Текст книги "Первая научная история войны 1812 года"

В целях разгрома материального источника стран антифранцузских коалиций Наполеон планировал высадку на Британские острова, для чего был создан Булонский лагерь. Однако после поражения франко-испанского флота в Трафальгарском сражении подобная высадка стала невозможной. Кроме того, армии антифранцузской коалиции снова начали наступление с целью интервенции во Францию: император принял срочное решение двинуться на восток, где развертывались русско-австрийские силы под командованием М.И. Кутузова. Наполеон стремительно выступил против врага. В результате военных действий несостоявшиеся интервенты потерпели сокрушительное поражение под Аустерлицем. Императоры Александр I и Франц I позорно бежали с поля битвы. 26 декабря 1805 г. был заключен тяжелый для Австрии Пресбургский мирный договор. Русский царь, хотя и был инициатором войны, но еще больше возненавидел гениального императора французов за нанесенное поражение и свое позорное бегство.

Существенно отметить, что после каждой победоносной кампании Наполеона, агрессоры были вынуждены заключать выгодные для Франции мирные договоры, которые, естественно, подразумевали, в частности, выплаты контрибуции и территориальные уступки потерпевшей – французской стороне, что было вполне уместным и справедливым итогом. Но это только озлобляло агрессоров.

Битва под Аустерлицем не положила конец ни войне с Англией, ни антифранцузским коалициям. В отличие от австрийского императора Франца, явно страдающий паранойей, российский монарх не пошел на мир с Наполеоном – и продолжил войну, организовав уже четвертую по счету антифранцузскую коалицию (1806–1807 гг.). Союзницей России и Великобритании стала Пруссия, экзальтированная королева которой (Луиза Августа Вильгельмина Амалия Мекленбургская /Luise Auguste Wilhelmine Amalie zu Mecklenburg/: 1776–1810), подталкивала своего мужа-подкаблучника к войне с Францией. Таким образом, Франции снова объявили войну (подчеркиваю – снова не она агрессор!).

В ходе боевых действий в октябре 1806 г. прусские войска были наголову разгромлены (в том числе – в сражениях при Йене и Ауэрштедте). В том же месяце Наполеон вступил в Берлин, где 21 ноября императором французов был подписан декрет о континентальной блокаде, запрещавший всем подконтрольным и союзным Франции странам иметь торговые и иные связи с Великобританией (напомним, что Наполеон не был первым и единственным автором идеи: похожие запреты на торговлю предпринимала французская Директория, а также русский царь Павел I). Это был единственный возможный метод борьбы с вечно агрессивным лондонским кабинетом (метафорой может служить Лернейская гидра о многих головах-коалициях, которые бесполезно срубать – тут же вырастает новая!). Успешно отбив атаку Пруссии, Наполеон не мог насладиться мирной жизнью, так как с востока на него надвигалась русская армия (движимая лишь манией царя, а отнюдь не интересами народа и государства).

14 июня 1807 года русские войска потерпели новое сокрушительное поражение под Фридландом. Пруссией и Россией был подписан Тильзитский мирный договор, по которому они становились союзниками Франции и обязались присоединиться к блокаде Англии. Пруссия лишалась недавно аннексированных ею польских земель, из которых создавалось Великое герцогство Варшавское.

Уместно отметить, что условия мира были противоестественно благоприятны для зачинщицы войны России, поскольку, во имя воцарения мира Наполеон идет на значительные уступки российской стороне.[1842]1842
  Понасенков Е.Н. Указ. соч., с. 27.


[Закрыть]

Однако Александр I и не думал о соблюдении континентальной блокады и мира: психическая болезнь принимала тяжелые формы, из-за чего в итоге погибли десятки тысяч его подданных.

Российский монарх начал готовиться к новой войне против Франции, для чего был увеличен военный бюджет империи, что вскоре привело к финансовому и экономическому кризису в стране.[1843]1843
  Понасенков Е.Н., Экономические предпосылки кризиса тильзитской системы в России (1807–1812) и причины войны 1812 г. // Экономическая история. Обозрение, М., МГУ, 2002, вып. 8.


[Закрыть]

Континентальная система требовала участия и Португалии, на чем Наполеон постарался настоять в 1807 году. Португальский монарх был слаб и вопреки интересам собственной страны выполнял все требования Лондона. Это стало катализатором войны на Пиренейском полуострове (1808–1814). Еще в 1806 г. испанские Бурбоны предложили военную помощь врагу Франции – Пруссии,[1844]1844
  История XIX века. Под ред. Э. Лависса и А. Рамбо. М., 1938, т. 1, с. 201.


[Закрыть] затем начался ползучий государственный переворот, в ходе которого отличавшийся скудоумием и уродливостью сын (Фердинанд: 1784–1833) пытался отнять власть у почти недееспособного как политика короля-отца (Карл IV: 1748 – 20 января 1819), в то время как реально Испанией уже давно управлял любовник королевы Мануэль Годой (маркиз Альварес де Фариа, герцог Алькудия: 1767–1851). Все это делало Испанию опасной марионеткой агрессивной игры Англии. В итоге Наполеон был приглашен самой испанской королевской семьей в качестве арбитра – и все это закончилось тем, что на испанский трон взошел брат Наполеона Жозеф (1768–1844). Однако по наущению терявшая барыши католической поповщины и Лондона значительная часть невежественного населения и феодальной знати не приняла вышеупомянутые изменения, а также проведенные французами прогрессивные реформы.[1845]1845
  Исдейл Ч.Дж. Указ. соч., с. 132.


[Закрыть] В результате вспыхнула герилья – маргинальная партизанская война религиозного свойства, которая велась террористическими методами. Вскоре в Испании высадились британские войска, которые поддержали террористов и клерикалов, ратующих за возвращение отмененной Жозефом средневековой инквизиции, внутренних таможенных пошлин и прочих пережитков средневековья. Затяжная кампания французских войск в Испании воодушевила Австрию (к тому же подстрекаемую Англией), которая в 1809 г. снова начала военные действия против Франции, однако вскоре была разгромлена в сражении под Ваграмом. Это была пятая по счету антифранцузская коалиция (1809 г.). Хотя до этого Наполеон провел ряд успешных военных операций в Испании, но он не мог быть одновременно в разных местах, кроме того, террористическая, религиозная война отличается от классической тем, что ведется варварскими методами и может идти бесконечно долго.

После разгрома очередной антифранцузской коалиции (1809 г.) на европейском континенте наступило сравнительное затишье, однако оно продолжалось недолго, поскольку неуемный Александр I активно готовился к новой войне против Франции. Как известно, русская армия должна была двинуться в поход на Францию еще осенью 1811 года (об этом речь пойдет в отдельной главе), но тогда прусский король в последний момент испугался поддержать очередную авантюру русского царя. Уже в апреле 1812 г. был подписан русско-шведский союзный договор, который, по сути, являлся основой новой антифранцузской коалиции! Также Александр уже давно нарушал главное условие Тильзитского договора (к которому, напомним, он же сам и привел собственной агрессивной политикой) – континентальную блокаду Британии и планировал вторжение в герцогство Варшавское (где, кстати, с 1807 года уже действовал Гражданский кодекс). Отметим, что принципы данного Кодекса весьма раздражали особенно Россию, которая была знаменита своим крепостным правом: ее, если можно так выразиться, «брендом» и «духовной скрепой». Создавшаяся ситуация вынудила (!) Наполеона (хотя и поздно) начать готовиться к отражению очередной агрессии России: в противном случае наступление в противоположном направлении уже в который раз, несомненно, начала бы русская армия. Целью Наполеона было подписание нового – возможно, более прочного мира с Россией. В июле 1812 г. был заключен русско-британский союз: Шестая антифранцузская коалиция была дооформлена. В ходе русской кампании Наполеон последовал за отступающей (а фактически убегающей) русской армией, а после победы на Бородинском поле – занял Москву.[1846]1846
  Понасенков Е.Н. Правда о войне 1812 года. М., 2004.


[Закрыть]

Надо признать, что, с военной точки зрения, война 1812 г. – это череда блестящих побед французского оружия – причем в самых тяжелых географических и климатических условиях. Однако Александр I упорно не желал мира с Францией.[1847]1847
  Понасенков Е.Н. Две модели реформирования Европы… с. 27.


[Закрыть] Русские люди гибли, правительство сжигало города и села, русская армия переходила от одного позора к другому, но в стране крепостного права, всевластия суеверия и отсутствия гражданских свобод прихоти и мании царя контролировать никто не мог (вспоминается крылатое выражение: абсолютная монархия, ограниченная убийством).

Даже после того, как французские войска покинули пределы Российской империи, Александр I, вопреки интересам собственного народа, жаждал продолжения войны с Наполеоном: для чего в январе 1813 г. начался так называемый Заграничный поход русской армии. По сути, он был лишь продолжением войны Шестой антифранцузской коалиции 1812 года. Спасенная от разорения британская олигархия ликовала…

Отметим, что и после войны 1812 г., которая являлась неотъемлемой частью военных действий Шестой антифранцузской коалиции (1812–1814), русская армия (и ее вожди) в очередной раз проявила себя неудачно, если не сказать бездарно. В битвах под Лютценом (2 мая 1813 г.), Бауценом (20–21 мая) и Дрезденом (26–27 августа) Наполеон громил русско-прусские армии, однако в октябре 1813 г. в результате предательства саксонских частей,[1848]1848
  Наполеон. Избранные произведения… с. 702.


[Закрыть] французские войска были вынуждены отступить в ходе Лейпцигской операции. К этому периоду к антифранцузским силам уже присоединились австрийские и шведские войска. Британская армия действовала с юга – угрожая вторжением. Силы были настолько неравны, что победа интервентов стала вопросом времени. В январе 1814 г. война перенеслась на территорию самой Франции. Сбылась давняя мечта интервентов и всех сил клерикальной реакции. На самом деле, суть всей биографии Наполеона была в том, что он своим гением и неимоверной энергией оттягивал то неизбежное, что должно было произойти в 1796, или в 1800, или в 1805 годах. Именно его победы над армиями сил реакции позволили укрепиться прогрессивным изменениям во Франции, которые стали локомотивом изменений во всем мире.

Однако вернемся в 1814 год. Война на территории Франции была очередным проявлением полководческого таланта Наполеона. Воспользовавшись разбросанным положением союзных армий, император нанес им ряд поражений, однако они оказались бесполезными, поскольку в результате предательства Ш.М. де Талейрана-Перигора (1754–1838) и фактически предательских действий маршала О.Ф.Л.В. де Мармона (1774–1852), в марте 1814 г. Париж был сдан врагу. Данное обстоятельство, а также давление со стороны маршалов заставило Наполеона I в апреле 1814 г. подписать акт об отречении. В итоге он был сослан на остров Эльба, где провел около 300 дней, занимаясь, как обычно, реформами и просвещением вверенной ему местности. Все это время Францией будет править немощный и бездарный Людовик XVIII (Луи-Станислас-Ксавье: 1755–1824) – посаженный на трон армиями интервентов. Начался кровавый «белый террор».

В мае был подписан мирный договор, вернувший Францию в границы 1792 года. Интервенты жаждали реванша и мести – хотя ответственность за все войны лежала полностью на них! В сентябре 1814 г. был открыт Венский конгресс – и начался хищнический дележ европейских земель странами-агрессорами.

В результате возвращения Наполеона с Эльбы участниками конгресса была сформирована Седьмая антифранцузская коалиция, военные действия которой завершились битвой под Ватерлоо (но стоит напомнить еще о блистательной победе Наполеона при Линьи) и окончательной ссылкой императора на остров Св. Елены. Людовик XVIII был восстановлен на престоле.

Целью Венского конгресса было полное восстановление дореволюционных, довоенных режимов и социальных отношений, более того – по желанию Александра I был создан так называемый «Священный союз» (сокращенно – СС), с содержанием религиозно-пропагандистской демагогии, задачей которого являлось обеспечение незыблемости одряхлевших европейских монархий и репрессивная политика в отношении любой свободной мысли, а также национальных движений.

Однако Наполеоном был зажжен «факел», которому суждено было остаться непогашенным… Его идеи, а также проведенные им правовые и социально-политические реформы имели эпохальное значение и распространились как вширь, так и вглубь по всей Европе – а затем и по всему миру. Великий эволюционный (в социально-политическом смысле) перелом произошел. Все идеи и нововведения Наполеона полностью подтвердили свою жизнеспособность, прозорливость и адекватность в ходе дальнейших исторических процессов.

II

В настоящий момент налицо, по крайней мере, два явления антинаучной «модернизации» исторического контекста (подобные аспекты заслуживают отдельного обстоятельного рассмотрения, но мы остановимся на главном) наполеоновской эпохи.

Во-первых, это «локальная» модернизация, возникшая в период самих «наполеоновских войн»: зачастую Наполеона именуют завоевателем «по определению», чуть ли не с рождения.[1849]1849
  Смешно, но факт, что авторы коллективного учебного пособия для абитуриентов (Орлов А.С., Полунов А.Ю., Шестова Т.Л. и др. Пособие по истории отечества. М.: Простор, 2000, с. 162) называют коалицию 1792 года «антинаполеоновской»: таких претензий не выдвигал даже британский кабинет. Дело в том, что в 1792 г. у бедного офицера Бонапарта не было большей амбиции, чем… поесть. Этим ляпсусом авторы продемонстрировали совершенное непонимание сути конфликта.


[Закрыть]

Это теоретически и фактически неверно, т. к. практика ведения войн по принципу победы – мирного договора ничего не имеет общего с представлениями о чуть ли не античных или средневековых завоеваниях и завоевателях, когда еще не сложилась система национальных государств и не была выработана дипломатическая и правовая структура взаимоотношений государств по принципу суверенитета. Влияние этого подхода можно обнаружить в различных национальных историографиях европейских стран. Однако только в отечественной историографии он занял центральное место. Война 1812 рассматривалась в отрыве от предшествующих антифранцузских коалиций.

Эту же сторону дела, только с иным ракурсом блестяще описал крупнейший знаток темы Альбер Сорель: «Рассматривая каждую из сменившихся с 1792 по 1815 г. коалицию саму по себе, отдельно, независимо от других, обыкновенно смешивают показные ее предлоги с действительными причинами, и в этой великой тяжбе Франции забывают о содержании из-за ее процессуальной стороны и случайных приключений. Пора рассмотреть эти события так, как они неразрывно связаны между собой. Говорят, что коалиция 1812 г. направлена была против Великой империи. Франция состояла тогда из ста тридцати департаментов, переходила за устья Эльбы, обнимала Голландию и Рим, господствовала над Германией посредством Рейнского союза, распростирала свои захваты до Вислы через Варшавское герцогство, была владычицей Италии, – итальянское королевство принадлежало Наполеону, а неаполитанское Мюрату, – распоряжалась Швейцарией и занимала Испанию. Допустим. Но во время предыдущей коалиции, в 1809 г., к Великой Империи не были присоединены ни ганзейские города, ни северная Германия, ни Голландия, ни Рим и, следовательно, это объясняется тем, что Наполеон устроил своих братьев в Гааге, Дюссельдорфе и Мадриде, а своего зятя в Неаполь, что он был покровителем Рейнского союза, и что Польша – через Варшавское герцогство – оказалась окраиной империи. Допустим. Но в 1806 г., при предшествующей коалиции, не было ни Варшавского герцогства, ни Бонапартов в Испании и Дюссельдорфе, причиною, значит, были лишь Рейнский союз, Людовик в Голландии да Иосиф в Неаполе. Допустим. Но в 1805 г., во время предыдущей коалиции, Рейнского союза не было, Бурбоны еще управляли Неаполем, и они даже были в числе членов коалиции. Венеция, Истрия, Далмация принадлежали австрийцам, следовательно, причиною было учреждение королевства Италии, присоединение Милана, легатств, Генуи и Пьемонта. Допустим. Но в 1798 г., при предыдущей коалиции, не было итальянского королевства, ни разделения на департаменты Пьемонта; причиною были, значит, лишь Батавская, Гельветическая, Цизальпийская, Лигурийская республики. Допустим. Но в 1795 г., при предшествующей коалиции, этих республик не было, и если англичане и австрийцы все же вели ожесточенную войну, то, следовательно, из-за этих самых Нидерландов и левого берега Рейна, из-за «естественных границ». Допустим. Но в 1793 г., во время образования великой коалиции, объединившей всю Европу, Франция не только не вела наступательной войны, но и сама подверглась нашествию, следовательно, дело было даже не в том, чтобы возвратить ее в ее старые границы, а в том, чтобы урезать ее в этих пределах, отобрать у нее: Фландрию, Пикардию до Сомы, Лотарингию, Эльзас, Контэ, а если можно, и Дофинэ. Следовательно, предлогом были тогда революционная пропаганда и цареубийство, посрамление монархической Европы, изгнание завоевателей 1792 года, опасность, угрожавшая всем престолам. Допустим. Но в феврале 1792 года, ко времени заключения между Австрией и Пруссией первого союза, этого прародителя всех грядущих коалиций, престол занимал Людовик XVI, а пропаганда служила лишь темою для красноречия. Итак, очевидно, что все было направлено против старой Франции, и надо вернуться к тогдашнему положению, чтобы открыть, что в этом кроется сущность, или, как выражаются о судах, подводная часть всех коалиций».[1850]1850
  Сорель А. Европа и Французская революция. С-Пб., 1908, с. 407–408.


[Закрыть]

Были и модернизации более частного характера. К примеру, отношение русских крестьян к Наполеону во многом было потенциально деформировано пропагандой анафемы пособника иудеев образца 1806 г.[1851]1851
  Иудеи были включены в состав французских граждан, что было в то время весьма нестандартным ходом.


[Закрыть] (за несколько месяцев до обниманий с ним же в Тильзите). А утверждение, что «народная война» началась с первых дней войны 1812 г. нуждается в поправке: в Литве действительно имело место народное движение, только – антирусское.

Замечу еще, что ни один исследователь войны 1812 года не вспомнил о том, что согласно коронационной присяги, Наполеон обязался стать «гарантом» «уважения территориальной целостности Республики, одержать победу над Англией…».[1852]1852
  Дюфрес Ж. Наполеон. М, 2003, с. 99.


[Закрыть] Таким образом, уже современникам было понятно, что не он был акселератором войн, а внешние факторы.

В таком случае, учитывая все вышесказанное, мы имеем законное право спросить: почему же войны Франции против интервентов по традиции называются «наполеоновскими». Эпоха «наполеоновских войн» является одной из наиболее «обласканных» вниманием исследователей и востребованных читателем, но авторы больше сосредотачивались на военной проблематике, а по сути конфликта, его характере, динамике развития и оценке говорили преамбульно, часто тенденциозно и без должной системности.[1853]1853
  Недавно мы наблюдали опыт антинаучного подхода к теме: Esdail C.J. The wars of Napoleon. Longmans, 1995.


[Закрыть] Принципиальных вопросов множество (мы их частично уже упомянули): место «наполеоновских войн» в конфликте конца 18 – начала 19 вв., взаимовлияние внутренней и внешней политики противоборствующих стран, участие России, роль государственных лидеров (Наполеон, Александр I, У. Питт – младший и др.), влияние т. н. «народной войны»; наконец, что вообще адекватно названию «наполеоновские войны».

Наполеон унаследовал контрреволюционный импульс феодальных коалиций, которые спонсировала Британия, в 1793 году вступившая в войну (вначале революционная смута во Франции ее более чем устраивала). Интервенционистская сущность коалиций ярче всего выявилась в период «Ста дней». В этих условиях Наполеон сделал ставку на союз с Россией (вспомним, отпуск русских пленных; то, что он не стал добивать остатки русских войск после Аустерлица; приращение территории России после ее измены в 1809 году и т. д.). Однако Александр I развернул на сто восемьдесят градусов внешнеполитический курс своего «горячо убимого» отца и довел Наполеона до границ России, до Тильзитского «позора».

Часто в качестве аргумента агрессивности намерений Наполеона приводят Пиренейскую войну (в Испании), однако при чуть более внимательном рассмотрении данной проблемы доказательство становится очередным «голым королем».

Не следует забывать, что роль Испании ничем не отличалась от ролей, предположим, Австрии и Пруссии – она участвовала в первых антиреволюционных кампаниях еще в 1790-х годах. Проиграв, в компании с этими же державами Испания заключила с Францией мир, который Наполеон, став консулом, а затем и императором, пытался всячески поддерживать. Однако консервативные круги испанской знати во главе с подстрекаемым английскими агентами королевским фаворитом Мануэлем Годоем (1767–1851) были настроены воинственно. В 1806 году Испания оказалась в положении Пруссии 1805 года: точно так же она была на грани вступления в новую антифранцузскую коалицию (вовлечь ее пытался барон Строганов, российский посланник в Испании), но, узнав о поражении Пруссии под Иеной, М. Годой на войну не решился (точно так же прусский посол Гаугвиц, везший в 1805 году ультиматум Наполеону, задержавшись в пути, в итоге поздравил его с победой под Аустерлицем).

Причем уже в августе 1806 года был разработан план испано-англо-португальской интервенции во Францию. 5 октября 1806 года Годой даже успел обратиться к испанцам с воинственным манифестом, в котором призывал народ на войну с врагом. Однако через несколько дней Наполеон разбил пруссаков под Иеной, и Годоя обуял животный страх, король Испании Карл IV не знал, как задобрить Наполеона: пресса пестрила сообщениями, что королевский манифест о войне – наглый подлог, французскому императору отписали заверения в искренней дружбе. Но верный своей мирной доктрине Наполеон не только не потребовал никаких объяснений и не разорвал никаких соглашений, но осыпал короля и его алчного фаворита комплементами и уверениями в дружбе.[1854]1854
  История XIX века. Под ред. Лависса и Рамбо. М., 1938, с. 201.


[Закрыть]

Знаменитые байонские события 1808 года объясняются не только и не столько нежеланием Испании выполнять жизненно необходимые Франции, и выгодные самой Испании условия континентальной системы Наполеона (см. соответствующую главу), но, прежде всего, острой необходимостью обеспечить твердую власть в этой стране (чтобы влияние не захватили агенты Англии – и чтобы выполнялись условия все той же системы).

Упомянутые события развивались следующим образом. Наполеон учебников по истории, впрочем, как газеты «Правда», не читал, поэтому не подозревал о «своих коварных планах» по отношению к правящей испанской династии. Ситуация напоминала комический семейный водевиль. М. Годой знал, что наследник трона принц Фердинанд его недолюбливал, и мечтал устроить свое положение после ожидаемой смерти короля. Сам Фердинанд жил вдали от дел, но подозревал об опасности, грозившей от Годоя. Его ближайшими советниками были герцог Сан Карлос и бывший учитель принца – тщеславный, но недалекий каноник дон-Хуан Эскоикис. Последний рассчитывал, что будет управлять Испанией от имени его бывшего ученика. Он же советовал Фердинанду попросить Наполеона оказать ему поддержку в захвате власти, и не дожидаясь ответа нерешительного принца сам назначил тайную встречу с французским посланником Богарне в парке Ретиро. Единственное, что мог посоветовать Богарне – это посвататься к какой-нибудь из принцесс императорской фамилии. Только 12 октября 1807 г. принц решился написать личное письмо Наполеону.

Об этом шпионы Годоя сообщили Королю и тот приказал арестовать все бумаги Фердинанда (на следующий день за решетку он посадил и самого сына). После этого Карл сам написал Наполеону жалобное письмо, а заодно оповестил подданных и приказал Кастильскому совету начать уголовный процесс против советчиков принца. Однако после раболепных унижений Фердинанд был прощен Годоем, тот допустил его до короля, а Сенат понял, что конъюнктура изменилась, и не стал наказывать подследственных. Король же их не простил и разослал по разным крепостям.

Весь этот балаган разворачивался на глазах у недоумевающего Наполеона, который регулярно читал бредовые письма членов королевской семьи. Потом был еще план Годоя бежать на Канары с казной, но заговор был раскрыт, и Годою сначала пришлось 38 часов отсиживаться без воды и пищи на чердаке, а потом спасаться от разъяренной толпы. Его заключили в темницу, потом помиловали. Когда к нему в камеру зашел Фердинанд с сообщением о помиловании, Годой спросил его: «Разве ты уже король?» – «Нет еще, но скоро буду им», – ответил любящий своего отца-короля сын. И правда, на следующий день (19 марта 1808 г.), опасаясь судьбы своего коллеги Павла Петровича, Карл подписал отречение.

Во время всех этих событий страной практически никто не управлял, узнав о пленении Годоя, толпа разграбила его дворец и ликовала в дорогих шмотках фаворита. Никто даже не заметил вступления в Мадрид 23 марта отряда Мюрата, шедшего по условиям франко-испанских договоренностей в Португалию, которые, однако, были заключены с прежним королем.

Тогда Наполеон предложил Карлу и Фердинанду встретиться и обсудить создавшиеся противоречия, позже он сам выехал в город Байона, где должна была состояться встреча. Карл через своих соратников попросил заступничества императора, принц, который пытался опередить отца, тоже сумел пообщаться с Наполеоном. После окончания беседы Наполеон сказал, что «принц очень глуп, очень зол и очень враждебен Франции».[1855]1855
  Там же, с. 205.


[Закрыть] Вскоре (30 апреля) в Байону приехал Карл. В это время стали поступать новости из Мадрида – народ под влиянием слухов о том, что Мюрат вовсе не идет в Португалию, а решил арестовать Фердинанда (бывшего уже много дней в Байоне), поднялся на бунт. Столица стала неуправляемой.

Из всей этой маразматической ситуации, которою в «академических» кругах называют политическим кризисом, был только один выход. Наполеон пригласил Карла, его жену и Фердинанда на общее собрание. Император предложил помощь Карлу в деле возвращения его на престол, но тот отказался и пожелал мирно удалиться от дел с женой и Годоем, а затем и Фердинанд отрекся от всех прав на престол и уехал в Валансэ. И где же тут «коварная ловушка», приготовленная Наполеоном? Понимаете, у кого угодно могут быть или не быть какие угодно подподушечные планы относительно чего бы то ни было, но между планами и их реализацией пропасть: без сложившегося помимо воли императора положения дел события не пошли бы по такому сценарию.

В результате на престол был возведен брат Наполеона Жозеф, а 15 июня была вотирована первая в истории Испании конституция. Однако часть (лишь часть) испанцев, подстрекаемая теряющими барыши попами, воспротивилась новой власти и стала регулярно бунтовать, вскоре их начали поддерживать высадившаяся в Испании британская армия, а французская сторона начала отстаивать нового короля, новую конституцию и права человека и гражданина. Вот вам история испанской войны Наполеона.

Кстати, замечу, что испанцы отстаивали династию Бурбонов, даже не задумываясь, что и эти «традиционные» правители совсем им не «родные», а были к ним привнесены (какая разница между ними и Бонапартами?).

Они не смогли оценить то, что дал им приход французов: то, против чего они долго боролись (за отмену инквизиции, внутренних таможен, феодальных рудиментов), было им просто подарено: Наполеон дал им те гражданские права, которые они получили лишь столетие спустя – и ценой крови нескольких революций (и то ненадолго, учитывая приход к власти генерала Франко). Ту конституцию (1812 года), которую приняли кортесы, их ненаглядный «король» Фердинанд, за которого они сражались с Наполеоном, благополучно отменил по вступлении на престол! Перед нами очередной пример бестолковости народных масс, подстрекаемых мракобесами.