Текст книги "Зона Справедливости"

– Хм… – с сомнением молвил Алексей и, пролистав, посмотрел картинки и заголовки. Заголовки были ничего, вполне божественные, но вот от картинок, воля ваша, так и веяло советской пропагандой. Энтузиазму-то, энтузиазму на личиках!.. «Коммунизм – это молодость мира, и его возводить молодым…»

Необходимость поделиться мыслями хоть с кем-нибудь согнала Колодникова с кровати. Он поднялся и двинулся в кухню, где злобно гремела посудой Александра.

– Нет, ну ты мне вот что объясни… – проникновенно обратился Алексей к сердито ёрзающим под халатиком лопаткам жены. – Чем эти иеговёнки вообще отличаются от коммунистов? Царствие Божие у них – на земле, а не на небе… Далее… Наступит оно после Армагеддона… то есть после той же Гражданской войны и мировой революции… Христос у них – даже и не Бог, а самый лучший из людей, хоть в мавзолей его клади на Красной площади… В чём разница-то?

Ответа, естественно, не последовало. Колодников покряхтел смущённо и бросил брошюрку на кухонный стол.

– Зря… – примирительно, пожалуй, даже виновато сказал он. – Зря ты, ей-богу, иеговят выперла… Меня агитировать – всё равно, что коллапсар освещать… Они ещё только рты открыли, а я уже все их доводы наперёд знал… Иегова… Так это ведь даже и не имя никакое! Это просто непереведённый кусок древнееврейского текста… По-нашему, «Аз есмь…» Или «Сущий»… При чём тут вообще имя?.. Взялся переводить – так переводи до конца… ничего не пропуская…

Подождал – может, отзовётся… Не дождавшись, уныло шевельнул бровью и поплёлся обратно. Ну и ладно! Не хочешь разговаривать – чёрт с тобой!.. Шлёпнулся на широкое ложе, едва не потеряв очки. Снял, отложил на тумбочку… В дверь опять позвонили. «Да пошла ты!.. – с озлоблением подумал Колодников. – Сама откроешь, не рассыплешься…»

Слышно было, как Александра подозрительно осведомляется сквозь дверь, кто пришёл и зачем. На лестничной площадке забубнили басовито.

– Какая ещё домовая дружина? – закричала в прихожей Александра. – Я ему дам дружину!.. Знала бы – и в понятые не отпустила!..

«У, дура!..» – с тяжёлой ненавистью подумал Колодников и, повернувшись на бок, смежил веки. Лишь бы кошмаров никаких не привиделось…

* * *

Проснулся Алексей вовремя, но настроение было – ни к чёрту! Нет, нервы – нервами, а пить натощак всё-таки не следовало… Даже поколебался: не позвонить ли от соседей на работу и не сказаться ли больным? Однако соблазн ошеломить фонд новой душераздирающей историей оказался слишком велик. Колодников привёл себя в порядок, оделся – и двинулся…

Кирпичный двухэтажный особнячок держал оборону. Как в Гражданскую. У входа ворочалась плотная толпа ощерившихся по-звериному вкладчиков. Того и гляди приволокут бревно да и начнут высаживать дверь… Специалист по компьютерному дизайну приостановился в растерянности, но вскоре вспомнил, что в особнячок можно попасть ещё и через двор. Всё-таки строитель-купец дело знал. Полиция – в парадный подъезд, а клиенты тем временем шасть – и врассыпную чёрным ходом…

Интересное дело (со скорбной язвительностью, мыслил Алексей, обходя сторонкой людское скопище), ну не может Русь без очереди! Раньше за колбасой давились, теперь вот – за деньгами… Всё-таки поразительная мы нация! Ведь ясно же как божий день: всех обманут… И здесь, и везде… Нет, всё равно несут, вкладывают, на прибыль надеются!..

Колодников ещё раз приостановился и обозрел толпу.

«И правильно сделают, что обманут! – цинично подумалось ему. – Давать деньги в рост… Это же ростовщичество чистейшей воды! Самое презираемое ремесло – во все века…»

– Стрелять!.. – угрюмо прорычали в толпе. – Стрелять их, жуликов!..

«О господи!.. – ужаснулся он. – И эти туда же!.. Можно подумать, сами не жулики!.. Вон какие деньжищи вкладывают – по пять лимонов… Ах, накопили!.. Почему же я тогда не накопил?..»

– Алексей!.. – послышался вдруг женский голос.

Колодников обернулся. Из толпы проталкивалась локтями некая отчаянно улыбающаяся особа приятных, хотя и несколько пышных форм. На миг Алексеем овладела паника: широкоскулое лицо вкладчицы было ему откуда-то знакомо, но откуда?.. Миндалевидные карие глаза, распущенные по плечам волосы… Да тудыть твою в качель!.. Это ж медиум! Оккультистка и теософка! Та, что вместе с Александрой и четой Чернолептовых гоняла намедни пальчиками блюдечко по картону… Пять лет как в разводе… Оп! А как же её зовут-то?..

– Приветствую вас… – галантно пророкотал Алексей.

– А я смотрю: вы идёте… – радостно сказала она и подала ему гладкую белую руку, чуть свесив пальцы. Для поцелуя так протягивают…

В Колодникове взыграл гусар. Впору было звякнуть шпорами и, склонясь, запечатлеть лобзание, как вдруг на лилейной коже обнаружился фиолетовый трёхзначный номер. Алексей опомнился и решил ограничиться дружеским рукопожатием.

Они отошли в сторонку.

– А я и не поняла тогда, что вы именно здесь работаете, – возбуждённо говорила оккультистка и теософка. – Иришка сказала, что в фонде, а в каком… Надо же, совпадение!..

– Ради бога!.. – страдальчески взмолился Колодников. – Не надо меня называть на «вы». Каждый раз вздрагиваю и оборачиваюсь: кто это у меня там за спиной пристроился?..

Она рассмеялась. Потом подалась поближе и зашептала:

– Ваши, говорят, в банк за деньгами ездили? Вот-вот откроют?..

– Н-не знаю… – сказал Алексей. – Я же только ещё на работу иду…

– А с вами… А с тобой можно… туда?..

– Вообще-то у нас охрана… – промямлил захваченный врасплох Алексей. – Хотя… Попробовать, конечно, можно…

Говорят, древние спартанцы считали всех персов рабами, потому что те якобы не могли прямо, без экивоков сказать «нет». Вот и Колодников тоже…

У калитки в железных воротах со щитом и мечом на каждой створке толклось человек семь. Алексей подёргал скобу, погремел тяжёлой щеколдой.

– Да пробовали уже… – безнадёжно заметил кто-то.

Калитка приоткрылась, в щель выглянул некто свирепый и седобровый. Явно из прежнего персонала особнячка, хотя и в штатском. Собственно, строение и сейчас считалось гостиницей МВД, а инвестиционный фонд был всего лишь арендатором части строения.

– В чём дело?

– Да на работу… – заискивающе сказал Колодников и предъявил пропуск. – Я специалист по компьютерному дизайну, а там не пускают…

– Правильно делают, что не пускают… – процедил страж, метнув глаза с фотографии на Алексея и обратно. – Будь моя воля, я бы вас вообще, мазуриков…

Не договорил, вернул пропуск и раскрыл калитку пошире.

– Ну куда, куда? – рявкнул он на теософку.

– Это со мной, – поспешно пояснил Колодников. – Насчёт компьютера… У нас там монитор барахлит…

Седобровый засопел, поиграл желваками и, как ни странно, пропустил. Алексей, честно говоря, в глубине души надеялся, что не пропустит… Однако назад уже дороги не было. Оказавшись в тесном длинном дворике, Колодников даже слегка одурел. За такое грубейшее нарушение пропускного режима запросто можно было схлопотать выговор, а то и вовсе оказаться без работы.

Дура же теософка (вспомнить хотя бы, как её зовут!) вела себя совершенно непринуждённо – охорашивалась и щебетала. И наконец, в довесок ко всем прочим неприятностям, Колодникова угораздило столкнуться лоб в лоб на пороге чёрного хода с озабоченным розовощёким Андреем. При виде специалиста по компьютерному дизайну глаза директора вспыхнули.

– А, вот он ты! – вскричал он, хватая Колодникова за отворот куртки. – Что у вас там ещё стряслось?

– Где? – испугался тот.

– Где-где!.. Во дворе у тебя! Где Полтину грохнули…

На спутницу Алексея он, к счастью, внимания не обратил, а та, нимало не теряясь, скользнула мимо Андрея в узкую дверь чёрного хода. Зря… Заблудится ведь одна… Там, пока доберёшься до зала, десять раз в коридорах этих купеческих заплутаешь… Хотя такая не пропадёт! Ох, бойкая, видать, особа!.. Лишь бы на Колодникова не вздумала ссылаться…

– Ну что… – горестно вздохнув, завёл Алексей. – Иду вчера с работы, гляжу: Скуржавый с ребятами в арке сидят, Полтину поминают… Поздоровались, налил он мне стопку…

– Так ты и со Скуржавым был знаком?..

– Да так, знаешь… Постольку-поскольку…

Румяный комсомолец Андрей смотрел на Колодникова, слегка приотворив рот.

– А ну пошли! – скомандовал он наконец. – Пошли в совет директоров, там всё расскажешь…

* * *

– И ведь что получается-то… – с надломом говорил Алексей, принимая из рук бывшего замполита крохотную рюмку греческого коньяка. – Получается, что я вообще последний, кто их живыми видел… Помянул, поднялся к себе, а часа через два уже в дверь колотят, в понятые зовут…

Алексей машинально пригубил коньяк, поставил рюмку на стол и, скорбно покачав головой, взглянул на застывшие, чуть искажённые лица директоров.

– И согласился?..

Колодников вздохнул, снова взял рюмку и, хмуро на неё посмотрев, хлопнул залпом.

– Да согласился… – нехотя молвил он. – И чёрт меня дёрнул менту этому открыть…

– И что там?.. – со страхом спросил Андрей. Словно уже примерял случившееся к себе самому.

Колодников помолчал, как бы отгоняя воспоминания, и начал в который уже раз за сегодня излагать кошмарную ночную историю. Директора слушали его напряжённо, не перебивая, лишь подливали иногда коньяку – то Алексею, то себе.

– За волосы-то не ухватишь… – хрипло говорил Колодников. – Стрижка короткая… Взял подставил пакет, толкнул ногой… Ну а чем ещё? Не рукой же…

Опрокинул третью по счету рюмку, насупился. Наступило тяжёлое молчание…

– Хреново… – угрюмо подвёл наконец итог бывший замполит. – Полтины – нет, Скуржавого – тоже… Считай, без крыши остались… Впору дело сворачивать…

Раньше он столь откровенно при Колодникове не выражался. Должно быть, из-за этого дурацкого ряда совпадений директора заподозрили, что Алексей далеко не так прост, как им казалось поначалу. По просьбе того же Полтины (царствие ему небесное!) фонд принял на работу двух его людей. Однако ведь Полтине ничто не мешало внедрить и третьего… И знал же куда – в компьютерную, поближе к учёту вкладчиков!..

Пухлая, обитая кожимитом дверь приоткрылась, и в щель просунулось узкое девичье лицо в очках с металлической оправой. Брови жалобно заломлены, глаза расплылись во всю линзу.

– Андрей Михалыч! – проскулила явившаяся без вызова. – А в операционном зале – вкладчица…

Румяный Андрей моргнул. У Колодникова оборвалось сердце.

– Откуда она там взялась? Двери же закрыты…

– Не знаю… Со двора, наверное…

– Через забор махнула, – мрачно съязвил красавец-замполит. – У них это запросто…

– Выставить нельзя? – озабоченно спросил Андрей.

– А у неё – наручники… Говорит: «Прикуюсь к стойке, пока не рассчитаетесь…»

– Ну так рассчитайтесь, чёрт возьми! – вспылил бывший замполит полка, и личико стремительно исчезло. – Вороны… Я эту охрану разгоню к едрене фене!.. Дармоеды… В Афгане за такие штучки в распыл пускали… без трибунала…

– Да, вот ещё что… – промямлил Колодников. К нему повернулись. – Я тут с одним системщиком договорился на полпятого. Он мне обещал пару утилит для «ворда» скинуть…

Обилие непонятных слов произвело должное впечатление.

– И что?.. – насторожённо спросили Алексея.

– Мне ж сейчас всё равно без дела сидеть… А так бы я взял дискету – и к нему… За пару часов обернулся бы… туда-обратно…

– Но раньше-то ты работал без этих… как их?..

– А с ними удобней!

– Сколько он за них просит? – Глава совета директоров был мрачнее тучи.

– Да бесплатно же! – вскричал Колодников, истово прижав ладони к груди и округлив глаза.

– С этого бы и начинал, – с видимым облегчением буркнул тот. – Иди, конечно, а то ещё передумает!..

Глава 8

Сообразив, что ради одной ублаготворённой вкладчицы тяжёлую дверь парадного входа открывать не станут (иначе в особнячок тут же хлынет вся жаждущая толпа – и попробуй их потом наружу выдави!), Алексей решил перехватить бойкую оккультистку на полпути из операционного зала к чёрному ходу…

Месяца этак два назад, услышав впервые, что помещение со сквозной ажурной перегородкой и тремя окошками для приёма и якобы выдачи денег называется операционным залом, Алексей восхитился. Нет, вы вслушайтесь, вслушайтесь!.. Операционный зал… Слова холодили, отсвечивали сталью и разили медициной. Невольно мерещились всякие там ланцеты и скальпели, с помощью которых у населения хирургическим путём удаляются лишние суммы…

Расчёт Колодникова оказался верен – буквально через пару минут из-за поворота решительным, едва ли не строевым шагом вышла разрумянившаяся ликующая теософка.

– Как у вас тут отсюда выбраться?.. – надменно спросила она – и прыснула, узнав Алексея.

Оба засмеялись – тихонько и радостно.

– За мной!.. – заговорщически скомандовал он. – Только через двор – по одному, а то сразу просекут, как ты сюда попала…

У железных ворот Алексей (он шёл первым) задержался.

– Зря вы, ей-богу!.. – с проникновенным упрёком сказал он седобровому свирепому стражу. – Я ведь такой же служащий, как и вы… Сижу на окладе, пашу, как зверь, зарплаты второй месяц не вижу…

Седобровый насупился и отвернул нос. Слова Алексея явно пришлись ему не по нраву, ибо сквозила в них попытка расколоть его, седобрового, мировоззрение: работает в фонде – и вдруг не жулик!..

Тем временем, как бы сама по себе, к воротам подошла оккультистка и теософка. Алексей, ничем не рискуя, вежливо пропустил её вперёд. Даже если на втором этаже (на первом – стёкла волнистые) и заметили этот его поступок, то, зная воспитанность Колодникова, наверняка не удивились и уж во всяком случае ничего не заподозрили. Ну, уступил женщине дорогу – в чём криминал?..

А вот перетаптывающихся с той стороны калитки бедолаг провести было труднее. Появление за воротами Колодникова и его спутницы вызвало взрыв негодования. Ишь, проныры!.. Да сами оттуда, не видно, что ли?.. Вон какую корму наела на наших денежках!..

Не отвечая на ядовитые реплики и сердито склонив головы, оба поспешили выбраться на открытое пространство, после чего снова заулыбались. Теософка достала из сумочки косметическое молочко и с гримаской отвращения затёрла платком фиолетовый номер на правой руке.

– А наручники где?.. – с преувеличенной серьёзностью шепнул Алексей, пытаясь запустить глаз в сумку.

– Да это я так, напугать… – отмахнулась она. Потом взглянула на Колодникова с интересом: откуда узнал?

– Ну, как же… – не дожидаясь вопроса, с удовольствием ответил он. – Шуму было – на весь фонд! Влетает в совет директоров… бухгалтерша, что ли? Ну да неважно… «Там, – кричит, – вкладчица сейчас к стойке прикуётся!..» Гляжу: челюсти у всех так и отпали. А тут ещё я паники добавил. «Да рассчитайтесь вы с ней, – говорю, – побыстрее! Может, у неё не только наручники, может, у неё ещё и канистра бензина с собой!..» Ну тут всех вообще чуть кондратий не хватил…

Они шли по влажным весенним тротуарам, хохоча в голос. Прохожие оборачивались.

– Лёш… – сказала она, отсмеявшись и переведя дух. – А этот высокий, румяный – он кто?..

– Андрей? Директор…

– И ты с ним так запросто?

Колодников приосанился.

– Да у нас там куда ни плюнь – сплошь директора… – небрежно обронил он. – Директор на директоре и директором погоняет… Тебе далеко отсюда ехать?

– Да я вон за тем домом живу…

– Да-а?.. – приятно удивился Алексей. – А ты… м-м… э-э…

Она остановилась и повернула к нему широковатое скуластое лицо. Карие глаза смотрели весело, с ехидцей.

– Короче, Склифосовский! Забыл, как зовут?.. Ну, колись, колись…

– Н-ну… – Колодников неловко засмеялся и с виноватой ужимкой развёл руками.

– Мила, – представилась она. – Есть на чём записать?.. А то опять забудешь…

Честно говоря, Алексей был малость покороблен таким обращением, хотя виду не подал. Ну, забыл!.. Ну, так что ж теперь?.. Он вон из-за неё, чёрт побери, своей красивой должностью рисковал…

– О! – сказала она изумлённо. – Обиделся, что ли?.. Да ладно тебе! Нашёл, на что обижаться… Зайдёшь или тебя там сейчас хватятся?..

При этих слишком уж небрежно произнесённых словах что-то невольно шевельнулось в груди Алексея. И в брюках – тоже. «Да какого лешего!.. – с замиранием подумал он, вспомнив извечные вопли Александры. – Вешает на меня зазря всех знакомых баб… Возьму вот сейчас и в самом деле зайду, раз приглашает… А то прямо зло берёт!..»

* * *

Ходок налево Колодников был, признаться, никудышний. Точнее сказать, никакой. Вроде и ростом вышел, и физиономия вполне мужественная, а вот успехом у женщин никогда не пользовался. В упор они его не видели. Ну да и понятно: одет невызывающе, скуповат по причине безденежья, неговорлив… Вернее, говорлив, но на философские темы, так что лучше бы уж вообще молчал…

Пока поднимались на пятый этаж, он успел выстроить довольно сложную систему причин, почему он сейчас изменит жене. Помимо стервозности Александры и одиночества Милы туда входило, например, и такое тонкое соображение, что отказ прозвучал бы в данном случае невежливо и глупо.

Однако стоило Колодникову попасть в тесную однокомнатку, как все его умственные построения пошли прахом. Ещё в коротеньком коридорчике, равномерно увешанном резными работами Кирюши Чернолептова и Иришкиными акварельками, Алексей услышал высокий девичий голос. Болтали по телефону.

– Гамлет?.. Записывай, – лихо и небрежно рубя хвостики словам, выговаривала юная незнакомка. – Ефсиманская, пять… Ага, за частным сектором… Две… Четверо… Час… Да, сказала… Всё равно… А вот так, всё равно! Говорят: без разницы… Не-ет, какие хачики?.. Ну, всё!.. Выезжаете?..

Послышалось клацанье пластмассы о пластмассу, и в коридор высунула улыбчивую обезьянью мордашку девчоночка лет пятнадцати со светлой короткой стрижкой и высоко подбритыми висками. Видимо, дочь.

– А чего это ты так рано?.. – подивилась она и окинула гостя неприязненным, как тому показалось, взглядом. – Здравствуйте!..

Колодников с тайным вздохом ответил на приветствие. И ради чего, спрашивается, врал? Вдохновенно причём, с огоньком… Утилиты, системщик…

– Всё в порядке? – осведомилась Мила у дочери, ногой пододвигая Алексею шлёпанцы. Мужские.

– А то?.. – задорно отвечала та, дёрнув плечиком под просторной джинсовой рубахой навыпуск.

– «А то!..» – укоризненно передразнила мать. – Соображать надо, что кому говоришь!.. Гамлет, между прочим, тоже армянин…

– Так а это я, что ли, начала?.. – возмутилась дочь. – Он их сам хачиками зовёт!..

Ну вот, ещё и Гамлет какой-то… «Сомкни тяжёлые, как мрамор, челюсти и в монастырь ступай…» Колодников приуныл окончательно.

– Так, – сказала Мила. – Это дядя Лёша Колодников, я тебе про него говорила. Если бы не он – плакали наши денежки… А это Ксюша… Прошу любить и жаловать!..

Они прошли в комнату, и Алексей содрогнулся. Оказывается, он уже напрочь успел отвыкнуть от тесноты хрущёвок. Как же они здесь живут?.. Того и гляди в люстру головой впишешься!

Стены и потолок были оклеены светлыми обоями в цветочках, отчего комната имела вид шкатулки, только изнутри. Вдобавок в воздухе стоял странный, кружащий голову запах – словно бы от дорогих сигар. Аромат показался Алексею знакомым. Такой же в точности дурман был развеян в ночь спиритического сеанса по квартире Колодниковых. Да уж не ладан ли?..

– Так вот и живём… – усмехнулась Мила. – Ладно. Пошли на кухню чай пить!..

Обстановку Алексей, по обыкновению, не разглядел. Зато успел пробежать глазами по книжным полкам. На двух нижних шершаво темнела бог знает когда изданная классика, на верхней весело сияли новенькие корешки. Судя по названиям, оккультизм и прочая чертовщина. Как и следовало ожидать.

Телефон был на длинном шнуре, и Мила прихватила его с собой на кухню. Гляди-ка, с определителем номеров! Только что факса нет… Серьёзная машина… Раньше такие телефоны Колодников видел лишь в учреждениях.

– Чего в гости-то не заходишь? – с прискорбием поставив крест на амурных делах, полюбопытствовал он, пока хозяйка заваривала чай. – И Ириша с Кирюшей тоже куда-то запропали…

Мила обернулась и одарила Алексея загадочным оккультным взглядом.

– Пересядь… Вообще никогда не садись на углу стола.

Произнесено это было мягко, но властно. Колодников озадаченно поправил очки.

– Семь лет замуж не выйду?.. – со скептической усмешкой осведомился он.

– Нет… – с сожалением, как ему послышалось, молвила хозяйка. – Приметы тут вообще ни при чём. Приметы – глупость… Просто из каждого выступающего угла исходит поток отрицательной энергии…

Та-ак… Пошла мистика в три листика… Алексей скроил пресерьёзную физиономию, покивал.

– А-а… То-то меня в детстве, чуть что, в угол ставили…

Ответом была улыбка, но не та, на которую он рассчитывал. Скорее снисходительная, нежели весёлая…

– И правильно делали, между прочим. Угол комнаты смотрит не на тебя, а от тебя… – С сосредоточенным видом Мила сложила пальцы домиком и предъявила получившуюся фигуру Алексею. – Он как раз забирает отрицательную энергию… Ставить ребёнка лицом к ровной стенке бесполезно. Нужен именно угол… Наши предки это давным-давно заметили, просто не могли объяснить…

Продолжая говорить, она опустила на кухонный стол овальное блюдо со сластями и прозрачный заварочный чайник, в котором, клубясь, густела на глазах коричневая мгла.

– Вот… – Присела напротив Колодникова и в два плавных взмаха огладила края столешницы. – Энергия течёт так… и так… Здесь оба потока сталкиваются и дальше идут единым лучом, понимаешь?.. И прямо на тебя…

Трепетно застонал телефон. Мила бросила быстрый взгляд на высветившийся номер, потом подняла трубку.

– Фирма «Эдем» слушает… – любезно известила она.

Колодников несколько даже оторопел. Ну ничего себе!.. Мила тем временем нетерпеливо пощёлкала пальцами, указывая Алексею глазами куда-то на край холодильника. Вскочив, Колодников обнаружил там рядом с электронными часами шариковую ручку и обрывок вкривь и вкось исписанной бумажки. Подал услужливо…

– А у меня вообще приятный голос… – с невозмутимой улыбкой отвечала кому-то Мила. – Нет… Я – диспетчер… Вы русский язык понимаете? Я же сказала: нет… Потому что! Мне девяносто лет, и я горбатая… Назовите ваш адрес… – Прижала трубку к уху плечом и отчеркнула углом чистый краешек листа. Затем миндалевидные карие глаза оккультистки (и диспетчера по совместительству) начали вдруг изумлённо раскрываться. – Ка-кое кресло?.. – ошалело переспросила она. – Новое?.. Вы что же, креслом хотите расплатиться?.. Ах, денег нет… А если нет денег… Что значит «хочется»?.. Не морочьте мне голову, юноша!..

Фыркнула, бросила трубку и, пробормотав: «Придурки…» – принялась разливать чай в прозрачные коричневатого оттенка чашки.

Колодников моргал.

– А насчёт Ириши с Кирюшей… – опечалившись вдруг, вернулась она к изначальной теме разговора, о которой Алексей, признаться, уже забыл. – Боюсь, они ещё долго у вас не появятся…

– А в чём дело? – встревожился он. – Обиделись на что-нибудь?..

Она поколебалась, стоит ли говорить. Меж бровей залегла морщинка.

– Нас ведь, Лёша, тоже в этой арке отлупили… – нехотя призналась она. – Когда уходили от вас…

– Как?.. И вас тоже?! – Алексей вскочил, едва не опрокинув чашку. – Я же предлагал проводить!.. – вне себя выкрикнул он.

– Ты сядь… – попросила Мила. – Теперь-то чего уже руками махать?.. Ну проводил бы… Ещё бы и тебе влетело…

Колодников постоял немного, сжимая и разжимая кулаки. Наконец сел, тяжело дыша.

– Нам-то с Иришкой только по щекам надавали, – со сдержанной грустью продолжала она. – А вот Кирюше чуть зубы не вышибли, коронка слетела…

– Да что ж это за арка такая, богом проклятая!.. – плачуще воскликнул Колодников.

– Ты пей, остынет… – напомнила она. – Или ты слишком горячий не любишь?..

Алексей скрипнул зубами, потом взял себя в руки и потянулся к сахарнице.

– Богом, не богом… – таинственно изронила Мила, наблюдая, как он нервно, со звоном размешивает ложечкой чай, – а что проклятая – то проклятая… Знаешь, я, когда ещё первый раз сквозь неё проходила, почувствовала…

– Что почувствовала? – подозрительно, несколько даже враждебно спросил Алексей. После смутных и зловещих намёков электрика Борьки он встречал в багинеты любую попытку приплести к этой таинственной уголовщине потусторонние силы. А что таковые силы будут сейчас приплетены, можно было даже не сомневаться.

– Да ты и сам, наверное, чувствовал то же самое – и не раз… – сказала Мила. – Любого нормального человека в этой арке озноб продерёт… Вот, смотри… – И тупенький продолговатый ноготок, покрытый бледно-розовым чуть облезшим лаком, загулял по клетчатой скатёрке. – Четыре угла. И из каждого – поток отрицательной энергии. Здесь и здесь они скрещиваются, так?.. Перед самым входом…

– Не знаю, как вам, – мрачно заметил Колодников, следя за её пальцем, – а мне морду набили внутри самой арки…

– Так а там же ещё по нише с обеих сторон! То есть ещё четыре выступающих угла. А внутренних углов в нишах – нет! Там скругления, заметил?.. То есть энергия свободно течёт по кривой, а потом четырьмя лучами сходится в одном фокусе… Вот тут! – Бледно-розовый, с перламутровыми крупинками ноготь победно клюнул в стол. – А у вас там четыре арки! То есть должен ещё возникать резонанс… Головы бы оторвать этим архитекторам! Хотя… – Мила призадумалась. – Это ведь бывший дом НКВД… А знаешь, вполне возможно, что всё это спроектировали нарочно… в отместку Сталину…

Колодников снял очки и, болезненно щурясь, принялся протирать линзы.

– М-да… – промолвил он, ощущая неприятное биение в правом виске. – Вредители-дьяволисты… – Спохватился, не слишком ли ядовито он это произнёс, и поспешил перевести всё в шутку, пока не обиделась: – Нет, ты меня пойми, я не против!.. Получить по морде от потока отрицательной энергии – это, конечно, звучит гордо… Только ведь там ещё и стреляют, Мила… и гранаты рвут…

Он хотел плавно перейти к недавним жутким событиям, в частности – к отрезанной голове, которую ему якобы пришлось закатывать в пакет ногой, но тут вновь возрыдал телефон.

– Опять этот идиот, – произнесла сквозь зубы Мила, взглянув на высветившийся номер. – С креслом…

Телефон продолжал стонать. Мила перевернула его, как черепаху, и, передвинув рычажок, убрала звук до минимума.

– Понимаешь, Лёша… – попыталась растолковать она, ставя аппарат на место. – Конечно, отрицательная энергия кулаков не имеет… Просто этот её фокус, этот узел… Он как бы притягивает зло, понимаешь?..

Слова её неожиданно попали в точку.

– Погоди, – отрывисто сказал Колодников, снова надевая очки. По хребту ползли мурашки. – А вы кого-нибудь из нападавших – видели?..

Она задумалась на секунду.

– Да нет… Там же темно…

– То есть налетели, надавали затрещин – и бегом… Но шаги вы их хотя бы – слышали?..

– Н-нет… – Вид у Милы тоже был несколько растерянный.

– Вот и я не слышал, – севшим голосом сообщил Алексей. – И не видел никого… И Димка, насколько я понимаю… Ему уже два раза влетало… – Колодников нахмурился, покусал губу, покряхтел и наконец признался с неловкой усмешкой: – У меня там один знакомый… его в позапрошлом году из этой арки в реанимацию увозили… Так он знаешь что говорит?.. Будто в арке перед самой войной чекистов пачками расстреливали… И вот, дескать, теперь… М-да…

Алексей устыдился, умолк и, покряхтывая, огладил зачем-то скатёрку.

Мила выслушала его очень серьёзно и внимательно.

– Всё верно, – сказала она, успокаивающе накрывая его руку своей, и Алексея немедленно пронизало слабыми токами. – Я же говорю: узел! Средоточье зла… В этой вашей арке может случиться всё что угодно. Ничему не удивлюсь. Даже материализации призраков… Туда днём-то зайти страшно, а уж ночью…

В голове Колодникова всё мгновенно спуталось, и, хотя беседа зашла крайне интересная, нить разговора он тут же утратил. Узел?.. Пусть узел… Арка, трупы, средоточье зла – всё отодвинулось куда-то на задний план. Остались одни лишь слабые токи…

Алексей зажмурился, но тут тёплая рука Милы отдёрнулась. Это в кухню просунулась обезьянья мордашка Ксюши.

– Ма, ну я пошла, короче!..

– Когда будешь?

– А!.. Вечером…

Колодников хотел уже возликовать, но не успел.

– Тебе, наверное, тоже пора?.. – мягко сказала Мила, поворачиваясь к нему. – Седьмой час…

Алексей обмяк, потом мысленно выругался и растерянно взглянул на травянистые цифры электронных часов, стоящих на самом краю холодильника. Ноль шесть, ноль девять… Обнаглеть и звякнуть в фонд – сказать, что системщик задерживается?.. Однако последняя фраза хозяйки вызвала в Колодникове сильнейший приступ неуверенности. Вроде бы его выпроваживали… Но, с другой стороны, лучистые карие глаза Милы смотрели выжидающе, а то и ласково… Помялся, не зная, на что решиться.

– Д-да, пожалуй… – выдавил он наконец. – Ах, чёрт!.. В кой веки раз заглянул – и уже бежать…

Восклицание было исполнено сожаления, чтобы не сказать – отчаяния, и прозвучало очень искренне. Да и немудрено…

– Ну, пока!.. – звонко раздалось тем временем из прихожей, после чего щёлкнул замок входной двери.

Сообразив, что остался с Милой наедине, Алексей ударился в панику. Хозяйка смотрела с весёлым изумлением, как он с траурной физиономией поднимается через силу из-за стола – весь в надежде услышать что-нибудь вроде: «Да ладно тебе!.. Позвони, соври что-нибудь… Чай вон не допил…»

Так ничего и не услышав, Алексей обречённо вздохнул и, расстроившись окончательно, спросил:

– Как тебе хоть звонить-то?..

Мила, по-прежнему удивлённо на него глядя, выдернула из-под электронных часов визитную карточку и подала через стол Алексею.

– Чернолептовым привет… – буркнул он, ненавидя себя, её и всё человечество в придачу.

* * *

Медиум называется!.. С духами она беседует, всё на сто лет вперёд предвидит!.. Что ж ты нашла, куда деньги-то вложить, раз такая умная?.. Отрицательная энергия… Да ты разуй глаза, посмотри на особнячок-то! Там от каждого угла отрицательной энергией за милю разит!..

И Ксюшка ещё эта… обезьяна! Не могла раньше смыться!..

Хотя… Может, оно и к лучшему… Оба интеллигентные люди, разных, правда, убеждений… Она – мистик, он – агностик, пусть даже в последнее время и с православным уклоном… Лезть под юбку при первой встрече – как-то, знаете, неловко. А так – навёл мосты, завязал знакомство… Телефон вот взял… У Александры, конечно, номер медиума где-нибудь наверняка записан, но это же помыслить страшно: попросить у Александры телефон разведённой Милы!..

Колодников приостановился, достал из бумажника визитную карточку и, признаться, оцепенел. Карточка представляла собой прямоугольничек плотной фотобумаги, на котором была отпечатана запрокинувшая личико блондинка и лобзающий её в выпуклое горлышко брюнет. Оба, судя по обнажённым плечам, – неглиже. Левый верхний угол визитки украшен словом «Эдем», в правом прихотливо раскинулось выведенное в два слитных росчерка: «Позвони мне!» Внизу располагался номер телефона…

Н-ни чер-та се-бе!.. Колодников отнял вытаращенные глаза от карточки, и первое, что он увидел, было точно такое же фотографическое непотребство, но только налепленное на фонарный столб, возле которого ему случилось оцепенеть. Девочки по вызову… А Мила, стало быть, диспетчер?.. А Гамлет?.. Не иначе сам сутенёр… Сутенёр Гамлет!.. Нарочно ведь не придумаешь… Ну, дела-а…