Текст книги "Коса и камень. Зелот о Масонстве (сборник)"

В современной английской ритуальной системе Эмулейшен и в некоторых более старых ритуалах кандидата ведут при посвящении в первый градус за веревку, петлей затянутую на его шее, в то время как в спину ему упирается острие кинжала. Таким образом, кандидату не предоставляется возможности ни бежать, если он передумал, ни опередить события, шагнув слишком далеко вперед. Не говоря уже о том, чтобы обернуться. И в этом есть определенная логика, хотя лично мне видится более справедливым предоставить кандидату свободу отказаться от движения вперед. Только при этом он должен четко представлять себе, что пути назад больше не будет.

В заключение хотелось бы предложить для последующего размышления всем заинтересовавшимся этой темой стихотворение А. Ахматовой:

 
И праведник шел за посланником Бога,
Огромный и светлый, по черной горе.
Но громко жене говорила тревога:
Не поздно, ты можешь еще посмотреть
На красные башни родного Содома,
На площадь, где пела, на двор, где пряла,
На окна пустые высокого дома,
Где милому мужу детей родила.
Взглянула – и, скованы смертною болью,
Глаза ее больше смотреть не могли;
И сделалось тело прозрачною солью,
И быстрые ноги к земле приросли.
Кто женщину эту оплакивать будет?
Не меньшей ли мнится она из утрат?
Лишь сердце мое никогда не забудет
Отдавшую жизнь за единственный взгляд.
 

Этапы инициации

Рассуждения о сути и характере инициации являются одним из самых плодотворных способов проведения досуга среди большинства исследователей религиозных и оккультных феноменов как нашего времени, так и всех былых времен. Однако фактически неизменным их итогом и результатом является вывод о том, что сколько людей, столько и мнений, что для каждого инициация значит нечто сугубо своё, личностное и неповторимое. Поэтому любые попытки выстроить нечто, хотя бы отдаленно напоминающее «теорию инициации» заранее обречены на неудачу, и единственное, что остается исследователю и просто заинтересованному лицу – это стараться определить хотя бы какие-то закономерности и обобщить хотя бы крупицы опыта отдельных личностей, без всякой надежды на понимание со стороны всей остальной массы лиц, заинтересованных решением этой систематизационной проблемы, и напротив – заранее осознавая, что полученные результаты непременно вступят в противоречие с совершенно противоположным опытом десятков оппонентов.

Отсюда и основная характерная черта всех рассуждений об инициации, с которыми автору доводилось знакомиться: исследователи либо характеризуют чисто формальные, внешние стороны процесса, либо концентрируются на собственных внутренних переживаниях, непременно субъективных и глубоко эмоциональных. Первое переводит их труды в разряд ритуалистических, второе – в разряд «духовидческих писаний» или «откровений», то есть полностью выводит за рамки научного и даже наукообразного дискурса.

В свое время М. Бейджент и Р. Ли в своем исследовании истории эзотерики «Эликсир и камень» так описали особенности двух типов религиозного опыта: в первом случае, это должен быть непосредственный опыт или духовного вознесения субъекта в нематериальные сферы или нисхождения духовных сфер для прямого и непосредственного общения с субъектом, во втором же случае это совокупность действий, являющихся прямо или косвенно магическими, с целью стирания грани между духовными сферами и субъектом или совокупностью субъектов. В первом случае мы говорим, таким образом, о религиозном или мистическом переживании, которое самоценно, не нуждается ни в каких действиях ни до, ни после него, а также подразумевает относительную пассивность субъекта. Таковы мистические опыты, например, библейских пророков, шаманов, прорицающих жрецов античности, медиумов и спиритов. Это инициация внутренняя, эзотерическая и сущностная. Во втором случае мы говорим о совокупности внешних и внутренних приготовлений человека или группы людей, сконцентрированных или напротив – растянутых во времени, которые служат цели введения этого человека или группы людей в некое особое пограничное состояние, способствующее осуществлению инициации первого типа.

Если принять как данность независимость духовных сфер от мира людей и их интеллектуальной сферы, изначальное положение человека как существа низшего порядка, будь то изначальное и базовое его положение, или приобретенное на время, то приходится признать, что сама идея оказания человеком влияния на духовные сферы абсурдна и не выдерживает никакой критики. Однако если принять во внимание принцип магической аналогии и предположить, что он является одним из неизменных природных законов, одним из частных случаев применения закона взаимоотношений Макрокосма и Микрокосма («что наверху – то и внизу» ), то в таком случае для человека открывается определенное окно возможностей, которым просто грех не воспользоваться.

Мирча Элиаде пишет в «Опытах мистического света» : «Важно подчеркнуть, что, какова бы ни была природа и интенсивность опыта света, он всегда переходит в опыт религиозный. У опытов света всех типов… есть один общий знаменатель: они выводят человека из его мирской, пространной вселенной, или из его исторической ситуации, и выталкивают его в качественно другую вселенную, в иной мир, трансцендентный и сакральный. Структура этой трансцендентной и сакральной вселенной оказывается различной в разных культурах, в разных религиях…».

Иными словами, даже такой видный исследователь эзотерики признает, что, несмотря на явную обусловенность человеческого присутствия в духовных сферах совокупностью чисто человеческих представлений и идей, это присутствие, тем не менее, является качественным скачком в развитии человеческой личности и носит необратимый характер. Тот же Элиаде далее указывает как на суть процесса инициации на тот факт, что переход в иные сферы носит для человека необратимый характер, что просвещение Светом делает его впредь открытым для непостижимых человеческим разумом материй на все оставшееся время, при этом не лишая его всей полноты земной жизни. Таков вертикальный вектор инициации.

Любая инициация может быть образно представлена как в виде сферической диаграммы, так и в виде простейшей крестообразной схемы, где вертикаль представлена духовным падением и последующим возвышением кандидата, в то время как горизонталь воплощает странствия кандидата из темных областей зримого материального мира в обители Света. В данной работе мы собираемся представить систематизацию этапов посвятительной церемонии на материале масонских ритуалов инициации, которые, впрочем, достаточно мало отличаются от посвятительных обрядов других эзотерических обществ, известных автору.

Как уже говорилось выше, созданные людьми инициационные общества и ритуалы, вне всякого сомнения, носят вторичный характер относительно посвящения путем личного Откровения высших сфер человеку, поэтому их символизм, в основном, совершенно земного, человеческого происхождения и может поэтому трактоваться достаточно вольно в зависимости от точки зрения толкователя. Важно понимать, что практически в любой посвятительной традиции современной западной эзотерики, даже на первый взгляд, наблюдаются несколько слоев смысла, от примитивного, бытового, до сложного психоаналитического, и это минуя все исторические напластования смыслов мифологических и религиозных. Поэтому каждый из символических этапов посвящения в любой традиции непременно будет истолкован совершенно по-разному самими носителями традиции, сторонниками других традиций и непредвзятыми учеными.

В общем и целом, масонский посвятительный ритуал любого устава и послушания, в трех ли первых символических степенях, в дополнительных ли степенях и орденах, зримо и ощутимо подразделяется на этапы, число которых может варьироваться от 3—4 до 12—14. В своей наиболее законченной форме посвятительный ритуал состоит из следующих обрядовых действий:

Открытие работ,

Приготовление кандидата,

Представление кандидата рекомендатором,

Ввод кандидата,

Молитва,

Странствия или испытания,

Приближение к алтарю,

Клятва,

Сообщение тайн и таинств,

Облачение,

Опознание и проверка,

Провозглашение и приветствие,

Закрытие забот.

Конечно, масонские ритуалы открытия и закрытия работ являются частями целого лишь в данном конкретном случае, поскольку во всех остальных они являются самостоятельными законченными ритуалами с собственной логикой и собственным символизмом, вне зависимости от устава и степени несущими определенный смысл, отличный от узкой тематики посвящения нового кандидата. В данном списке они лишь отражают реальную последовательность выполнения ритуальных действий на масонском собрании.

Также говоря в особенности о масонской инициации необходимо помнить, что это Братство носит в высшей степени синкретический характер во всем, что касается его учения, ритуалов, самой структуры и приписываемых ей инициатических этапов. Так, например, масонские энциклопедии Гоулда и Маккоя ведут отсчет истории масонства от Мистерий древнего Востока, римских коллегий мастеровых, строительных братств Средневековья, Ордена Тамплиеров, розенкрейцеров и алхимиков как средних веков, так и нового времени, от подпольных кружков английских якобитов и иезуитского ордена, от вольнодумцев Века Просвещения и т. д., не говоря уже о легендарных его истоках, обнаружить которые при желании можно в повествованиях о строителях египетских Пирамид, Вавилонской башни, Соломонова Храма и Ноева Ковчега. Нет поэтому ничего странного в том, что практически на всех этапах масонское посвящение представляет собой причудливый калейдоскоп традиций, понемногу заимствовав из каждого из перечисленных источников и творчески переработав наследие мировой духовной культуры с незапамятных времен до современности и корпоративные технологии – с сотворения мира и до наших дней.

Приготовление кандидата

Как ни парадоксально, в современном масонском посвящении практически все необходимые приготовления завершаются кандидатом до начала посвящения. Действительно, в современной процедуре приема профана в масонскую организацию основную роль играют не мистические переживания кандидата в ходе посвятительного ритуала, а предварительные собеседования, во время которых как рекомендатор выспрашивает у кандидата все основные интересующие его подробности, так и сам кандидат в значительной степени удовлетворяет свое любопытство относительно как организации в целом, так и обстоятельств своего приема и дельнейшего членства в ней. Для кандидата фактически не остается тайн во всем том, что касается его статуса в организации, ее основных целей и задач, необходимой для него в будущем работы. Способности кандидата, его соответствие требованиям к вступающим в Братство, склад его личности, ее черты, его устремления и цели вступления в Братство также не остаются неизвестными рекомендатору, конечно, при условии правильно проведенного собеседования. В этих обстоятельствах естественно, что дальнейшая процедура носит скорее официальный, формальный, нежели действительно что-то определяющий характер. Вполне вероятно, что предварительные приготовления к ритуальным приготовлениям кандидата, если можно так выразиться, и в былые времена занимали не менее существенное место в процедуре приема, однако в настоящее время кандидат приходит к порогу масонского Храма только тогда, когда к нему больше не возникает вопросов у рекомендаторов, а решение о его приеме принято большинством голосов членов ложи на собрании за месяц до даты предполагаемого посвящения. Далее ему предстоит совершить последовательность довольно сложных ритуальный действий, в которых он исполняет исключительно пассивную роль. Эти действия состоят из:

– прошения о допуске в Храм,

– принятия должного для допуска в Храм внешнего вида,

– прохождения первого испытания и обретения первого проходного слова, без владения которым исключается любое проникновение в масонский Храм.

Если говорить о классическом масонстве начала XVIII века, ремесленном Братстве, постепенно претерпевающем смену ориентиров и перепрофилирование в умозрительное общество философов, можно буквально по датам вычислить, когда спекулятивный элемент «лож джентльменов» начал доминировать в общемасонской практике, а именно когда в обиход масонской ложи прочно вошло понятие «Камера Размышлений», тем самым знаменуя перевес в сторону символического понимания посвящения. По разным данным, впервые применение Камеры Размышлений наблюдалось в Англии в 1730– е годы, то есть фактически непосредственно после принятия Нового Общего регламента и реформ д-ра Теофила Дезагюлье, «отца нового масонства». Ритуал, изначально носивший скорее характер официального представления нового работника строительной бригаде превратился в имитацию рыцарского посвящения со всеми сопутствующими атрибутами – постом, бдением, акколадой, титулованием и облачением.

Известно, что в героическом эпосе Древней Греции встречаются три структурных аспекта инициации: 1) герой проходит инициацию вдали от дома (в лесу, на острове или в пещере); 2) ему предстоят испытания и подвиги, дающие право жениться или получить власть (Персей спасает Андромеду, Тесей побеждает Минотавра, Ясон добывает золотое руно и т. д. ); 3) некоторые из героев (Геракл, Тесей, Одиссей) спускаются в царство Аида или попадают в Египет (Геракл, Менелай), что, в принципе, для древних авторов было близко к аналогичности. При прохождении инициации кандидат в вольные каменщики точно так же претерпевает вышеперечисленные перемены, в чем, в основном, и состоит его инициатический опыт.

Говоря о масонском посвятительном ритуале, приходится признать, что общая эклектичность масонского символического поля обусловила и присутствие в инициатическом обряде черты нескольких традиций. Представляется возможным определить фактически каждый из этапов посвящения, а также их отдельные детали, с точки зрения принадлежности традиции, совершенно четко очерченной в историческом и идеологическом плане. Даже на первый, поверхностный взгляд здесь можно выделить черты, присущие средневековым строительным артелям, древним мистериальным культам Средиземноморья, рыцарским средневековым традициям в их романтизированном прочтении литераторами Нового времени, английской клубной культуре, церковной литургии. Еще с эпохи Возрождения европейская интеллигенция связывала образы, навеянные возвращенной читателю греческой и римской классической литературой, для создания параллельной интеллектуальной реальности, и совершенно естественно поэтому, что в обрядах посвящения явно прослеживаются различные признаки мистериальных культов классических Греции и Рима в изложении классических авторов, из которых в особенности следует отметить Геродота, Плутарха и Апулея.

Ярким примером контаминации мистериальной и бытовой цеховой традиций является сам ритуал составления кандидатом символического завещания. Он умирает для профанного мира, чтобы обрести посвящение в степень Ученика Вольного Каменщика. Смерть эта воплощена в его пребывании в Камере размышлений – подземном (в идеале) помещении без окон и с земляным полом, освещенным одной свечой, помещенной внутрь черепа, в окружении символов смерти и первичных алхимических элементов (сера, соль, ртуть). Здесь мы не планировали вдаваться в подробности герметической символики Камеры размышлений, и достаточно будет просто отметить, что пребывание в ней кандидата является первым испытанием, которому он подвергается фактически еще не расставшись с материальным миром и именно в процессе которого начинает рваться его связь со статусом профана. Сам кандидат не подозревает, что его испытания уже начались, но, тем не менее, он уже символически совершил нисхождение в подземные сферы, откуда ему предстоит начать подъем к Храму, где он впоследствии обретет масонский Свет. Если кандидат обладает определенными знаниями в области герметизма или истории посвятительных обществ, он, конечно, будет способен осознать символизм окружающих его предметов, однако даже в том случае, если он недостаточно образован для этого, сама психологическая атмосфера Камеры размышлений способна выполнить необходимую функцию вовлечения кандидата в атмосферу ритуала и внушить ему необходимое для восприятия инициации настроение – сложную эмоцию, состоящую из смятения, опасения и надежды.

Интересно, что в современном масонстве сакральная мистерия смерти, через которую проходит кандидат во время составления философского завещания, отчасти нивелируется необходимостью заполнять также и официальные документы административного делопроизводства ложи, в которую он вступает – членскую анкету, иногда финансовую подписку. Отсюда и определенное снижение эмоционального накала на подготовительном этапе. По завершении завещания, которое считается официальной формой прошения о приеме, сопровождающий офицер уносит его в зал собраний, передает Мастеру ложи, и члены ложи должны еще раз проголосовать за прием кандидата. Ясно, что здесь также наблюдается смешение ритуальных традиций, а во времена ремесленного цеха голосование могло проходить один раз – непосредственно перед приемом кандидата.

Интересно отметить, что в современном ритуале Шотландского устава завещание вносит в зал собраний Эксперт ложи, нанизав его на острие своего меча. Здесь очевидно наследие рыцарских (или псевдорыцарских литературных) традиций, поскольку как сама должность Эксперта, так и разрешение входить в масонский Храм с мечом являются относительными новшествами. Катехизис учит, что в масонском Храме запрещено присутствие оружия, которое чуть ли не в первую очередь относится к «металлам», которые нужно «сложить у порога Храма». Должности Экспертов (Диаконов) появились в масонстве лишь на рубеже XVIII и XIX веков, и первоначально, и по сей день во многих странах, они ходили с посохами, получив мечи лишь значительно позже и в нарушение древних уложений.

Итак, кандидат официально подал прошение, получил согласие, претерпел во время первого испытания переход из мира профанов в промежуточное пространство между мирами, – и теперь он должен быть приведен в должный вид для того, чтобы переступить порог Храма.

Как уже говорилось, перед подъемом по ступеням храмового притвора кандидат находился в центре Земли, обители мрака и смерти. Согласно другим европейским и американским ритуалам, в которых вообще отсутствует тематика испытаний стихиями, принято считать, что кандидат пришел к порогу Храма просто из профанного мира, не сильно, впрочем, отличающегося от Аида, потому что он наполнен порочными страстями, тьмой и злом. Соответствующим образом кандидат и выглядит. Согласно предписаниям ритуала, он «не одет и не раздет, не бос и не обут, пребывает во тьме». На практике это воплощается обычно в особые ритуальные одежды кандидата или изменение его собственной одежды. Традиционно кандидат должен предстать перед дверями Храма с обнаженной левой стороной груди, левой рукой, правой ногой и левой стопой, что достигается закатыванием рукава и брючины. Однако во многих странах кандидатов просят полностью переодеться в специальное рубище, представляющее собой куртку и штаны с неодинаковыми рукавами и штанинами, из грубой мешковины, а также переобуться в тряпичную обувь без задников. Здесь опять же не стоит останавливаться на истории складывания именно такой традиции облачения кандидата (она многопланова и зачастую довольно слабо мотивирована), и вполне достаточно отметить, что это облачение символически отражает как отход аспиранта от обычаев окружающего профанного мира, так и его смятение и неуверенность. Вообще говоря, совершенно необходимый для масонского посвятительного ритуала эффект предельного психологического дискомфорта в сочетании с надеждой на удовлетворение своих духовных чаяний достигается в немалой степени именно за счет простого приведения кандидата в непривычное полуодетое состояние. Нужно помнить, что при этом у него завязаны глаза, он знает, что находится среди других, видящих его людей, что ему предстоят еще не известные испытания, а также что полагаться ему приходится только на сопровождающего офицера ложи, причем, в самом прямом смысле слова.

Лишение кандидата части одежды могло присутствовать и в средневековом ремесленном цехе: его просили снять нарядный праздничный кафтан и плащ, возможно, туфли или пряжки с туфель. Не исключено, хотя и не подтверждено историческими документами, что кандидата могли проверять на принадлежность к мужскому полу, прося обнажить грудь. Однако главная цель этого в ремесленном цехе была вполне бытовой и простой, в отличие от современного смысла, вкладываемого в это ритуальное действие. В ремесленном цехе обряд дивестиции (раздевания) неразрывно связан с обрядами дискальцеации (разувания) и деституции (лишения материальных средств), потому что примат всеобщего равенства братьев требовал лишения всякого входящего в ложу любых предметов, могущих подчеркивать неравенство – оружия, денег, богатой одежды. Мастеровые присутствовали в ложах, одетые в рубахи, панталоны, туфли без пряжек и фартуки. Остальное оставалось за порогом. Деституция как необходимое условие осталась и в современном масонстве, однако с тех пор обросла многочисленными другими символическими толкованиями, включая алхимические и библейские.

Дивестиция и дискальцеация же существуют в сильно измененном и утратившем свое первичное значение виде. Например, переобувание кандидата в туфли без задника увязывается с цитатой из Книги Исхода, когда Глас Господень из Неопалимой Купины призывает Моисея снять обувь, поскольку он стоит на святой земле. Земля, на которой стоит Соломонов Храм, также полагается святой, а посему кандидат должен снять обувь с задниками. Но никто не задумывается, зачем ему в таком случае обуваться в обувь без задников. Объяснений этот обряд не имеет, если не знать, что в средневековой Европе каблуки на обуви являлись знаком отличия дворянского сословия, а в особенности выкрашенные в красный цвет. Избавление от знаков различия в ремесленном цеху было мотивированным, чего нельзя сказать о современном спекулятивном масонстве.

Подводя промежуточный итог, можно сказать, что приготовление кандидата путем лишения части одежды несет в себе отпечаток цеховой традиции в большей степени, чем все другие. Переоблачение кандидата в особое рубище является плодом более поздних нововведений. И совершенно иным духом веет от практикуемого некоторыми масонскими и парамасонскими уставами переоблачения кандидата в альбу – белую хламиду с рукавами. Оно определенно является наследием инициатической традиции древних мистериальных культов, описанной, в частности, еще у Апулея и широко практиковавшейся в христианской литургии. Здесь можно говорить о наслоении традиций мистериального, монашеского и рыцарского посвящений.

Интересна символика масонского проходного слова (пароля) и способа его сообщения. Естественным и традиционным ответом на вопрос часового (Привратника) – «Кто идет?» – является, что очевидно, декларация самоидентификации. Иными словами проситель должен назвать себя. Согласно масонским ритуалам, он в ответ сообщает часовому проходное слово. В современных масонских уставах после посвящения член Ордена продолжает именоваться своим светским именем с прибавлением к нему определителя «брат». Однако в традиции сообщения проходного слова совершенно очевидно прослеживается древнейший след древних инициатических культов – смена имени посвященного. Ритуальная форма допуска в Храм во многих современных уставах звучит следующим образом:

– Кто идет?

– АБВГД.

– Проходи, АБВГД.

Таким образом, пароль, сообщенный кандидату перед дверями Храма сопровождающим офицером, в той или иной степени является его инициатическим именем, идентификатором на время посвящения и пребывания в той степени, в которую проводится посвящение.

Со временем в области паролей прошел процесс вторичной номинации, и в наше время уже мало кто вспоминает, что проходное, или священное, слово степени является общим именем (наименованием) для всех членов этой степени. Как известно отдельные проходные слова существуют для аспиранта у дверей Храма, ученика, кандидата в подмастерья, подмастерья, кандидата в мастера и для мастера-каменщика. Далее при посвящении в каждую из высших степеней мастер будет получать по проходному (для входа в Храм) и священному (опознавательному) слову.

В данном случае это отступление было необходимо для облегчения понимания, почему кандидата вводят в Храм и проводят через последующие испытания, постоянно при этом повторяя, что он «человек свободный и добрых нравов». Просто как только кандидат заполнил философское завещание, он перешел из разряда профанов (кандидатов) в разряд инициируемых (испытуемых, аспирантов), заняв промежуточное положение между профанным миром и масонским Храмом, вступив на его порог. Он уже претерпел первое испытание нисхождением в центр Земли, он принял должный вид для входа в Храм, он получил разрешение войти, а следовательно, он изменился, и теперь ему положено принять первое инициатическое имя, которое отражает и воплощает те свойства, которые, собственно, и дают ему право войти в ложу – «Свободный и добрых нравов» (free and of good report / good morals). В современных версиях ритуалов формулировка допущения уже несет в себе следы вторичной номинации:

– Кто идет?

– Профан (имя), желающий стать вольным каменщиком.

– Как дерзнул он такие питать надежды?

– Ибо он свободен и добрых нравов.

– Ежели действительно он свободен и добрых нравов, пусть следует далее…

Здесь заметны следы исторической редакции, призванной сгладить воображаемые стилистические неровности текста, существующие только с точки зрения того, кто уже не понимает, что «свободен и добрых нравов» есть новое имя аспиранта.

Итак, будучи приведен в должный вид и обретя новое имя, кандидат наконец переступает порог Храма.