Текст книги "Тайны дома на Речной. Повесть"

Глава 17

Чита никогда не был таким растерянным. Он понимал, что начинает совершать одну глупость за другой. А что ему было делать? Времени у него – в обрез. Ведь Сержанту нет никакого дела до его неожиданных проблем. Ему нужен пакет с наркотой. В случае чего Читу он, конечно, найдёт, достанет хоть из-под земли. И вот-вот начнёт предпринимать самые решительные меры. При мысли об этом у Читы мурашки бежали по спине. Потому что он не раз слыхал: Сержант расправляется быстро и жестоко. Не сам – так подошлёт дружков.

Фокус с денежным переводом был безобидным. Но Чите он не удался. Преследование «Волги» – в противогазе, белым днем, – могло, как он хорошо понимал, выйти ему боком. Чита сам себя не узнавал: как он мог сделать такой неосторожный шаг? Но всё обошлось, кроме одного: поиски в квартире этого фраера ничего не дали. Абсолютно ничего! Был у Читы соблазн поживиться там кое-какими вещичками, но он отказался от этого. Во-первых, он в такой ситуации не хотел оставлять лишних следов. Во-вторых, надо было спешить. Ему казалось, что он уже чувствует дыхание Сержанта за спиною.

Попытка проникнуть в отдел кадров завода была – и он тоже это хорошо понимал – очередной ошибкой с его стороны. Шансов оказаться в руках ментов было гораздо больше, чем достичь своей цели. К счастью, и тут финал не был для него печальным. Но опять-таки – без результатов.

Похищение мальчишки он выбрал как крайнюю меру. И очень на неё надеялся. Чита размышлял так: «Если бы я требовал от папаши выкупа, он бы мог и в ментовку податься. Но я же его предупредил: деньги не нужны. Нужен пустяк. И, кажется, фраер меня понял. Похоже, он не лукавил, когда говорил в трубку: никакой милиции, мол, не будет».

Место для встречи Чита выбрал идеальное. Время – тоже. Он прекрасно знал это место, потому что на кладбище ему приходилось бывать частенько. На автобусной остановке в этот час будет совсем пусто. «Наблюдательный пункт» можно устроить за деревьями, и если папаша вздумает хитрить, то уж раскусить хитрость эту будет нетрудно. «К тому же в лицо он меня не знает, так что и не слишком большая осторожность от меня потребуется», – потирал руки Чита, предвкушая на сей раз полный успех. Правда, чуть-чуть поразмыслив, вспомнил: «Он же меня в поезде видел! Мог и запомнить. Конечно, запомнил. Чёртова внешность! Все её запоминают!»

На конечную остановку восьмого автобусного маршрута Чита прибыл на своей «шестёрке» задолго до телефонного звонка Крымову. Оставив автомобиль метров за двести до остановочного павильона, несколько раз прошёлся вокруг него, оценивая обстановку. Прошёлся и в сторону кладбища, подыскивая место, откуда сможет наблюдать за интересующим его фраером.

Место такое нашлось быстро. Чита понял, что, оставаясь совершенно незамеченным, сможет видеть всё, что происходит в районе остановки, – причём столько времени, сколько ему понадобится.

Он вернулся к остановочному павильону и позвонил папаше из будки автомата, назначив ему встречу.

Однако, возвращаясь к своим «Жигулям», он, человек в таких делах опытный, заметил, что кто-то за ним следит. «Сержант!» – сразу подумал он.

Додуматься до этого было несложно. Возвратившись из Москвы и потерпев фиаско в первых своих попытках в отношении папаши, Чита позвонил Сержанту и честно признался: с доставкой «груза» вышла незадача.

– Лапшу на уши вешаешь?! – возмутился Сержант.

– Стал бы я тебе звонить! – тоже возмутился Чита.

– А что же ты, скажи, стал бы делать, падла?! – продолжал заводиться Сержант.

Чите стало не по себе.

– Сержант, – сказал он, – я перед тобою чист. Лягавым буду – чист! Принимаю все меры, чтобы пакет был у тебя в самое ближайшее время. Ну, дай мне на это хоть денёк. Всего один денёк! Всё будет нормально, обещаю тебе! Лягавым буду!

– Значит, горбатого лепишь, – не унимался Сержант.

– Не леплю. Все меры принимаю. Но пока – голяк. Дай еще денёк! – продолжал упрашивать Чита собеседника.

– Ну, смотри! – пригрозил Сержант. – Если завтра же не явишься ко мне, будешь жалеть! Тогда не жить тебе, гад!

После этого Сержант бросил трубку, и Чита понял, что ему надо очень торопиться.

День, который получил Чита, уже прошёл, и Сержант, конечно же, выследил его. Встречаться с ним и объяснять, что происходит, было бессмысленно: ни за что не поверит. Выход был один: попытаться уйти от Сержанта, на время «выпасть в осадок». Но как быть со встречей, назначенной папаше?

«Хоть и задержка у меня выходит, но придётся завтра с утра перезвонить ему ещё раз», – решил Чита.

В своей «шестёрке» он медленно двинулся в сторону центра города, оглядываясь по сторонам. Почти сразу же вслед за ним, не включая фар, из-за деревьев двинулся автомобиль. Из-за темноты Чита не мог определить его марку, да это было и ни к чему. Ясно, что Сержант выслеживает его. «Как видно, – подумал Чита, – хочет поймать меня с поличным, считая, что я озабочен продажей его наркоты. Иначе уже замочил бы меня в районе кладбища: там это сделать можно было бы в два счёта».

Чита принял решение уйти от преследователя. Взрывной характер Сержанта был ему знаком: он в любой момент может изменить планы, тем более что шаги Читы ему сейчас непонятны. «И тогда – пиши пропало!» – подумал Чита, от одной только этой мысли покрываясь холодным потом.

Прибавив скорость, Чита лихорадочно пытался сообразить, что ему делать. Ничего путного в голову не приходило. Он выехал уже на освещенные городские улицы. Автомобилей в обе стороны двигалось здесь немало и – оглядывайся или не оглядывайся – не понять было, в каком из них преследует его Сержант.

Чита понял, что дело его тухлое. «Как быть? Что делать?» – эта мысль билась в мозгу безостановочно.

В такие минуты Чита обычно быстро приходил в себя и находил нужный ему выход из ситуации. Так произошло и в этот раз. Решение пришло неожиданно, когда он, уже в центре города, выехал на Пушкинскую площадь и рядом с памятником увидел мента-гаишника, который, выпятив живот, вальяжно прохаживался туда-сюда. Нагло остановившись почти рядом с ним, Чита сделал вид, что у него заглох мотор.

Выскочив из машины, Чита бросился к багажнику, схватил там рукоятку, снова метнулся к капоту и стал энергично дёргать «кривым», якобы пытаясь завести двигатель. Со стороны его поведение казалось вполне логичным, не вызывало никаких подозрений: спешит человек освободить полосу движения.

Мент даже подошёл к нему, участливо спросил:

– Помощь не нужна?

– Нет-нет! – ответил Чита. – Я сейчас… Я мигом!

Мент остался стоять рядом с ним. Получилось, что он как будто охраняет «шестёрку». Чита дёргал рукояткой, а сам искоса смотрел на только что проехавшую и поворачивающую по кругу красную «копейку», в которой разглядел злое лицо водителя. Это был Сержант.

Чита всегда удивлялся тому, что у Сержанта такая старая машина. Но у того были на этот счёт свои взгляды.

– Не гонись за шикарными машинами, – советовал он как-то Чите. – Я на свою «копейку» новый движок поставил – и теперь меня никакой джип не догонит. Зато я могу её спокойно оставить в любом месте, даже дверь не закрываю. Кто на такую польстится?

«Ну, что? Рискнёшь остановиться или не рискнёшь?» – ехидно думал Чита, надеясь, что всё же не рискнет.

Сержант не рискнул. Провожая его взглядом, Чита понял, что он продолжает движение в сторону вокзала. Ближайший разворот будет у него не скоро: тут тебе не кладбище – светофоры и менты на каждом шагу.

Чита дёрнул еще пару раз «кривым», и двигатель затарахтел. Бросив рукоятку в багажник, Чита сел за руль и двинулся вокруг памятника в обратном направлении. Лягавый не обратил на это никакого внимания, даже благосклонно кивнул ему на прощанье: какой, мол, дисциплинированный водитель, все бы такими были.

Возвращаться на конечную остановку Чита не мог. Наверняка Сержант, добравшись до первого разворота, попытается вновь найти его, так что может заглянуть и в район кладбища.

Свернув на какую-то не очень знакомую улицу, Чита остановился и стал думать, как ему поступить дальше. Ехать домой он не мог: Сержант будет метаться по городу и уж куда-куда, а на Речную обязательно явится. Надёжных друзей у Читы в городе еще не появилось. Женщины? Да они же могут запросто продать!

Но никакого другого выбора у Читы не было.

Он медленно двинулся по незнакомой улице, пытаясь понять, где сейчас находится. На это ушли считанные секунды: Чита увидел издалека здание знакомого ресторана. Как раз напротив, во дворе, жила одна из его знакомых.

С Нинкой он познакомился случайно. Газет Чита не читал. Кроме объявлений. В рекламных выпусках он находил много полезного для своей профессии. И адреса, и телефоны, и многое другое. Даже сам объявление в газету однажды дал: «Продаётся особняк в живописном месте. Водопровод, газ. Рядом река, лес. Звонить по телефону…» Он понимал, что на такое объявление клюнет не совсем бедный человек. Первому же позвонившему он сказал, что особняк уже продан. Но по определителю узнал и записал номерок. А узнать адрес по номерку – дело плёвое. Короче, грабанул он тогда эту квартирку.

С тех пор он обращал внимание на газетные объявления. В одном из рекламных выпусков обратил внимание на фразу: «Круглосуточно». Не сообразив, о чём идет речь, стал читать. И натолкнулся на призыв: «Я жду тебя, хочу тебя все ночи напролёт и не могу забыть тебя, мечта во мне живёт». Он тут же позвонил. Это и была Нинка. С тех пор он время от времени наведывался к ней.

Нинка открыла не сразу. Поначалу Чита подумал, что виной тому – позднее время. Но он ещё с улицы заметил, что её окно светится тусклым светом хорошо известного ему старомодного торшера. Чита позвонил второй раз, третий. Наконец за дверью послышались осторожные шаги, недовольный Нинкин голос:

– Кто там?

– Открой, это я, – коротко ответил он.

Его голос Нинке был хорошо знаком. Она чуть-чуть приоткрыла дверь, и Чита заметил, что хозяйка квартиры наспех застёгивает халатик. Спросила:

– Ты куда пропал?

– Дел много было… А теперь вот стало поменьше. Ну, открывай, открывай, чего ты?

– Не могу… – прошептала Нинка. – Гости у меня… В другой раз приходи… Ладно?

– Гости? Или гость? – уточнил Чита.

– А тебе-то какая разница! – дерзко ответила она.

– Нин, ну кто там? – послышался из комнаты прокуренный мужской голос.

– Ну, пока, пока… – вновь прошептала, заторопилась Нинка, закрывая дверь перед его носом.

Чите ничего не оставалось, как попытаться отыскать другой адрес для ночлега.

Валюха, с которой и познакомила его Нинка, жила тоже невдалеке от ресторана, и он подрулил к её дому. Валюхино окно на пятом этаже не светилось.

«Спит уже Валюха, – подумал он. – Вот только непонятно: одна или тоже с каким-нибудь мужиком?»

Лифт в доме не работал, на пятый этаж ему пришлось подниматься пешком.

Валюха ответила на звонок гораздо быстрее Нинки. Тоже чуть-чуть приоткрыла дверь, тоже спросила:

– Ты куда пропал?

«Какие же они все одинаковые!» – про себя подумал Чита, а вслух сказал:

– Ну, чего не открываешь? Скажешь: гости у тебя?

– Какие гости? – удивилась Валюха. – Ты посмотри на часы!

Открыла дверь, пригласила:

– Ну, заходи, заходи…

Чита облегчённо вздохнул: нашлось где переночевать.

– Есть будешь? – спросила Валюха.

– Нет, давай отложим это дело до утра, – ответил он.

– Тогда помоги диван разложить, – попросила она.

Этот диван Чита раскладывал много раз. Валюха молча застелила постель, потом тихонько скрылась в ванной.

Чита разделся, бросив одежду на стул. Лежа на диване, почувствовал, что смертельно устал. Глаза его закрывались сами собой. Последнее, что он услышал, был недовольный голос лежащей рядом Валюхи:

– Что, это дело тоже отложим до утра?

Было еще темно, когда его разбудил пронзительный телефонный звонок.

Валюха моментально вскочила, как будто и не спала. Он услышал её голос из кухни:

– Да он и сейчас у меня…

Чита тоже вскочил, словно ошпаренный кипятком, бросился к ней:

– Кто это был?

– Сержант, – простодушно ответила Валюха. – Говорит, зачем-то ты ему нужен. Спрашивал, не заходил ли ты ко мне…

– Откуда Сержант знает тебя? – удивился он.

В ответ Валюха только улыбнулась.

Он одевался буквально на бегу.

– Да что случилось-то? – вслед ему кричала Валюха.

Чита, не отвечая, стремглав выбежал на улицу.

Досыпать ему пришлось в своей «шестёрке», на окраине города…

Глава 18

Анжелика так и не позвонила Крымову, и Вадима Петровича очень это беспокоило. «Может, она ждет, когда я навещу её? – решил он. – Ведь оставила же мне свой адрес! Правда, предупредила, чтобы я старался им не пользоваться. Надо понимать, что этот адрес – на всякий случай. Так, может, этот крайний случай как раз и наступил?»

И он твердо решил навестить её.

Крымов долго вспоминал, в каком костюме он ездил в Москву. Именно в карман того костюма он положил бумажку, на которой Анжелика записала свой адрес. Пришлось тщательно обыскать весь свой нехитрый гардероб. В одном из карманов бумажка с адресом нашлась. Какого же было его удивление, когда он прочитал этот адрес, написанный аккуратным ровным почерком: «Улица Речная, 52».

Крымов не поверил своим глазам. Какое отношением может иметь Анжелика к дому, в котором прятали его похищенного сына? Не может же там, на Речной, стоять другой дом под этим номером?

Вадима Петровича начали мучить сомнения. Что ему делать? Он то решительно вставал: «Пойду!», то снова садился: «Нет. Зачем мне этот зловещий дом?» Опять решался: «Но ведь она собственной рукой написала этот адрес!»

Крымов стал вспоминать всю их встречу – с самого-самого начала. «Прокручивая» её в своей голове, он вдруг остановился на последней фразе Анжелики – той, что она произнесла перед самым сном: «Ты самый первый мужчина в моей жизни. Хорошо было бы, если бы ты согласился стать и единственным…»

Нет, она не могла быть неискренней!

«Так чего же я медлю? – возмутился в душе Вадим Петрович. – Может, ей необходима сейчас моя помощь, а я тут своими сомнениями мучаюсь… Еду немедленно!»

К дому на улице Речной он пробирался тем же путем, что и в первый раз – от пляжа, оставив там свой «Москвич». Разница была только в одном: был не вечер – стоял солнечный день. Вверх по лестнице никто не поднимался – горожане ещё загорали на пляже. Лишь два-три человека спускались вниз, к реке.

Калитка, как и в прошлый раз, оказалась запертой. Как она открывается, Вадиму Петровичу было уже знакомо. Но её дверца предательски заскрипела. И Крымов понял: если в доме кто-то есть, то этот кто-то уже догадался о приходе гостя.

Но навстречу ему из дома никто не вышел.

Крымов поднялся по порожкам и тихонько забарабанил пальцами в дверь. Как и в тот раз, его почти сразу схватили, заломив руки. Но напали на него теперь не из дома, а откуда-то из-за кустов, разбросанных по двору.

Вадима Петровича затащили в дом. Компания здесь оказалась уже знакомая Крымову.

– Опять старый знакомый вертится под ногами! – недовольно воскликнул Бобёр.

– Здравствуйте, – вежливо ответил Крымов.

– Вот так, Паштет, – учись вежливости, – продолжал Бобёр. – И ты, Лысый, тоже учись. Ну, что, – обернулся он к Вадиму Петровичу, – холодильник нам решил предложить по дешёвке? Ведь ты, кажется, на заводе холодильников работаешь?

– Нет, я совсем по другому поводу, – так же вежливо произнес Вадим Петрович.

– Он опять решил в «Поле чудес» с нами поиграть! – вмешался в разговор Паштет.

– А ну, не возникай! А то как врежу промеж ушей! – оборвал его Бобёр. – Что, – ехидно спросил он у Крымова, – снова Чита встречу тебе назначил и, как тогда, обманул? Или как?

– Нет, на этот раз никто мне встречу не назначал. Я сам пришел сюда, – ответил Вадим Петрович.

– Бобёр, – хихикнул Лысый, – а может, ему наш Паштет приглянулся? Или я понравился? Может, он голубой?

Бобер громко расхохотался. Заискивающим тихим смехом его поддержал и Паштет.

– Ну, так что? – спросил Бобер, отсмеявшись. – Сын что ли снова пропал? Или как?

– Нет, не сын…

– Бобёр, – сказал вдруг Паштет, – да он что, – решил поиздеваться над нами? По-моему, его Чита подослал. Лазутчик он! Давай мочить его – и дело с концом!

– Ша! – остановил его Бобёр. – Замочить всегда успеем…

– Никакой я не лазутчик, – спокойно сказал Крымов. – Я девушку ищу. Анжеликой её зовут.

– А почему ты не ищешь её, к примеру, в соседнем доме? Или еще дальше – в соседнем городе? – удивился Бобёр.

– Я понял, – разговорился Паштет. – Это же Чита всё устроил. Он сначала у него сына стибрил, теперь жену увёл. Правильно я говорю? Или…

– Ничего неправильно, – перебил его Крымов. – Анжелика сама дала мне этот адрес.

– Уже теплее, – улыбнулся Бобёр. – Значит, это ты хочешь у Читы жену увести? Так? Это я одобряю!

– Не знаю, чья она жена. Но адрес этот она мне сама дала! – ещё настойчивее повторил Вадим Петрович.

– Бобёр, – продолжал фантазировать Паштет, – а тот мальчонка – помнишь? Может, он вовсе не его сын? Может, это был сын Читы? А мы его сдуру отпустили…

Бобёр сделал вид, что поддерживает эту мысль:

– Конечно, сын Читы. Только что-то больно шустро он подрастал, пока мы Читу с тобой не видели…

Чуть помолчав, Бобёр спросил:

– Ну, что с ним делать будем?

– Пришить его, – сказал Лысый, – чтобы позабыл дорогу к нам, к этому дому. Рано или поздно он ментов сюда приведёт!

– Бобёр, он лажу гонит, – поддержал Лысого Паштет. – Форшмак из него сделать надо…

– Мне этот ваш дом совсем не нужен, – покосился Крымов на Лысого. – И милицию я приводить к вам не собираюсь. Лучше скажите, куда вы Анжелику дели… больше мне от вас ничего не нужно.

Бобёр вдруг посерьёзнел:

– Где твоя Анжелика, нам бы тоже интересно знать. Нам-то не она, а Чита нужен. Но, видать, они где-то вместе мотаются. Была бы она здесь – отдали бы её тебе, как и того мальца. Чтобы Чите насолить. Но нет её тут, можешь сам проверить…

– А можно в её комнату войти? – попросил Крымов.

– Пройди, – смилостивился Бобёр, – да только ненадолго. Ты тут у нас уже в печёнках сидишь, работать мешаешь…

Крымов уже давно обратил внимание: если в этом доме живут двое – мужчина и женщина, то комнаты у них – разные. Он сразу направился в комнату Анжелики. Ни Бобёр, ни Лысый с Паштетом за ним не последовали. Только поторопили:

– Побыстрее там!

Вадим Петрович заглянул в платяной шкаф, присмотрелся к вешалке у входа в комнату. Ни знакомого ему сиреневого халатика, ни красной спортивной сумки здесь не было. Неужели после их встречи Анжелика здесь так и не появилась? Похоже, не появилась.

Когда Крымов покидал этот дом, Бобёр бросил ему вслед:

– Ты гляди, больше на глаза нам не попадайся. Тебе же хуже будет. Но если свою Анжелику найдёшь, – дай знать… Нам через неё Читу надо разыскать…

Глава 19

Отпуск приближался, но на душе у Крымова было неспокойно. Он очень устал, ему хотелось поскорее улететь в Несебр. Однако какой-то внутренний голос подсказывал ему: не время. Как он оставит Павлушку вдвоём с тёщей? Мало ли что придёт в голову похитителю с Речной, если своей цели он почему-то не добился! Не попытается ли повторить похищение? Или какой-нибудь другой фокус выкинет…

С Анжеликой тоже ничего не ясно. Просто так она скрыться не могла. Крымов вновь и вновь вспоминал, как она, поцеловав его, произнесла: «Ты самый первый мужчина в моей жизни. Хорошо было бы, если бы ты согласился стать и единственным…»

Он опять и опять вдумывался в эти слова. Крымов ни тогда не понял их смысла, не понимал и теперь. Почему «первый»? А кто тот, кого называют Читой? Ведь она живёт с ним в одном доме… И почему в таком случае – «единственным»?

И снова Крымов отмахнулся от этих размышлений, снова подумал: «Разберусь позднее…» Главное – найти Анжелику. Его не покидало ощущение, что она попала в беду.

«В отпуск уезжать никак нельзя!» – твёрдо решил он и сразу засобирался в Москву. Надо было забрать свой заграничный паспорт, сдать путёвку.

Эта поездка, в отличие от предыдущей, оказалась невезучей. По дороге в Москву Крымову, как чаще всего и бывало, не спалось. Сосед по купе всю ночь храпел, и уснуть было просто невозможно. Крымов пытался разбудить его то кашлем, то включением-выключением света в купе. Но всё было бесполезно.

В столицу он приехал совершенно разбитый. До туристической фирмы добрался еле-еле: вагоны метро с утра были переполнены, люди торопились на работу. Туристическая фирма оказалась закрытой, причём непонятно было, сколько ему придется ждать. В соседнем офисе на его вопрос, когда начинается рабочий день у «туристов», пожав плечами, ответили:

– По-разному… когда в десять, а когда и в одиннадцать…

В начале одиннадцатого появилась уже знакомая ему Света. Вадиму Петровичу она очень обрадовалась. Сразу засуетилась, угощая его кофе. Разочаровалась, узнав, что он хочет сдать путёвку. Но когда Крымов пояснил, что чуть позднее обязательно приедет в Москву снова, потому что в Несебр непременно полетит, Света успокоилась, сказала:

– Ну, что ж, проблемы эти разрешимы. С путёвкой сложностей не будет, да и с билетами тоже. Сейчас такой сезон, что спрос на заграничные поездки большой. Наверняка продадим вашу путёвку сегодня же…

Вернув ему загранпаспорт, она, явно довольная тем, что ей еще предстоит некоторое время общаться с приятным мужчиной, спросила:

– Деньги я вам, Вадим Петрович, возвратить сейчас не могу. Придётся нашего директора подождать. Но он примерно через часок должен уже появиться…

Директор пришёл только к двенадцати, и всё это время Крымову пришлось, делая вежливый вид, пользоваться навязанным Светой «сервисом»: после кофе на журнальном столике появилась бутылка вина, конфеты, бутерброды…

Получив деньги, Вадим Петрович заторопился на вокзал. В Москве у него никаких дел в этот приезд больше не было, и обратный билет он взял на дневной поезд.

Однако на вокзале его ожидало разочарование. По радио ежеминутно звучало объявление о том, что отправление поезда «Москва-Элиста» задерживается до часа ночи «по причине неприбытия из Элисты». Пассажиры, выстроившиеся в очередь для возврата билетов, говорили, что где-то в районе станции Лихая произошло крушение – этим и вызвано «неприбытие».

Крымов задумался, как ему поступить. Ждать до часа ночи ему не хотелось. Ближайший поезд, каким он смог бы уехать, будет лишь в восемь вечера. Неожиданно к нему пришла мысль: «Попробую улететь самолётом…»

Вадим Петрович встал в очередь, чтобы сдать железнодорожный билет. Очередь тянулась медленно, он нервничал, тем более что никакой уверенности, что улетит, не было.

До аэропорта Быково Крымов добрался на электричке. Изучил расписание. Оказалось, что остался только один рейс, которым можно выбраться из столицы. Этот самолёт вылетал поздно, в девять вечера, но другого выхода у Крымова не было. «Это всё равно быстрее, чем поездом», – успокаивал себя Вадим Петрович.

В кассе его разочаровали:

– На этот рейс мест нет.

Вадим Петрович заглянул в буфет. Купил шоколадку и направился к диспетчеру. Диспетчером оказалась молодая шустрая девица, с интересом взглянувшая на Крымова и без малейших возражений принявшая от него нехитрый презент.

– Какие проблемы? – спросила она.

Крымов, показав на всякий случай служебное удостоверение, стал откровенно врать по поводу важного совещания, на котором, мол, ему позарез надо быть завтра утром. Девица быстро сообразила, что ему нужно, посоветовала:

– Возьмите в кассе билет на любое число. Как только объявят посадку, подходите ко мне. Я вас обязательно на этот рейс пристрою…

Кассирша удивилась, но билет «на любое число» Крымову выдала.

До отправления самолёта оставалось ещё часов шесть. Вадим Петрович зашёл в аэропортовский ресторан, пообедал. В зале ожидания, на книжном развале, накупил свежих газет. Перечитав их, принялся за кроссворды. Ближе к вечеру снова зашёл в буфет, выпил кофе.

Нудно приближалось время посадки, и Вадим Петрович стал внимательно прислушиваться к объявлениям, то и дело раздающимся в аэровокзале. Когда назвали номер его рейса, Вадим Петрович даже вздрогнул. «Наконец-то дождался!» – подумал он. Но тут же разочаровался: рейс задерживался «на сорок пять минут по техническим причинам».

Крымов уже понял, что сегодня ему будет всё время не везти. И когда через сорок пять минут по радио объявили, что задержка «по техническим причинам» продолжается, он даже не удивился.

Когда о задержке рейса объявили в третий раз, Вадим Петрович уже нервно посматривал на часы: «Ещё одна задержка – и я опоздаю на поезд, – тот, что в час ночи отправляется…»

Надо было опять принимать решение. Подумав, Крымов решил вернуться на Павелецкий вокзал: билеты на поезд, следующий до Элисты, наверняка есть – их же сдавали в кассу целыми пачками.

Электричка на станцию Быково подошла быстро, двигалась в сторону Москвы резво, и Вадим Петрович поначалу решил было, что невезуха закончилась. Но не тут-то было. На станции Малаховка, которую электропоезд должен был проследовать без остановки, прямо на глазах у Крымова под колёса бросился мужчина, одиноко стоявший на перроне. Раздался скрежет тормозов: сорвали стоп-кран. Труп долго вынимали из-под колес, переносили в тамбур вагона. Электричка снова тронулась в путь, но ненадолго. В Удельной появилась милиция. Два милиционера обстоятельно всё выясняли, опрашивая пассажиров. Труп выгрузили и, положив на носилки, ушли в сторону вокзала.

Когда Крымов выходил из электрички на перрон Казанского вокзала, он, взглянув на часы, понял, что времени у него – в обрез. Успеть бы добраться на метро до Павелецкого да билет на поезд приобрести.

В конце длинного подземного перехода к Павелецкому вокзалу Вадим Петрович ещё издалека заметил ребёнка. «Почти час ночи, в переходе – пусто. Откуда здесь ребёнок?» – удивился он. Времени у него уже не было, по переходу он не шёл – бежал. Но когда, приближаясь к выходу, услышал, что девочка – а это была девочка – плачет, не остановиться не смог. «Не остановлюсь, – подумал он, – всю жизнь потом мучиться буду».

– Что случилось, детка? – спросил Крымов.

– Меня мама бросила… – заливалась слезами девчонка.

Крымов оторопел:

– Как – бросила?

А про себя подумал: «Всё, опоздал на поезд!».

– Куда твоя мама ушла?

Девочка показала в сторону метро. Крымов посмотрел в ту сторону. Оттуда – с малышом в одной руке и двумя большими сумками в другой – торопилась женщина.

– Мама… – обрадовано произнесла девчонка.

Всё оказалось проще, чем Крымову представилось поначалу. Женщина, выходя из метро, остановилась передохнуть, а когда приближалась с двумя детьми к выходу из перехода, вспомнила, что оставила у станции метро одну из сумок. Вернулась за нею, оставив дочку подождать не месте, а девчонке и взбрело в голову Бог знает что.

Приближаясь к вокзалу, Крымов услышал:

«До отправления поезда „Мосва-Элиста“ остается две минуты…»

В кассу он уже опаздывал. Оставалась одна надежда – заплатив проводникам, уехать без билета. Подбежав к первому попавшемуся вагону, Крымов, запыхавшись, попросил:

– Возьмите меня… прошу вас… Не успел билет приобрести…

Поезд медленно трогался с перрона. Усатый мужчина-проводник, уже стоящий в тамбуре, потянул Крымова за рукав:

– Заходи быстрее… Плати полторы сотни и езжай хоть до Элисты…

«Надо же, совсем не много берет», – подумалось Крымову. Взобравшись в тамбур, он полез за кошельком.

– Проходи, проходи в вагон, – подтолкнул его усатый проводник. – Потом расплатишься… Занимай третье место. Вот тут, рядом…

Вагон оказался плацкартным, но Крымова это не смутило. Расположившись на нижнем третьем месте, он уже не в первый раз подумал, что невезуха закончилась. Но он снова ошибался. Лишь только показались окраины Москвы, в окно вагона неожиданно влетел обломок кирпича.

«Вот и точка в сегодняшнем невезучем дне!» – сразу показалось Вадиму Петровичу.

Но это была ещё не точка.

Прибежал усатый проводник. Подметая осколки стекла, возмущался:

– Вот хулиганьё! В каждом рейсе один из вагонов без стекла остаётся! А ещё говорят, что у нас на Кавказе бандитов много! Везде одни бандиты!

Посоветовав пассажирам закрыть отверстие в окне подушкой, проводник удалился.

Подушка почти не помогала. В купе стало так холодно, что не согревали даже два одеяла.

Крымов не смог заснуть и в эту ночь.

Домой он прибыл к утру. «Странно, – подумал Крымов, – что поезд не опоздал…»

Он направился в здание вокзала: ему нужен был телефон-автомат, чтобы вызвать машину. Мобильник Крымова разрядился ещё вечером, чему он совсем не удивился.

Войдя в телефонную будку и набрав номер телефона, он вдруг понял, что за ним наблюдают. Через стекло будки Вадим Петрович увидел их сразу: Бобёр и его два дружка, расположившись на скамейке в зале ожидания, смотрели на него в упор и о чём-то, явно осторожничая, переговаривались между собой.

Опасаться Крымову было нечего. Он с радостью подумал, что наконец-то эта троица покинула дом на Речной и куда-то уезжает. Теперь ему, Крымову, можно совершенно беспрепятственно явиться в этот дом в третий раз.

Он всё надеялся узнать что-нибудь про Анжелику.

Коля подрулил к вокзалу довольно быстро. Спросил у Крымова:

– Куда? Домой? На работу?

– На Речную! – ответил Крымов.

Коля удивлённо посмотрел на него. Но промолчал.

Когда отъезжали от привокзальной площади, Крымов заметил, что один из троицы – тот, которого дружки называли Паштетом, – стоит у входа в здание вокзала. Глядя вслед удаляющейся «Волге», он почему-то плюнул. Как показалось Крымову – с досадой.

– Остановись, – сказал Вадим Петрович, когда до знакомого дома оставалось метров двести.

Коля вышел из «Волги» вслед за ним, попросил, как и в прошлый раз:

– Шеф, не надо идти туда одному. Пойдём вместе!

– Нет! – решительно возразил Крымов. – Оставайся в машине. Если задержусь там надолго, то вызывай милицию. Всё!

Коля вздохнул, уверенный в том, что его шеф допускает ошибку, и снова послушно занял место за рулём.

Калитка неожиданно для Вадима Петровича оказалась открытой нараспашку. Дверь дома тоже была не заперта. Крымов осторожно приоткрыл её и сразу понял, что в доме никого нет. Он шагнул через порог и вздрогнул от увиденного: посреди комнаты, в луже крови, лежал труп мужчины.

Превозмогая страх, Крымов подошёл поближе, пригляделся. В правой руке убитого был зажат пистолет. Его голова оказалась буквально проломленной, и этой картины Вадим Петрович не выдержал, отвернулся. Конечно, мужчина был ему не знаком, – да и откуда он мог знать его?

«Это и есть Чита, – подумалось Крымову. – Дождались-таки дружки его прихода!»

Крымов заметил, что на столе, заваленном прежде бутылками и закуской, теперь убрано. Убрано явно наспех, потому что и на полу, и на самом столе оставались крошки хлеба, объедки колбасы.

Неожиданно для самого себя Вадим Петрович почувствовал какое-то облегчение. «Если это Чита, – мелькнуло в голове, – то и для меня опасность миновала. За Павлушку можно больше не беспокоиться. Может, не стоило мне спешить, не сдавать путёвку и всё-таки поехать в Болгарию?»