Текст книги "Stylus Phantasticus. Антология-2017"

– А, Проводник! – приветствовал я его. – Мог бы, кстати, и сказать, кто ты такой. А то вчера я чуть дуба от страха не дал, когда вашего «слона» увидел.

Кот презрительно фыркнул («слабак!») и побежал на кухню. Я на него не сердился – в конце концов, благодаря нему я получил такой выгодный бизнес. Надо уметь быть благодарным!

Вскоре наша жизнь вошла в колею: утром я встречал гостей (они прибывали регулярно) и копировал очередную банкноту. Вид пришельцев меня уже не пугал, хотя некоторые выглядели более чем тошнотворно. Но я всегда вежливо их приветствовал. «Слон» оказался прав: проблем с ними не возникало, хотя их присутствие все же чувствовалось – по странным звукам и резким запахам.

Кстати, из-за этого у меня возник конфликт с соседкой, бабой Маней. Зловредная старуха испокон веков жила на нашей лестничной площадке и постоянно донимала меня придирками – то одно ей не нравилось, то другое. Сначала жаловалась, что слушаю слишком громкую музыку, затем – что устраиваю шумные вечеринки, а сейчас вот пристала с запахами.

– Чем у тебя так противно воняет? – спросила баба Маня, подозрительно сверля меня маленькими, злыми глазками. – Мясо, что ли протухло?

– Что вы, Марья Степановна, – вежливо ответил я, – вам показалось.

– Нет, не показалось, – рассердилась старуха, – ты весь подъезд провонял. Я нюхала – это у тебя из-под двери несет. Чем ты там занимаешься? Надо бы участковому сказать, пусть проверит…

Я с трудом отделался от зловредной старухи и, честно говоря, немного испугался: у меня как раз гостила парочка ну очень пахучих пришельцев. Они и провоняли весь подъезд. И, если старуха скажет участковому, а тот припрется… Я срочно побежал в магазин и купил несколько освежителей воздуха. Распылил один баллончик в квартире и еще один – в подъезде, чтобы отбить запах.

В следующий раз старуха прицепилась к тому, что у меня якобы что-то громко падает и гремит. Что поделать, некоторые гости оказались весьма габаритными… Я наврал про ремонт: нанял, мол, рабочих, они и шумят. Баба Маня недоверчиво пожевала губами, но убралась. Я вздохнул с облегчением.

В общем, жизнь моя текла не совсем уж спокойно, но терпимо. Что понятно – деньги просто так не даются, надо их зарабатывать. А я получал банкноты регулярно – каждое утро по пять тысяч рублей. Неплохо! Кстати, как выяснилось, дубликатор принимает только российские рубли. Я пытался всунуть в него доллары, евро и даже английские фунты – выплевывает, гад! Почему так – непонятно…

***

С Васей поговорить по душам мне так и не удалось. Он по-прежнему изображал из себя простого кота и общаться по-человечески не хотел. Я даже несколько обиделся: друзья все-таки, мог бы и рассказать о себе и своем мире. Интересно же! Но нет – Василий предпочитал фыркать и мяукать. Иногда, правда, когда ему было особенно хорошо, он еще и урчал – ну совсем как натуральный котяра! Глухо и низко, словно трактор.

Мое благосостояние росло – и счет в банке, и «про запас». Заначку я устроил на даче – сделал тайник и спрятал часть купюр. На всякий пожарный. Хотел сначала купить машину, но потом передумал – не стоит рисковать, привлекать внимание. Соседи же все видят, одна баба Маня – сто очков любому шпиону вперед даст! Наверняка поинтересуется, откуда у меня деньги. Сидит парень дома, нигде не работает, а иномарку купил. Подозрительно!

Одно было плохо: гости вызывали все больше беспокойства у соседей. И резкими запахами, и громкими звуками. То булькали, то тонко свистели, словно кипящий чайник, то низко, утробно завывали. Несколько раз баба Маня пыталась ко мне вломиться – узнать, в чем дело, но я стойко держал оборону. И ссылался на ремонт – рабочие шумят. А запахи – это от краски и лаков, скоро выветрятся…

Но недоверчивая баба Маня всё же донесла на меня участковому, и тот пришел с проверкой. Не знаю, что уж она ему наплела, но выглядел страж порядка весьма сердито – хмурил брови и подозрительно щурил глаза.

– Лейтенант Первухин! – представился он. – Разрешите войти?

Я кивнул – проходите, мне скрывать нечего. К счастью, гостей в квартире не было – отбыли уже. Участковый вошел и стал принюхиваться – чем это так пахнет? Я привычно завел разговор о ремонте и краске, даже показал маленькую комнату. Выглядела она соответствующе: без мебели, обои содраны, паркет вспучился – следствие пребывания гостей… Так что версия с ремонтом вполне прокатывала.

– А где же ваши рабочие? – удивился участковый.

– Пошли за обоями, – соврал я, – но скоро вернутся.

– Жалуются тут на вас, – вздохнул Первухин, – мол, непонятно, чем вы тут занимаетесь…

– Ничего такого! – искренне ответил я. – Смотрите сами…

И показал всю квартиру: гостиную, кухню, ванную, даже балкон. Участковый, кажется, немного успокоился – все нормально. Бардак, конечно, но это обычное дело при ремонте. Ненаказуемо точно.

– Ладно, – кивнул Первухин, – заканчивайте свой ремонт. И не тяните – а то соседи беспокоятся.

Я обещал. Лейтенант уже решил уходить, но тут заметил кота, мирно спящего в кресле. Василий вальяжно развалился на подушках и блаженно жмурился – наслаждался теплом и сытым обедом.

– Ух, ты, красивый какой, – умилился участковый, – я таких рыжих очень люблю…

И протянул руку, чтобы погладить. Василию это очень не понравилось: вскочил, выгнул спину дугой и грозно зашипел. А затем четко произнес: «Убери свои лапы, Первухин, нечего мне шерсть пачкать!» Участковый резко отдернул руку и побледнел. И стал в панике озираться – кто это сказал? Вася между тем продолжил: «Тоже мне, игрушку нашел! Я, между прочим, разумное существо, воспитанное и образованное. В отличие от тебя, Первухин, который с трудом среднюю школу закончил…»

Участковый побледнел и показал пальцем на кота:

– Он у вас говорящий!

Я тихо выругался – приспичило же Василию вякать не вовремя! Нет, чтобы со мной поболтать, так нет же – открыл пасть при этом лейтенанте!

– Что вы, – широко улыбнулся я, – вам мерещится. Разве коты умеют разговаривать? Вы, наверное, переутомились, вот и показалось…

В общем, с большим трудом мне удалось вытолкнуть участкового за дверь. Когда Первухин, наконец, ушел, я обернулся к Василию:

– Что, трудно было помолчать?

Кот презрительно фыркнул и пошел на кухню – пить молоко.

– И что мне теперь делать? – спросил я сам себя.

Знаю я этого Первухина – въедливый, дотошный, обязательно еще раз припрется, чтобы все проверить. Не отстанет… А вдруг в это время у меня будут гости? Как я ему объясню? Или же вдруг случайно надет дубликатор. И догадается, для чего он служит…

А это уже солидный срок – изготовление фальшивых денег. Эх, жаль терять столь доходный бизнес, да и кот мне очень нравится, почти друг, считай… Но что делать! Как говорится, в нашем деле главное – не зарываться. Попользовался дубликатором и хватит, рисковать не стоит. Свобода дороже денег. К тому же я накопил уже достаточно, на пару-тройку лет хватит, а там, глядишь, еще что-нибудь подвернется…

В общем, я вздохнул, достал лист бумаги и крупно вывел: «Продаю кота, дешево, всего один рубль». Затем поймал Василия, посадил его в сумку и пошел к метро – продавать.

Только бизнес

Самое скучное занятие для торгового агента – проходить таможню. Особенно если это на Вергане, жители которой отличаются особой подозрительностью ко всему инопланетному. Вот и сейчас, стоя перед местным чиновником, я старался изобразить максимум любезности, хотя эти аморфные, перекатывающиеся шары не вызывали у меня никаких чувств, кроме брезгливости. Но что делать – бизнес есть бизнес…

Шар зелёного цвета проверял мой багаж, его желеобразные щупальца бесцеремонно копались в вещах. Я тихо повторял про себя: «Спокойно, молчи и улыбайся!» Наконец с чемоданом было покончено, и шар что-то побулькал в мою сторону. «Вам надо пройти личный досмотр», – перевел толмач, такой же желатиновый, как и его соплеменник, только синего цвета. Окрас у местных жителей означал род занятий: зелёный – таможенник, синий – переводчик, красный – полиция. Очень удобно, сразу видно, с кем имеешь дело. Вроде нашей земной униформы.

Я покорно развел руки в стороны – ладно, обыскивайте. Мне очень надо было попасть на Вергану – намечалась чрезвычайно выгодная сделка, дешево отдавали партию местных самоцветов, высоко ценимых у нас на Земле. Поэтому я терпел.

Щупальца таможенника пошарили по моим карманам и неожиданно извлекли маленький пакетик с кофе. Чёрт, совсем забыл! В «челноке», как всегда, предлагали напитки, кофе и чай. Я сначала выбрал первое, но потом передумал и взял чай. А пакетик с кофе автоматически сунул в карман. И совершенно забыл о нём. Таможенник что-то вопросительно пробулькал.

– Что это такое? – перевел толмач.

– Кофе, – честно признался я.

Таможенник понюхал пакетик и возбужденно замахал щупальцами, тут же прикатились еще два шара, но уже красных. Так, полиция, плохо дело…

– Нельзя, – пояснил толмач, – стимулятор, а у нас на планете строго запрещено. Вас должны арестовать…

«Вот дьявол, – подумал я, – если попаду в тюрьму, то сделка точно сорвется, конкуренты бизнес перехватят. Что же делать?»

– Это наш священный напиток, – быстро нашёлся я, – мы пьем его по утрам. Ритуал!

Толмач перевёл мои слова, и таможенник что-то недоверчиво пробулькал. Типа – в первый раз слышу…

– Это обряд в честь нашего Бога бизнеса, – пояснил я, – надо пить обязательно, а то удачи не будет. Религиозный обычай!

И сделал строгое лицо – с религией не шутят!

Красные шары стали совещаться: всякие религиозные обряды (даже самые странные и диковинные) у них на Вергане очень уважались.

– Принесите горячей воды, – попросил я, – мне следует совершить обряд, выпить кофе.

Небольшой сосуд с кипятком мне был тут же предоставлен. Я тщательно растворил в нем содержимое пакетика, произнёс несколько запутанных, бессмысленных фраз и выпил. Красные шары внимательно следили за мной – а вдруг впаду в буйство? Стимулятор все-таки! Но я со спокойным лицом вернул им ёмкость обратно:

– Все, теперь можно вести дела на вашей планете. Бог бизнеса благословил меня!

Шары что-то почтительно пробулькали – видимо, демонстрация ритуала их полностью удовлетворила. И пропустили меня в пассажирский терминал. На выходе из космопорта толмач тихонько попросил: «Господин, нельзя ли в следующий раз захватить пакетик кофе и для меня? Я давно изучаю ваши земные обычаи и хочу тоже попробовать… Приобщиться к вашей удивительной религии».

Я кивнул: ладно, захвачу. Чего не сделаешь ради великого Бога бизнеса!

Кристина Выборнова

Идеальный мир

– А реальность-то полная будет? – недовольно поинтересовалась тощая молодая женщина с острым носом, выщипанными и нарисованными заново бровями и густо мелированной прической, похожей по форме на репейник, ворочаясь в мягком гасящем движения кресле.

– Полная, полная, – так же недовольно отозвался субтильный лысоватый консультант в ярко-синем форменном костюме. – Что вы беспокоитесь.

– Я не беспокоюсь, но я за это деньги заплатила, так что учтите, что я, как потребитель, имею право предъявить вашей организации претензию…

– Имеете, но только к реалистичности мира, – зевнул консультант, пройдя мимо клиентки по тесной кабинке, из-за чего синяя скользкая поверхность кресла, наполненного амортизационной жидкостью, начала колыхаться. – Сам образ вашего идеального мира строится на основе ваших же представлений о нем. Вас предупреждали, вы документик подписывали, помните?

– Помню, но учтите, что если вы собираетесь выдать какие-то ваши недоработки за мои представления об идеале, то я свои права знаю.

– У нас все клиенты довольны, – дежурно отмахнулся консультант, почесывая лысину согнутым указательным пальцем. – Но можете для большей четкости изображения на всякий случай описать свой идеальный мир вслух. Все равно я пока настройкой занимаюсь.

Женщина помялась в кресле, пытаясь сменить позу, что ей, конечно, не удалось, откинула голову назад и с видом, будто выполняет тяжелую, но необходимую работу, начала говорить твердым тоном:

– Значит, так. Место – как можно безлюднее, чтобы никакого там быдла с бутылками, с дурацкой музыкой, шашлыками… И вообще, чтобы не было никого. Даже родственников. Впрочем, родственников чтобы не было в первую очередь. Мой нынешний партнер по жизни…

– Что-что, пожизненное?! – удивленно повернулся к ней консультант, слушавший вполуха.

– Вы своим делом занимайтесь! Я говорю, что моего партнера в идеальный мир включать не надо. Я хочу отдохнуть. Я устала. Так, дальше. Что мне обязательно будет нужно?.. Я же там проведу неделю?

– Да, неделю субъективного времени, по прейскуранту, или два часа по нашему времени, – подтвердил консультант, водя рукой по сенсорной панели, уже основательно залапанной чьими-то жирными пальцами.

– …Так, неделю, хорошо. Тогда жилье. Апартаменты, не ниже пяти звезд, чтобы обслуживание было на высшем уровне, а не как на прошлом отдыхе – за что мы только деньги заплатили! Должен быть доступен весь спектр услуг и развлечений – массаж, корт, боулинг, рестораны, сауна, хороший бассейн… Ну, это кроме моря. Естественно, море тоже должно быть: температура около двадцати шести градусов, вода прозрачная чистая, легкие волны к обеду, чтобы можно было совершать поездки на яхтах. Территория вокруг апартаментов должна быть чистая, аккуратная, чтобы была тень, но безо всяких зарослей, потому что в зарослях неудобно ходить, и…

Голос ее затух, она уютно погрузилась в кресло и закрыла глаза. Разбудил ее резкий голос консультанта:

– Вы раньше времени не засыпайте, пожалуйста. Настройки сбиваются.

– Безобразие! Что у вас за сервис! Кошмар какой-то, с вами тут отдохнешь… У меня и так нервы на пределе, вы еще кричите на ухо. За мои деньги!

– Вы не договорили про свой идеальный мир, – непрошибаемо отозвался консультант. – Остановились, кажется, на том, чтобы в нем была убранная территория без зарослей.

– Да, правильно… Так, что у нас дальше: погода. Средняя, не выше двадцати пяти градусов тепла, терпеть не могу жарищу и холод. Ночью можно чуть прохладнее. И чтобы никаких людей…

– Это вы уже говорили.

– …Хотя я передумала. Одного человека можно. Естественно, мужчину. Идеальных людей ваш компьютер делает?

– Чего он только не делает. Только вы побыстрее представляйте, через три минуты начнем.

– Господи, и это называется клиентоориентированый подход! Мужчина, кто из нас тут заинтересован в том, чтобы продать свою услугу?!

– Не знаю, – пожал консультант плечами. – Вы пока говорите, время идет.

Женщина судорожно дернулась в кресле, зажмурилась и сердито забормотала:

– Так, ну что: рост не выше метра восьмидесяти, не люблю высоких, и не ниже метра шестидесяти, не люблю мелких. Глаза карие, волосы темные, одежда мужская классическая, безо всяких дырявых джинсов… Должен быть аккуратным, опрятным, не растрепанным. Так, черты характера: активность, оптимистичность, – не люблю нытиков, – интеллигентность, – не люблю быдло… Характер твердый, не мямля, но мне чтобы не возражал, я возражений наслушалась на работе. Устала, как собака…

– Устали, так и спите, голову только в это углубление подвиньте, там контакты. Вот так… – донесся до нее как будто издали затихающий мужской голос. Женщина провалилась в сон. Консультант, поддернув сползающие форменные брюки, в последний раз стукнул по сенсорному экрану, согнувшись, вышел из маленькой белой каморки, где лежала клиентка, и с усилием закрыл за собой толстую дверь с круглым мутноватым стеклом, в толще которого замигали, отсчитывая назад, секунды и минуты.

…Женщина приоткрыла глаза и увидела над собой небо густо-синего цвета, постепенно переходящего в бледно-оранжевый: горел закат. Кроме неба об этом событии возвестил и комар, приземлившийся ей на руку и впившийся в нее. Машинально смахнув комара, женщина пощупала вокруг себя и обнаружила сухую крошащуюся землю, покрытую островками жесткой травы. Спугнув еще несколько десятков комаров, она, наконец, села и принялась оглядываться в попытке понять, куда это ее занесла компьютерная программа «идеальный мир».

Оказывается, она сидела на невысоком берегу маленькой реки с темной непрозрачной водой. Река состояла большей частью из поворотов и пробиралась между круглыми серебристыми ивовыми кустами. Кое-где из воды торчали черные склизские коряги, сильное течение создавало вокруг них небольшие водоворотики. Берега реки поросли деревьями – в основном, ветлами, но была и парочка сосен и даже кучка маленьких темных елочек. Вдали, в просветы между стволами, можно было разглядеть одноэтажные домики с оранжевыми, блестящими от отраженного закатного света окнами – то ли деревню, то ли дачный поселок.

Пока женщина, равномерно уничтожая комаров, изумленно оглядывалась, набрали громкость и звуки идеального мира. Где-то заунывно замычала корова, среди черных елок притаилась кукушка, кукующая без остановки с маниакальным упорством, а в ивовых кустах позади неожиданно громко, будто включившись, забулькал соловей. Впрочем, звучала не только дикая природа. Выше по течению, на том же берегу, где сидела женщина, за поворотом реки слабо мигало у воды красноватое пламя костра, слышалось сухое бренчание, как будто кто-то рассерженно бил кулаком по плохо натянутой бельевой веревке, и несколько недружных и немелодичных, зато очень громких голосов пели «Нас извлекут из-под обломков». Иногда в такт этому пению лаяла сиплая и визгливая собака. Женщина медленно встала, ошарашенно почесала голову и тут же обнаружила, что вместо модной прически у нее теперь средней длины волосы, забранные в хвостик. А одежда, как она увидела, глянув вниз, состояла из желтого платья-халата на пару размеров больше, чем надо, и пыльных фиолетовых вьетнамок.

Идеальный мир продолжал разворачиваться: посмотрев вниз по течению, она обнаружила меланхоличного рыбака в кирзовых сапогах, недвижимо застывшего над удочкой на том берегу, и купающуюся в реке почти напротив него компанию молодежи, которая с дикими воплями бросалась в воду. Вода, судя по контексту воплей, была весьма прохладной. Женщина поежилась и обняла себя за покрывшиеся мурашками плечи. Солнце ушло за деревья. Откуда-то потянуло густым шашлычным дымом…

Тут сзади раздался громкий треск, и из зарослей сухой жесткой травы и прошлогодней крапивы, хрустя упавшими ивовыми ветками, выбрался загорелый и здоровенный бритый налысо парень с расплющенным боксерским носом, в исподней майке, длинных синих шортах и таких же пыльных фиолетовых вьетнамках, как и те, что были на самой женщине.

– Люба, так твою растак, – обратился он к ней на народном матерном языке. – Ты куда, блин, девалась? Я тебя, туда-растуда, тут че, искать буду? Пошли давай быстро, стол накрывать мужикам кто, так-растак, будет? Ну давай резче, Люб, твой брательник с бабой уже приехали, мамашка твоя все огурцы нарезала. Еще тачки надо вымыть, палатки разложить… Пошли, короче.

– Да-да, иду, – пробормотала она. Парень удовлетворенно кивнул квадратной головой.

– Давай за мной, пока пойду музон врублю, чтоб тебе не скучно было, и чтобы этих козлов заглушить, орут тут со своей разэдакой гитарой…

Не дожидаясь ответа, парень развернулся и сгинул в зарослях. Минуту спустя откуда-то сверху донеслось глухое ритмичное буханье, и что-то запел хриплый голос. Смысл песни уловить на таком расстоянии было трудно, но вниз к реке долетали отдельные слова: «зона», «откинулся», «кореш», «жизнь воровская» и прочее в таком же духе. Женщина некоторое время стояла молча, прислушиваясь и водя глазами по сторонам. Потом по ее лицу медленно расползлась широченная улыбка.

– Ой, как же хорошо-то!!! – вдруг взвизгнула она, зажмурившись, и, подпрыгивая от избытка чувств, побежала через ивовые заросли своего идеального мира к своему идеальному мужчине.

Как я

Мне скучно. Хочется полететь, но нельзя. Хозяин еще не вернулся, зато, когда вернется, можно будет полететь очень далеко. Это приятно. У меня много сил, а делать нечего. Воду я уже пила, круглое озеро теперь стало таким мелким, что я полностью в нем не отражаюсь. Чтобы поместиться, надо взлететь высоко, а оттуда ничего не видно, почему-то никак не сфокусирую зрительные трубки. Может быть, потому что облака…

Очень скучно. Остается только делать из себя разные формы. Другие, кто был со мной, разлетелись уже давно, у них свои дела и хозяева. Но им лететь близко, а мне одной – далеко. И еще можно будет сделать сложную форму и держать ее все время. Даже не можно, а нужно. Хозяин сказал, что иначе там, куда мы полетим, меня и его будут бояться.

Хотя я вижу, что моего хозяина некоторые боятся уже тут. Потому что он выглядит теперь не как все гхерчхейры. Он после операций больше похож на гуманоидов, которые живут там, куда мы полетим. Волосы теперь у него не фиолетовые, а коричневые и прямые, глаза тоже коричневые, а были светло-сиреневые. С зубами что-то сделали, теперь они не так выпирают, как у других гхерчхейров; кажется, и подбородок больше выдается, и глаза глубже в глазницах… Хозяин говорит, что для здешних мест он стал очень некрасивый, но я в красоте гуманоидов не разбираюсь. Мне наоборот понравилось, что хозяин тоже умеет хотя бы чуть-чуть менять форму. Как я.

Векха садится, верхними зрительными трубками мне видно, что небо стало красно-фиолетовым, а нижними, что земля – ярко-рыжая от закатного света, и на ней – четкие и большие тени от облаков и от меня. Наша Векха – красная, а там, куда мы полетим, звезда будет желтая, местные гуманоиды называют ее Солнце.

Хочется слетать на прощанье к Родимым болотам. Но нельзя не слушаться, если хозяин сказал ждать. И меня никто не пустит под силовой купол. А сверху почти ничего не разглядеть. Но я помню, как я сама лежала в теплой жидкости, а Родимое болото булькало вокруг меня, и я постепенно становилась все больше. И рядом росли другие мои сородичи. Приятно вспомнить.

Гхерчхейры, которые за нами ухаживали, следили за температурой, за составом воды, чтобы нам было хорошо и тепло. Потом еще нас быстро обучали. Интересно: вольют в тебя что-то, и ты только что мало знал, а вдруг знаешь много. И умеешь менять форму так, чтобы быть полезным.

А потом еще лучше: знакомят с хозяевами. В той информации, которую вливают, уже все про них есть – как они выглядят, какая у них семья, работа, сколько им лет… Моего зовут Кханар, он совсем молодой гхерчхейр, по-здешнему ему сорок лет, а на Земле будет двадцать. Он историк-планетолог, исследователь Земли. У него есть родители и младшая сестра, но им не нравится, что он улетает. Они вообще не любят землян, говорят, что те недоразвитые. Интересно было бы поговорить с землянином, но это запрещено, не разрешат…

Хозяин знаком со мной уже давно, целый год. Как меня зовут, он тоже знает. Я Кхатель. Приятно лететь к гуманоиду, когда тебя зовут по имени. Правда, хозяин предупредил, что для землян наши имена звучат очень странно. И что если мне покажется, что землянин меня позвал, я не должна отзываться, потому что это он, скорее всего, кашляет или чихает…

А еще хозяин не согласен с теми гхерчхейрами, которые говорят, что земляне недоразвитые. Он говорит, что просто их цивилизация уже старая, а земная – молодая, и развиться не успела. Он мне давал информацию по земной и древней гхерчхейрской истории. И правда похоже. Оказывается, на нашей планете когда-то тоже делали металлические корабли с отваливающимися емкостями для топлива. Странно на них смотреть. Они совсем неживые и неразумные, но их можно считать моими предками. Они ведь тоже корабли. Как я.