Текст книги "Корпорация «Гермес» 3"

– Ты и жертвенного ягненка с собой привел… – она подошла ближе, коснулась подбородка Андрюхи: тот послушной собачкой задрал голову, будто в ожидании ее приказов. Бестии бы ее побрали, дело скверно!

– Слушай, я сейчас копьем стану. Если выставишь ноги на ширине плеч, сделаешь обманный маневр, прямо в шею ей уколем… – заверил меня Метаморфус. Мне стало смешно: он думал о ней, словно о человеке. Можно ли убить божество, сунув в него копьем? Спешившие проверить эту нелепость смертные уже никогда и никому не рассказывали о результатах. Даже и говорить не стану по каким причинам.

– Умный мальчик. Жаль, что ты не тот, которого я искала: едва почуяв тебе, мне подумалось, что я близка к цели. Ты даже приманку заглотил… – интересно было бы знать, о чем это она? – Вот только предназначалась она не тебе. Придется тогда приволочь хозяевам твою тушку. Они сделают исключение, – поза, вытянувшейся передо мной Афродиты говорила лишь о том, что она безумна, что сортирная крыса.

Воздушный поцелуй слетел с ее ладоней, коснулся застывшего Андрея. В и без того одурманенных глазах сверкнуло что-то похожее на просветление, я же знал, что не следует ждать от этого ничего хорошего.

– Иногда ко мне заглядывают куколки, мальчик. Мне нравиться играть с ними: если среди них есть женщина, я заставляю их любить друг дружку, делая парочку. Если же они однополые – какая может быть любовь? Только скука. А потому – деритесь!

Я сделал шаг назад, когда Андрей клацнул затвором своей винтовки. Здоровенная, едва ли не толщиной с огурец гильза выскочила наружу, утонув в мягком грунте у нас под ногами. Я срывал с ремня Метаморфуса, еще не зная, что делать дальше, а магическое заклинание одноразового действия ударило по глазам яркой вспышкой. Прав был дед Андрея – такое точно не для показа!

Красное энергетическое облако, искря и гремя, окутало Андрея с ног до головы, облачая того в механический доспех не хуже, чем у Юноске. Если не десятикратно лучше.

Что ж, поиграем…

Глава 14

Титанический кулак, усиленный гравидвигателем пошел в ход почти сразу же. Одурманенный Андрей вовсе не надеялся оставить от меня мокрое место – просто хотел, чтобы я отскочил куда требовалось. Ловушка, брошенная Афродитой, сработала сразу же, едва подошвы моих ботинок коснулись незримого заклинательского круга.

Мало кто разбирался в ядах лучше Афродиты – не зря же говорят, что любовь отравляет жизнь. Едва моих ноздрей коснулся смрад отравы, как тут же скользнул в сторону. До ушей лишь донесся плеск, капли яда брызгами оросили рукав и предплечье – ткань, не выдержав такой наглости, зашипела, словно разъедаемая кислотой. Андрей не стал ждать, когда приду в себя – наплечные туррели заработали по мне сразу с четырех стволов. Не усиль я себя магией, мне бы уже был конец: пули, поднимая фонтанчики пыли, вгрызались в земную твердь там, где стоял мгновение назад.

– Стрелять-то будешь? – рявкнул Метаморфус: живым ружьем он жаждал вступить в схватку. И как будто говорил, что если этого не сделаю я, он заработает без спросу.

– Где же твои крылатые сандалии, братик? Где твой кадуцей? Я помню, как резво ты размахивал им перед носом в толк и бестолку! – Афродита в мгновение оказалась у меня за спиной, толкнула, не дав совершить уворота – и лишь выставленный щит Афины смог прикрыть меня от неминуемой гибели. Будь он хоть чуть слабее, чем божественного уровня – и я бы уже закончился.

Эола больше не могла смотреть на то, что творится. Беспокойная и трусливая, она становилась воплощением отваги, когда мне угрожала опасность. Не стало исключением и сейчас – Саламандра рванула к богине: та не обращала на фамильяра никакого внимания. Естественно – великие не смотрят за муравьиной возней под ногами: и это всегда выходит им боком. Острые клыки саламандры вонзились в изящную, оголенную ножку. Жар дыхания Эолы опалил кожу, в воздухе сразу же засмердело паленой кожей.

– Ах ты ж мелкая дрянь! – сестрица не успела завершить очередного заклинания, что даровало мне на пару мгновение больше. Ровно столько, сколько и требовалось, чтобы я мог восстановить равновесие. Очередь с Метаморфуса врезалась в магическое, защитное забрало механического костюма Андрюхи. Я не собирался его пробивать такой мелочью, понадеялся лишь на то, что Афродита оставила бедолаге право естественных рефлексов.

Оставила. Андрей отступил, лязгнули сервомоторы: закрывая лицо, он вскинул закованную в латную перчатку ладонь. Метаморфус в миг обратился увесистой дубиной, к которой я добавил самую малость уже знакомой ему Аресовой магии. Учебные лезвия выскочили по краям, обращая живое оружие в топор.

– Эй, мы так не договаривались! – Метаморфус возмутился изменениям. – Я что, недостаточно хорош для тебя?

Не было времени отвечать, но я что было сил вдарил по доспеху. Андрей вскрикнул – боль пронзила его до самых печенок. Я сплел еще пару плетений, снежками швырнув их в торчащие жала стволов. Солнечный жар самого Гелиоса вмиг перегрел их докрасна: стрелять мой противник не решился.

И не мог. Обратившись шестом все с теми же лезвиями, Метаморфус алебардой врезался в спину младшего из Аресов, заставил его пошатнуться и склонится.

– Нет! – Афродита не собиралась мирится с намечающимся поражением. Ей удалось справиться с Саламандрой, отшвырнув прочь: я же метнул поток мягкого воздуха, подхватив им спутницу, не давая разбиться.

Андрей вскочил с земли рывком: даже лишенный турелей, стенающий от боли, он был все еще грозным противником.

Из раструба на правой руке механического доспеха вырвался сноп пламени, заставивший меня отступить. Я в ответ воззвал к плетениям Скади: заклинания морозной богини расплылись щитом, брызнули водой из растаявшего снега. Я усилил напор, точно зная, что сейчас будет – и не прогадал. Гранатометный снаряд буром пронзил холодную твердь. Кусище льда треснул от разрыва, раскалываясь на тысячу осколков, но глуша смертоносный взрыв.

Я вылетел на Андрюху не с той стороны, с которой он ожидал: Метаморфус, обратившийся шестом, позволял жалить его тысячью микроскопических укусов. Тренировочное жало разило его в живот, спину, плечи и пах – последний удар вывел его из равновесия. Рухнувший на колено богатырь отбивался зло, наотмашь и не глядя.

Эх, не зря же Арес говорил: бойся неумелого врага, а раненного в особенности. Последний будет бить куда попало – и по закону подлости, в это самое «куда попало» и угодит.

Глаз обожгло болью, меня же подкинуло, словно игрушечного, перевернуло в воздухе. Проснулась божественная натура, требовавшая возмездия – нас и бить! Да что этот смертный себе позволяет?! Но заткнулась сразу же, как только почти огнем вспыхнули ребра: стена пещеры приняло мое тело на себя. В глазах помутнело, словно заклинание ясного взора накрылось. Я услышал свист, выставляя в защитном жесте руку, но слишком поздно понял, что до сих пор держу в ладони Метаморфуса.

Не успею сплести…

– А я еще вот как умею! – выкрикнуло живое орудие, а моих ушей через миг коснулся стонущий лязг: Метаморфус обернулся большим штурмовым щитом: вдарившая что было сил своим копьем Афродита зарычала от забурлившего в ней недовольства.

Пришло время кончать этот балаган, иначе они быстро возьмут меня в тиски. Метаморфус охнул, когда я принял на его броню еще один удар. Поддержал мой яростный боевой рык, когда напором пошел уже на саму Афродиту. Не рабочее зеркальце, артефакт, доставшийся мне в качестве взятки, в миг вспыхнуло, подогретое моим заклинанием. Жаль, что не успел его починить – да я даже и не пытался, не знал как! Живое оружие подхватило мой мысленный приказ как свой собственный, поняв чего хочу.

Чтобы он стал щитом Афродиты, переняв часть его свойств от артефакта. Обычно одурманенным, взятым под чужой контроль богам хватало одного лишь взгляда вглубь серебристой поверхности, чтобы прийти в себя. Титаны же дрожали от ужаса: зеркальце прекраснейшей из богинь приводило их в дикий, неизбывный ужас, вытаскивая на свет всю мерзость их бытия. Метаморфус сохранил облик щита, но на полированной поверхности вспыхнуло яркое свечение, готовое отражать чужое уродство без прикрас.

– Стой, погоди, так нечестно! – она успела выкрикнуть за миг до того, как впечатал ее в стену. Черным, маслянистым, словно нефтью брызнуло на стены. В ноздри ударил омерзительный, спертый дух, а я сразу понял – это точно не кровь.

Титан и отнюдь не младший…

Я не дал Андрюхе в своем доспехе прийти в себя. Поначалу следовало обезопаситься от его нападок. Попытался заключить его цепями Фемиды – но боевой доспех позволил ему разорвать их, словно нити: требовался иной подход.

– Да сними ты с него эту охлабуду и дело с концом! – у Метаморфуса было на этот счет свое мнение. И я был с ним солидарен. Яростный напор ударил боевым ражем мне в голову. Божественность закипела в крови: каждый удар обратился могучей затрещиной.

Броня с Андрюхи посыпалась, словно переспелые яблоки: шипастым шаром Метамопфус сколачивал с него заклепки, винты, и шайбы. Листами слетала тонкая аппаратура, заискрили провода. Мощным пинком я выбил младшего из Аресов из седла, опрокинул наземь. Доспех, лишившись хозяина, съежился до размеров изломанной винтовки.

– Сразу так надо было! – упрек резанул по ушам. Я не слушал, обернулся в сторону Ародиты: девушка, лежавшая на земле, светила обнаженными, манящимиформами своего тела. И меньше всего походила на ту, кого я знал, как сестру.

Титан, прилипший к ней до сего момента разросся до потолка – и менее всего был похож на младшего.

– Я Диометосий, палач Диометеи, наездник на гекатанхейрах! – кажется, мне удалось его разозлить. Самое странное, что я даже помнил этого титана: он не из нового выпаса, старичок. Но за все это время не накопил достаточно сил, чтобы стать кем-то больше.

Его облик походил на кусок грязной, необработанной глины. Текучий, словно грязь, он тем не менее сверкал остротой обозленного взгляда. И изнутри лучился гордыней. Склизкие лапища потянулись в мою сторону. Меч, явившийсяв моих руках, обжег ему ладонь, заставил пальцы осыпаться наземь мерзкими червями.

Он отпрянул прочь, прижимая поврежденную руку: на что он надеялся, что я не стану сопротивляться?

– Ты за это поплатишься!

– Какие грозные обещания! – ухмыльнулся я, чуя как инициатива легко перетекла в мои руки. Титан напрягся, словно готовый лопнуть нарост: в мою сторону потекли лесятки, если не сотни атакующих заклинаний.

Метаморфус ожил, меняя один облик за другим. В воздухе запахло сырой магической энергией: я разрубал плетения налету.

– Как! Ты! Это! Делаешь!? – ревела отвратительная куча. Я же посчитал, что отвечать ему ниже моего достоинства. Единственное, что я видел перед собой: это враг. Разорвать, выпотрошить, порвать в клочья – вот что меня сейчас заботило по настоящему.

– Прочь! – взвизгнул он, пытаясь возвести передо мной «Любовную преграду». Страх, который он привык вселять в остальных, сейчас поглотил его самого, а потому плетение было кривым и кособоким. – Ты же бог! Ты не должен уметь рушить наши заклинания!

– Я же Гермес, – весело ответил ему, насмешливо сверкнув взглядом. – Я подобрал ключик.

Метаморфус шептал на ухо – меч, топор дубина! О, о! Знаю! Добей-ка его лучше кадуцеем, чтобы знал – ради такого-то случая!

Клинком я срубил культяпку, которой он попытался прикрыться. Сжавшийся и жалкий, он будто пытался воззвать к моей совести – это боги должны трепетать перед титанами, а не наоборот! За добрых полторы тысячи лет он привык к этому порядку, а теперь поражение было горько на вкус. Я смотрел на него и, казалось, видел каждую мерзость, что он сотворил.

– Ты же был в той битве с гигантами, – я не спешил опускать клинка на его голову. Он застыл, вслушиваясь, после же отрицающе затряс головой. За что и поплатился отростком торчащего меж глаз носа. Я прекрасно помнил, как он безобразно плясал над телами поверженных, предчувствуя сладкий вкус будущей власти. Отчаянно и самозабвенно он посмотрел в сторону Афродиты – словно она была его единственным спасением. Но чтобы он не задумал, я уничтожу его здесь и сейчас.

– Ну? – недоумевал Метаморфус, – чего же ты ждешь? Бей эту погань!

Я приказал ему стать тяжелыми кастетами – тот понял, что я собираюсь сделать и одобрительно закряхтел. Титан в свою очередь завыл, как все неупокоенные тени этого мира…

* * *

Черная, вязкая жижа сжалась в дрожащий комок, едва слезла с девчонки. Студенистым месивом пыталась бежать, но тщетно: я добивал ее кулаками Гефеста. Тяжкие, словномолот, они вгрызались в плоть. Озаренные моим божественным светом, они обращали любые попытки бегства в ничто.

Остановился лишь тогда, когда понял, что передо мной лишь остатки некогда могущественного титана. У него было имя, у него была сила. В конце концов, в его личном рабстве была Афродита – этого вполне достаточно, чтобы сказать, насколько эта тварь была опасна.

В чувство меня привела Эола. Как и прежде, она пеперугивалась с Метаморфусом – последний работал не меньше моего и заслужил отдых. Огрызался, пытаясь восстановить хоть какую-то форму. Я же вспомнил, как он растянулся ударным щитом, принимая на себя тяжесть титаньих кулаков.

Первым делом я встал на ноги: посчитал, что ползти для бога будет унизительно. Усталость грызла мышцы бессилием, тогда я вспомнил про витаминные коктейли. Сорвал один с уцелевшего подсумка: пластиковый короб защитил ампулы от повреждения даже после всего, что было. Тонкая игла вошла под кожу безболезненно, а я зажмурился, дожидаясь действия препарата. Я мог бы добавить себе бодрости и сил заклинанием, но магической энергии почти не осталось, а кроме того – по ту сторону завала могут быть еще бисты или младшие из титанов. Да и теневой коридор: не исчезнет ли, если я совсем иссякну? Проверять не хотелось.

Через пару мгновений стало лучше. Боль отступила, ей на смену пришел краткий миг умиротворения и гармонии. Так-то лучше.

Склонился над Андрюхой – подошел к нему первому, потому что видят боги, Афродита точно покрепче него будет. Улыбнулся, проверив пульс: живой! Другого и не надо было – выудил еще одну ампулу, активировал через кнопку, вогнал ему в руку: парень вздрогнул. Ничего, придет в себя. Я глянул на изломанную, искореженную винтовку рядом с ним – интересно, он сильно расстроится?

Давая ему время прийти в себя, двинулк девчонке. Обнаженная, небольшая, почти подросток: особенности изящного телосложения, не больше.

– Эй, Гермес, – Эола заговорила не сразу, лишь когда перевернул дивчину лицом к себе. – Это же не Афродита.

Как бы мне того не хотелось признавать, но ровным счетом так оно и было. Киррлия оказалась права – передо мной в самом деле лежала богиня. Вот только никакого отношения к нашему пантеону она не имела. От нее за версту разило чужачкой – почему же тогда она предпочла зваться именем моей сестры? И почему умела все ровно то же самое, что и она? И ведь когда титан осквернял ее тело своим присутствием – я чуял в ней родные волны.

– Гермесик, а ты не думал… – заговорил Метаморфус в привычной ему манере.

– Заткнись, иначе… суну тебя в ближайшую мусорную кучу, – я знал, что он собирается сказать, апотому пригрозил. Одна лишь мысль о подобном богохульстве была неприемлема. Но живое орудие оказалось не робкого десятка, договорило.

– Не думал, что титаны получились из Богов? И что если долго затмевать мглой рассудок одного из них, помариновать в тартаре, даже Афродита станет им подобна?

– Он же велел тебе заткнуться! Погрызу! – в отличии от меня, Эола тут же перешла от угроз к действию.

– Гер… мес? – она открыла глаза не сразу. Говорила одними лишь губами, налицо легла мягкая, женственная улыбка.

– Какого тут произошло? – Андрей поднимался на ноги: досталось ему от меня крепко. Вколотые витамины работпли, придавая ему все больше и больше сил. Я же вспомнил, чтоэффект временный, иесли верить часам – нам лучше возвращаться прямо сейчас.

Парень глянул на останки своей винтовки, удивленно присвистнул, потеребил затылок. Удрученно констатировал, что дедушка его убьет.

– Помнишь что-нибудь? – спрашивал не оборачиваясь, поднимая девчонку на руки.

– Ага. Как в голову шибануло. Даже не знаю что нашло: мерзость всякая в голову лезла. Будто ты у меня хочешь кого-то очень дорогого отнять, присвоить. А я тебя за это убиваю. Было такое?

Вместо ответа указал ему на фингал под глазом. Тот набухал, обретаясиний цвет. Наверно, Андрейка мог бы гордиться – наверняка он единственный человек во всем мире, что умудрился ударить бога и остаться при этом живым. Вскипи во мне чуть больше божественной натуры – и я бы уже выдумывал, что за байку буду рассказывать его родичам.

– Это я тебя? Ну, мне ты бока намял куда круче. Кто это у тебя на руках? Та самая, из-за которой дрались?

Я кивнул, но все же дополнил легенду.

– Не знаю, кто она. Пряталась в этой пещере. А наваждение, что на нас напало – скорее всего ловушка, когда-то и кем-то поставленная здесь из рода Афродиты.

– А она сама-то не из них? Дай глянуть! – он подошел ближе, пытаясь рассмотреть черты ее лица на тусклом, едваразличимом свету. – Черт, темнота хоть глаз коли! И часы, кажется, накрылись. А переговорники мы у мотоциклов оставили. Будем надеяться, что рулевой хотя бы попытается нас отыскать.

– Нет нужды. Я коридор нашел, он нас прямиком к транспорту выведет. Меня за пояс возьми, чтобы в этой мгле не потеряться.

– Ты как нашел-то? Тут же мгла, ночью такой не бывает!

– Ну так ты не забывай, какие заклинания у моего рода. Ясное зрение там точно присутствует.

– И в самом деле… – как будто неохотно согласился он.

– Лучше скажи, у Афродит кто-нибудь терялся? Может быть, дочь, или бастард?

– Если и так, – Андрей развел руками, – то мне о том ничего неизвестно. Да и сам подумай – ей ведь не два-три года. Здоровенная кобыла! Вырасти здесь, на пустоши, где ни еды, ни воды, вне поселения? Я о таком даже в фантастмческих книжках не читал. Думаю, это одна из местных.

Мне нечем было возразить. Теневой коридор, созданный мной, выплюнул нас у самого входа. Андрей оглянулся, но ничего кроме завалов за своей спиной не увидел. То ли от усталости, то ли от того, что не до конца пришел в себя, он будто бы даже не замечал, что мы вышли ровно там, где вошли.

Ветер расстарался. Мой мотоцикл он завалил в песок, и медленно покрывал его слоями песчаного же покрова. След шин, по которым надеялись возвращаться, давно исчез: его попросту занесло. Андрей прищурился, глядяв ту сторону, где по определению должно было быть солнце. Погода испортилась – к ветру вот-вот обещал добавиться дождь с градом.

– Давай-ка выбираться отсюда. Надеюсь, наши «кони» на ходу. Иначе нам придется выжидать помощи…

Он коснулся кнопки на приборной панели, талишь отозвалась сизым хрипом. Младший из Аресов что было сил саданул по пузатому бензобаку от злости.

– Черт! На моем переговорник накрылся!

– Или здесь попросту не ловит. Двигатель-то работает?

Вместо ответа он попробовал, а мотоцикл отозвался хоть и кашляющим, но ревом. Мой сделал точно так же.

– Девка, – он указал пальцем на нашу нечаянную добычу и снял куртку, протянул мне. – Замерзнет же…

А он ведь прав. Укутал ее в свою и его одежку, веревками с застежками пристегнул к раме мотоцикла: его словно и проектировали для того, чтобы вывозить неспособных к передвижению людей. Мотоциклы взревели повторно, нас ждало возвращение домой…

Глава 15

Дождь настиг нас на половине обратного пути, принялся отчаянно лупить градом по нашим спинам. Будь на нас куртки, и мы бы почти ничего не почуяли. Но их пришлось отдать «Афродите» – и теперь, казалось, будто на каждого из нас накинулась сотня-другая лилипутов. И невесть за что – не сильно, но чувствительно, колошматили своими крошечными кулачками.

Раз за разом мы пытались врубить переговорники, но тщетно: с них лишь сыпалось озлобленное, змеиное шипение. Лишь раз нам по-настоящему улыбнулась удача и дошел обрывок сообщения – Киррлия говорила дрожащим голосом, просила предоставить наши последние координаты. Песчаная буря, завывая на все лады, оборвала ее речь на полуслове, вернула нас к белому шуму.

Андрюха даже не стал пытаться.

Мы двигались медленно, но упорно. Трейлеры, оставленные нами где-то вдалеке вот-вот обещали вспыхнуть сигнальными огнями иллюминации. Рулевой-командир вряд ли отправит за нами поисковые отряды – в такую-то бурю! Как минимум, выждет до завтра.

Нечто сидящее внутри подсказывало, что ждать до завтра бессмысленно – станет только хуже и труднее. Бистами даже и не пахло: получив недавно щелчок по носу, теперь они осторожничали. Наверно, в иные времена они бы бросились следом в погоню, видя в нас легкую добычу. Сейчас они надеялись лишь на то, что бог как можно скорее исчезнет. Или титан, что еще недавно рыскал по этим развалинам, вступиться за них, одолеет недруга.

Как будто еще не знали, что и этот титан пал от моих рук. В голове мутилось: теперь за мной будет объявлена охота. Настоящая. Мрачные думы подливали воображению черных красок, а то услужливо рисовало невзрачные картины моего будущего. Будто сами небеса низринутся на полис, в который вернусь. Разодетые в пышность одеяний и плащей, титаны представяться смертным богами – отличит ли тот же Андрей Зевса от какого-нибудь Иврисфея? Для смертных глаз важна лишь зримая оболочка, видеть сокрытое естество и натуру им не под силу.

Эола задремала: не став рисковать, сунул ее в сумку, где еще совсем недавно лежали витаминные ампулы. Если она здесь потеряется, даже не знаю, как буду уговаривать командира-рулевого остаться. Способы, конечно же найду, но…

Все, что я видел – мертвую природу. Некогда здесь цвели сады и журчали реки. Теперь же остался лишь прах былого величия. Тут и там проглядывали шапки домов, тухлая, невесть как за столько лет сохранившаяся солома крыш.

– Кажется, мы заплутали, – невесело подытожил Андрей, сбавляя ход.

– Что значит – заплутали? Мы же по навигаторам двигались. По заложенным в них картам! – я рявкнул, хотя на деле же злился на самого себя: не стоило нам доверяться капризной технике.

Перед нами лежала деревня: бог весть сколько лет покинутая. Я почти чуял тепло очагов, что когда-то грело хозяев местных земель и дух аппетитной, луковой похлебки. Статуя богиня, стоявшая перед нами, была уже совершенно ни на что не похожа.

– Что скажешь? По картам в ближайших пятидесяти километрах ничего подобного быть не должно. Ни вперед, ни назад, ни в одну из сторон! – так и не ответив на прошлый вопрос, Андрюха заговорил вновь.

– Ничего не скажу. На географию я тоже не ходил. У нас есть причины паниковать?

Андрей спешился, ловко спрыгнул, подняв облако пыли под собой. Я последовал его примеру.

– Паниковать нам стоило полчаса назад. Боюсь, у нас не хватит времени прорваться через Черный Шторм. Придется здесь остаться. Девчонка в себя не пришла?

Я проверил сверток, покачал головой – спала как младенец.

– Вон там есть что-то похожее на антенну. Надо проверить. Дашь свою винтовку? А то с моей…

– Пойдем вместе, – отдавать Метаморфуса не хотелось, да и он обещал разобидеться на три поколения вперед, если правда так сделаю. – Лучше веди. Ты пока в разы прекраснее меня здесь ориентировался. Даже не знаю, что делал бы без тебя…

Похвала пришлась ему по нраву и он кивнул. Я вскинул девчонку на плечо: почему-то не хотелось оставлять ее здесь на произвол судьбы. Мало ли какие еще твари помимо бист обитали в этих широтах?

Андрюха находил успокоение в словах и объяснениях. Пусть так, все лучше, чем сядет, схватится за голову и заревет, словно малое дитя.

– Если там работающий ретранслятор, сможем отослать сигнал нашим. Что мы в порядке, нуждаемся в помощи.

– Так мы все равно не знаем, где находимся.

– Не страшно. Сообщим примерные ориентировки. Та же вон статуя богини – она, думаешь, тут из ниоткуда? Наверняка кто-то, да видел. Пустошь, она хоть и большая, да караванщики в поисках новых путей излазили все вдоль и поперек. Такие вещи в общую базу заносятся.

– Это хорошо. А если ретранслятор не работает?

– Не каркай, – он ответил совершенно беззлобно и без раздражения.

Едва оказались в той хижине, откуда торчала плотная, защищенная трубой антенна, как сразу же стало ясно: здесь кто-то жил. Чуть разобранный мусор, оставленные припасы – нам повезло, до исхода срока годности консервов было еще минимум два месяца. Консервный нож, электрическая лампа без батареи. Последнее было поправимо: щелкнул пальцами, вызывая разряд: крохотный перун возродил лампу, одарив ярким, желтым неуютным светом. Вдвоем закрылись рукой.

– А с ретранслятором так сможешь повторить? – Андрюха кивнул на приставленный к стене короб. Матовая пластина, приборная панель – и больше ничего. Аппаратура явно предполагала, что пользователь должен быть магом. Я пожал плечами – как минимум следовало попробовать.

– Э, да тут какие-то записи, – Андрюха кивнул на листы бумаги, исписанные корявым, скачущим почерком. Хмыкнул, качнув головой. – Сколько ж тут это все лежит? Не припомню, когда в последний раз приходилось хоть что-то писать от руки. Ну а договора – сам знаешь, мимо меня проходили.

Я кивнул и занялся ретранслятором. Проснувшаяся же Эола зевнула, словно собиралась проглотить весь мир разом. Любопытства ей было не занимать, потому она тут же нырнула к бумагам, стараясь ими не шелестеть. Но поначалу обнюхала еще раз гостью: будто желала окончательно убедиться, что это в самом деле не Афродита.

– Готово! – сказал я, отряхивая руки. Машина заурчала, вспыхнула лампами. Андрюха, будто ждавший совершенно иного результата удивленно вскинул брови.

– Ух ты! И правда работает! Дашь мне?

Я уступил ему место и он сразу же принялся за дело.

– Как странно… – высказался через минуту.

– Что – странно?

– Ретранслятор настроен сразу на несколько полисов. Неужели он в самом деле способен так далеко передавать сигнал?

– А что не так?

– Знаешь, почему караванщики – одна из опасных профессий? Помимо того, что тебя могут сожрать, или можешь вот так же, как мы, заблудиться, никогда не знаешь, где тебя ждет разорение. Покупаешь машины, везешь их месяц трейлерами, теряешь по пути половину, а по приезду узнаешь, что в полисе открыли свое производство. И ты можешь разве что затраты отбить и редко в ноль. Потому-то частенько корпорации прогорают на мелочах, не зная, что там у соседей.

Я было хотел спросить про сеть, но понял, что ответ будет тот же самый. Интересный же здесь жил человек! Как минимум я понял одно: по возвращении Андрюха расскажет об этом своему роду, а те уже могут решить отрядить еще одну экспедицию: одной только этой игрушки ради.

Плюхнулся на диван рядом с закутанной в наши же куртки девицей. Эола отчаянно подавали знаки, пытаясь привлечь внимание: неужели нашла что-то в записях?

Мне хватило одного взгляда туда, где задержалась лапка саламандры. Помахивая хвостом, она молчаливо ждала за свою въедливость ласки и похвалы.

Культ Космоса!

На миг мне захотелось захныкать, словно малому ребенку: хоть где-то от него можно спастись? Куда ни сунься, а он уже всюду запустил свои загребущие лапы.

Погладил Эолу, прочитав записки: писавший вел дневник. Если верить его записям, здесь был перевалочный пункт по сбору информации. Культисты привозили сюда провиант, прятали здесь неофитов, передавали собранную информацию – а вот это уже было как минимум интересно!

Пока мне для того, чтобы высунуть нос наружу требовалась тысяча утвердительных бумажек, они были не стеснены – ни в средствах, ни в передвижении, ни в возможностях.

– Вычитал что-то интересное? – спросил Андрюха, заметив как мрачно я нахмурился.

– Что-то вроде того… – ответил я. Поганцы отслеживали здесь богов. Тот паскудник не солгал – у них были отслеживающие жучки почти что в каждом влиятельном роде. Включая мой.

Я пробежался по списку имен – связной Фарадей мне ни о чем не говорил, я даже не догадывался кто это. Но эта паскуда засела где-то в самом глубоком тылу и отслеживала каждое наше движение.

Хенира нашли лишь потому, что сразу несколько связных указали на него, как на возможную, приоритетную цель.

– Ты куда это собрался? – Андрей обернулся, когда старый диван скрипнул под моим весом. Я взялся за ствол Метаморфуса, вскинул его поудобней.

– Да так, хочу кое-что проверить.

– А винтовкой, наверно, спину чесать собираешься?

– Очень смешно! – отозвался ему в ответ. На самом же деле отчаянно надеялся, что стрелять не придется. Записки на всякий случай прихватил с собой: лучше не теребить в парне любопытство.

В соседней комнате было не лучше чем в той, в которой мы обосновались. Можно было описать тремя словами – чуть обжитая разруха. Пыль, пыль, еще ворох пыли сверху, и немного пыли для того, чтобы все это покрыть. Отважный паук, невесть на что охотившийся, сплел в углу фантастических размеров паутину.

А вот полы отличались чистотой – кто-то отчаянно наводил тут марафет время от времени.

– Магические символы, – пропищала Эола, будто бы я сам не заметил. Присел на корточки, провел пальцем – рисовали мелом. Тут и там я видел знаки того, что разговаривали здесь не только со связными, а взывали к «высшим существам, истинным богам». Если это про титанов, то служители культа ой как заблуждались…

– Значит, это один из немногих пунктов? Где-то в Пустоши есть еще такие?

– Не знаю, но не думаю, что оно для нас в самом деле важно. Потому что даже если мы предадим огню все, что отыщем – это отнимет Зевс знает сколько времени. А они только убедятся, что на их след кто-то вышел.

– Я прочитала, здесь отслеживали Диониса.

– Вот как? Где?

– Да на пятой странице, ты же сам пролистнул!

Видимо, как-то проскочило мимо. И в самом деле, все эти действия с связными, установкой аппаратуры в великих домах исключительно для того, чтобы вычислить хмельное божество. Я пролистал еще несколько страниц – отследить его не удалось. Мысль о том, что сбежав, Дионис ринется к кому-то из потомков своих родичей, оказалась неверна.

– Тенекрадка… они кормили ее здесь.

Эола закрыла лапками рот. Я провел ладонью по глазам, активируя божественное зрение: обрывки чужих теней останками таяли: будто еще совсем недавно здесь кого-то приводили на убой.

Так и вышло: тело незадачливого культиста невзрачными останками покоилось в соседней комнате. Он призвал эту тварь, держал взаперти, науськивал фокусами титанов. Под конец ей удалось вырваться – а может в этом и был план тех, кто отдавал приказы? Избавиться от слишком много знающего культиста таким ужасным способом.

Я же отчаянно надеялся, что перед смертью он испытал весь ужас идущей к нему погибели.

По ту сторону стен мощный порыв ветра ударил в стену, хлипкая и ненадежная древесина нашего убежища затрещала, обещая вот-вот обвалится. Не стал уповать на местный авось, швырнул пару укрепляющих заклинаний. Гефесту бы не понравилось, что я сплел его заклинание воедино с умениями Скади, но другого ничего не пришло на ум. Заклинание сработало как надо.