Текст книги "Тайны дома на Речной. Повесть"

Глава 24

Чите приснилась мать. Он очень удивился, потому что никогда не видел её во сне. К тому же у неё почему-то было лицо Анжелики. «Откуда она тут взялась? Она же убита!» – вспомнил он. Мать посмотрела на него и сказала: «Козёл!» Откуда-то подвернулся топор. Чита схватил его и замахнулся над матерью-Анжеликой. И вдруг появился бомж Жора. Он больно схватил Читу за руку и сказал: «А говоришь, что работаешь без дублей!»

Чита мгновенно проснулся. Сон был неприятен, к тому же правая рука и в самом деле ныла, как будто ей причинили боль.

Он опять несколько минут ворочался на диване с бока на бок. Вспомнилась мать, вспомнился побег из дома. Потом – Анжелика. Им овладела ярость: «Тварь! И сама погибла, и меня подвела! Если бы не она, не бегал бы я сейчас от Сержанта…»

Чита посмотрел на циферблат своих часов. Не было еще и четырёх. Понемногу он успокоился, опять уснул.

Ему снова приснился бомж Жора. Они сидели на кухне, пили водку и закусывали колбасой. Жора рассказывал, как хорошо он устроился в своём убежище под мостом. Пожаловался: «Только менты покоя не дают». Потом они куда-то засобирались. Кажется, Жора пригласил Читу в гости – в это самое убежище. Вышли во двор, к его «шестёрке». Чита открыл дверцу. В машине лежала мёртвая Анжелика.

Чита от ужаса снова проснулся, испуганно вскочил с дивана. Сразу вспомнил, где он находится. Посмотрел на будильник, стоявший на столе рядом с диваном – спал он всего два часа.

Он огляделся вокруг. Комната была так себе, скромная, что его удивило. «Мог бы и получше дачку обставить», – эта мысль пришла в голову и сразу исчезла, потому что в глаза бросилась фотография в рамке, рядом с будильником. На ней были изображены мужчина и женщина. Мужчина был Крымов. Чита его уже знал, поэтому сразу перевёл взгляд на женщину. Она была очень красива – почти как Анжелика. «Жена», – понял он.

О том, что жена Крымова умерла, Чите было известно. И не только потому, что об этом рассказал ему доверчивый парнишка. Чита догадался об этом раньше: он хорошо знал Анжелику – она бы с женатиком не связалась. В этом Чита был просто убежден.

Чита снова перевёл взгляд на Крымова. «У него доброе лицо», – отметил он. И внезапно пришла в голову идея: «А с таким, может, и действовать надо по-другому? Вот пойду к нему – и честно обо всём расскажу. Конечно, не совсем обо всём – о наркоте придется промолчать. Скажу, что в свёртке, мол, ценные документы. Как просто, оказывается, всё можно решить!»

Мысль так понравилась Чите, что он тут же радостно засобирался. Обулся, поднял с пола пиджак.

«Да, но он обязательно спросит меня об Анжелике! Что я ему скажу? Как объясню её исчезновение?

Настроение сразу упало, он снова присел на диван.

«А что, если сказать этому козлу, что Анжелика – моя жена. Что я обо всём знаю, на него не сержусь, но встретиться им не дам. Можно сказать, что она встречаться с ним сама не хочет, что надолго уехала. Куда? К матери в деревню, к сыну (у нас, мол, сын есть) – да мало ли куда!»

Настроение опять улучшилось. Особенно нравилось Чите, что он может назвать себя мужем Анжелики. И то, что свои проблемы с Сержантом он решит быстро, без всяких особых затруднений. «А то, что я мальца у него украл, папаша мне простит. Если что – на колени перед ним встану, бабки предложу, любую его просьбу выполню!»

Перемахнуть через забор надо было осторожно – это тебе не ночь, может кто-нибудь заметить. Сначала Чита приподнял над забором голову, посмотрел в одну сторону, в другую. Вроде бы всё спокойно. Если и есть хозяева на каких-то соседних дачах, то ещё не проснулись: городские на дачах спят подолгу. Перемахнул, снова посмотрел по сторонам: «А теперь быстро к машине – и в город, на квартиру Крымова. Самое время будет поймать его дома – на работу он ещё не уедет, за завтраком его застану».

В весёлом расположении духа Чита поспешил в лес, к своему «Жигулю».

Пробравшись к машине через кусты со стороны багажника, он обомлел, замерев от неожиданности: передняя дверца его «Жигуля» была приоткрыта. Он инстинктивно схватился за карман, чтобы достать пистолет. И вдруг вздрогнул еще раз, вспомнив, что пистолет оставил под подушкой – там, на даче Крымова.

Чита прислушался. Никаких звуков из салона не доносилось. Он шагнул к дверце, распахнул её пошире. Труп упал прямо к его ногам. «Проделки Сержанта! – сразу подумалось ему. – Значит, он где-то рядом?»

Чита не раз отмечал, что в самые ответственные моменты, когда, казалось бы, наступил крах, к нему неожиданно приходило хладнокровие. Так произошло и на сей раз. Он возвратил труп на переднее сиденье. Потом открыл багажник, достал оттуда ключи. Открутил сначала передний, потом задний номера. Вернулся с ними к багажнику, взял саперную лопатку. Тут же, рядом с багажником, вырыл небольшую ямку и, бросив в нее номера, забросал их землей. Взял в «бардачке» неразлучный с машиной стакан, спички, а в багажнике – короткую резиновую трубку. Поднатужившись, подогнал «Жигуль» к самому краю обрыва. Отвинтил крышку бака, через трубку, отплевываясь, отсосал оттуда один за другим несколько стаканов бензина, поливая им машину. Бросил на «Жигуль» горящую спичку и одновременно толкнул «шестёрку» вперёд. Пылающий автомобиль, гремя всем своим телом, полетел под откос. Там, внизу, он загремел ещё сильнее, как будто столкнулся не с землёй, а с грудой металла.

Всё это время Чита ожидал: вот-вот появится Сержант. Но нет, он не появился. Подумалось: «Спит где-нибудь». Но Сержант мог застукать его в любую минуту, и надо было торопиться. «Что делать с пистолетом? Оставлять на крымовской даче его нельзя, никак нельзя. Даже в случае удачного разговора с Крымовым, этот козёл, обнаружив пистолет, побежит в ментовку. Протоколы, отпечатки пальцев… Вряд ли они меня достанут, но, как говорится, бережёного Бог бережёт. Да и пистолет ещё не раз пригодится…»

Чита так же хладнокровно возвратился на дачу. В месте, которое уже стало для него привычным, преодолел крымовский забор. Входную дверь он, уходя, не запирал, и в комнату вошёл свободно. Кинулся к дивану. Слава богу, пистолет на месте. Достал его из-под подушки. Присел на диван и стал думать: «Что теперь делать?» Ясно, Сержант его вот-вот выследит. Самое лучшее – врежет промеж рог. Но, скорее всего, только этим не ограничится. Словом, перспектива «откинуть хвост» была для Читы вполне реальной. И всё же надо было идти к Крымову – другого выхода у него не предвиделось. «Не застану дома, так пойду на работу, запишусь к нему на приём», – решил Чита.

Самыми опасными местами, где его мог застукать Сержант, были лесная дорога, автобусная остановка и, конечно, весь город. Лесная дорога – меньше всего, потому что можно выйти на трассу по знакомой уже Чите тропе. А там, значит, что Бог даст.

Чита встал с дивана, повернулся к выходу. И в это самое мгновение услышал:

– Привет жмурикам! В болвана вздумал играть, шакал?

Перед ним стоял Бобёр.

Глава 25

Вернувшись на знакомую недостроенную дачу, Бобёр, Паштет и Лысый снова набрали в огороде помидоров и огурцов, перетоптав в полной темноте всё, что попадалось на их пути. Потом, забравшись на чердак, молча поужинали и устроились на ночлег. На пахучем сене было удобно, но сон к Бобру не шел. Поворочавшись, он спросил:

– Спите?

Отозвался только Паштет:

– Не спится.

– А Лысый, видать, уснул…

– Ему, наверно, уже морг снится. Того и гляди, кричать во сне начнет. Я однажды с ним в гостинице в одном номере жил – всю ночь спать не дал: то кричал, то зубами скрипел…

Помолчали.

– Рассказал бы анекдот какой что ли… – попросил Бобёр.

По части анекдотов Паштет был большой специалист, это все знали. Он и сейчас с готовностью начал:

– Собрались три бабы. Жёны вот таких, как мы, которые по ночам дома не бывают и не каждое утро возвращаются…

– У Лысого же нет жены, – перебил Бобёр.

– Знаю, – сказал Паштет. – Откуда ей взяться, если он баб больше морга боится… А про жён я – просто так, к примеру. Анекдот же!

– Ну-ну… И что дальше?

– Собрались и говорят: «До каких пор терпеть будем? Мужья дома не ночуют, под утро пьяными приходят. Давайте и мы этой ночью домой не пойдём». Одна засомневалась: «А куда денемся-то? Они же нас где угодно разыщут!» Другая придумала: «А давайте на кладбище пойдём». Так и сделали. Набрали с собой водки, закуски и всю ночь на могиле какой-то гуляли. Рассветать стало – домой засобирались. «Давайте говорят, цветов нарвём. Пусть ревнуют, думают, что мы у любовников были». На следующий день один мужик говорит друзьям: «Ну и дела! Баба моя вчера утром домой заявилась, бухая – в стельку!» А второй: «Видать, они вместе с моей гуляли. Моя тоже пришла бухая, да ещё с букетом цветов». Третий им: «И моя там была. Пришла бухая, с букетом цветов, а на шее – венок. А на венке написано: «От братвы».

Лысый расхохотался:

– Ну и балабон!

– Во, – удивился Паштет, – а мы думали, что он спит…

– Ты чего это на ночь про кладбище удумал рассказывать? – недовольно прошипел Бобёр. – Беду кличешь?

– Да это же анекдот! – удивился Паштет. – А мне он очень даже нравится. Причём, баба мне его и рассказала…

– Своя или чужая?

– Чужая, чья ж ещё?

– Ну, всё, надо выспаться. Завтра у нас день, я думаю, ещё интересней окажется, чем этот анекдот…

Но Паштет гнул своё:

– А вот ещё анекдот. Приходит мужик домой…

– Всё! – отрезал Бобёр.

– Всё так всё, – согласился Паштет.

Почему-то анекдот, рассказанный Паштетом, оставил у Бобра тягостное впечатление. «Вот так же и моя жизнь когда-нибудь закончится, – думал он. – Венком с надписью: «От братвы».

Он долго ворочался, уснул не скоро и спал не больше какой-то пары часов, а ему показалось – несколько минут. Разбудил его какой-то грохот в лесу. Проснулись и Паштет с Лысым.

– Слышали? – спросил Лысый.

– Что это было? – вскочил Паштет.

– Точно так же «девятка» гремела, когда мы её в овраг столкнули. Может, и желтяку Читы кто-то такой же спуск устроил, а? – вдруг предположил Лысый.

– А что, очень даже похоже, – согласился Паштет.

Бобер и сам подумал об этом – звуки раздались как раз со стороны оврага. Но вслух произнёс другое:

– Уже рассвело, пора завтракать. Лысый, спускайся с баркаса, ступай за помидорами, да только чтобы ни одна тварь тебя не увидела и не услышала… А к машине нам нечего соваться – там дубарь.

– Ну, что будем дальше делать? – спросил Паштет, когда Лысый спустился вниз по деревянной лестнице. – У машины нам его и в самом деле ждать нельзя. Или, может, Лысого пошлём туда? В разведку…

Бобёр ответить не успел. Лысый спешно поднимался с лестницы на чердак. Он был явно чем-то взволнован и никаких помидоров не принёс.

– Никуда не надо меня посылать, я в разведку уже сходил. Посмотрите на дорогу – к нам гость дорогой пожаловал!

Бобёр, а за ним и Паштет, рванулись к окошку. Читу они увидели сразу. Он уже осторожно, но как-то спокойно шагал по окраине дачного поселка. Приблизился к той же даче, возле которой они его заметили вчера, ещё раз оглянулся по сторонам и перемахнул через забор, скрывшись от глаз наблюдателей на дачной территории.

– Надо же! – обрадовался Паштет. – Масть пошла!

– Братва, завтрак откладывается на неопределённое время, – объявил Бобёр. – Не он к нам, а мы к нему в гости пойдём. Как видно, там и завтрак у нас состоится. Глядишь, там и бутылочка в холодильнике залежалась, – весело продолжил он. – Не зря же Чита туда зачастил. А его – к ногтю. Чтоб другим неповадно было со мной в буру играть, сквозняк пускать. Думал, что выпрыгнул от меня, мерзавец!

Путь выбрали не самый короткий, но самый безопасный. Шли под прикрытием дачных заборов, чтобы Чита не мог разглядеть их ни с одной точки своего временного приюта. «Хорошо, что сегодня не выходной, а то с самого ранья понаехали бы сюда дачники со всего города, уже давно кому-нибудь бы на брызги попались», – радовался Бобёр.

Перелезать через забор им не хотелось – Читу можно было спугнуть лишним шумом. Бобёр тихонько дернул дверь калитки. К его удивлению, калитка оказалась не запертой. «С какой же стати он через забор-то лез – и вчера, и сегодня?» – поразился Бобер.

Прошмыгнув на дачную веранду, они остановились перед входной дверью. Бобёр, сделав глазами знак, чтобы дружки расположились по двум разным сторонам входа, осторожно толкнул дверное полотно вперёд. Дверь тоже оказалась не запертой.

Читу он увидел сразу.

– Привет жмурикам! В болвана вздумал играть, шакал? – только это он и успел сказать.

Перед его глазами сверкнула сталь пистолета, раздался выстрел, и Бобёр замертво упал к ногам своего убийцы. «От братвы», – подумал он в последнюю секунду.

Чита мог бы и догадаться, что Бобёр один к нему не пожалует. Но всё произошло так неожиданно, что он просто не успел ничего сообразить. Паштет и Лысый накинулись на него с двух сторон, выбили из рук пистолет. Он упал на пол, прямо к голове Бобра. Успел слегка привстать, но Паштет, держа Читу за руку, изловчился, схватил другой рукой оружие и нанес противнику удар в затылок.

Чита рухнул рядом с Бобром.

Паштет и Лысый молча переглянулись. Наклонившись над телом Бобра, Паштет взял его за руку, пощупал пульс.

– Готов, – сказал он.

– И этот тоже готов, – кивнул Лысый в сторону Читы.

Вздохнул:

– Вот и доигрался наш Бобёр. И зачем ему этот Чита был нужен? Вот убили мы его. Ну и что? Денежки-то всё равно при нём остались. Или при его крале. Где мы их теперь возьмём?

– Хватит бодягу гнать! Некогда нам панихиду разводить! – отрезал Паштет. – Линять надо, пока нас тут с тобой какой-нибудь дачник не засёк… – Паштет сразу почувствовал себя главным.

Кто ж ещё? Не Лысый же!

Пистолет он поднял с пола и унёс с собой: лишняя улика не нужна. Да и может ещё пригодиться. Мало ли что?..

Глава 26

С сыном всё обошлось сравнительно благополучно, но тревога не покидала Крымова. Ведь неизвестному похитителю что-то от него было нужно. Что? Своего он не добился – значит, может сделать какие-то новые шаги. Какие?

К тому же Павлушка сильно кашлял. Врачи сказали, что это обыкновенная простуда, всё пройдет, беспокоиться нечего. Хорошо, хоть пневмонию не подхватил – ведь парню пришлось сидеть в холодном сыром подвале. Ещё бы не простудиться! Теперь бы ему, пока лето идёт, погреться на солнышке, побыть на свежем воздухе. А какой свежий воздух в городе? На дачу же никак нельзя, иначе можно нарваться на новую беду.

Анна Сергеевна предложила отвезти внука в деревню – к своей давней подруге. У той тоже внук, вместе, мол, им будет веселее. «А я поживу пока в Ивнице, одна», – говорила она. Вадим Петрович понимал, что тёща беспокоится не только о внуке, но и о том, как бы урожай не пропал. Но какой там урожай! Только лук да морковка и уродились в этом году на их участке. Анна Сергеевна поливать огород уже не в силах, а ему самому – и некогда, и желания нет. Помидоры, огурцы – всего этого и на рынке навалом.

Нет, никуда Павлушку увозить сейчас нельзя. Надо выждать. А вдруг разболеется ещё сильнее? В городе поликлиника под боком, а в деревне – какие там врачи?

Продолжали беспокоить и мысли об Анжелике. Никак не мог поверить Вадим Петрович, что она с ним лукавила. Ну, никак не мог! Значит, что-то стряслось с ней? Всё говорило о том, что он должен действовать. Но как? Что он должен предпринять, пребывая в полном неведении?

Даже успехи на заводе его не радовали. А успехи были, и очень заметные. Завод получил большой перспективный заказ, набирал дополнительную рабочую силу в цеха. И это – когда все остальные предприятия города вынуждены были каждый месяц сокращать людей.

Новая рабочая неделя тоже началась без особых проблем. Традиционная еженедельная планёрка прошла спокойно. Все службы завода работали ритмично, без сбоев. Отчитывать за промахи никого не пришлось, наоборот, некоторых руководителей Крымов с удовольствием похвалил.

На следующий день, с утра, отдав кое-какие распоряжения и просмотрев почту, Вадим Петрович пригласил к себе в кабинет Колю.

– Путёвка у тебя с какого числа?

По поводу этой путёвки для своего водителя в один из загородных санаториев Крымов хлопотал сам и чуть не забыл, что с ней всё получилось.

– Вообще-то с завтрашнего, – ответил Коля. – Но я её сегодня сдать собрался. Вы же в отпуск не пошли, а как будете без машины?

– Обойдусь. Ничего сдавать не надо. Поезжай в санаторий, отдыхай себе спокойно. Может, невесту там себе отыщешь…

– Да уж не без этого… Хотите, и вам невесту оттуда привезу? Там их пруд пруди, – пошутил водитель. – А что? И привезу! У вас жена будет, а у Павлушки мать…

– Я уж как-нибудь сам, – отмахнулся Крымов, почему-то сразу вспомнив про Анжелику.

– Вадим Петрович, а вы-то когда в отпуск пойдёте? – поинтересовался Коля. – Или уже не собираетесь отдыхать?

– Пока не знаю. Видишь, какие неприятности на мою голову свалились… Ну, счастливого отдыха. Скажи Марии Степановне, чтобы приказ о твоём отпуске подготовила. Деньги в бухгалтерии есть, я распоряжусь, чтобы тебе сегодня отпускные выплатили.

– Спасибо, Вадим Петрович. А может, всё-таки я позднее в отпуск пойду? Вместе с вами. Ведь вы так намечали…

– Сказано же: отдыхай спокойно.

Поговорив с водителем, Крымов прошёлся по цехам. Вернувшись в свой кабинет, подписал документы, подготовленные Марией Степановной. Позвонил главбуху по поводу отпускных для Коли. И вдруг понял, что больше никакая работа у него сегодня не пойдёт. Не заладится. Насиловать себя Вадим Петрович не привык, поэтому, покидая кабинет, сказал Марии Степановне:

– Если кто меня будет спрашивать, говорите, что я появлюсь завтра. А понадоблюсь срочно – найдёте меня по сотовому…

О злоключениях с Павлушкой секретарша знала, поэтому взглянула на шефа с немым вопросом: не произошла ли какая новая неприятность?

Как бы расслышав этот вопрос, Крымов на ходу бросил:

– Всё нормально, мне на даче нужно побывать…

До гаража Вадим Петрович прогулялся пешком, размышляя, брать ли с собой в Ивницу тёщу с Павлушкой. Решил: не брать. «Без них я быстрее туда смотаюсь…»

Но быстрее не получилось. Почти целый час проторчал Крымов со своим «Москвичом» на бензоколонке. Каждый год, летом, когда начиналась уборочная, в городе были сложности с горючим. Вот и теперь они, видать, начались: очередь вытянулась длиннющая.

Заправившись, Вадим Петрович почувствовал, что проголодался не только «Москвич», но и его хозяин. Понятное дело: приближалось время обеда. В заводскую столовую возвращаться было уже ни к чему. Заезжать домой Крымов тоже не захотел: нечего лишний раз беспокоить Анну Сергеевну, у неё и с Павлушкой забот хватает. «Пообедаю-ка я в каком-нибудь кафе за городом», – решил он.

Однако невезение продолжалось. Одно дорожное кафе оказалось закрытым на ремонт. В другом Вадим Петрович, только открыв дверь, заметил весёлую компанию, а в ней – двух сокурсников по институту, один из которых как раз произносил тост. «Просто пообедать здесь не получится, – подумал он, – заставят задержаться». Крымову пришлось ретироваться, пока его не заметили.

Чтобы всё-таки пообедать, ему понадобилось проехать дальше по трассе, за поворот на Ивницу. Этот поворот напомнил ему о недавней «газовой атаке» на него и Колю. Неприятно защемило в груди.

Пообедать всё же удалось, но не так уж удачно. Обыкновенная дорожная «забегаловка», попавшаяся ему, ещё не почувствовала, как видно, духа конкуренции. Готовили здесь невкусно, обслуживали нехотя и долго.

К Ивнице Вадим Петрович подъезжал уже готовым к какой-нибудь новой невезухе. И он не ошибся.

Проезжая по дачному поселку, ещё издали, Вадим Петрович увидел, что калитка его дачи распахнута. Он очень удивился. Конечно, калитку он никогда не запирал и делал это сознательно. Взял пример с соседа, который обычно говорил: «Запирай, не запирай – кому надо, всё равно отопрут. А так – хоть создаётся видимость, что в доме кто-то есть». Резон в этом был. Да и о воровстве в их дачном кооперативе слышно не было. В соседнем воры пошаливали, но там же деревня рядом. Сюда же добираться не близко.

От вида незапертой калитки Крымову стало неприятно. Ворам в его доме поживиться было практически нечем. И всё же мысль о том, что там побывал посторонний человек, его обеспокоила.

Когда Вадим Петрович вошёл на дачный участок и увидел, что распахнута и входная дверь в дом, он забеспокоился ещё больше. «Калитку мог распахнуть и сильный ветер, – подумал он. – Или какой-нибудь мальчишка, чей мяч перескочил через забор. А дверь… Ясно, что в доме побывал непрошеный гость. Продолжаются мои неприятности…»

Крымов ожидал чего угодно, только не этого. Вздрогнув от неожиданности, он внимательно посмотрел на «гостей». Одного он узнал сразу: Бобёр, с которым познакомился в доме на Речной. Чтобы вспомнить второго, пришлось напрячь память. Но не узнать человека с такой физиономией было просто невозможно: это был попутчик из московского поезда.

Вадим Петрович вернулся в свой «Москвич», взял мобильник и, позвонив в милицию, остался тут же, в машине, ждать приезда местных мегрэ.