Текст книги "Сочувствую ее темным духам… 1–12"

– Психотерапия, значит? – переспросила мать. – Мне ведь больно от твоих слов. Я же не хочу думать о тебе плохо.

– Главное, чтобы ты о себе не думала плохо, – сказал Майкл.

Мать посмотрела на сына, и Майклу показалось, что взгляд ее смягчился.

– Зачем тогда ты сознался в этом?

– Не знаю, – пожал плечами Майкл. – Посчитал нужным это сказать. Хотел быть до последнего честным с тобой. Политика правды.

Мать подняла брови.

– Ты что, уже ее читал?

– Нет, – ответил Майкл. – Но собираюсь. Даже купил, хотя мог прочитать в онлайне. Хочу узнать, что пишет противник.

Мать слегка смутилась, но улыбнулась своему сыну.

– Ты необычный, Майкл. Сказать мне упреки и пытаться направить их на мое благо – только ты до такого мог додуматься.

– Но мы же выяснили отношения, – слегка улыбнувшись, произнес Майкл. – И ссоры как таковой не было.

– Я ведь еще не ушла, – заметила мать, и Майкл испустил грустный смешок.

Майкл встал и обнял свою мать.

– Прости… за психотерапию. Как-то не так все получилось.

– А оно всегда так, – заключила мать. Что-то непонятное было в ее словах, Майкл не мог понять что именно. – Выходит не так, как было задумано. И это не наша вина. Такова жизнь.

Амалия чмокнула сына в щеку, в которую совсем недавно влепила пощечину.

– Никому таким способом не облегчай страдания, – прошептала она.

– Надеюсь, не придется, – ответил Майкл, внезапно почувствовав жжение в горле. – Я тебя провожу.

Дойдя до парадной двери, мать обернулась и окинула взглядом скромное жилище сына. Она вздохнула.

– Не все дамы любят такое убранство, Майкл. Будешь кого сюда приводить – постарайся прибраться.

– Те, кто вытерпит мой характер, вытерпит и «убранство». Счастливо доехать, мама.

– Пока, сынок.

Майкл закрыл дверь. Взгляд его осмотрел прихожую. Мать была права; несмотря на его сегодняшнюю уборку, его жилище явно нуждается в улучшении. Обои кверху отклеились от стен, обнажая потрескавшуюся штукатурку, софа в дальнем углу полупустой гостиной совсем провисла и больше походила на гамак. «Хорошо, что Ребекка не успела здесь побыть» – подумалось Майклу. Вдруг он почувствовал, что хочет спать – последствия ночных бдений давали о себе знать. Он направился к кровати восполнять недополученный ночью сон.

«Зря я так поступил» – огорченно думал Майкл. – «Я просто полное ничтожество. Хорошо хоть выкрутился – соврал матери про психотерапию. И хорошо, что не получилось пробраться в дом – Фил получил бы возможность избавиться от меня, а состояние матери только ухудшилось бы».

Сознавая ужас сказанных слов, Майкл лег на кровать и закрыл глаза. «Мать права – мой цинизм до добра меня не доведет». Вдруг он кое-что вспомнил. Майкл подскочил, взял телефон и, стремясь хоть как-то облегчить свое состояние, изменил имя одного абонента – вместо «Амалии» написал «Мама».

СТРАЙКС

Как же так?

Поздний вечер понедельника. Дорога к ночному клубу постепенно заполнялась молодыми юношами и девушками. Это был не просто клуб – это был клуб «Ореол», одно из самых дорогих заведений Мельбурна, посещение которого прибавляло посетителям респектабельности в глазах их более бедных друзей. Несмотря на престиж «Ореола» его посещала самая разношерстная публика. Одни были модниками, чьи родители позволяли себе ежемесячный отдых на Мальдивах; другие – позерами, влезавшими в долги, чтобы потусить в самом дорогом ночном клубе города; третьи – беззастенчивыми девицами, длина юбок которых не превышала уровень их интеллекта; четвертые – скромными девушками, чья скромность оканчивалась после третьего коктейля с апельсиновым ликером, благодушно предложенным либо богатым модником, либо кажущимся таковым позером. Одним из таких позеров был молодой юноша с взлохмаченными светлыми волосами, чья упругая походка за сотни метров привлекала к себе взгляды молодых тусовщиц, вызывая у них коротенькие, будто дозированные, смешки. Подобное поведение заводило юношу, он нагло им улыбался и заискивающе подмигивал. Этого юношу звали Клод Фохё.

Несмотря на внимание противоположного пола, Клод чувствовал себя удрученно по пути в ночной клуб. Очередная знакомая на ночь вряд ли пустит его к себе домой. А в свой дом Клод не мог никого пригласить – отец перестал выезжать из дома, засел у себя в комнате и все ждал каких-то грабителей. Отец полагал, что грабители очень хотели попасть внутрь, но не смогли обойти защиту дома. Из этого он сделал вывод, что грабители попытаются пробраться к нему еще раз, уже используя другие методы. В доме работала превосходная сигнализация, на входной двери стоял замок, работающий от отпечатка пальца, ночью на окна ставились выдвижные решетки. Сколько бы Клод не объяснял отцу, что улучшать охрану дальше некуда – бесполезно. Своим присутствием он только портил все планы Клода – отцу явно не понравится, что сын водит малознакомых девушек в родительский дом – особенно с учетом недавней попытки взлома. Но взломы взломами, а вечеринки по расписанию, так что Клод, по обыкновению выпросив деньги у родителей, направился в ставший давно любимым «Ореол» в центре Мельбурна.

Был третий час ночи. Изрядно выпивший Клод со очередной спутницей выходил из клуба. Спутница опьянением ничуть не уступала Клоду. В дерзком неоне и желтых фонарях различались ее каштановые волосы, слегка растрепанные. Доверив Клоду свою сумку, она, облокатившись на него и слегка пошатываясь, рассказывала ему о злоключениях, случившихся с ней ранее днем.

– Представляешь, я сегодня со своим парнем рассталась… – небрежно бросила спутница.

– Да? – изобразив интерес, протянул Клод. – Как же так?

– А вот так. Я ему позвонила и бросила, он не достоин видеть меня.

– По телефону расстались? – заплетающимся языком переспросил Клод. – Как же так?

– А вот так. Не могу его видеть, просто бесит меня. Ой! – Девушка покачнулась и вцепилась в джинсовую жилетку Клода, чтобы не упасть.

– Держись, подруга, я здесь!

– Держусь… Он игнорировал меня, никуда не звал, вот и пусть страдает в одиночестве…

– Как же так? – в очередной раз протянул Клод, не зная, что ему сказать.

– А вот так. Я же страдать не буду, правда, Клод? Я же найду себе парня получше! – Последнюю фразу она произнесла на высокой ноте.

– Я не знаю, кем был твой парень, но я точно лучше, – самодовольно проговорил Клод.

– Он был ничтожеством.

– Ты встречалась с ничтожеством? Как же так?

– А вот так. Невезение чистой воды, – с упором на последнее слово, выпучив глаза, сказала девица. – А почему у такого симпатяжки нет девушки? – вдруг спросила она. – Не могу поверить, что девчонки на тебя не клюют.

Клода польстила ее фраза насчет симпатяжки, но сам вопрос его позабавил. Девица явно туго соображает, раз задает такие вопросы.

– Клюют еще как! – важно произнес он. – Куча денег, Ауди А9, да я… я в ней всех девчонок перетра… возил.

– Чувство собственной важности у тебя зашкаливает, – медленно произнесла девица.

– Это достоинство, а не важность, – поправил ее Клод.

– Может, я увижу твои достоинства? – игриво спросила девица, приобняв Клода за плечо.

Клод задумался. Девица первой проявила инициативу, но как назло, именно сегодня…

– Не сегодня. У меня сегодня предки дома.

Девушка резко остановилась.

– Такой альфа-самец, как ты, живет у родителей?

– Временно.

– Как же так? – передразнила она Клода.

– А вот так, – передразнил ее в ответ Клод. – Давай лучше поедем к тебе, – предложил он после небольшой паузы.

– У меня аналогичная ситуация, – заплетавшимся языком кое-как проговорила девица.

– Как же т… А завтра?

– Не могу, завтра мои тоже дома, – покачала головой девица.

– А в среду?

Снова качание головой.

– Что же ты предлагаешь?

– Нейтральная территория, – с важностью заявила девушка.

– Таковой нет, – огорченно произнес Клод.

– Ну… тогда не знаю, – безмятежно произнесла подруга.

Клод тяжело вздохнул. Куча друзей, а на ночь остановиться не у кого. Видимо, сегодня ему ничего не светит. Как же так! Клоду уже надоело зависеть от родителей и их прихотей. Когда же у него будет свое жилье? Лучше бы родители выгнали его из дома, как Майкла, чтобы у него появился наконец-таки…

Стоп… Как же он раньше не догадался?

– Хотя, один вариантик у меня есть, – задумчиво протянул Клод. – Надо кое-кому позвонить. Возможно, («мы с тобой переспим») мы сможем провести ночь вместе.

– Ого! Какие у тебя планы! – иронически произнесла девушка и усмехнулась. – Хочешь сразу взять быка за рога?

– Да-да, – расеянно произнес Клод, набирая номер. – Кстати, – остановился он и посмотрел на подругу, явно вспомнив что-то важное, – как тебя зовут?

Подобный вопрос словно бы отрезвил девушку. Она нахмурилась.

– Ты что, уже забыл? – сердито спросила она, освобождаясь от объятий Клода. – Ребекка.

Выдержав паузу, она в ярости вскрикнула:

– Ты, козел, хочешь только на ночь со мной замутить, даже имя не потрудился запомнить?

– Нет, но…

– Отдай мне мою сумочку, – потребовала Ребекка.

– Прошу, не уходи, я просто немного пьян, вот и забыл…

– Я не уйду, – заверила Ребекка.

Клод не стал ее слушать. Его рука, не занятая телефона, медленно двигалась к талии Ребекки. Отойдя в сторону, Ребекка просто сорвала сумку с плеча Клода и замахнулась ею для удара.

– Что ты делаешь?.. Черт!

Удар пришелся прямо в лицо. Свободной рукой Клод схватился за левый глаз – острый угол сумочки угодил в нижнее веко. А обидчица развернулась и неровным шагом побрела обратно в сторону жилых кварталов

– Постой! – воскликнул Клод, щурясь от боли. – Вернись, я прощу тебе этот удар!

– Простишь? – обернувшись, переспросила Ребекка. – Ну прямо камень с души!

– Тупая ты дура! – крикнул Клод, вытирая заслезившийся глаз. – Что в твоей сумке? Диплом по отпугиванию от себя парней?

– Планшет, который даже с разбитым экраном стоит дороже твоей понтов! – зло ответила Ребекка. – А теперь прощай, выпендрёжник, лучше иди кадрить школьниц!

Ребекка ускорила шаг и вышла к повороту на жилые кварталы.

– Эй, ты… Ребекка! – крикнул он ей вслед, но ее шатающаяся тень, словно дразня, обрела упругую, почти подпрыгивающую походку, после чего скрылась за углом.

– Если ты сейчас же не вернешься, то хрен ты когда в своей жизни покатаешься на Ауди А9! – зашел с козырей Клод.

– Выпендрёжник! – послышалось из-за угла.

Клод мутным взглядом уткнулся в стену, за которой скрылась Ребекка – после пяти коктейлей сложно было вспомнить свое имя, не то, что имя малознакомой особы.

– Какая ты обидчивая, – с досадой подумал Клод. – так у тебя никогда не будет парня…

– Алло! – прозвучало из трубки.

Клод вовсе забыл, что держал в руке телефон, с которого совершался исходящий вызов.

– Да, здорово, Майк, – Клод поднес к уху телефон. – Ты спишь?

– Для этого ты и будил меня – спросить, сплю ли я? – сонно пробурчал Майкл. – Что-то случилось?

– Да, – с трудом ответил Клод. – Я немного пьян…

– Да ладно? – протянул Майкл.

– Представь себе, – сказал Клод, не поняв сарказма. – Я хотел привести к тебе свою подругу, но она ушла, я думал, что ты будешь у своей, хотел уточнить, уже набрал, но подруга обиделась, женщины все такие, звонок пошел, ты взял трубку, и в общем вот как-то так…

– Понятно, – сказал Майкл, хотя спросонья он ничего не понял.

– Извини, что разбудил, не пропадай, братан…

– Не пропаду, – зевнул в ответ Майкл. – Счастливо… Хотя, постой, Клод, не ложи трубку!

– Да, да?

– Ты что будешь делать завтра днем?

– То же, что и сегодня.

– Надо поговорить. Мы можем встретиться?

– Конечно, – удивленно ответил Клод. – А что, что-то случилось?

– Завтра, – твердо сказал Майкл. – Обо всем мы поговорим завтра. Ты сейчас… не в нужной кондиции.

– Я соображаю, – слегка обиженно сказал Клод. – Я не сильно наклюкался.

– Утро вечера мудреннее – если у тебя не похмелье, – изрек Майкл. – Подъезжай лучше завтра ко мне, хорошо?

– А-а, ладно, – ответил Клод, не в состоянии придумать аргументы для возражения.

– Счастливо отоспаться!

– А-ага…

Смерть Оуэна

Майкл написал Клоду сообщение, чтобы тот смог приехать к нему к двум часам дня – в надежде, что к этому времени его брат будет в состоянии воспринимать информацию. Поздний звонок Клода натолкнул Майкла на один план, который прямо-таки жаждал встретить чье-нибудь одобрение. В реализации этого плана и нужна помощь Клода.

13.50

Майкл знал, что еще рано беспокоиться, но все же не мог отогнать мысль, что Клод не приедет – своего братца Майкл не без оснований считал беспечным. В ожидании брата Майкл запасся пивом, любимыми сигаретами «КлайдсХэвен» – пачки данных сигарет были обезличены, и чтобы они были узнаваемыми, производители создали форму пачки в виде гроба – неплохой маркетинговый ход, только поддерживающий действующую в Австралии антитабачную кампанию. На гробы, как и на обычные пачки, были нанесены пугающие изображения последствий курения – беззубые рты с обезображенными губами и распухшими языками, омертвевшие конечности жуткого вида и почерневшие легкие, несомненно, пораженные раком. Курение в Австралии давно стало явлением редким и немодным, но Майклу были чужды современные тенденции. Вот и сейчас – он рассматривал пачки с различными дефектами курильщиков, выкуривая очередную сигарету и запивая ее громадными глотками пива.

13.55

Скучно. Интернет Майклу отключили за неоплату. Телевизор считался Майклом неким реликтом прошлого, потому большую часть времени он был выключен. Читая на пачке предупреждение о том, что курильщика неизбежно постигнет рак легких, Майкл вспоминал свою мать, ее рак, правда не легких, а желудка, вспоминал вчерашний разговор, оставивший в его груди огромный ком, который никак не желал уменьшаться. Обвинения в адрес матери сорвались с его губ против его воли, он не хотел причинять ей вред в самый тяжелый период ее жизни. Он испытывал некоторое облегчение от того, что смог замять нарастающий конфликт выдуманной «радикальной психотерапией», но на размер кома в груди это никак не влияло.

14.00

Время пришло. Майкл не удивился, что Клода еще нет – пунктуальность не являлась отличительной чертой сводного брата, но несмотря на это, Майкл стал ощущать легкое раздражение. Допив остатки пива, которое изначально хотел разделить с Клодом, Майкл улегся на софу, простонавшую характерным для нее скрипом, и закурил еще одну сигарету.

14.10

Хотя бы позвонил, подумал Майкл. Возможно, он отменил сотню важных дел для встречи с братом – неужели сложно сообщить, что встречи не будет? Написал бы сообщение, отправил бы грустный смайлик – нет, телефон не подавал никаких сигналов того, что брату есть дело до его просьбы. Впрочем, никому нет до него дела – разве что, когда надо сообщить о расставании или о тяжелой болезни. Поинтересоваться, как дела у него, или хотя бы сделать вид, что интересно, никому ума не хватает.

14.20

Надо самому позвонить, подумал Майкл. Набрав номер Клода, он вслушивался в длинные гудки, в надежде, что их прервет голос брата. Однако гудки никто не прервал. Майкл положил трубку и с горечью посмотрел на пустую бутылку пива, которую он все еще держал в руке.

14.25

«Где ты шатаешься, мы же договаривались к двум?» – отправил сообщение Майкл. Полежав с минуту на софе и раздраженно вспоминая пьяное обещание Клода приехать, Майкл встал и пошел в туалет – пиво начинало давать о себе знать.

14.30

Майкл вернулся в комнату. Убедив себя в том, что Клод не отошел от вчерашней гулянки, либо начал свое утро с очередной такой же, Майкл взял с полки тонкую книжецу в твердом переплете и улегся на софу, скрип которой вызвал у Майкла очередной приступ раздражительности, граничащей с агрессией. Возможно, этому способствовала книга, которую он взял. На ее темной обложке ярко-красным курсивом значилось: «Ф. Фохё: „Политика правды“».

Майкл открыл книгу на первой странице в поисках тиража. Пятьдесят тысяч экземпляров. «Надеюсь, деньги ты потратишь на лечение матери, а не на очередную любовницу» – зло подумал Майкл и приступил к чтению.

15.00

Первые страницы романа Майкла не увлекли – он посчитал данное произведение достаточно пресным. Конечно, Майкл всячески пытался отыскать в нем недостатки, поскольку не мог объективно воспринимать отчима и все, что с ним связано, но искать долго не пришлось – примитивный стиль написания, рваный сюжет, не отличающийся оригинальностью, литературные приемы, являющиеся заимствованием, если не сказать копированием, приемов более именитых и более талантливых писателей. Ну а главной причиной ненависти к произведению стал его протагонист – сорокалетний детектив Антуан Ренфор, обладающий недюжинным интеллектом, отменной для своих лет внешностью, чертовским обаянием и способностью разбивать женские сердца, «делая из них оригами в виде лебедей (с)». Несомненно, прототипом Антуана послужил сам автор «Политики…", который явно видел себя таким, самого Майкла это забавляло и отвращало одновременно.

«Разбивающим женские сердца… Твоим любовницам нужны только твои деньги. А разбить ты можешь лишь себе колени во время кунилингуса» – зло подумал Майкл, вспомнив филиповские походы на сторону.

Заняться Майклу было нечем, он пропустил невзрачное начало романа, открыл первую попавшуюся страницу ближе к концу книги и стал читать. Чем больше он читал, тем больше он презирал своего отчима, да и себя тоже, за то, что он тратит свое время на такую макулатуру. У Майкла не было даже сил отлистать назад, чтобы узнать, что же именно привело к событиям романа, на которых он остановился.

Чем больше он читал, тем сильнее хотелось спать. Мозг медленно отключался. Сквозь полузакрытые веки в сознание Майкла проникали строчки из романа.

Урсула прижалась ко мне, я не мог унять приятную дрожь в моем изнуренном теле…

«Мне не к кому прижаться» – думал засыпающий мозг Майкла. – «Ребекка вчера меня бросила… не любил ее, но все же, все же…»

– Он мне врал все время, врал!

«Я тоже был нечестен с ней – и в итоге потерял возможность сказать напоследок все, что я о ней думаю…»

– Антуан, он убийца! Именно он убил Строумэна и Лецки и обчистил старуху Хелмсфилд.

«Я не убийца, но был бы рад обчистить того, кто придумал того, кто остановит того, кто обчистил старуху Хелмсфилд…»

– Это не мог быть Хиллфилд! Хелмсфилд всю дорогу его защищала!

«Хиллфилд, Хелмсфилд… Очень оригинально придуманы фамилии. Хелмсфилд… Даже и не придуманы. Вроде так звали подругу матери и университетскую коллегу „папы Клода“, видел ее всего один раз, вроде хорошая тетка…»

Веки Майкла на мгновение сомкнулись. Пальцы машинально перелистнули несколько страниц…

Я стал гадать – что же Оуэн мне мог сказать?

«Да плевать на то, что он тебе скажет! Даже не переверну страницу назад, чтобы узнать, почему он должен что-то тебе говорить…»

– Не получится, Рефнор, или как тебя там, – скалил зубы Хиллфилд.

«Надеюсь, что не получится».

– Ты совершаешь большую ошибку, – сказал я. – Ты слишком много врал ей.

«А матери ты не врал, лицемер?»

– Кто ты такой, чтобы учить меня?

«Действительно. Кто?»

– Я тебя не учить пришел – тебя уже не исправить.

«Правильно сделал, что не читал эту туфту целиком – если ты напишешь что-то еще, то просто прочитаю аннотацию в интернете…»

– Так что же – ты меня убьешь?

– Нет. Я тебя арестую и тебя поместят под стражу. С учетом совершенных тобой убийств и грабежей, тебе дадут минимум лет двадцать…

Как же Майклу хотелось, чтобы Оуэн пристрелил Ренфора, слишком правильного, говорящего пустые фразы, неизменно опережающего своих противников на шаг вперед. Ты же должен где-то ошибиться!

– А что если у меня есть ствол за спиной? – ухмыляясь, спросил Хиллфилд.

«Угроза расправы… Ха! Предугадал последующий ход разговора пару реплик назад».

– Если бы он был, – сказал я. – ты бы не разговаривал со мной и сразу же меня пристрелил.

«Хоть бы у Хиллфилда был ствол за спиной…»

– Тут ты прав – ствола у меня нет.

«Черт».

– Но обернись-ка назад, Ренфор, может ты поймешь кое-что.

Я обернулся и натурально обомлел. Сзади неслышно подошла мадам Хелмсфилд и, держа обеими руками пистолет, целилась прямо мне в грудь.

«Убей его! Спаси роман!»

– Отойди! – гневно вскрикнула она.

«Чего? Какого дьявола?»

Меня вдруг осенило. Я поспешно отошел в сторону и посмотрел назад. Хиллфилд выглядел шокированным.

– Что ты делаешь? – воскликнул он.

– То, что должна была сделать уже давно, – ответила мадам Хелмсфилд. – Ощути и ты нож, который вонзают в спину.

Раздался выстрел. Хиллфилд стоял, держась за грудь, по которой медленно расплывалось кроваво-красное пятно. На его лице застыло выражение удивления. С этим выражением он качнулся на пятах и медленно упал навзничь, не отпуская руку от израненной груди.

«Главного злодея убивает старая бабка?!»

– Почему ты не остановил меня? – спросила мадам Хелмсфилд, глядя на труп Хиллфилда.

– Его не остановит правосудие, – ответил я. – Слишком долго он уходил из рук полиции, это был единственный вариант.

– Ты меня арестуешь? – заметно волнуясь, спросила мадам Хелмсфилд.

– Нет.

– А как же политика правды?

– Политика не всегда подразумевает правду. Но правда, – я указал на труп Хиллфилда, рука которого, согнутая в кулак, все еще покоилась на окровавленной груди, – всегда побеждает…

«Что за чушь?»

Майкл захлопнул книгу и кинул ее в груду мятой одежды, лежащей в другом конце комнаты. Мельком он глянул на часы, висящие на стене.

16.20

«Сейчас бы дунуть, да Страйкс, сука, не достанет» – огорченно подумал Майкл. Испытывая двойственные чувства – с одной стороны расстроенность от того, что не сможет снять напряжение косячком, а с другой – приятную злость от того, что творение отчима оказалось полным дерьмом, Майкл почувствовал, что очень хочет спать. Опять.

«Я вечно сонный депрессивный лентяй»

Не противясь грянувшей дремоте, он окунулся в приятное забвение. Веки его сомкнулись…

Прошла минута, а может две, а может целый час… Сон без снов – есть высшее на земле блаженство. Мерное дыхание, тиканье часов, тяжелая голова, которую невозможно оторвать от подушки. Как же это все здорово!

Резкий шум прекратил всю сладостность сна. Что это за звук? Какого черта?

Вдруг что-то упало, дребезжа и издавая какой-то сигнал. Сигнал постоянно повторяется. Значит, телефон звонит. Сон сразу же пропал. Майкл подскочил и взял с пола телефон. Задняя крышка старого, 2018 года выпуска, «Poontag"а44
  Poontang – несуществующая марка телефона


[Закрыть] отлетела под шкаф. Майкл растянулся на полу и принялся искать крышку, левую руку просунул под шкаф, правую же поднес к уху.

– Да?

– Это я. У меня проблемы, – раздался тихий голос.

– Какие?

– Меня накрыли, – прошептал Клод.

– Как?

– Не могу пояснить, он сейчас может прийти.

– Кто?

– Страйкс, – еще тише произнес Клод.

– Что? – изумился Майкл.

– Я поехал к тебе, на 5-й Авеню меня тормознул Страйкс, сказал, что ему надо кое-что спрятать, – шепотом затараторил Клод. – Я его подбросил до квартиры, но он вдруг оглушил меня чем-то сзади. Я вскоре очнулся, Страйкс приковал меня наручниками к батарее. Страйкс сказал, что я возьму все на себя, запер меня и ушел куда-то. Кроме этого, он сообщил, что за ним стоят «какие-то люди», в общем я мало что понял из его речей, ясно одно, он – жирная предательская сволочь. Походу это копы плотно прижали его к стенке.

– Поэтому, он не смог мне достать… – вслух подумал Майкл, вспомнив последний отказ Страйкса.

– Наверное, – не вдумываясь в слова брата, сказал Клод. – Так или иначе, я вляпался в такое густое дерьмо, что выхода из него я не вижу.

– Давай, я вызову копов, – предложил Майкл, доставая крышку от телефона из-под шкафа. – Где он тебя сейчас держит?

– Да ну, Майк, копы это не вариант, он же наверное и не отобрал у меня мобильник, с расчетом на то, что я позвоню им. Понимаешь, Страйкс он, конечно, тупой увалень, но за ним кто-то стоит, кто-то достаточно серьезный, кто-то, кому выгодно, чтобы посадили меня, а не его.

– Думаешь? – недоверчиво спросил Майкл, присобачив крышку к «Poontag"у. – Может, Страйкс блефовал? Он же всегда хотел казаться круче, чем был на самом деле.

– Нет, Майк, на вранье это не похоже, слишком складно он говорил, у него мозгов бы не хватило выдумать такую ложь. Скорее всего, кто-то обещал его отмазать, при этом смахнув все его делишки на меня.

– И кто же тогда твой доброжелатель? – спросил Майкл, почему-то думая о своем отчиме.

– Понятия не имею.

– У тебя есть какие-то варианты?

– Варианты есть, но все они безвариантные. Это мог быть кто-угодно из моих друзей. Собственно, поэтому я звоню не им, а тебе – нужна твоя помощь.

– Что я могу сделать?

– Надо проникнуть в его квартиру и вытащить меня оттуда.

Майкл усмехнулся. Последняя попытка взлома не увенчалась для него успехом, он даже не смог проникнуть внутрь дома. А может Клод как-то узнал, что Майкл интересуется способами проникновения в запертые помещения? Майклу стало неприятно от этой мысли.

– Чего ты ухмыляешься? – недовольно спросил Клод.

– Какой же из меня взломщик? – повторно усмехнувшись, произнес Майкл, все также думая о вчерашней недокраже.

– Да не тебя я прошу взламывать квартиру. Тут нужен Саймон.

– Кто?

– Мой очень хороший друг. Он сможет вскрыть любой замок и прийти в любой момент на помощь – те качества, которые сейчас мне просто необходимы.

– А почему ты ему сразу не позвонил?

– Спроси у него, у меня нет времени объяснять, я уже слышу шаги. Саймон живет на Лонсдейл Стрит, дом 21, квартира 69. Позвони в домофон, объясни ему всю ситуацию и скажи, что бы он шел в берлогу.

– В берлогу? – переспросил Майкл.

– Да, в берлогу! – скороговоркой затараторил Клод. – Майк, нет времени, пожалуйста, иди к Саймону прямо сейчас, не то мне пиз…

Связь прервалась. Майкл сидел на софе с чувством нарастающего внутри страха. В подобной ситуации он прежде не оказывался. От его действий зависит судьба сводного брата…

Майкл резко встал, быстро оделся и вышел на улицу. Несмотря на то, что голова мыслила как никогда ясно, страх в груди отчаянно тянул Майкла обратно в квартиру. Майкл старался игнорировать его и быстро шагал в направлении Лонсдейл Стрит – благо она находилась за пару кварталов от его дома. Страх никак подавить не получалось – ведь второй раз за два дня Майкл, страющийся избегать опрометчивых поступков, чувствовал, что ввязывается в очередную авантюру.