буквально бредит встречей с тобой. Сюзи приготовит шикарный обед, приходи завтра часам к 11. Спозаранку снова звонил. Напомнил о приглашении, сообщил, что Сюзи уже практически сошла с ума от предвкушения встречи со мной. Всю ночь готовила обед.

И вот я у их дома. Это симпатичный трехэтажный особняк на тихой зеленой улочке. Дон стоит в дверях с распростертыми объятиями. Входим в гостиную. Там менее симпатично: допотопная мебель, пыль, повсюду разбросаны предметы одежды, книги, пакеты. Усадив меня на диван, старый приятель стал вспоминать бурные молодые годы в Сан-Франциско, рассказывать о дальнейшей жизни, достижениях.

Занимается правовым обслуживанием ведущих корпораций США. Ведет дела с Китаем, Ираном, Францией, много клиентов в Латинской Америке. Обзавелся широкими связями в вашингтонской элите. По соседству проживает госсекретарь США Мадлен Олбрайт, другие высокопоставленные фигуры администрации Б. Клинтона. Дон с Сюзи регулярно устраивают домашние приемы и ужины. Кто у них только не бывал! Даже президент Клинтон с супругой захаживали. Сюзи так замечательно готовит, что гости летят, словно мотыльки на свет. Не остановишь поток и никого не выдворишь до утра.

Дон все еще продолжал казавшийся бесконечным монолог, когда в гостиную вошла невзрачная, уставшего вида женщина в сопровождении громадного дога.

– А вот и Сюзи! – воскликнул Дон. – Знакомьтесь.

Женщина подала вялую руку, кисло улыбнулась, села в кресло. Дог же решил примоститься со мной на диване. Места двоим не хватало, поэтому собака решительно отодвинула меня мощным торсом. Я стал сползать на пол, но удержался на полпути за счет полного напряжения тазобедренных мышц. Так в положении полусидя-полустоя продолжал слушать «охотничьи» рассказы Дона. Он приступил к описанию деликатесов, которые жена стряпала для бесчисленных гостей. Сюзи комплименты принимала молча, без эмоций.

Дог тем временем учуял кого-то на улице, резко развернулся к окну, высунул морду наружу и стал надрывно лаять. Пробегавшая мимо болонка злобно фыркнула в ответ, но тут же скрылась из поля зрения. Дог продолжал гавкать теперь уже на пожилую хозяйку болонки, поравнявшуюся с окном. При этом пес так дрыгал лапами, что в итоге я все-таки свалился на пол. Ни Дон, ни Сюзи не заметили моих злоключений.

Когда дог отлаялся, Сюзи взяла его за ошейник и выволокла из комнаты. Дон, поговорив еще с полчаса о своих связях с М. Горбачевым, М. Тэтчер и президентом «Мицубиси», предложил осмотреть особняк. Шли по коридорам, вдоль шкафов, забитых бутылками дорогого вина. На втором этаже размещалась спальня. Ее стены были в трещинах, с потолка осыпалась штукатурка. Вдоль стен стояли бутылки с вином. Третий этаж использовался под мастерские, а на крыше был разбит садик. Сюзи копошилась в цветочной клумбе, совершенно не обращая на нас внимания.

Спустились назад в гостиную, часы показывали полдень.

– Кстати, – спохватился Дон, – может быть перекусим?

– С удовольствием, – с готовностью согласился я, ибо уже проголодался.

Зашли на кухню. Там царил беспорядок. Рукомойник был загружен грязной посудой, на столе валялись остатки еды: куски рыбы, банановая кожура, шелуха от чеснока.

Дон приготовил омлет с луком. Отрезал по куску себе и мне. Прямо за кухонным столом, среди мусора, проглотили каждый свою порцию.

– А кофе у тебя нет? – осмелился спросить я.

– Почему же нет. Есть, – радостно откликнулся Дон. И нацедил из грязноватого кофейника остывшую жидкость.

Ни сахар, ни фрукты, ни вино, которые находились рядом в стенном шкафу, предложены не были. Зато хозяин не переставал расписывать во всех красках банкеты на 300 человек, которые Сюзи устраивает для сенаторов и конгрессменов.

В двери тем временем замаячил знакомый дог. Реагируя на запах пищи, он вилял хвостом.

– Евгений, – обратился ко мне Дон, – ты больше не желаешь омлета?

Я оставался голодным, но от второго куска отказался.

– Вот и хорошо, – обрадовался гостеприимный хозяин. – Покормим песика, он-то уж наверняка хочет жрать.

При этих словах Дон вывалил оставшуюся часть омлета со сковороды на пол. Впрочем, до пола деликатес не долетел – пес проглотил его на лету.