Текст книги "Первая научная история войны 1812 года"

Наполеон и Александр I: Европа между здравым смыслом и мракобесием

Эпохе наполеоновских войн посвящены десятки тысяч исследований. С каждым годом это количество возрастает. Мы узнаем все больше подробностей, очевидна тенденция значительного интереса к проблемам так называемой микроистории. Однако у нас до сих пор нет четкого представления по ряду самых значительных вопросов концептуального характера.

В научной и публицистической литературе Наполеон и Александр I уже давно рассматриваются как ключевые оппоненты в контексте их исторического периода. Тем не менее пока никто не сформулировал важнейшего вопроса: а что могли предложить и предложили эти оппоненты Европе и миру в области конкретных идей по улучшению жизни как отдельной личности, так и той или иной страны в целом? Вот именно так – не обособленно, а в сопоставлении двух деятелей, двух систем. Без ответа на подобный вопрос мы не сможем объективно и адекватно понять и оценить смысл событий начала девятнадцатого века, их значение для будущего Европы, не сможем дать взвешенного ответа – чья позиция была исторически оправдана и кому мы должны присудить победу в упомянутом «оппонировании»?

Необходимо отдельно подчеркнуть: любая война – это всегда гибель людей, и историки должны помнить, что они не только профессионалы своего научного дела, но и ответственные граждане. Именно поэтому нам необходимо внимательнейшим образом исследовать прошлое, чтобы предотвратить гибель наших соотечественников (и не только их) в настоящем и будущем. Пора уже научиться учиться у Истории. В этом я вижу подлинный патриотизм историка как профессионала и гражданина.

Действительно, поставленный сейчас нами вопрос – далеко не из праздных: он имеет политические, экономические, общественные, нравственные стороны и даже затрагивает аспекты уголовного права. Царь Александр, который, начиная с 1805 года, стал главным локомотивом войны в Европе, тем самым взял на себя ответственность за десятки тысяч погибших военных и мирных жителей.[1856]1856
  Обстоятельный анализ темы – см. мою монографию: Понасенков Е.Н. Правда о войне 1812 года. М., 2004, с. 408.


[Закрыть] Что же он и страна, которой он являлся единоличным и полновластным самодержцем, могла предложить тем странам и народам, которых коснулись бедствия войны? Как мы помним, Александр проявил чудеса энергии, чтобы организовать Третью антифранцузскую коалицию, целью которой в соответствии со статьями соответствующего союзного договора была интервенция во Францию и изменение действующего там государственного строя. Российский монарх потерпел сокрушительное поражение, но не принял мирные инициативы Наполеона – и вновь начал войну уже в следующем году. И вновь – поражение. Но верный своей доктрине приоритета союза с Россией Наполеон не переходит ее границу и не требует контрибуции, он заключает союз в Тильзите, идя на многие уступки побежденной стороне. Россия даже приросла Белостокской областью.

Подобная доброта победителя – практически не имеет прецедентов в истории дипломатии. Однако Александр с первого же мирного дня начал лихорадочно готовиться к новой войне, для чего был в два раза увеличен военный бюджет, который обрушил финансы империи, а затем в нарушение собственных указов начала правления, как известно, продал в крепостное рабство 10 000 государственных крестьян![1857]1857
  Об этой «сезонной распродаже» и о положении государевых рабов, о том, как этих русских православных людей сбывали, чтобы, так сказать, купить новые перчатки, см.: Дружинин Н.М. Государственные крестьяне и реформа П.Д. Киселева. М.—Л., 1946, т. 1.


[Закрыть] Я не буду пересказывать всю историю войны 1812 года и заграничных походов, но нам важно зафиксировать тезис: итогом всех этих войн стала смена государственного строя во Франции, уничтожение реформ, проведенных Наполеоном в тех странах, куда его армию заводили боевые действия антифранцузских коалиций и – как венец всему – создание репрессивного Священного союза. Именно это образование являлось целью всей внешней и во многом внутренней политики российского императора. В нем сформулирована модель жизни Европы по Александру.

К тексту учреждения Священного союза мы еще вернемся, а сейчас же я предлагаю очень внятно и конкретно соотнести, во-первых, уровень развития Франции и России к моменту столкновения, во-вторых, – сравнить по пунктам, какие идеи и действия к их реализации были предложены народам Европы главами этих двух стран. Но для этого я предлагаю обозначить Францию знаком «икс», а Россию – «игрек». Для чего я это делаю? Не секрет, что у исторической науки есть один очень зловредный враг – это субъективность в отношении того или иного вопроса. Часто громкие слова, такие, как название страны, или термины вроде «родина», «отечественный», «вражеский», «неприятельский» мешают исследователю и аудитории его читателей адекватно оценивать реальность. Из-за этого страдает и имидж науки история в целом. Вследствие этого, я бы предложил использовать нейтральные математические термины.

Итак. С одной стороны – страна «икс» это:

– передовое законодательство, введение Гражданского кодекса, который действует и поныне;

– реформированная консулом прозрачная и устойчивая финансовая система (включая – учреждение национального Банка и переход с ассигнаций на монету);

– передовая и эффективная административная система;

– развивающаяся самыми быстрыми темпами в Европе промышленность;

– общество, жизнь которого основана на уважении прав человека и гражданина, свободе совести, а также неприкосновенности частной собственности;

– передовая система комплектации и организации армии;

– все религии равны между собой;

– крупнейшие достижения в области естественных наук;

– стиль национального искусства и моды востребован всей континентальной Европой.

Теперь посмотрим на ситуацию в стране «игрек»:

– не существует единого свода законов (этим занялся только Сперанский много позже – и то он лишь суммировал весь комплекс рудиментарных постановлений, выпущенных, начиная с 17-го века);

– финансовая система полностью дезорганизована, статистика не ведется, сильнейшая инфляция;

– устройство административного аппарата всех уровней рудиментарно и неэффективно;

– действует крепостное право с практикой продажи членов одной семьи разным владельцам;

– комплектование армии – посредством архаичного рекрутского набора;

– власть и собственность фактически не разделены;

– практически вся техническая база для мануфактур, а также предметы роскоши завозятся из «страны икс» и из Англии;

– влияние церкви значительно и пагубно, вместе с тем перевода Библии на понятный современникам национальный язык не существует;

– современный уже нам с вами национальный литературный язык страны «игрек» еще не оформился;

– все стили в искусстве и литературе заимствуются из страны «икс»;

– государственного гимна не существует (его прообраз появился лишь в 1816 году – однако, что показательно, выбор пал на мелодию гимна Британии – страны, правительство которой несколькими годами ранее организовало убийство т. н. «помазанника Божьего» – императора Павла I).

Рассмотрев вышеизложенные системные показатели, мы переходим к внешнеполитическому курсу. Сопоставим то, что смог предложить Европе глава страны «икс», то есть император французов, с моделью «новой жизни», внедренную самодержцем страны «игрек» – Александром I.

Среди базисных реформ и значительных нововведений, осуществленных Наполеоном на подконтрольных территориях, стоит отметить следующие:[1858]1858
  Подробнее – см.: Cronin V. Napoleon. L. 1994, p. 255–270 (есть также русский перевод, который, к сожалению, сделан весьма некачественно: Кронин В. Наполеон. М., 2008, с. 316–337); Тюлар Ж. Наполеон. М., 1996, с. 178–221; Дюфрес Р. Наполеон. М., 2003, с. 142–148, Fugier A. Napoléon et l᾽ Italie. P. 1947 и др.


[Закрыть]

– введение Гражданского кодекса, устанавливающего и охраняющего права и свободы личности и частную собственность;

– введение Конституции (она была введена в: итальянской Цизальпинской республике, Голландии, республике Лукка, Вестфалии, Берге, Неаполитанском королевстве, Испанском королевстве, в Великом герцогстве Варшавском, Баварии, Великом герцогстве Баденском, в великом герцогстве Франкфуртском, в княжестве Анхальт-Кётен);

– отмена феодальных повинностей;

– отмена системы средневековых ремесленных цехов;

– отмена телесных наказаний и клеймения;

– допущение браков между представителями разных религий;

– иудеи получают общегосударственные гражданские права, закрытие гетто;

– учреждение государственных социальных программ (в том числе – по помощи обездоленным). Наполеон постановил впервые разделить пациентов больниц для бедных по принципу возраста и пола (раньше все лежали в общем зале), а также прекратил практику связывать тяжелых больных по рукам и ногам. Было открыто множество детских домов;

– отмена такого пережитка еще раннего средневековья, как внутренние таможни;

– учреждение государственной ипотеки;

– фискальная реформа, которая упорядочила и облегчила налоговое бремя;

– финансовая реформа и поэтапное устранение государственного долга;

– единообразная судебная реформа, вводящая правило равенства всех перед законом;

– переформатирование административного аппарата: вводится принцип разделения специализации деятельности, который работает и по сей день;

– секуляризация образования: школа выводится из-под диктата церкви;

– для Испании это еще и запрет деятельности Инквизиции;

– масштабное строительство дорог, как внутри стран, так и между государствами (в том числе: Альпы перестают быть непреодолимой преградой между Францией и итальянскими областями – дорога через Симплонский перевал связывает Милан с Верхней Роной и Женевой);

– целенаправленное распространение достижений передовой науки, техники и аграрных знаний;

– повсеместное открытие новых библиотек и медицинских колледжей;

– проведение масштабных и эффективных ирригационных работ и осушение болот;

– введение (не везде) единообразного принципа нумерации домов по четной и нечетной стороне (это изобретение Наполеона – впервые введено во Франции в 1805 году);

– проведение самых масштабных в истории Европы научно-археологических исследований (в том числе – значительные работы в районе Помпеев и полная расчистка Римского форума и Палатина после долгих веков забвения; также по личному приказу Наполеона был отреставрирован Пантеон и установлен громоотвод на соборе Святого Петра – при этом никаких табличек с именем благодетеля не устанавливалось);

– отдельное и важнейшее нововведение для Венеции – это решение опаснейшей проблемы эпидемий: вынос всех кладбищ за пределы города на искусственный остров, т. е. создание знаменитого кладбища Сан-Микеле, где ныне покоятся Дягилев, Стравинский и Бродский;

– непременно стоит отметить и значительные достижения на пути к созданию национальных государств: особенно в Италии, в центральных польских областях (я имею в виду Великое герцогство Варшавское) и в германском регионе (это, прежде всего – упразднение средневековой Священной римской империи и укрупнение немецких княжеств).

И все это было осуществлено – буквально за несколько лет!

Таким образом, Наполеон ясно видел механизмы функционирования общества и государства и предпринял самые глубокие и системные реформы, адекватность которых была полностью подтверждена всем ходом дальнейшей истории.

Теперь обратимся к тому, что предложил Европе Александр I.

Рядом со всеми пунктами, связанными с экономикой, финансами, администрацией и наукой – мы ставим прочерк. В этих областях Александр ничего не предлагал. Вместо всего перечисленного – лишь экзальтированная клерикальная риторика, служащая эффектной, но к началу девятнадцатого века уже смехотворной ширмой незамысловатой реакционной политики удушения любых общественных движений. Эта риторика не имеет никакого отношения ни к юриспруденции, ни к решению насущных вопросов жизнедеятельности государства. Более того – узкорелигиозная направленность ее выглядела архаичной даже по сравнению с Вестфальской международной системой коллективной безопасности, действовавшей аж с 1648 года. Я предлагаю внимательно прочитать главные статьи учреждения Священного союза:

«Во имя Пресвятой и Нераздельной Троицы.

Их Величества, Император Австрийский, Король Прусский и Император Российский, вследствие великих происшествий, ознаменовавших в Европе течение трех последних лет, наипаче же вследствие благодеяний, которые Божию Провидению было угодно излиять на государства, коих правительства возложили свою надежду на единого Бога, восчувствовав внутреннее убеждение в том, сколь необходимо предлежащий державам образ взаимных отношений подчинить высоким истинам, внушаемым вечным Законом Бога Спасителя, объявляют торжественно, что предмет настоящего акта есть открыть перед лицом вселенной их непоколебимую решимость как в управлении вверенными им государствами, так и в политических отношениях ко всем другим правительствам руководствоваться не иными какими-либо правилами, как заповедями сей святой веры, заповедями любви, правды и мира, которые, отнюдь не ограничиваясь приложением их единственно к частной жизни, долженствуют, напротив того, непосредственно управлять волею царей и водительствовать всеми их деяниями, яко единое средство, утверждающее человеческие постановления и вознаграждающее их несовершенства. На сем основании их величества согласились в следующих статьях:

I. Соответственно словам Священных Писаний, повелевающих всем людям быть братьями, три договаривающиеся монарха пребудут соединены узами действительного и неразрывного братства и, почитая себя как бы единоземцами, они во всяком случае и во всяком месте станут подавать друг другу пособие, подкрепление и помощь; в отношении же к подданным и войскам своим они, как отцы семейств, будут управлять ими в том же духе братства, которым они одушевлены, для охранения веры, мира и правды.

II. Посему единое преобладающее правило да будет, как между помянутыми властями, так и подданными их, приносить друг другу услуги, оказывать взаимное доброжелательство и любовь, почитать всем себя как бы членами единого народа христианского, поелику три союзные государя почитают себя аки поставленными от Провидения для управления тремя единого семейства отраслями, а именно – Австриею, Пруссиею и Россиею, исповедуя таким образом, что Самодержец народа христианского, коего они и их подданные составляют часть, не иной подлинно есть, как Тот, Кому собственно принадлежит держава, поелику в Нём едином обретаются сокровища любви, вéдения и премудрости бесконечные, то есть Бог, наш Божественный Спаситель Иисус Христос, Глагол Всевышняго, Слово жизни. Соответственно с сим, их величества с нежнейшим попечением убеждают своих подданных со дня на день утверждаться в правилах и деятельном исполнении обязанностей, в которых наставил человеков Божественный Спаситель, аки единственное средство наслаждаться миром, который истекает от доброй совести и который есть прочен».[1859]1859
  Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. СПБ, 1830, т. 33, № 25943, с. 279–280.


[Закрыть]

Акт, подписанный 26 сентября 1815 года тремя монархами – императором Францем I Австрийским, королём Фридрихом Вильгельмом III Прусским и императором Александром I (позднее к нему присоединились многие их европейские коллеги – кроме Папы Римского и главы Османской империи), как известно, не вызвал в европейском обществе ничего кроме недоумения, которое с годами переросло в открытую враждебность – и вылилось в серию антимонархических восстаний практически во всех странах Европы.

По словам австрийского министра иностранных дел Клеменса фон Меттерниха, также вначале подозрительно отнесшегося к идее Священного союза, эта «затея», долженствовавшая «даже по мысли своего виновника быть лишь простой моральной манифестацией, в глазах других двух государей, давших свои подписи, не имела и такого значения», а впоследствии «одни партии, враждебные государям, лишь и ссылались на этот акт, пользуясь им, как оружием, для того, чтобы набросить тень подозрения и клеветы на самые чистые намерения своих противников».[1860]1860
  Василевский М.Г. Союз священный. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 31. С-Пб., 1900, с. 97.


[Закрыть]

Надо подчеркнуть, что в самые короткие сроки все гуманистические и христианские маски и ширмы были сброшены. Сам Александр I открыто признал, что Священный союз был призван защищать благополучие лишь нескольких человек – т. е. европейских монархов: «Я, – сказал он на Веронском конгрессе французскому уполномоченному по поводу греческого восстания, – покидаю дело Греции потому, что усмотрел в войне греков революционный признак времени».[1861]1861
  Там же.


[Закрыть]

Попытаемся все же отыскать то позитивное, что мог предложить европейскому обществу Александр. Возможно, легитимность? Ведь именно на этом тезисе строилась вся официозная риторика царя и его дипломатов. Итак, сравним фигуры двух исторических деятелей на предмет легитимности – кто из них был «самозванцем» и «супостатом», а кто имел право на занимаемый трон.

В случае Наполеона – титул учрежден. Он был провозглашен императором волей Сената – более того (!): избран народным голосованием (против проголосовало рекордно мало: 0,07 %)[1862]1862
  Троицкий Н.А. Александр I и Наполеон. М. 1994, с. 95.


[Закрыть], а затем коронован самим Папой Римским и вскоре породнился с древнейшей европейской монаршей династией – с Габсбургами! Таким образом, император французов легитимен с точки зрения государства, общества и церкви. Железобетонные права! И это стало ему наградой за спасение Отечества и грандиозные преобразования в годы консульства. Александр же обрел скипетр вследствие государственного переворота, который был организован вражеским государством – Британией и закончился кошмарным убийством так называемого «помазанника Божьего» – Павла I. Да и сами его предки, начиная (и продолжая) с устранившей мужа бабки-Екатерины, были, в свою очередь, не идеально «законными». А Александра из «заслуг» перед отечеством: втягивание в кровавый военный конфликт и полный провал реформ.

Начало девятнадцатого столетия – было временем стремительного прогресса в науке и технике, мода в живописи, одежде и в оформлении интерьеров стала исключительно светской и тяготела к античности. Лаплас уже объяснил, что устройство вселенной не подразумевает наличие некоего сверхъестественного существа. Все просвещенные люди относились к Библии как к древнеиудейскому эпосу. В подобных обстоятельствах основанный на личных суевериях царя ярко выраженный клерикальный документ не мог вызвать в просвещенных кругах ничего, кроме отторжения.

Далее. Я считаю необходимым опровергнуть одно из, к сожалению, всеобщих заблуждений российской и зарубежной историографий. Согласно устоявшемуся мнению, Наполеон проводил прогрессивные реформы с прицелом на движение к созданию объединенной Европы, но, не понимая того, что по объективным причинам европейские страны еще должны пройти этап становления национальных государств. На самом деле, Наполеон прекрасно это понимал – и, более того, как никто другой много сделал, для ускорения процессов упомянутого этапа. Обратимся к источникам и фактам.

Секретарь Наполеона на о. Св. Елены Эммануэль де Лас Каз записал подробное высказывание императора от 11 ноября 1816 года: «Целью одного из моих великих планов было воссоединение наций, которые были разъединены и разделены на части революцией и политикой. В Европе жило более тридцати миллионов французов, пятнадцать миллионов испанцев, пятнадцать миллионов итальянцев и тридцать миллионов немцев, и я был намерен объединить каждый из этих народов в одно государство. Было бы благородным делом войти в историю благодаря такому достижению, в сопровождении благословений будущих веков. Я чувствовал себя достойным этой славы!

Добившись этой цели, можно было бы перейти к несбыточной мечте о прекрасной цивилизации. Тогда появилась бы возможность создать в каждой стране единый свод законов, принципов, мнений, настроений, точек зрения и интересов. Тогда с помощью всеобщего распространения знаний, можно было бы подумать о попытке использовать опыт американского Конгресса или греческой амфиктионии в великой европейской семье; и тогда появилась бы перспектива единой силы, величия, счастья и процветания! Какая величественная, какая заманчивая идея!

Сосредоточение тридцати с лишним миллионов французов было завершено; то же самое было почти завершено с пятнадцатью миллионами испанцев; ибо очень просто превратить случай в принцип…

(…) Что касается пятнадцати миллионов итальянцев, то их объединение уже далеко продвинулось, оно ждет только своей зрелости. С каждым днем в народе все более укореняются единые принципы и законы, мысли и чувства, – а это лучший цемент соединения людей. Объединение Пьемонта с Францией и объединение Пармы, Тосканы и Рима были, с моей точки зрения, лишь временной мерой, предназначенной для того, чтобы дать гарантии и содействовать образованию итальянской нации».[1863]1863
  Лас-Каз, граф. Мемориал Святой Елены, или Воспоминания об императоре Наполеоне. М., 2010, т. 2, с. 471–473.


[Закрыть]

Далее сам Лас-Каз делает важную сноску – и цитирует мемуары Наполеона, продиктованные его адъютанту Шарлю-Тристану де Монтолону. В этом отрывке с поражающей воображение точностью описывается концепция, которую император осознал как объективную реальность будущего, и для осуществления которой многое сделал в самые короткие сроки. Итак, слушаем (я напомню, что повествование в мемуарах Наполеона ведется от третьего лица): «Наполеон заново хотел создать итальянскую нацию и объединить людей, живущих в Венеции, Пьемонте, Генуе, Тоскане, Парме, Модене, Риме, Неаполе, Сицилии и Сардинии, в одном независимом государстве, границами которого служили бы Альпы и Адриатическое, Ионическое и Средиземное моря. Это бессмертное деяние увенчало бы его славу! …Рим, столица этого государства, стал бы вечным городом, прикрытым тремя преградами в виде Альп, реки По и Апеннин; по сравнению с другими крупными городами, Рим находился бы ближе всего к трем главным островам Средиземного моря. Но Наполеону предстояло одолеть много препятствий».[1864]1864
  Там же, с. 473.


[Закрыть]

И далее – вновь из монолога Наполеона, записанного Лас-Казом 11 ноября 1816 года: о Германии и о системе европейской безопасности: «Объединение немцев Германии и Австрии должно было осуществиться за большой срок, поэтому я пока ограничился только тем, что упрощал их чудовищные сложности. (…) Но почему ни один немецкий принц до сих пор не сформулировал ясное представление о моральном духе своей нации и не использовал его в своих интересах? (…) Во всяком случае, это объединение состоится рано или поздно благодаря самой силе событий. Импульс этому дан; и я считаю, что со времени моего падения и разрушения моей системы никакого устойчивого равновесия сил в Европе, вероятно, невозможно добиться без конфедерации и объединения основных государств континента».[1865]1865
  Там же, с. 474.


[Закрыть]

Эти высказывания Наполеона 1816 года неопровержимо свидетельствуют, что император ясно видел объективный путь развития европейских стран – через оформление национальных государств – к единой Европе. Можно только поражаться, как точно планы Наполеона в отношении будущего Европы соответствуют тому, что реализовано спустя двести лет: «Всюду единство законов (…). Общеевропейский кодекс, общеевропейский суд, одна монета, один вес, одна мера (…). Вся Европа – одна семья, чтобы европеец, путешествуя по ней, был везде дома».[1866]1866
  Наполеон Бонапарт: pro et contra, антология. СПб., 2012, с. 956.


[Закрыть] Как же этот блестящий план-предсказание контрастирует с нелепыми лозунгами Александра I! Но такова объективная историческая реальность.

Итак, одна модель развития Европы предполагает фундаментальные и четкие реформы, без которых неизбежно начнутся социальные потрясения – и эта модель выдержала испытание временем. Вторая «модель» – лишь невнятный набор лозунгов в стиле средневекового мракобесия. В чем причина подобного несоответствия интеллектуального уровня глав двух крупных держав? Почему мышление Александра качественно отличалось от мышления Наполеона? Я полагаю, что причин, как минимум, две. С одной стороны, все детерминировано нейрофизиологическими параметрами: то, что раньше называлось красивым термином «гений», имеет совершенно конкретное основание в рамках так называемой изменчивости головного мозга. Сейчас мы не имеем возможности секционировать мозг обоих изучаемых нами персонажей, но по продукту его деятельности мы понимаем, что отличие было существенным.

С другой стороны – образование Александра и Наполеона отличались кардинальным образом: Наполеон был сведущ в самых разных науках, Александр же, по свидетельству всех современников, был в этом, без сомнения важном, отношении совершенно некомпетентен (его больше привлекала беллетристика). Наполеон поглощал сотни томов научной литературы, постоянно консультировался с Лапласом (которого, кстати, сразу после 18-го брюмера назначил министром внутренних дел – вот вам и «диктатор»), по заслугам был принят в члены Французской академии, покровительствовал Вольте и вообще ученым самых разных дисциплин. Круг интересов Александр ограничивался незамысловатыми французскими романами и упражнениями в художественном свисте (Сперанский писал о трудностях делать доклад, потому как император его не слушает, а все время свистит, глядя в окно). Как писал литератор Николай Иванович Греч, Александр «избегал бесед с людьми умными».[1867]1867
  Мельгунов С.П. Александр I. М., 2010, с. 94.


[Закрыть] Лишь во время юношеского общения со своим воспитателем Лагарпом цесаревич познакомился с некоторыми сочинениями философов-просветителей, но кроме поверхностной риторики на гуманистические темы – ничего из их трудов не вынес.

В реальности весь «гуманизм» Александра был сосредоточен на собственной персоне. Все мы помним его фразу «Наполеон или я, он или я – вместе мы не можем царствовать». Однако почему-то никто из исследователей не обратил внимания на то, что здесь нет ни слова о русском народе, или о народах Европы, о каких-то конкретных вещах – в этом признании выражается лишь маниакальное неприятие Александра к Наполеону.

Подлинная сущность Александра была очевидна уже современникам. Весьма показательно в этой связи письмо известного русского дипломата Семёна Романовича Воронцова, адресованное В.П. Кочубею, от 24 июля 1807 года: «Я полностью разочаровался в моем бедном Отечестве. Я считаю, как и все мыслящие люди, что наше правительство стало таким, как в Персии или Марокко, т. е. нет никакого правительства. Александр – не более, чем деспот, и 36 млн рабов, которые переносят все бедствия до тех пор, пока, потеряв терпение не свергнут угнетателя».[1868]1868
  ГА РФ. Ф. 679. Кн. 6. Док. 12.


[Закрыть] Поразительно четко сформулированное предсказание истории России на 110 лет вперед – и далее! И вот она – альтернатива всем реформам Наполеона: и Гражданскому кодексу – в первую очередь.

О лицемерии Александра в отношении гуманистических идеалов и даже религиозных догм свидетельствуют практически все источники. Рапорты политических агентов на Венском конгрессе пестрят подобными определениями: у русского царя нет «морали в практических вопросах», он «лишен нравственных основ, хотя говорит о религии, как святой, и соблюдает всю обрядовую внешность». Ему кажется, что «весь мир создан только для него». Канцлер Пруссии Князь Карл Август фон Гарденберг сетует в письме к генералу Августу Вильгельму Антону Гнейзенау на «властолюбие и коварство (Александра – прим. мое, Е.П.) под личиной человеколюбия и благородных, либеральных намерений». Архиепископ Игнатий свидетельствует: на устах Александр носит «любовь и человечность, а в сердце ложь».[1869]1869
  Мельгунов С.П. Указ. соч., с. 88.


[Закрыть]

Подобное раздвоение личности в итоге привело к печальным последствиям для психики царя – как мы знаем, в последующие годы он впал в мистицизм, по свидетельству современников подолгу стоят перед образами – до рожистых отложений на коленях. Этими глубоко личными психическими проблемами продиктована и идеология Священного союза. Один из самых авторитетных биографов царя, великий князь Николай Михайлович, писал, что в последние годы жизни у Александра «начались проявления полного маразма, и обнаружилось это в стремлении к уединению и в постоянных молитвах».[1870]1870
  Троицкий Н.А. Указ. соч., с. 286.


[Закрыть]

Но я бы хотел обратить внимание на одну из вероятных причин религиозного крена в сознании императора Александра. Дело в том, что он прекрасно понимал и признавался в этом в беседах с современниками, что русская армия и ее генералы намного слабее французских. Он был свидетелем сокрушительных поражений под Аустерлицем и Фридландом. Но во время трагической для многих русских людей кампании 1812 года Александр все время оставался в Петербурге, предаваясь удовольствиям мирной жизни. Хотя русская армия и проиграла все главные сражения, но благодаря климату и пространству армия Наполеона (впрочем, как и русская) понесла огромные потери и покинула пределы империи. Для Александра, который не был свидетелем ужасов войны, пожаров, голода и холода – все свершившееся показалось неким «чудом». Поэтому даже в оформлении медали в честь войны 1812 года он приказал использовать фразу из Библии «Не нам, не нам, а имени Твоему».

Итак, с позиции нашего опыта, мы, живущие через двести лет после описываемых событий, должны сделать однозначный вывод: с точки зрения смысла истории, с точки зрения развития экономики, общества и государства, прав оказался Наполеон и его модель развития Европы. Именно ему следует присудить безоговорочную победу в мировоззренческом и историческом споре с русским царем. При этом важно знать, что подобная оценка деятельности Наполеона в сравнении с Александром – отнюдь не продукт так называемой модернизации истории. Все было понятно и очевидно уже современникам. Здесь можно вспомнить, например, и Пушкина, завершающего свое знаменитое стихотворение о Наполеоне признанием и предсказанием: «…и миру вечную свободу из мрака ссылки завещал», и Лермонтова, который на вопрос о том, что император французов сделал «для вселенной» отвечал блистательно емко и прозорливо: «В десять лет он двинул нас целым веком вперед». А история показала, что, на самом деле, даже не веком, а двумя веками (а то и дальше!). Здесь будет не лишним напомнить, что Наполеон правил всего 14 лет (причем постоянно отбиваясь от антифранцузских коалиций, унаследованных им от революционной поры), а Александр – целых 24 года! И Наполеон не был самодержцем, ему приходилось постоянно бороться с оппозицией и заговорами. Но основные реформы во Франции он провел за 4 года, а в разных странах Европы – укладывался за 1–2 года. Феноменальная эффективность работы! Чего не скажешь об Александре, все попытки преобразований которого завершились полным провалом – и уходом в реакцию и болезненный мистицизм.

Примечательный парадокс заключается в том, что прогрессивные наполеоновские реформы в центральной Европе стали возможны именно благодаря агрессивной политике Александра I (ну и, конечно, британского кабинета), который, организовав Пятую и Шестую антифранцузские коалиции, так сказать, вывел Наполеона на новые рубежи применения его талантов.

Какова же роль рассматриваемых нами правителей в исторической перспективе? Ответ, с моей точки зрения, очевиден, но почему-то до сих пор не сформулирован кратко и четко: русский царь сделал все, чтобы развитие Европы пошло не по пути мирной эволюции (т. е. реформ, осуществленных Наполеоном), а по кровавому и долгому пути революций и страшных войн. Именно чудовищно жестокая реакционная политика «Священного союза» привела к целому ряду революций и восстаний в странах западной и центральной Европы, а затем и к самой кошмарной из них – русской революции. И «жандарм Европы» понес самые ощутимые потери. Представьте, сколько крови стоил процесс объединения Италии и Германии: а концепция, предложенная Наполеоном, могла сделать его бескровным. Невероятно современно звучит его известная фраза: «Пока мы воюем в Европе, война остается гражданской». Поэтому сложно не согласиться с Фридрихом Ницше, который считал, что «Наполеон был шансом для европейской цивилизации». И в свете вышеизложенного мы не можем не процитировать мнение Стендаля: «Чем полнее будет известна истина, тем большим будет величие Наполеона».[1871]1871
  Вейдер Б. Наполеон. Человек, изменивший лицо Европы. М., 2001, с. 245.


[Закрыть]