Текст книги "«Призрак» из спецназа. Командировка «в никуда»"

– Ага, а вот и вторая сучка тут. Думала «Гнус» сказал, что «трахну», так это на ветер слова?! Врёшь, сейчас и «трахну», как обещал и как захочу.

То она врывается в квартиру, а там они, абсолютно голые и бездыханные, лежат рядышком на диване. Это, «обиженные» Гришей братки, нашли Танину квартиру и убили их обоих. А теперь настала и её очередь. Её тоже найдут и убьют.

Додумалась даже до того, что Гриша оказался каким-то маньяком. Потрахал Таньку, а потом убил её, труп спрятал в лесу, а сам скрылся в неизвестном направлении. Сам-то, какой боевик оказался, вон, как браткам настучал по яйцам, да и по рогам тоже. А их-то пятеро против одного было. Но, тут же устыдилась третьей своей версии, так как на другое утро, придя их разбудить и сообщить, что с работы Таньку отпросила, Катя видела два этих светящихся счастьем лица, четыре блестящих глаза, пожиравших друг друга взглядами ненасытных любовников. Ей стало все понятно без каких-либо объяснений. Радость за подругу и где-то в глубине души грустная мысль: «Вот бы и мне так». Но это уже было на грани ревности, и Катя тут же отогнала эту мысль. Радости за подругу было больше. «Это ОН», – подумала Катя, – Танина половинка». Она ждала её последние годы, иногда пугая подругу какой-то сумасшедшей уверенностью, что это сбудется. И свершилось. Бог послал им счастье, сведя воедино. Третья версия отпала окончательно, да и Катя уже вставляла ключ в замок Таниной квартиры. Ключами они обменялись давно, несколько лет назад и заходили друг к другу запросто, не стесняясь интимных сцен и пикантных ситуаций, которые не раз случались с обеих сторон при подобном режиме допуска в личную жизнь каждой. Но это в прошлом, во всяком случае, для Таньки. У неё теперь есть ОН, божий посланец.

А тут какая-то записка, которая ничего не объясняет, хотя с другой стороны отпали и остальные две версии исчезновения её друзей. Они исчезли сами, добровольно, живые и здоровые. Остальное – образуется, философски подумала брошенная подруга. Но все оказалось намного сложнее, чем думала Катя. Долгих пять месяцев от них не было известий. И вдруг – сегодняшний звонок: «Как дела?» Ничегошеньки себе! Отбой и снова полгода. И так все эти три года. И вот позавчера снова звонок, но уже совсем другой Таньки, её Таньки, подруги и болтушки, как и сама Катя:

– Здравствуйте! Это Екатерина Ивановна Андреева? – Голос Тани звучал строго-игриво, как бы приглашая и Катю включиться в игру. Но, очевидно, не выдержав выбранного тона, Таня закричала:

– Катюшка! Привет, сестричка! Как дела у тебя, как на беременном фронте? – Это у них между собой была такая шутка вместо вопроса, с кем трахаешься. – Как же я по тебе соскучилась. Как хочу немедленно тебя увидеть, обнять и говорить, говорить, без умолку, целую неделю, ты согласна?

– Согласна, – проблеяла ошарашенная словоохотливостью подруги, растерянная, окончательно и бесповоротно сбитая с толку, Катя, – согласна, конечно, а то я начала вас с Гришкой забывать в лицо. Встретимся на улице, так и не узнаю, кто вы есть такие. Но, что вы с Гришкой подлецы и сволочи, я точно знаю. Приедете, обоих порву в клочья, потому, что за эти три года, вы довели меня до сумасшествия, а я стала борзой, овчаркой, волчицей. Ну, Танька, погоди!.. Я из-за вас половину своего веса потеряла, превратилась в щуку какую-то или в акулу. Вам все равно не поздоровиться. Ответите оба за мои слёзы и страдания от нехватки информации. Алло…

Когда она остановилась и перевела дух, в трубке раздался спокойный, незнакомый мужской голос:

– Да, Катюша, понимаю, что нас с Танюшкой ожидает. И все же мы рискнем завтра утренним московским авиарейсом прибыть в родной город. Ты бы смогла нас встретить утром в аэропорту? Там прямо и начнем рассчитываться за причиненные беспокойства, да раны на тебе зализывать. Ты прости нас, сестренка, что так получилось. Мы исправимся, и не далее, как завтра. До встречи.

В трубке – короткие гудки. Катя почувствовала, что у неё с плеч свалилась какая-то гора, давившая целых три долгих года. А вот от добрых слов и, особенно, от слова «сестренка», на душе стало легко и радостно. По щекам дружно покатились слёзы: «Брат мне ещё нашелся. Вот приедете, сразу почувствуете мою любовь. Я вам скажу всё, что о вас думаю», – притворно злобилась Катя, понимая, что счастлива от этого звонка безмерно.

Назавтра в аэропорту, Катя встретила одну Таню, которая неспешно сошла по трапу и подошла к толпе встречающих. Тщательно всех осмотрела изучающим взглядом, а, увидев Катю, сухо и официально кивнула ей и, одна пошла на выход. Катя сообразила, что так и надо, тоже пошла самостоятельно, подошла к своему такси, на котором приехала в аэропорт и села сзади. Через пару минут, противоположная дверь открылась и влезла Таня со словами:

– Подбросите по пути, ребята?

– Конечно, если клиент мой не возражает, – ответил водитель и, обращаясь к Кате, спросил. – Что, никто не прилетел?

Катя утвердительно кивнула ему головой, подтверждая суть вопроса.

– Ну, тогда поехали, – повеселел водитель, понимая, что с двух клиентов, гонорар будет больше, хотя и в одну сторону.

– А что, багажа у вас нет, дама? – Спросил таксист у Тани.

– Нет, только это, что со мной. Так удобнее.

– Это точно, налегке всегда удобнее, – ответил водитель.

И они понеслись в город. Таня, молча, смотрела в глаза подруги светящимся от радости и счастья взглядом, а её указательный, с красивым наманикюренным ногтем, палец она незаметно и аккуратно, чтобы не размазать помаду, приложила к губам. Для Кати, сжавшейся в комочек рядом с Таней на заднем сидении такси, подруга была какой-то чужой, непонятной и загадочной одновременно, чего раньше она никогда не испытывала. Это её и обижало, и настораживало одновременно, заставляя удерживать десятки вопросов при себе, хотя они были готовы сорваться с её губ.

Но она терпеливо досидела до конечной точки своего пути, пока такси не остановилось возле супермаркета. Катя вышла, расплатившись с водителем.

– Я, пожалуй, тоже выйду. Здесь недалеко подружка живет, заскочу по случаю.

– Конечно, сударыня, без проблем.

Таня, расплатившись, вышла из машины и обе неторопливо направились в супермаркет, слившись с толпой горожан, заполнявших и площадь перед магазином, и сам магазин. Перед входом в магазин Таня слегка замешкалась в двери, успев оглянуться и внимательно осмотреться. Но обстановка позади них её успокоила и она вошла внутрь магазина.

Лишь отметила про себя, что справа какая-то потрёпанная иномарка стоит не так, как все остальные машины, не носом к тротуару, а носом вперёд, против движения. Это и привлекло её внимание. Не успела Таня войти в магазин следом за Катей, как на улице, словно на съемочной площадке киностудии, стал молниеносно разыгрываться боевик, со стрельбой и взрывами. Таня и Катя, вместе с другими посетителями, застыли у витрин магазина, как у экрана большого телевизора, не боясь случайной шальной пули, могущей в любую секунду влететь внутрь. Так и случилось когда иномарка, рванув с места, перекрыла улицу поперек в ту самую секунду, когда с торцевой улицы Ленина, на большой скорости и в крутом вираже, выскочил красавец «Мерседес-600», который резко затормозил, увидев перекрытую иномаркой улицу. Выскочившие из потрёпанной иномарки четверо мужчин с автоматами в руках, открыли бешеную стрельбу по «шестисотому». Тут все сразу и поняли, что стоять у витрин совершенно небезопасно, ибо с первыми же выстрелами все стекла окон мгновенно вылетели от ливня пуль, которые рикошетили от атакованного «Мерса». Все с криками и воем попадали на пол, прячась за простенками и высоким фундаментом здания. На площади перед магазином несколько человек упали на асфальт, остальные, кого судьба миловала от попадания пуль, исчезли с площади в доли секунды. Таня осторожно высунулась из-за простенка и в полглаза продолжала наблюдать за происходящим на улице.

Она увидела, что в этот самый момент, прямо в эпицентр событий, въехала ещё одна подержанная иномарка, а из неё, прямо на асфальт улицы, выкатился мужчина, в котором она с ужасом узнала своего любимого Гриню. Не успел Гриша откатиться от машины на несколько метров, как машину тут же расстрелял очередями один из братков, из тех, что стреляли назад, на улицу Ленина, где виднелся какой-то блокированный джип. Таня и, появившаяся из-под неё, Катя увидели, как Гриша резко взмахнул рукой и ближайший к нему бандит рухнул, схватившись руками за горло. Гриша, стремительно кинувшись к упавшему братку, успел схватить его автомат и выстрелить во второго, который уже направил свой автомат в сторону Григория. Но Гриша, на долю секунды опередил его, двумя очередями уложив громилу на месте. Катя невольно вскрикнула, увидев смертельную опасность, в которой оказался Гриша. Пересилив страх и выглянув на улицу из-под Тани, она сразу же узнала Гришу и от ужаса и страха за него вскрикнула, но Таня быстро зажала ей рот своей ладошкой, судорожно прижав подругу к своей груди. Обезумевшие от страха молодые женщины, увидели и продолжение, пока Гриша не скрылся за углом магазина, утаскивая за собой тяжело раненного хозяина «шестисотого». Что хозяин «Мерседеса» ранен, кричали и другие наблюдатели. Как только Гриша скрылся за углом магазина, Таня потащила обессиленную от страха Катю к выходу во двор, через который в магазин выгружали привезенный товар. Во дворе она сильно встряхнула обезумевшую, от ужаса увиденного, Катю и резко проговорила:

– Катюха, немедленно дуй домой, сиди пока я тебе не позвоню. Иди на Тельмана, садись на автобус и к себе. Катенька, все вопросы потом, каждая секунда дорога. Я то же ещё ничего не понимаю. Все очень опасно. Сама видишь. Позвоню.

Толкнув Катю в сторону её движения, Таня рванула проходными дворами к себе домой, понимая, куда Гриша притащит раненого. Вокруг неё мелькали люди, в панике и ужасе убегавшие с места перестрелки противоборствующих группировок, что уже стало не редкостью в наши дни. Из окон соседних домов выглядывали люди и громко спрашивали друг дружку о том, где и что случилось и почему стреляют. Но толком никто ничего не знал. Поэтому любопытные быстро попрятались обратно в свои квартиры, благоразумно полагая, что самое лучшее в случившейся «непонятке», это «моя хата с краю» и «бережёного бог бережёт».

Когда Таня, трясущимися, от увиденного у магазина, руками, открыла квартиру и вошла внутрь, внизу загромыхал лифт, и она поняла, что это Гриша с раненым поднимаются к ней. Едва лифт остановился и звякнул звонок, как она открыла квартиру и помогла Грише втащить хозяина «шестисотого» в прихожую, после чего тут же захлопнула входную дверь.

«Вот и возвратились в родные пенаты, – между делом, помогая Грише, подумала она, – бедная Катька сойдет с ума, если я ей не позвоню немедленно. Как только освобожусь, тут же наберу и успокою мою девочку. Вот втянули ребенка в историю».

Она всегда относилась к Катюхе чуточку по-матерински, хотя обе были одного возраста. За время оказания помощи раненому, они с Гришей не обменялись между собой ни единым словом, будто накануне и не расставались на три дня. Все внимание раненому, кем бы он ни оказался.

Закончив перевязку, Гриша проинструктировал Таню, а сам вылетел из квартиры и направился к месту стычки непонятно каких, но явно враждебных, группировок. На чьей стороне оказался он сам? Не ясно. Но главное для него в этой ситуации оказалось то, что он помог обороняющимся, тем более, никто не просил тех двух болванов открывать огонь по его машине. А если бы он замешкался и не сработал автоматизм в действиях, реакция на обстановку, доведенная до уровня инстинкта, то тогда что, он бы стал банальным трупом? Вполне возможно. Но он четко ушел из авто на асфальт, навстречу надвигавшейся опасности, чем и спас себе жизнь, а заодно, получил фору во времени в несколько секунд, которые и решили в его пользу исход поединка с двумя гориллами. Так что у Григория просто не было выбора, на чью сторону встать в той ситуации, в которой он оказался. Судьба распорядилась сама и по своему, одной ей известному, сценарию. А выполнить судьбоносное предназначение для Григория оказалось, как обычно говорят в подобных ситуациях, делом техники.

Вернувшись после разведки в квартиру, он уже знал, кто там лежит раненый. Местный «авторитет», «смотрящий», «вор в законе», Ивашов Григорий Андреевич, коронованный под кличкой «Гранд». Несколько раз Григорию, вместе с Грумовым, приходилось принимать участие в операциях по нейтрализации агрессивных устремлений этого «законника». В прошлом, весьма безжалостного к «провинившимся», блатного. Затем, вдруг, остепенившегося и ушедшего в легальный торговый бизнес. Сеть магазинов, автосервисов, несколько ресторанов и кафе дают приличный доход в «общак», которым он правит вот уже около пятнадцати лет бессменно. Сегодня это был богатый и уважаемый в городе бизнесмен, много и толково помогающий детским домам, садикам и прочим, в том числе, культурным заведениям, чем и снискал себе уважение горожан. И уж точно тех, кому попадала от него конкретная помощь. За ним никогда не замечали никаких кровавых разборок. Чем ещё он снискал уважение народа, так это тем, что жестко контролировал адресность своей помощи. Чтобы никто и ничего не мог бы украсть из того, что он передавал детям и организациям.

Когда, в самом начале его меценатства, директор одного из детских домов разворовал всё, что предназначалось детям, «Гранд» приехал к нему на работу, посадил в свой «шестисотый», который сегодня взорвали братки, вывез его на центральную площадь города к памятнику Ленину, где тот стоит с вытянутой вперёд рукой. В присутствии массы народа, сказал:

– Сейчас мы тебя повесим на этой руке, а на грудь прикрепим табличку с надписью «ворюга». Будешь висеть на глазах у нашего губера, который не гонит таких, как ты, взашей с занимаемых должностей. Ты кого обидел, подлюга сучья, сирот обокрал?! Раздавлю как вонючку, как мразь размажу по асфальту, если не вернёшь все до копейки и останешься в детдоме на работе. Понял, фуфель продажный?!

Во все время этой разборки на площади собралась огромная толпа, выскочило несколько посланцев от Белого дома, проверить, что происходит на глазах областных отцов-руководителей, подъехал наряд милиции. Но никто так и не рискнул прорвать кольцо охранников с оружием в руках и пресечь самосуд. Бросив, красного как рак, горе-директора на площади и на виду у собравшихся, он уехал, а милиции пришлось усмирять ещё и некоторых граждан, пожелавших лично разобраться с проворовавшимся руководителем детского дома. Директор, конечно, вернул все до копейки, уволился и уехал из города в неизвестном направлении, о чем никто особо не переживал. Эта история стала «притчей во языцех», обошла все местные газеты и телевидение, породила сотни анекдотов, в которых «Гранд» рисовался чуть ли не Робин Гудом. После случившегося город и зауважал этого уголовника, поверив в то, что честные воры действительно бывают и в реальной жизни, а не только в детективных романах. Вот такого неординарного, по своему честного и благородного человека, волею судеб, Григорий вытащил из обречённого авто, за несколько секунд до взрыва, а теперь еще и передал со всеми предосторожностями его команде, на всякий случай, запутав следы. Когда процессия из трех иномарок исчезла из их поля зрения, Таня и Володя разом взглянули на Гришу и, почти в один голос, спросили:

– И что это все значит, солнце ты наше ясное?!

За все время этой спасательной операции у них не было ни одной свободной минуты, чтобы переброситься хотя бы парой слов. Оба восприняли появление Григория, да ещё с раненым на плечах, как нечто рядовое, обыденное. Будто он вышел в булочную и вернулся с авоськой, доверху набитой продуктами, что он, собственно, и собирался сделать, завернув к супермаркету. Но теперь оба ждали от него объяснений. Это он и решил сделать в квартире у Тани за рюмкой чая, как иногда говорит наш, всегда трезвый, не пьющий русский народ.

Гриша обнял Таню за талию и, притянув к себе, вместо ответа, в свою очередь спросил:

– Ну, здравствуй, моя любимая, как долетела?

– Здравствуй, Гриня, долетела хорошо, главное дома вовремя оказалась. Только вбежала в квартиру, а тут ты уже на пороге. Ты что, специально все рассчитал там, в Москве, когда уезжали?

– Да нет, конечно, Танюшка. Опять, судьба подбрасывает испытания. В самый неурочный час. Пойдем домой, там все и обсудим. Вов, ты с нами или тебя отвезти?

– Да нет, Гриша, поеду домой, а то завтра на работу рано вставать, хоть немного отдохну. Рад, что ты вернулся. А хозяйка у нас кто? Мы так, на ходу познакомились, только по именам. Я, как доктор, понимаю, что вы близкие люди, но не знаю, что и как. Уж больно давно мы с тобой, Гришка, не виделись. Ладно, соберёмся у меня на неделе, все обговорим, обсудим. Лады?

– Лады. А это моя Таня. Потом подробности. Поехали. Да. Стой. Мою же машину разгрохали у супермаркета, расстреляли в упор. Решето сплошное. Менты забрали как вещдок. Так что ты Вов, на тачке поезжай, с Тельмана.

Он протянул приятелю деньги со словами:

– Выскочил, наверное, в чем мать родила, без копейки. Возьми, Володя.

– Есть, маленько. Ну, я потом верну, Гринь.

– Еще чего. Мой вызов я и плачу, еще и «магар» за мной, за срочность и сохранение конфиденциальности. Давай двигай, док. Привет Ларисочке и детям. Скажи, пусть ждут в гости через пару деньков. Прибудем с женой моей Танюшкой.

– Ага, вот теперь ваш статус мне, как доктору, ясен и понятен. Будем ждать. Пока.

Обняв Григория и поцеловав ручку Тане, Володя устремился проходными дворами в сторону улицы Тельмана, а Гриша и Таня, обнявшись за талии, через соседний двор, пошли к себе домой.

Глава четвёртая
Возвращение из командировки

День возвращения в родной город близился к обеду. Хотелось отдохнуть от навалившегося в одночасье на их плечи столь драматичного спасения раненого местного олигарха.

– А ты у меня молодец, – сказал Григорий, ласково обнимая и прижимая Таню к себе, – не растерялась, всё сделала блестяще, без единого намёка с моей стороны. Молодчина. Профи.

– Да уж, профи, – ответила она, теснее прижимаясь к его телу, – чья трёхлетняя школа за плечами. И не такого навидалась. Но в деле – видела тебя первый раз. Это по-настоящему работа профи, очень убедительно.

– Ну, это мы обсудим с тобой, как-нибудь, в другой раз, любимая, – сказал Григорий, входя в квартиру следом за Таней и закрывая новую, стальную входную дверь изнутри. Катюха всё сделала, как он и просил по телефону: заказала стальную дверь с современными запорами и совершенно старинным «засовом», решётки на окнах в лоджии и на кухне. Получилась однокомнатная крепость что надо. А деньги на всю эту красоту Таня послала ей переводом по почте.

– Как-нибудь в другой раз, – повторил Григорий в задумчивости. – Что день грядущий нам готовит? Надо обмозговать нашу позицию.

– Давай пообедаем, Гришенька, благо Катюха вчера затарила наш холодильник, по моей просьбе. Я как чувствовала, что не сможем купить всё, что надо к нашему возвращению. А потом полежим, отдохнём, – она многозначительно заглянула в глаза Грише, – на нашем диване, где мы с тобою впервые встретились. Помнишь, любимый?

– Ещё бы мне не помнить такое безумие. А я уже сейчас тебя хочу, вместо обеда, идёт? – Он надвинулся на Таню всем своим мощным телом, а руками недвусмысленно прошелся по всем местам, которые могли им понадобиться, буквально, через каких-нибудь пару минут после хорошего горячего душа. Таня не сопротивлялась, тоже загораясь желанием от воспоминаний трёхлетней давности. Память тела толкала её в его объятия. Опомнившись, оба одновременно бросились в ванную комнату. Там и свершилось таинство продолжения рода человеческого с жадностью двух особей, разлучённых, разными дорогами возвращением домой, на целых трое суток. Приготовленный диван, так и не дождался их возвращения из душа. Где-то через час, удовлетворённые и водными процедурами тоже, с приложением неких эмоционально-физических нагрузок, парочка выпорхнула из ванной и кинулась к холодильнику, понимая остатками разума, что необходимо срочно подкрепиться, чем бог послал. В считанные минуты яства, которыми был набит холодильник, оказались на столе и любовнички с волчьим аппетитом принялись обедать, тем более что оба пропустили завтрак, а Григорий, так тот, вообще, не держал маковой росинки во рту со вчерашнего обеда – с тех пор, как перекусил в придорожном кафе перед длинной дорогой домой. Как только первые позывы голода были удовлетворены рюмочкой водки и разносолами, Таня взяла телефон и набрала Катюху:

– Алло, ты жива, сестричка? Чего грустная?

– Будешь тут грустной, после того, что увидели сегодня. До сих пор дрожат поджилки, не могу никак опомниться. А как вы?

– Мы, уже лучше, сидим и обедаем. Приглашаем тебя на обед, только быстро, а то не успеешь, всё съедим с Гришей.

– Ага, съедите, можно подумать. Я вчера, еле допёрла пакеты с продуктами, хватит на неделю. А как я проеду, там, наверное, менты всё перекрыли?

– А ты, так же, как уезжала, по Тельмана и приезжай. Ждём.

– Хорошо, сейчас буду.

– Расстроилась не на шутку подружка. Тут в аэропорту для неё загадка, что я не кинулась в объятия сразу, как это мы всегда делали сто лет. А тут шок от передряги, в которую мы с ней угодили, да ещё с твоим участием. Она, бедняжка, почти в обмороке была, когда мы выбежали из магазина. Я спешу, понимаю, что ты потащил его домой, а тут Катюха никакая.

– А я на автомате домой его поволок. Даже мысли не возникло, что тебя нет дома. Уверен был, что ты уже приехала, хотя сейчас понимаю, что времени у тебя было в обрез. Но всё хорошо, что хорошо кончается. У нас с тобой только что неплохо «кончилось», а?

– А у нас с тобой всегда хорошо «кончается». Мы с тобой очень подходим друг другу в этом отношении, любимый.

– Это классно, девочка моя, что у нас с тобой такая гармония в сексе. Это залог того, что мы долго и счастливо проживем и кучу Санек настрогаем, и мальчиков, и девочек. Кто там у нас на очереди?

– Девочка, сам знаешь.

– Да я так, контрольный вопрос, для точности. Хотя честно скажу, я люблю детей вообще, вне зависимости от их пола. Но, конечно, очень хорошо, когда поровну, то мальчик, то девочка. Теперь скоро можно будет всем рассказать, только здесь «зачистим» ситуацию и ладушки. Заработали-то мы с тобой уже неплохо, – Григорий помолчал немного и тут же продолжил. – Только не пойму, хорошо или плохо получилось. В том плане, что двоих «завалил», а одного вытащил, да ещё «пахана» местного по кличке «Гранд».

– Да ты что, Гриша? Он на самом деле блатной? А на вид, такой приличный, интеллигентный, модно одетый.

– А ты так понимаешь, что все блатные ходят, как бомжи?

– Ну, нет, я просто неправильно выразилась. Мне просто удивительно совпадение: ты с этой стороны баррикады, а он с другой, вроде бы. А судьба раз, и обоих в одну упряжку. Выкарабкивайтесь, мальчики, как сможете. Ты все сделал исключительно профессионально и молниеносно. Некоторые, внутри магазина, успевали комментировать твои действия и братков тоже. Особенно один мужик, все кричал, что он в горячих точках бывал и все видел. Он первым и про «Муху» заорал: «Сейчас из гранатомета ударит, из «Мухи», я из такого стрелял. Знаю». – А про тебя тоже орал: «Этот мужик из спецназа, точно, только там учат так ножи метать, глянь, как тот верзила согнулся и за горло схватился. Всё, братва, ему кранты. После такого броска уже не живут».

– Похоже, что не врал про горячие точки. Ладно, в отношении спасенного, не будем париться, как говорится. Сделанного, не вернёшь. Да и выбора у меня просто не было. Завтра доложусь Вербову, там и обсудим. Что и как получилось.

Влетела Катюха, вся ещё растерянная и растрёпанная. Со слезами кинулась к ним, по очереди обнимая то одного, то другого. Здесь присутствовали и слёзы радости от долгожданной встречи и одновременно слёзы от сильнейшего стресса, который был вызван её личным участием в передряге. Обласканная Таней и Гришей, Катюша успокоилась, привела себя в относительный порядок, после чего, её заставили выпить пару рюмок водки, что привело её в отличное расположение духа. Григорий оставил подружек одних на кухне, а сам вышел в комнату, улёгся на диван и мгновенно «вырубился», забывшись тяжелым сном, граничащим с беспамятством. Через пару часов Таня проводила частично посвященную в суть событий, и оттого успокоенную, Катюшку домой. А Гришу нашла лежащим на диване в глубоком сне. Она пристроилась рядышком и, уже через пару минут, так же крепко спала. Оба «дрыхли, без задних ног», как говорят в народе, вроде можно подумать, что у нас, у людей, есть ещё и передние.

Так и закончился для них этот драматичный, трудный, полный неожиданностей и опасностей день. День их возвращения из длительной совместной «командировки в никуда». Возвращения в родной город, из которого им, столь неожиданно и конспиративно, пришлось исчезнуть чуть больше трёх лет тому назад. Много чего произошло в их жизни за это время, но об этом потом, в другой раз, как сказал Григорий. Пусть поспят и восстановятся в собственном гнёздышке, где зародилась и расцвела их запоздавшая любовь…

…После столь драматичного возвращения Тани и Григория в родной город прошла неделя. Они спокойно жили в Таниной «однушке», вполне довольные своей жизнью вдвоём. Только Гриша лишь дважды отвлекся на рабочие моменты.

Во-первых, позвонил из автомата в корпорацию и передал Вербову кодовое слово «Берлин». Президент корпорации знает его расшифровку, а также знает теперь, что Григорий находится в городе, успешно завершив все дела в Регионе. У Вербова есть несколько способов связи, чтобы найти Гришу в случае крайней необходимости. Но, он так же и в курсе того, что Григорий взял таймаут, небольшой отпуск на пару недель, с тем, чтобы отдохнуть после длительной и трудной командировки. Но Вербов так же знал в подробностях ещё и то, чего не знал Григорий: «работа» его ещё не закончена, так как финал их операции переместился из Региона сюда, в город, где и развернутся решающие сражения этой необъявленной войны с беспределом.

А во-вторых, согласно договорённости на месте разборки, Григорий потратил полдня на визит к Вити Грумову, во время которого генерал посвятил его в мельчайшие подробности оперативной обстановки.

– Понимаешь, Гриня, в этой борьбе с беспределом, мы оказались в глухом тупике, а наша работа абсолютно не результативна и не имеет никакой положительной динамики и перспективы. Город буквально наводнён бандгруппами, но мы ничего им предъявить не можем. Нет улик ни по одному эпизоду, хотя предполагать мы можем, что угодно. Но как только мы шевельнулись и предъявили претензию по какому-либо конкретному кровавому событию этому «Лешему» или любому его отморозку, их адвокаты тут же вяжут нас по рукам и ногам: что конкретно предъявляете моему клиенту, давайте улики, давайте экспертизы, давайте конкретные эпизоды их участия и свидетелей. А у нас ничего, кроме предположений и версий нет. Чисто работают, подонки. И уголовный крупняк молчит. В последние годы, беспредельщики стали «мочить» их авторитетов, чего раньше не делали, боясь мести сообщества. Сегодня не боятся ничего и никого. У нас на «Гранда» организовали нападение, чудом уцелел, у недальних наших соседей года полтора назад его коллегу по кличке «Артист» замочили, а весь «общак» растащили. Очевидно, что тоже самое, хотели сделать и у нас, да осечка вышла, ты им все карты спутал, оказавшись в эпицентре нападения.

– Ты же понял, Витюша, что у меня просто не было времени выбирать, как действовать. Меня в упор пытались расстрелять только за то, что я не вовремя подкатил к магазину, чтобы купить продукты. Ведь только въехал в родной город, где отсутствовал целых три года, душа поёт, как тогда, после Афгана, помнишь?

– Конечно, помню, этого чувства забыть нельзя.

– Ну вот. А в мою сторону разворачивается беспорядочно стреляющий автомат в руках какого-то оборзевшего отморозка. Когда мне было думать, если жить оставалось пару секунд. Понятно, что я ушёл из-под обстрела, выпрыгнув из машины, одновременно, сам контратаковал напавшего на меня бандита. Потом второго, тоже попытавшегося меня расстрелять. Но, ты же знаешь не со слов, что в меня попасть не просто даже спецу, а не каким-то громилам, привыкшим нападать на более слабых и безответных. А дальше ты уже всё знаешь, Витёк. «Зачистив» этих двоих, выволок, тяжело раненного объекта из атакованного «Мерса». Даже, не имея ни малейшего понятия, кто он, унёс его проходными дворами во двор аптеки, там недалеко, ты знаешь. У раненого в кармане был мобильник, а он, как только очнулся, сразу назвал позывной, ну такое кодовое слово, «Камарилья». Сразу прибыла «Скорая» и два джипа охраны, они его и забрали. Потом я вернулся на место на разведку, встретил тебя и узнал, что вытащил с того света самого «Гранда», по которому с тобой вместе несколько раз работали, но лично я его не знал. Вот такое стечение обстоятельств, мой генерал. Ни сном, как говорится, ни духом, а родной город, за длительную разлуку, приготовил мне сюрприз со смертельным риском.

– Иномарка расстрелянная, выходит, твоя, Гриша?

– Моя, но оформлена на другое имя, я на ней по доверенности катаюсь. Я целых три года был в отъезде по работе. Год был за границей, остальные два года в Москве, работал на крупную коммерческую структуру, но, понятно, Витя, под документами прикрытия. Сам понимаешь, коммерческая тайна, больше ничего сказать не могу. Мой контракт закончился, вернулся домой, здесь буду работать, наверное. Ещё точно не договорились, но думаю на господина Вербова Александра Анисифоровича поработаю, если мне подойдут его условия. Я с ним в Москве познакомился, он и сделал мне предложение поработать на него, когда узнал, что мы земляки и, что я остался без работы.

– Гриня, а к событиям последних трёх лет у нас в Регионе, как раз на объектах Вербова, ты не имеешь никакого отношения, случайно?

– Так меня же здесь не было, Витя. Моя деятельность всё это время проходила, в основном, в северо-западном регионе. Псков, Санкт-Петербург и Калининград – это зона экономических интересов моего работодателя, там и дёргался последнее время. Без отпуска и выходных. Въезжаю в родной город и радуюсь, что смогу наконец-то отдохнуть от работы, а тут тебе сюрприз по полной программе.

– По «Клещу» в Москве ты, конечно, тоже не в курсе, если я правильно тебя понял?

– А это кто такой, авторитет уголовный?

– Это – самый главный беспредельщик в масштабах всей страны. По моим данным, это настоящий инициатор всех проблем, что сегодня есть у Вербова и «Гранда» в бизнесе, а наш беспредельщик по кличке «Леший» – его шестёрка, не больше того. Они, эти двое и пытались убрать здешнего хранителя «общака», а все материальные активы у блатных отнять и под себя, тем более что вся коммерческая система «Гранда» отлажена и работает как часы, принося немалые доходы.