Текст книги "Нить Ариадны"

***

Мы подошли к РНН. Оказывается наступило его вахтенное время. Он, также как и я, для вахты облюбовал эту рубку. Хотя ему вообще-то положено отправляться в РУ – все-таки бортинженер.

Зажужжал, открываясь, магнитный замок. Дверь-люк, шипя, отодвинулся, открывая тесную рубку.

– Посидим вдвоем? – предложил Джон.

Чего это на него нашло? Впрочем, следующая вахта – моя. У меня сразу же возник интересный вариант – совместить наши смены. И не так скучно вахту нести и есть возможность наладить дружеские отношения. Все-таки – теперь десять лет проведем вместе.

Джон широким жестом указал на кресло – благо, в рубке предусмотрено два комплекта дублирующих приборов.

– Смотри, что я нашел.

На экране появился Юпитер – практически конечная цель нашего путешествия. Планета, просмотренная множество раз. В чем-то даже привычная картина. Что он мог там особенного увидеть?

– И что? – не смог я удержаться от вопроса.

– Смотри внимательней, – Джон стремительно набрал одному ему известную комбинацию.

По экрану побежали столбики цифр.

Он, что со мной о Космосе будет говорить? Или только о Юпитере?

– Как ты думаешь, чем является эта планета?

Я непонимающе взглянул на него. Что он имел в виду?

– Газовый гигант, – ответил я, пожимая плечами.

– Планета или звезда?

Ничего себе, ну и вопросик. Хотя, в этом есть какая-то доля истины. Как там, у древних греков. Усилием мысли я попытался вспомнить Дарьины лекции. Первоначально главным богом считался Уран (кстати, тоже газовый гигант – не такой большой, но все-таки). Его сменил Крон – он же Сатурн. Потом Зевс (Юпитер).

А вдруг все эти космогонические мифы не на пустом месте возникли? Дарья как-то говорила об этом на лекции. А что именно – сейчас и не вспомню.

Вопрос-то становится далеко не праздным. Все эти гиганты или остывшие звезды, или раздувшиеся планеты? От правильного ответа зависит многое. Мы можем проанализировать саму историю Солнечной (сейчас Солнечной) системы. Если это бывшие звезды – то наша планетная система много старше, чем считалось ранее. Мысли мои переключились на Солнце. Мы привыкли говорить о нем как о молодом светиле. Следовательно, оно должно расти и развиваться как и всякое молодое существо. А если наши гиганты – погасшие звезды, то и Солнце в будущем ждет остывание и сжатие. В таком случае, кто станет центральным светилом в будущем?

Все это я и выложил Джону.

– Согласен, – Джон еще раз перещелкнул клавишами управления экранами.

По мнению Джона, Юпитер – раздувшаяся планета. Вернее не раздувшаяся сама по себе, а со сгустившийся атмосферой. Естественно, она в любом случае много старше Земли. Когда-то на планете земного типа наступил парниковый эффект. Постепенно атмосфера уплотнялась, увеличивалась в объеме. Нижние слои атмосферы переходили сначала в жидкое, а потом и в твердое состояние. Исходя из этого, Землю впоследствии ожидают такие же метаморфозы…

Но тогда и Солнце в своем дальнейшем развитии будет увеличиваться…

Запись 9

Я не очень часто обращаюсь к своим записям. Вот уже несколько недель даже не прикасался к ним. Прямо сказать, писать абсолютно нечего: каждый день похож на другой, словно состряпанный под копирку. (Было когда-то такое выражение.) Обыденность обстановки на корабле не позволяла сосредоточиться на чем-то конкретном. Вахты тянулись одинаковые, обезличенные. В свободное время тоже никаких особенных сюрпризов.

Джон, например, постоянно околачивается в спортзале. Мечом старательно размахивает. Спортсмен. Мастер бурно развивавшегося в последнее время средневекового многоборья. Неужто думает, что ему это когда-нибудь пригодится? За годы, проведенные Грином в экспедиции, на Земле подрастут новые чемпионы, а самого Джона вряд ли допустят к соревнованиям…

Ольга даже в мечемашестве не отстает от Джона.

Жанна возится с растениями. Все обещает накормить нас бортовыми овощами и фруктами, но пока до плодов еще очень далеко. Конечно, ростки уже значительно вытянулись, высотой чуть ли не до колена, но ни плодом, ни даже цветов, мы пока не видели.

Наташа занялась вообще чем-то невообразимым: решила синтезировать МЯСО… Ничего себе. Подобные эксперименты когда-то проводились и на Земле. Правда, к существенным результатам эти исследования и на планете-то не привели. А тут – в ограниченном пространстве космического корабля – какие уж могут быть гарантии успеха?

Игорь. На Земле он постоянно всякие макеты конструировал. Как сейчас помню – вся квартира у него заставлена домиками, башенками, мостиками и всем подобным. Каких сооружений он только не изготовил… А еще пейзажные макетики. Красота! На корабле, естественно, места недостаточно, для такого увлечения. Так Северцев весь комп у себя чертежами завалил. Наверняка, по возвращении увеличит коллекцию.

Диана возится со звездными картами. Вот бы ей с Джоном поговорить о газовых гигантах.

Даже Дарья работает над очередной монографией о древнейших цивилизациях.

Один я ни чем не занят. Ну, нет у меня хобби. Разве что книжки читаю…

Но случилось непредвиденное, что заставило меня вернуться к описанию событий экспедиции.

Началось все в тот самый день, когда размеренная работа внезапно разладилась. Надо же было такому случиться, что уже почти через месяц полета нарушилась работа одной из камер. Неудивительно, что этой камерой оказалась именно та, которую мы с Джоном исправляли перед самым стартом.

Что ни говори, а это – ЧП!

Пришлось выходить за пределы корабля в открытый Космос. Нельзя же продолжать путешествие с неисправными приборами наблюдения.

Открылся шлюзовой люк. Проплыл перед глазами матовый корпус «Ариадны». Странно, на ККС он казался блестящим. Может, из-за того, что Земля находилась рядом. Длинным хвостом тянулся за мной фал, удерживающий меня возле корабля.

Вот и проблемная камера.

Так, что же тут у нас произошло?

Надо же! Оказывается, во время предполетной подготовки я недостаточно прочно закрепил экран кабеля. Вот он и отошел. И теперь под пластину экрана попал малюсенький, размером с песчинку, обломочек. Предстояло извлечь инородное тело и тщательно перезакрепить экран. Хорошо бы позвать на помощь Джона. Я оглянулся на оставленный позади люк.

Нет, это не подходит. Не хватало мне еще признаться в своем промахе. В то же время и скрывать причину поломки не стоило.

– Что там у тебя? – словно отвечая на мои мысли в наушниках послышался голос Джона.

Естественно, кому же еще не поинтересоваться, как не бортинженеру?

– Велниньш, сам справишься? – это уже Дарья.

– Все нормально, – ответил и сразу обоим.

Наши скафандры выгодно отличаются от экипировки первых космонавтов. Говорят, что при желании прямо в скафандре можно бисером вышивать. Это пригодилось бы нашей Снежане, Она очень любила делать такую вышивку. Жать, что из оставшейся команды никто не вздумает этим заниматься. А было бы интересно. Тьфу ты… Опять меня потянуло на воспоминания о Снежане. Не пора ли уже привыкнуть, что она теперь не с нами.

Сейчас и проверим возможности скафандра. Увеличительное стекло шлема переместилось на лицевую панель прямо напротив глаз. Пальцы ухватили пинцет… Не вижу большой необходимости в подробном описании проводимой мной операции по извлечению инородного тела. Ряд таких случаев описан даже в учебниках и инструкциях…

***

– Проверяйте, – наконец произнес я, наглухо и окончательно закрепив защитный экран.

Ответом прослужил удивленный возглас Северцева. Чего-чего, но такого взрыва эмоций я от нашего командира корабля никак не мог ожидать.

– Что это? – в голосе его явно послушалась тревога, – срочно возвращайся.

Торопливо перебирая руками по фалу, я добрался до шлюза. Распахнулся люк. Я проскользнул в корабль. Неровной горкой сгрудился на полу шлюзовой камеры скафандр.

– Торопись, – зудел голос Северцева, – Чего копаешься?

Мелькнул мимо меня коридор. Я не заметил как проскочил в РУ. Первое, что я увидел, это семь пар глаз напряженно вглядывающихся в экран только что восстановленной камеры.

Только теперь я пожалел, что используемые экраны недостаточно велики. Из-за столпившихся участников экспедиции абсолютно ничего нельзя было разобрать. Я помчался выбрался в коридор и направился в рубку связи. Там-то я точно смогу рассмотреть то, что так взбудоражило спутников.

По команде озарился экран.

Оп-па! Ничего себе. Почти вплотную к нам (по космическим меркам, разумеется) перемещалось нечто, явно искусственного, происхождения.

Я тут же соединился с «Андромахой». Интересно же, как они отреагировали на подобное явление.

– Привет, Аристарх, – на мгновение я даже и не вспомнил о прозвище.

– Чего тебе? – с некоторым опозданием отозвался он.

Вид его был каким-то помятым, как после сна.

– Спал что ли, – подозрительно спросил я.

– Вообще-то, по корабельному времени у нас уже ночь, – в голосе его явно чувствовалось раздражение.

– У вас там видно внеземной объект?

– Чего? – он демонстративно покрутил пальцем у виска.

Однако пальцы его забегали по клавишам настройки. Что выявилось у него на экране – не понятно, но по недоуменному лицу Аристарха я понял, что никакого тела он не обнаружил…

Как такое может быть?

Я же ясно видел приближающийся металлический предмет.

Неужели на экранах «Андромахи» его нет? Не связано ли это с произведенным мной ремонтом?

Остается надежда на остальные корабли Юпитерианского проекта. Впрочем, они стартовали позднее нас и не могли еще добраться до пределов видимости…

Но тогда и «Андромаха» – пролетела момент встречи.

– Экипажу приготовиться к экстренному торможению, – разнесся по кораблю приказ Дарьи.

Это надо ж. Даже с Землей не посоветовалась. Интересно, а у нее есть такие правомочия?

– Велниньш, – громовой голос Дарьи заставил меня вздрогнуть, – свяжись с Землей.

Надо же, словно мои мысли прочитала…

Рука моя потянулась к настройкам. Замигал сигнал запроса вызова.

Ответа нет…

По невыясненной причине вызов не прошел.

Еще одна попытка…

Никакого результата… Сбой…

– Нет связи, – растерянно сообщил я Дарье.

Игорь тем временем, похоже, взял управление на себя. В конструкции наших кораблей заложена и возможность ручного управления. Никак не думал, что придется воспользоваться этой возможностью почти в самом начале полета.

Неизвестный объект потихоньку приближался.

Я настроил максимальное приближение. Похоже, подобное действие пришло в голову и другим нашим наблюдателям.

Во внутреннем эфире корабля послышались изумленные возгласы. Действительно, было чему удивиться. Перед глазами появился явно металлический борт корабля.

Может, это один из кораблей ранних исследователей Космоса?

Пальцы мои чуть ли не сами собой набрали команду поиска. На мониторе замелькали силуэты различных моделей кораблей и разведочных станций…

Ни одного совпадения…

Что же это получается? Корабль внеземного производства?

– Всем собраться в кают-компании, – прозвучал приказ.

– Перед нами корабль неизвестного происхождения, – начала Дарья, оглядев всех нас пристальным взглядом. Даже очки ее словно светились торжеством. – Нам предстоит ответственная задача: узнать, что это за корабль. Куда и зачем он отправлялся…

Какая уж там ответственная? И вообще – не наше дело: чужие корабли инспектировать.

Кстати, а почему это – не наша? Как раз наша. Мне кажется, что именно я должен посетить инопланетный корабль. Во-первых, как историограф экспедиции. А, во-вторых, как… просто – надо. И все!

Игорь маневрировал двигателями, приближаясь ближе к шарообразному корпусу инопланетного странника. Состыковаться все равно не получится. Откуда у них может быть такой же стыковочный узел.

Меня всегда удивляла уверенность наших земных, так называемых, ученых, что инопланетяне пользуются такими же средствами связи, что и мы. Долгие годы они посылают сигналы в Космос в надежде, что их примут и поймут. Как можно принять такие сигналы, не имея аппаратов аналогичных земным приемникам? Или они там специально подстраиваются под все сигналы Космоса? Почему земные «ученые» считают, что во всей Вселенной химические элементы обозначаются по-земному?

– В разведку пойдут Дементьева и…

– Я должен идти, – вмешался я, пока Дарья промедлила со следующим назначением.

– Почему? – Дарья сняла очки и удивленно посмотрела на меня.

Джон с такой силой стиснул зубы, что, казалось, отлетит зубная эмаль.

– Ну… – одно дело уверить себя, а как доказать это же самое другим, – я – историограф…

Джон еле заметно фыркнул.

– А потом, – я шумно перевел дух, – мой скафандр почти готов…

– Я тоже пойду, – решительно произнес Джон, – все-таки я – социолог.

Дарья оглядела нас с усмешкой.

– На чужом корабле понадобятся специалист по контакту, бортинженер и электронщик…

***

Мы с Джоном старательно осматривали гладкую, но черную, словно закопченную, обшивку чужого корабля. Работа явно предстояла грандиозная. Если учесть площадь поверхности, то на это могло уйти несколько корабельных суток, или даже недель. Найти вход с первого захода – равносильно чуду. Не нужно было сразу тащить Ольгу.

– Нашел, – победным колоколом прозвучал голос Джона.

Я со всей возможной поспешностью направился к нему. Перед лицом нашего бортинженера еле заметно выделялась на матово-черном теле обшивки волосяная полоса овального люка. Как Джону удалось заметить ее?

Руки Джона медленно скользили вдоль линии, чутко прощупывая металл перчатками скафандра.

Внезапно на металле под пальцами Грина высветился ряд символов необычного вида.

– Дай посмотреть, – Ольга отодвинула Джона и почти прикоснулась к надписи стеклом скафандра. – Это же ИЕРОГЛИФЫ МАЙЯ!!!

Девушка бережно провела по светящейся надписи ладонью. Словно отвечая на полученный приказ, овальная дверца люка подалась вовнутрь и медленно отодвинулась в сторону. Перед нами чернел вход…

Запись 10

Почти сразу же пришлось отключить фонари скафандров. При каждом шаге неширокий коридор озарялся ярким светом. В целом обстановка чужого корабля практически не отличалась от нашей.

– Напрашивается вполне закономерный вывод, – проговорил я вполголоса, – это – корабль гуманоидов.

– Что там у вас? – раздался вопрос с «Ариадны».

Ответить я не успел. Ольга подняла руку, призывая к вниманию.

– Тссс, – прошептала она, – послушайте.

До нас донеслось громкое шипение. Помещение постепенно заполняла легкая дымка.

– Газ? – тревожно огляделся Джон.

– Воздух…

Я взглянул на газовый анализатор. Концентрация основных газов земного воздуха достигла вполне приемлемых пределов. Разве, что кислорода оказалось несколько больше, чем на Земле. Атмосферу на чужом корабле все-таки нельзя назвать кислородной. Но и на самой Земле атмосфера все-таки больше азотная, а никак не кислородная.

Сигнал температурного датчика заставил обратить на него внимание. Температура постепенно повышалась.

– Микроклимат почти соответствует микроклимату «Ариадны», – доложил я, – мы просим разрешения снять скафандры.

– Можете только открыть забрала шлемов, – в голосе Дарьи послышалось некоторое послабление, – чтоб не тратить воздух скафандров. Вам обязательно нужно найти управление кораблем…

Будто мы сами этого не понимали…

Щелкнули замки шлемов. Свежий воздух свободно наполнил легкие. Голова слегка закружилась от непривычно большого количества кислорода.

Звонко цокали подошвы наших башмаков по металлическим полированным плитам пола. Мимо проплывали лишенные дверей проемы. Мне не удалось заметить ни малейшего намека на постели. Неужели чужаки не отдыхали? Этого не может быть.

– Где тут у них командный отсек? – Джон внимательно осматривал каждое помещение. – Нам нужно узнать как можно больше о них.

Наш путь продолжился. Неожиданно его перегородила стена. Глубокая щель замаскированного входа перечеркнула блестящую поверхность.

– Скорее всего, это именно то, что мы разыскиваем, – проговорила Ольга, проводя пальцами по стыку.

Миллиметр за миллиметром Джон прощупывал стену и дверь в поисках замка. Каждый выступ и каждая впадина были обследованы на предмет открытия двери.

Неожиданно, как часто все происходит неожиданно, возле стыка плит разгорелось свечение в форме руки. Полоска иероглифической надписи вспыхнула рядом.

– Ha-ma-li-ya, – прочитала Ольга.

– Как ты смогла это прочитать? – удивленно проговорил Джон, вглядываясь в пламенеющую надпись.

Да уж, и понаписал же я – «пламенеющая». Аж самому смешно: до того высокопарно получилось.

– Это на языке майя, – сказала Ольга таким тоном, словно это само собой разумеется. – И означает: «ОТКРЫТЬ».

Вот, что значит – лингвист и специалист по контакту.

– Открывать, – задумчиво проговорил Джон, – но как?

– А если приложить ладонь?

Ольга первая опустила руку на очерченный символ. Ничего не изменилось. Ладонь девушки оказалась гораздо меньше силуэта, изображенного у входа. Не увенчалось успехом и попытка Джона.

Неужели нам не суждено открыть дверь командного отсека корабля чужаков?

– Давай ты! – Джон подтолкнул меня вперед.

Я сдернул перчатки скафандра. Медленно-медленно поднялась рука. Еще медленней она направилась к нарисованной на панели ладони.

Металл охладил кожу. Силуэтная ладонь словно утонула в стене. Дверь бесшумно скользнула в сторону.

***

– Вот все, что нам удалось раздобыть на корабли чужаков, – я опустил на стол перед Дарьей тяжелую пачку чистых тончайших пластиковых листов.

Лента, перевязывающая листы, развязалась. Пластик, словно живой, слегка шевельнулся.

– Это не бумага, – проговорила она, – хоть даже много тоньше рисовой бумаги.

Рука руководителя экспедиции бережно провела по верхнему листку. Словно повинуясь прикосновению, на листе проступили ровные строчки иероглифов.

Локоть Ольги больно ткнулся мне в бок.

– Опять майя, – проговорила она еле слышно.

– И что тут написано?

– Не понятно: слишком мелко.

Дарья медленно перебирала листки один за другим. Рядом с надписями мелькали рисунки, чертежи. Женщина задумчиво покачивала головой. Таинственно блестели стекла очков.

Перевернут последний листок.

Дарья подняла взгляд от листов на нас.

– Судя по всему, – она придавила стопку рукой, – здесь описано управление данным кораблем.

Непроизвольно я посмотрел на экран, где почти вплотную располагался чужак.

– Смотрите! – вырвалось у меня.

Из вершины чужого корабля взметнулся ослепительный луч неопределенного цвета. Дальше произошло невероятное. Если бы я сам не увидел, то ни в жизнь бы не поверил…

Луч начал расслаиваться. Вместо одного яркого луча наши глаза увидели целый пучок многочисленных лучей толщиной со швейную иглу. Лучевые иглы принялись равномерно расходиться, словно их раздвигал невидимый конус. Дальше все страньше и страньше – игольные лучи принялись загибаться. Надо же: лучи загибаться…

Вскоре они превратились в некое подобие раструба. Неведомо откуда появились идущие по окружности скрепляющие лучи-линии, образовывая своеобразную сетку. Все больше и больше лучевое сооружение стало напоминать воронку.

Послышалась барабанная дробь щелканья клавиш компьютера. Джон стремительно набирал задание. На мониторе поплыла развертка стереометрической фигуры…

Встречал я такую во время изучения начертательной геометрии, но всегда считал лишь чем-то только теоретическим. А тут… Огромная космическая воронка все больше разворачивалась в сторону «Ариадны».

– Ну, и что это такое? – Дарья повернулась к Грину.

Пальцы бортинженера снова забегали по клавиатуре.

На экране вспыхнула надпись:

ГРАВИТАЦИОННАЯ ВОРОНКА

– И что это означает?

Сетка воронки расширялась, все ближе подбираясь к кораблю.

– Игорь! Северцев! – скомандовала Дарья. – Бери управление на себя! Срочно уводи «Ариадну» от этого невода.

Северцев метнулся в РУ.

Заработали маневровые двигатели.

Надпись на мониторе словно налилась кровью.

ГРАВИТАЦИОННАЯ ВОРОНКА

Себе ни чего. Нам, что, нужно двигаться в этом направлении? Или что?

По экрану побежала яркая надпись:

 
КОСМОСА БАРХАТ РАСКРЫЛСЯ НАД ВАМИ,
ОГНЕННЫЙ ПУТЬ ПЕРЕД ВАМИ ЛЕЖИТ. РАДУГА
ПЛЕЩЕТ ЦВЕТНЫМИ ОГНЯМИ. МИР
ПЛАМЕНЕЮЩЕЙ СФЕРОЙ ЗАКРЫТ
 

Что за бред? Комп, похоже, начал что-то рифмовать…

– Грин, что это? – недоуменно произнесла Ольга.

Она впервые назвала Джона не по имени. С чего бы это? Уж не подумала ли она, что Джон сам написал эти вирши?

Чужой корабль словно растворился в Космосе. Сеть гравитационной воронки полностью накрыла «Ариадну». Сами собой усиленно заработали маршевые двигатели. Корабль стремительно влетел в узкое горлышко воронки…

***

…Яркие точки звезд густо усеяли черное полотно космоса. Я написал ЧЕРНОЕ, но Космос наполнен огромным разнообразием красок. Тут и гигантские всполохи всевозможных цветов и оттенков.

Не одного знакомого созвездия!!!

Насколько я понимаю, в пределах солнечной системы рисунок созвездий не должен сильно измениться. Однако тут творится нечто невообразимое. Хоть новые названия придумывай.

Например, это будет пасть… нет, о чем-то я не о том…

Впрочем, понятно же, что линии, якобы соединяющие звезды в созвездия, условны. Если же соединить линиями равноудаленные звезды, то получится совсем другие фигуры.

В этом же пространстве, где мы сейчас оказались, нет абсолютно ничего знакомого. Совершенно другой Космос. И неизвестно даже в нашей он Вселенной или в другой.

– Велниньш, свяжись с Землей!

Приказ Дарьи опередил мои намерения на какую-то долю секунды.

И вот я уже в рубке связи. Лихорадочно включил сразу все диапазоны связи. Смысла в этом не было никакого, но после прохода через воронку, я не сразу это сообразил… все-таки, для связи с Землей используются определенные параметры связи.

Чего ради Земля будет искать наш сигнал на других частотах?

– Связи нет! – доложил я.

Минутное молчание.

– Проведи сканирование пространства, – послышался новый приказ, – нужно снова найти воронку.

Воронку? Точно! Мы пройдем через нее в обратную сторону и вернемся в родной Космос. Проще некуда.

Кстати, а куда она делась?

На всем обозримом окружении корабля не виднелось ни малейшего намека на огненную сетку воронки.

А вдруг она осталась в точке выхода?