Текст книги "Первая научная история войны 1812 года"

VII

В каком же виде остатки русской армии переходили Неман? Надо признать, что буквально в шутовском: их униформа так износилась (а замены никто не предусмотрел), что армейцы были вынуждены кутаться в тряпье, содранное с трупов солдат Великой армии, иногда приходилось использовать и одежду штатских, а также не брезговать дамскими мехами. У многих обувь совсем износилась. Офицер 11-й полевой артиллерийской бригады И.Т. Радожицкий после детального осмотра 28 пехотных полков сообщал: «В некоторых полках были английские ружья с короною в штемпеле, французские «Мобеж», прусские «Потсдам» и даже шведские».[1722]1722
  Радожицкий И.Т. Походные записки артиллериста, с 1812 по 1816 год. М., 1835, ч. 2, с. 158.


[Закрыть] В 11-й дивизии летом 1813 г. были обнаружены ружья 13 образцов 5 европейских стран.[1723]1723
  РГВИА. Ф. 103. Оп. 3/209б. Д. 120 (Св. 11. Д. 2). Л. 105.


[Закрыть] В 1814 г. командир 14-го гренадерского егерского полка полковник Я.О. Отрощенко (Отрищенко) свидетельствовал: «Мундиры и панталоны испещрены были разноцветными заплатами. Между ними были и кожаные, да и самих мундиров нельзя было узнать, какого они были цвета, потому что вовсе потеряли цвет. Кивера были всех форм, какие только употреблялись в России и в неприятельских войсках. Шинели до того изношены, что вовсе к употреблению не годились; ранцовые ремни были даже и веревочные, а фляжек водоносных вовсе не было, их истребили солдаты, на бивуаках употребляя для варки в них для себя пищи. Сумы патронные были разных форм и величины, в ружьях была смесь: русских, английских, французских и прочих держав».[1724]1724
  Отрищенко Я.О. Записки генерала Отрищенко. // Русский вестник, 1877, т. 132, с. 245–246.


[Закрыть] С.И. Маевский восклицает: «Я осмотрел полк и с ужасом увидел, что каждый мундир моего солдата сшит из 5–6 французских. Это было разноцветное маскарадное платье. Я, как говорят, ухитрился: накупил красок, набрал котлов, и окунули их в черную краску».[1725]1725
  Маевский С.И. Указ. соч., с. 109.


[Закрыть]

И вот персонажи подобной commedia dell'arte (если не устроить более комичное сравнение с одним современным парадом…) пошли воевать в Европу.

С униформой случались и курьезные случаи. Офицер лейб-гвардии Семеновского полка И.М. Казаков описывает, как манерный царь Александр перед вступлением в Париж приказал нашить на рейтузы красные лампасы – и «ночью всем нашили лампасы». А теперь заметим разницу цивилизаций: за сукном алого цвета послали в еще не занятый и вражеский Париж – и там спокойно это сукно русским продали[1726]1726
  Казаков И.М. Поход во Францию в 1814 г. // Русская старина, 1908, № 3, с. 537–538.


[Закрыть] (то есть заработали на русской армии – вспомним теперь, какие жертвы были без всякого толку принесены Москвой). Хуже и позорнее было другое: когда русские уже вошли в Париж, то некоторые армейцы стали продавать свою экипировку и даже награды, другие же поспешили заказать все новое у местных мастеров. Буквально через несколько дней после вступления в Париже «между прочими вещами продавались… русские эполеты, сабли, шитье на воротники и даже орденские знаки».[1727]1727
  Ульянов И. И эти нас побили? // Родина, 2002, № 8, с. 76 (цитата из записок генерал-майора Н.П. Ковальского).


[Закрыть]

Россия – страна отсталая, феодальная, ее монархи всегда остро нуждались в деньгах. За годы агрессии против Наполеона царь Александр окончательно расстроил финансы. Теперь ему нужны были деньги, но где их взять? Реформы же не проведены, а города в прифронтовой полосе сожгло само русское командование. Оставался классический вариант – продавать рабов, «пушечное мясо». Весной 1813 г. Александр I начинает активно шантажировать Англию: он потребовал немедленной выплаты Лондоном 7 миллионов фунтов стерлингов «на обеспечение 200-тысячной армии».[1728]1728
  Подробнее на эту тему – см. исследование кандидата исторических наук А.А. Орлова: Родина, 2002, № 8, с. 92.


[Закрыть] В конце марта 1813 г. кабинет лорда Ливерпуля принял решение выделить 1 333 334 фунтов стерлингов России и 666 666 ф. ст. Пруссии (всё в звонкой монете). Кроме этого, России выделялось дополнительно 500 000 фунтов на содержание флота.[1729]1729
  Там же.


[Закрыть]

Об этом практически не пишут историки кампании 1812 г., но тогда война велась и на море. Здесь стоит вспомнить российского адмирала (как часто бывает, иностранца – англичанина по происхождению…) Егора (Джорджа) Егоровича Тета (1745–1826). С июня 1812 г. его эскадра находилась у английских берегов – а затем совместно с англичанами атаковала голландско-французский флот.

Были налажены поставки оружия для русской армии. Граф Х.А. Ливен писал императору Александру I: «…лорд Каслри заявил мне в одной из наших последних бесед, что он с ужасом думает о том, как будет просить… деньги у парламента, что только подвиги Ваших армий, Государь, дали министерству надежду раздобыть такую большую сумму денег».[1730]1730
  Там же.


[Закрыть] В армию русского царя поступило 100 000 ружей. Итак, англичанам нужны «подвиги» русских – на их гибель, естественно, им было наплевать. По подсчетам кандидата исторических наук А.А. Орлова, в 1812–1814 гг. Россия получила из Англии 225 801 ружье, 300 артиллерийских орудий, а также 1 200 тон снарядов и патронов; в 1813–1815 гг. было переведено 6 миллионов фунтов стерлингов в звонкой монете и около 5 миллионов фунтов в «федеративных деньгах» (это огромная сумма – 165 миллионов рублей ассигнациями).[1731]1731
  Там же, с. 93.


[Закрыть] Подчеркну, что оружие и деньги поставлялись в Россию и в 1814–1815 гг., когда уже и близко никакие французы не угрожали ее границам. Русский царь просто торговал жизнями безвольных рабов.

И раз уж мы затронули тему денег, я приведу данные доклада министра внутренних дел Франции, поданный Наполеону как раз во время его возвращения в Париж (между зимней и весенней кампаниями войны 1812–1813 гг.). Благодаря системным реформам, умелому управлению, постоянному контролю за целевым использованием государственных средств, наполеоновская Империя процветала. Жан-Пьер Башассон, граф де Монталиве (1766–1823) сообщал: «30 миллионов франков было использовано для строительства мостов, 54 миллиона – для каналов, 277 миллионов – для дорог, 100 миллионов – для устройства портов, 100 миллионов – на благоустройство Парижа, 150 миллионов – на нужды музеев, содержание улиц, площадей, Лувра, ремонта разрушенного революцией Версаля, 10 миллионов – для «заживления ран Вандеи», 12 миллионов – для сиротских домов и приютов».[1732]1732
  Лашук А. Наполеон. История всех походов и битв. 1796–1815. М., 2008, с. 591.


[Закрыть] Таким образом, основные средства шли не на войну, а именно на обустройство комфортной и достойной мирной жизни. Большое внимание уделялось искусству. Отмечу, что при Наполеоне французы платили самые низкие в Европе налоги! Это ли не «социальное» и справедливое государство – «капитализм с человеческим лицом»? Пока в 1812 г. русские города горели, Франция каждый день отстраивалась и украшалась. Сам же де Монталиве был фигурой примечательной: представитель знатного рода, женатый на внебрачной дочери короля Людовика XV Аделаиде де Сен-Жермен (1769–1850). Жан-Пьер успешно и довольно долго возглавлял министерство внутренних дел при Наполеоне (1 октября 1809 – 1 апреля 1814): он руководил многими масштабными стройками империи (включая знаменитый Йенский мост в Париже, который сооружался с 1808 по 1814 гг. и был посвящен одной из великих побед Наполеона).

Обратимся вновь к основному театру военных действий войны 1812–1813 гг. Крупнейший специалист по наполеоновским войнам А. Лашук так описывает деятельность Наполеона перед возвращением на фронт: «Император обо всем думает, все видит; он издает приказ за приказом, в которых проявляется реальное видение окружающей действительности, энергия и быстрота.

(…) Перед лицом увеличивающихся несчастий Наполеон проявляет твердую волю и желание победить, демонстрируя физическую и интеллектуальную форму. …Кажется, что присущие ему энергия, работоспособность, живость ума, широта взглядов и внимание к деталям значительно увеличились. Он часами не выходит из кабинета, проводя многочисленные заседания… Нескончаемой вереницей к Наполеону прибывают курьеры. Он читает доставленные ими донесения и рапорты, принимает решения, дает аудиенции, прерывая работу, чтобы присутствовать на балу в Тюильри или на вечернем представлении придворного театра, поохотиться в Фонтенбло, устроить дипломатический прием, отправиться с визитом во дворец, строящийся для Римского короля в Шайо, посетить праздник карнавала или провести воинский смотр на площади Карузель».[1733]1733
  Там же, с. 592–593.


[Закрыть]

В итоге буквально через несколько недель в распоряжении полководца находится более чем 200-тысячная армия. Тот же А. Лашук совершенно верно замечает суть происходящего: «Беспощадная дуэль между Францией и Англией, длящаяся уже 11 лет, становится все более упорной».[1734]1734
  Там же, с. 596.


[Закрыть] Именно так: на континенте Наполеон всего лишь отбивал антифранцузские коалиции, «пушечное мясо» для которых Англия закупала в таких феодальных странах, как, к примеру, Россия и Австрия.

15 апреля в 4 часа утра император выезжает из дворца Сен-Клу, а уже 16-го прибывает в Майнц: 140 лье (622 км) за 40 часов (т. е. 15,5 км в час) – поразительная скорость, но в этом, как говорится, весь Наполеон![1735]1735
  Там же.


[Закрыть] Как обычно, гениальный полководец осуществляет все маневры стремительно – и вот уже вскоре начинаются активные боевые действия: планы союзников расстроены, а юные солдаты Великой армии сражаются самым храбрым образом. «Эти дети – настоящие герои» – докладывал маршал М. Ней своему повелителю.[1736]1736
  Там же, с. 600.


[Закрыть]

В ночь с 1 на 2 мая Наполеон ночует в Лютцене в доме судьи. Именно в этом здании в 1757 году перед сражением при Россбахе останавливался Фридрих II Великий (1712–1786), которого он так ценил и шпагой которого по праву обладал. И вот уже вскоре начинается военный маневр, принесший Наполеону две крупные и славные победы над русскими и их союзниками – при Лютцене и при Бауцене. Говоря о первом из названных боев, А. Лашук подчеркивает: «Император руководил сражением лично с неизменной энергией и точностью. Он лично направлял полки и занимался организацией контратак, исправляя на ходу ошибки маршалов и генералов».[1737]1737
  Там же, с. 610.


[Закрыть]

Под Бауценом только из-за нерасторопности М. Нея (он был хорош в атаках и безвыходных ситуациях, но иногда терялся, когда надо было самостоятельно увидеть стратегические цели) союзная армия избежала окончательного разгрома (хотя потерпела значительное поражение). Современный исследователь кандидат исторических наук Н.А. Могилевский пишет: «Таким образом, Ней оказался прямо перед важнейшими Креквицкими высотами, которые он незамедлительно атаковал. Ему удалось сбросить с них пруссаков, но при этом не удалось окружить их, Ней оставил им свободными пути отхода. Это позволило не допустить для союзников Бауцена катастрофы и отступить в относительном порядке. Около 4 часов пополудни было решено прервать сражение. Александр, уезжая с поля битвы, бросил Витгенштейну: «Я не желаю быть свидетелем этого поражения. Прикажите отступать».[1738]1738
  Могилевский Н.А. От Немана до Сены: заграничный поход русской армии 1813–1814 гг. М., 2012, с. 90.


[Закрыть] Итак, произошел новый позор русского правителя, он в очередной раз вынужден бежать от гениального полководца. Призрак Аустерлица еще раз замаячил перед бездарным царем.

Надо заметить, что и без вечно спящего или интригующего М.И. Кутузова в русской армии был полный развал. А.И. Михайловский-Данилевский так описывает ситуацию, когда промежуточный главнокомандующий (П.Х. Витгенштейн) передавал дела М.Б. Барклаю де Толли: «Беспечность его относительно внутреннего управления армии привела ее в расстройство до такой степени, что иногда не знали расположения некоторых полков. Главная квартира его походила на площадь, наполненную вестовщиками».[1739]1739
  Там же, с. 91–92.


[Закрыть] Об этом же говорит и другой офицер штаба – С. Хомутов: «…в армии беспорядок, Витгенштейн потерял голову, прочие генералы сами не знают, что делают, все хотят умничать, от того страшная сумятица».[1740]1740
  Там же, с. 92.


[Закрыть]

После поражений под Лютценом и Бауценом русская армия вновь оказалась на пороге полного краха. А.И. Михайловский-Данилевский заявляет: «…у нас были полки, в которых под ружьем считалось от полутораста до двухсот человек. Некоторыми из них командовали капитаны. Бригады и полки были так перемешаны, что иные генералы не знали, какие войска состояли под их начальством. В артиллерийских снарядах уже под Люценом оказался чувствительный недостаток. А при Бауцене все снаряды были расстреляны. …Сверх того, нижние чины претерпевали нужду в одежде и обуви».[1741]1741
  Там же, с. 94–95.


[Закрыть]

В итоге победитель-Наполеон выдвинул ультиматум – и союзники были вынуждены заключить перемирие на самых невыгодных и жестких для них условиях (4 июня в г. Плейсвице (Пояшвице)). Его подписали: граф П.А. Шувалов (1776–1823) от России, генерал Фридрих Генрих Фердинанд Эмиль фон Клейст (1762–1823) от Пруссии и уже известный нам Арман де Коленкур от Франции.[1742]1742
  Там же, с. 94–95.


[Закрыть]

Именно здесь и именно так логически и стратегически заканчивается «война 1812 года».

Теперь, дорогие читатели, вы узнали факты, которые из достоверных документов известны ученым-историкам. Но интересно, как современники понимали происходившие события? Для примера я приведу без изъятий весьма репрезентативное свидетельство дочери Ф.В. Ростопчина Наталии – в нем, как говорится, все разложено по полкам: «Дела Наполеона были не столь плохи, как старались убедить нас. Сей завоеватель вышел из всех несчастий с еще большим величием, чем прежде (именно такая формулировка! выделено мной, Е.П.). Несмотря на новый рекрутский набор в России (16 на тысячу), французская армия, подкрепленная немцами и итальянцами, явилась на театре военных действий с численным превосходством. Александр, провозгласив близкое избавление Европы от Наполеона, рассчитывал на отпадение от него Австрии и германских государей, но лишь одна Пруссия перешла на нашу сторону. Однако вооружения у нас готовились весьма медленно, и весной 1813 года Александр смог выставить лишь 70 тысяч человек, с которыми Витгенштейн должен был противостоять 130 тысячам армии Наполеона. Прошло всего полгода после перехода через Березину, а французы уже забыли о своих неудачах, и в их сердцах зародились новые надежды на победы и славу. Кутузова уже не было в живых, и, быть может, его смерти мы обязаны успешной кампанией 1814 года, поелику сей упрямый старик не преминул бы возвратиться к своим бесконечным отступлениям, и Наполеон опять оказался бы у ворот наших столиц (весьма интересное замечание: во-первых, становится яснее, почему М.И. Кутузов не дожил до 1814 года, во-вторых, выясняется, что никакой катастрофы для Наполеона в 1812 г. не произошло – и он снова мог оказаться в Москве! – прим. мое, Е.П.). Битва при Лютцене, в который мы все-таки избежали полного поражения, хотя весьма значительно уступали неприятелю в силах, принудила нас отступить. Нам недоставало съестных и боевых припасов, но, к счастью, подошел Барклай де Толли со значительными подкреплениями, и 9 мая стотысячная русская армия заняла сильную позицию у Баутцена, где была атакована Наполеоном. Произошло кровопролитное сражение, длившееся два дня, и нам опять пришлось ретироваться вместе с нашими прусскими союзниками. Обе стороны понесли большие потери, но, как обычно, мы так и не узнали всю правду. Однако в России возникло всеобщее беспокойство, и робкие души уже предвидели второе вторжение Наполеона».[1743]1743
  Нарышкина Н. Указ. соч., с. 215–216.


[Закрыть]

Именно так: то, что мы привыкли называть «войной 1812 года», закончилось военным поражением России весной 1813 г., но «как обычно, мы так и не узнали всю правду». События самого 1812 г. отнюдь не означали краха империи Наполеона – наоборот, он мог начать новый поход вглубь России. Произошедшее в конце 1813 и весной 1814 гг. – это уже другая тема: и закономерный, удивительным образом оттягиваемый гением Наполеона итог борьбы обескровленной Франции против всей реакционной Европы, начиная с 1792 года.

Существенный вопрос: за чьи интересы, за кого русские солдаты и офицеры проливали кровь в 1813 году (и далее)? Я предлагаю вспомнить, к примеру, один из визуальных символов того года – Кульмский крест (Kulmer Kreuz, в русском варианте «Знак отличия Железного креста»: по аналогии со «Знаком отличия Военного ордена»). Это прусская награда (за интересы Пруссии русские и гибли), которая уже в двадцатом веке приобрела широкую известность как одна из частых медалей, носимых солдатами А. Гитлера (в моей коллекции есть несколько ее образцов разных лет). Именно благодаря усилиям царя Александра I (неровно дышавшего к прусскому королю Фридриху-Вильгельму III…) Наполеон сохранил целостность Пруссии, объявившей в 1806 г. Франции войну – и (вместе с русскими союзниками) проигравшей ее. А в 1813 г. уязвленному самолюбию Александра льстило то, что он помогал пруссакам: и именно череда тех войн оживила немецкий национализм, приведший затем к созданию Германской империи. Как говорится, за что боролись – на то и напоролись.

В этой связи особенно символично и показательно процитировать мемуары лейтенанта Вермахта – австрийца Армина Шердейбауера (1924–2005): в составе 252-й пехотной дивизии он несколько лет воевал с армией большевиков на Восточном фронте. Послушаем его: «За 132 года до нас по этой дороге шла на Москву «Великая армия». …Во время окопных работ в 1941 г. был найден наполеоновский орел с древка французского знамени. Эта реликвия была немедленно отправлена в Ставку фюрера».[1744]1744
  Шердейбауер А. Жизнь и смерть на Восточном фронте. Взгляд со стороны противника. М., 2007, с. 165.


[Закрыть] «Реликвия» – именно так! В Рейхе вообще с большим пиететом относились к Наполеону: А. Гитлер даже распорядился исправить давнюю несправедливость – и перенести (15 декабря 1940 г.) прах сына Наполеона из Шёнбрунна в парижский Дом инвалидов, где находится гробница великого императора (это знаменательное событие запечатлено, к примеру, на обложке известного французского журнала «L`Illustration» /№ 5102 от 21 декабря/, который также находится в моей частной коллекции). Но все это изначально было взращено на крови русских солдат, на «пушечном мясе», которое Александр I за деньги Англии поставлял в Европу.

Другой показательный исторический курьез, демонстрирующий отношение А. Гитлера к герою описываемой нами эпохи (для тех, кто не в ладах с логикой, сразу уточню: никто не ответственен за то, кому ты будешь нравиться через сто лет…). В «Волчьем логове» (Wolfsschanze) – в главной ставке фюрера (Führerhauptquartier) и одновременно командном комплексе Верховного командования Вооруженными силами Германии в лесу Гёрлиц (недалеко от Растенбурга) – С. Вестон и Б. Лагерстрем обнаружили стол «мореного дуба» с надписью: «Принадлежал Наполеону Бонапарту, императору французов. 1804–1810 годы».[1745]1745
  Николаев А.П. Наполеон в Москве. М., 2008, с. 155.


[Закрыть]

В 1945 г. решением Военного совета 1-го Украинского фронта (не путать с современным «русским миром» на Донбассе…) на кладбище близ деревни Обер-Тиллендорф был водружен мемориал с памятником недавно «назначенного» сталинской пропагандой на роль «великого полководца» Кутузова в центре. Тут же были погребены 141 красноармеец, которые погибли на территории Силезии.[1746]1746
  Аурова Н.Н. Заграничные походы русской армии 1813–1814 гг.: социокультурный аспект. М., СПб., 2015, с. 170.


[Закрыть] Не полезли бы в Европу в начале девятнадцатого века – не было бы трагедии 1939–1945 гг. Уже современница событий 1812 г. – дочь Ф.В. Ростопчина – удрученно писала: «К сожалению, благодарность немцев быстро испарилась, и в особенности пруссаки после заключения мира выказали себя самыми худшими нашими порицателями».[1747]1747
  Нарышкина Н. Указ. соч., с. 218.


[Закрыть]

Известный русский инженер, промышленник, журналист и издатель В.А. Полетика (1822–1888) еще в позапрошлом веке констатировал: «Мы предпочли донкихотствовать на последние гроши русского мужика. Сами лишенные всяческих признаков гражданской свободы, мы не уставали лить русскую кровь за освобождение других; сами погрязшие в расколах и безверии, разорялись для водружения креста на Софийском храме. И вот в течение столетий мы не перестаем воевать за освобождение греков, румын, сербов и болгар, которые все от нас отворачиваются, предпочитая лучше воссоединяться с общечеловеческою культурой, чем с нашими своеобразными порядками».[1748]1748
  Мнение русских о самих себе: сост. К. Скальковский. М., 2001, с. 71.


[Закрыть]

Очень сложно объяснить обывателям с ущербным менталитетом (привыкшим к постоянным бессмысленным захватам чужих территорий), что кто-то просто не собирался оставаться в их городах и селах, что есть страны, которые развиваются не экстенсивно, а интенсивно, что Наполеон и не имел планов переходить границу и что бы то ни было в России захватывать. Поэтому и возвращение армии Наполеона из России во Францию может считать поражением лишь ущербный и невежественный тип.

Безусловно, я бы мог не докапываться до всей этой правды или попросту не заметить неудобные для государственной идеологии факты, но подобное противоречило бы научной и человеческой совести. Мой друг и коллега (по второму моему занятию – режиссуре), легендарный Юрий Любимов (кстати, поклонник Наполеона с детства) весьма точно постулировал: «Человек, который хочет понравиться, не может быть проводником идеи».[1749]1749
  См. интервью с Ю.П. Любимовым: «Человек, который хочет понравиться, не может быть проводником идеи». // The New Times, 26.03.2007.


[Закрыть]

Но русские солдаты умирали не только в сражениях, но и став шутами европейских монархов. Красноречивый случай описывает офицер гвардейской артиллерии (а много позднее – губернатор Симбирской и Витебской губерний) И.С. Жиркевич (1789–1848): «После обеда государь обходил как гостей, так и угощавших и с каждым милостиво разговаривал, чем так очаровал иностранцев… Прусский же король занялся слушанием песенников наших, где главным рожечником (играющим на рожке) был моей роты бомбардир Минаев, и он его заставлял несколько раз проигрывать и повторять обычные при русских песнях «solo», так что через неделю мой Минаев от истощения в груди отправился на тот свет, а потом через несколько дней за усердие его были присланы две медали: одна золотая – от австрийского императора, а другая серебряная – от прусского короля».[1750]1750
  Записки Ивана Степановича Жиркевича. 1789–1848. М., 2009, с. 117.


[Закрыть]

Важно обратить внимание на два принципиально разных подхода к собственным подданным и к Истории. Наполеон в 1814 году не стал гробить свой народ, не пытался устроить террористическую войну (на религиозном или популистском замесе). Он не приказывал сжигать французские города (созданные трудом и талантом многих поколений), чтобы на несколько недель «насолить» вторгшимся союзникам (в том числе русским «скифам»). Он создавал Цивилизацию, он вошел в Историю как созидатель. Полная его противоположность – русский монарх. У меня даже была мысль (возможно, в переиздании данной монографии) назвать свою книгу «Война Александра I против России в 1812 году».

«Многоходовочка» царя не удалась: после бегства от армии всю кампанию 1812 года он трусливо и позорно дрожал, скрываясь от глаз подданных на Каменном острове (почти как А. Гитлер в бункере: но у фюрера не было столь огромной территории и нескольких столиц, одну из которых он мог бы спалить; подобное сравнение тем более образно, что в правление Александра, к примеру, также притесняли евреев, которые не могли покидать черту оседлости). В биографии графа Д.Н. Блудова Е.П. Ковалевский (1809–1868) еще в девятнадцатом веке отмечал: «События 1812 г., как утверждают современники, в несколько месяцев состарили его; задумчивость и даже грусть выражались на лице, на котором все реже показывалась… улыбка; говорили, что… он был занят мыслью о составлении акта о престолонаследия; помышлял тогда же отказаться от престола и искать отдыха и тишины в каком-нибудь уединении».[1751]1751
  Ковалевский Е.П. Граф Блудов и его время. (Царствование императора Александра I). М., 2016, с. 106.


[Закрыть]

Место Наполеона в Европе и в Истории царь занять не смог – да и не мог по объективным причинам. Зато его возненавидела значительная часть русского офицерства (многие в будущем станут декабристами), он боялся возвращаться в Россию – и несколько лет колесил по Европе. Александр I так никогда и не посетит Бородинское поле – место позорного поражения его армии. За период войны 1812 г. русское правительство и военное командование «наработало» на твердый Нюрнбергский процесс, который, к сожалению, не мог быть проведен. Однако «есть такая профессия» – безумных и кровавых царей защищать: и в наше время находятся пропагандисты и просто мракобесы (так сказать, по медицинским причинам), которые пытаются выставить Александра в «ангелическом» образе.

Сегодня ученым приходится признать очевидное: война 1812 года – это, безусловно, военное и цивилизационное поражение России. Поражение непризнанное: но царский режим и не мог его признать – иначе бы тоталитарная власть развалилась, а народ был бы свободен (сначала идейно, информационно – затем во всех смыслах). Вместе с тем на внутреннем фронте российское правительство одержало победу в гражданской войне – над крестьянством (однако спустя век победа обернется поражением в новой гражданской войне). Политически Наполеон достиг цели лишь отчасти – после побед весной 1813 г. Но он и не мог совершить физически невозможного: Франция уже двадцать лет была вынуждена отбиваться от нападений всей Европы (в том числе и от орды рабов, посылаемых в огонь на английские деньги ущербным царем). Абсолютной фантастикой было то, что Наполеону удалось отбивать нападения столь долго и с таким физически ограниченным ресурсом. Но за эти годы свершилось главное: во Франции успели утвердиться новые нормы цивилизации, были проведены прогрессивные реформы, большинство из которых повлияли на исторический процесс необратимым образом. В этом исторический смысл деятельности Наполеона, в этом его итоговая, стратегическая победа.

Знатокам темы 1812 года смешно читать фразочки пропагандистов и обывателей о «бегстве Наполеона из России», о том, что ему «пришлось уходить из России». Как будто дело происходило не в России, а во Франции! Значит, когда русская армия бежала от Наполеона из Вильно так, что офицеры не успевали увезти своих невест, когда российский монарх бежал от армии в далекий Петербург – это не бегство, а что угодно другое; а когда чужая армия, как обычно, возвращается в свою страну – это бегство?! Территория, сама страна была Наполеону не нужна задаром! Тем более такая бедная и населенная чудовищно отставшим в своем цивилизационном развитии населением (настолько диким, что полководец даже побрезговал использовать карту отмены крепостного права). Как вы теперь знаете из предшествующих глав, Наполеону нужен был лишь мир или перемирие с русским царем, и он всего лишь преследовал убегающую русскую армию. Так он случайно оказался в Москве (там, куда бежали русские). Но в стране рабов психически неадекватный царь может себе позволить долго измываться над собственным населением, которого ему не жалко и которое не контролирует власть (до тех пор, пока его не прибьют физически собственные подданные). Поэтому мир заключен не был, хотя французы не стали добивать убегающую через Москву русскую армию, рассчитывая именно на скорый мир: так как по неписанным правилам того времени победа в генеральной битве и занятие исторического центра означали окончание военных препирательств. Но в этот раз Наполеон сел играть с шулерами.

Не дождавшись мира, император французов пошел, простите за тавтологию, в сторону своей империи, которой обязан был управлять. Но российской, а затем «совдеповской» пропаганде было выгодно выдумывать сказки про «нашествие» и желание «захватить» (что – огромную часть суши, большей частью покрытую тайгой, болотами и ледниками?). Как говорится, сами выдумали, сами поверили, сами посмеялись. Однако сотням тысяч погибших русских армейцев и мирным жителям было не до смеха. Наполеону – что? Он ушел обратно в процветающую Францию – и остался в истории непревзойденным политическим и военным гением и символом выдающейся судьбы. Его бюсты стоят в большинстве стран мира, фильмы о нем показывают на всех континентах: а за что погибли в нищете и безвестности упомянутые русские? За болезненное самолюбие бездарного царя? Кто сегодня помнит этого несчастного типа? Много ли сувениров с его изображением можно увидеть на рынке? Какие созданы фильмы об этом ничтожном существе? Грезы каких поэтов возбуждает его стесанный профиль и завистливые поступки?

Еще можно вспомнить зонг из репертуара пропагандистов и сермяжных обывателей: «Русские вошли в Париж» (иногда даже «Кутузов вошел в Париж»). Но какие это «русские» вошли в 1814 г. в Париж? Те десятки тысяч, которые были убиты на Бородинском поле или сожжены заживо в Москве? Те, кто отморозил себе конечности зимой 1812 г.? Те, кто погиб, сражаясь за Пруссию в 1813 г.? Или померший еще весной 1813 г. от непонятной болезни М.И. Кутузов? Вошли ли в Париж те миллионы (основная часть населения России) крепостных крестьян, которые не могли войти не то что в Париж, но и в Москву: они даже не имели права покинуть свою гнилую деревню! И советские граждане (в основной своей массе), читающие опусы изворотливого сталинского служки Е.В. Тарле и простоволосой деревенщины П.А. Жилина, не могли пересечь границу родины, не могли повидать красоты Европы, а крестьяне «совдепии» практически все время ее существования даже не имели внутренних паспортов! В Париж входили «блатные» внешторговцы, в Париже покупают квартиры семьи особо «патриотических» чиновников – это есть, не спорю. Они же и пополняют бюджет Франции.

Как мы теперь знаем, Наполеон не планировал захватывать Россию, но в итоге произошла настоящая оккупация на многие десятилетия: страну наводнили французские моды, книги, журналы, предметы интерьера, учителя – и, конечно, бюсты Наполеона (несколько есть и в моей коллекции).

Кто же на самом деле выиграл от войны 1812 года? Прежде всего, это Англия – вернее, английская олигархия и спивающийся правитель (принц-регент). Как мы помним, финансовая и экономическая система Британии впервые за долгие десятилетия стояла на пороге краха, бунты и убийства политиков потрясали «туманный Альбион», но развязавший конфликт Александр I ценой жизни сотен тысяч собственных подданных спас ситуацию.

О подобном не писал ни один мой коллега, но также на войне непомерно нажился известный еврейский банкирский дом Гётеборга: во все время летнего триумфального продвижения Наполеона по России финансисты самым успешным образом спекулировали золотом. Об этом, к примеру, подробно сообщает английский писатель, путешественник и участник событий, Дж. Т. Джеймс, в своем пока еще не переведенном на русский язык журнале путешествий по Европе той поры.[1752]1752
  James J.T. Op. cit., p. 39–40.


[Закрыть]

На подобных же махинациях разбогател и лондонский дом банкиров Ротшильдов.[1753]1753
  Богатые мира сего. Ростов-на-Дону, 1998, с. 287.


[Закрыть] Находясь в Лондоне в период с 1813 по 1815 год, ровесник царя Александра и основатель английской ветви династии Ротшильдов Натан Майер Ротшильд (1777–1836) способствовал финансированию Великобритании, организовал перевозку слитков золота для армии Веллингтона, а также посредничал в предоставлении британских субсидий континентальным союзникам.[1754]1754
  Об этой семье банкиров подробнее: Davis R. The English Rothschilds. L., 1983; Лотман Г. Ротшильды – короли банкиров. Минск, 1997.


[Закрыть] Семейная сеть поставляла Натану финансовую и политическую информацию раньше всех прочих. Среди прочего, ими была использована в своих целях и битва при Ватерлоо. Получив послание об отступлении Наполеона, Натан Ротшильд стрелой полетел на биржу. Он знал, что все взгляды будут направлены на него – и разыграл грусть: стоя на привычном месте у одной из колонн (сегодня она так и называется – «колонна Ротшильда»), Натан начал продавать, из чего окружающие сделали вывод о поражении Веллингтона. Кроме того, он заранее хитро распространил слухи о победе Наполеона. В итоге рынок стремительно рухнул, облигации английского правительства стали продавать, а Натан через своих агентов скупил их по заниженной цене.[1755]1755
  Богатые мира сего… с. 292.


[Закрыть]