Текст книги "Сочувствую ее темным духам… 1–12"

КИРПИЧИ

Украденное время

Последний, тридцатый день по Весам 121 года Эры Становления.

Холодное солнце возвышается над хмурыми облаками, озаряя бледным сиянием центральную площадь Кенинг Хора – Олдтаун. Равнодушный солнечный свет отражается от серых зданий и попадает на пустой сквер, где растут мрачные узловатые деревья. Второго солнца словно бы и не было – его затянуло белесыми тучами. Олдтаун кажется совершенно пустым – лишь две-три неясные тени блуждают по площади, и то они спешно скрываются – удаляются, видимо, по своим срочным и неотложным делам. Здания по периметру площади кажутся совершенно невысокими, за исключением одной-единственной башни, величественно возвышающейся над остальными строениями, роняющей огромную тень, которая делит Олдтаун на два равных прямоугольника.

На самом верху башни в своем пышно украшенном кабинете за столом с искусной резьбой восседал Итан Грид – глава государства под названием Гриверс и мэр столицы Гриверса Кенинг Хора. Правитель держал перед глазами лист бумаги, написанный от руки, и, углубившись в чтение, легонько постукивал пальцами по рукоятке меча, лежавшего перед ним. Луч солнца, проникащий в окна замка, отражался от лезвия меча прямо в разбитые очки мужчины, сидевшего напротив Грида. Тот старательно отводил взгляд от навязчивого мерцания и, также как и Грид, стучал пальцами по своему колену, но в свою очередь от переизбытка волнения. Глаза гостя словно убегали от меча – по стене, по стенду с холодным оружием самой разнообразной формы, по висящим рядом средневековым доспехам, по портрету молодой и запредельно красивой брюнетки, по распластанной на полу шкуре пантеры. В то же время глаза Грида видели перед собой слова, выведенные аккуратным почерком.

«… Серый Туман стремительно революционировал в Серый Ураган и непозволительно долго нависал над Южным полушарием Земли. Северное полушарие затонуло в результате межконтинентального дрейфа, потому существование там Серого Урагана обосновать невозможно. Но учитывая масштабность Серого Урагана, смело можно предположить что Ураган буйствовал и там. Причиной Серого Урагана послужил первый и последний на данный момент случай применения тектонической бомбы, вызвавшей искусственное землетрясение. Последствия оказались необратимыми – никто не мог предвидеть, что литосферные плиты расколются и начнут движение с неожиданно быстрой для такого явления скоростью. Так началась Эра Стремительных Дрейфов, продолжавшаяся более семидесяти лет, в результате которых лицо Земли изменилось до неузнаваемости. Материки, ранее известные как Евразия и Северная Америка, исчезли под водами Мирового океана, Южно-американская и Африканская плиты раскололись; одни осколки плит затонули, другие сместились в сторону севера, третьи накренились, образовав дыры в океанической коре, вызвав при этом громадные, высотой в километр, океанические гейзеры. За семьдесят четыре года облик Земли претерпевал изменения гораздо интенсивнее, чем за последние миллионы лет достановленческой эпохи.

Эра Дрейфов продолжалась до 9 года д.э.С (2091 год по старому счислению). Движение литосферных плит постепенно ослабевало, Земля приобретала современный вид. Началась эра Становления, которая продолжается по сей день. Первое столетие эры Становления было прозвано Пыльным веком – огромные насыпи песка образовались на территории Австралии, на единственном оставшимся пригодном для жизни материке. Данная пыль является напоминанием о прошедшем апокалипсисе, являющимся апокалипсисом не из-за своей масштабности, а из-за внезапности своего появления.

Пыль (П.С.Х.Э – Rd (родерикий)) обладала удивительным свойством – энергия каждого атома пылинки была невообразимо огромной при его расщеплении. От этой пыли удалось избавиться, но ее остатки сохранились в Дэдлэнде на Инсул-Вите (Сингрипаксе).

Радиоактивная энергия, находящаяся в одной лишь пылинке настолько огромна, что при расщеплении его атома, освободившаяся энергия достигает сверхсветовой скорости, что в теории позволяет изменить структуру пространственно-временного континуума…»

– Что все это значит, Криц? – поинтересовался Грид.

– Вы, наверное, еще не дочитали, господин правитель? – взволнованно заметил Криц.

– Я имел в виду не твою научную деятельность. Почему тебя привезли ростовщики? И, хаос, как ты смог узнать номер секретаря моего секретаря?

– Этот научный труд перевернет весь мир! – взволнованно выпалил Криц. – Все ученые Паксбрайта выстроятся в очередь к дьяволу для продажи души за такое…

– Не притворяйся, что не слышал моих вопросов, Криц!

Криц вздохнул и тут же набрал воздуха в грудь:

– Номер услышал от Ридли Пасса. С ним я обсуждал реализацию моего суперпроекта, – Криц кивнул на свою рукопись. – Он обещал мне устроить встречу с вами. Я дал ему понять, что в детали суперпроекта я смогу посвятить только вас.

– Занятно. Ты знаешь Ридли Пасса. Тогда откуда у тебя проблемы с ростовщиками?

– Любое научное открытие стоит денег, – ответил Криц. – А деньги расходуются гораздо быстрее, чем свершаются творения.

– Да? – недоверчиво протянул Грид. – Почему же тогда ты не направился в Паксбрайт, где бы тебя с удовольствием проспонсировал Шелтер?

– Э…э… Потому что, если бы вы узнали, что я из Спелсера и что мой суперпроект попал в чужое государство без вашего ведома, вы приложили бы все усилия, чтобы меня найти.

– Интересно, интересно, – произнес Грид, хотя его тон свидетельствовал об обратном. – Тогда почему же в твоей работе расписано о Сером Урагане? О причинах его появления знает даже ребенок.

– Видите ли, вся моя работа базируется на исследовании пыли, оставшейся после Серого Урагана, который изменил судьбу человечества. Я посчитал нужным отразить данный исторический момент в своей работе, так как его последствия сыграли важнейшую роль в проведенной мною работе.

– Последствия в виде огромного скопления пыли? – фыркнул Грид.

– Это не обычная пыль, – спокойно сказал Криц. – Это пыль из недр Земли. Точнее, из ее мантии. Раскол плит пробил земную кору, и пыль, подхваченная ураганом, поднялась высоко в небо, а затем осела на территории Сингрипакса, которую тогда называли Австралией. Об этом в моей работе подробно рассказано. Пыль нам хорошо известна, это родерикий, а вот энергия, высвобождающаяся в результате ее расщепления – поистине небывалое открытие, я уверен, что ученые Паксбрайта об этом не знают и даже не догадываются.

– Интересно, – лениво протянул Грид. – Очень интересно. И как же можно использовать эту пыль?

– Я ее уже использовал, – гордо сообщил Криц и взглянул правителю в глаза. – Основываясь на возможностях этой пыли я…

Нарочно выдержав паузу, он торжественно произнес:

– Я создал машину времени.

– Что? – переспросил Грид, не веря своим ушам.

– Да, вы расслышали верно. Расщепление протонов потребовало много усилий, однако…

– Где она сейчас? – перебил Грид, подавшись вперед на своем роскошном троне.

– Ее… похитили, – ответил Криц и отвел взгляд. Он явно не хотел услышать этот вопрос так сразу. Болезненного цвета руки вцепились в подлокотники.

– Кто похитил? – вкрадчиво спросил правитель и впился взглядом в ученого. Тот с явным усилием перевел глаза на Грида и произнес:

– Мой… мой брат.

– Где он?

– Боюсь, что он… в прошлом. Либо уже в будущем.

Серо-голубые глаза прожигали дыры на побледневшем лице изобретателя. Такая вещь, как машина времени, просто должна храниться у него! У него, ни у кого другого. Братец Крица может натворить такого с этой машиной… Он может просто не допустить существование самого Грида, занять его трон, править Гриверсом или же всем Сингрипаксом! Этого он допустить не мог, никак не мог…

Но надо держать себя в руках. Возможно Криц просто шарлатан, и никакой машины времени не существует. Возможно, он просто шантажирует своего правителя самим фактом существования данного устройства и придумал для этого целую легенду, настолько убедительную, что она позволила ему встретиться со своим правителем лицом к лицу, в его же кабинете, и ему же врать прямо в глаза…

– Я не верю тебе, Криц, – сказал Грид, стараясь держаться холодно. – Самой машины нет, она с твоих слов находится в другом времени. Чем ты можешь доказать, что она действительно существует?

– Чертежи, у меня есть чертежи, – быстро ответил Криц. – Они находятся в моей спелсерской лаборатории.

– Значит, ты сможешь создать новую машину времени? – спросил Грид.

– На это потребуется очень много времени! Сперва нужно добыть пыль, она находится в Дэдлэнде, затем…

– Я не хочу слушать лекций о твоей машине времени! – резко оборвал его Грид. – Ты ученый, а не я. Мне нужен результат. Как бы там не было, создание второй машины времени должно затратить меньше времени, чем создание первой. Логично, не так ли?

– Да, логично. Но…

– И когда же ты предоставишь мне новую машину?

– Возможно, она не понадобится. Возможно… получится добыть украденную машину.

– И как ты себе это представляешь? Твой брат сейчас неизвестно… когда.

– Когда я понял, что мне никак не избежать угона, я запустил противоугонный модулятор в Крайслере. Это автомобиль, – уточнил Криц, увидев приподнятые брови Грида. – Так что, вероятнее всего, моего брата откинет обратно в прошлое.

– Вероятнее всего?

– С высокой долей вероятности.

– Почему ты в этом уверен?

– Я знаю свою машину, я предусмотрел возможный вариант использования моего изобретения в корыстных целях, поэтому уверен, что Элиаса отбросит в наше время…

– Элиаса?

– Так зовут моего брата, – пояснил Криц. – Элиас Родерик Криц, позор моей семьи, семьи выдающихся ученых, которые свои изобретения направляли на общее благо, а не себе в угоду.

– Что-то я не слышал о вашей выдающейся семье ученых, – с сомнением сказал Грид.

– Они же все работали в Сантифике в Паксбрайте.

– Ты же сказал, что ты из Спелсера. – Правителя все сильнее одолевали сомнения. Какой-то нечистый, этот Криц!

– Я живу там, – сказал изобретатель, глядя на меч, лежащий на столе. – Но вся моя семья родом из Итиана. И занимались научными исследованиями в Сантифике, где приветствуются научные эксперименты.

– Почему же ты покинул родительское гнездо? – спросил Грид.

– Чтобы довершить мою работу над проектом. Все ученые из Сантифики такие пронырливые. Я уверен, что они захотели бы моей славы. Вот я и переехал в Спелсер, чтобы в атмосфере секретности закончить свой проект.

– Как же твой брат обо всем узнал, о том, где ты и над чем работаешь?

– Это же мой брат, – с сожалением произнес Криц. – Я ему доверял. Это было моей ошибкой. Если бы я знал…

Грид призадумался. Что-то здесь не сходилось.

– Вернемся к твоей машине, – прервал правитель ученого. – Ты смог запустить противоугонный… что-то там, не суть важна. Ты его запустил, чтобы помешать своему братцу угнать машину времени. То есть у тебя было – как это не парадоксально – время. Почему же ты не предотвратил сам угон?

– Чтобы он не смог ввести вас в заблуждение. Ему ничего не стоило явиться к вам, через того же Ридли Пасса, и сказать, что он изобрел машину времени, сказать все то же, что и я, только поменять наши роли местами. Он бы так и поступил. Я теперь понял, каков он. К тому же я считаю, что Элиас должен ответить за свои действия, и лучшее наказание сможет определить только канцлер Гриверса.

При последних словах Криц слегка склонил голову, но сразу же дернулся в сторону от режущего взгляд луча солнца, отразившегося от меча.

– Потому ты и позволил ему удрать на своей машине, чтобы у тебя было время сообщить мне об угоне и не дать себя опорочить? – заключил Грид.

– Совершенно верно, – подтвердил Криц.

– И когда же твоего брата откинет в прошлое?

– В первый день по Скорпиону, в шесть после полудня, – отчеканил изобретатель.

– Завтра? – переспросил Грид. Точность ответа, несомненно, поразила и без того возбужденного канцлера. Эмоции Грида очевидно прописались на лице, что придало уверенности Крицу, голос изобретателя звучал теперь гораздо уверенее.

– Да. У нас будет время его поймать. И… именно поэтому я пришел к вам за помощью.

– Разумеется, я тебе помогу, – сказал Грид под впечатлением от ученого и его изобретения. – Я отправлю на поимку твоего неродивого брата ООНовцев.

– Лучшего я и не мог ожидать, правитель, – произнес Криц, вновь склонив голову, опять щурясь от солнца.

– Только куда твоего братца откинет, где его искать?

– Не могу знать, – ответил Криц, открыв глаза. – В процессоре Крайслера имеется встроенная карта Сингрипакса. С ее помощью можно задать место пребывания. Я ее не до конца проработал, потому возможны погрешности. Элиаса, по моим расчетам, должно отбросить в радиусе двух-трех километров, не дальше.

– То есть, – Гриду хотелось прояснить один момент. – данный… Крайслер можно использовать для телепортации?

– Да, но нужно поправить одну деталь в проточном двигателе, чтобы не было погрешностей в изменении пространства. Изначально, я не планировал такую функцию, возможность телепортации я обнаружил на последней стадии разработок – это, так сказать, следствие, дополнительный плюс моего проекта.

– И какое же местоположение ты задал?

– Бэттери Филд, вблизи Кенинг Хора.

– Отлично. – Грид взял меч и, резко встав, рассек им воздух над собой. Криц в страхе отпрянул на стуле. – Мой ООН будет патрулировать Бэттери Филд и окружающую его территорию. Как выглядит Крайслер, и как он… материализуется?

Криц замялся. Вид немолодого Грида, так ловко орудующего клинком, лишил его дара речи и уверенности в себе.

– Ну? – постучал клинком по столу Грид. – Чего молчишь, я тебе вопрос задал!

– Кхм, кхм… Я не знаю, как машина ведет себя в момент переноса во времени, я ее не испытывал. Не было еще возможности. Но я вам гарантирую, что завтра в шесть часов она появится.

– А вдруг она не появится? – сжимая меч, спросил Грид. К нему опять вернулась подозрительность. – Вдруг в ней есть погрешность, и что-то пойдет не так? Что если твой брат будет путешествовать во времени и изменять ход истории?

– Если бы у меня были сомнения, правитель, – смущенно начал Криц. – я не просил бы у вас помощи и не тратил ваше время. Поэтому…

– Скажи-ка мне вот что Криц, – перебил его Грид, указав острием меча в тощую грудь ученого. – Если бы твой брат не угнал машину времени, ты бы показал ее мне?

– Конечно, правитель. Такое открытие…

– А мне кажется, – задумчиво протянул Грид, с любовью смотря на клинок. – ты бы сохранил все в тайне, мне бы ничего не сообщил и переделал бы ход истории себе в угоду.

– Вовсе нет, повелитель, – испуганно выдавил Криц. – Все свои изобретения моя семья направляет на общее благо! Элиас своим поступком опорочил нашу фамилию. Но я верен нашим традициям и свое изобретение никогда – никогда – не стал бы использовать в корыстных целях!

Серо-голубые глаза смотрели на меч с любовью. Блестящая работа одного из мастеров Сантифики была прислана Шелтером на сорокапятилетие правителя Гриверса. Как ласково переливался солнечный луч на лезвии, как удобно держался в руке черенок, украшенный змеей… Змея обвивала рукоять оружия и грозно смотрела на своего хозяина, высунув язык… Как бы Грид ни ненавидел этих назойливых всезнаек с Паксбрайта, свое дело они знали, новые изобретения и реконструкции старинных памятников из давно гинувших эпох получались великолепными… Вряд ли отпрыск Крицев мог напортачить с машиной времени, имея в предках столь головастых гениев. Грид покосился на Крица. Тот выглядел напуганным, словно ожидая, что клинок в любой момент разрежет его череп как арбуз, и изобретательный мозг развалится на извилины, обрызгав шкуру пантеры, лежащую на полу.

Правитель уложил меч в ножны, прикрепленные к доспехам висящим на стене, и уселся на свой великолепный трон. Взгляд его устремился на Крица. Ученый, конечно же, чувствовал неловкость, но под стеклами разбитых очков, в серо-желтых глазах читалось облегчение, вызванное отсутствием нависающего над ним холодного оружия.

– Так или иначе, – медленно произнес Грид. – о твоем устройстве мне теперь известно. Ты же описал как выглядит Крайслер? – Правитель ткнул пальцем в лежавшие на столе бумаги.

Криц в ответ кивнул.

– Надеюсь, машина приметная?

Снова кивок.

– Ее сразу же узнают.

– Отлично. Нам удастся схватить твоего брата и машину времени, если ты, конечно, не ошибся в своих расчетах. Машину доставят прямиком ко мне. Я буду держать ее у себя… на всякий случай. Ты получишь неплохое вознаграждение и домик в Грейсайде – заведешь себе семью и сделаешь головастиков наподобие себя, которые будут радовать весь Гриверс своими изобретениями. Десять поколений Крицов – и Гриверс станет просвещеннее Паксбрайта. Неплохую перспективку я обрисовал, да?

– Было бы замечательно, – сказал Криц.

– Но что же мы будем делать с твоим неродивым братцом? – спросил Грид.

Криц немного смутился.

– А какие идеи у вас на этот счет? – спросил ученый.

– Он твой брат, поэтому я спрашиваю тебя.

– Если вы его не убьете, то…

– Что-то? – переспросил Грид. – Я не Бейл, я просто так людей не убиваю.

– Извините, я не хотел вас…

– Обидеть? – окончил за него Грид. – Дружище, если бы ты меня обидел, я бы тебя убил.

Криц смолк. Волны страха вновь накатили на него.

– Да шучу я! – рассмеялся Грид. – Ты бы видел свое лицо со стороны – тоже бы рассмеялся. И дело даже не в твоих идиотских очках. Но вернемся к твоему брату. Элиасу Родерику Крицу – да, я сразу запомнил его имя. Как только он окажется у меня, я продам его Бейлу.

– Продадите? – осторожно спросил Криц. – А… что с ним будет?

– Я скажу так – убийство намного гуманнее. У Бейла есть свои… слабости. Да, и у него они есть. Даже при наличии такой безграничной власти. Мы должны потакать его слабостям, поэтому порадуем Бейла твоим братиком. Таким образом мы укрепим с Синистером дружеские отношения.

Криц заколебался. Ему захотелось разузнать о слабостях Бейла, но его желание осталось где-то в чертогах разума.

– Я не стану задерживать тебя, Криц. – Грид привстал и протянул изобретателю руку. Тот ее боязливо пожал. – Завтра, ближе к шести мои люди с тобой свяжутся и перевезут тебя в небольшое помещение, где ты будешь совершенствовать свою машину, сделаешь так, чтобы в ней не было никаких погрешностей, добавишь еще каких-нибудь примочек. Сегодня я выделю для тебя одну из своих гостевых комнат, где ты будешь набираться сил перед предстоящей работой. Никто тебя тревожить не будет – кроме, возможно, моих перфекцинаток-охранниц. – Грид даже лукаво подмигнул Крицу, от столь великодушного жеста ученый потрясенно стал кивать головой. – Докладывать о работе ты будешь лично мне. Никто не должен узнать о машине времени. Ты меня понял?

Криц закончил кивать.

– Да. – Ученый поправил сбившиеся очки, пальцем вдавил обратно чуть было не выскочивший из оправы осколок.

– Ну что ж… Тогда гостевая комната на первом этаже полностью в твоем распоряжении.

Криц направился к двери и потянул за ручку, как Грид его окликнул.

– Постой! Тебя и вправду не волнует, что будет с твоим братом?

Криц обернулся. Лицо его выражало страх и презрение одновременно.

– Чем хуже ему будет – тем лучше, – сказал он.

– Хорошие отношения у тебя с братом, – задумчиво произнес Грид. – Но если завтра в шесть вечера он не объявится в Бэттери Филд и его окрестностях, то сам узнаешь все о слабостях Бейла. От первоисточника.

Криц побледнел. Вглядываясь в точку над головой Грида, он сказал:

– Слабости Бейла – не самый главный страх для меня, правитель.

Он быстро покинул кабинет Грида, чуть не сбив с ног высокую девушку, стоявшую возле двери. Криц шел стремительно, смотря себе под ноги, прекрасно понимая, какими неприятностями может обернутся его задумка. Как же много зависит от изобретения, одна неточность, связанная с ним – и все, его существование превратится в ад!..

…Тем временем Грид стоял в кабинете, думая о Крице, его странных словах, его неправильном отношении к слабостям Бейла, о созданной им машине времени и о новых перспективах, которые эта машина может открыть…

…От размышлений канцлера отвлек аккуратный стук в дверь…

Два дня из жизни узурпатора

День 1. (22.10.121 э.С.)

Сикстенбург – столица Синистера, самый благополучный город Лаценты. Если, конечно, слово «благополучный» уместно применять в отношении городов Синистера. В Сикстенбурге живут самые значимые государственные деятели – иными словами, те, чьи семьи веками соблюдали все законы, издаваемые одной и той же династией протекторов – родом Бейлов. Бейлы полностью подчинили себе все экономические и политические структуры, их власть была недальновидной и милитализированной – и поэтому такой непоколебимой. Ходили даже слухи, что предками Бейлов были зараженные пыльной лихорадкой зомби. Слухи, разумеется, появлялись за пределами Синистера – в самой «Темной Обители» одна такая мысль может показаться смертельно опасной. Любые попытки изменить действующий строй Синистера пресекались жесточайшим образом. Жестокость и тирания рода Бейлов с каждым новым правителем неустанно прогрессировала. Поэтому все предыдущие Бейлы казались сопливыми детьми на фоне нынешного протектора, последнего из рода великих диктаторов, Сикстена Бейла.

Сикстен Бейл был высоким мужчиной с седыми волосами и аккуратной бородой, где еще проглядывались темные волосы. Серые глаза под густыми бровями всегда источали животную злость, лицезреть которую без содрогания было практически невозможно. Бейл всегда ходил в черном одеянии, напоминая каждому смертному, что ад есть, и он всегда рядом, пока рядом Бейл.

Наиболее любимым времяпрепровождением тирана являлось посещение синистерской – и поэтому самой заполненной в мире – тюрьмы под Винкуллы. Тюрьма находилась на острове к востоку от Лаценты, и добраться до нее можно было лишь на корабле. Жителям Достановленческой эпохи, конечно, пришло бы на ум сравнение с Алькатрасом, но в Синистере, к счастью, не знают, что до них тоже существовали люди.

В Винкуллах содержались не только закоренелые преступники, достойные высшей меры наказания. Наряду с ними находились провинившиеся по незначительным пустякам горожане, просто неугодные по разным причинам Бейлу, либо же прибывшие в страну эмигранты, которых, к слову сказать, почти не было: добровольно мигрировать в Синистер могли разве что самоубийцы. В тюрьму заключались даже родственники приговоренных, близкие и дальние, пожилые и совсем юные. Срока кроме пожизненного в Винкуллах не существовало. Нередки случаи рождения детей в стенах тюрьмы, как правило с дефектами или внешними уродствами; антисанитария – слишком мягкое слово для описания здешних условий. Надзиратели и охранники носили противогазы, чтобы защититься от запаха, проникающего сквозь решетки – столь скверная вонь была вызвана не столько антисанитарией, сколько запахом трупной гнили, обволакивающим воздух – хоронить заключенных здесь не принято.

Сикстену Бейлу доставляло особое удовольствие наблюдать за страданиями несчастных узников. Каждый измученный вздох, каждое лицо с болезненными нарывами, каждые пустые глазницы и посиневшие конечности – все это наполняло Бейла энергией, заряжало его и взбадривало лучше любого известного наркотика. Бейлу даже не нуждался в женщинах – чужие муки и страдания заменяли ему плотские утехи.

В один из дней Верховный протектор – так официально звучала должность Сикстена Бейла – решил немного расслабиться, и для этого он направился в тюрьму. Для разъездов, которые требуют покинуть резиденцию, Бейл всегда брал с собой свою охрану – двое крепких громил, облаченных во все черное, с тяжелыми автоматами наперевес. Хоть правитель и понимал, что страх и непререкаемый авторитет, который вызывала его фигура, сами по себе являются охраной, он всегда окружал себя дополнительной защитой, чтобы усилить и без того сильное впечатление.

Правитель прибыл в тюрьму. Услужливые надзиратели распахнули перед ним огромные врата с ржавыми цепями, и Бейл вошел внутрь. Винкуллы представляли собой темные коридоры, длиною в несколько километров. Потолки в коридорах быль столь высоки, что невозможно понять, где они кончаются – их окутывала беспросветная тьма, создавая ощущение беззвездной ночи. В слабым синеватом освещении, исходящем от пола, отражались толстые решетки, покрытые трупным наростом несчастных, годами умиравшими в этих камерах. Запах здесь был просто непереносимым. Противогазы были одеты на всех – черные на стражниках тюрьмы и охранниках Бейла, синие на надзирателях и должностных лицах, белые – на обслуживающем персонале. Без защиты дыхательных путей находились только заключенные и сам Бейл. Он в противогазе не нуждался – ему служили таблетки, сделанные на заказ и защищавшие от смрада. Ему их прислал Йоханн Шелтер, главный консул Паксбрайта в знак «длительного и плодотворного сотрудничества Синистера и Паксбрайта». Бейл терпеть не мог ни Паксбрайт, ни его научные открытия. Из всех гостинцев, присланных Шелтером, только таблетки, заглушающие запах, полюбились протектору.

Бейл прохаживался вдоль коридора и вглядывался в лица узников, находившихся по ту сторону решетки. Те стояли на коленях перед ним с выражением глубокого почтения своему диктатору. В другой позе перед Бейлом стоять запрещалось – за это сурово наказывали. Правитель прижимался к решеткам и втягивал ноздрями отвратный запах, который он не мог почувствовать. Ох, насколько это же сладостно – упиваться чужими страхами и страданиями, которые превращали воздух Винкулл в почти материальный липкий холод.

Бейл подолгу всматривался в лицо каждого из узников. Протектор посещал Винкуллы раз в месяц, но иногда и два, и три, и даже пять – посещал всякий раз, когда испытывал потребность в маленьком празднике. И всякий раз лица узников были разными, но всегда похожими. У всех были впалые щеки, бледные как у скеллетов руки, грязные спутанные волосы и следы неведомых болезней на истощенных телах. В камерах вдоль стен возвышалась бесформенная гора мертвых тел – с каждым новым визитом Бейла гора значительно увеличивалась в размерах. Основания горы составляли разложившиеся тела, у некоторых из них не хватало конечностей – голод доводил некоторых заключенных до безумия… Бейл всегда смотрел с симпатией на безрукую и безногую падаль – чужие каннибальские наклонности не могли вызвать у Бейла ничего, кроме симпатии.

Бейл осмотрел камеры по левую сторону от себя, развернулся и стал осматривать сторону правую. В правом отделении находились те, кто попал сюда совсем недавно, поэтому их внешний вид гораздо больше походил на человеческий, чем у товарищей по несчастью напротив. «Свежие» узники стояли на коленях и прикрывали носы ладонями – к мерзкому запаху покасложно привыкнуть, но для этого у них, разумеется, будет уйма времени. Взгляд Бейла стал внимательнее – надзиратели понимали, что это означает. Сейчас Верховный протектор будет выбирать тех, кто отправится с ним в Сикстентбург.

– Мне нужно шестеро заключенных, – наконец сказал Бейл. Голос был холодным, прорезающим воздух, что-то веющее в нем внушало ощущение безнадежности. – Три женщины, молодые. И дети – тоже трое. Мальчики.

– Вы уже выбрали? – осторожно спросил надзиратель.

– Нет, – ответил Бейл. – Поручаю выбрать вам. Я буду ждать на улице. У вас ровно пять минут. Постарайтесь, чтобы они мне… понравились.

Протектор и его стража направилась к выходу. Надзиратель открыл двери камеры и вошел внутрь.

Спустя три минуты надзиратель вывел на улицу шестерых узников. Они щурились при виде дневного света, от которого успели отвыкнуть в тюрьме. Их тощие руки и ноги обвивали кандалы с ржавыми цепями. Обессиленым узникам тяжесть кандалов была непомерной, они облокачивались друг на друга и еле-еле перебирали ногами при ходьбе. Бейл оценивающе взглянул на женщин и детей.

– Неплохо… – Бейл посмотрел на цифры, высеченные на лбу надзирателя, – 21313, совсем неплохо. Вкус у тебя есть. Не такие… хилые. В прошлый раз совсем кошмарные были. Ты сохранил свою должность, 21313.

21313, чей нумерованный лоб покрылся испариной, облегченно вздохнул и поклонился.

– Займитесь пленниками, – велел Бейл своей охране. – Мне надо выспаться.

Стража увела до смерти напуганных узников в трюм. Протектор забрался на капитанский мостик, закрылся в своей каюте и мгновенно уснул. Чувство блаженного предвкушения наполняло сердце Бейла – если слово «сердце» уместно по отношению к Бейлу.

День 2. (23.10.121 э.С.)

Бейл сидел у себя в кабинете и ждал звонка. Ему должен позвонить Шелтер. От этого звонка Бейл ждет очень многого. Если все пройдет удачно, территория Синистера значительно увеличится. В ведении Бейла окажутся две провинции Паксбрайта – Энтребьен и Ориенфорт. Данные провинции имеют развитую инфраструктуру, ни один регион Синистера, даже Лацента, с ними не сравнится. К тому же Бейл давно хотел проводить политику экспансии, надо же с чего-то начинать, а регионы Шелтера – самая удобная для этого платформа. Он знает Шелтера, знает, что он не допустит войны любой ценой, поэтому Бейл не ожидает иного ответа, кроме как согласия.

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – рявкнул Бейл.

В кабинет вошла морщинистая женщина с завитыми седоватыми волосами. В руках у нее был небольшой сверток. На ее лице помимо морщин виднелись рубцы разной формы. Часы на левой руке, по форме напоминающие женскую перчатку, мерцали частым красным цветом от встроенных внутри индикаторов.

– Вам посылка, господин протектор, – сказала женщина, смотря себе под ноги, и положила сверток перед Бейлом.

– Свободна, – не глядя на нее произнес Бейл и развернул посылку. Женщина спешно удалилась.

В свертке находился большой золотой ключ и письмо, написанное от руки. Бейл узнал в нем почерк Грида.

Дорогой мистер Бейл, Верховный протектор Синистера.

Как и обещал, присылаю Вам ключ от Кенинг Хора. Вы теперь являетесь почетным горожанином столицы Гриверса, крупнейшего города Эры Становления, славного Кенинг Хора…

– Крупнейшего? – вслух сказал Бейл. – Это только пока.

…Квантовая почта славится своей скоростью, надеюсь к обеду Вы сможете получить письмо. Сожалею, что Вы не смогли лично присутствовать на официальной конфедерации Трех Великих Держав, надеюсь, в следующий раз Вы будете свободны и порадуете всех должностных лиц своим присутствием.

Я знаю об одном Вашем, так сказать, увлечении. Спешу Вас обрадовать – я смогу отправить к вам очень подходящего для вашего увлечения человека. Действительно подходящего. Он ученый из Сантифики. Его фамилия Криц, он изобрел одну вещь, направленную на уничтожение Сингрипакса. Что-то вроде водородной бомбы. Представляете себе? К счастью, мои славные ооновцы поймали ученого в Кенинг Хоре (городе, в котором, напомню, Вы являетесь почетным горожанином), и к не меньшему счастью, бомба была незамедлительно обезврежена. Потенциальная угроза сразу же миновала. Посоветовавшись с сенаторами, мы вынесли горе-ученому смертный приговор. Но… позже я подумал и решил, что есть вещи намного худшие, чем смерть. Я вдруг вспомнил о Вас и Вашем увлечении. За символическую плату в пятьдесят тысяч сквелларов я готов отдать ученого в Ваше распоряжение. Уверен, от такого Вы не откажетесь. Вам обязательно понравится.